Страница:
Яркие огни и шум были первыми предвестниками большого города. Натренированные жизнью в Нью-Йорке рефлексы позволили им безошибочно угадать в хрипящем бульканье, который издает очень большой кипящий котел, типично городской шумовой фон. Вскоре показался и сам город — сосредоточие самых разнообразных строений, от ветхих иглу до башен из слоновой кости, от стальных небоскребов до смешных кирпичных коттеджей. Почти на каждом здании была какая-то яркая неоновая вывеска. Разумеется, несколько зданий, наиболее кричаще ярких и бросающихся в глаза, были сверху донизу увешаны неоновыми вывесками, а сбоку к ним скромно лепился какой-нибудь деревянный скворечник.
Сама улица была не чем иным, как разветвляющейся во многих местах дорогой, проходящей прямо по скальной породе, из которой состоял астероид. Квартал за кварталом эта улица петляла между очередными образцами анархического стиля в архитектуре, словно обкурившаяся наркотиков змея.
А прохожие…
Улица была заполнена существами, не то сбежавшими из зоопарка, не то вырвавшимися из цирка уродцев; то там, то сям попадались чудовища, сошедшие с экранов фильмов ужасов или персонажи карнавального шествия в канун Дня Всех Святых. Как истые горожане, пешеходы шли там, где хотели и когда хотели, не обращал внимания друг на друга даже тогда, когда сталкивались, что и происходило буквально каждую минуту. Уличные торговцы предлагали на каждом углу самые разнообразные товары. Удушливый пар поднимался из канализационных люков, и улица скрывалась в тумане. Невообразимые рекламные щиты венчали крыши. Где-то словно пел хор ангелов; где-то били в барабан; флейты и тромбоны старались заглушить друг друга под брезентовым навесом, а из зарешеченных окон квадратного бетонного здания доносились громкие вопли. Издалека донесся грохот взрыва, и высокий хрустальный шпиль исчез из вида с невероятным шумом. Никто не обратил на это внимания. Одним словом, это напоминало канун Нового Года. Приправленный небольшой войной и усиленный лихорадочной фантазией сумасшедшего дальтоника.
— Мне туг нравится, — улыбнулся Курок был с ним согласен. Место было — что надо. Оно напоминало город из фильма про охотников за андроидами. И, что было крайне важно, они не увидели ни одного полицейского.
Лишь только банда сошла с самодвижущейся ленты, какой-то осьминог на колесной тележке пулей вылетел из боковой аллеи и попытался взрезать карман у Шлямбура. Шлямбур хладнокровно ткнул наглое щупальце кинжалом, чуть не отрезав совсем, и пошел дальше, оставив завывающее чудовище истекать кровью. Этот антиобщественный акт ничуть не обеспокоил землянина, напротив — он почувствовал себя так, словно очутился в родном Манхэттене.
— СИЛА ТЯЖЕСТИ ЗДЕСЬ МЕНЬШЕ ЧЕМ НА ЗЕМЛЕ, — предостерег их тихий голос, прозвучавший из воротников их костюмов.
— СЛЕДИТЕ ЗА КООРДИНАЦИЕЙ ДВИЖЕНИЙ. КРОМЕ ТОГО, ПРИ СТРЕЛЬБЕ ИЗ ПУЛЕВОГО ОРУЖИЯ ПАДЕНИЕ ТРАЕКТОРИИ ПУЛИ БУДЕТ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМ ДАЖЕ НА БОЛЬШОМ РАССТОЯНИИ, ТАК ЧТО ПРИМИТЕ ЭТО К СВЕДЕНИЮ.
— Спасибо, мамочка, — пробормотал Курок, жалея, что не может регулировать громкость надоедливого устройства. Уж тогда он бы знал, как выдернуть эту занозу из своей задницы. После людей, любящих совать нос в чужие дела, он больше всего ненавидел тех, кто разговаривал во время киносеанса. Хлещущая из них кровь часто портила ему удовольствие, попадая в пакет с воздушной кукурузой.
— Ну что, босс, каков наш план? — нараспев проговорил Бур, подражая покойному предателю Лому. — Разделимся, разведаем все вокруг и снова встретимся здесь?
Главарь нахмурился:
— Оставь это, разделяться не будем. У меня такое ощущение, что в этом местечке народ поопаснее, чем наши честные фараоны.
— Я с тобой согласен, — кивнул специалист по замкам и вдруг заметил, что чего-то не хватает. — А куда девался наш придурок?
Услышав, что его зовут, Шлямбур вынырнул из толпы прохожих.
— Эй, парни, я нашел это! — крикнул он, с энтузиазмом тыча пальцем на противоположную сторону перекрестка пяти улиц.
Бур вытянул шею, чтобы посмотреть поверх голов мельтешащей толпы, а Курок оттолкнул прямо в грязную лужу старого, полуслепого киноида, чтобы лучше увидеть. На крыше убогого здания напротив стояли два изваяния, сцепившиеся в смертельной схватке. Главарь кивнул. Да, это было именно то место, которое им было нужно, постоялый двор “Братья хоронцы”.
Когда-то, еще до того как “Вышибалы” попали на борт “Рамиреса”, Трелл рассказал им историю о том, как двое хоронцев, напившись пьяными, однажды ночью решили устроить состязание, но их силы оказались настолько равными, что они простояли на крыше неподвижно довольно долгое время — Трелл утверждал, что не меньше трех оборотов солнца — пока не протрезвели. К тому времени, как им надоело стоять на крыше и они разошлись по домам, огромное количество завсегдатаев питейного заведения настолько привыкли к этой отличительной примете, что руководство города вынуждено было поставить на улице эту скульптурную группу, чтобы как-то возместить отсутствие легендарных персонажей. Скульптор, получивший в свое распоряжение все фотографии, отлично справился с работой, и поэтому на протяжении довольно долгого времени наименее внимательные из завсегдатаев бара наивно полагали, что хоронцы на крыше все еще продолжают свою дуэль.
“Кровавые Вышибалы” хладнокровно проложили себе дорогу сквозь толпу и вошли в бар.
Как ни странно, однако, если не принимать во внимание необычную внешность посетителей, инопланетный бар мало чем отличался от всех заведений подобного рода на Земле. По залу были расставлены столики и кресла, пол был засыпан опилками, а по стенам развешаны доски для игр в “дартс” и голографические космические пейзажи. Вдоль задней стены помещения протянулась десятиметровая стойка. За стойкой маячил оранжевый жилистый гуманоид в прочном кожаном жилете. Гуманоид жевал зеленую мятную палочку, а левой рукой чистил стеклянный графин.
Больше всего “Вышибал” заинтересовала странная машина, которая занимала все пространство за спиной бармена, от пола до потолка и от стены до стены. Выстроенная в стиле Руби Голдберга, эта машина состояла из пластиковых стоек, медных чайничков, керамических бочонков, стеклянных краников, деревянных чанов и сотни миллионов металлических трубочек и змеевиков, некоторые из которых были раскалены докрасна, а некоторые, напротив — покрыты инеем. Никто из бандитов понятия не имел, что это мог быть за аппарат.
Оглядываясь по сторонам в поисках свободного места, Курок заметил возле стойки два свободных табурета, однако оба были расположены по обеим сторонам от гризли-альбиноса, который, сидя на третьем табурете, выпивал, держа в каждой когтистой лапе по стаканчику. Курок улыбнулся, припоминая, как это бывает в вестернах, чтобы поступить по правилам. Ага, понятно.
Торопливо пошептавшись с товарищами, Курок приблизился к чудовищному существу слева. Бур и Шлямбур встали рядом с ним.
— ЭЙ, белобрысый! — позвал Курок самым оскорбительным тоном, на какой был способен.
Медведь перестал потягивать свои напитки и повернул свою уродливую мохнатую голову, чтобы посмотреть, к кому это обращается эта козявка. Не может быть, чтобы это маленькое бурое существо осмеливалось разговаривать подобным образом с ним.
— Ты занял мой любимый стул, толстозадый, — прорычал Курок, чтобы прояснить вопрос. — Давай, спасай свою поросшую мхом задницу, пока я не сделал из твоей шкуры коврик для ног!
С яростным ревом гризли повернулся к обидчику и потянулся лапой к нейронному разрушителю, который висел у него на бедре. В следующий миг целый рой смертоносных пуль, калибра 9 миллиметров в стальных рубашках, ударил ему в грудь и сбросил ничего не подозревавшего инопланетянина с табурета. Медведь обрушился на пол, ударившись головой о пластиковую стойку с такой силой, что обломки отлетели чуть не до входной двери. Три лазерных луча из трех лазерных пистолетов мгновенно отсекли медведю его толстые, как стволы деревьев, лапы, а сверкающий нож с тупым стуком вошел прямо между удивленно-испуганными глазками существа. Поверженный голиаф громко застонал, опустился на пол, в последний раз дернулся и затих.
Когда дым рассеялся, “Вышибалы” были готовы к репрессиям, но все остальные посетители таверны вернулись к своей выпивке и разговорам,
“Какого черта, — подумал каждый из них, — наверное старый дурак заслужил того, что с ним сделали”.
И это было действительно так.
— Никогда не приходилось видеть подобного зрелища! — вздохнула Соукап, более бледная, чем обычно.
Лиллиокалани с трудом могла говорить:
— Убить… разумное существо, брата по разуму, лишь затем, чтобы овладеть его стулом…
— С точки зрения тактики все это было проделано безукоризненно, — профессионально заметил Бакли.
— Все равно это было убийство! праведном гневе заявил Хемлих. — Просто хладнокровное убийство!
— Все в порядке, — заявил профессор Раджавур, появляясь из раскрывшихся дверей подъемника.
Капитан Келлер повернулся к нему.
— Полностью с вами согласен, мистер посол. Они поступили правильно, показав себя лю… существами, с которыми не стоит шутить. К тому же вряд ли кто-то заподозрит, что у них есть какие-то скрытые мотивы.
Дипломат медленным шагом пересек рубку.
— И только “Вышибалы” могли исполнить это столь однозначно, — заявил он, усаживаясь на стул для посетителей, установленный рядом с консолью медобеспечения. — Меня только удивляет, почему они не забросали помещение гранатами.
— У них просто не было гранат, — пояснила лейтенант Джонс.
Раджавур кивнул. Это все объясняло.
— Эй! Нас здесь будут обслуживать?! — взревел Бур, требовательно стукнув ладонью по стойке.
Как только в баре снова стало безопасно, бармен вставил в свое ротовое отверстие новую мятную палочку и вылез из своего убежища. Оранжевое полнеющее существо напомнило “Вышибалам” губку для мытья посуды.
— Спокойствие! — воззвал оолианин, держа в каждой руке по четыре оловянных кружки, с которых капала пена. — Сейчас прибуду. У меня всего восемь рук, господа…
Студенистое существо, оказавшееся за стойкой по соседству с “Вышибалами”, громогласно расхохоталось старинной шутке, показывая всем, насколько сильно оно уже было пьяно. Затем тварь опорожнила графин молочно-белой жидкости прямо себе на голову, с шумом всасывая напиток дюжиной небольших ротовых отверстий, расположенных вокруг основания ее шеи.
Отточенными долгой практикой движениями похожий на губку оолианин ловко вытер излишек белой жидкости, попавшей на стойку, абсорбируя напиток кожей рук и усваивая алкоголь. В заведении, подобном “Братьям хоронцам”, облюбованном многочисленными пьяницами, бармен мог не тратиться на еду и все равно полнеть от переедания.
— Алле! — дружелюбно сказал Курок вместо приветствия.
Бармен вынул изо рта свою жвачку.
— У нас здесь уважаемое предприятие, которое пользуется хорошей репутацией, существо, — заявил бармен.
— Ну да?!
— Точно. Вам придется заплатить за разрушения и убрать мертвое тело.
— Это справедливо, — рассмеялся главарь, бросая на прилавок одну серую монету.
Бармен почувствовал, как его дыхательные трубки перехватило. Держа монету на виду, он положил ее на мерцающий контакт сенсора, встроенного в якобы деревянную стойку. Анализ занял всего секунду. Это был химически чистый металл, тулий высшей пробы!
— Боюсь, у меня не найдется столько сдачи, достопочтенный сэр! — с уважением сказал бармен.
Курок отмахнулся от него и велел открыть ему кредит, оставив золотой себе. “Вышибалам” нужно было произвести впечатление, и это был один из лучших способов. Ничто не завоевывает вам такого уважения и почета, как деньги и жестокость.
— Что желаете выпить, добрые существа? — осведомился осчастливленный, похожий на губку бармен, который стал богаче на одну недельную зарплату. Он всегда любил гуманоидов, особенно таких, наголо стриженных и в коричневых костюмах.
— Виски, — ответил Курок. Он ждал, и бармен тоже.
— Ну? — отрывисто спросил Курок.
— Положите вашу ладонь на контакт сенсора, чтобы напиток соответствовал вашему метаболизму, — терпеливо объяснил оолианин. — Или вы никогда раньше не были в баре?
— Был, но не в таком шикарном, как этот, — соврал Курок не моргнув глазом.
Никогда не раздражайте бармена — он может плюнуть вам в напиток, и придется его убить, а потом громилы из охраны вышвырнут тебя вон. Это им вовсе не подходило, так как могло нарушить их план.
И Курок послушно положил руку на мерцающую панель. Лишь только он сделал это, как странная конструкция за спиной бармена принялась посвистывать и перестраиваться, буквально на глазах трубки и змеевики системы подсоединялись к новым емкостям. Некоторое время машина квохтала и попискивала, потом маленькая дверка с мелодичным звоном отворилась, и оттуда показался низкий широкий стакан, наполненный янтарного цвета жидкостью.
Курок подхватил стакан в полете и пригубил, потом осушил его одним глотком.
— Черт побери, это лучшее из всего, что я когда-либо пробовал! — воскликнул он. — А ну давай еще!
Бармен с готовностью подчинился. Имея на своем счету целый туль, гуманоид мог хлестать свое виноградное пойло весь вечер, не повредив своему открытому кредиту хоть сколько-нибудь серьезно.
— А есть у вас что-нибудь розовое? — спросил Бур; при одном лишь упоминании об этом он ощутил приятное покалывание во всем теле.
Оранжевый бармен подмигнул Буру, как это было принято среди представителей его расы, и достал из-под прилавка пластиковый распылитель. Бур торопливо нажал кнопку, и из сосуда брызнула замечательная розовая струя. Бур поспешно брызнул себе в лицо, потом еще раз. Ах!..
Шлямбур крепко прижал ладонь к сенсорной пластине.
— Хочу Кони-Айлендский, особый…
После этих слов Шлямбура особо надежная, непогрешимая, класса Альфа машина “Коктейль-Мастер-Супер” заколебалась. Она самоперестроилась один раз, потом остановилась, подумала, начала сначала, и… еще раз начала сначала. Трубки и змеевики соединялись и разъединялись, некоторые из них закручивались в спирали, а змеевики, напротив, распрямлялись, в то время как все остальные емкости и краники принялись разбрасывать во все стороны крупные фиолетовые искры статистических зарядов, пытаясь изогнуться в четырех измерениях. Чайники принялись раскручиваться как центрифуги. На пластиковых стойках нарастали сосульки льда, потом лед таял и снова нарастал в другом месте. Вся установка тряслась, стонала, свистела, бурлила и позвякивала, нерегулярно выбрасывая откуда-то из своего многосложного чрева язычки разноцветного пламени.
К тому времени у стойки собралась целая толпа, заключались пари, сумеет ли “Коктейль-Мастер” в конце концов приготовить напиток или нет. Между тем в недрах машины, казалось, происходила битва с применением лазерных пистолетов. Стальная труба вдруг разлетелась вдребезги, и металлические осколки посыпались на пол. Из верхнего змеевика ударил фонтан пара, сбивая с потолка облицовочную плитку. Внезапно наступила гробовая тишина. В этой тишине заслонка печально звякнула, и на подносе возникла заиндевелая стальная кружка, наполненная особо густым взбитым молочным шоколадом без соломинки.
Под взглядом толпы Шлямбур попробовал и одобрительно кивнул. Машина забыла положить сливки, но, в общем, это было неплохо.
Грустно кашлянув, “Коктейль-Мастер” выплюнул на стойку порцию взбитых сливок и проспиртованную вишню. Оолианец с ужасом уставился на продукты, потом побежал за тряпкой.
Посмеиваясь над опростоволосившейся машиной, Бур не забывал оглядываться по сторонам. У дальней стены он заметил три двери, на которых было написано: “Излучатели”, “Разбрызгиватели” и “Испражнение под высоким давлением”. Ему нетрудно было догадаться, что это, должно быть, туалетные комнаты, и он решил любым способом воздержаться от посещения этих может-быть-туалетов, вне зависимости от того, сколько он выпьет за сегодняшний вечер.
На другом конце зала воодушевленный примером зубастого гуманоида арахноид в космическом скафандре заказал дохлую муху с соломинкой в голове. Мгновенно огромная муха в кольчужной тунике в другом углу зала заказала себе паука с соломинкой в голове. Два существа с ненавистью уставились друг на друга через весь бар, и Шлямбур довольно хрюкнул, отпив из своей кружки изрядный глоток. Соломинками пользуются одни слабаки!
— Когда двинемся дальше, босс? — спросил Бур. Курок допил очередную порцию виски и облизнул губы.
— Наслаждайся своей выпивкой, пижон, и веди себя, как положено в обществе. Если мы не получим того, что ищем, пришьем нескольких посетителей и подожжем этот сарай.
— Естественно.
Между столиками, за которыми выпивали или играли в азартные игры посетители таверны, медленно шла в ожидании клиентов полупрозрачная, слегка напоминающая своими формами гуманоидов представительница самой древней во Вселенной профессии. Ее звали Эйнда, и она была датианской гетерой. Страстная амеба была совершенно универсальна в качестве проститутки и могла трансформировать свое тело так, чтобы удовлетворить существо любой расы. Присутствие хотя бы одной такой особи — представительницы в высшей степени гибкого и способного к трансформации народа — считалось совершенно необходимым в любом приличном баре по всей Галактике.
И она только что нашла нового клиента.
После инцидента с коктейль-машиной легко приспосабливающаяся фемина решила попытаться завоевать благосклонность того, кого она по ошибке приняла за самого отчаянного парня в группе и который, по всей видимости, и был главарем. Это был невысокий, с крупными передними зубами самец по имени Шлямбур. Без сомнения, это слово означало какой-то почетный титул.
Эйнда небрежной походкой стала приближаться к стойке, миновав по пути волосатого, голубокожего субъекта, который в одиночестве сидел за столиком на четверых, поигрывая куском проволоки и маленьким фруктом. Это объясняло, почему в переполненном баре места рядом с ним пустовали. Никто не осмеливался беспокоить террориста-убийцу.
К тому времени, как Эйнда оказалась рядом с избранным ею юношей, она вполне успела завершить метаморфозу и превратиться в очень близкое подобие щедро одаренной всеми прелестями Лауры — той самой невысокой блондинки, которая похитила сердце Шлямбура и, будучи федеральным агентом, сломала ему же нос в схватке на борту звездолета Айдоу.
— Привет, симпатяга, — соблазнительно промурлыкала Эйнда. Ее простые и обыкновенные слова сулили все что угодно, даже при переводе. Безусловно, она умела подать себя. — Не желаешь пообщаться?
Загипнотизированный видом полупрозрачной, абсолютно голой девицы, чье лицо, вдобавок, казалось ему смутно знакомым, Шлямбур без колебаний столкнул с соседнего табурета какую-то ящерицу и предложил новой подруге сесть. Рептилия, мудро предпочтя не обижаться и не поднимать скандала, торопливо побежала прочь.
— Меня зовут Эйнда, — представилась амеба, усаживаясь. Уголки ее светящихся губ приподнялись в мимолетной улыбке, отчасти в благодарность за вежливое обращение, отчасти — для тренировки.
— Шлямбур, — представился Шлямбур. Привычное слово далось ему не без труда. Он почувствовал в себе непривычно сильное желание, и голос его прозвучал хрипло.
— Это… хочешь чего-нибудь выпить?
Проститутка обвила талию Шлямбура рукой и плотно прижалась к нему, теплая и близкая.
— Пожалуй.
Шлямбур весь напрягся, но когда понял, что ее рука тянется вовсе не к нему в карман, он расслабился и почувствовал, как его лицо вспыхнуло, сначала от смущения, потом — от страсти.
— Не хочешь ли выпить из моей кружки? — спросил он, вежливо предлагая девице свой молочный коктейль.
Эйнда была потрясена. Всем было известно, что для ее расы действие подобного рода — священное смешение соков организма — означало предложение о брачном союзе. Проститутка мельком подумала, что этот гуманоид с большими зубами довольно невзрачен на вид, но он был первым, кто предложил ей брак; для нее это был билет в респектабельное общество. Будь она проклята, если упустит этот шанс.
Будучи истинными гермафродитами, представители ее расы могли спариваться с любым видом живых существ; получая образцы зародышевой плазмы от своих сексуальных партнеров, они трансформировали изменчивую плоть своих организмов таким образом, чтобы выращивать эмбрионы внутри себя, как в инкубаторе. Она, разумеется, не сможет дать отпрыскам ничего, кроме материнской любви, но и этого будет достаточно. Эйнда вздохнула — да, вполне достаточно.
— С радостью, — проститутка прижалась губами к стальной кружке с напитком, принимая предложение.
Шлямбур был обрадован реакцией девицы и подумал, можно ли ему теперь слегка подтолкнуть ее коленом под стойкой, но не решился, можно было заработать по морде.
В следующий момент Бур ткнул его в ребра, и Эйнда была временно забыта. Делу — время…
— Вот что, буфетчик, может быть, ты сможешь нам помочь, — заявил Курок, ставя пустой стакан из-под виски на стойку рядом с остальными четырьмя и борясь с желанием насухо его вылизать.
— Да, мы кое-кого ищем, — вставил Бур и окатил себя струей розовой жидкости.
— А разве здесь кое-кого нет? — устало ответил бармен, которому приходилось слышать этот вопрос, наверное, тысячу раз. И каждый раз все заканчивалось неприятностями.
Курок обнажил в улыбке несколько зубов.
— Ты не понял. Нам нужен босс… тот парень… нет, та штука, которая владеет этим заведением.
— Я владею, — соврал губчатый гуманоид, нажимая на полу кнопку тревоги своей протоконечностью.
Бур презрительно хрюкнул. Курок был с ним вполне согласен, а потому решил объяснить более доходчиво. Начал он с того, что придвинулся поближе, вытащил “Узи” и приставил теплый ствол автомата к волокнистому животу оранжевого существа.
— Сколько у тебя пальцев на руке? — спросил Курок обманчиво-сладким голосом.
Перепуганный бармен начал быстро жевать свою мятную палочку, выплюнул ее короткий конец и только тогда ответил:
— Восемь…
— Семь, — подхватил Курок, передергивая затвор и снимая оружие с предохранителя.
— Шесть… пять… четыре… три…
— КТО ХОЧЕТ СО МНОЙ ГОВОРИТЬ?
Лишенный интонации голос прозвучал словно ниоткуда, и экс-налетчик убрал автомат, снова поставив его на предохранитель.
— Новые владельцы корабля “Все То, Что Блестит”! — громко пролаял в ответ Курок. — Можешь посмотреть — он на орбите вокруг астероида.
После этого утверждения в баре наступила тишина. Разговоры смолкли, а некоторые из посетителей — самые разумные и осторожные — поспешно попрыгали в окна, не потрудившись их открыть.
— ЛЮБОПЫТНО, — проговорил тот же голос. — А ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМ ДОБРЫМ ТОВАРИЩЕМ, КОМАНДИРОМ АЙДОУ?
В духе гангстерских фильмов 50-х годов Курок поковырял в зубах грязным ногтем и сплюнул.
— Мы его съели.
Голос недоверчиво рассмеялся.
— НУ КОНЕЧНО, КАК Я СРАЗУ НЕ ДОГАДАЛСЯ. НАДЕЮСЬ, МЫ СМОЖЕМ ВЕСТИ ДЕЛА ВМЕСТЕ…
После этих слов стены возле дверей туалетов раздвинулись, и в проеме появился сверкающий лифт из нержавеющей стали. Приглашение было более чем красноречивым, но “Вышибалы” лишь переглянулись. Да что же это такое, черт побери, любительский спектакль? Лучи лазера и очереди разрывных пуль ударили одновременно, довольно быстро превратив коробку лифта в искореженный металлолом.
— Прошу прощения, но так дело не пойдет, — с расстановкой проговорил Курок, вставляя в автомат новый магазин. — Твой подъемник, похоже, немного испортился.
Снова раздался смех, и рядом с дверьми разрушенного лифта в стене открылась еще одна створка, открывая проход в серый каменный коридор.
— Я ЛИЧНО ГАРАНТИРУЮ, ЧТО ЭТОТ КОРИДОР НЕ ПРИЧИНИТ ВАМ НИКАКИХ НЕУДОБСТВ.
— Вот это другое дело, — заметил уличный бандит, прекрасно зная, что парни вроде того, который разговаривал с ними, скорее явятся с повинной, чем нарушат слово. Так было принято, и Курок твердо заучил это.
“Вышибалы” храбро вступили в коридор и исчезли с экранов “Рамиреса”, вызвав на мостике некоторую растерянность, близкую к панике. Лишь только стены снова сомкнулись за гуманоидами, оранжевый бармен позвал Эйнду и ткнул волокнистым пальцем в угол зала.
— Тебя хочет вон тот клиент, — грубо сказал он.
— Я завязала, — высокомерно ответила проститутка.
Сама улица была не чем иным, как разветвляющейся во многих местах дорогой, проходящей прямо по скальной породе, из которой состоял астероид. Квартал за кварталом эта улица петляла между очередными образцами анархического стиля в архитектуре, словно обкурившаяся наркотиков змея.
А прохожие…
Улица была заполнена существами, не то сбежавшими из зоопарка, не то вырвавшимися из цирка уродцев; то там, то сям попадались чудовища, сошедшие с экранов фильмов ужасов или персонажи карнавального шествия в канун Дня Всех Святых. Как истые горожане, пешеходы шли там, где хотели и когда хотели, не обращал внимания друг на друга даже тогда, когда сталкивались, что и происходило буквально каждую минуту. Уличные торговцы предлагали на каждом углу самые разнообразные товары. Удушливый пар поднимался из канализационных люков, и улица скрывалась в тумане. Невообразимые рекламные щиты венчали крыши. Где-то словно пел хор ангелов; где-то били в барабан; флейты и тромбоны старались заглушить друг друга под брезентовым навесом, а из зарешеченных окон квадратного бетонного здания доносились громкие вопли. Издалека донесся грохот взрыва, и высокий хрустальный шпиль исчез из вида с невероятным шумом. Никто не обратил на это внимания. Одним словом, это напоминало канун Нового Года. Приправленный небольшой войной и усиленный лихорадочной фантазией сумасшедшего дальтоника.
— Мне туг нравится, — улыбнулся Курок был с ним согласен. Место было — что надо. Оно напоминало город из фильма про охотников за андроидами. И, что было крайне важно, они не увидели ни одного полицейского.
Лишь только банда сошла с самодвижущейся ленты, какой-то осьминог на колесной тележке пулей вылетел из боковой аллеи и попытался взрезать карман у Шлямбура. Шлямбур хладнокровно ткнул наглое щупальце кинжалом, чуть не отрезав совсем, и пошел дальше, оставив завывающее чудовище истекать кровью. Этот антиобщественный акт ничуть не обеспокоил землянина, напротив — он почувствовал себя так, словно очутился в родном Манхэттене.
— СИЛА ТЯЖЕСТИ ЗДЕСЬ МЕНЬШЕ ЧЕМ НА ЗЕМЛЕ, — предостерег их тихий голос, прозвучавший из воротников их костюмов.
— СЛЕДИТЕ ЗА КООРДИНАЦИЕЙ ДВИЖЕНИЙ. КРОМЕ ТОГО, ПРИ СТРЕЛЬБЕ ИЗ ПУЛЕВОГО ОРУЖИЯ ПАДЕНИЕ ТРАЕКТОРИИ ПУЛИ БУДЕТ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМ ДАЖЕ НА БОЛЬШОМ РАССТОЯНИИ, ТАК ЧТО ПРИМИТЕ ЭТО К СВЕДЕНИЮ.
— Спасибо, мамочка, — пробормотал Курок, жалея, что не может регулировать громкость надоедливого устройства. Уж тогда он бы знал, как выдернуть эту занозу из своей задницы. После людей, любящих совать нос в чужие дела, он больше всего ненавидел тех, кто разговаривал во время киносеанса. Хлещущая из них кровь часто портила ему удовольствие, попадая в пакет с воздушной кукурузой.
— Ну что, босс, каков наш план? — нараспев проговорил Бур, подражая покойному предателю Лому. — Разделимся, разведаем все вокруг и снова встретимся здесь?
Главарь нахмурился:
— Оставь это, разделяться не будем. У меня такое ощущение, что в этом местечке народ поопаснее, чем наши честные фараоны.
— Я с тобой согласен, — кивнул специалист по замкам и вдруг заметил, что чего-то не хватает. — А куда девался наш придурок?
Услышав, что его зовут, Шлямбур вынырнул из толпы прохожих.
— Эй, парни, я нашел это! — крикнул он, с энтузиазмом тыча пальцем на противоположную сторону перекрестка пяти улиц.
Бур вытянул шею, чтобы посмотреть поверх голов мельтешащей толпы, а Курок оттолкнул прямо в грязную лужу старого, полуслепого киноида, чтобы лучше увидеть. На крыше убогого здания напротив стояли два изваяния, сцепившиеся в смертельной схватке. Главарь кивнул. Да, это было именно то место, которое им было нужно, постоялый двор “Братья хоронцы”.
Когда-то, еще до того как “Вышибалы” попали на борт “Рамиреса”, Трелл рассказал им историю о том, как двое хоронцев, напившись пьяными, однажды ночью решили устроить состязание, но их силы оказались настолько равными, что они простояли на крыше неподвижно довольно долгое время — Трелл утверждал, что не меньше трех оборотов солнца — пока не протрезвели. К тому времени, как им надоело стоять на крыше и они разошлись по домам, огромное количество завсегдатаев питейного заведения настолько привыкли к этой отличительной примете, что руководство города вынуждено было поставить на улице эту скульптурную группу, чтобы как-то возместить отсутствие легендарных персонажей. Скульптор, получивший в свое распоряжение все фотографии, отлично справился с работой, и поэтому на протяжении довольно долгого времени наименее внимательные из завсегдатаев бара наивно полагали, что хоронцы на крыше все еще продолжают свою дуэль.
“Кровавые Вышибалы” хладнокровно проложили себе дорогу сквозь толпу и вошли в бар.
Как ни странно, однако, если не принимать во внимание необычную внешность посетителей, инопланетный бар мало чем отличался от всех заведений подобного рода на Земле. По залу были расставлены столики и кресла, пол был засыпан опилками, а по стенам развешаны доски для игр в “дартс” и голографические космические пейзажи. Вдоль задней стены помещения протянулась десятиметровая стойка. За стойкой маячил оранжевый жилистый гуманоид в прочном кожаном жилете. Гуманоид жевал зеленую мятную палочку, а левой рукой чистил стеклянный графин.
Больше всего “Вышибал” заинтересовала странная машина, которая занимала все пространство за спиной бармена, от пола до потолка и от стены до стены. Выстроенная в стиле Руби Голдберга, эта машина состояла из пластиковых стоек, медных чайничков, керамических бочонков, стеклянных краников, деревянных чанов и сотни миллионов металлических трубочек и змеевиков, некоторые из которых были раскалены докрасна, а некоторые, напротив — покрыты инеем. Никто из бандитов понятия не имел, что это мог быть за аппарат.
Оглядываясь по сторонам в поисках свободного места, Курок заметил возле стойки два свободных табурета, однако оба были расположены по обеим сторонам от гризли-альбиноса, который, сидя на третьем табурете, выпивал, держа в каждой когтистой лапе по стаканчику. Курок улыбнулся, припоминая, как это бывает в вестернах, чтобы поступить по правилам. Ага, понятно.
Торопливо пошептавшись с товарищами, Курок приблизился к чудовищному существу слева. Бур и Шлямбур встали рядом с ним.
— ЭЙ, белобрысый! — позвал Курок самым оскорбительным тоном, на какой был способен.
Медведь перестал потягивать свои напитки и повернул свою уродливую мохнатую голову, чтобы посмотреть, к кому это обращается эта козявка. Не может быть, чтобы это маленькое бурое существо осмеливалось разговаривать подобным образом с ним.
— Ты занял мой любимый стул, толстозадый, — прорычал Курок, чтобы прояснить вопрос. — Давай, спасай свою поросшую мхом задницу, пока я не сделал из твоей шкуры коврик для ног!
С яростным ревом гризли повернулся к обидчику и потянулся лапой к нейронному разрушителю, который висел у него на бедре. В следующий миг целый рой смертоносных пуль, калибра 9 миллиметров в стальных рубашках, ударил ему в грудь и сбросил ничего не подозревавшего инопланетянина с табурета. Медведь обрушился на пол, ударившись головой о пластиковую стойку с такой силой, что обломки отлетели чуть не до входной двери. Три лазерных луча из трех лазерных пистолетов мгновенно отсекли медведю его толстые, как стволы деревьев, лапы, а сверкающий нож с тупым стуком вошел прямо между удивленно-испуганными глазками существа. Поверженный голиаф громко застонал, опустился на пол, в последний раз дернулся и затих.
Когда дым рассеялся, “Вышибалы” были готовы к репрессиям, но все остальные посетители таверны вернулись к своей выпивке и разговорам,
“Какого черта, — подумал каждый из них, — наверное старый дурак заслужил того, что с ним сделали”.
И это было действительно так.
* * *
Зато на мостике “Рамиреса” все были потрясены.— Никогда не приходилось видеть подобного зрелища! — вздохнула Соукап, более бледная, чем обычно.
Лиллиокалани с трудом могла говорить:
— Убить… разумное существо, брата по разуму, лишь затем, чтобы овладеть его стулом…
— С точки зрения тактики все это было проделано безукоризненно, — профессионально заметил Бакли.
— Все равно это было убийство! праведном гневе заявил Хемлих. — Просто хладнокровное убийство!
— Все в порядке, — заявил профессор Раджавур, появляясь из раскрывшихся дверей подъемника.
Капитан Келлер повернулся к нему.
— Полностью с вами согласен, мистер посол. Они поступили правильно, показав себя лю… существами, с которыми не стоит шутить. К тому же вряд ли кто-то заподозрит, что у них есть какие-то скрытые мотивы.
Дипломат медленным шагом пересек рубку.
— И только “Вышибалы” могли исполнить это столь однозначно, — заявил он, усаживаясь на стул для посетителей, установленный рядом с консолью медобеспечения. — Меня только удивляет, почему они не забросали помещение гранатами.
— У них просто не было гранат, — пояснила лейтенант Джонс.
Раджавур кивнул. Это все объясняло.
* * *
Пока “Вышибалы” занимали места за стойкой, в углу зала группа местных хулиганов и известных задир, убедившись в неограниченных способностях пришельцев-гуманоидов, вернулась к прерванной было партии в Виспар — самой грубой и смертоносной из существующих азартных игр. Эта игра включала в себя элементы карточной игры и игры в кости, рулетку, генератор случайных чисел, постгипнотическое внушение и умение обращаться со взрывчаткой.— Эй! Нас здесь будут обслуживать?! — взревел Бур, требовательно стукнув ладонью по стойке.
Как только в баре снова стало безопасно, бармен вставил в свое ротовое отверстие новую мятную палочку и вылез из своего убежища. Оранжевое полнеющее существо напомнило “Вышибалам” губку для мытья посуды.
— Спокойствие! — воззвал оолианин, держа в каждой руке по четыре оловянных кружки, с которых капала пена. — Сейчас прибуду. У меня всего восемь рук, господа…
Студенистое существо, оказавшееся за стойкой по соседству с “Вышибалами”, громогласно расхохоталось старинной шутке, показывая всем, насколько сильно оно уже было пьяно. Затем тварь опорожнила графин молочно-белой жидкости прямо себе на голову, с шумом всасывая напиток дюжиной небольших ротовых отверстий, расположенных вокруг основания ее шеи.
Отточенными долгой практикой движениями похожий на губку оолианин ловко вытер излишек белой жидкости, попавшей на стойку, абсорбируя напиток кожей рук и усваивая алкоголь. В заведении, подобном “Братьям хоронцам”, облюбованном многочисленными пьяницами, бармен мог не тратиться на еду и все равно полнеть от переедания.
— Алле! — дружелюбно сказал Курок вместо приветствия.
Бармен вынул изо рта свою жвачку.
— У нас здесь уважаемое предприятие, которое пользуется хорошей репутацией, существо, — заявил бармен.
— Ну да?!
— Точно. Вам придется заплатить за разрушения и убрать мертвое тело.
— Это справедливо, — рассмеялся главарь, бросая на прилавок одну серую монету.
Бармен почувствовал, как его дыхательные трубки перехватило. Держа монету на виду, он положил ее на мерцающий контакт сенсора, встроенного в якобы деревянную стойку. Анализ занял всего секунду. Это был химически чистый металл, тулий высшей пробы!
— Боюсь, у меня не найдется столько сдачи, достопочтенный сэр! — с уважением сказал бармен.
Курок отмахнулся от него и велел открыть ему кредит, оставив золотой себе. “Вышибалам” нужно было произвести впечатление, и это был один из лучших способов. Ничто не завоевывает вам такого уважения и почета, как деньги и жестокость.
— Что желаете выпить, добрые существа? — осведомился осчастливленный, похожий на губку бармен, который стал богаче на одну недельную зарплату. Он всегда любил гуманоидов, особенно таких, наголо стриженных и в коричневых костюмах.
— Виски, — ответил Курок. Он ждал, и бармен тоже.
— Ну? — отрывисто спросил Курок.
— Положите вашу ладонь на контакт сенсора, чтобы напиток соответствовал вашему метаболизму, — терпеливо объяснил оолианин. — Или вы никогда раньше не были в баре?
— Был, но не в таком шикарном, как этот, — соврал Курок не моргнув глазом.
Никогда не раздражайте бармена — он может плюнуть вам в напиток, и придется его убить, а потом громилы из охраны вышвырнут тебя вон. Это им вовсе не подходило, так как могло нарушить их план.
И Курок послушно положил руку на мерцающую панель. Лишь только он сделал это, как странная конструкция за спиной бармена принялась посвистывать и перестраиваться, буквально на глазах трубки и змеевики системы подсоединялись к новым емкостям. Некоторое время машина квохтала и попискивала, потом маленькая дверка с мелодичным звоном отворилась, и оттуда показался низкий широкий стакан, наполненный янтарного цвета жидкостью.
Курок подхватил стакан в полете и пригубил, потом осушил его одним глотком.
— Черт побери, это лучшее из всего, что я когда-либо пробовал! — воскликнул он. — А ну давай еще!
Бармен с готовностью подчинился. Имея на своем счету целый туль, гуманоид мог хлестать свое виноградное пойло весь вечер, не повредив своему открытому кредиту хоть сколько-нибудь серьезно.
— А есть у вас что-нибудь розовое? — спросил Бур; при одном лишь упоминании об этом он ощутил приятное покалывание во всем теле.
Оранжевый бармен подмигнул Буру, как это было принято среди представителей его расы, и достал из-под прилавка пластиковый распылитель. Бур торопливо нажал кнопку, и из сосуда брызнула замечательная розовая струя. Бур поспешно брызнул себе в лицо, потом еще раз. Ах!..
Шлямбур крепко прижал ладонь к сенсорной пластине.
— Хочу Кони-Айлендский, особый…
После этих слов Шлямбура особо надежная, непогрешимая, класса Альфа машина “Коктейль-Мастер-Супер” заколебалась. Она самоперестроилась один раз, потом остановилась, подумала, начала сначала, и… еще раз начала сначала. Трубки и змеевики соединялись и разъединялись, некоторые из них закручивались в спирали, а змеевики, напротив, распрямлялись, в то время как все остальные емкости и краники принялись разбрасывать во все стороны крупные фиолетовые искры статистических зарядов, пытаясь изогнуться в четырех измерениях. Чайники принялись раскручиваться как центрифуги. На пластиковых стойках нарастали сосульки льда, потом лед таял и снова нарастал в другом месте. Вся установка тряслась, стонала, свистела, бурлила и позвякивала, нерегулярно выбрасывая откуда-то из своего многосложного чрева язычки разноцветного пламени.
К тому времени у стойки собралась целая толпа, заключались пари, сумеет ли “Коктейль-Мастер” в конце концов приготовить напиток или нет. Между тем в недрах машины, казалось, происходила битва с применением лазерных пистолетов. Стальная труба вдруг разлетелась вдребезги, и металлические осколки посыпались на пол. Из верхнего змеевика ударил фонтан пара, сбивая с потолка облицовочную плитку. Внезапно наступила гробовая тишина. В этой тишине заслонка печально звякнула, и на подносе возникла заиндевелая стальная кружка, наполненная особо густым взбитым молочным шоколадом без соломинки.
Под взглядом толпы Шлямбур попробовал и одобрительно кивнул. Машина забыла положить сливки, но, в общем, это было неплохо.
Грустно кашлянув, “Коктейль-Мастер” выплюнул на стойку порцию взбитых сливок и проспиртованную вишню. Оолианец с ужасом уставился на продукты, потом побежал за тряпкой.
Посмеиваясь над опростоволосившейся машиной, Бур не забывал оглядываться по сторонам. У дальней стены он заметил три двери, на которых было написано: “Излучатели”, “Разбрызгиватели” и “Испражнение под высоким давлением”. Ему нетрудно было догадаться, что это, должно быть, туалетные комнаты, и он решил любым способом воздержаться от посещения этих может-быть-туалетов, вне зависимости от того, сколько он выпьет за сегодняшний вечер.
На другом конце зала воодушевленный примером зубастого гуманоида арахноид в космическом скафандре заказал дохлую муху с соломинкой в голове. Мгновенно огромная муха в кольчужной тунике в другом углу зала заказала себе паука с соломинкой в голове. Два существа с ненавистью уставились друг на друга через весь бар, и Шлямбур довольно хрюкнул, отпив из своей кружки изрядный глоток. Соломинками пользуются одни слабаки!
— Когда двинемся дальше, босс? — спросил Бур. Курок допил очередную порцию виски и облизнул губы.
— Наслаждайся своей выпивкой, пижон, и веди себя, как положено в обществе. Если мы не получим того, что ищем, пришьем нескольких посетителей и подожжем этот сарай.
— Естественно.
Между столиками, за которыми выпивали или играли в азартные игры посетители таверны, медленно шла в ожидании клиентов полупрозрачная, слегка напоминающая своими формами гуманоидов представительница самой древней во Вселенной профессии. Ее звали Эйнда, и она была датианской гетерой. Страстная амеба была совершенно универсальна в качестве проститутки и могла трансформировать свое тело так, чтобы удовлетворить существо любой расы. Присутствие хотя бы одной такой особи — представительницы в высшей степени гибкого и способного к трансформации народа — считалось совершенно необходимым в любом приличном баре по всей Галактике.
И она только что нашла нового клиента.
После инцидента с коктейль-машиной легко приспосабливающаяся фемина решила попытаться завоевать благосклонность того, кого она по ошибке приняла за самого отчаянного парня в группе и который, по всей видимости, и был главарем. Это был невысокий, с крупными передними зубами самец по имени Шлямбур. Без сомнения, это слово означало какой-то почетный титул.
Эйнда небрежной походкой стала приближаться к стойке, миновав по пути волосатого, голубокожего субъекта, который в одиночестве сидел за столиком на четверых, поигрывая куском проволоки и маленьким фруктом. Это объясняло, почему в переполненном баре места рядом с ним пустовали. Никто не осмеливался беспокоить террориста-убийцу.
К тому времени, как Эйнда оказалась рядом с избранным ею юношей, она вполне успела завершить метаморфозу и превратиться в очень близкое подобие щедро одаренной всеми прелестями Лауры — той самой невысокой блондинки, которая похитила сердце Шлямбура и, будучи федеральным агентом, сломала ему же нос в схватке на борту звездолета Айдоу.
— Привет, симпатяга, — соблазнительно промурлыкала Эйнда. Ее простые и обыкновенные слова сулили все что угодно, даже при переводе. Безусловно, она умела подать себя. — Не желаешь пообщаться?
Загипнотизированный видом полупрозрачной, абсолютно голой девицы, чье лицо, вдобавок, казалось ему смутно знакомым, Шлямбур без колебаний столкнул с соседнего табурета какую-то ящерицу и предложил новой подруге сесть. Рептилия, мудро предпочтя не обижаться и не поднимать скандала, торопливо побежала прочь.
— Меня зовут Эйнда, — представилась амеба, усаживаясь. Уголки ее светящихся губ приподнялись в мимолетной улыбке, отчасти в благодарность за вежливое обращение, отчасти — для тренировки.
— Шлямбур, — представился Шлямбур. Привычное слово далось ему не без труда. Он почувствовал в себе непривычно сильное желание, и голос его прозвучал хрипло.
— Это… хочешь чего-нибудь выпить?
Проститутка обвила талию Шлямбура рукой и плотно прижалась к нему, теплая и близкая.
— Пожалуй.
Шлямбур весь напрягся, но когда понял, что ее рука тянется вовсе не к нему в карман, он расслабился и почувствовал, как его лицо вспыхнуло, сначала от смущения, потом — от страсти.
— Не хочешь ли выпить из моей кружки? — спросил он, вежливо предлагая девице свой молочный коктейль.
Эйнда была потрясена. Всем было известно, что для ее расы действие подобного рода — священное смешение соков организма — означало предложение о брачном союзе. Проститутка мельком подумала, что этот гуманоид с большими зубами довольно невзрачен на вид, но он был первым, кто предложил ей брак; для нее это был билет в респектабельное общество. Будь она проклята, если упустит этот шанс.
Будучи истинными гермафродитами, представители ее расы могли спариваться с любым видом живых существ; получая образцы зародышевой плазмы от своих сексуальных партнеров, они трансформировали изменчивую плоть своих организмов таким образом, чтобы выращивать эмбрионы внутри себя, как в инкубаторе. Она, разумеется, не сможет дать отпрыскам ничего, кроме материнской любви, но и этого будет достаточно. Эйнда вздохнула — да, вполне достаточно.
— С радостью, — проститутка прижалась губами к стальной кружке с напитком, принимая предложение.
Шлямбур был обрадован реакцией девицы и подумал, можно ли ему теперь слегка подтолкнуть ее коленом под стойкой, но не решился, можно было заработать по морде.
В следующий момент Бур ткнул его в ребра, и Эйнда была временно забыта. Делу — время…
— Вот что, буфетчик, может быть, ты сможешь нам помочь, — заявил Курок, ставя пустой стакан из-под виски на стойку рядом с остальными четырьмя и борясь с желанием насухо его вылизать.
— Да, мы кое-кого ищем, — вставил Бур и окатил себя струей розовой жидкости.
— А разве здесь кое-кого нет? — устало ответил бармен, которому приходилось слышать этот вопрос, наверное, тысячу раз. И каждый раз все заканчивалось неприятностями.
Курок обнажил в улыбке несколько зубов.
— Ты не понял. Нам нужен босс… тот парень… нет, та штука, которая владеет этим заведением.
— Я владею, — соврал губчатый гуманоид, нажимая на полу кнопку тревоги своей протоконечностью.
Бур презрительно хрюкнул. Курок был с ним вполне согласен, а потому решил объяснить более доходчиво. Начал он с того, что придвинулся поближе, вытащил “Узи” и приставил теплый ствол автомата к волокнистому животу оранжевого существа.
— Сколько у тебя пальцев на руке? — спросил Курок обманчиво-сладким голосом.
Перепуганный бармен начал быстро жевать свою мятную палочку, выплюнул ее короткий конец и только тогда ответил:
— Восемь…
— Семь, — подхватил Курок, передергивая затвор и снимая оружие с предохранителя.
— Шесть… пять… четыре… три…
— КТО ХОЧЕТ СО МНОЙ ГОВОРИТЬ?
Лишенный интонации голос прозвучал словно ниоткуда, и экс-налетчик убрал автомат, снова поставив его на предохранитель.
— Новые владельцы корабля “Все То, Что Блестит”! — громко пролаял в ответ Курок. — Можешь посмотреть — он на орбите вокруг астероида.
После этого утверждения в баре наступила тишина. Разговоры смолкли, а некоторые из посетителей — самые разумные и осторожные — поспешно попрыгали в окна, не потрудившись их открыть.
— ЛЮБОПЫТНО, — проговорил тот же голос. — А ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМ ДОБРЫМ ТОВАРИЩЕМ, КОМАНДИРОМ АЙДОУ?
В духе гангстерских фильмов 50-х годов Курок поковырял в зубах грязным ногтем и сплюнул.
— Мы его съели.
Голос недоверчиво рассмеялся.
— НУ КОНЕЧНО, КАК Я СРАЗУ НЕ ДОГАДАЛСЯ. НАДЕЮСЬ, МЫ СМОЖЕМ ВЕСТИ ДЕЛА ВМЕСТЕ…
После этих слов стены возле дверей туалетов раздвинулись, и в проеме появился сверкающий лифт из нержавеющей стали. Приглашение было более чем красноречивым, но “Вышибалы” лишь переглянулись. Да что же это такое, черт побери, любительский спектакль? Лучи лазера и очереди разрывных пуль ударили одновременно, довольно быстро превратив коробку лифта в искореженный металлолом.
— Прошу прощения, но так дело не пойдет, — с расстановкой проговорил Курок, вставляя в автомат новый магазин. — Твой подъемник, похоже, немного испортился.
Снова раздался смех, и рядом с дверьми разрушенного лифта в стене открылась еще одна створка, открывая проход в серый каменный коридор.
— Я ЛИЧНО ГАРАНТИРУЮ, ЧТО ЭТОТ КОРИДОР НЕ ПРИЧИНИТ ВАМ НИКАКИХ НЕУДОБСТВ.
— Вот это другое дело, — заметил уличный бандит, прекрасно зная, что парни вроде того, который разговаривал с ними, скорее явятся с повинной, чем нарушат слово. Так было принято, и Курок твердо заучил это.
“Вышибалы” храбро вступили в коридор и исчезли с экранов “Рамиреса”, вызвав на мостике некоторую растерянность, близкую к панике. Лишь только стены снова сомкнулись за гуманоидами, оранжевый бармен позвал Эйнду и ткнул волокнистым пальцем в угол зала.
— Тебя хочет вон тот клиент, — грубо сказал он.
— Я завязала, — высокомерно ответила проститутка.