Полякова Татьяна Викторовна. Амплуа девственницы

   — Зачем? Я ж сама их заказала.
   — Что значит «заказала»? — перепугалась я, вспомнив, что данный глагол имеет не одно значение, я обожаю детективные сериалы и знаю это доподлинно.
   — Изнасилование заказала, — глядя на меня небесно-синими глазами, ответила Лерка.
   Посидев истуканом минут пять, я все-таки спросила:
   — Ты что, сумасшедшая?
   — Нет, — вздохнула она и начала смотреть вдаль. — Скучно мне.
   — О господи… Короче, это был цирк и парни никакие не насильники? И если я сообщу в милицию…
   — У них будут неприятности, — кивнула она, — хотя ребята выполняли мою просьбу. Поэтому я прошу никуда не сообщать, а причиненные неудобства готова компенсировать. Лады?
   — Не надо ничего компенсировать, — разозлилась я, косясь на Лерку. — Вы появились очень вовремя… — Я невольно поежилась, вспомнив недавнюю сцену, не выдержала и предложила:
   — Может, тебе стоит обратиться к врачу?
   — К какому? — хмыкнула Лерка и тяжко вздохнула:
   — От скуки не лечат.
   — А чего у тебя за скука такая? — продолжила я проявлять интерес, хотя сама себе советовала заткнуться.
   — Обыкновенная, каждый день одно и то же.
   С парашютом прыгала — надоело, тарзанка — тоска зеленая. Мужики все квелые, никто не заводит. Вот я и подумала…
   — Нет, тебе точно к врачу надо, — съязвила я и Добавила:
   — А работать ты не пробовала?
   — Где? — оживилась Лерка.
   — Ну уж не знаю, зависит от твоей специальности. Она у тебя есть?
   — А то. Я семь лет у шеста вертелась. Ты не смотри, что я выгляжу малолеткой, у меня большой жизненный опыт и специальность железная.
   — Какой шест? — нахмурилась я.
   Лерка взглянула на меня сожалеюще и со вздохом спросила:
   — Ты где вообще живешь?
   — Здесь, то есть в нашем городе. Что это за шест такой, о котором должны все знать?
   — Безнадежно, — махнула Лерка рукой, но тут же милостиво пояснила:
   — Стриптизом я занималась, в ночном клубе. Потом, когда бабок стало выше крыши, бросила. А зря. Может, назад вернуться? Как считаешь?
   — Возвращайся, — кивнула я. — Это лучше, чем изнасилование заказывать.
   Ответить Лерка не успела. Сашок направился к нам, вытирая руки тряпкой.
   — Готово? — спросила Лерка, он кивнул, и мы поднялись. Лерка улыбнулась мне и сказала:
   — Ну вот… Извини, что так вышло.
   — Ничего страшного, — заверила я.
   — Денег точно не надо?
   — Не надо.
   Я торопливо устроилась в машине, махнула им рукой на прощание и поехала к бабушке.

* * *

   Мысли о Лерке меня не покидали. Не то чтобы я думала о ней постоянно, конечно, нет, но когда они являлись мне, я хмыкала и качала головой. На праздные думы времени особо не было, дел невпроворот, но, укладываясь спать, я то воображала себя в объятиях Арсения, который исчез так же стремительно, как и появился, то вспоминала Лерку и фантазировала: а что бы делала я, будь у меня бабок выше крыши?
   Вечером третьего дня меня ждал сюрприз. Я возвращалась с работы и возле своего подъезда обнаружила джип «Мерседес», а вскоре смогла лицезреть физиономию Сашка. Опустив стекло, он весело мне гукнул, а я нахмурилась, такая физиономия кому хочешь способна испортить настроение, а мне так вовсе тошно стало, потому что вслед за шофером я увидела Лерку. Она вышла из машины и направилась ко мне.
   — Привет, — сказала она с улыбкой, улыбалась зазывно, точно приготовила подарок, но при этом возникало чувство, что непременно выйдет какая-нибудь пакость.
   — Привет, — буркнула я.
   — Как тачка? — кивнула Лерка. — Бегает?
   — Да. Спасибо.
   — Можно к тебе зайти? — ласково поинтересовалась она. Я чуть было не спросила, зачем, но решила быть вежливой и вопрос прозвучал так:
   — А что случилось?
   — Ничего, — пожала она плечами. — Ехала мимо, дай, думаю, загляну.
   — Хорошо, — кивнула я, направляясь к подъезду.
   Лерка потопала за мной, а за ней и Сашок, выбравшись из кабины, потрусил к двери.
   — А он зачем? — забыв про вежливость, нахмурилась я.
   — Его одного надолго оставлять нельзя, — вздохнула Лерка и печально пояснила:
   — Он тоскует.
   Я с недоумением перевела взгляд на парня.
   — Ерунда, — буркнула я едва слышно, но Лерка услышала.
   — Я один раз тоже так подумала и оставила Джоника, хотя меня предупреждали. А он возьми да и сдохни. Доктор так и сказал: от тоски.
   — А кто такой Джоник? — растерялась я, замерев возле подъездной двери.
   — Собака. Йоркширский терьер. Сейчас их все заводят, модно. И я завела. А он возьми да и сдохни, — повторила она с печалью.
   — Но этот тип не терьер, — продолжала настаивать я.
   — Конечно. Он покрупнее, а значит, и тоски в нем больше. Ты что, код забыла?
   — Нет. — Я торопливо набрала цифры, и мы наконец вошли. — А надолго ты оставила Джоника? — спросила я не из любопытства даже, а желая показать себя заинтересованной чужой судьбой.
   — На неделю.
   — Так, может, он от голода сдох?
   — Ты что, у него нянька была — дура дурой, но добрая.
   — Чего ж он сдох тогда?
   — Говорю тебе, от тоски. Он меня очень любил. — В этом месте она так горестно вздохнула, что я испугалась — а ну как заревет? Обошлось.
   Я открыла дверь, пропустила гостей в прихожую и вошла сама. Сбросив туфли, Лерка пробежалась по квартире, Сашок сел на банкетку, демонстрируя клыки в радостной улыбке.
   — А у тебя ничего. Уютно.
   — Спасибо, — вздохнула я, знать не зная, что делать с незваными гостями. — Хотите чаю?
   — Давай, — согласилась Лерка.
   Мы прошли на кухню, Сашок остался в прихожей, должно быть, Лерка решила, что там он не затоскует.
   Сама она устроилась в кресле-качалке, а я стала заваривать чай.
   — Устаешь на работе? — спросила она, понаблюдав за мной.
   — Когда как. Сегодня день был тяжелый.
   — Иди ко мне в секретарши, тыщи баксов хватит?
   — Сама иди в секретарши, — сурово отрезала я.
   Лерка почесала нос и ласково сказала:
   — Не злись. Я ж как лучше хочу.
   — Не надо. Ни лучше, ни хуже. Ты зачем пришла? — решила я не церемониться.
   Она пожала плечами:
   — Так просто.
   — Ясно. Тебе скучно, и ты не знаешь, чем себя занять.
   — На самом деле ты мне понравилась. А потом… у меня никого нет, — с грустью сообщила она. — Совсем никого. Только Сашок. Еще Джоник был, но сдох. Я не хочу заводить другую собаку, привыкнешь к нему, а вдруг…
   — Что значит «никого»? — нахмурилась я, потому что страдала излишней добротой. — А где родители?
   — Мать давно схоронили, она у меня запойная была. Батя бабу нашел, а у той своих четверо. Какая это родня?
   — Ну а друзья?
   — Нет у меня друзей. Никто со мной дружить не хочет. У меня характер паскудный, да и вообще.., завидуют.
   — Чему?
   — Деньгам, — ответила Лерка.
   — Найди друзей своего круга.
   — А характер?
   — Работай над собой.
   — Я стараюсь. Мне ведь нелегко, понимаешь?
   Чтоб себя перевоспитать, нужно время, а еще человек, который подскажет, поможет.
   Тут я забеспокоилась, дружить с Леркой мне совсем не хотелось. Я придвинула ей чашку с чаем и сама сделала пару глотков из своей чашки.
   — Может, сходим куда? — предложила Лерка, понаблюдав за мной. — В казино. Или на дискотеку.
   — Как-нибудь в другой раз, — отмахнулась я.
   — Ага, — кивнула Лерка с печалью. — А чего у тебя за дела на работе?
   — Дела как дела, — не стала я вдаваться в подробности.
   — Тогда, может, в пятницу махнем за город? А хочешь, в Крым слетаем? Два часа туда, два обратно.
   — У тебя что, свой самолет?
   — Почему свой? Просто самолет.
   — Вряд ли в ближайшее время получится.
   — Почему?
   Я взглянула на нее и по неизвестной причине почувствовала себя виноватой.
   — У меня неприятности, — сообщила я со вздохом, хотя за секунду до этого не собиралась посвящать Лерку в свою жизнь.
   — Что за неприятности?
   Конечно, я уже пожалела о том, что сказала, но теперь секретничать было как-то глупо, и я ответила:
   — Выживают меня из офиса. Когда мы снимали помещение и делали ремонт, хозяин от счастья прыгал до потолка, потому что домишко был старый, ветхий и грозил развалиться. А теперь в центре все развалины и халупы распродали, и он недоволен прежними условиями. На законном основании вышвырнуть он меня не может, но интригует и пакостит.
   — Гад, — нахмурилась Лерка.
   — Конечно, гад, — согласилась я. — Он с одним типом практически договорился, Андрюхин, слышала про такого?
   — Нет, но это не важно. И что Андрюхин?
   — Ему очень хочется все здание захапать. Конечно, он Федосееву, хозяину то есть, пообещал сумасшедшие деньги, ну, тот и рад стараться.
   — И все? — подождав немного, спросила Лерка.
   — Что все? — не поняла я.
   — Это все твои неприятности?
   — Ты хоть представляешь, что значит сменить адрес фирмы? — разозлилась я. — Найти помещение не у черта на куличках, а в приемлемом районе?
   А реклама? А номер телефона? Мы же половину клиентов растеряем. Опять же в центре за реальные деньги ничего не найдешь.
   — Я понимаю, — серьезно кивнула Лерка, а я почувствовала себя как-то неуверенно.
   Мы допили чай, поболтали о том о сем (в основном о фильмах про Джеймса Бонда), и Лерка наконец отбыла восвояси, оставив мне номер своего мобильного. Я о нем тут же забыла, потому что звонить ей не собиралась.
   Однако пришлось. Утром следующего дня я пила кофе в компании Софьи Сергеевны, когда позвонил Федосеев и, захлебываясь от ярости, заявил:
   — Вы что себе позволяете? — Охнул и заорал:
   — Ты что о себе воображаешь, пигалица?
   — А что это вы на меня орете? — возмутилась я.
   — Я орать не буду, я на тебя в милицию заявлю.
   Пусть разбираются.
   — Хорошо, заявляйте, — ничего не поняв, ответила я.
   Он прорычал что-то нечленораздельное и повесил трубку, а я в легком шоке сделала еще несколько глотков. Тут меня озарило, я подавилась кофе, закашлялась, Софья Сергеевна хлопнула меня ладонью по спине, а я, как только смогла отдышаться, бросилась искать Леркин телефонный номер. К счастью, он оказался в сумке.
   — Алло, — нараспев ответила Лерка.
   — Это я, Анна.
   — Привет, как дела? — Она вроде бы обрадовалась.
   — Нормально. То есть.., слушай, — собралась я с силами, — мы вчера говорили о моих проблемах. Ты, случайно, не…
   — Что?
   — Сейчас позвонил Федосеев, хозяин здания, где находится наш офис, болтал какую-то чепуху.
   — Грозил, что ли?
   — Обещал заявить на меня в милицию, — За что? — удивилась Лерка.
   — Не сказал.
   — Слушай, а у него с головой как? Все дома или, бывает, отлучаются?
   — Не знаю, — задумчиво ответила я. Прямо спросить Лерку я так и не решилась, вдруг она ни при чем, а я навыдумывала черт-те что.
   Я быстро простилась с ней и остаток дня пребывала в унынии, ожидая появления милиции с минуты на минуту.
   Милиция не явилась, зато на следующий день вновь позвонил Федосеев. Теперь голос его был слаще меда.
   — Анна Михайловна… — захлебываясь от счастья, начал он, далее счастье шло по возрастающей, что, признаться, насторожило меня больше угроз.
   Особенно тот факт, что Федосеев раз десять повторил, что все недоразумения между нами улажены и он предлагает мне заключить долгосрочный договор. — И давайте не будем тянуть. Встретимся завтра, у нотариуса. — Он продиктовал адрес и с заметным облегчением отключился.
   В назначенное время я прибыла к нотариусу.
   Федосеев ждал меня, пританцовывая возле своей «Ауди». Выглядел он так, точно ему на голову свалился кирпич и он по сию пору от этого не оправился. Завидев меня, дернул щекой, физиономию его слегка перекосило, но ее тут же украсила ласковая улыбка.
   — Здравствуйте, — обрадовался он, шагнув навстречу, и я только тогда заметила, что левая рука у него на перевязи.
   — Что у вас с рукой? — испугалась я, хотя чего бы мне пугаться, раз рука не моя, да и к Федосееву добрых чувств я не питала, уж очень много крови он мне попортил в последнее время.
   — Рука? — Он посмотрел на нее с отчаянием и поспешно заверил:
   — Ерунда.
   Формальности много времени не заняли. Вскоре мы простились с Федосеевым, я довольная, он почему-то не очень, и это меня озадачивало, коли уж инициатива исходила от него. Он проводил меня до машины и неожиданно перешел на шепот:
   — Если вдруг, мало ли что.., так вы того.., скажите для начала, зачем же сразу…
   Из этой тарабарщины я мало что уяснила, забеспокоилась и поторопилась уехать. Все произошедшее выглядело как-то подозрительно. И тут внутренний голос шепнул мне: «Позвони Андрюхину».
   Телефона офиса Андрюхина у меня не было, раз мы даже незнакомы, но в справочной я его получила без проблем, набрала номер, женский голос мне ответил. Я поинтересовалась, могу ли я поговорить с господином Андрюхиным. Женщина вложила в свой голос всю земную скорбь, когда ответила:
   — К сожалению, нет. А кто его спрашивает?
   — Сестра, — брякнула я, хотя знать не знала, есть ли у Андрюхина столь близкая родственница.
   — Ольга Дмитриевна? — обрадовалась женщина и тут же вновь начала скорбеть:
   — Денис Дмитриевич в больнице.
   — А что случилось? — пролепетала я испуганно, притворяться не пришлось, я действительно была здорово напугана.
   — Он вам сам расскажет. Ничего страшного. Это он так говорит, — добавила она.
   — А в какой он больнице?
   — В «Красном Кресте». — Женщина назвала отделение и палату, а я помчалась туда.
   В «Красном Кресте» у меня работала приятельница. Я очень надеялась застать ее на боевом посту.
   Так, к счастью, и оказалось. Через двадцать минут Лариска, посетив соответствующее отделение, сообщила, что господин Андрюхин доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой, жизни его ничто не угрожает, но от этого легче мне не стало. Простившись с Ларисой, я выпорхнула из больницы и тут же набрала Леркин номер.
   — Это ты! — взвизгнула я, вышло как-то не очень толково, так что неудивительно, что Лерка поняла этот визг по-своему и резонно ответила:
   — Конечно, ведь ты мне звонишь. Или нет?
   — Тебе. Слушай, ненормальная, Андрюхин в больнице, а Федосеев с перевязанной рукой и подписал со мной договор…
   — Подписал? — обрадовалась Лерка. — Значит, у тебя никаких проблем? Надо это дело отметить.
   — Ничего я отмечать не буду. Скажи, это твоих рук дело?
   — Что? — растерялась она, и я тут же подумала: может, напрасно я ее обвиняю, может, она ни при чем, но все равно спросила:
   — Кто-то проломил голову одному и покалечил руку другому. Это ты?
   — С ума сошла? Как бы я это проделала? Ты бы хоть подумала: ну как я мужику руку сломаю? Во-первых, ломать замучаешься, раз навыков нет, во-вторых, он столбом стоять не будет, пожалуй, и мне что-нибудь сломает.
   — Точно не ты? — теплея душой, спросила я.
   — Конечно. Это Сашок:
   — Ты чокнутая! — заорала я. — Не смей вмешиваться в мою жизнь. А если меня в тюрьму посадят? — озарило меня.
   — Не смеши, — вздохнула Лерка. — И чего ты вообще орешь? Сашок восстанавливал справедливость. Эти гады тебе пакостили, потому что ты слабее и вступиться за тебя некому. Это честно? Нет.
   Теперь им накостыляли и они в курсе, что поступать по-свински не стоит, можно нарваться. Мужики они здоровые, один дня через три из больницы выйдет, а второй и так по городу бегает не хуже собаки. Не вижу никаких проблем.
   — Не суйся в мою жизнь, — повторила я и отключилась, после чего начала размышлять: может, стоит аннулировать договор? Я хотела быть честным человеком и законопослушным. Чем больше об этом думала, тем больше хотела. И позвонила Федосееву.
   Он мой порыв воспринял совершенно неожиданно.
   — Что вы вытворяете? — спросил он с обидой. — Я же на все согласился. Если арендная плата не устраивает, давайте спокойно обсудим.
   Стало ясно: он мой порыв не оценил и даже разглядел в нем какой-то подвох.
   Проклиная Лерку, я вернулась в офис и поделилась наболевшим с Софьей Сергеевной. Почтенная дама вдруг заявила:
   — Анечка, прекратите дурака валять. Слава богу, что все так благополучно разрешилось, зачем же все портить?
   Немного посидев истуканом, я пошла заваривать чай, пообещав себе больше не ломать голову, а воспринять произошедшее как данность. Я понимала, что хитрю и изворачиваюсь, но в свои душевные глубины я заглядывать себе запретила и часам к шести смирилась с мыслью, что смогла устроить свои дела за чужой счет и не совсем законно.
   Около семи я покинула офис и в трех шагах от двери обнаружила Лерку, она сидела прямо на асфальте, прислонясь спиной к стене и подтянув ноги к животу. Само собой, на нее обращали внимание, но Лерку это ничуть не волновало. Заметив меня, она улыбнулась и отбросила недокуренную сигарету.
   — Рабочий день закончен? — спросила она весело.
   — Ну… — невнятно промычала я.
   — Может, сходим куда?
   — Я…
   — Понятно. А проводить тебя можно? До машины, — вздохнула Лерка, увидев невдалеке мой «Фольксваген».
   Мне стало стыдно. Человек сидит возле моих дверей, ждет, а мне жаль полчаса времени…
   — Может, выпьем кофе? — робко предложила я.
   — Годится, — поднимаясь с асфальта, заявила Лерка. — Вон там кафешка приличная. Идем?
   — Идем.
   И мы пошли. Тут я некстати вспомнила о ее неизменном спутнике.
   — А где Сашок?
   — Я ему велела в машине сидеть. Чтоб тебя не раздражать. Он ведь тебе не приглянулся.
   — Вовсе нет, — начала я оправдываться. — Просто.., если хочешь, возьми его, я не против.
   Лерка остановилась и, с благодарностью глядя на меня, сказала:
   — Спасибо. Он не любит оставаться один. А после Джоника я стала серьезно относиться к таким вещам. Так я его возьму?
   — Конечно. Не то правда сдохнет. — Последнее замечание я пробормотала едва слышно, Лерка в это время махала руками и орала на всю улицу:
   — Сашок, давай сюда.
   Сашок выбрался из машины и ходко потрусил к нам, при этом он улыбался, точно ему пряник дали, и по обыкновению пускал слюну. Он подскочил ко мне, схватил мою руку, тряхнул и улыбнулся еще шире.
   — Аня хорошая, — заявила Лерка, и он согласно кивнул.
   Мы наконец вошли в кафе и устроились за свободным столиком. Сашок направился к стойке, а я, пользуясь случаем, зашептала:
   — Он что, ненормальный?
   — В каком смысле? — тоже шепотом спросила Лерка.
   — В буквальном.
   — А-а, в буквальном.., мы все с приветом. А Сашок — он особенный. Думает по-другому, живет по-другому, но это ведь ничего не значит.
   — А что он сейчас делает? — забеспокоилась я.
   — Кофе заказывает. Ты ведь капуччино хотела?
   — А он сможет? — не поверила я, но тут рядом с нами возник Сашок с двумя чашками кофе в руках, поставил чашки на стол и вернулся за пирожными.
   — Выходит, он может говорить, как нормальный? — не желала успокоиться я.
   — Конечно. Только он болтать не любит.
   — А ты его давно знаешь?
   — Давно. Еще когда у шеста вертелась. Его братан устроил к нам в заведение. Там мы и подружились. Потом я его мужу сосватала в водилы.
   — Мужу? — ахнула я.
   — Конечно, мужу. Откуда у меня, по-твоему, бабки? — удивилась Лерка.
   — А где муж? — растерялась я. — Ты же говорила…
   — Муж далеко, но вот-вот появится.
   — За границей? А почему ты к нему не едешь?
   — Он в тюряге. А туда я ехать не хочу.
   Тут вернулся Сашок, и я замолчала, не решаясь говорить при нем. Лерка заговорила сама:
   — Муженек у меня гад и сволочь. Считай, его нет вовсе. Хотя крови еще мне он попортит.
   — Ага, — радостно кивнул Сашок.
   — Он скоро освободится? — спросила я.
   — Да он уже освободился. Явился, гад, бабки требовал.
   — Свои?
   — Само собой.
   — А ты?
   — А я его послала. Говорю же, сволочь он.
   — Но если деньги его… — не унималась я.
   — Его. Я этого гада любила как свою бессмертную душу. А он… Ладно. Ты не думай, я не из жадности. Я из чувства справедливости. Он знал, как я его люблю, был уверен, что всю жизнь просижу как собака, виляя хвостом. Вообще-то так и было, не узнай я.., короче, когда его за жабры взяли, он все, что имел, на меня перевел. Весь свой бизнес и все свои бабки. Вот так был во мне уверен. А я его доверия не оправдала. А когда он вернулся, сказала: катись отсюда.
   — И что, он взял и ушел?
   — А куда ему деваться?
   — А вдруг вернется?
   — Конечно, вернется. Он за бабки удавится.
   А бабки немалые. Значит, вскоре появится. Он за это время друганам сильно задолжал, а друганы такие, с которыми не шутят. Недели две назад Гришка вдруг из города исчез. Явно что-нибудь затеял, а все его затеи всегда касаются денег. Где-нибудь бабки стырит, с друганами расплатится, потом за меня возьмется.
   — Но ведь это опасно. Или нет? — с сомнением глядя на Лерку, спросила я.
   — Конечно, опасно. Уж быстрей бы явился.
   Нервничаю. Да и скучно. От безделья крыша едет.
   Сама видишь.
   — Ничего я не вижу, — вздохнув, ответила я, не желая обидеть Лерку.
   — А у тебя парень есть? — вдруг спросила она.
   Я покосилась на Сашка и ответила:
   — Нет.
   — Почему? Ты красивая. И характер у тебя хороший.
   — Много ты знаешь про мой характер, — проворчала я.
   — Нет, серьезно. Работы навалом? Нет времени наличную жизнь? Может, тебя познакомить…
   — Не надо, — испугалась я, вспомнив Андрюхина с Федосеевым. Лерка все проблемы решала слишком энергично.
   — Ты мне не доверяешь? — с грустью спросила она и сразу стала похожа на брошенного щенка. — У меня полно знакомых, среди них есть вполне приличные люди.
   — Нет, — заявила я решительно. — Я сама способна, и вообще… — Должно быть, черт толкнул меня под локоть, потому что я добавила:
   — Я влюбилась.
   — А он? — придвинулась она ближе. Как все женщины, Лерка обожала чужие любовные истории.
   Я пожала плечами, уже жалея, что заговорила об этом. — Вы встречаетесь?
   — Встречались пару раз, то есть по-настоящему однажды. В театр ходили. А потом он пропал.
   — Посадили? — с сочувствием спросила Лерка, а я разозлилась.
   — С какой стати? Он хороший парень… — Тут я неожиданно для себя замолчала, хотя готова была продолжить, и вспомнила, что не так давно меня одолевали другие мысли: знакомства Арсения казались мне подозрительными, да и сам он тоже.
   — Тогда объясни, — надулась Лерка, и я в припадке безумия поведала ей свою историю, хотя, если разобраться, никакой истории вовсе не было.
   — Это все? — когда я закончила, с сомнением спросила Лерка.
   — Да, — неуверенно ответила я.
   — И ты не пыталась его найти?
   — Зачем? Если он до сих пор не позвонил…
   — А если он не может позвонить? Если человек, к примеру, лежит в больнице, совершенно одинокий…
   — И из больницы люди звонят, — возразила я, правда, не совсем уверенно.
   — А если он без рук, без ног и не хочет, чтобы ты… Хотя на кой хрен он тебе без рук, без ног?
   — Господи, — простонала я, прижимая руку к сердцу. — Что, если он в самом деле… Мужчины такие странные, они боятся признаться в своей беспомощности. Возможно, у него воспаление легких…
   — Он что, выглядел больным?
   — Нет. Но ведь мог подхватить простуду.
   — Мог, — кивнула Лерка. — Ты знаешь, где он живет, так давай прокатимся.
   Это предложение привело меня в чувство.
   — И что я ему скажу? — сдвинула я брови.
   — Придумаем по дороге. Главное, ты будешь знать, жив он или нет.
   — Но если я вот так заявлюсь, что он обо мне подумает?
   — Аня хорошая, — проквакал Сашок, мы обе уставились на него озадаченно, после чего Лерка пожала плечами.
   — Слышала? Мужик мужика знает лучше. Поехали.
   Если до того момента я время от времени сомневалась в своей нормальности, то теперь могла поставить себе диагноз не хуже любого психиатра: я точно спятила. Потому что поехала. Разумеется, если бы я поехала одна, то, конечно, очень быстро передумала бы, и свернула к родному жилищу, но поехала я с Леркой, точнее, она со мной, а Сашок на джипе пристроился сзади, чем слегка тревожил меня, потому что ездила я не очень аккуратно. Лерка всю дорогу трещала как заведенная, так что у меня совсем не было времени пораскинуть мозгами, к тому же на дорогу ушло всего несколько минут, я глазом не успела моргнуть, как уже тормозила возле вожделенного подъезда на улице Чапаева.
   — Выходи! — скомандовала Лерка.
   Я вышла, и тут меня озарило:
   — Я же не знаю, в какой квартире он живет.
   — У него имя редкое, найти парня с таким именем дело двух минут, — порадовала меня Лерка.
   — А замок? Как мы войдем в подъезд?
   Вопрос слегка запоздал, Сашок присел на корточки возле двери, раздался щелчок, и дверь открылась.
   — Но что мы ему скажем? — привела я последний довод, замерев в дверях.
   — Тебе ничего говорить не надо, я все сама скажу.
   — Ну уж нет, — возразила я и сделала роковой шаг, лихорадочно соображая, что скажу Арсению, если он откроет дверь. Возможно, он и не живет здесь, просто заходил к приятелю. Мне очень хотелось, чтобы так оно и было.
   Между тем Лерка достигла первой квартиры и позвонила в дверь. Сашок благоразумно остался стоять внизу. Я как раз поравнялась с Леркой, когда дверь распахнулась и мы увидели сухонькую старушку с очень сердитым выражением лица.
   — Что надо? — спросила она.
   — Извините, — влезла я, опережая Лерку, — мы ищем молодого человека…
   — Второй этаж, — ответила она, выглянула, увидела Сашка и закатила глаза. — Господи.., двадцать восьмая квартира, чтоб вам всем провалиться.
   Она собралась захлопнуть дверь, но Лерка слегка надавила на дверь плечом и ласково поинтересовалась: