Страница:
— Хотя… — его пронзила внезапная догадка о том, что коп не просто ругался для красного словца, — Неужели она действительно подставила его?
Мысли запрыгали, выстраивая новую версию произошедшего.
Откуда полиция узнала о его маршруте? Его ждали, именно поэтому сразу после задержания подъехал заранее вызванный эвакуатор. Машина — повод, чтобы заманить его в ловушку! Сергей вспомнил, как сержант передавал Стетсону розовую бумажку. Чек! Конечно — это был чек. Стетсон, используя Лотту как приманку, просто поймал Сергея на живца, чтобы сфабриковать обвинение, а затем заставить подписать контракт. Значит, Стетсон — вербовщик рекрутов за вознаграждение, а Лотта — его помощница? Прокрутив ситуацию в разных ракурсах и хорошенько сопоставив данные, Сергей решил, что догадка верна. Почему-то сразу вспомнилось лицо Кати при их последней встрече, ее серьезный незнакомый взгляд, ощущение пустоты внутри. Господи, неужели ему на роду написано быть игрушкой в руках женщин, которые используют его в своих целях, оставляя после себя только пустоту и боль?
Невеселые мысли Сергея были прерваны командой к построению. Казарма наполнилась грохотом ботинок.
Отделение Сергея состояло из девяти рядовых. Часть из них уже получила новые имена, некоторые, пока ничем себя не проявив, носили прежние.
Крыса, получивший новое имя в первый же день, был среднего роста крепышом, судя по всему, выходцем из фермерского поселка. Высокий и жилистый немец получил за упрямство и обстоятельность имя Тевтон. Мускулистый суетливый Салочник получил имя за то, что в первые дни при построении никак не мог найти в строю свое место и лихорадочно, словно при игре в салки, метался от одного солдата к другому. Рыжий, как медь, Стейк, частенько получал от сержанта оплеухи за непонятливость. Однажды он был жестоко избит Лихачом за то, что не успев поесть, доедал завтрак в строю. Тремя ударами превратив лицо солдата в отбивную, сержант тут же окрестил его. Постоянно получающий выговоры за грязный комбинезон, весь в веснушках, солдат стал Чистюлей. Молчаливый, собранный японец по фамилии Накамура почти не получал замечаний. Никто не услышал от него ни одной жалобы, изматывающие марш-броски он переносил с невозмутимостью каменного истукана. Китаец Ли был незаметным, как ситцевая занавеска. Любое дело он делал с одинаковой старательностью, вновь и вновь повторяя то, что ему не удавалось, пока не добивался нужного результата. Наблюдая за его несуетливыми стараниями, Лихач озадаченно хмурился и забывая выдать свое коронное “Живей рожайте, тараканы беременные!”, переключал внимание на другого. Флегматичный и долговязый Гаррисон попал в армию, сразу после выпускного вечера явившись в рекрутский пункт. Ему едва исполнилось восемнадцать. Он был из семьи потомственных военных, в традициях которой была служба рядовым с последующим поступлением в военное училище. Он легче всех переносил марш-броски, на теоретических занятиях он не учил, а лишь повторял выученный на гражданке материал. Он всегда был в стороне от остального отделения, как будто уже чувствовал на плечах лейтенантские погоны. Накамура и Ли также были сами по себе, не участвуя в спорах, не высказывая своего мнения. Заводилой и главарем местной тусовки стал Крыса. К его мнению прислушивались и Тевтон, и туповатый Салочник, ему поддакивал вечно битый Стейк.
13
14
15
16
Мысли запрыгали, выстраивая новую версию произошедшего.
Откуда полиция узнала о его маршруте? Его ждали, именно поэтому сразу после задержания подъехал заранее вызванный эвакуатор. Машина — повод, чтобы заманить его в ловушку! Сергей вспомнил, как сержант передавал Стетсону розовую бумажку. Чек! Конечно — это был чек. Стетсон, используя Лотту как приманку, просто поймал Сергея на живца, чтобы сфабриковать обвинение, а затем заставить подписать контракт. Значит, Стетсон — вербовщик рекрутов за вознаграждение, а Лотта — его помощница? Прокрутив ситуацию в разных ракурсах и хорошенько сопоставив данные, Сергей решил, что догадка верна. Почему-то сразу вспомнилось лицо Кати при их последней встрече, ее серьезный незнакомый взгляд, ощущение пустоты внутри. Господи, неужели ему на роду написано быть игрушкой в руках женщин, которые используют его в своих целях, оставляя после себя только пустоту и боль?
Невеселые мысли Сергея были прерваны командой к построению. Казарма наполнилась грохотом ботинок.
Отделение Сергея состояло из девяти рядовых. Часть из них уже получила новые имена, некоторые, пока ничем себя не проявив, носили прежние.
Крыса, получивший новое имя в первый же день, был среднего роста крепышом, судя по всему, выходцем из фермерского поселка. Высокий и жилистый немец получил за упрямство и обстоятельность имя Тевтон. Мускулистый суетливый Салочник получил имя за то, что в первые дни при построении никак не мог найти в строю свое место и лихорадочно, словно при игре в салки, метался от одного солдата к другому. Рыжий, как медь, Стейк, частенько получал от сержанта оплеухи за непонятливость. Однажды он был жестоко избит Лихачом за то, что не успев поесть, доедал завтрак в строю. Тремя ударами превратив лицо солдата в отбивную, сержант тут же окрестил его. Постоянно получающий выговоры за грязный комбинезон, весь в веснушках, солдат стал Чистюлей. Молчаливый, собранный японец по фамилии Накамура почти не получал замечаний. Никто не услышал от него ни одной жалобы, изматывающие марш-броски он переносил с невозмутимостью каменного истукана. Китаец Ли был незаметным, как ситцевая занавеска. Любое дело он делал с одинаковой старательностью, вновь и вновь повторяя то, что ему не удавалось, пока не добивался нужного результата. Наблюдая за его несуетливыми стараниями, Лихач озадаченно хмурился и забывая выдать свое коронное “Живей рожайте, тараканы беременные!”, переключал внимание на другого. Флегматичный и долговязый Гаррисон попал в армию, сразу после выпускного вечера явившись в рекрутский пункт. Ему едва исполнилось восемнадцать. Он был из семьи потомственных военных, в традициях которой была служба рядовым с последующим поступлением в военное училище. Он легче всех переносил марш-броски, на теоретических занятиях он не учил, а лишь повторял выученный на гражданке материал. Он всегда был в стороне от остального отделения, как будто уже чувствовал на плечах лейтенантские погоны. Накамура и Ли также были сами по себе, не участвуя в спорах, не высказывая своего мнения. Заводилой и главарем местной тусовки стал Крыса. К его мнению прислушивались и Тевтон, и туповатый Салочник, ему поддакивал вечно битый Стейк.
13
Тяжелее всего Сергею давались тактические занятия. Он чаще других выпадал из строя во время прочесывания местности, суетясь, застревал в грязи при форсировании болот, часто не успевал вовремя укрыться на местности. Уже дважды сержант Лихач избивал его на марше, после чего медики на утренних осмотрах кололи ему обезболивающее, чтобы он смог продолжать занятия. Из-за неудач Сергея первое отделение вместо привала частенько отрабатывало тактические нормативы или просто отжималось на кулаках, пока он под руководством сержанта вновь и вновь разучивал и повторял алгоритм выполнения очередной команды.
Мышечная масса Сергея, несмотря на инъекции и усиленное питание, еще не дошла до уровня, позволяющего справляться с нагрузками на полевых занятиях, поэтому он медленнее остальных совершал перебежки и прыжки, быстрее уставал и от этого воспринимал команды недостаточно быстро.
Очередной промах Сергея в конце первого месяца окончательно озлобил бойцов. Упав в укрытие, Сергей бросил в траншею плазменную гранату, забыв сдернуть с нее чеку.
— Заноза, ты что, учишься кидаться булыжниками?! — рядом возник всевидящий Кнут, — думаешь, если будешь кидать в противника камнями, он испугается и сбежит из окопа?
— Никак нет, сэр! — Вскочил Сергей, — Виноват, сэр!
— Это уж точно, виноват, — Кнут кивнул подскочившему Лихачу, — Отработать метание гранат. По десять штук каждому. Этому — двадцать.
— Есть, сэр!
Метание гранат РГП-3 имело свои неприятные особенности. Взрываясь, граната вспухала ослепительным трехметровым шаром плазмы, раскидывая на десятки метров раскаленные докрасна частички песка, щебня или спекшегося грунта. Согласно наставлениям, во избежание тяжелых травм метать ее рекомендовалось не менее, чем на 25-30 метров и из укрытия, хотя и оно часто не обеспечивало стопроцентной защиты от последствий взрыва. Взводу еще не выдали комплекты боевой брони, поэтому, когда через полчаса отделение завершило упражнение, полевые комбинезоны были прожжены во многих местах, глаза у всех слезились от боли, а Крыса держал на весу обожженную кисть.
— Конец тебе, сука, — прошипел Крыса, с ненавистью глядя на Сергея.
— Пошел ты, — автоматически огрызнулся Сергей.
Отделение недовольно заворчало.
— Ты уже всех достал, русский, — Стейк оглянулся на бегущего невдалеке сержанта, — пора тебя учить.
— Тебя достал не я, а Кнут, — озлобленно отозвался Сергей, — когда ты, тупица, не мог правильно собрать винтовку, а мы плавали из-за тебя в болоте, тебя что-то не было слышно.
— Короче, тебя предупредили, Заноза, — сплюнул на бегу Крыса.
Ночью, дождавшись, пока сержанты заснут в своих каморках, несколько человек тихо выскользнули из своих комнат. Один из них тихо стукнул в дверь Сергея.
— Слышь, Заноза, есть разговор.
Сергей открыл глаза. Страха не было. Перегруженный организм уже не реагировал на опасность. В груди медленно распухал ком ярости, мешая дышать.
— С-суки, — тихо прошипел Сергей, — положу всех, сволочей…
Он быстро натянул комбинезон, накинул липучки ботинок и выглянул в коридор.
— Пошли, разговор есть, — прошептал Стейк срывающимся шепотом и подтолкнул Сергея в сторону туалета.
Словно в детстве перед уличной дракой, Сергея начала бить нервная дрожь. Глубоко вздохнув, он толкнул дверь туалета, постоял снаружи, давая глазам привыкнуть к свету.
— Давай, не трусь, — Стейк подтолкнул его в спину, вошел следом и встал за спиной, подпирая дверь.
— Не трусить, говоришь? — голос Сергея предательски подрагивал.
Дрожь не проходила. Сергей успел подумать, что со стороны, наверное, выглядит из-за нее испуганным.
В длинном помещении со сверкающими вдоль стены унитазами, стояли Крыса, Тевтон и Салочник. Стейк остался у дверей. Кроме трусов и ботинок, на них ничего не было.
— Чтобы удобнее пинать было, — сообразил Сергей.
— Ты чего вырядился? — Крыса явно был тут за главного, — не на парад позвали, сволочь.
Сергей сделал шаг навстречу. Стейк за спиной шагнул следом.
— Не на парад, говоришь? — прошипел Сергей. Ярость не вмещалась в груди, не давала дышать, — Я так понимаю, Крыса, ты на воспитание меня позвал?
Он сделал еще один шаг. Тевтон и Салочник, оба жилистые, мускулистые, начали тихо сдвигаться, заходя с боков.
Сдвинув назад кажущийся пустым гранатный подсумок, Сергей внезапно сунул туда руку и, опережая рванувшегося сзади Стейка, выхватил пластмассовый цилиндр плазменной гранаты. Щелчок — и выпавшая чека зазвенела по кафельному полу.
Все замерли. Стейк дернулся было к двери, но окрик Сергея пригвоздил его к полу.
— Граната плазменная, модель РГП-3. Радиус сплошного поражения на открытой местности три метра. Частичного поражения — 15 метров, — голос Сергея звенел от злости, дрожь била его все сильнее, — Зона сплошного поражения в окопах и щелях — пять метров. Зона поражения в помещениях объемом до 60 кубических метров — 100%. Я ничего не забыл?
Крыса с ужасом смотрел на поднятую руку Сергея.
— Я задал вопрос! — Крыса очнулся, кивнул головой.
— Стейк, иди сюда и встань так, чтобы я тебя видел, — не поворачивая головы приказал Сергей.
— Не дури, Заноза, — успокаивающе проговорил Тевтон. Его кадык судорожно ходил вверх-вниз.
— Будешь говорить, когда я разрешу, — процедил ему, не глядя, Сергей.
— Значит, воспитывать меня решили, суки…
Сергей стремительно шагнул вперед, отводя назад кулак с гранатой, и тяжело ударил ею Крысу по лицу. Клацнули зубы. Стейк рыбкой юркнул за унитаз, Тевтон и Салочник отшатнулись, непроизвольно закрывшись руками в ожидании взрыва. Кровь из разбитого рта Крысы потекла по подбородку, алые капли разлетались по белому кафелю пола.
— Дай руку, — приказал Сергей, не сводя с него тяжелого взгляда.
Словно загипнотизированный, Крыса медленно протянул руку.
— Сейчас я дам тебе гранату. Не вздумай отпустить рычаг, — Сергей вложил гранату в безвольную руку Крысы, другой рукой сложил и сжал его пальцы в кулак.
— Держи крепче, сволочь! — от крика Сергея взгляд бойца совсем остановился.
Сергей оглядел остальных. Тевтон и Салочник, белые, как мел, стояли не шевелясь. Стейк скрючился за унитазом.
— Если сержант решил наказать вас вместо меня — это его дело. Если при этом вы решили, что виноват в этом я — это ваши трудности. — Сергей покачал головой, глядя на Крысу, — А ты кончай с воспитаниями, служивый…
Сергей выдержал паузу, по очереди оглядывая воспитателей. Затем, резко боднув головой, ударил Крысу лбом в лицо. В тишине отчетливо хрустнул нос. Зрачки Крысы закатились, он начал заваливаться на спину.
— Держи! — Тевтон и Салочник кинулись к Крысе, мешая друг другу, в четыре кулака обхватили его руку и все вместе рухнули на пол большой шевелящейся кучей.
Сергей поднял с пола чеку, покрутил кольцо вокруг пальца.
— Вот так вот, братаны, — он кинул чеку выглянувшему из-за унитаза Стейку и вышел из туалета, тихо прикрыв за собой дверь.
Мышечная масса Сергея, несмотря на инъекции и усиленное питание, еще не дошла до уровня, позволяющего справляться с нагрузками на полевых занятиях, поэтому он медленнее остальных совершал перебежки и прыжки, быстрее уставал и от этого воспринимал команды недостаточно быстро.
Очередной промах Сергея в конце первого месяца окончательно озлобил бойцов. Упав в укрытие, Сергей бросил в траншею плазменную гранату, забыв сдернуть с нее чеку.
— Заноза, ты что, учишься кидаться булыжниками?! — рядом возник всевидящий Кнут, — думаешь, если будешь кидать в противника камнями, он испугается и сбежит из окопа?
— Никак нет, сэр! — Вскочил Сергей, — Виноват, сэр!
— Это уж точно, виноват, — Кнут кивнул подскочившему Лихачу, — Отработать метание гранат. По десять штук каждому. Этому — двадцать.
— Есть, сэр!
Метание гранат РГП-3 имело свои неприятные особенности. Взрываясь, граната вспухала ослепительным трехметровым шаром плазмы, раскидывая на десятки метров раскаленные докрасна частички песка, щебня или спекшегося грунта. Согласно наставлениям, во избежание тяжелых травм метать ее рекомендовалось не менее, чем на 25-30 метров и из укрытия, хотя и оно часто не обеспечивало стопроцентной защиты от последствий взрыва. Взводу еще не выдали комплекты боевой брони, поэтому, когда через полчаса отделение завершило упражнение, полевые комбинезоны были прожжены во многих местах, глаза у всех слезились от боли, а Крыса держал на весу обожженную кисть.
— Конец тебе, сука, — прошипел Крыса, с ненавистью глядя на Сергея.
— Пошел ты, — автоматически огрызнулся Сергей.
Отделение недовольно заворчало.
— Ты уже всех достал, русский, — Стейк оглянулся на бегущего невдалеке сержанта, — пора тебя учить.
— Тебя достал не я, а Кнут, — озлобленно отозвался Сергей, — когда ты, тупица, не мог правильно собрать винтовку, а мы плавали из-за тебя в болоте, тебя что-то не было слышно.
— Короче, тебя предупредили, Заноза, — сплюнул на бегу Крыса.
Ночью, дождавшись, пока сержанты заснут в своих каморках, несколько человек тихо выскользнули из своих комнат. Один из них тихо стукнул в дверь Сергея.
— Слышь, Заноза, есть разговор.
Сергей открыл глаза. Страха не было. Перегруженный организм уже не реагировал на опасность. В груди медленно распухал ком ярости, мешая дышать.
— С-суки, — тихо прошипел Сергей, — положу всех, сволочей…
Он быстро натянул комбинезон, накинул липучки ботинок и выглянул в коридор.
— Пошли, разговор есть, — прошептал Стейк срывающимся шепотом и подтолкнул Сергея в сторону туалета.
Словно в детстве перед уличной дракой, Сергея начала бить нервная дрожь. Глубоко вздохнув, он толкнул дверь туалета, постоял снаружи, давая глазам привыкнуть к свету.
— Давай, не трусь, — Стейк подтолкнул его в спину, вошел следом и встал за спиной, подпирая дверь.
— Не трусить, говоришь? — голос Сергея предательски подрагивал.
Дрожь не проходила. Сергей успел подумать, что со стороны, наверное, выглядит из-за нее испуганным.
В длинном помещении со сверкающими вдоль стены унитазами, стояли Крыса, Тевтон и Салочник. Стейк остался у дверей. Кроме трусов и ботинок, на них ничего не было.
— Чтобы удобнее пинать было, — сообразил Сергей.
— Ты чего вырядился? — Крыса явно был тут за главного, — не на парад позвали, сволочь.
Сергей сделал шаг навстречу. Стейк за спиной шагнул следом.
— Не на парад, говоришь? — прошипел Сергей. Ярость не вмещалась в груди, не давала дышать, — Я так понимаю, Крыса, ты на воспитание меня позвал?
Он сделал еще один шаг. Тевтон и Салочник, оба жилистые, мускулистые, начали тихо сдвигаться, заходя с боков.
Сдвинув назад кажущийся пустым гранатный подсумок, Сергей внезапно сунул туда руку и, опережая рванувшегося сзади Стейка, выхватил пластмассовый цилиндр плазменной гранаты. Щелчок — и выпавшая чека зазвенела по кафельному полу.
Все замерли. Стейк дернулся было к двери, но окрик Сергея пригвоздил его к полу.
— Граната плазменная, модель РГП-3. Радиус сплошного поражения на открытой местности три метра. Частичного поражения — 15 метров, — голос Сергея звенел от злости, дрожь била его все сильнее, — Зона сплошного поражения в окопах и щелях — пять метров. Зона поражения в помещениях объемом до 60 кубических метров — 100%. Я ничего не забыл?
Крыса с ужасом смотрел на поднятую руку Сергея.
— Я задал вопрос! — Крыса очнулся, кивнул головой.
— Стейк, иди сюда и встань так, чтобы я тебя видел, — не поворачивая головы приказал Сергей.
— Не дури, Заноза, — успокаивающе проговорил Тевтон. Его кадык судорожно ходил вверх-вниз.
— Будешь говорить, когда я разрешу, — процедил ему, не глядя, Сергей.
— Значит, воспитывать меня решили, суки…
Сергей стремительно шагнул вперед, отводя назад кулак с гранатой, и тяжело ударил ею Крысу по лицу. Клацнули зубы. Стейк рыбкой юркнул за унитаз, Тевтон и Салочник отшатнулись, непроизвольно закрывшись руками в ожидании взрыва. Кровь из разбитого рта Крысы потекла по подбородку, алые капли разлетались по белому кафелю пола.
— Дай руку, — приказал Сергей, не сводя с него тяжелого взгляда.
Словно загипнотизированный, Крыса медленно протянул руку.
— Сейчас я дам тебе гранату. Не вздумай отпустить рычаг, — Сергей вложил гранату в безвольную руку Крысы, другой рукой сложил и сжал его пальцы в кулак.
— Держи крепче, сволочь! — от крика Сергея взгляд бойца совсем остановился.
Сергей оглядел остальных. Тевтон и Салочник, белые, как мел, стояли не шевелясь. Стейк скрючился за унитазом.
— Если сержант решил наказать вас вместо меня — это его дело. Если при этом вы решили, что виноват в этом я — это ваши трудности. — Сергей покачал головой, глядя на Крысу, — А ты кончай с воспитаниями, служивый…
Сергей выдержал паузу, по очереди оглядывая воспитателей. Затем, резко боднув головой, ударил Крысу лбом в лицо. В тишине отчетливо хрустнул нос. Зрачки Крысы закатились, он начал заваливаться на спину.
— Держи! — Тевтон и Салочник кинулись к Крысе, мешая друг другу, в четыре кулака обхватили его руку и все вместе рухнули на пол большой шевелящейся кучей.
Сергей поднял с пола чеку, покрутил кольцо вокруг пальца.
— Вот так вот, братаны, — он кинул чеку выглянувшему из-за унитаза Стейку и вышел из туалета, тихо прикрыв за собой дверь.
14
В начале второго месяца обучения за каждым бойцом закрепили винтовку и комплект боевой брони.
— Теперь у вас есть Винтовка. Она вернее жены и надежнее друга, — Кнут, расставив ноги, стоял перед строем, — В отличие от жены, которая может вам изменить, даже если вы всегда заботитесь о ней, винтовка помнит заботу и всегда верна своему хозяину. Содержите ее в чистоте, не забывайте заряжать батареи и вовремя проходить тесты, и вы останетесь живы в бою. Оставьте в ней песчинку, и вам вышибут мозги, потому что вам потребуется лишняя секунда, чтобы передернуть затвор.
Кнут помолчал, переводя тяжелый взгляд выпуклых глаз с одного лица на другое.
— Ваша винтовка, это простейший способ убить вашего врага. Ваша броня — простейший способ не дать вашему врагу убить вас. Она спасет вас от пули и осколка, согреет в мороз, не даст подохнуть от потери крови, если вам не повезет. Но она не поможет вам, если вы не поможете ей. Она будет просто куском железа, ходячим гробом, если ее электроника не получит питания а в аптечке не будет лекарств. Вы не можете вызвать огонь прикрытия, если ваше радио или тактическая карта не будут работать. Я говорю это вам не потому, что мне нравится повторять то, что вам говорили штабные умники на занятиях. Я говорю вам это потому, что хочу, чтобы вы, щенки, не подохли в первом же бою. Вольно!
Боевая броня, или бронекостюм, представляла собой прочную и легкую оболочку из композитной керамики. Будучи больше, чем просто непробиваемый бронежилет, она имела множество дополнительных функций. Боевой шлем имел небольшой экран с тактической картой. На ней точками отображались участники боевой группы, указывалось текущее положение бойца, высвечивались задачи и маркеры целей. На стекло шлема в режиме прицеливания проецировалось изображение цели с прицельным маркером и рекомендациями для ведения огня. Тактический блок обеспечивал прием и отображение вводных, управлял режимами оружия, давал рекомендации. Встроенный многофункциональный радиопередатчик обменивался тактическими данными с членами боевой группы, позволял поддерживать связь с командованием, вызывать огонь поддержки или авиаудар. Внешнее покрытие брони в режиме маскировки меняло свой цвет и рисунок, подстраиваясь под окружающую среду. Медблок, в случае ранения бойца впрыскивал ему под кожу обезболивающее или противошоковое, сообщая по радио командиру группы о состоянии подопечного.
С этого дня все занятия бойцы проходили при надетой активированной броне и со штатным оружием.
Начались занятия по рукопашному бою. На первом же занятии Кнут вызвал из строя Накамуру.
— Ты ведь японец? — спросил Кнут.
— Так точно, сэр! Я с планеты Киото, сэр! — маленький Накамура стоял, не шелохнувшись.
— Отлично. Японцы всегда отменно дрались, — Кнут подмигнул, — Сегодня с тобой мы отработаем перед строем несколько ударов. Будешь моим спарринг-партнером.
— Есть, сэр!
— Итак, взвод, сегодня я начну учить вас драться. Без винтовки. Без брони. Без штыка. На войне случается всякое. Может случиться и так, что вы останетесь без снаряжения. Это вовсе не означает, что вы должны сдаться. Вы должны, используя все подручные средства, включая собственное тело, уничтожить врага и вновь захватить себе оружие. Взвод, на первый-второй рассчитайсь! Первые номера, шаг вперед! Разбиться на пары!
Кнут придирчиво осмотрел Накамуру.
— Давай, сынок, защищайся.
— Итак, демонстрирую один из самых простых и эффективных ударов. Удар в подбородок основанием ладони. Распространенное заблуждение гласит, что удар кулака очень опасен. На самом деле, в боевой обстановке, особенно без перчатки, удар кулаком может повредить сам кулак. Удар в челюсть основанием ладони не менее опасен для противника и гораздо безопаснее для вас. Показываю, — Кнут резко развернулся к Накамуре, его ладонь мелькнула между рук японца и врезалась тому в челюсть. Японца подбросило в воздух, мелькнули его ноги. Он с грохотом приземлился на пол.
Кнут удивленно посмотрел на Накамуру.
— Ты точно японец?
— Так точно, сэр, — Накамура с трудом поднялся, потряс головой, приходя в себя, затем снова неуклюже встал в боевую стойку.
— Странно… — Кнут с сомнением глянул на Накамуру. — Тогда почему ты не поставил блок?
— Я пытался, сэр. Просто я не умею драться. Я из клана воинов, но у меня нет способностей к рукопашному бою, сэр! Поэтому я в армии, сэр!
— Ну что ж, попробуем сделать из тебя бойца, — Кнут снова повернулся к взводу. — Повторяю, плечо идет вперед вместе с разворотом корпуса, рука распрямляется вместе с движением плеча…
Накамура снова получил страшный удар в лицо. Он поворочался на полу, снова неуверенно поднялся, припадая на ногу, доковылял до Кнута, принял боевую стойку. Его лицо было в крови из разбитого носа и губ.
— Первые номера проводят удар, вторые номера защищаются. На счет раз разворачиваем корпус, на счет два распрямляем локоть и наносим удар.
Кнут помолчал, глядя на напрягшиеся пары.
— И раз! И два! — по строю прошла волна неумелых движений.
— Смотреть внимательно! Повторяю! — рука сержанта снова мелькнула. Накамура покатился по полу, встал на колени, снова упал. Кнут молча ждал. Японец шевельнулся, упрямо встал, шатаясь, принял стойку. Взгляд его черных глаз был мутным и полным боли.
Во взгляде взводного мелькнуло что-то похожее на уважение. Он снова повернулся к строю.
— И раз! И два! И раз! И два! Номера меняются местами. И раз! И два!
Через полчаса занятий японец не смог подняться. Он упрямо полз к сержанту, но ноги уже не держали его.
Кнут кивнул Лихачу. Тот склонился над Накамурой, через штанину вколол ему обезболивающее. Через минуту глаза японца прояснились. Он снова попытался встать. Лихач помог ему подняться, придержал за локоть.
— Ты действительно ни хрена не умеешь, парень! — Кнут говорил негромко, — Твой учитель перевернулся бы в гробу, глядя на тебя.
Кнут помолчал, глядя на истерзанного Накамуру сверху вниз.
— Но дух воина в тебе есть. Ты хорошо держался. Из тебя выйдет толк, даже не сомневайся, — сержант сделал паузу и добавил, — Иначе я тебя просто забью до смерти.
Японец попытался выпрямиться, его шатнуло в сторону. Лихач удержал его за локоть.
— Твое имя — Самурай. Запомни его, — Кнут говорил тихо и веско, приблизив свое лицо к лицу Накамуры.
— Сэр, — Накамура говорил с трудом, разбитые губы его не слушались, — Это имя — честь для меня. Я благодарю вас, сэр.
— Ну-ну, давай в санчасть, — Кнут кивнул Лихачу, тот осторожно повел Самурая к выходу из спортзала.
— Теперь у вас есть Винтовка. Она вернее жены и надежнее друга, — Кнут, расставив ноги, стоял перед строем, — В отличие от жены, которая может вам изменить, даже если вы всегда заботитесь о ней, винтовка помнит заботу и всегда верна своему хозяину. Содержите ее в чистоте, не забывайте заряжать батареи и вовремя проходить тесты, и вы останетесь живы в бою. Оставьте в ней песчинку, и вам вышибут мозги, потому что вам потребуется лишняя секунда, чтобы передернуть затвор.
Кнут помолчал, переводя тяжелый взгляд выпуклых глаз с одного лица на другое.
— Ваша винтовка, это простейший способ убить вашего врага. Ваша броня — простейший способ не дать вашему врагу убить вас. Она спасет вас от пули и осколка, согреет в мороз, не даст подохнуть от потери крови, если вам не повезет. Но она не поможет вам, если вы не поможете ей. Она будет просто куском железа, ходячим гробом, если ее электроника не получит питания а в аптечке не будет лекарств. Вы не можете вызвать огонь прикрытия, если ваше радио или тактическая карта не будут работать. Я говорю это вам не потому, что мне нравится повторять то, что вам говорили штабные умники на занятиях. Я говорю вам это потому, что хочу, чтобы вы, щенки, не подохли в первом же бою. Вольно!
Боевая броня, или бронекостюм, представляла собой прочную и легкую оболочку из композитной керамики. Будучи больше, чем просто непробиваемый бронежилет, она имела множество дополнительных функций. Боевой шлем имел небольшой экран с тактической картой. На ней точками отображались участники боевой группы, указывалось текущее положение бойца, высвечивались задачи и маркеры целей. На стекло шлема в режиме прицеливания проецировалось изображение цели с прицельным маркером и рекомендациями для ведения огня. Тактический блок обеспечивал прием и отображение вводных, управлял режимами оружия, давал рекомендации. Встроенный многофункциональный радиопередатчик обменивался тактическими данными с членами боевой группы, позволял поддерживать связь с командованием, вызывать огонь поддержки или авиаудар. Внешнее покрытие брони в режиме маскировки меняло свой цвет и рисунок, подстраиваясь под окружающую среду. Медблок, в случае ранения бойца впрыскивал ему под кожу обезболивающее или противошоковое, сообщая по радио командиру группы о состоянии подопечного.
С этого дня все занятия бойцы проходили при надетой активированной броне и со штатным оружием.
Начались занятия по рукопашному бою. На первом же занятии Кнут вызвал из строя Накамуру.
— Ты ведь японец? — спросил Кнут.
— Так точно, сэр! Я с планеты Киото, сэр! — маленький Накамура стоял, не шелохнувшись.
— Отлично. Японцы всегда отменно дрались, — Кнут подмигнул, — Сегодня с тобой мы отработаем перед строем несколько ударов. Будешь моим спарринг-партнером.
— Есть, сэр!
— Итак, взвод, сегодня я начну учить вас драться. Без винтовки. Без брони. Без штыка. На войне случается всякое. Может случиться и так, что вы останетесь без снаряжения. Это вовсе не означает, что вы должны сдаться. Вы должны, используя все подручные средства, включая собственное тело, уничтожить врага и вновь захватить себе оружие. Взвод, на первый-второй рассчитайсь! Первые номера, шаг вперед! Разбиться на пары!
Кнут придирчиво осмотрел Накамуру.
— Давай, сынок, защищайся.
— Итак, демонстрирую один из самых простых и эффективных ударов. Удар в подбородок основанием ладони. Распространенное заблуждение гласит, что удар кулака очень опасен. На самом деле, в боевой обстановке, особенно без перчатки, удар кулаком может повредить сам кулак. Удар в челюсть основанием ладони не менее опасен для противника и гораздо безопаснее для вас. Показываю, — Кнут резко развернулся к Накамуре, его ладонь мелькнула между рук японца и врезалась тому в челюсть. Японца подбросило в воздух, мелькнули его ноги. Он с грохотом приземлился на пол.
Кнут удивленно посмотрел на Накамуру.
— Ты точно японец?
— Так точно, сэр, — Накамура с трудом поднялся, потряс головой, приходя в себя, затем снова неуклюже встал в боевую стойку.
— Странно… — Кнут с сомнением глянул на Накамуру. — Тогда почему ты не поставил блок?
— Я пытался, сэр. Просто я не умею драться. Я из клана воинов, но у меня нет способностей к рукопашному бою, сэр! Поэтому я в армии, сэр!
— Ну что ж, попробуем сделать из тебя бойца, — Кнут снова повернулся к взводу. — Повторяю, плечо идет вперед вместе с разворотом корпуса, рука распрямляется вместе с движением плеча…
Накамура снова получил страшный удар в лицо. Он поворочался на полу, снова неуверенно поднялся, припадая на ногу, доковылял до Кнута, принял боевую стойку. Его лицо было в крови из разбитого носа и губ.
— Первые номера проводят удар, вторые номера защищаются. На счет раз разворачиваем корпус, на счет два распрямляем локоть и наносим удар.
Кнут помолчал, глядя на напрягшиеся пары.
— И раз! И два! — по строю прошла волна неумелых движений.
— Смотреть внимательно! Повторяю! — рука сержанта снова мелькнула. Накамура покатился по полу, встал на колени, снова упал. Кнут молча ждал. Японец шевельнулся, упрямо встал, шатаясь, принял стойку. Взгляд его черных глаз был мутным и полным боли.
Во взгляде взводного мелькнуло что-то похожее на уважение. Он снова повернулся к строю.
— И раз! И два! И раз! И два! Номера меняются местами. И раз! И два!
Через полчаса занятий японец не смог подняться. Он упрямо полз к сержанту, но ноги уже не держали его.
Кнут кивнул Лихачу. Тот склонился над Накамурой, через штанину вколол ему обезболивающее. Через минуту глаза японца прояснились. Он снова попытался встать. Лихач помог ему подняться, придержал за локоть.
— Ты действительно ни хрена не умеешь, парень! — Кнут говорил негромко, — Твой учитель перевернулся бы в гробу, глядя на тебя.
Кнут помолчал, глядя на истерзанного Накамуру сверху вниз.
— Но дух воина в тебе есть. Ты хорошо держался. Из тебя выйдет толк, даже не сомневайся, — сержант сделал паузу и добавил, — Иначе я тебя просто забью до смерти.
Японец попытался выпрямиться, его шатнуло в сторону. Лихач удержал его за локоть.
— Твое имя — Самурай. Запомни его, — Кнут говорил тихо и веско, приблизив свое лицо к лицу Накамуры.
— Сэр, — Накамура говорил с трудом, разбитые губы его не слушались, — Это имя — честь для меня. Я благодарю вас, сэр.
— Ну-ну, давай в санчасть, — Кнут кивнул Лихачу, тот осторожно повел Самурая к выходу из спортзала.
15
Состав изучаемых дисциплин менялся. Теперь теории было все меньше, все чаще они слушали пояснения непосредственно в поле, тут же на практике закрепляя услышанное.
На инженерном полигоне подтянутые военные инженеры под бдительным надзором сержантов вбивали бойцам в подкорку навыки фортификации. Их учили окапываться быстро и в любых климатических и природных условиях — в песке, глине, в лесу, поле и даже на болоте. Им вталкивали в голову навыки создания полевых укреплений из штатных и любых подручных средств, включая пни, старые покрышки, камни, песок, даже остатки мебели. С помощью баллонов с химикатами, песка, пластиковых мешков и лопаток они могли соорудить приличный бункер за какие-то полчаса. Их учили устанавливать мины и без ущерба для здоровья снимать их. Неуспевающее отделение — зачет, как всегда проходил по последнему результату, — заставляли до кровавых пузырей на ладонях долбить и вновь закапывать длинные траншеи.
На стрельбище они по нескольку часов подряд палили по мишеням, из разных положений, разнотипными боеприпасами, ночью и под дождем. Учились менять магазин, почти не останавливая огня. Стреляли лежа, стоя, на бегу, в движении боком, по диагонали к мишеням и с разворотом назад. В режиме автоматической наводки и с отключенной автоматикой. Длинными очередями и короткими сериями. Разбирали, чистили и собирали оружие прямо тут, в темноте и на ощупь, затем снова и снова падали на землю и открывали огонь.
Штурмовали развалины зданий на полигоне. Забрасывали гранатами закопченные бетонные коробки, перекатываясь, врывались в иссеченные осколками комнаты. С ходу поливали очередями темные углы. Прикрывали друг друга огнем, прыгая от укрытия к укрытию.
Во время занятий по тактике, под открытым небом, в лесу, поле или на болоте, они учились двигаться развернутым строем, прочесывать местность, занимать оборону, ходить в атаку, быстро перемещаясь перебежками и используя естественные укрытия; укрываться от огня авиации, уходить из-под артиллерийских ударов, отбиваться от атак бронетехники и вызывать огонь поддержки.
Сергею нравилось работать с мобильным комплексом огневой поддержки пехоты — КОПом. Скорее всего, его привязанность к смертоносному механизму возникла из-за того, что нейронная сеть, при помощи которой управлялся робот, работала на тех же принципах, что и обычные гражданские сети, эксплуатацию которых Сергей изучал в колледже. Используя опыт своей предыдущей специальности, Сергей быстрее всех во взводе освоил управление роботом, и даже, тайком от инструктора вскрыв защиту, научился программировать его, пытаясь сделать диапазон применения машины значительно шире, чем это было предусмотрено армейским наставлением. Когда робот, повинуясь команде Сергея, впервые продемонстрировал имитацию огня по низколетящему самолету противника, это повергло в шок обычно невозмутимого лейтенанта-инструктора.
— Как ты это сделал, Заноза? Это не повредит КОПу? Гидравлика выдержит? — лейтенант Симпсон возбужденно наблюдал из блиндажа, как робот, сидя в открытом капонире, раз за разом повторяет новое упражнение. КОП резко привставал из укрытия, поднимал торс в вертикальное положение, и затем, раскрутив ротор пулемета, стремительным, почти незаметным глазу росчерком корпуса демонстрировал сопровождение самолета огнем, в довершение выстреливая вслед условной цели имитатор ракеты.
Комплекс огневой поддержки пехоты, или сокращенно КОП, согласно наставлению мог вести огонь только по живой силе противника, используя четырехствольный роторный пулемет, по танкам и бронемашинам, используя безоткатное орудие с управляемыми снарядами, а также по легким вертолетам. Для ближнего боя он был оборудован огнеметом с высокотемпературной напалмовой смесью. Проведя ревизию возможностей робота, Сергей обнаружил, что к его орудию подходят легкие самонаводящиеся ракеты «Оса» класса «Земля-Воздух», которыми оснащались боевые машины пехоты, а время реакции нейронной сети и скорость разворота шарниров корпуса и кронштейна пулемета вполне позволяли классифицировать, захватывать и сопровождать огнем самолет, летящий на бреющем полете со скоростью 800-900 километров в час. Проблему составляло только отсутствие соответствующей программы в базовом оснащении робота. Почти при полном отсутствии документации Сергей модифицировал и переработал программу стрельбы по вертолетам, создав на ее основе новую.
— Что это дает в перспективе? — лейтенант возбужденно расхаживал по блиндажу перед вытянувшимся смирно Сергеем.
— Сэр, мы не сможем сбить тяжелый вертолет или бомбардировщик. Но сорвать атаку тактического истребителя или штурмовика сможем.
— Мы? — удивленно посмотрел не него лейтенант.
— Мы, это значит КОП и я, сэр — смущенно пояснил Сергей.
— Думаешь, мощности пулемета хватит?
— Так точно, сэр, только надо вместо разрывных или зажигательных установить картридж с бронебойными. Они применяются в танковых пулеметах. Патрон унифицирован, я проверял, сэр, — ответил Сергей и, волнуясь, добавил: — Кроме того, «Оса», если повезет, может повредить один из двигателей. Это значит, что атака будет сорвана окончательно.
От волнения, он забыл добавить обязательное «Сэр». К счастью, лейтенант не обратил на это внимания.
— Знаешь, если бы у тебя не вышло, ты бы всю оставшуюся жизнь платил за испорченное имущество… — офицер смотрел на Сергея внимательно, задумчиво щурясь, — но у тебя, похоже, все-таки получилось. Рисковый ты, сукин сын.
— Я русский, у нас это в крови, сэр, — Сергей несмело улыбнулся.
— Ладно, хвастун. Я закажу боеприпасы, опробуем твой фокус на полигоне. Если все выйдет, напишу ходатайство на премию.
— Благодарю, сэр!
— Нравится возиться с железками? — Симпсон пристально посмотрел на Сергея.
— Так точно, сэр. Для меня это здесь единственная отдушина, — тихо сказал Сергей.
Он постепенно втягивался в ритм новой жизни. Бег больше не тяготил его, он двигался в заданном темпе бездумно и почти не напрягаясь. Стрельба начинала ему нравиться, он с удовольствием наблюдал в прицельную панораму, как крошатся мишени от его очередей. Его все еще напрягали инженерная подготовка и рукопашный бой, но тело все быстрее подстраивалось под новые условия, легче переносило боль, страх наказания ушел, уступив место состоянию сосредоточенного внимания. Сержанты били бойцов все реже. Уколы мышечных стимуляторов прекратились. Взвод достиг имперских стандартов.
На инженерном полигоне подтянутые военные инженеры под бдительным надзором сержантов вбивали бойцам в подкорку навыки фортификации. Их учили окапываться быстро и в любых климатических и природных условиях — в песке, глине, в лесу, поле и даже на болоте. Им вталкивали в голову навыки создания полевых укреплений из штатных и любых подручных средств, включая пни, старые покрышки, камни, песок, даже остатки мебели. С помощью баллонов с химикатами, песка, пластиковых мешков и лопаток они могли соорудить приличный бункер за какие-то полчаса. Их учили устанавливать мины и без ущерба для здоровья снимать их. Неуспевающее отделение — зачет, как всегда проходил по последнему результату, — заставляли до кровавых пузырей на ладонях долбить и вновь закапывать длинные траншеи.
На стрельбище они по нескольку часов подряд палили по мишеням, из разных положений, разнотипными боеприпасами, ночью и под дождем. Учились менять магазин, почти не останавливая огня. Стреляли лежа, стоя, на бегу, в движении боком, по диагонали к мишеням и с разворотом назад. В режиме автоматической наводки и с отключенной автоматикой. Длинными очередями и короткими сериями. Разбирали, чистили и собирали оружие прямо тут, в темноте и на ощупь, затем снова и снова падали на землю и открывали огонь.
Штурмовали развалины зданий на полигоне. Забрасывали гранатами закопченные бетонные коробки, перекатываясь, врывались в иссеченные осколками комнаты. С ходу поливали очередями темные углы. Прикрывали друг друга огнем, прыгая от укрытия к укрытию.
Во время занятий по тактике, под открытым небом, в лесу, поле или на болоте, они учились двигаться развернутым строем, прочесывать местность, занимать оборону, ходить в атаку, быстро перемещаясь перебежками и используя естественные укрытия; укрываться от огня авиации, уходить из-под артиллерийских ударов, отбиваться от атак бронетехники и вызывать огонь поддержки.
Сергею нравилось работать с мобильным комплексом огневой поддержки пехоты — КОПом. Скорее всего, его привязанность к смертоносному механизму возникла из-за того, что нейронная сеть, при помощи которой управлялся робот, работала на тех же принципах, что и обычные гражданские сети, эксплуатацию которых Сергей изучал в колледже. Используя опыт своей предыдущей специальности, Сергей быстрее всех во взводе освоил управление роботом, и даже, тайком от инструктора вскрыв защиту, научился программировать его, пытаясь сделать диапазон применения машины значительно шире, чем это было предусмотрено армейским наставлением. Когда робот, повинуясь команде Сергея, впервые продемонстрировал имитацию огня по низколетящему самолету противника, это повергло в шок обычно невозмутимого лейтенанта-инструктора.
— Как ты это сделал, Заноза? Это не повредит КОПу? Гидравлика выдержит? — лейтенант Симпсон возбужденно наблюдал из блиндажа, как робот, сидя в открытом капонире, раз за разом повторяет новое упражнение. КОП резко привставал из укрытия, поднимал торс в вертикальное положение, и затем, раскрутив ротор пулемета, стремительным, почти незаметным глазу росчерком корпуса демонстрировал сопровождение самолета огнем, в довершение выстреливая вслед условной цели имитатор ракеты.
Комплекс огневой поддержки пехоты, или сокращенно КОП, согласно наставлению мог вести огонь только по живой силе противника, используя четырехствольный роторный пулемет, по танкам и бронемашинам, используя безоткатное орудие с управляемыми снарядами, а также по легким вертолетам. Для ближнего боя он был оборудован огнеметом с высокотемпературной напалмовой смесью. Проведя ревизию возможностей робота, Сергей обнаружил, что к его орудию подходят легкие самонаводящиеся ракеты «Оса» класса «Земля-Воздух», которыми оснащались боевые машины пехоты, а время реакции нейронной сети и скорость разворота шарниров корпуса и кронштейна пулемета вполне позволяли классифицировать, захватывать и сопровождать огнем самолет, летящий на бреющем полете со скоростью 800-900 километров в час. Проблему составляло только отсутствие соответствующей программы в базовом оснащении робота. Почти при полном отсутствии документации Сергей модифицировал и переработал программу стрельбы по вертолетам, создав на ее основе новую.
— Что это дает в перспективе? — лейтенант возбужденно расхаживал по блиндажу перед вытянувшимся смирно Сергеем.
— Сэр, мы не сможем сбить тяжелый вертолет или бомбардировщик. Но сорвать атаку тактического истребителя или штурмовика сможем.
— Мы? — удивленно посмотрел не него лейтенант.
— Мы, это значит КОП и я, сэр — смущенно пояснил Сергей.
— Думаешь, мощности пулемета хватит?
— Так точно, сэр, только надо вместо разрывных или зажигательных установить картридж с бронебойными. Они применяются в танковых пулеметах. Патрон унифицирован, я проверял, сэр, — ответил Сергей и, волнуясь, добавил: — Кроме того, «Оса», если повезет, может повредить один из двигателей. Это значит, что атака будет сорвана окончательно.
От волнения, он забыл добавить обязательное «Сэр». К счастью, лейтенант не обратил на это внимания.
— Знаешь, если бы у тебя не вышло, ты бы всю оставшуюся жизнь платил за испорченное имущество… — офицер смотрел на Сергея внимательно, задумчиво щурясь, — но у тебя, похоже, все-таки получилось. Рисковый ты, сукин сын.
— Я русский, у нас это в крови, сэр, — Сергей несмело улыбнулся.
— Ладно, хвастун. Я закажу боеприпасы, опробуем твой фокус на полигоне. Если все выйдет, напишу ходатайство на премию.
— Благодарю, сэр!
— Нравится возиться с железками? — Симпсон пристально посмотрел на Сергея.
— Так точно, сэр. Для меня это здесь единственная отдушина, — тихо сказал Сергей.
Он постепенно втягивался в ритм новой жизни. Бег больше не тяготил его, он двигался в заданном темпе бездумно и почти не напрягаясь. Стрельба начинала ему нравиться, он с удовольствием наблюдал в прицельную панораму, как крошатся мишени от его очередей. Его все еще напрягали инженерная подготовка и рукопашный бой, но тело все быстрее подстраивалось под новые условия, легче переносило боль, страх наказания ушел, уступив место состоянию сосредоточенного внимания. Сержанты били бойцов все реже. Уколы мышечных стимуляторов прекратились. Взвод достиг имперских стандартов.
16
Заканчивался третий месяц обучения. Броня стала привычной как вторая кожа. Ее вес уже не мешал двигаться, перестал ощущаться. Падая в койку после отбоя, Сергей ощущал себя без бронекостюма, словно без кожи. На полевых занятиях взвод продолжал бесконечно отрабатывать тактические нормативы. Они учились, не снижая темпа, перестраиваться в цепь для прочесывания и зачистки местности. Отрабатывая переход к обороне, они за считанные секунды находили укрытия, окружали позиции минами и закапывались в землю так, что только темные стволы винтовок едва виднелись из-за деревьев и брустверов. Атакуя, бойцы прикрывали друг друга огнем и быстрыми перебежками продвигались от укрытия к укрытию. При атаке с воздуха взвод мгновенно рассредоточивался, сливаясь с местностью. Они учились как можно скорее разбегаться в стороны от места десантирования. Все чаще на полевых занятиях они вели учебный огонь боевыми патронами и плазменными гранатами. Империя не жалела денег на подготовку своей армии.
Сергей свыкся с новым образом жизни, воспоминания о прошлом мелькали без сожалений и грусти. Сейчас прежняя жизнь казалась ему суетливой и бессмысленной. Он перестал думать о будущем. Лица прежних знакомых всплывали из памяти какими-то смазанными пятнами. Иногда вспоминалась Лотта, но уже не причиняя ни досады ни злости. Он продолжал впитывать новые знания и навыки, как губка.
Сергей свыкся с новым образом жизни, воспоминания о прошлом мелькали без сожалений и грусти. Сейчас прежняя жизнь казалась ему суетливой и бессмысленной. Он перестал думать о будущем. Лица прежних знакомых всплывали из памяти какими-то смазанными пятнами. Иногда вспоминалась Лотта, но уже не причиняя ни досады ни злости. Он продолжал впитывать новые знания и навыки, как губка.