Страница:
– Едва догнал вас, – пожаловался он, – вот, возьмите! Поверьте, это тоже от чистого сердца! – дедок протягивал ему тряпичную фигурку ведьмы в остроконечной шляпе, лихо оседлавшей небольшую метлу. – Это не причинит вам зла, а. наоборот, поможет! – торопливо сказал старик, заметив, что Иван не выказывает желания брать у него из рук подарок.
– Да, я знаю, – тихо проговорил Вакулов, завороженно глядя на игрушечную колдунью.
Он действительно это знал…
Подмосковье, пятнадцать лет назад
…Они пробирались сквозь чахлую лесопосадку, замирая от каждого шороха. Провала не должно было быть. Точнее сказать, у них не было бы ни одного шанса выжить, заметь их кто-нибудь посторонний – члены секты не оставляли в живых не то что случайных свидетелей, а и просто оказавшихся рядом с их логовом по неосторожности или по незнанию людей.
В Службе совершенно случайно узнали о существовании на подконтрольной территории этого сатанинского шабаша. Он давным-давно перешел ту грань, что отделяет пусть и не очень умное, но по большей части безобидное для окружающих увлечение «темным культом» от представлявшего реальную опасность сборища убийц и садистов, вооруженных, ко всему прочему, мощными талисманами, амулетами и чародейскими способностями некоторых из своих адептов. Нечего было и думать о том, чтобы привлечь этих уродов к ответственности с помощью законных методов – слишком зыбки были данные о происходящем за стенами загородного особняка, где располагалась секта. Да и сама нынешняя ситуация, то хрупкое равновесие, «вооруженный до зубов нейтралитет», что сложилось между официальными властями и все более и более набирающими силу магами, грозило разлететься вдребезги при появлении малейшего повода у последних, поднять вой об ущемлении их прав.
Именно поэтому руководство Службы приняло решение, не афишируя своих действий, нанести точечный удар. Опять же – хорошая проверка для созданной втайне спецгруппы, что должна была, по замыслу неких вышестоящих «товарисчей», противостоять набирающему обороты разгулу магобандитизма.
Старший лейтенант Вакулов, одномоментно исполнявший роли штатного врача, специалиста по разной каверзной химии, психолога, мастера допросов и, разумеется, функции штатной боевой единицы, сейчас шел в головном дозоре. Потому именно он и заметил лежавшую ничком фигуру в длинном темном платье и нелепый остроконечный колпак рядом с нею.
Иван поднял сжатую в кулак руку, подавая товарищам предупреждающий сигнал и не отводя ствол «абакана» от незнакомца, стремительно обшарил взглядом окрестности. Все было тихо, никакого подозрительного движения не наблюдалось, однако Вакулов не спешил двигаться с места.
За спиной раздался короткий условный свист, и Иван облегченно выдохнул: это был сигнал, что рядом нет спрятавшихся физически или укрытых с помощью заклятья живых существ, превышающих размерами домашнего хомячка. Хитроумный приборчик, сочетавший в себе функции теплового сканера, пси-локатора и еще много-много чего, практически не давал сбоев. Правда, до конца старлей все равно не расслаблялся – соответствующее, гм, воспитание, знаете ли, не позволяло! Некогда ему твердо-натвердо вдолбили в голову, что ротозеи долго не живут. Во все времена и при любой власти. Пусть даже и магической…
Вакулов привычно забросил автомат за спину, осторожно подошел ближе, сноровисто проверил человека на предмет взрывающихся, плюющихся молниями, замораживающих и творящих прочие мерзости – нужное подчеркнуть – сюрпризови осторожно перевернул тело.
Батюшки святы, да это ж ведьма! Самая что ни на есть настоящая ведьма! Ну, или женщина, до жути на таковую похожая, по крайней мере, внешне. Или, если уж быть до конца точным, похожая теми стереотипными признаками, что приводятся в фильмах, книгах и спектаклях, где присутствуют оные персонажи. Беспорядочно спутанные пряди черных до синевы волос, нос с горбинкой, родинка-бородавка над верхней губой, синие полукружья под плотно закрытыми глазами, тонкие бледные губы, испачканные чем-то темным…
Прямо-таки победительница конкурса на лучший костюм к хеллоуину: заклятые заокеанские друзья точно оценили бы!
Стоп, стоп, стоп!
Да ведь она никак ранена, и ранена достаточно серьезно! Иван только сейчас разглядел, что черное платье на груди и животе женщины обильно пропиталось кровью. И что на губах у нее вовсе не грязь, как показалось вначале, а кровь. Похоже на огнестрельное ранение, и очень может быть, даже не пулевое. Картечь, что ли? Из помповухи жахнули?
Так, подруга, а ну не вздумай мне умирать! Сейчас я тебе укольчик обезболивающий сделаю, потом что-нибудь противошоковое вкачу… – подсвечивая фонариком, Иван разложил перед собой укладку первой помощи, выбирая необходимые препараты. Конечно, ведьма, несмотря ни на какую магию, уже не жилец – чтобы это понять, вовсе не нужно быть врачом. Это любой фельдшер или даже армейский санинструктор скажет. Но вот облегчить ее участь… и успеть получить кое-какие сведения еще можно.
И не только можно, но и нужно! В их положении – особенно.
Так, сначала внутримышечно шприц-тюбик с омнопоном, следом еще один – уж больно рана страшная, странно, что она вообще еще до сих пор жива. Болевой шок – жуткая штука…
Есть, это сделано. Теперь бы кровопотерю хоть как-нибудь восполнить: вен на руках вон вовсе не видно, спали все – значит, давление чуть не до нуля понизилось. Капельницу бы подключить, только где ж ее в боевом рейде взять, эту капельницу? Спецназ, конечно, своих не бросает, это правда. Но объем оказываемой в полевых условиях медицинской помощи от этого утверждения никоим образом не меняется. Так что «не бросать» зачастую приходится не живых, а погибших…
Но сейчас ситуация все-таки несколько иная. И речь, в принципе, не о спасении жизни, а лишь о том, чтобы привести несчастную магичку в чувство. Вакулов задумчиво перебрал имеющиеся медикаменты. Несколько небьющихся пластиковых двадцатикубовых ампул с физраствором, несколько – с глюкозой, плюс вода для инъекций… в сумме граммов сто – сто пятьдесят наберется. Правда, вводить придется струйно, несколькими шприцами, ну да иного выхода все одно нет… А под конец можно что-нибудь стимулирующее забабахать – этого добра у него, учитывая запредельные нагрузки на бойцов во время боевых операций, в достатке. Иногда только на стимуляторах и приходится из рейда выходить…
– Ты чего столько возишься? – заставив Ивана вздрогнуть, раздался над головой голос командира группы. – Что, неужели жива? Эк ее разукрасило! Да, жаль бабенку. Ладно, давай кончай скорей, а то долго на одном месте сидим.
– Серый, ты не понял, – Вакулов вернулся к своим манипуляциям, извлекая из упаковок и раскладывая прямо на земле шприцы и вскрытые ампулы. Учитывая ситуацию, про принципы асептики сейчас можно было забыть: рана убьет ведьму куда быстрее, нежели попавшая в кровь инфекция. – «Блаженную смерть» я ей всегда вкатить успею. Хочу в сознание привести да поговорить чуток. Нутром чую, что тут без наших оппонентов не обошлось.
– Да? – задумался комгруппы. – Ладно, полчаса на все про все хватит?
Вакулов грустно усмехнулся:
– Более чем. Без меня она бы и этого не протянула, так что вовремя мы ее нашли.
Закатав рукав темного не то платья, не то балахона, Иван набросил жгут и с третьей попытки подкололся, найдя единственную более-менее целую вену чуть ли не по наитию. Теперь главное успеть ввести лекарства до того, как несчастная отправится в свой последний полет… Кстати, интересно, они вообще хоть во что-то, кроме своей магии, верят, все эти новоявленные волшебники? Или в Кого-то?
Землисто-серая кожа умирающей ведьмы едва заметно порозовела. Проверив пульс и зрачковый рефлекс, Вакулов удовлетворенно хмыкнул. Конечно, о том, что «состояние пациентки стабилизировалось» и речи не шло, но и умирать она в ближайшие десять-пятнадцать минут уже не собиралась. Теперь главное – суметь привести ее в чувство: двойная доза наркотика – это вам не шутки. Как бы она из своего обморока в вечный сон плавненько не уплыла… Одна надежда на введенные стимуляторы да на проверенное десятилетиями средство, самый что ни на есть банальный нашатырь.
Раздавив ампулу с нашатырем, Иван осторожно поднес остро пахнущую вату к заостренному носу ведьмы. Томительно потянулись секунды. Наконец веки раненой дрогнули, и она попыталась отвернуть голову от резкого запаха. Получилось!
Вакулов убрал ватку и, склонившись над ведьмой, негромко спросил:
– Ты слышишь меня? Можешь говорить?
– Д-да-а-а… с-слышу… – первые слова дались ей с трудом, кроме того, из приоткрытого рта потянулась по подбородку темно-алая струйка:
– М-могу…
– Меня зовут Иван, я военный врач. Мы случайно наткнулись на тебя. Ты ранена, но помощь я уже оказал. Теперь все будет хорошо. Тебе ведь уже лучше? – ненавистные и насквозь лживые словеса, которые Вакулову по долгу избранной профессии не раз и не два приходилось говорить умирающим людям. В такие моменты он всегда особенно остро ненавидел и себя, и свою профессию, и весь этот исполненный смерти и страдания мир.
– Я… умираю? – неожиданно прошептала ведьма, широко раскрывая затянутые пеленой боли и наркотического опьянения глаза. Тянущаяся из уголка рта струйка превратилась в тоненький ручеек.
«Только бы не закашлялась! – с тоской подумал Вакулов. – Ведь своей же кровью захлебнется – легкое-то пробито…»
Впрочем, ведьма ждала ответа, и он, неожиданно даже для самого себя, кивнул головой:
– Да. Умираешь. У тебя есть минут двадцать, может, полчаса. Дотащить тебя до поселка или автострады мы все равно не успеем. Извини…
– Не надо… извиняться… доктор… – ведьма судорожно сглотнула наполнявшую рот кровь. Иван похолодел, однако она продолжила говорить, хотя предательский ручеек стал еще чуть-чуть шире. – Я все понимаю… и знаю, что ты… хочешь спросить… Слушай, старший лейтенант медицинской службы Иван Вакулов, слушай и не перебивай. На самом деле, у меня еще меньше времени, чем ты думаешь…
…Боевые действия в подземелье требуют особой подготовки. Не так-то просто перемещаться по запутанным переходам, на долю секунды опережая врага, появляющегося из потаенных убежищ и норовящего угостить тебя свинцовым ливнем. А если еще и лампы дежурного освещения подслеповато моргают и жалобно потрескивают, сообщая о том, что жить им осталось совсем недолго и скоро здесь воцарится первозданная тьма, разрезаемая лишь узкими рубиновыми лучиками лазерных целеуказателей, то…
Но в том и фишка, что бойцы спецгруппы не обращали на эти мелочи ровным счетом никакого внимания: они-то прекрасно знали, как надо себя вести в подобных условиях, и заученно действовали по вдолбленной многократными тренировками схеме, преодолевая упорное вражеское сопротивление. Ну а то, что противник попался достойный? Так это ж еще лучше – есть повод проверить себя в настоящем деле!
Работающие на полную мощность спецкостюмы делали своих обладателей похожими на призраков, сноровисто перемещающихся размытыми тенями в лабиринтах подземной базы. Вот только обычныепризраки вряд ли могут свернуть шею зазевавшемуся часовому, быстро перенастроить системы наблюдения, аккуратно всадить пулю в охранника или аккуратно закатить ребристое яйцо осколочной гранаты в караулку, гарантируя себе «чистый» тыл!..
– И уж тем более обычному призраку не под силу скрутить в бараний рог чародея отнюдь не самого низшего ранга и деловито волочь его наружу!
Безвольно обмякшее тело в сером балахоне чертило ботинками пол в обрамлении двух сгустков тумана с обеих сторон. Из пустоты доносились лишь чье-то тяжелое дыхание да короткая сдавленная ругань.
– Тяжелый, гад! Эдак никакие диеты не нужны – потаскал такого вот борова, и все лишние килограммы как рукой сняло.
– Не сбивай дыхание, поднажми лучше – слышишь, как наши там, позади, этих клоунов ряженых сдерживают? Еще минут пять – и у них ба-альшие проблемы с боезапасом начнутся, а им еще оторваться необходимо, прежде чем «пламень гнева» жахнет!
– Ниче, оторвутся! Не впервой…
И снова сумасшедший бег на пределе человеческих сил. Не магических – именно человеческих…Хорошо еще, что знаешь, куда бежать – спасибо тебе, посланница Внутреннего Круга Ковена Наталья Михайловская, за твой нежданный рассказ на пороге между жизнью и смертью! Кто бы мог подумать, что увешанный перевернутыми распятиями и прочими атрибутами сатанинской мерзости особняк – лишь прикрытие для входа под землю, на базу неизвестных – пока неизвестных! – деятелей, не слишком-то похожих на истинных «адептов тьмы».
Скорее уж, все говорило о том, что группа натолкнулась на весьма грамотно замаскированную научно-исследовательскую лабораторию или информационно-аналитический центр мощной государственной или военной структуры. И самое интересное – явно не российской!
Точнее выяснять было некогда: умирающая ведьма предупредила, что код доступа к лифту, который ей удалось раздобыть ценой собственной жизни, будет вскоре изменен, и тогда проникнуть внутрь чужой базы будет практически невозможно. Потому и действовать пришлось быстро, на ходу меняя все оговоренные ранее тактические схемы, поскольку времени оставалось ровно столько, сколько потребуется обитателям базы, чтоб обнаружить мертвых охранников.
Позднее уцелевшие ребята искренне удивлялись, как хрупкая на вид женщина смогла в одиночку перебить десяток здоровенных мужиков и несколько бойцовых псов, трупы которых они видели в особняке. Вот только спросить об этом у нее уже вряд ли придется – разве что там, за чертой…
Комгруппы колебался недолго. Он решил рискнуть и пойти дальше, чем того требовала первоначальная задача. Тем более что оная уже была практически полностью выполнена ведьмой без их участия. И группа, вооруженная планом базы, переданным им все той же Натальей, проникла в подземные ярусы, устроив там хороший тарарам, добыв несколько жестких дисков из центральных серверов чужой базы и захватив главного (по всем признакам) из работавших на ней деятелей.
Конечно, до рядовых исполнителей результаты изучения трофеев не доводили, но, судя по настоящему ливню правительственных наград, пролившемуся на бойцов, отработала группа – в свой первый же выход, между прочим! – отменно. Но и цену пришлось заплатить немалую – трое из десяти бойцов их небольшого отряда не вернулись тогда домой…
Из противников, правда, и вовсе никто не уцелел: спустя три минуты после отхода группы на самом нижнем ярусе рванул «пламень гнева» – тактический термобарический заряд второго класса мощности, оставивший после себя лишь тридцатиметровую воронку с остекленевшими от чудовищного жара стенами.
Но одно Иван знал точно: если бы не случайно найденная ими ведьма – цена успеха была бы куда как более высокой!
Если этот успех вообще имел бы место…
Глава 7
– Да, я знаю, – тихо проговорил Вакулов, завороженно глядя на игрушечную колдунью.
Он действительно это знал…
Подмосковье, пятнадцать лет назад
…Они пробирались сквозь чахлую лесопосадку, замирая от каждого шороха. Провала не должно было быть. Точнее сказать, у них не было бы ни одного шанса выжить, заметь их кто-нибудь посторонний – члены секты не оставляли в живых не то что случайных свидетелей, а и просто оказавшихся рядом с их логовом по неосторожности или по незнанию людей.
В Службе совершенно случайно узнали о существовании на подконтрольной территории этого сатанинского шабаша. Он давным-давно перешел ту грань, что отделяет пусть и не очень умное, но по большей части безобидное для окружающих увлечение «темным культом» от представлявшего реальную опасность сборища убийц и садистов, вооруженных, ко всему прочему, мощными талисманами, амулетами и чародейскими способностями некоторых из своих адептов. Нечего было и думать о том, чтобы привлечь этих уродов к ответственности с помощью законных методов – слишком зыбки были данные о происходящем за стенами загородного особняка, где располагалась секта. Да и сама нынешняя ситуация, то хрупкое равновесие, «вооруженный до зубов нейтралитет», что сложилось между официальными властями и все более и более набирающими силу магами, грозило разлететься вдребезги при появлении малейшего повода у последних, поднять вой об ущемлении их прав.
Именно поэтому руководство Службы приняло решение, не афишируя своих действий, нанести точечный удар. Опять же – хорошая проверка для созданной втайне спецгруппы, что должна была, по замыслу неких вышестоящих «товарисчей», противостоять набирающему обороты разгулу магобандитизма.
Старший лейтенант Вакулов, одномоментно исполнявший роли штатного врача, специалиста по разной каверзной химии, психолога, мастера допросов и, разумеется, функции штатной боевой единицы, сейчас шел в головном дозоре. Потому именно он и заметил лежавшую ничком фигуру в длинном темном платье и нелепый остроконечный колпак рядом с нею.
Иван поднял сжатую в кулак руку, подавая товарищам предупреждающий сигнал и не отводя ствол «абакана» от незнакомца, стремительно обшарил взглядом окрестности. Все было тихо, никакого подозрительного движения не наблюдалось, однако Вакулов не спешил двигаться с места.
За спиной раздался короткий условный свист, и Иван облегченно выдохнул: это был сигнал, что рядом нет спрятавшихся физически или укрытых с помощью заклятья живых существ, превышающих размерами домашнего хомячка. Хитроумный приборчик, сочетавший в себе функции теплового сканера, пси-локатора и еще много-много чего, практически не давал сбоев. Правда, до конца старлей все равно не расслаблялся – соответствующее, гм, воспитание, знаете ли, не позволяло! Некогда ему твердо-натвердо вдолбили в голову, что ротозеи долго не живут. Во все времена и при любой власти. Пусть даже и магической…
Вакулов привычно забросил автомат за спину, осторожно подошел ближе, сноровисто проверил человека на предмет взрывающихся, плюющихся молниями, замораживающих и творящих прочие мерзости – нужное подчеркнуть – сюрпризови осторожно перевернул тело.
Батюшки святы, да это ж ведьма! Самая что ни на есть настоящая ведьма! Ну, или женщина, до жути на таковую похожая, по крайней мере, внешне. Или, если уж быть до конца точным, похожая теми стереотипными признаками, что приводятся в фильмах, книгах и спектаклях, где присутствуют оные персонажи. Беспорядочно спутанные пряди черных до синевы волос, нос с горбинкой, родинка-бородавка над верхней губой, синие полукружья под плотно закрытыми глазами, тонкие бледные губы, испачканные чем-то темным…
Прямо-таки победительница конкурса на лучший костюм к хеллоуину: заклятые заокеанские друзья точно оценили бы!
Стоп, стоп, стоп!
Да ведь она никак ранена, и ранена достаточно серьезно! Иван только сейчас разглядел, что черное платье на груди и животе женщины обильно пропиталось кровью. И что на губах у нее вовсе не грязь, как показалось вначале, а кровь. Похоже на огнестрельное ранение, и очень может быть, даже не пулевое. Картечь, что ли? Из помповухи жахнули?
Так, подруга, а ну не вздумай мне умирать! Сейчас я тебе укольчик обезболивающий сделаю, потом что-нибудь противошоковое вкачу… – подсвечивая фонариком, Иван разложил перед собой укладку первой помощи, выбирая необходимые препараты. Конечно, ведьма, несмотря ни на какую магию, уже не жилец – чтобы это понять, вовсе не нужно быть врачом. Это любой фельдшер или даже армейский санинструктор скажет. Но вот облегчить ее участь… и успеть получить кое-какие сведения еще можно.
И не только можно, но и нужно! В их положении – особенно.
Так, сначала внутримышечно шприц-тюбик с омнопоном, следом еще один – уж больно рана страшная, странно, что она вообще еще до сих пор жива. Болевой шок – жуткая штука…
Есть, это сделано. Теперь бы кровопотерю хоть как-нибудь восполнить: вен на руках вон вовсе не видно, спали все – значит, давление чуть не до нуля понизилось. Капельницу бы подключить, только где ж ее в боевом рейде взять, эту капельницу? Спецназ, конечно, своих не бросает, это правда. Но объем оказываемой в полевых условиях медицинской помощи от этого утверждения никоим образом не меняется. Так что «не бросать» зачастую приходится не живых, а погибших…
Но сейчас ситуация все-таки несколько иная. И речь, в принципе, не о спасении жизни, а лишь о том, чтобы привести несчастную магичку в чувство. Вакулов задумчиво перебрал имеющиеся медикаменты. Несколько небьющихся пластиковых двадцатикубовых ампул с физраствором, несколько – с глюкозой, плюс вода для инъекций… в сумме граммов сто – сто пятьдесят наберется. Правда, вводить придется струйно, несколькими шприцами, ну да иного выхода все одно нет… А под конец можно что-нибудь стимулирующее забабахать – этого добра у него, учитывая запредельные нагрузки на бойцов во время боевых операций, в достатке. Иногда только на стимуляторах и приходится из рейда выходить…
– Ты чего столько возишься? – заставив Ивана вздрогнуть, раздался над головой голос командира группы. – Что, неужели жива? Эк ее разукрасило! Да, жаль бабенку. Ладно, давай кончай скорей, а то долго на одном месте сидим.
– Серый, ты не понял, – Вакулов вернулся к своим манипуляциям, извлекая из упаковок и раскладывая прямо на земле шприцы и вскрытые ампулы. Учитывая ситуацию, про принципы асептики сейчас можно было забыть: рана убьет ведьму куда быстрее, нежели попавшая в кровь инфекция. – «Блаженную смерть» я ей всегда вкатить успею. Хочу в сознание привести да поговорить чуток. Нутром чую, что тут без наших оппонентов не обошлось.
– Да? – задумался комгруппы. – Ладно, полчаса на все про все хватит?
Вакулов грустно усмехнулся:
– Более чем. Без меня она бы и этого не протянула, так что вовремя мы ее нашли.
Закатав рукав темного не то платья, не то балахона, Иван набросил жгут и с третьей попытки подкололся, найдя единственную более-менее целую вену чуть ли не по наитию. Теперь главное успеть ввести лекарства до того, как несчастная отправится в свой последний полет… Кстати, интересно, они вообще хоть во что-то, кроме своей магии, верят, все эти новоявленные волшебники? Или в Кого-то?
Землисто-серая кожа умирающей ведьмы едва заметно порозовела. Проверив пульс и зрачковый рефлекс, Вакулов удовлетворенно хмыкнул. Конечно, о том, что «состояние пациентки стабилизировалось» и речи не шло, но и умирать она в ближайшие десять-пятнадцать минут уже не собиралась. Теперь главное – суметь привести ее в чувство: двойная доза наркотика – это вам не шутки. Как бы она из своего обморока в вечный сон плавненько не уплыла… Одна надежда на введенные стимуляторы да на проверенное десятилетиями средство, самый что ни на есть банальный нашатырь.
Раздавив ампулу с нашатырем, Иван осторожно поднес остро пахнущую вату к заостренному носу ведьмы. Томительно потянулись секунды. Наконец веки раненой дрогнули, и она попыталась отвернуть голову от резкого запаха. Получилось!
Вакулов убрал ватку и, склонившись над ведьмой, негромко спросил:
– Ты слышишь меня? Можешь говорить?
– Д-да-а-а… с-слышу… – первые слова дались ей с трудом, кроме того, из приоткрытого рта потянулась по подбородку темно-алая струйка:
– М-могу…
– Меня зовут Иван, я военный врач. Мы случайно наткнулись на тебя. Ты ранена, но помощь я уже оказал. Теперь все будет хорошо. Тебе ведь уже лучше? – ненавистные и насквозь лживые словеса, которые Вакулову по долгу избранной профессии не раз и не два приходилось говорить умирающим людям. В такие моменты он всегда особенно остро ненавидел и себя, и свою профессию, и весь этот исполненный смерти и страдания мир.
– Я… умираю? – неожиданно прошептала ведьма, широко раскрывая затянутые пеленой боли и наркотического опьянения глаза. Тянущаяся из уголка рта струйка превратилась в тоненький ручеек.
«Только бы не закашлялась! – с тоской подумал Вакулов. – Ведь своей же кровью захлебнется – легкое-то пробито…»
Впрочем, ведьма ждала ответа, и он, неожиданно даже для самого себя, кивнул головой:
– Да. Умираешь. У тебя есть минут двадцать, может, полчаса. Дотащить тебя до поселка или автострады мы все равно не успеем. Извини…
– Не надо… извиняться… доктор… – ведьма судорожно сглотнула наполнявшую рот кровь. Иван похолодел, однако она продолжила говорить, хотя предательский ручеек стал еще чуть-чуть шире. – Я все понимаю… и знаю, что ты… хочешь спросить… Слушай, старший лейтенант медицинской службы Иван Вакулов, слушай и не перебивай. На самом деле, у меня еще меньше времени, чем ты думаешь…
…Боевые действия в подземелье требуют особой подготовки. Не так-то просто перемещаться по запутанным переходам, на долю секунды опережая врага, появляющегося из потаенных убежищ и норовящего угостить тебя свинцовым ливнем. А если еще и лампы дежурного освещения подслеповато моргают и жалобно потрескивают, сообщая о том, что жить им осталось совсем недолго и скоро здесь воцарится первозданная тьма, разрезаемая лишь узкими рубиновыми лучиками лазерных целеуказателей, то…
Но в том и фишка, что бойцы спецгруппы не обращали на эти мелочи ровным счетом никакого внимания: они-то прекрасно знали, как надо себя вести в подобных условиях, и заученно действовали по вдолбленной многократными тренировками схеме, преодолевая упорное вражеское сопротивление. Ну а то, что противник попался достойный? Так это ж еще лучше – есть повод проверить себя в настоящем деле!
Работающие на полную мощность спецкостюмы делали своих обладателей похожими на призраков, сноровисто перемещающихся размытыми тенями в лабиринтах подземной базы. Вот только обычныепризраки вряд ли могут свернуть шею зазевавшемуся часовому, быстро перенастроить системы наблюдения, аккуратно всадить пулю в охранника или аккуратно закатить ребристое яйцо осколочной гранаты в караулку, гарантируя себе «чистый» тыл!..
– И уж тем более обычному призраку не под силу скрутить в бараний рог чародея отнюдь не самого низшего ранга и деловито волочь его наружу!
Безвольно обмякшее тело в сером балахоне чертило ботинками пол в обрамлении двух сгустков тумана с обеих сторон. Из пустоты доносились лишь чье-то тяжелое дыхание да короткая сдавленная ругань.
– Тяжелый, гад! Эдак никакие диеты не нужны – потаскал такого вот борова, и все лишние килограммы как рукой сняло.
– Не сбивай дыхание, поднажми лучше – слышишь, как наши там, позади, этих клоунов ряженых сдерживают? Еще минут пять – и у них ба-альшие проблемы с боезапасом начнутся, а им еще оторваться необходимо, прежде чем «пламень гнева» жахнет!
– Ниче, оторвутся! Не впервой…
И снова сумасшедший бег на пределе человеческих сил. Не магических – именно человеческих…Хорошо еще, что знаешь, куда бежать – спасибо тебе, посланница Внутреннего Круга Ковена Наталья Михайловская, за твой нежданный рассказ на пороге между жизнью и смертью! Кто бы мог подумать, что увешанный перевернутыми распятиями и прочими атрибутами сатанинской мерзости особняк – лишь прикрытие для входа под землю, на базу неизвестных – пока неизвестных! – деятелей, не слишком-то похожих на истинных «адептов тьмы».
Скорее уж, все говорило о том, что группа натолкнулась на весьма грамотно замаскированную научно-исследовательскую лабораторию или информационно-аналитический центр мощной государственной или военной структуры. И самое интересное – явно не российской!
Точнее выяснять было некогда: умирающая ведьма предупредила, что код доступа к лифту, который ей удалось раздобыть ценой собственной жизни, будет вскоре изменен, и тогда проникнуть внутрь чужой базы будет практически невозможно. Потому и действовать пришлось быстро, на ходу меняя все оговоренные ранее тактические схемы, поскольку времени оставалось ровно столько, сколько потребуется обитателям базы, чтоб обнаружить мертвых охранников.
Позднее уцелевшие ребята искренне удивлялись, как хрупкая на вид женщина смогла в одиночку перебить десяток здоровенных мужиков и несколько бойцовых псов, трупы которых они видели в особняке. Вот только спросить об этом у нее уже вряд ли придется – разве что там, за чертой…
Комгруппы колебался недолго. Он решил рискнуть и пойти дальше, чем того требовала первоначальная задача. Тем более что оная уже была практически полностью выполнена ведьмой без их участия. И группа, вооруженная планом базы, переданным им все той же Натальей, проникла в подземные ярусы, устроив там хороший тарарам, добыв несколько жестких дисков из центральных серверов чужой базы и захватив главного (по всем признакам) из работавших на ней деятелей.
Конечно, до рядовых исполнителей результаты изучения трофеев не доводили, но, судя по настоящему ливню правительственных наград, пролившемуся на бойцов, отработала группа – в свой первый же выход, между прочим! – отменно. Но и цену пришлось заплатить немалую – трое из десяти бойцов их небольшого отряда не вернулись тогда домой…
Из противников, правда, и вовсе никто не уцелел: спустя три минуты после отхода группы на самом нижнем ярусе рванул «пламень гнева» – тактический термобарический заряд второго класса мощности, оставивший после себя лишь тридцатиметровую воронку с остекленевшими от чудовищного жара стенами.
Но одно Иван знал точно: если бы не случайно найденная ими ведьма – цена успеха была бы куда как более высокой!
Если этот успех вообще имел бы место…
Глава 7
…Дома, конечно, начался переполох. Едва увидев его перевязанную голову, сестра разохалась и, как подорванная, рванула за матерью. Напрасно Иван пытался остановить ее и объяснить, что ничего страшного с ним, собственно, не произошло, и вовсе не стоит беспокоить мать после и без того тяжелого дежурства. Куда там – Катерина вопила так, словно любимый брат уже лежит на смертном одре и спешно готовится покинуть этот суетный мир.
В отличие от дочери, мама не кричала и не суетилась, но и слушать сына тоже не стала. Грозно нахмурив брови, она цыкнула на Катюху и не допускающим возражений тоном велела Ивану сесть на стул в гостиной, заткнуться и ей не мешать.
Тяжело вздохнув, Вакулов подчинился – он прекрасно знал, когда не стоит попусту сотрясать воздух. Мать аккуратно размотала бинты и, что-то бормоча себе под нос, осмотрела рану. Иван, конечно же, знал, что эти ее непонятные приговоры – есть не что иное, как достаточно мощные анестезирующие заклинания. Да-да, в том и была ирония судьбы, что мать человека, всеми фибрами души ненавидящего магию, сама была магом! Точнее сказать – целителем высочайшего уровня, на прием к которому мечтали попасть даже самые высокопоставленные персоны!
А все последствия Эпидемии: пусть и очень хороший, но вполне обычный врач «скорой помощи» вдруг стал обладателем таких способностей, что оставалось только развести в недоумении руками. Помнится, Иван испытал сильнейший шок, когда узнал об этом, но разве от этого хоть что-нибудь изменилось? Мать по-прежнему лечила людей, и упрекнуть ее было решительно не в чем – она оставалась все той же бессребреницей-идеалисткой, отнюдь не стремившейся построить индивидуальный рай на боли и страданиях окружающих.
Иван тогда сам попросился в опасный рейд, стремясь заглушить свои переживания, но мудрые начальники оставили его «в расположении», справедливо рассудив, что для выполнения заданий нужна холодная голова, а вовсе не ярость жаждущего «излить накопившееся» берсерка.
Трехдневный загул тоже помог мало, практически совсем не помог. На душе по-прежнему было мерзко и пусто. И тогда Вакулов решил плюнуть на все и жить дальше так, словно ничего в семье и не изменилось.
Так и жил, собственно…
– У-уй! Больно-то как! – Вакулов подскочил на стуле от пронзившей голову резкой боли.
– Все уже, – спокойно ответила мама, легонько похлопав Ивана по плечу. – Ничего страшного у тебя там действительно не было, сына, так, небольшая гематомка и рассечение кожи. Где это тебя угораздило? Словно кастетом приложили – неужто в поликлинике с кем из посетителей подрался?!
Иван нехотя улыбнулся.
– Ага! Очередь на сдачу мочи регулировал, а там у нас, сама понимаешь, чистый передний край! – мать усмехнулась. Катерина, все это время испуганно блестевшая глазами из коридора, тоже облегченно залилась серебристым, похожим на крохотный звоночек, смехом.
– Ладно, – Маргарита Васильевна устало потерла лоб, – разогрей себе что-нибудь или Катерину попроси, а я пойду прилягу. Устала сегодня – сил никаких нет…
– Конечно-конечно, я за ним присмотрю, мам! – затараторила сестра. – Иди себе отдыхай!
– Ну-ну, – недобро ухмыльнулся Иван. – Готовься, тяжело раненным на поприще приема анализов нужно усиленное питание, так что поработать тебе придется вдвойне!..
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-13.
Фиксация частоты и волны передачи данных.
Чеченская Республика, город Грозный,
декабрь 1995 г.
…Какая немыслимая, чудовищная, вопиющая глупость была допущена штабом, спланировавшим эту опера… эту предновогоднюю бойню!!! Что такое танковая рота, брошенная в центр современного города без поддержки пехоты, почти сразу же грамотно отсеченной от танков? Это рота смертников, участь которых уже предрешена, а судьбы лежат в перекрестье диоптрических прицелов противотанковых гранатометов, нацеленных из каждого окна и каждой подворотни на неуклюжие многотонные бронемашины.
И это даже не говоря о том, что внушающие хоть какую-то уверенность в собственной неуязвимости коробки активной динамической защиты, густо облеплявшие броню Т-80, на самом деле пусты,внутри них петвзрывчатки и нечему рассеивать противовзрывом кумулятивные струи выпущенных по российским танкам гранат!
Нет, это не был штурм, это было хрестоматийное, достойное занесения в будущие учебники военной истории, «уничтожение бронетехники противника в условиях городского боя».
Их попросту безнаказанно жгли…
Первой накрыли головную машину, чуть сбавившую скорость перед преградившей улицу баррикадой из искореженных автомобилей. Накрыли грамотно, с точки зрения военной науки – почти идеально. Выпущенная с третьего этажа блочной пятиэтажки граната вошла чуть позади башни, туда, где находилась часть боекомплекта. Танк мгновенно окутался огненным облаком детонации, из которого, сюрреалистично перевернувшись через ствол, вылетела сорванная с погона башня. Многотонная железяка тяжело ударилась в стену дома, проломила ее и перевернутой черепахой замерла на тротуаре, являя взору свои дымящиеся, искореженные внутренности.
Ударная волна мягко ткнулась в броню идущей следом машины, запорошила снежной пылью командирской прибор наблюдения, заставив лейтенанта Виталия Кабанова рефлекторно отпрянуть: приближенный оптикой взорвавшийся танк казался совсем близким. В следующий миг он, тоже чисто рефлекторно, отдал команду механику-водителю:
– Не останавливайся. Давай вправо, под деревья!
Тяжелая машина рыскнула в сторону, мехвод перебросил передачу и дал газ, загоняя танк па тротуар. Заскрежетал нещадно сминаемый гусеницами металл припаркованной у бровки легковушки, бронемашина покачнулась, с разгона влетая под спасительные ветви небольшого дворового скверика. Эх, если б не зима, если б хоть листва была! А так… никакое это, на самом деле, не спасение, а просто небольшая отсрочка. До тех пор, пока к ним по земле гранатометчик не подберется…
– Башню… – лейтенант мог и не отдавать этой команды: наводчик уже разворачивал башню в сторону улицы. – По дому слева, третий этаж… огонь!
Хлестко ударила, взметывая слежавшийся снег, заряженная еще до вступления в город – иногда полезно нарушать инструкции! – танковая пушка. Пятиэтажка до самого основания вздрогнула от удара 125-мм осколочно-фугасного снаряда. Часть стены третьего этажа вместе с балконом вовсе исчезла, осыпаясь вниз потоками перемолотого взрывом щебня, а из нескольких ближайших окон выметнулись грязно-серые клубы бетонной пыли. Конечно, никакого гранатометчика там уже наверняка не было, однако других целей лейтенант пока просто не видел. Вернее, не то, чтобы «не видел», – для эффективного подавления всех огневых точек тут нужно весь квартал из «Града» накрыть, а не пулять одиночными выстрелами!
– Соседний дом, огонь по готовности! Поможем нашим…
Звякнул о край лотка новый снаряд, досылатель механизма заряжания отправил его в камору, следом задвинул гильзу. Рычаг подавателя ушел вниз, готовясь принять из вращающегося транспортера новый снаряд. Клацнул, автоматически запираясь, затвор.
Нескольких секунд, пока перезаряжалось орудие, Кабанову хватило, чтобы бросить взгляд в сторону остальных танков колонны. Обстреляли их, видимо, одновременно, подбив замыкающий танк и разорвав гусеницу на машине его однокурсника по училищу Валерки Никонова. На замыкающего можно было махнуть рукой: полыхнувшее из люков пламя не оставило экипажу никаких шансов. Валеркин «триста сорок второй» еще пытался рыпаться, свирепо вращая башней. Впрочем, недолго: с балкона, нависшего над улицей дома, протянулся дымный след ракеты, финишировавшей точно посередине башни. «Триста сорок второй» на неуловимый сознанием миг увеличился в размерах, будто распираемый изнутри чудовищной мощью, и тут же скрылся в слепящем мареве взрыва. Реактивная граната, как и в случае с головной машиной, попала в боеукладку.
– Второй этаж! «Зовом Тьмы» бей!!!– не отрываясь от командирского прибора, рявкнул Вакулов,зная, что наводчик видит все то же самое и уже должен начать реагировать. Так и оказалось: начавшая движение башня завершила доворот, и по ушам, вслед за негромким щелчком в наушниках, врезал тяжелый удар выстрела. На удивление удачного выстрела: снаряд не только снес балкон, но и обрушил стену аж на нескольких этажах! Прежде чем все потонуло в дымно-пыльном облаке, лейтенант даже успел заметить фигурку гранатометчика, пытавшегося ухватиться за решетчатое ограждение падающего вниз балкона.
…Вот же балбес наводчик! Сказал же идиоту: подавляющим чужую волю зарядом надо было лупить! Сейчас бы засевшие в домах «чехи» прониклись к ним неожиданной, но всеобъемлющей и поистине братской любовью, да сами и вышли под выстрелы…
– Командир, о чем ты?! – голос мехвода потонул в грохоте нового выстрела – автомат заряжания уже успел перезарядить орудие, и Вакулов-Кабановпоспешил всадить в полуразрушенный дом еще один фугасный заряд, досадуя на бестолковость и нерасторопность подчиненных.
– Командир!!! Гранатометчик!!! На два часа!!! Я счас…
Лейтенант рывком развернул командирскую башенку почти на девяносто градусов – как раз вовремя, чтобы увидеть припавшего на колено «чеха» с готовым к выстрелу РПГ на плече. Сделать он все равно уже ничего не мог – в нагрудном кармане комбеза отчего-то не оказалось спасительного карандаша «Кокона», [11]– оставалось только смотреть: добраться до башенного пулемета не хватало времени, а спаренный с пушкой ПКТ вовсе смотрел в сторону разгромленной улицы.
Механик тоже катастрофически не успевал: крышка его люка только отъехала в сторону, когда реактивная граната вгрызлась в основание развернутой в противоположную сторону башни. Кумулятивная струя легко прожгла пустуюкоробку динамической защиты и, не растеряв и четверти смертоносной мощи, ударила в броню. Мгновение спустя крыша боевого отделения вздыбилась, выворачиваемая наружу взрывом боекомплекта. Семитонная башня будто нехотя сползла на землю, и танк за бортовым номером «345» перестал существовать.
Вместе со всем экипажем…
…Остальные пять машин механизированной колонны сожгли в течение следующих четырех с половиной минут…
– …Ноги, ноги ему держи! – чей-то возглас пробился в сознание Ивана сквозь пелену сна. в коем он опять – уже в который раз за последние дни! – заканчивал свое бренное существование в неистовом пламени очередного взрыва.
В отличие от дочери, мама не кричала и не суетилась, но и слушать сына тоже не стала. Грозно нахмурив брови, она цыкнула на Катюху и не допускающим возражений тоном велела Ивану сесть на стул в гостиной, заткнуться и ей не мешать.
Тяжело вздохнув, Вакулов подчинился – он прекрасно знал, когда не стоит попусту сотрясать воздух. Мать аккуратно размотала бинты и, что-то бормоча себе под нос, осмотрела рану. Иван, конечно же, знал, что эти ее непонятные приговоры – есть не что иное, как достаточно мощные анестезирующие заклинания. Да-да, в том и была ирония судьбы, что мать человека, всеми фибрами души ненавидящего магию, сама была магом! Точнее сказать – целителем высочайшего уровня, на прием к которому мечтали попасть даже самые высокопоставленные персоны!
А все последствия Эпидемии: пусть и очень хороший, но вполне обычный врач «скорой помощи» вдруг стал обладателем таких способностей, что оставалось только развести в недоумении руками. Помнится, Иван испытал сильнейший шок, когда узнал об этом, но разве от этого хоть что-нибудь изменилось? Мать по-прежнему лечила людей, и упрекнуть ее было решительно не в чем – она оставалась все той же бессребреницей-идеалисткой, отнюдь не стремившейся построить индивидуальный рай на боли и страданиях окружающих.
Иван тогда сам попросился в опасный рейд, стремясь заглушить свои переживания, но мудрые начальники оставили его «в расположении», справедливо рассудив, что для выполнения заданий нужна холодная голова, а вовсе не ярость жаждущего «излить накопившееся» берсерка.
Трехдневный загул тоже помог мало, практически совсем не помог. На душе по-прежнему было мерзко и пусто. И тогда Вакулов решил плюнуть на все и жить дальше так, словно ничего в семье и не изменилось.
Так и жил, собственно…
– У-уй! Больно-то как! – Вакулов подскочил на стуле от пронзившей голову резкой боли.
– Все уже, – спокойно ответила мама, легонько похлопав Ивана по плечу. – Ничего страшного у тебя там действительно не было, сына, так, небольшая гематомка и рассечение кожи. Где это тебя угораздило? Словно кастетом приложили – неужто в поликлинике с кем из посетителей подрался?!
Иван нехотя улыбнулся.
– Ага! Очередь на сдачу мочи регулировал, а там у нас, сама понимаешь, чистый передний край! – мать усмехнулась. Катерина, все это время испуганно блестевшая глазами из коридора, тоже облегченно залилась серебристым, похожим на крохотный звоночек, смехом.
– Ладно, – Маргарита Васильевна устало потерла лоб, – разогрей себе что-нибудь или Катерину попроси, а я пойду прилягу. Устала сегодня – сил никаких нет…
– Конечно-конечно, я за ним присмотрю, мам! – затараторила сестра. – Иди себе отдыхай!
– Ну-ну, – недобро ухмыльнулся Иван. – Готовься, тяжело раненным на поприще приема анализов нужно усиленное питание, так что поработать тебе придется вдвойне!..
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-13.
Фиксация частоты и волны передачи данных.
Чеченская Республика, город Грозный,
декабрь 1995 г.
…Какая немыслимая, чудовищная, вопиющая глупость была допущена штабом, спланировавшим эту опера… эту предновогоднюю бойню!!! Что такое танковая рота, брошенная в центр современного города без поддержки пехоты, почти сразу же грамотно отсеченной от танков? Это рота смертников, участь которых уже предрешена, а судьбы лежат в перекрестье диоптрических прицелов противотанковых гранатометов, нацеленных из каждого окна и каждой подворотни на неуклюжие многотонные бронемашины.
И это даже не говоря о том, что внушающие хоть какую-то уверенность в собственной неуязвимости коробки активной динамической защиты, густо облеплявшие броню Т-80, на самом деле пусты,внутри них петвзрывчатки и нечему рассеивать противовзрывом кумулятивные струи выпущенных по российским танкам гранат!
Нет, это не был штурм, это было хрестоматийное, достойное занесения в будущие учебники военной истории, «уничтожение бронетехники противника в условиях городского боя».
Их попросту безнаказанно жгли…
Первой накрыли головную машину, чуть сбавившую скорость перед преградившей улицу баррикадой из искореженных автомобилей. Накрыли грамотно, с точки зрения военной науки – почти идеально. Выпущенная с третьего этажа блочной пятиэтажки граната вошла чуть позади башни, туда, где находилась часть боекомплекта. Танк мгновенно окутался огненным облаком детонации, из которого, сюрреалистично перевернувшись через ствол, вылетела сорванная с погона башня. Многотонная железяка тяжело ударилась в стену дома, проломила ее и перевернутой черепахой замерла на тротуаре, являя взору свои дымящиеся, искореженные внутренности.
Ударная волна мягко ткнулась в броню идущей следом машины, запорошила снежной пылью командирской прибор наблюдения, заставив лейтенанта Виталия Кабанова рефлекторно отпрянуть: приближенный оптикой взорвавшийся танк казался совсем близким. В следующий миг он, тоже чисто рефлекторно, отдал команду механику-водителю:
– Не останавливайся. Давай вправо, под деревья!
Тяжелая машина рыскнула в сторону, мехвод перебросил передачу и дал газ, загоняя танк па тротуар. Заскрежетал нещадно сминаемый гусеницами металл припаркованной у бровки легковушки, бронемашина покачнулась, с разгона влетая под спасительные ветви небольшого дворового скверика. Эх, если б не зима, если б хоть листва была! А так… никакое это, на самом деле, не спасение, а просто небольшая отсрочка. До тех пор, пока к ним по земле гранатометчик не подберется…
– Башню… – лейтенант мог и не отдавать этой команды: наводчик уже разворачивал башню в сторону улицы. – По дому слева, третий этаж… огонь!
Хлестко ударила, взметывая слежавшийся снег, заряженная еще до вступления в город – иногда полезно нарушать инструкции! – танковая пушка. Пятиэтажка до самого основания вздрогнула от удара 125-мм осколочно-фугасного снаряда. Часть стены третьего этажа вместе с балконом вовсе исчезла, осыпаясь вниз потоками перемолотого взрывом щебня, а из нескольких ближайших окон выметнулись грязно-серые клубы бетонной пыли. Конечно, никакого гранатометчика там уже наверняка не было, однако других целей лейтенант пока просто не видел. Вернее, не то, чтобы «не видел», – для эффективного подавления всех огневых точек тут нужно весь квартал из «Града» накрыть, а не пулять одиночными выстрелами!
– Соседний дом, огонь по готовности! Поможем нашим…
Звякнул о край лотка новый снаряд, досылатель механизма заряжания отправил его в камору, следом задвинул гильзу. Рычаг подавателя ушел вниз, готовясь принять из вращающегося транспортера новый снаряд. Клацнул, автоматически запираясь, затвор.
Нескольких секунд, пока перезаряжалось орудие, Кабанову хватило, чтобы бросить взгляд в сторону остальных танков колонны. Обстреляли их, видимо, одновременно, подбив замыкающий танк и разорвав гусеницу на машине его однокурсника по училищу Валерки Никонова. На замыкающего можно было махнуть рукой: полыхнувшее из люков пламя не оставило экипажу никаких шансов. Валеркин «триста сорок второй» еще пытался рыпаться, свирепо вращая башней. Впрочем, недолго: с балкона, нависшего над улицей дома, протянулся дымный след ракеты, финишировавшей точно посередине башни. «Триста сорок второй» на неуловимый сознанием миг увеличился в размерах, будто распираемый изнутри чудовищной мощью, и тут же скрылся в слепящем мареве взрыва. Реактивная граната, как и в случае с головной машиной, попала в боеукладку.
– Второй этаж! «Зовом Тьмы» бей!!!– не отрываясь от командирского прибора, рявкнул Вакулов,зная, что наводчик видит все то же самое и уже должен начать реагировать. Так и оказалось: начавшая движение башня завершила доворот, и по ушам, вслед за негромким щелчком в наушниках, врезал тяжелый удар выстрела. На удивление удачного выстрела: снаряд не только снес балкон, но и обрушил стену аж на нескольких этажах! Прежде чем все потонуло в дымно-пыльном облаке, лейтенант даже успел заметить фигурку гранатометчика, пытавшегося ухватиться за решетчатое ограждение падающего вниз балкона.
…Вот же балбес наводчик! Сказал же идиоту: подавляющим чужую волю зарядом надо было лупить! Сейчас бы засевшие в домах «чехи» прониклись к ним неожиданной, но всеобъемлющей и поистине братской любовью, да сами и вышли под выстрелы…
– Командир, о чем ты?! – голос мехвода потонул в грохоте нового выстрела – автомат заряжания уже успел перезарядить орудие, и Вакулов-Кабановпоспешил всадить в полуразрушенный дом еще один фугасный заряд, досадуя на бестолковость и нерасторопность подчиненных.
– Командир!!! Гранатометчик!!! На два часа!!! Я счас…
Лейтенант рывком развернул командирскую башенку почти на девяносто градусов – как раз вовремя, чтобы увидеть припавшего на колено «чеха» с готовым к выстрелу РПГ на плече. Сделать он все равно уже ничего не мог – в нагрудном кармане комбеза отчего-то не оказалось спасительного карандаша «Кокона», [11]– оставалось только смотреть: добраться до башенного пулемета не хватало времени, а спаренный с пушкой ПКТ вовсе смотрел в сторону разгромленной улицы.
Механик тоже катастрофически не успевал: крышка его люка только отъехала в сторону, когда реактивная граната вгрызлась в основание развернутой в противоположную сторону башни. Кумулятивная струя легко прожгла пустуюкоробку динамической защиты и, не растеряв и четверти смертоносной мощи, ударила в броню. Мгновение спустя крыша боевого отделения вздыбилась, выворачиваемая наружу взрывом боекомплекта. Семитонная башня будто нехотя сползла на землю, и танк за бортовым номером «345» перестал существовать.
Вместе со всем экипажем…
…Остальные пять машин механизированной колонны сожгли в течение следующих четырех с половиной минут…
– …Ноги, ноги ему держи! – чей-то возглас пробился в сознание Ивана сквозь пелену сна. в коем он опять – уже в который раз за последние дни! – заканчивал свое бренное существование в неистовом пламени очередного взрыва.