Татьяна Полякова

Миллионерша желает познакомиться


– Простите, – робко начала я, – это ограбление?

Вопрос мой адресовался здоровенному парню в маске, который энергично размахивал железкой, подозрительно напоминающей пистолет. Видно было, что парень здорово нервничает. Он орал: «Всем на пол!», и этим криком вывел меня из глубокой задумчивости, в которой я пребывала с утра. Спросила я скорее по привычке (я люблю задавать вопросы, потому что от природы любопытна), а еще из вполне понятного желания быть в курсе происходящего. Потому что, если это ограбление, я, в общем-то, ничего против не имею: в кошельке у меня 100 руб. 55 коп., и я согласна пожертвовать ими, лишь бы парни не волновались; из украшений на мне кожаный браслет, между прочим, дорогой, и мне он нравится, лишаться его я не планировала, но вряд ли парни позарятся на такую грумзу. В общем, если это ограбление, мое дело тихо-мирно сидеть в уголке, то есть теперь лежать на полу, дождаться, когда грабители смоются, и продолжить размышления о жизни, которая, кстати, в последнее время не очень-то радовала. Если же парни, не приведи господи, террористы, тогда придется настраивать себя на испытания, а мне этого, по понятным причинам, не хотелось, испытания я не очень жалую, а сейчас они и вовсе некстати.

Короче, задавая этот вопрос мягко, вежливо, со свойственной мне интеллигентностью, я хотела только определиться.

– Заткнись! – рявкнул здоровяк, схватил меня за шиворот и толкнул на пол, где я и распласталась, прошипев «придурок», правда, прошипев еле слышно, осмотрительно понизив голос и отвернувшись.

«Террористы», – с тоской подумала я, потому что ничего хорошего от жизни не ждала. И даже не испытывала особого удивления, в очередной раз умудрившись попасть в историю. Для меня это дело обычное: бутерброд всегда падает маслом вниз, автобус ускользает из-под носа, вылет самолета задерживается, паспорт теряется, каблуки ломаются, а жулики в толпе безошибочно находят меня, чтобы свистнуть кошелек из сумки.

Другая бы на моем месте загрустила, решив, что это пожизненный крест, но я была оптимисткой и верила, что однажды мне повезет по-крупному, иначе выходит, что в мире нет справедливости, а с этим я согласиться никак не могла.

В общем, я лежала на полу, томно вздыхала и поторапливала провидение, мол, хватит испытаний, пора переходить к тотальному везению. Я, конечно, не против еще немного потерпеть, но террористы – это, пожалуй, слишком.

Чтобы отвлечь себя от этих мыслей (с провидением шутить не стоило), я принялась вспоминать события этого дня, пытаясь определить, является ли он чем-то особенным или ничего, день как день, и закончится вполне мирно. Не хотелось бы думать, что день этот последний, хотя парни в масках свирепствовали вовсю, то есть орали и грозили всех перестрелять. «Ничего, ничего, – утешала я себя, – все как-нибудь образуется».

Утром у меня перегорел электрический чайник, дело обычное, потом я поехала к Светке, приткнула машину возле подъезда на пригорке, забыв поставить ее на ручник, а она возьми да и покатись, передним колесом влетев в канализационный колодец, люк которого был открыт. Это событие я восприняла как должное, такое и раньше случалось. После того как машину удалось вытолкать усилиями пришедших мне на помощь граждан мужского пола, выяснилось, что ее придется отправлять в ремонт. Было обидно и совершенно непонятно: с какой стати? Слово «подвеска» вызывало у меня стойкие ассоциации с «Тремя мушкетерами» и потому воспринималось несусветной глупостью, но толстый дядька, который талдычил мне про подвеску, сумел запугать меня, и я отправилась на станцию технического обслуживания, где машины лишилась, то есть мне сказали, что забрать ее я смогу только через два дня. К машине я привыкла и почувствовала себя сиротой, оттого ничего хорошего от жизни не ждала, и правильно, между прочим.

Я вспомнила о Светке, которой должна была пятьсот баксов и намеревалась сегодня их вернуть, поехала к ней на троллейбусе, потому что, кроме баксов, у меня был только проездной, который я два дня назад нашла возле подъезда. Я обошла соседей, выясняя, не потерял ли его кто-нибудь из них, и в конце концов оставила было у себя, решив, что с этой находки начнется новая эра в моей жизни – эра повального везения. Ничуть не бывало. Панически боясь кошельков, я спрятала доллары во внутренний кармашек сумки, откуда они исчезли, потому что какой-то гад, воспользовавшись толчеей в троллейбусе, просто разрезал сумку. Обнаружила я это у Светки, когда попыталась достать деньги, – рука моя свободно проникла в новообразовавшееся отверстие, и я убедилась, что денежки тю-тю. Светка вздохнула и сказала с печалью:

– Не переживай. – Подумала и добавила: – Когда-нибудь это кончится.

– Надеюсь, – пожала я плечами.

– Давай чай пить, – ласково предложила подруга, – а с деньгами не торопись. Я ничего не планировала покупать, какая разница, где они лежат, у тебя или у меня…

– Спасибо, – вздохнула я и подумала, что если бы не послушала толстого дядьку и не поехала в сервис… или хотя бы для начала заскочила к Светке и вернула деньги… Все-таки интересно: это судьба или во всем виновата я?

Лишившись и машины, и денег, я решила, что для одного дня это слишком. Я взяла в долг у Светки сто рублей и отправилась домой, вызвав такси. Но едва мы отъехали от Светкиного подъезда, как у «Волги» спустило сначала одно колесо, которое водитель быстро заменил, а потом и второе, заменить которое вот так сразу возможным не представлялось. Водитель матерился сквозь зубы, а я даже не удивилась и побрела к троллейбусной остановке, надо же было как-то выбираться из этого района.

Троллейбус был почти пуст, а сумка уже разрезана, и я благополучно добралась до дома. То, что за время пути дважды отключали электроэнергию, я в расчет не беру, это пустяк, да и отключали-то всего минут на двадцать, меня такими пустяками не проймешь.

Приехав домой, я вспомнила, что забыла ключи на тумбочке. Само собой на звонки никто не реагировал, выходит, и Ритка, и ее возлюбленный куда-то смылись (хотя Ритка в это время всегда дома, но на то оно и невезение). Вспомнив, что у меня есть 100 руб. и 55 коп., я зашла в кафе на соседней улице с намерением выпить чаю и скоротать время до появления Ритки.

Надо сказать, что «Мамины блины», так называлось кафе, я предпочитала всем другим подобным заведениям в нашем городе, потому что только здесь чай подавали в фарфоровых чайниках, расписанных розами, чашки с блюдцем тоже были фарфоровые, а чай ароматный, не какие-то дурацкие пакетики, которые заливают кипятком и суют тебе под нос, а потом ты ломаешь голову, куда приткнуть этот пакетик. В общем, данное заведение неизменно настраивало меня на лирический лад и возвращало веру в грядущее везение.

Я твердо была убеждена, что здесь мне ничего не грозит. Здесь я даже ни разу ложку не уронила и никто не опрокидывал на меня чайник. Это был оазис покоя в безбрежном море невезения. Оттого-то я поначалу не испугалась, когда вдруг звякнул колокольчик у двери, а вслед за этим мужской голос рявкнул: «Всем на пол!» Я повернула голову и увидела двух типов в одинаковых водолазках и шапках-масках на голове, они стояли плечом к плечу, тыча во все стороны пистолетами. Я с обидой подумала: «Не может быть», в том смысле, что это могло случиться со мной где угодно, но только не в этом безопасном месте. Но случилось именно здесь, и я едва не заревела от обиды. Говорю едва, потому что давно запретила себе заниматься этим неблагодарным делом – если каждый раз реветь, так и будешь ходить с красными, как у кролика, глазами, хотя кролики мне симпатичны, и все же…

Словом, я решила воздержаться от слез, затихла, расслабилась и посоветовала себе не принимать происходящее близко к сердцу. К встрече с террористами я была внутренне готова, ведь в последнее время средства массовой информации принялись поминать их по сто раз на день, к месту и не к месту. Если уж они завелись у нас, дураку ясно, меня им не обойти, и я для себя решила, что при случае в панику впадать не буду и попытаюсь отнестись к ним как к бутерброду, упавшему маслом вниз.

Оттого в настоящий момент я лежала себе спокойно, в основном опасаясь одного: как бы здоровенный детина не отдавил мне ноги или руки, вертясь на месте точно заведенный.

– Лежать тихо! – гневно восклицал он, хотя, кроме него, голос никто не подавал. Второй тип рванул к кассе, протянул девушке-кассиру полиэтиленовый пакет и рявкнул:

– Деньги, быстро!

С моего места открывался прекрасный вид, так как лежала я недалеко от двери и все кафе у меня было как на ладони, стоит лишь чуть-чуть приподнять голову, а я ее, конечно, приподняла: любопытство, ничего не поделаешь.

Девушка торопливо достала деньги и бросила их в пакет, сумма, судя по всему, была смехотворная. Я мысленно усмехнулась: не одной мне не везет, а потом и успокоилась – никакие парни не террористы, обычные грабители, свистнут мои сто рублей (не мои – Светкины) и бросятся отсюда со всех ног. Хорошо, что здесь пол чистый, но плохо, что на мне белая блузка… «Ладно, все в пределах нормы», – философски рассудила я. Между тем парень забрал деньги и шагнул навстречу дружку, который все еще топтался возле двери, держа всех под прицелом.

– Кошельки на пол, прямо перед собой! – скомандовал он.

Я охотно выполнила его приказ и только тогда заметила, что в глубине зала сидит себе дядька лет сорока, упитанный, веснушчатый, рыжий, с пышными усами, и ест блины как ни в чем не бывало. Надо сразу же пояснить следующие два факта. Блины здесь были знатные, в меню я насчитала двадцать наименований, лично я очень уважала «Деревенские». Второй факт, рыжего я заметила не сразу, потому что сидел он сбоку от меня, а вертеть головой налево-направо команды не было, и лишь когда я полезла за кошельком… В общем, рыжий произвел впечатление. На предложение предъявить кошелек он никак не отреагировал, уплетал себе блины с таким видом, точно происходящее вокруг его не касалось. Так как остальная немногочисленная публика по команде залегла (в кафе было человек десять), я решила, что рыжий член шайки, а возможно, даже главарь. Почему-то мне казалось, что он у них непременно за главного, хотя эти двое в масках, а он… Не успела я как следует пошевелить мозгами на сей предмет, как выяснилось, что ошиблась.

– А тебя это что, не касается? – рыкнул один из грабителей, обращаясь к Рыжему. Второй между тем заглянул на кухню и выволок оттуда еще двух женщин, толстуху в белом халате и платке и девушку лет двадцати в переднике, то есть теперь весь персонал кафе оказался в зале вместе с остальными действующими лицами. Надо отдать людям должное, все вели себя спокойно, если не считать рыкающего грабителя. И вдруг начались вещи совершенно неожиданные. Рыжий доел блины, вытер рот салфеткой (чтобы увидеть это, мне пришлось так вывернуть шею, что я рисковала заполучить вывих и косоглазие одновременно) и вдруг заявил:

– Да пошел ты, урод.

Вот прямо так и сказал. Признаться, я им восторгалась, потому что мое настроение было созвучно его ответу. Я бы тоже с удовольствием заявила нечто подобное, но не могла не признать, что, если железяка в руках парня настоящая, это было бы неосмотрительно. Однако Рыжий произнес: «Да пошел ты, урод», и это произвело впечатление на грабителя. Готова поклясться, он растерялся, потому что с полминуты стоял столбом, а Рыжий отбросил салфетку и с достоинством продолжил:

– Советую поскорее уносить отсюда ноги. Забирай свою мелочишку и исчезни, пока я не разозлился. В противном случае ты очень об этом пожалеешь. И не думай, что, раз вы в масках, я вас не найду. Да я вас из-под земли достану. – С этими словами Рыжий поднялся с намерением покинуть заведение. Я была почти убеждена: он в самом деле возьмет да и уйдет отсюда, потому что грабитель возле двери явно не знал, как реагировать на его слова, и пребывал в трансе. И тут второй тип, тот, что, уложив на пол прибывших с кухни женщин, собирал кошельки и засовывал их в пакет, развернулся и, не говоря ни слова, выстрелил прямо в грудь Рыжему, тот удивленно вытаращил глаза, покачнулся, а грабитель выстрелил еще, я зажмурилась и в ужасе заорала, а Рыжий упал, по крайней мере, судя по звуку, похоже на то.

Надо сказать, к тому моменту орала не только я, но и остальные граждане, в том числе грабитель возле двери, но если мы просто орали, то он орал членораздельно.

– Ты что, спятил? – вопил он, обращаясь к дружку. – Ты же убил его… мать твою, ты же его убил…

– Уходим, – заявил тот в ответ, направляясь к двери, однако его напарник продолжал стоять столбом, он схватил его за руку, увлекая за собой к двери, но когда до нее оставалось совсем ничего, он вдруг замер, отчетливо пробормотав: «Черт». Я к тому времени перестала орать и, так как грабители не обращали на меня внимания, чуть-чуть передвинулась, чтобы было лучше видно происходящее возле двери. Через некоторое время стало ясно, к чему относилось замечание грабителя: в окно, находившееся рядом с дверью, я видела часть тротуара (кафе располагалось в полуподвале) и милицейскую машину, которая остановилась возле этого самого тротуара, машину целиком я, конечно, видеть не могла, зато полоску на ее боку разглядела, а также надпись: «Милиция».

Стрелявший в Рыжего грабитель кинулся к толстухе в белом халате.

– Это ты, паскуда, ментов вызвала, – взвыл он. Женщина закатила глаза и ничегошеньки не ответила, оставив парня с носом, потому что лишилась сознания, что лично мне было вполне понятно, памятуя о том, что случилось с Рыжим. – Черт, – зло повторил грабитель, а его дружок, пританцовывая возле двери, заунывно повторил:

– Что же делать?

– Тихо! – скомандовал нервный, и все само собой замолчали, хотя к тому моменту и так уже поутихли, не орали, а по большей части клацали зубами. Не знаю, заметили они машину или как иначе догадались о том, что грабители попали в затруднительное положение, но все замерли, с трепетом ожидая развития событий. Один труп у нас уже был, и становиться следующим желания ни у кого не возникло.

Между тем нервный подскочил к двери и запер ее на засов, через несколько секунд после этого кто-то с той стороны толкнул дверь, потом еще раз и еще, все настойчивее и настойчивее.

– Что делать? – перешел на шепот стоявший возле двери грабитель, то есть теперь они оба стояли возле двери. – Зачем ты его убил? Что теперь делать?

Честное слово, в его голосе слышались слезы, и мне вдруг сделалось его жалко, уж мне ли не знать, что такое невезение. Но они, конечно, сами виноваты. «Так им и надо», – сурово решила я и вздохнула. Следовало признать, что из всех возможных неприятностей, свалившихся на меня за последние двадцать дней, эта была самая скверная. «И еще неизвестно, чем кончится дело, хотя ясно, ничем хорошим», – думала я, но последующего за этим поворота событий даже не ожидала.

– Берем заложника, – заявил нервный, шагнул ко мне и сграбастал меня за шиворот. – Пойдешь с нами.

– Почему я? – возмущенно поинтересовалась я, потому что невезение для меня вещь привычная, но это все-таки чересчур… Я услышала, как второй спросил:

– Почему она?

– Заткнись! – рявкнул нервный, и мы оба замолчали.

«Вот и конец всем моим несчастьям», – косясь на железяку в руках парня, подумала я, прижимая сумку к груди, грабитель сунул мне в руки пакет с добычей и заявил:

– Двигай и не вздумай дергаться, башку снесу.

– Отпусти ее, – все-таки вступился за меня второй тип.

– Заткнись, – огрызнулся тот, – делай, что тебе говорят.

Он подтолкнул меня к двери, отодвинул засов, на мгновение выпустив мою шею из цепких объятий, отчетливо вздохнул и распахнул дверь. А я зажмурилась, ожидая выстрела, но, странное дело, никто не стрелял.

Более того, когда я разлепила глаза и сделала следующий шаг, понукаемая моим конвоиром, милиции поблизости я не обнаружила. К тому моменту они благополучно загрузились в свои «Жигули». Грабители, осознав это, удивленно переглянулись, а «Жигули» между тем плавно тронулись с места.

– Ни фига себе, – пробормотал добродушный грабитель, выразив наше общее мнение.

В самом деле, было чему удивляться. Почти что в центре города, белым днем на ступеньках кафе стоят два идиота в масках, потрясая пистолетами, между ними я, прижимая к груди их дурацкий пакет, а милиция сматывается буквально из-под носа на стареньких «Жигулях».

– Нет, это даже странно, – не удержалась я от избытка чувств, забыв про нервного спутника, а еще про то, что слова мне здесь никто не давал.

– Вот, блин, придурки, – поддержал меня нервный, продолжая стоять столбом, и тут невезение поперло по полной программе. Не успела я прийти в себя от неожиданного бегства милиции, как нервный вновь завопил: – Черт… – И больно дернул меня за локоть. Я завертела головой, пытаясь понять, что его так разволновало, но вдруг и второй завопил:

– Черт… – И мы бросились в ближайший переулок, то есть это они бросились, а я только механически передвигала ноги, но глазами вокруг шарить не забывала и увидела видеокамеру, направленную на нас. Двое молодых людей с расстояния метров в триста увлеченно снимали уличную сцену, главными героями которой, несомненно, были мы.

– Откуда они взялись? – взвизгнул добродушный, сворачивая за угол, а я машинально ответила:

– Погодники.

– Кто? – рявкнул нервный. Похоже, нормально говорить он вовсе не мог, только рявкать, а теперь еще и задыхался.

– Прогноз погоды снимают, – пояснила я, – для телевидения, я парня узнала…

– Ну надо же, – захныкал добродушный, а нервный повторил свое излюбленное «черт».

Между тем мы свернули в переулок, где не было ни души, затем бросились во двор, миновали его и выскочили на соседнюю улицу. Прямо напротив притулился видавший виды «Фольксваген». Добродушный прыгнул за руль, нервный распахнул заднюю дверь, принуждая меня загрузиться в машину.

– Отпустите меня, пожалуйста, – возвысила я голос. Желания сопровождать их у меня не было, да и смысла я в этом не видела, даже не с моей точки зрения, а с их. Но нервный рассудил иначе.

– Заткнись, – взвился он и больно меня толкнул.

– Отпусти ее, – попросил водитель, – зачем нам девчонка?

К тому моменту на нас начали обращать внимание редкие прохожие. Нервный рассвирепел и ткнул меня пистолетом. Я поспешила занять заднее сиденье, он упал рядом и рыкнул:

– Гони.

Его приятель погнал, а я в знак протеста положила пакет на колени своему соседу и заявила:

– Заберите. Не ровен час – менты сцапают меня с вашей добычей, еще соучастие пришьют.

– Если сцапают, я им так и скажу – соучастница, – препротивно засмеялся нервный. – Так что молись, чтобы ушли.

Воодушевленная его обещанием, я принялась пристально вглядываться в заднее стекло, но, к великому своему облегчению, никакого намека на погоню не обнаружила.

– Ушли, – вздохнув, заявил водитель и тут же добавил испуганно: – Вроде бы… Отпусти девчонку, зачем она нам?

– Мало ли что… – проворчал нервный, однако прозвучало это для меня оптимистично, то есть вполне благодушно.

Тут мы в очередной раз свернули, миновали два квартала и замерли в нескольких метрах от афишной тумбы. Нервный распахнул дверь с моей стороны и вытолкал меня на асфальт. В полном недоумении я стояла на четвереньках, наблюдая, как машина свернула в ближайшую подворотню, потом поднялась и сказала:

– Черт… – Как известно, дурной пример заразителен.

Данная фраза в основном относилась к ободранным коленкам и к потере сумки, которая осталась в машине. Сумку можно было смело выбросить из-за солидной дыры, проделанной неизвестным троллейбусным воришкой, но, к сожалению, в ней лежал мой паспорт, выданный мне лишь вчера, и то после долгих мытарств, вспоминать о которых даже не хочется. Вечером я подумала убрать его в секретер, но позвонила Светка, я заболталась с ней и про паспорт, само собой, забыла, а вот теперь вспомнила… Я не выдержала и заревела с досады.

Я стояла, хлюпая носом и вызывая удивление у прохожих, и потратила на все это минут пять, по истечении которых в голову мне пришла мысль заглянуть во двор. Сумка моя для грабителей ценности не представляла, а уликой являлась, – логично от нее избавиться. Радуясь способности здраво мыслить, я робко заглянула во двор, потом уже увереннее прошла его почти до половины и убедилась, что двор проходной, он выходил на улицу Кирова, где в настоящий момент стоял потрепанный «Фольксваген», на котором удрали грабители. Точнее, «Фольксваген» стоял как раз на выезде со двора, прямо под аркой, загораживая проезд темно-серой «Волге», водитель которой отчаянно сигналил. Совершенно напрасно, кстати сказать, потому что в машине никого не было.

Это меня здорово воодушевило. Маловероятно, что преступники прихватили с собой мою сумку. Я осторожно приблизилась и потянула дверь на себя, она открылась, а я едва не подпрыгнула, потому что водитель «Волги» заорал как сумасшедший:

– Убирай свою развалюху.

Это было чересчур для моих нервов, поэтому я тоже заорала:

– Да пошел ты… – и принялась шарить в машине в поисках сумки.

На это ушла минута, в продолжение которой водитель «Волги» истошно сигналил. Я перестала обращать на него внимание, потому что здорово расстроилась, сумки в машине не оказалось. Скажите на милость, ну зачем им моя сумка, да еще с дырой, в таком виде ее любимой девушке не подаришь. Счастье еще, что я сотовый забыла дома, с утра поставив его на подзарядку.

Я сидела в машине, размышляя о своей незавидной доле, пока дверь с моей стороны не распахнулась и водитель «Волги», потный и багровый, не ухватил меня за плечо с диким воплем:

– Да ты издеваешься, что ли?

И тут началось нечто совершенно невообразимое. Мужской голос сзади рявкнул:

– Стоять, руки за голову! – И с двух сторон к машине высыпали люди, все, как один, потрясая железяками.

– О господи, – простонала я, а водитель «Волги» позеленел и втянул голову в плечи.

Признаться, я очень волновалась: вновь появившиеся типы тоже могли быть грабителями, почему бы и нет? Два ограбления за один день многовато, но с моим невезеньем… Единственное, что смущало меня: на данный момент грабить здесь совершенно нечего, если не считать «Фольксвагена», который выглядел весьма плачевно. А может, им «Волга» приглянулась?

Но тут выяснилось, что подскочившие с двух сторон мужчины (я насчитала семь человек) вовсе не грабители, а наша доблестная милиция. Мужчину с «Волги» ткнули физиономией в капот, щелкнули наручниками, а потом переключились на меня.

– Где второй?

– Не знаю, – замотала я головой.

Кто-то наклонился ко мне и душевно спросил:

– Вы в порядке?

– Конечно, нет, – возмутилась я. – У меня увели паспорт.

– Что?

– Паспорт. Он был в сумке. А они ее зачем-то свистнули.

Водителя «Волги» повели во двор, он тряс головой и повторял:

– Да я ее пальцем не тронул, ей-богу, только просил тачку с дороги убрать.

Обладатель душевного голоса вновь наклонился ко мне, и я смогла его рассмотреть – парень лет двадцати семи, симпатичный блондин.

– Как себя чувствуете? – проявил он любопытство.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Паспорт жалко. Тетка в паспортном столе сказала, что если я… Вы мне справку дадите, что это не я его потеряла, что его свистнули?

– Дадим, конечно.

Поначалу я обрадовалась, а потом загрустила, вспомнив, что справку из милиции уже приносила и от пожарных тоже.

– Не поверит, – обреченно решила я.

– Я понимаю, вы сейчас в таком состоянии, – продолжил блондин, – и все же… пожалуйста, вспомните, куда побежал второй преступник?

– Да я не видела. Я сюда подошла, чтобы сумку поискать, а они ее зачем-то свистнули, вот придурки. Слушайте, а может, они ее во дворе бросили? – озарило меня. – Там мусорные баки, пожалуй, стоит посмотреть.

Я начала выбираться из машины, блондин протянул мне руку, еще трое его товарищей, стоя в двух шагах, сурово хмурились, глядя на меня.

– Где второй? – спросил самый нетерпеливый из всех.

– Да что вы пристали, – возмутилась я, – откуда мне знать? Я паспорт ищу.

– Какой, к черту, паспорт? Вы видели, куда он скрылся?

– Кто? – теряя терпение, поинтересовалась я.

– Второй преступник.

– Да я и первого не видела…

– Как? А…

– А этот дядька вон на той «Волге» подъехал, «Фольксваген» ему мешал.

– Так он не грабитель? – страшно огорчились все четверо.

– Нет, конечно, – удивилась я.

– А куда грабители делись?

– Откуда мне знать? Нет, это даже странно… – Меня переполняло возмущение, к тому же не терпелось вернуться во двор и поискать там сумку.

– Это вас они захватили в кафе? – вновь полез с вопросами блондин.

– Ну…

– А когда вы расстались?

– Я на часы не смотрела. Минут пятнадцать назад, а что?

– Да куда они делись? – отчаянно завопил мужчина лет сорока, стоявший слева.

– Вы меня с ума сведете, – вновь возмутилась я.

– Спокойно, – сказал блондин, обращаясь в основном к своим друзьям. – Расскажите, что произошло после того, как вы покинули кафе?

– Они потащили меня в переулок. Там стояла машина…

– Да-да, этот момент успели заснять телевизионщики. Что дальше?

– На соседней улице, прямо возле арки, они остановились и вытолкали меня на асфальт, а сами свернули во двор. Я немного поревела, а потом решила двор проверить, может, они выкинули сумку. Ну зачем им сумка, тем более разрезанная каким-то идиотом сегодня в троллейбусе, а в сумке паспорт, я его в этом году теряла уже четыре раза, тетка там злющая, и она предупредила меня, что, если я еще раз его потеряю, могу даже ей на глаза не показываться. Вот.