«Братство тьмы» для нас чертова заноза: изворотливы, хитры, используют против нас наши же законы. Попробуйте-ка примените к ним силу — на вас тут же набросится свора адвокатов в полосатых брючках, и каждый будет вопить о неприкосновенности личности, громогласно требовать предъявления ордера на обыск, на арест, а также значка вашей службы, водительских прав, лицензии на рыбную ловлю, свидетельства о рождении... да всего, что им взбредет в голову. А уж где какой шум — там «Теленовости» тут как тут, в считанные минуты. Так что грубая работа недопустима, все надо делать в бархатных перчатках. И незаметно не проскользнешь: они оснащены и магической, и технической защитой. Выход один — самый трудный и опасный: честно постучать со стороны парадного входа: впустите, мол.
Пересекая улицу, я отметил, что усадьбу окружает шестифутовая кирпичная стена — именно такую высоту разрешает закон, — но поверх кирпича протянута блестящая колючая проволока. А она пострашнее лезвия бритвы: с устрашающей легкостью рвет и руки и перчатки (тем более бархатные, даже если они «в переносном смысле»). Кроме того, через каждые метров восемь на двойной ограде висят гроздья галогенных светильников (их очень трудно вырубить). Ворота единственные, из нержавеющей стали, выкрашенной в несусветный черный цвет; никаких засовов: просто массивная, тонны в две металлическая плита поднимается и опускается на бетонированную площадку с помощью гидравлических двигателей — таких мощных, что они способны поднять не только ворота, но и саму ограду.
А вот и охрана: в аккуратной, маленькой кирпичной привратницкой (стены оклеены картинками, изображающими орудийную мощь Советской Армии) топчется парочка — мужчина и женщина в мешковатых формах, под ними, конечно, скрыто нательное оружие. На виду только служебные револьверы, все законно, не придерешься. Но в оружейном ящике здесь, несомненно, хранится приличный запас всякого мерзопакостного смертоносного оружия и такое количество тепловых бомб, что ими можно поджарить самого Господа Бога.
Не успел я приблизиться — военизированная дамочка забубнила что-то в радиопередатчик; видеокамеры отслеживали мой путь; верный страж засунул большие пальцы рук за ремень — удобнее выхватить пистолет.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался я, протягивая руку.
Поколебавшись, он протянул свою (о'кей, вот дурак!) и выдал сдержанное:
— Сэр?
— Мне бы хотелось встретиться с доктором Болтом. Он здесь?
— А вам назначено? — И он отдернул руку.
«Поздно хватился, растяпа!»
— Нет, не назначено.
— В таком случае, сэр, извините: доктор Болт — очень занятой человек. Вот если бы вы позвонили утром его секретарю и договорились о встрече...
«Скорее Ад вымерзнет, придурок ты этакий!»
— Боюсь, мое дело не терпит промедления, — дружелюбно проговорил я.
Охранница опять включила радиопередатчик.
— Ваше имя, сэр? — осведомился ее напарник.
Я небрежно сунул руку в карман спортивного пиджака и извлек новенькое удостоверение работника ФБР — вполне подлинное, со своей фотографией (но на том вся подлинность и заканчивалась).
— Особый агент Эммануэль Родригес. Федеральное бюро расследований.
Охранники сразу насторожились: ничего определенного «Братство» не знает, но вот чье подразделение Бюро-13 — это им отлично известно, так что соблюдать конспирацию, называя нас Федеральной службой безопасности, нет смысла.
— А какого рода дело у вас к доктору Болту? — Охранница подала голос впервые.
— Частное. — Я позволил себе подпустить в свою интонацию властные, ледяные нотки.
Они принялись тихо переговариваться, а я в это время разглядывал звездное небо: какая чудесная ночь! Почему бы на эту усадьбу не свалиться метеору? Но, к сожалению, так не бывает.
— Не могли бы вы минуточку подождать, господин офицер? — Он сохранял безукоризненную вежливость.
А она вошла в привратницкую и стала названивать по телефону. Кивнув, я опустил свое ослепительное удостоверение в нагрудный карман, так чтобы его краешек был всем виден.
— Конечно.
Честно говоря, я надеялся, что кто-нибудь в скором времени начнет грубить, — от этих сделанных улыбочек у меня челюсти сводило. Не прошло и минуты, как по другую сторону ограды появились еще четверо охранников и мне сообщили: доктор Болт любезно примет меня, он всегда рад помочь властям.
Ворота открылись со звуком... ну, так скрежещут двери склепа. Новоприбывшие охранники не стали брать меня под конвой, но, несомненно, оказались ближе к воротам, чем раньше. Естественно, у меня не было возможности тщательно осмотреть внутренний двор, но это не так уж важно — у нас в Бюро, в помещении архива, я не раз видел фотографии: бархатистые лужайки, аккуратненькие палисаднички, брызжущие фонтанчики. Пока шел, эскортируемый четырьмя охранниками, запоминал, что видел. Вдоль широкой центральной аллеи в два ряда вытянулись бронзовые скульптуры, изображающие знаки Зодиака: Овен — баран. Телец — бык. Близнецы, Рак — краб. Лев, Дева — обнаженная женщина. Весы — женщина, «одетая вполне», с весами в руках. Скорпион, Стрелец — обнаженный мужчина с луком и стрелами. Козерог — козел, Водолей — полуодетая женщина, льющая воду из кувшина, и Рыбы — огромная рыбина.
Конечно, я не искусствовед, но скульптуры нашел превосходными. Однако меня не очень-то удивит, если в опасный для обитателей усадьбы момент все эти распрекрасные знаки Зодиака оживут и атакующий ознакомится со своим гороскопом, в котором осталось только одно: «Пора помирать, пора!» Больше я о «трепетной лепке» талантливых творцов ничего сказать не могу.
Входную дверь, толстенную, из старого дуба, не пробил бы и самый зверский средневековый таран. Специальных темных очков на мне не было, но я мог бы с уверенностью заявить, что дворецкий — зомби (или настоящий англичанин — иногда их трудно различить). Я протянул ему руку, и он довольно небрежно пожал ее. («Вот так! Получай!»)
В вестибюле, отделанном итальянским мрамором, свисали с потолка французские хрустальные люстры; в затененных стенных нишах — пустые немецкие рыцарские доспехи, позы боевые. Я уже начал подумывать, что Болт еще худший параноик, чем сотрудники Бюро. Или он на самом деле так нас боится? Эта мысль меня порадовала. А может, у него во врагах числится не одно наше Бюро? Тоже приятно сознавать.
Бдительным охранникам, застывшим в вестибюле, я тоже горячо пожал руки, прощаясь, и послушно зашагал за холодным как лед дворецким. На лестничной площадке нас ожидали еще несколько стражей, и с ними я обменялся рукопожатием: такой уж я дружелюбный. Целой процессией мы проследовали по галерее — я заметил множество запертых дверей, а портреты на стенах... Глазки-бусинки неотрывно сопровождали каждое мое движение... Потом раздался слабый звук щелкающего автоматного затвора... Но возможно, мне и показалось. Так или иначе, но я что-то стал сомневаться: стоило ли затевать этот визит? Внизу, на первом этаже, захлопнулась входная дверь — так хлопают крышки гробов. Ну-ну! Всюду мне чудятся здесь символы...
8
Пересекая улицу, я отметил, что усадьбу окружает шестифутовая кирпичная стена — именно такую высоту разрешает закон, — но поверх кирпича протянута блестящая колючая проволока. А она пострашнее лезвия бритвы: с устрашающей легкостью рвет и руки и перчатки (тем более бархатные, даже если они «в переносном смысле»). Кроме того, через каждые метров восемь на двойной ограде висят гроздья галогенных светильников (их очень трудно вырубить). Ворота единственные, из нержавеющей стали, выкрашенной в несусветный черный цвет; никаких засовов: просто массивная, тонны в две металлическая плита поднимается и опускается на бетонированную площадку с помощью гидравлических двигателей — таких мощных, что они способны поднять не только ворота, но и саму ограду.
А вот и охрана: в аккуратной, маленькой кирпичной привратницкой (стены оклеены картинками, изображающими орудийную мощь Советской Армии) топчется парочка — мужчина и женщина в мешковатых формах, под ними, конечно, скрыто нательное оружие. На виду только служебные револьверы, все законно, не придерешься. Но в оружейном ящике здесь, несомненно, хранится приличный запас всякого мерзопакостного смертоносного оружия и такое количество тепловых бомб, что ими можно поджарить самого Господа Бога.
Не успел я приблизиться — военизированная дамочка забубнила что-то в радиопередатчик; видеокамеры отслеживали мой путь; верный страж засунул большие пальцы рук за ремень — удобнее выхватить пистолет.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался я, протягивая руку.
Поколебавшись, он протянул свою (о'кей, вот дурак!) и выдал сдержанное:
— Сэр?
— Мне бы хотелось встретиться с доктором Болтом. Он здесь?
— А вам назначено? — И он отдернул руку.
«Поздно хватился, растяпа!»
— Нет, не назначено.
— В таком случае, сэр, извините: доктор Болт — очень занятой человек. Вот если бы вы позвонили утром его секретарю и договорились о встрече...
«Скорее Ад вымерзнет, придурок ты этакий!»
— Боюсь, мое дело не терпит промедления, — дружелюбно проговорил я.
Охранница опять включила радиопередатчик.
— Ваше имя, сэр? — осведомился ее напарник.
Я небрежно сунул руку в карман спортивного пиджака и извлек новенькое удостоверение работника ФБР — вполне подлинное, со своей фотографией (но на том вся подлинность и заканчивалась).
— Особый агент Эммануэль Родригес. Федеральное бюро расследований.
Охранники сразу насторожились: ничего определенного «Братство» не знает, но вот чье подразделение Бюро-13 — это им отлично известно, так что соблюдать конспирацию, называя нас Федеральной службой безопасности, нет смысла.
— А какого рода дело у вас к доктору Болту? — Охранница подала голос впервые.
— Частное. — Я позволил себе подпустить в свою интонацию властные, ледяные нотки.
Они принялись тихо переговариваться, а я в это время разглядывал звездное небо: какая чудесная ночь! Почему бы на эту усадьбу не свалиться метеору? Но, к сожалению, так не бывает.
— Не могли бы вы минуточку подождать, господин офицер? — Он сохранял безукоризненную вежливость.
А она вошла в привратницкую и стала названивать по телефону. Кивнув, я опустил свое ослепительное удостоверение в нагрудный карман, так чтобы его краешек был всем виден.
— Конечно.
Честно говоря, я надеялся, что кто-нибудь в скором времени начнет грубить, — от этих сделанных улыбочек у меня челюсти сводило. Не прошло и минуты, как по другую сторону ограды появились еще четверо охранников и мне сообщили: доктор Болт любезно примет меня, он всегда рад помочь властям.
Ворота открылись со звуком... ну, так скрежещут двери склепа. Новоприбывшие охранники не стали брать меня под конвой, но, несомненно, оказались ближе к воротам, чем раньше. Естественно, у меня не было возможности тщательно осмотреть внутренний двор, но это не так уж важно — у нас в Бюро, в помещении архива, я не раз видел фотографии: бархатистые лужайки, аккуратненькие палисаднички, брызжущие фонтанчики. Пока шел, эскортируемый четырьмя охранниками, запоминал, что видел. Вдоль широкой центральной аллеи в два ряда вытянулись бронзовые скульптуры, изображающие знаки Зодиака: Овен — баран. Телец — бык. Близнецы, Рак — краб. Лев, Дева — обнаженная женщина. Весы — женщина, «одетая вполне», с весами в руках. Скорпион, Стрелец — обнаженный мужчина с луком и стрелами. Козерог — козел, Водолей — полуодетая женщина, льющая воду из кувшина, и Рыбы — огромная рыбина.
Конечно, я не искусствовед, но скульптуры нашел превосходными. Однако меня не очень-то удивит, если в опасный для обитателей усадьбы момент все эти распрекрасные знаки Зодиака оживут и атакующий ознакомится со своим гороскопом, в котором осталось только одно: «Пора помирать, пора!» Больше я о «трепетной лепке» талантливых творцов ничего сказать не могу.
Входную дверь, толстенную, из старого дуба, не пробил бы и самый зверский средневековый таран. Специальных темных очков на мне не было, но я мог бы с уверенностью заявить, что дворецкий — зомби (или настоящий англичанин — иногда их трудно различить). Я протянул ему руку, и он довольно небрежно пожал ее. («Вот так! Получай!»)
В вестибюле, отделанном итальянским мрамором, свисали с потолка французские хрустальные люстры; в затененных стенных нишах — пустые немецкие рыцарские доспехи, позы боевые. Я уже начал подумывать, что Болт еще худший параноик, чем сотрудники Бюро. Или он на самом деле так нас боится? Эта мысль меня порадовала. А может, у него во врагах числится не одно наше Бюро? Тоже приятно сознавать.
Бдительным охранникам, застывшим в вестибюле, я тоже горячо пожал руки, прощаясь, и послушно зашагал за холодным как лед дворецким. На лестничной площадке нас ожидали еще несколько стражей, и с ними я обменялся рукопожатием: такой уж я дружелюбный. Целой процессией мы проследовали по галерее — я заметил множество запертых дверей, а портреты на стенах... Глазки-бусинки неотрывно сопровождали каждое мое движение... Потом раздался слабый звук щелкающего автоматного затвора... Но возможно, мне и показалось. Так или иначе, но я что-то стал сомневаться: стоило ли затевать этот визит? Внизу, на первом этаже, захлопнулась входная дверь — так хлопают крышки гробов. Ну-ну! Всюду мне чудятся здесь символы...
8
Пока мы бодро шествовали по галерее, мои стражи несколько раз, то ли случайно, то ли намеренно, натыкались на меня — явно пытались выяснить, что у меня с собой, хоть ненароком, а обыскать. Да эти птенчики и представить не могут, сколько на мне оружия и всяческих приспособлений. Крепко надеюсь, что этого мне хватит.
Заворачивая за угол, мы прошли сквозь искусно замаскированный аппарат с Х-лучами, миновали тщательно спрятанное пулеметное гнездо и несколько инфракрасных сканеров. Видимо, будет намного труднее, чем мы думали. Это не считая того, что я еще до сих пор не знаю — а зачем я сюда пришел?!
В конце коридора притулилась простая деревянная дверь с лаконичной табличкой «Офис». Четверо охранников заняли позицию снаружи, дворецкий открыл дверь и ввел меня внутрь. Наконец-то!
Каким же дураком я был! Частная контора Матиаса Болта представлялась мне чем-то вроде лаборатории сумасшедшего ученого, ну знаете: пузырящиеся жидкости в пробирках, огромный анатомический стол, заваленный перепачканными кровью отчетами; полки из человеческих костей, прогибающиеся под тяжестью запретных фолиантов — трудов по алхимии и черной магии...
Ничего подобного! Здесь довольно симпатично, хотя, на мой взгляд, чуточку все старомодно. Вдоль стен — книжные шкафы с тысячами толстых томов в разноцветных кожаных переплетах, — насколько я успел разглядеть, не менее чем на дюжине языков мира. На полу — пушистый велюровый ковер, такой мягкий, что ноги утопают и возникает желание улечься на него с лучшей подружкой, — прямо как живой. В центре левой стены — камин, в котором при случае можно зажарить автомобиль; вся правая стена задрапирована красивым бельгийским гобеленом, таким необъятным, что за ним спрячется что угодно.
У дальней стены, между двумя окнами, выходящими на балкон, разместился массивный блок красного дерева, по форме напоминающий письменный стол. Идеально чистая поверхность отполирована до зеркального блеска; на ней — бювар великолепной, мягкой кожи, из него выглядывает дорогая зеленая бумага, а рядом, в прямоугольной белой мраморной подставке, — внушительный золотой карандаш и золотая ручка. Без сомнения, все эти предметы не что иное, как смертоносное оружие.
За столом, ожидая меня, восседал Матиас Болт. Первое, на что я обратил внимание, — его глаза: очень большие, глубоко посаженные и не моргающие — никогда. Жуть...
Изысканный щеголь. Болт худощав, на нем классический пиджак и элегантнейшая мягкая шелковая сорочка светского человека и отчаянного прожигателя жизни. Черт, кто же это до сих пор производит такие вещи из «бель эпок»? Рот у него и так довольно широкий, а он еще и широко улыбается — во весь этот рот. Волосы угольно-черные, только на висках серебрится благородная седина. Курит эбонитовую китайскую трубку в фут длиной, набитую чем-то пахнущим как египетская травка. Этот некромэн... виноват — некромант[11] не носит ни колец, ни часов, но на запястьях у него — плоские медные обручи. Магические браслеты! Такие же, как мой! Это уже интересно, — конечно, в зависимости от того, какой смысл вкладывать в это слово: например, ядерная война — это интересно? В кино — кто скажет «нет»? А в жизни? Ладно, там посмотрим, что это за браслеты...
Попыхивающий трубкой Матиас Болт сразу напомнил мне громадную змеюку, которая вознамерилась полакомиться мелкой пташкой. А я как раз парень с перышками... Но раз так, мне уж точно интересно: сам он выковал себе эти обручи или в некромэнском (некромантском либо попросту некрофильском) порыве содрал с хладных трупов загубленных им агентов Бюро? Как бы то ни было, с таким «профессионалом наизнанку» приходится считаться. И избавиться от него надо как можно быстрее. На мгновение я потешил себя мыслью застрелить его на месте, но тут же отбросил заманчивую идею: положим, и незаконно, и просто проявление дурного тона, но дело вовсе не в этом — он еще должен поведать мне, ради чего я сюда явился. Именно в этот момент мой взгляд упал на стену над ним: ого, календарь «Плейбоя»! Июнь, прекрасный месяц... Стало быть, кое-что человеческое старому колдуну не чуждо...
Глава «Братства тьмы» величественным жестом указал мне на обитый бархатом стул, столь же мягкий и уютный, как и ковер, — в спешке не вскочишь. Да, стелет он мягко... Итак, наше сражение началось... «Люди, я люблю вас, — буду бдителен!» В ответ на любезное приглашение я удобно устроился на стуле. Пусть и душка Матиас расслабится — он-то не любит людей, и бдительным ему лучше не быть...
Ну а я — агент Бюро-13: меня можно раздеть догола, поставить на уши и приковать к стене — все равно буду бдителен, а значит, вооружен и очень опасен. «Я зовусь недаром...» Нет, минуточку, — я-то из Вайоминга... Но и мы «умеем все переживать».
— Добрый вечер, агент Смит, — произнес Матиас Болт таким елейным тоном, что ему удалось на миг воздействовать непосредственно на мои инстинкты — я поддался влиянию Враждебного Разума. Но тут же опомнился и встревожился не на шутку. Смит? Какого черта?! Прямое попадание в сердце! Этой фамилией я не пользовался с давних времен — с тех пор, как работал инструктором в Чикаго. Неужели мерзкий колдун меня знает? Ну, поживем — увидим: эту фамилию берут на вооружение многие ребята из Бюро.
— Как вы меня назвали? — Я сделал изумленное лицо; внутри у меня все дрожало от напряжения. — Простите, ваш дворецкий перепутал фамилию. Я — Эммануэль Родригес, особый агент ФБР.
— Конечно, — промурлыкал он, понапрасну излучая неотразимое обаяние. — Это моя ошибка. Я немедленно сожгу этого растяпу!
Сказал — как отрезал. И повторил мое определение: «растяпа» — так я мысленно охарактеризовал его стража... Черт, опять мне чудится то, чего, быть может, и в помине нет! Мой ответный выпад — вежливый зевок, а про себя я думал: «Неплохой ход! Тебя, пожалуй, растяпой не назовешь. Но если ты думаешь завоевать мою симпатию и таким образом притушить мою бдительность — не на того напал. Мы, Смиты, — настоящие бойцы. Недаром нас так много — нас большинство!.. Фу-ты, опять меня занесло! Держись, агент, крепись, агент!»
— Итак, по какому поводу Бюро, — Болт сделал ударение на этом слове, — оказывает мне честь визитом в такое время — в половине одиннадцатого ночи?
Меня-то опять занесло, а он снова попал в цель!
— Дело службы! — отрезал теперь я, задирая ноги на стол и намеренно пачкая безукоризненную полировку: отражаю удар и нападаю сам.
Тут уж «закраснелась морда»... простите, лицо доктора Болта залилось краской, но он тут же взял себя в руки и опять стал благодушным.
— Правда? Какое же? Умоляю, откройте!
«Все вперед, все вперед, отступления нет, — победа или смерть!» Раз уж убить его пока нельзя — а мне этого очень хотелось, — я ограничился тем, что улыбнулся ему мертвенной улыбкой, отточенной во время тысяч партий в покер и специально предназначенной для того, чтобы кровь застывала в жилах. Как-то эта улыбка сработала, когда я имел дело с одним вампиром — наивным.
— Слышали вы когда-нибудь о Бюро-13? — холодно спросил я.
Потрясенный доктор Болт выронил трубку и подпрыгнул, словно наступил на уголья. Первая кровь!
— Что-о? Ну да, разумеется... — Он выдвинул ящик письменного стола и вытащил небольшую папку. — Меня даже посвятили в некоторые собранные Бюро-13 данные...
Какая бы информация ни содержалась в этой папке, мне это не сулило ничего хорошего. В моем распоряжении дюжина способов защиты — выберем классический: нападение. По жужжанию браслета на своей левой руке я определил: Болта защищает такое силовое поле, что его не прошибет и крупный снаряд. Но на столе у него — бумажная папка, помеченная красной линией: оригинал, с него нельзя снимать копии. Взмахнув кистью, я задействовал зажигалку и направил поток жидкого пламени прямо на доктора Болта. Горящие языки химического пламени жадно лизали его, но защитная оболочка отразила яростную атаку. Зато бумаги превратились в пепел. Глаза его округлились и стали похожи на блюдца; он опустил руку и уставился на кучку горячего пепла.
— Прошу извинить. — Я убрал зажигалку в карман. — Эти проклятые вещицы иной раз случайно ломаются.
— Кто вы? — спросил он очень тихо.
Все, никаких любезностей, игра окончена! Я открыто продемонстрировал высокоразвитую технологию и владение магией, а его защитное поле многое сказало о нем — больше, чем ему хотелось бы, чтобы я знал. Оба мы не обманываемся насчет того, кто есть кто.
Встряхнув наручными часами, я включил саморазрушающий механизм. Теперь все зависит от того, какой следующий прием выберет для атаки доктор.
— Спросишь об этом в Аду! — прорычал я, опуская ноги на пол и соскальзывая на кончик стула, — это я тянулся к своей пушке.
Болт в свою очередь подарил мне жуткую улыбку — такое ощущение оставила бы могила младенца.
— Заметано! — прошептал он.
Предельно лаконичен — других предупреждений не последовало. Взорвавшись над столом, на меня кинулась непостижимой силы кипящая волна — адское цунами первобытной черной магии; отшвырнуло в сторону бювар, взорвались ручка и карандаш, меня обволокло облаком живого пара.
Скорее протянуть вверх руки!.. Медные браслеты зазвенели, излучая волны белой магии в отчаянной схватке с злобным колдовством, цель которого — смерть. Магические силы столкнулись и схватились в безмолвном воздушном бою. Голова у меня раскалывалась от боли, мой осажденный мозг затрепетал, отстукивая команду: «Скажи ему все, чего тебе не хотелось бы, чтобы он знал!» — старое, но верное заклинание.
Потом загорелась моя грудь — это обретали силу начертанные волшебным зельем магические слова, впитывая, собирая, контролируя воздушную атаку и яростно отбрасывая назад, прямо в лицо инициатору.
— Это находится в столе! — выкрикнул он против своей воли.
Здорово я его разозлил: ему так хотелось выудить из меня правду, и вот вся сила колдовства обратилась против колдуна, вытянув из него признание. В панике Матиас начал было подниматься на ноги, но осел, медленно уронил голову на стол и неподвижно застыл с простертыми вверх руками — сломанный механизм, прекративший работу: оборвался процесс произнесения гибельных заклинаний. Ох, как печально, как досадно!
Движением пальца я откинул его на спинку стула и отодвинул от стола. Лосьон — им пропитаны мои руки, им же я обработал здешний персонал — действует медленно: если бы не он, никогда бы мне сюда не войти — меня бы не впустили. Поверженный собственной магией, Болт останется в отключенном состоянии еще девять минут. То, что мне нужно, лежит в столе. Что делать? Справлюсь ли я со столом?
Так я и знал: под столешницей замаскированы контрольный пульт с множеством кнопок, коленная панель и ножные педали. Сопроводительные надписи в основном на каком-то мистическом языке — символы напоминают следы цыплячьей лапки. Но вот с одной стороны, за выдвижной крышкой, обнаружилась обыкновенная компьютерная клавиатура. Отлично! В кармане пальто у меня целый «джентльменский набор» — инструменты, какими пользуются матерые медвежатники. Быстренько, Альварес! Вот то, что мне нужно! Отпечатки пальцев оказались только на четырех клавишах — это здорово облегчает задачу... Дальше... Эти две как будто более затерты... Скорее всего, первая и последняя... Смелее! Начало — половина целого. Как ни хитер Матиас Болт, но он человек из плоти и крови. Все возможно...
Остается еще небольшая проблема: клавиатура вделана в сейф компании «Стюарт индастриз». Изначально на электронных сейфах ставили клеймо производителя — торговая реклама. Правда, очень скоро стало ясно: такая реклама работает против самой себя — у сообразительного мошенника всегда под рукой целое собрание украденных, купленных или скопированных чертежей. Ознакомившись со схемой клавиатуры, ничего не стоит аккуратненько, точно в нужных местах просверлить отверстия и нейтрализовать критические точки цепи — пожалуйте в дом взламывать сейф!
Так было, пока не появилась «Стюарт индастриз». Эта умная фирма не тратила усилий на сигнализацию, системы защиты, даже на замки — она придумала... простые коробочки. Ничем внешне не замечательные, скучные, одинаковые стальные коробочки, без всякого кода. И вот такая придумка фирмы — вне конкуренции среди сотни однородных компаний. А для мошенников — настоящий удар судьбы. Распроклятые простенькие коробочки — они и обошлись-то в несколько жалких баксов — обеспечили недоступными для злоумышленников защитными системами ценности на сотни тысяч долларов. И теперь тюрьмы во всех штатах переполнены бывшими удачливыми ворами, которые на своей шкуре испытали законы рынка.
Стараясь не задеть ни один из пультов, я стал осторожно ощупывать полированное металлическое чудо: слушал, принюхивался и смотрел на часы: осталось пять минут. Думай, Альварес, думай! Скверный тип Болт — миллионер, наверняка он обезопасил свой личный сейф наисовершеннейшим приспособлением. «Готтерштайн делюкс»? Нет, скорее, «Вит». Сейчас посмотрим. Сдерживая дыхание, я сделал крошечный надрез на верхушке коробочки, точнехонько в семи миллиметрах от левого бока; откупорил миниатюрный пузырек из своего гангстерского набора, влил в надрез несколько капель пахучей серной кислоты, подождал десять секунд — обеспеченная фирмой мертвая хватка ослабла, и я набрал на пульте самую вероятную комбинацию.
Бортовина стола скользнула вниз, моему взору открылся массивный, кубической формы ящик — сейф! Только теперь я позволил себе вдохнуть немного воздуха, обернулся с победной улыбкой к доктору Болту — и сразу же мне стало не до улыбок: стол окружила стена лазерных лучей, от пола до потолка, почти без просветов, листок бумаги не просунешь. Вот негодник!
Болт ненавидящим взором следил за каждым моим движением. Занявшись делом, я перестал обращать внимание и на него, и на лазеры: мне еще надо вскрыть сейф... А уж потом я позабочусь об отступлении, о своей жизни и тому подобных вещах. Итак... На передней панели четыре шкалы, оправленные алмазами, и клеймо, — это уже что-то. Несомненно, «Андерсон». Две шкалы ведут к цели, две другие начинены взрывчаткой. Вделанными в прочную сталь никелевыми ручками приводятся в действие медные штыри, поддерживающие восемнадцать болтиков; этими последними крепится шестидюймовой толщины дверца — ее не взорвать, не отжать, не сжечь... Но я знаю, что делать. Четыре минуты в моем распоряжении.
Вытянул из своего набора толстенькую трубочку, снял пластиковую крышку: воздуходувная дрель, сверхновый инструмент — еще не появился на рынке. Прочитав о нем в научно-популярном журнале, воспользовался удостоверением ФБР и немедленно его приобрел. Уверен — взломщики и нейрохирурги скоро встанут за ним в очередь. Легкий щелчок — и миниатюрные батарейки привели в действие электромотор, мгновенно достигший нужной скорости: инструмент тут же слегка вздрогнул; вибрации усиливаются... механизм набрал обороты... включилась основная воздушная Турбина, раздался тоненький писк, и мою руку овеял легкий, теплый ветерок.
Дрель вертится со скоростью полмиллиона оборотов в минуту, воздушная струя кажется металлической... Касаюсь дрелью поверхности сейфа — облаком взметывается тончайшая металлическая пыль; взрезываю металл вокруг замка со шкалами... Технология защиты вступает в схватку с технологией нападения... Секунды бегут... Проверенная веками, старая добрая методика взлома сейфов сработала! Горжусь тем, что я американец!
Три минуты — и резка металла закончена; отчаянно звякнули замки, высвободились болты... Выключив дрель, я убрал ее на место и осторожно открыл дверцу, с беспокойством ожидая, какие еще ждут меня магические или демонические преграды... Но таковых не оказалось. Уфф! Сейф заполнен пачками денег. Пластмассовая коробочка с пузырьками... плоская шкатулка... Зажав в руке еще одно тончайшее приспособление из «джентльменского набора», вскрываю шкатулку, разумеется направив ее внутренности не в лицо. С легким хлопком из шкатулки вырывается зеленоватый дымок — и в ковер вонзается дротик. Довольный, что не попал в эту дурацкую ловушку, поворачиваю шкатулку к себе лицом и заглядываю внутрь...
Глаза мои чуть не выскочили из орбит, и тут же я принес молчаливую благодарность тому, кто печется о частных сыщиках, а заодно обо всех дураках мира. Не будь на мне перчаток, когда я взял в руки эту штуковину, — от моей головы сейчас осталась бы одна шляпа. Мне вовсе не нужен каталог легендарных магических амулетов, и так ясно: передо мной — само знаменитое Ожерелье ми!
Миллион лет назад, а может, и больше безымянный мастер, сумасшедший чародей, немой от рождения, выковал этот уникальный амулет. Металлы он добыл из самого сердца земли, обжег свое детище в печи на угольях, оставшихся от деревьев, что вырастил сам, поливая изо дня в день собственной кровью. В наши дни про такое сказали бы: «Ну, у парня необычное хобби». А тогда? Обладая этим ожерельем, любому магу — если он кого-то невзлюбил — стоило только подумать: «Это я!»[12] — как имевшего несчастье ему не потрафить разрывало на части...
Конечно, за многие тысячелетия Ожерелье ми утратило кое-какие свойства и часть страшной магической силы, но все же и теперь это смертоносное псионическое оружие. Давным-давно нет на земле его творца... Зато Ожерелье ми в чудовищной степени усиливает телепатические способности любого человека. Усиливает, это правда. Но стоит смертному прикоснуться к нему, как голова у него начинает раскалываться... И никто, никогда еще, дотронувшись до амулета, не оставался в живых, — у кого был хотя бы намек на телепатическую силу... Никто, никогда... А что если это не относится к Джесс, к моей жене, — ведь ее способности телепата безнадежно утрачены...
Заворачивая за угол, мы прошли сквозь искусно замаскированный аппарат с Х-лучами, миновали тщательно спрятанное пулеметное гнездо и несколько инфракрасных сканеров. Видимо, будет намного труднее, чем мы думали. Это не считая того, что я еще до сих пор не знаю — а зачем я сюда пришел?!
В конце коридора притулилась простая деревянная дверь с лаконичной табличкой «Офис». Четверо охранников заняли позицию снаружи, дворецкий открыл дверь и ввел меня внутрь. Наконец-то!
Каким же дураком я был! Частная контора Матиаса Болта представлялась мне чем-то вроде лаборатории сумасшедшего ученого, ну знаете: пузырящиеся жидкости в пробирках, огромный анатомический стол, заваленный перепачканными кровью отчетами; полки из человеческих костей, прогибающиеся под тяжестью запретных фолиантов — трудов по алхимии и черной магии...
Ничего подобного! Здесь довольно симпатично, хотя, на мой взгляд, чуточку все старомодно. Вдоль стен — книжные шкафы с тысячами толстых томов в разноцветных кожаных переплетах, — насколько я успел разглядеть, не менее чем на дюжине языков мира. На полу — пушистый велюровый ковер, такой мягкий, что ноги утопают и возникает желание улечься на него с лучшей подружкой, — прямо как живой. В центре левой стены — камин, в котором при случае можно зажарить автомобиль; вся правая стена задрапирована красивым бельгийским гобеленом, таким необъятным, что за ним спрячется что угодно.
У дальней стены, между двумя окнами, выходящими на балкон, разместился массивный блок красного дерева, по форме напоминающий письменный стол. Идеально чистая поверхность отполирована до зеркального блеска; на ней — бювар великолепной, мягкой кожи, из него выглядывает дорогая зеленая бумага, а рядом, в прямоугольной белой мраморной подставке, — внушительный золотой карандаш и золотая ручка. Без сомнения, все эти предметы не что иное, как смертоносное оружие.
За столом, ожидая меня, восседал Матиас Болт. Первое, на что я обратил внимание, — его глаза: очень большие, глубоко посаженные и не моргающие — никогда. Жуть...
Изысканный щеголь. Болт худощав, на нем классический пиджак и элегантнейшая мягкая шелковая сорочка светского человека и отчаянного прожигателя жизни. Черт, кто же это до сих пор производит такие вещи из «бель эпок»? Рот у него и так довольно широкий, а он еще и широко улыбается — во весь этот рот. Волосы угольно-черные, только на висках серебрится благородная седина. Курит эбонитовую китайскую трубку в фут длиной, набитую чем-то пахнущим как египетская травка. Этот некромэн... виноват — некромант[11] не носит ни колец, ни часов, но на запястьях у него — плоские медные обручи. Магические браслеты! Такие же, как мой! Это уже интересно, — конечно, в зависимости от того, какой смысл вкладывать в это слово: например, ядерная война — это интересно? В кино — кто скажет «нет»? А в жизни? Ладно, там посмотрим, что это за браслеты...
Попыхивающий трубкой Матиас Болт сразу напомнил мне громадную змеюку, которая вознамерилась полакомиться мелкой пташкой. А я как раз парень с перышками... Но раз так, мне уж точно интересно: сам он выковал себе эти обручи или в некромэнском (некромантском либо попросту некрофильском) порыве содрал с хладных трупов загубленных им агентов Бюро? Как бы то ни было, с таким «профессионалом наизнанку» приходится считаться. И избавиться от него надо как можно быстрее. На мгновение я потешил себя мыслью застрелить его на месте, но тут же отбросил заманчивую идею: положим, и незаконно, и просто проявление дурного тона, но дело вовсе не в этом — он еще должен поведать мне, ради чего я сюда явился. Именно в этот момент мой взгляд упал на стену над ним: ого, календарь «Плейбоя»! Июнь, прекрасный месяц... Стало быть, кое-что человеческое старому колдуну не чуждо...
Глава «Братства тьмы» величественным жестом указал мне на обитый бархатом стул, столь же мягкий и уютный, как и ковер, — в спешке не вскочишь. Да, стелет он мягко... Итак, наше сражение началось... «Люди, я люблю вас, — буду бдителен!» В ответ на любезное приглашение я удобно устроился на стуле. Пусть и душка Матиас расслабится — он-то не любит людей, и бдительным ему лучше не быть...
Ну а я — агент Бюро-13: меня можно раздеть догола, поставить на уши и приковать к стене — все равно буду бдителен, а значит, вооружен и очень опасен. «Я зовусь недаром...» Нет, минуточку, — я-то из Вайоминга... Но и мы «умеем все переживать».
— Добрый вечер, агент Смит, — произнес Матиас Болт таким елейным тоном, что ему удалось на миг воздействовать непосредственно на мои инстинкты — я поддался влиянию Враждебного Разума. Но тут же опомнился и встревожился не на шутку. Смит? Какого черта?! Прямое попадание в сердце! Этой фамилией я не пользовался с давних времен — с тех пор, как работал инструктором в Чикаго. Неужели мерзкий колдун меня знает? Ну, поживем — увидим: эту фамилию берут на вооружение многие ребята из Бюро.
— Как вы меня назвали? — Я сделал изумленное лицо; внутри у меня все дрожало от напряжения. — Простите, ваш дворецкий перепутал фамилию. Я — Эммануэль Родригес, особый агент ФБР.
— Конечно, — промурлыкал он, понапрасну излучая неотразимое обаяние. — Это моя ошибка. Я немедленно сожгу этого растяпу!
Сказал — как отрезал. И повторил мое определение: «растяпа» — так я мысленно охарактеризовал его стража... Черт, опять мне чудится то, чего, быть может, и в помине нет! Мой ответный выпад — вежливый зевок, а про себя я думал: «Неплохой ход! Тебя, пожалуй, растяпой не назовешь. Но если ты думаешь завоевать мою симпатию и таким образом притушить мою бдительность — не на того напал. Мы, Смиты, — настоящие бойцы. Недаром нас так много — нас большинство!.. Фу-ты, опять меня занесло! Держись, агент, крепись, агент!»
— Итак, по какому поводу Бюро, — Болт сделал ударение на этом слове, — оказывает мне честь визитом в такое время — в половине одиннадцатого ночи?
Меня-то опять занесло, а он снова попал в цель!
— Дело службы! — отрезал теперь я, задирая ноги на стол и намеренно пачкая безукоризненную полировку: отражаю удар и нападаю сам.
Тут уж «закраснелась морда»... простите, лицо доктора Болта залилось краской, но он тут же взял себя в руки и опять стал благодушным.
— Правда? Какое же? Умоляю, откройте!
«Все вперед, все вперед, отступления нет, — победа или смерть!» Раз уж убить его пока нельзя — а мне этого очень хотелось, — я ограничился тем, что улыбнулся ему мертвенной улыбкой, отточенной во время тысяч партий в покер и специально предназначенной для того, чтобы кровь застывала в жилах. Как-то эта улыбка сработала, когда я имел дело с одним вампиром — наивным.
— Слышали вы когда-нибудь о Бюро-13? — холодно спросил я.
Потрясенный доктор Болт выронил трубку и подпрыгнул, словно наступил на уголья. Первая кровь!
— Что-о? Ну да, разумеется... — Он выдвинул ящик письменного стола и вытащил небольшую папку. — Меня даже посвятили в некоторые собранные Бюро-13 данные...
Какая бы информация ни содержалась в этой папке, мне это не сулило ничего хорошего. В моем распоряжении дюжина способов защиты — выберем классический: нападение. По жужжанию браслета на своей левой руке я определил: Болта защищает такое силовое поле, что его не прошибет и крупный снаряд. Но на столе у него — бумажная папка, помеченная красной линией: оригинал, с него нельзя снимать копии. Взмахнув кистью, я задействовал зажигалку и направил поток жидкого пламени прямо на доктора Болта. Горящие языки химического пламени жадно лизали его, но защитная оболочка отразила яростную атаку. Зато бумаги превратились в пепел. Глаза его округлились и стали похожи на блюдца; он опустил руку и уставился на кучку горячего пепла.
— Прошу извинить. — Я убрал зажигалку в карман. — Эти проклятые вещицы иной раз случайно ломаются.
— Кто вы? — спросил он очень тихо.
Все, никаких любезностей, игра окончена! Я открыто продемонстрировал высокоразвитую технологию и владение магией, а его защитное поле многое сказало о нем — больше, чем ему хотелось бы, чтобы я знал. Оба мы не обманываемся насчет того, кто есть кто.
Встряхнув наручными часами, я включил саморазрушающий механизм. Теперь все зависит от того, какой следующий прием выберет для атаки доктор.
— Спросишь об этом в Аду! — прорычал я, опуская ноги на пол и соскальзывая на кончик стула, — это я тянулся к своей пушке.
Болт в свою очередь подарил мне жуткую улыбку — такое ощущение оставила бы могила младенца.
— Заметано! — прошептал он.
Предельно лаконичен — других предупреждений не последовало. Взорвавшись над столом, на меня кинулась непостижимой силы кипящая волна — адское цунами первобытной черной магии; отшвырнуло в сторону бювар, взорвались ручка и карандаш, меня обволокло облаком живого пара.
Скорее протянуть вверх руки!.. Медные браслеты зазвенели, излучая волны белой магии в отчаянной схватке с злобным колдовством, цель которого — смерть. Магические силы столкнулись и схватились в безмолвном воздушном бою. Голова у меня раскалывалась от боли, мой осажденный мозг затрепетал, отстукивая команду: «Скажи ему все, чего тебе не хотелось бы, чтобы он знал!» — старое, но верное заклинание.
Потом загорелась моя грудь — это обретали силу начертанные волшебным зельем магические слова, впитывая, собирая, контролируя воздушную атаку и яростно отбрасывая назад, прямо в лицо инициатору.
— Это находится в столе! — выкрикнул он против своей воли.
Здорово я его разозлил: ему так хотелось выудить из меня правду, и вот вся сила колдовства обратилась против колдуна, вытянув из него признание. В панике Матиас начал было подниматься на ноги, но осел, медленно уронил голову на стол и неподвижно застыл с простертыми вверх руками — сломанный механизм, прекративший работу: оборвался процесс произнесения гибельных заклинаний. Ох, как печально, как досадно!
Движением пальца я откинул его на спинку стула и отодвинул от стола. Лосьон — им пропитаны мои руки, им же я обработал здешний персонал — действует медленно: если бы не он, никогда бы мне сюда не войти — меня бы не впустили. Поверженный собственной магией, Болт останется в отключенном состоянии еще девять минут. То, что мне нужно, лежит в столе. Что делать? Справлюсь ли я со столом?
Так я и знал: под столешницей замаскированы контрольный пульт с множеством кнопок, коленная панель и ножные педали. Сопроводительные надписи в основном на каком-то мистическом языке — символы напоминают следы цыплячьей лапки. Но вот с одной стороны, за выдвижной крышкой, обнаружилась обыкновенная компьютерная клавиатура. Отлично! В кармане пальто у меня целый «джентльменский набор» — инструменты, какими пользуются матерые медвежатники. Быстренько, Альварес! Вот то, что мне нужно! Отпечатки пальцев оказались только на четырех клавишах — это здорово облегчает задачу... Дальше... Эти две как будто более затерты... Скорее всего, первая и последняя... Смелее! Начало — половина целого. Как ни хитер Матиас Болт, но он человек из плоти и крови. Все возможно...
Остается еще небольшая проблема: клавиатура вделана в сейф компании «Стюарт индастриз». Изначально на электронных сейфах ставили клеймо производителя — торговая реклама. Правда, очень скоро стало ясно: такая реклама работает против самой себя — у сообразительного мошенника всегда под рукой целое собрание украденных, купленных или скопированных чертежей. Ознакомившись со схемой клавиатуры, ничего не стоит аккуратненько, точно в нужных местах просверлить отверстия и нейтрализовать критические точки цепи — пожалуйте в дом взламывать сейф!
Так было, пока не появилась «Стюарт индастриз». Эта умная фирма не тратила усилий на сигнализацию, системы защиты, даже на замки — она придумала... простые коробочки. Ничем внешне не замечательные, скучные, одинаковые стальные коробочки, без всякого кода. И вот такая придумка фирмы — вне конкуренции среди сотни однородных компаний. А для мошенников — настоящий удар судьбы. Распроклятые простенькие коробочки — они и обошлись-то в несколько жалких баксов — обеспечили недоступными для злоумышленников защитными системами ценности на сотни тысяч долларов. И теперь тюрьмы во всех штатах переполнены бывшими удачливыми ворами, которые на своей шкуре испытали законы рынка.
Стараясь не задеть ни один из пультов, я стал осторожно ощупывать полированное металлическое чудо: слушал, принюхивался и смотрел на часы: осталось пять минут. Думай, Альварес, думай! Скверный тип Болт — миллионер, наверняка он обезопасил свой личный сейф наисовершеннейшим приспособлением. «Готтерштайн делюкс»? Нет, скорее, «Вит». Сейчас посмотрим. Сдерживая дыхание, я сделал крошечный надрез на верхушке коробочки, точнехонько в семи миллиметрах от левого бока; откупорил миниатюрный пузырек из своего гангстерского набора, влил в надрез несколько капель пахучей серной кислоты, подождал десять секунд — обеспеченная фирмой мертвая хватка ослабла, и я набрал на пульте самую вероятную комбинацию.
Бортовина стола скользнула вниз, моему взору открылся массивный, кубической формы ящик — сейф! Только теперь я позволил себе вдохнуть немного воздуха, обернулся с победной улыбкой к доктору Болту — и сразу же мне стало не до улыбок: стол окружила стена лазерных лучей, от пола до потолка, почти без просветов, листок бумаги не просунешь. Вот негодник!
Болт ненавидящим взором следил за каждым моим движением. Занявшись делом, я перестал обращать внимание и на него, и на лазеры: мне еще надо вскрыть сейф... А уж потом я позабочусь об отступлении, о своей жизни и тому подобных вещах. Итак... На передней панели четыре шкалы, оправленные алмазами, и клеймо, — это уже что-то. Несомненно, «Андерсон». Две шкалы ведут к цели, две другие начинены взрывчаткой. Вделанными в прочную сталь никелевыми ручками приводятся в действие медные штыри, поддерживающие восемнадцать болтиков; этими последними крепится шестидюймовой толщины дверца — ее не взорвать, не отжать, не сжечь... Но я знаю, что делать. Четыре минуты в моем распоряжении.
Вытянул из своего набора толстенькую трубочку, снял пластиковую крышку: воздуходувная дрель, сверхновый инструмент — еще не появился на рынке. Прочитав о нем в научно-популярном журнале, воспользовался удостоверением ФБР и немедленно его приобрел. Уверен — взломщики и нейрохирурги скоро встанут за ним в очередь. Легкий щелчок — и миниатюрные батарейки привели в действие электромотор, мгновенно достигший нужной скорости: инструмент тут же слегка вздрогнул; вибрации усиливаются... механизм набрал обороты... включилась основная воздушная Турбина, раздался тоненький писк, и мою руку овеял легкий, теплый ветерок.
Дрель вертится со скоростью полмиллиона оборотов в минуту, воздушная струя кажется металлической... Касаюсь дрелью поверхности сейфа — облаком взметывается тончайшая металлическая пыль; взрезываю металл вокруг замка со шкалами... Технология защиты вступает в схватку с технологией нападения... Секунды бегут... Проверенная веками, старая добрая методика взлома сейфов сработала! Горжусь тем, что я американец!
Три минуты — и резка металла закончена; отчаянно звякнули замки, высвободились болты... Выключив дрель, я убрал ее на место и осторожно открыл дверцу, с беспокойством ожидая, какие еще ждут меня магические или демонические преграды... Но таковых не оказалось. Уфф! Сейф заполнен пачками денег. Пластмассовая коробочка с пузырьками... плоская шкатулка... Зажав в руке еще одно тончайшее приспособление из «джентльменского набора», вскрываю шкатулку, разумеется направив ее внутренности не в лицо. С легким хлопком из шкатулки вырывается зеленоватый дымок — и в ковер вонзается дротик. Довольный, что не попал в эту дурацкую ловушку, поворачиваю шкатулку к себе лицом и заглядываю внутрь...
Глаза мои чуть не выскочили из орбит, и тут же я принес молчаливую благодарность тому, кто печется о частных сыщиках, а заодно обо всех дураках мира. Не будь на мне перчаток, когда я взял в руки эту штуковину, — от моей головы сейчас осталась бы одна шляпа. Мне вовсе не нужен каталог легендарных магических амулетов, и так ясно: передо мной — само знаменитое Ожерелье ми!
Миллион лет назад, а может, и больше безымянный мастер, сумасшедший чародей, немой от рождения, выковал этот уникальный амулет. Металлы он добыл из самого сердца земли, обжег свое детище в печи на угольях, оставшихся от деревьев, что вырастил сам, поливая изо дня в день собственной кровью. В наши дни про такое сказали бы: «Ну, у парня необычное хобби». А тогда? Обладая этим ожерельем, любому магу — если он кого-то невзлюбил — стоило только подумать: «Это я!»[12] — как имевшего несчастье ему не потрафить разрывало на части...
Конечно, за многие тысячелетия Ожерелье ми утратило кое-какие свойства и часть страшной магической силы, но все же и теперь это смертоносное псионическое оружие. Давным-давно нет на земле его творца... Зато Ожерелье ми в чудовищной степени усиливает телепатические способности любого человека. Усиливает, это правда. Но стоит смертному прикоснуться к нему, как голова у него начинает раскалываться... И никто, никогда еще, дотронувшись до амулета, не оставался в живых, — у кого был хотя бы намек на телепатическую силу... Никто, никогда... А что если это не относится к Джесс, к моей жене, — ведь ее способности телепата безнадежно утрачены...