На первом этаже был гараж и большой холл, на втором гостиная и кухня, а на третьем две спальни. В огромной гостиной лишь мягкая мебель да телевизор, даже штор на окнах не было, чувствовалось, что хозяйка вселилась сюда недавно и как следует не обжилась, но и с минимумом мебели квартира выглядела шикарно. Я опять-таки усомнилась, что она принадлежит Катьке, вынула паспорт и проверила прописку: улица Комсомольская, дом семь, квартира три. Неужели такую квартиру можно заработать пением в кабаке? Может, и можно, но при условии, что вместо Катьки поет какая-нибудь поп-звезда, но та вряд ли согласится на кабак. В общем, появление у сестрицы шикарной квартиры осталось для меня загадкой. Ладно, встретимся, и я непременно спрошу…
Потратив на осмотр квартиры минут сорок, я вспомнила, что входная дверь до сих пор открыта, а ключи торчат в замке. Я кубарем скатилась в холл, злясь на себя и мысленно обзывая себя растяпой. Что, если ключей в замке не окажется? Буду сидеть до возвращения Катьки в ее квартире и добро сторожить, вот уж сестрица скажет мне «спасибо»… Я распахнула дверь и с сильно бьющимся сердцем выглянула: ключи торчали в замке.
– Слава богу, – пробормотала, я и только хотела захлопнуть дверь, как вдруг мое внимание привлекла машина. Стояла она возле тротуара чуть в стороне от Катькиных окон. Прямо напротив дома был парк с высоченными липами, а ближе к тротуару кусты сирени, опоясывающие парк по периметру. Так вот, синий «Опель» кой-то черт взгромоздился на тротуар, хотя дорога была совершенно свободна, и притулился за кустами. «Жулик, – испуганно решила я и торопливо захлопнула дверь. – Квартиры побогаче высматривает». Стрелой поднявшись в гостиную, я подкралась к окну, выходящему в парк, и осторожно выглянула. «Опеля» и в помине не было. «Куда ж он делся?.. – разволновалась я, распахнула створку окна и высунулась почти наполовину, но проклятущая машина как сквозь землю провалилась. – …Меня испугался», – подумала я и почему-то испугалась сама.
Решив вернуть себе хорошее настроение, я отправилась на кухню. Выяснилось, что Катька жила по-спартански: холодильник пустой, а из продуктов во многочисленных шкафах роскошного гарнитура только соль, сахар и банка кофе.
– Что ж, выпьем кофе, – философски рассудила я, включила электрический чайник и направилась в ванную. Ванная произвела на меня неизгладимое впечатление: огромная, круглая, с гидромассажем, слева душевая кабина, на полу ковер, белый, голубыми цветами. Я взвизгнула, бог знает чему радуясь, и открыла кран с горячей водой, вернулась в кухню, заварила кофе, прихватила фотографии из сумки и со всем этим добром переместилась в ванную. Следующие двадцать минут были самыми счастливыми в моей жизни. Я прихлебывала кофе, лежа в мыльной пене, рассматривала фотографии, бормоча имена и фамилии Катькиных знакомых, и без причины то и дело улыбалась. Даже Париж на миг показался не таким уж заманчивым, у нас тоже неплохо, если…
В этот момент зазвонил телефон. Звонка я ни от кого не ждала и в первое мгновение испугалась, но тут же подумала: если у Катьки есть телефон, отчего б ему не звонить? У нее полно знакомых, а вот мне с ними разговаривать ни к чему, но тут же другая мысль пришла в голову: а вдруг это Катька? Я вскочила и бросилась на кухню, обмотавшись полотенцем, в спешке поскользнулась на мокрой плитке и грохнулась на пол, встала и с трудом доковыляла до телефона, сняла трубку и услышала короткие гудки. Мне стало так обидно, что я едва не захныкала, почесала ушибленное место и только сделала два шага в сторону ванной, как телефон зазвонил вновь.
Я подскочила к нему и сняла трубку. Гнусавый мужской голос заявил:
– Жду не дождусь, радость моя, когда смогу расцеловать все пальчики на твоих ножках. – Я громко икнула, а голос на том конце провода продолжил: – Хочешь, заеду прямо сейчас?
– Вы не туда попали, – пискнула я и хотела бросить трубку, но гнусавый торопливо спросил:
– Кто это? Где Катрин?
Чтобы выиграть время, я тоже спросила:
– А кто ее спрашивает?
– Даниил Игнатьевич.
Ни про какого Данилу Игнатьевича я не слышала, Катька мне о нем не говорила, голос противный, и что я буду с ним делать, если он в самом деле припрется?
– Катерины нет, – вздохнула я.
– А где она? – «О господи, вот привязался».
– В парикмахерской, – ответила я первое, что пришло в голову.
– А вы кто?
– Я? Я соседка. – Тут я огляделась и сообразила, что в таких домах вряд ли соседи запросто заходят друг к другу, и торопливо добавила: – Живу в соседнем доме… Я Катерине Юрьевне по хозяйству иногда помогаю.
– Понятно. А Катрин мне ничего передать не просила?
– Нет, – ответила я.
– Но к отъезду она готовится?
Господи, да это никак сестрицын приятель, с которым она собралась на Канары. По голосу ему лет сто, на голубую мечту совершенно не похож. Впрочем, это не мое дело, лишь бы Катьке нравился. Что ж ему сказать-то?
– Собирается, – вздохнула я. – Чемодан уже приготовила.
– Значит, ничего не изменилось, я жду ее на даче, как договаривались, около десяти.
Он повесил трубку, а я плюхнулась в кресло, чувствуя, как пот градом стекает с моего лба. Какая к черту дача? А может, они договорились там встретиться, ну, вроде бы как на конспиративной квартире, а уж потом поедут на Канары. Но ведь Катька собиралась ехать от меня? А если я все перепутала и тип с гнусавым голосом вовсе не Катькина голубая мечта? Ну, надо же… миссия, которая до этого мгновения казалась забавной и легко выполнимой, вдруг стала обрастать непредвиденными трудностями. Я с этим типом только по телефону разговаривала, и то едва не умерла от беспокойства, а что же будет в ночном клубе?
Я перевела взгляд на часы, сердце мое сжалось, а я поняла, если не хочу опоздать к указанному Катькой времени, надо торопиться.
– О черт, – взвыла я и кинулась в ванную, затем в спальню, распахнула дверь шкафа и замерла с открытым ртом. Чего здесь только не было… Такие наряды я разве что в кино видела. Плохое настроение с меня как ветром сдуло.
Я достала черный костюм, облачилась в него, расчесалась, подумала и надела очки от солнца. Очень трудно заподозрить во мне подделку, остается лишь голос, но, в конце концов, мне необязательно там с кем-то разговаривать.
Через полчаса, заскочив в магазин и вернувшись с покупками, я вторично покинула квартиру и нерешительно огляделась. В то, что Катька добирается на работу пешком, верилось с трудом. В гараже стояли «Жигули» девятой модели, но мне от этого не легче, раз я ни разу не садилась за руль.
Я подумала, что надо бы вызвать по телефону такси, и совсем было собралась вернуться в квартиру, но тут из-за угла вывернула машина, проехала мимо, затем остановилась, сдала назад, дверь распахнулась, и парень с бородкой, радостно улыбаясь мне, спросил:
– Ты куда?
– Э-э… – начала я, а он мотнул головой и продолжил:
– Если в кабак, садись, подвезу, мне в ту сторону.
– Спасибо, – проблеяла я, садясь рядом с парнем и пытаясь решить, знакомы мы с ним, то есть они с Катькой? На фотографиях его точно не было. Он посмотрел на меня, подмигнул и предложил сигарету. Я не курила и лишь покачала головой, а он поинтересовался:
– Как жизнь? Давно тебя не видел.
– Нормально, – кашлянув, ответила я, стараясь подражать Катькиной интонации, но хорошо ли выходит, оценить не могла по причине сильного волнения.
– Выглядишь клево, – хмыкнул он. – Как там Мишка? – помолчав немного, вновь спросил парень, а я разозлилась, потому что ни о каком Мишке знать не знала, и рявкнула:
– Отвяжись…
– Да ладно, – пожал он плечами. – Я ведь так спрашиваю… Я в чужие дела не лезу, хотя на Мишкином месте горячку пороть бы не стал.
– Заткнулся бы ты, честное слово, – не выдержала я, а он вдруг начал тормозить, только я решила, что бородатый разозлился и вознамерился выкинуть меня из своей машины, как с правой стороны увидела неоновую надпись «Ночной клуб «Лейла». Как раз в этом заведении пела моя сестрица, и я, буркнув «спасибо», поспешно вышла.
Хоть Катька и называла заведение кабаком, а вслед за ней и ее приятель, чье имя осталось для меня неизвестным, но, по крайней мере, снаружи клуб выглядел респектабельно. Старинное двухэтажное здание в центре города, крыльцо с большим козырьком доходило прямо до проезжей части, так что, выйдя из машины, сразу оказываешься под крышей. Чуть дальше охраняемая стоянка, фонари, имитировавшие газовые, весь фасад в огнях, дубовая, наполовину застекленная дверь, а рядом с ней швейцар в ливрее.
– Ничего себе, – пробормотала я с легким намеком на панику, вздохнула и направилась к двери, решив держать себя в руках.
Швейцар при моем приближении взял под козырек и распахнул дверь, на вид ему было лет шестьдесят.
– Добрый вечерочек, Катрин, – сказал он.
– Добрый… – начала я и взвизгнула от неожиданности: старый хрыч больно ущипнул меня. Только я собралась заехать ему сумкой по носу, как прямо перед собой увидела Юрия Павловича, высокого, лысого, с невероятно оттопыренными ушами, хозяина данного заведения.
– О, Катерина, – сказал он, увлекая меня в холл. – Очень кстати. Зинка на работу не вышла, придется тебе.
– Я не могу, – прохрипела я, ткнув указательным пальцем в свое горло. – Охрипла.
– Вот черт… Что ж вы меня без ножа режете?
– Между прочим, я в отпуске, – напомнила я.
– Какой к черту отпуск? – рявкнул он. – Говорю, Зинка не вышла, вы что хотите… – Тут дверь за моей спиной хлопнула, и в холл, точно ураган, влетела девица с огненно-рыжими волосами, в каком-то совершенно невероятном платье салатового цвета. – Где тебя черти носят? – напустился Юрий Павлович на вновь прибывшую.
– Юрик, все будет, – пьяно ухмыляясь, заявила Рыжая. – Двадцать минут, и я в полном порядке.
Девица исчезла в боковом коридоре, а Юрий Павлович длинно выругался ей вслед, взглянул на меня и махнул рукой, а я пробормотала:
– Я-то здесь при чем?
Юрий Павлович заспешил по тому же коридору, а я принялась вертеть головой, потому что совершенно не знала, куда идти дальше. На счастье, в холле появилась молодая пара, я ненадолго задержалась возле зеркала, а затем направилась вслед за ними и оказалась в баре. За высокой стойкой работали два бармена, вдоль стен стояли круглые столики с бумажными фонариками, играла тихая музыка. Что ж, по-моему, очень симпатично. Я взгромоздилась на стул возле стойки, подмигнула бармену и лишь после этого сообразила, что на мне защитные очки, чертыхнулась, но снять их не рискнула. Бармен приблизился и спросил с улыбкой:
– Как обычно?
– Да, – кивнула я и принялась осторожно разглядывать публику.
Народ потихоньку прибывал, вскоре свободных столиков уже не осталось. Слева от меня виднелась арка, дальше зал ресторана, рядом со стойкой еще одна арка, на этот раз в игорный зал. Со своего места я видела стол с рулеткой, а возле него внушительное количество граждан. Правда, лишь немногие делали ставки, публика в основном любопытствовала. Тут я вспомнила совет Катьки обязательно сыграть в первый же вечер, сестрица утверждала, что новичкам везет. «А вдруг и вправду повезет?» – подумала я и отправилась за фишками.
– Решила испытать удачу? – улыбнулась мне девушка, звали ее Лена. Увидев знакомое лицо, я так обрадовалась, что тоже разулыбалась, едва справившись с соблазном постоять немного рядом с ней и поболтать.
Получив фишки, я прошла к столу и некоторое время наблюдала за игрой. Ничего мудреного. Упитанный дядька с бабочкой поднял на меня взгляд и спросил:
– Будешь ставить?
Только я собралась ответить, как кто-то толкнул меня под локоть, фишки упали и рассыпались по полу.
– Извините, – услышала я приятный мужской голос, повернулась и в двух шагах от себя увидела молодого мужчину в костюме и голубом свитере. Он торопливо наклонился, собрал фишки и протянул их мне.
– Спасибо, – пролепетала я. Надо сказать, парень произвел на меня впечатление. Высокий, темноволосый, с ярко-синими глазами и едва заметной ямочкой на подбородке. Любое рекламное агентство оторвало бы его с руками с таким-то лицом и фигурой. Держался он с достоинством, одет был со вкусом, и если на свете существовал мужчина моей мечты: так вот он, передо мной. Слабая улыбка тронула его губы.
– Мы, кажется, незнакомы, – сказал он, взял меня за руку и сообщил: – Меня зовут Илья.
– А меня…
– Я знаю. Вы Катрин. Я наблюдал за вами несколько вечеров… если честно, попав в этот клуб случайно, я уже вторую неделю хожу сюда из-за вас.
Хорошее настроение мигом улетучилось. Ну, Катька… впрочем, сестрица теперь далеко, и с этим парнем она даже незнакома.
– Вы шутите? – улыбнулась я.
– Нет. Я серьезно. Вы очень красивая.
– Девушке всегда приятно слышать такие слова, знать бы еще, искренне ли вы это говорите?
– В моей искренности вы можете быть абсолютно уверены.
– Спасибо, – брякнула я, кашлянула и попыталась вспомнить, что собиралась делать минуту назад. Илья вновь пришел мне на помощь.
– Собираетесь поставить? – спросил он, кивнув на фишки.
– Да, думаю проверить удачу.
– Пожалуй, составлю вам компанию.
Мы сделали ставки и в самом деле выиграли. Пока шарик крутился, я стояла замерев, приоткрыв рот, и не сразу сообразила, что намертво вцепилась в руку Ильи. Впрочем, он, как видно, не возражал. Когда возвестили о нашем выигрыше, Илья пожал мне руку и широко улыбнулся.
– Я знал, что с вами мне повезет. Продолжим?
Я пожала плечами, если честно, игра меня не очень привлекала, к деньгам я относилась слишком серьезно, чтобы вот так просто ими рисковать. Удачу я проверила, убедилась, что пословица «новичкам везет» права, и интерес к игре потеряла, но расставаться с Ильей мне не хотелось, а как продолжить беседу, отказавшись играть, я не знала. После недолгого колебания я кивнула.
– Отлично, – улыбнулся он и взял меня за локоть.
Нам фантастически везло. Илья смотрел на меня с нежностью и делал ставки, продолжалось это никак не меньше часа, взгляд его становился все пристальнее, все откровеннее, а я вроде бы покраснела, не то от этого взгляда, не то от волнения. Я повизгивала от восторга, когда мы в очередной раз выигрывали, прижималась к его плечу, в общем, вела себя как последняя дура и не сразу сообразила, что атмосфера в игорном зале изменилась: теперь вокруг нашего стола толпились люди, практически все, кто присутствовал здесь в тот вечер и следил за игрой: любой звук в наступившей тишине казался громоподобным. Я с удивлением огляделась и вдруг услышала:
– Двадцать тысяч.
Илья повернулся ко мне и с этой своей роскошной улыбкой спросил:
– Рискнем?
– Что? – не поняла я.
– Делайте свои ставки, – равнодушно сказал дядька в бабочке, но взгляд его был напряженным. Илья сжал мои пальцы и опять спросил:
– Рискнем? Я уверен, ты принесешь мне удачу.
– А-а… – начала я, теряясь в догадках, что, черт возьми, происходит.
– На все, – кивнул Илья.
– Ставки сделаны.
Шарик покатился, а я перевела очумелый взгляд со стола на лицо Ильи и подергала его за рукав. Он сделал мне знак молчать, публика вокруг затаила дыхание, шарик наконец остановился, и все дружно вздохнули:
– Ах…
Илья победно улыбнулся.
– Отлично.
– Мы выиграли? – немного придя в себя, спросила я.
– Разумеется.
– Много?
– Твой выигрыш двадцать тысяч.
– Это как, новыми? – растерялась я и пунцово покраснела.
– Конечно, – спокойно кивнул Илья. – Думаю, это стоит отметить.
На негнущихся ногах я отправилась вместе с ним в сторону бара, силясь прийти в себя. Мама моя, двадцать тысяч, да мне за них работать надо два года… И вот так запросто, в течение часа выиграть сумасшедшие деньги. Быть такого не может! Илья заказал мартини, поднял свой бокал и провозгласил:
– За удачу. И, конечно, за наше знакомство.
– За удачу, – промямлила я, поглядывая по сторонам. Мне очень хотелось узнать, выдадут ли мне деньги, а если да, то когда именно и что для этого необходимо. Словно отгадав мои мысли, Илья подмигнул мне и спросил:
– Ну что, пойдем за выигрышем?
Я только пожала плечами, потому что от волнения была не в состоянии говорить. Через несколько минут перед моим носом оказалась пачка денег, Илья равнодушно сунул свою часть в карман пиджака, а я дрожащей рукой взяла свою, повертела ее и убрала в сумку, а потом тревожно огляделась: не хватало только, чтобы меня ограбили. Двадцать тысяч – это ж целое состояние.
– Поедем куда-нибудь или поужинаем здесь? – спросил Илья.
– Здесь, – только и смогла ответить я, с трудом разжав челюсть.
Мы отправились в ресторан. Почти все столики были заняты, но нам нашлось место недалеко от небольшой эстрады.
– Мы выиграли сорок тысяч? – не удержалась я.
– Да.
– И вот так запросто их получили.
– Я думаю, Юрий Павлович сейчас неважно себя чувствует. Но такое иногда случается, и он, безусловно, переживет потерю.
– И часто вы так выигрываете?
– Почему бы нам не перейти на «ты»?
Тут я вспомнила, что он в самом деле уже перешел, еще там, возле стола с рулеткой, и кивнула.
– Конечно. И часто ты выигрываешь?
– Нет. Я не игрок по натуре. Просто сегодня, когда мы наконец познакомились, я вдруг понял, что мне повезет, ну и вот что из этого вышло.
Я улыбнулась и почувствовала себя гораздо спокойнее. Конечно, здорово за один вечер выиграть такие деньги, но ведь мы могли и проиграть, и что бы я сейчас делала? От одной этой мысли мне стало не по себе, и я зябко поежилась. Подошел официант и подал мне меню, я заглянула в него и едва не свалилась со стула: выигранных двадцати тысяч надолго не хватит, если питаться здесь…
– Что-нибудь выбрала? – спросил Илья.
– Если честно, я совсем не голодна.
– Здесь отлично готовят форель…
– Да, я знаю… – «Дьявол побери этот кабак и мою сестрицу в придачу», – подумала я.
– Не возражаешь, если я закажу для тебя форель и еще вот эту закуску? И, конечно, шампанское.
– Не возражаю, – кивнула я, точно зная, что закуска за такие-то деньги встанет комом в моем горле. На мое счастье, как раз в этот момент на эстраде вспыхнули фонарики, освещение в зале слегка притушили, а из-за бархатной портьеры слева появилась девица, та самая Рыжая, что столкнулась в холле с Юрием Павловичем.
– Добрый вечер, господа, – сказала она, послышались негромкие хлопки, девушка улыбнулась и продолжила: – Я очень рада, что вы сегодня с нами. Я благодарю вас за теплый прием… – Пока она говорила, музыканты заняли свои места, Рыжая в крохотном платье с голой спиной откинула назад голову, сцепила руки и запела что-то в высшей степени жалостливое. Не знаю, как пела моя сестра, но эта пела из рук вон плохо. Однако публика то ли привыкла, то ли попросту не обращала на нее внимания. По крайней мере, никто не выразил недоумения.
Нам принесли заказ. Илья некоторое время молчал, глядя на певицу, и заявил:
– Она тебе в подметки не годится. Просто удивительно, что Юрик согласился взять ее… Впрочем, то, что она так бездарна, тебе лишь на пользу, никакого намека на конкуренцию.
– Ты так думаешь? – улыбнулась я.
– Конечно. – Он взял мою руку и поцеловал, а я опять покраснела. «Господи, ну нельзя же быть такой дурой…»
– А можно узнать, чем ты занимаешься? – пытаясь скрыть замешательство, спросила я. – Разумеется, когда не играешь в рулетку?
– Я? Я совершенно обычный российский бизнесмен. Очень скучный, много времени проводящий в кабинете, погрязший в деловых бумагах и прочей ерунде.
– Ни за что бы не подумала.
– Да? А что ты подумала?
– Не знаю, если честно, – растерялась я, – но очень трудно представить тебя за письменным столом, в скучном кабинете.
– Тем не менее это так. Иногда я позволяю себе немножко расслабиться, но тридцать дней в месяце я здравомыслящий дядя, без малейшей склонности к авантюрам. Ужасно, правда?
– Почему же… В каждой работе есть свои плюсы и минусы.
– Да-да, конечно. А тебе нравится твоя работа?
Я едва сдержалась, чтобы не брякнуть: «Платят мало», вовремя сообразив, что Илья имеет в виду вовсе не работу учительницы, неожиданно разозлилась, потому и ответила:
– Не очень. Честно говоря, я мечтаю выйти замуж за бизнесмена и бросить этот дурацкий кабак к чертям собачьим. – Я широко улыбнулась, ожидая реакции Ильи. Реакция не замедлила последовать.
– Ты прелесть, – заявил он и вновь поцеловал мне руку. Не знаю, что такого прелестного он обнаружил в моем ответе. Пока я размышляла над этим, возле нашего стола появился Юрий Павлович. Лысина его блестела от пота, он то и дело вытирал ее платком, глазки бегали, хищно посверкивая, а на губах играла довольно противная ухмылка.
– Как тебе Зинка? – пропел он, кивнув на Рыжую.
– Я только что сказал Катрин, что она ей в подметки не годится, – вмешался в разговор Илья.
– Я тоже так думаю. Ни кожи, ни рожи… – Говоря это, Юрий Павлович сунул руку под скатерть и ухватил меня за коленку, а я легонько заехала ему локтем в бок. Конечно, он хозяин этого притона, но я-то к нему никакого отношения не имею и всякие гнусности терпеть не собираюсь, а если подпорчу Катьке карьеру, так виновата в этом только она, нечего было затевать это дурацкое переодевание.
Юрий Павлович слабо охнул и заметно скривился, а я улыбнулась и сказала:
– Извините, я такая неловкая.
– Ничего, ничего, – прошипел он. Илья изо всех сил старался не смеяться и на всякий случай отвернулся к эстраде. – А я ведь, собственно, к вам, Илья Петрович, – ласково заговорил Юрий Павлович, как только смог отдышаться. – Нельзя ли вас отвлечь минут на пять, пройдемте в мой кабинет, буквально на три слова…
– А эти три слова вы здесь сказать не можете? – удивился Илья.
– Я-то могу. – Голос хозяина стал слаще меда. – Да боюсь, вам это не понравится. Так что будьте так любезны… – Юрий Павлович стукнул себя ладонью по лбу, точно неожиданно что-то вспомнил, и, наклонясь ко мне, пропел: – Поздравляю с выигрышем, Катрин. Такая удача, такая удача…
Илья поднялся из-за стола, насмешливо улыбаясь, но во взгляде его мелькнуло что-то похожее на беспокойство. Они скрылись за одной из портьер, а я попробовала сосредоточиться на репертуаре Рыжей. Теперь она исполняла романс, сцепив руки над головой и вращая тазом немного не в такт музыке. Издалека это можно принять за танец живота, но музыкальное сопровождение немного смущало. Я нахмурилась, наблюдая все это, и некоторое время сидела озадаченная, после чего торопливо съела форель. Илья все еще не возвращался. Правда, прошло совсем немного времени, а я, оглядев зал, подумала, что не худо бы посетить дамскую комнату.
С этой целью я поднялась из-за стола и попыталась ее обнаружить. Делом это оказалось нелегким, я немного поплутала в коридорах – никакого намека на туалет. Спрашивать кого-либо я поостереглась: раз уж предполагалось, что я здесь работаю, то такие вещи должна знать.
Я добралась до лестницы и не спеша, точно прогуливаясь, поднялась на второй этаж. Здесь тоже были коридоры и несколько дверей, на одной из них имелась вожделенная табличка, и я ходко устремилась туда, но где-то на середине пути притормозила, а затем и вовсе замерла: из-за ближайшей ко мне двери раздавались голоса, один, вне всякого сомнения, принадлежал хозяину клуба, а другой Илье.
– Я не собираюсь больше ждать, – визгливо выговаривал Юрий Павлович. – Вместо благодарности за мое терпение…
– О чем это ты? – удивился Илья. – Не можешь пережить потерю сорока тысяч? Брось, Юрик, ты на мне заработал гораздо больше.
– Это мои деньги… черт… что ты из себя строишь? Слышал пословицу: «На каждого мудреца довольно простоты»? Ты сколько угодно можешь пудрить мозги своей жене, может, ей это нравится, а может, она в самом деле такая дура, но меня тебе не облапошить…
Меня точно обдало холодным душем, выходит, Илья женат, а я-то обрадовалась… В этот момент дверь с шумом распахнулась, а я кубарем скатилась с лестницы, забыв про туалет, и внизу почти нос к носу столкнулась с Рыжей.
– Чего вытаращилась? – ядовито спросила она.
– Да пошла ты… – рявкнула я, влетела в зал, плюхнулась на свое место и залпом выпила бокал шампанского. Через пять минут появился Илья, улыбался он очень мило, и чувствовалось, что жизнь его устраивает, вот и верь людям после этого. – Что понадобилось от тебя этому старому козлу? – спросила я, пылая жаждой мести за утраченные иллюзии.
– А… совершенно глупый разговор. Кое-какие общие дела, спорные вопросы, в бизнесе это часто бывает.
– У вас общий бизнес? – решила я не сдаваться.
– Я ведь сказал: кое-какие дела. Забудем об этом. – Илья все еще улыбался, но теперь смотрел на меня настороженно, точно пытался отгадать, что происходит в моей черепной коробке. В ней много чего происходило, но все происходящее можно было легко свести к одной мысли: «Все мужики свиньи. А вот такие, как этот Илья, в особенности». Я налила еще бокал шампанского и выпила, глядя на своего спутника без малейшего удовольствия. – Что-нибудь случилось? – поднял он брови.
– Нет. Просто не люблю, когда меня оставляют одну.
– Прости, но это не моя вина… – Он продолжил распинаться в том же духе, а я сидела, чуть не плача. Во-первых, ужасно хотелось в туалет, во-вторых, так и подмывало сказать ему, что он сукин сын и притворщик. А я еще десять минут назад мечтала о том, что это случайное знакомство перерастет в нечто большее… И вот тебе, пожалуйста. Не знаю, как долго я бы еще сидела, злясь на весь свет и страдая, но тут обратила внимание на то, что время от времени кто-то из граждан, сидящих в зале, удалялся за ширму слева от входа, и я сообразила, что там находится туалет, обрадовалась, резво поднялась, сказала «извини» и потрусила в том направлении.