Полынская Галина. Агний

   Приглаживая пальцами мокрые волосы, я вышла из ванной и лицом к лицу столкнулась с Костей. Было полное ощущение, что все это время он стоял за дверью. Его бедра были обернуты простыней, выглядел он превосходно, волосы аккуратно причесаны, словно он только что вышел из офиса, а не вылез из кровати, где провел бурную бессонную ночь. Придерживая махровое полотенце на груди, я стояла на пороге и не знала что сказать, чувствуя, что слабею и попадаю под безудержный молчаливый гипноз холодных властных глаз серо-голубого цвета. Не известно, сколько бы мы вот так стояли друг напротив друга, если бы в двери спальни не постучали и голос Варвары Сергеевны не сказал бы:
   - Костя, я приготовила завтрак, ты сейчас придешь?
   - Немного позже, спасибо, - ответил он, снимая с меня полотенце и бросая его на пол.
   Глава восьмая.
   Варвара Сергеевна усердно делала вид, что ничего не знает, но относиться ко мне стала с явной прохладцей, и не раз я замечала, с какой укоризной она на меня смотрит. Постепенно меня это стало угнетать, и чувствовала я себя, мягко говоря, скверно. А вот с Костей все было в порядке! Как ни в чем не бывало он тренировал меня, обучая всяким тонкостям и премудростям по уничтожению человека. На манекене у меня получалось довольно сносно, но когда Костя попросил ударить его, руки у меня опустились. На тряпичной кукле все было просто, но ударить живого человека я не могла. Я стояла напротив него, чувствуя, как беспомощные слезы злости на саму себя готовы предательски потечь по лицу. Кем же я себя возомнила?! Крутым терминатором?! Я не могла ударить человека, даже дать ему пощечину не могла!
   - Ну? - Костя смотрел на меня в упор и ждал.
   Я отрицательно покачала головой, признавая свое полное поражение. Он вздохнул и вдруг вывалил на меня целый поток нецензурной брани. Я слушала раскрыв рот, а потом он вдруг закатил мне весьма ощутимую оплеуху. В глазах у меня потемнело от злости и не вполне отдавая себе отчет в собственных действиях, я врезала ему кулаком в челюсть. Удар получился на славу и Костя, не удержавшись на ногах, рухнул на пол.
   - Ой, - опомнилась я, - тебе не больно?!
   - Нет, приятно, - сидя, он растирал пальцами челюсть, - видишь, как это просто? И нечего было раскисать.
   Еще немного потренировавшись, мы отправились перекусить. Не глядя на меня, Варвара Сергеевна накрыла на стол и собиралась было выйти, но Костя, помешивая кофе в своей чашке, неожиданно сказал:
   - Варвара Сергеевна, можете нас поздравить. Я сделал Лере предложение и она согласилась выйти за меня замуж.
   Оторопела не только Варвара Сергеевна, но и я, потому что никакого предложения в мой адрес не поступало. Костя оторвался от созерцания кофе и посмотрел на Варвару Сергеевну равнодушным взглядом. Взгляд этот она не выдержала и, перекладывая с места на место салфетки, невнятно пробормотала поздравления. Есть мне перехотелось. Замуж я не собиралась, тем более за Костю. Такой человек, как он способен был легко поработить и растоптать любую личность. А, становиться предметом мебели в роскошных апартаментах, причем предметом, сделанным руками его папы, мне совсем не хотелось.
   - Завтра подадим заявление, - сообщил Костя, попивая кофе.
   - Мне нужно время, - твердо сказала я.
   - Сколько?
   - Не знаю!
   - Хорошо, - пожал он плечами, - я не буду тебя торопить. Когда надумаешь, скажи.
   Ужас какой-то. Отодвинув нетронутую тарелку, я ушла к себе в комнату и закрыла дверь на замок. На душе у меня было невероятно скверно. Я позвонила Вовке, но к телефону никто не подходил и мне показалось, что я одна в целом свете...
   На следующий день Николай Николаевич вернулся со своего симпозиума в приподнятом настроении и в дурацкой клетчатой шляпе, которую ему подарило какое-то лондонское светило медицины. Скорее всего, Варвара Сергеевна моментально посвятила его в брачные намерения сыночка и настроение у Николая Николаевича резко прокисло. Он собственной персоной заявился ко мне в комнату, где я безуспешно пыталась дозвониться до Колоскова.
   - Мне нужно поговорить с вами, Лера, - сказал он тоном, сухим, как двухнедельная корка хлеба.
   - Конечно, - вежливо кивнула я.
   - Я узнал, что Костя, м-м-м... в некотором роде... сделал вам предложение?
   Я опять кивнула, внутренне закипая.
   - Вы беременны?
   - Нет, - я в упор смотрела ему в глаза, удивляясь тому, насколько же я терпеть не могу эту семью. - Вы можете не беспокоиться, Николай Николаевич, я за Костю не собираюсь выходить замуж, - и добавила, не дожидаясь, пока он начнет предлагать мне деньги, чтобы я оставила в покое его чадо: - Мы закончим тренировки и я немедленно уеду от вас.
   Он молча кивнул и так же молча убрался из комнаты. Чудные, чудные люди!
   Ближе к вечеру Костя сообщил мне, что к ним приезжают гости и не взирая ни на какие мои возражения, положил на кровать превосходное черное платье и коробку с туфлями. Скрипя зубами от злости, я решила в последний раз порадовать семейство Калугиных своим светлым обществом и покинуть их дом на следующий же день. Длинное шелковое платье превосходно сидело на мне, облегая талию, бедра и свободными складками ниспадая почти до пят. Я надела черные шпильки, распустила волосы и тщательно накрасившись пошла в бело-голубую гостиную, в которой великие Калугины принимали своих, должно быть, не менее великих гостей.
   Дверь в ярко освещенную гостиную была распахнута настежь, я вошла и застыла пороге. За уставленным хрусталем столом, восседал Владимир Михайлович собственной персоной, только на этот раз одет он был в темно-серый, а не в зеленый костюм.
   Глава девятая.
   Увидев меня, Костя соизволил подняться, подойти и протянуть мне руку.
   - Познакомьтесь, - сказал он - это моя невеста Ва...
   - Валентина, - перебила я, приходя в сознание. Я посмотрела Косте в глаза, надеясь, что он поймет немую просьбу и не назовет моего настоящего имени. Костя едва заметно кивнул, хотя явно не понял, в чем дело. Он подвел меня к столу где рядом с Владимиром Михайловичем восседала солидная дама в немыслимом фиолетовом туалете.
   - Владимир Михайлович Куралов, - сказал Костя, - его супруга Елена Станиславовна Куралова.
   - Очень приятно, - улыбнулась я, стараясь взять себя в руки. Присев за стол, напротив г-на Куралова, я снова почувствовала знакомый дорогой запах, исходивший от него. Взгляд Владимира Михайловича цепко скользнул по мне, на мгновение задержавшись на вырезе платья, и он растянул губы в улыбку.
   - Мои искренние поздравления, Костя, - сказал мерзавец, - божественной красоты девушка, ты счастливчик.
   - Спасибо, - с равнодушной вежливостью сказал "счастливчик".
   - Привез я из Лондона уникальный коньяк, - сказал Николай Николаевич, - предлагаю отведать.
   - Предложение принято! - Владимир Михайлович повернулся к неподвижно сидевшей супруге. - Дорогая, ты коньяк будешь или вино?
   - Вино, - ответила дорогая, бесцветными глазами рассматривая вазу на столе. Она рассматривала именно вазу, а не цветы в ней.
   - Еленочка не пьет крепких напитков, - Владимир Михайлович ловко открыл бутылку французского вина, Николай Николаевич отвинтил коньячную крышку, а Костя догадался поинтересоваться, что же буду пить я. Я выбрала коньяк, он мне был просто необходим. Дружно выпили, быстро слопали все что было на столе и повели ничего не значащие беседы. Еленочка в разговорах не участвовала, она скользила рыбьим взглядом по интерьеру гостиной и курила одну за другой длинные черные сигареты. Я пару раз пыталась с нею заговорить, но она отделывалась какими-то общими тусклыми фразами, и я прекратила свои попытки. Улучив момент, я прошептала Косте на ухо:
   - Давай выйдем на минуту, а?
   Он кивнул, поднялся и, извинившись, повел меня на выход. Мы прошли на кухню, я вытащила из холодильника початую бутылку мартини и налила себе полный бокал.
   - Что случилось? - он сложил руки на облаченной в пиджак от Кардена груди и прислонился к дверному косяку.
   - Костя, - я сделала большой глоток, - этот Владимир Михайлович, чем он занимается? Где работает?
   - Он подполковник КГБ, а что?
   - Да так, ничего, просто интересно стало, - я допила мартини. Пойдем?
   Мы вернулись в гостиную. Коньяк уже прикончили и Николай Николаевич распечатывал следующую бутылку.
   - Ребята, - сказал Николай Николаевич, - на выходных Владимир Михайлович всех нас приглашает к себе на дачу, у них с Еленой Станиславовной юбилей - тридцать лет семейной жизни!
   - Поздравляем! - ослепительно улыбнувшись сказала я, - Мы обязательно, непременно приедем!
   Николай Николаевич посмотрел на меня слегка недоуменно. В моей душе все ликовало, о таком сумасшедшем везении я даже и не мечтала. До выходных оставалось три дня и за это время мне надо было приобрести фотоаппарат, диктофон и пистолет. Я была так счастлива, что даже Елена Станиславовна показалась мне милой и красивой. Мне очень захотелось сделать ей какой-нибудь комплимент, но за весь вечер я так и не придумала, какой именно.
   Ближе к одиннадцати вечера они засобирались, распрощались и уехали. Прихватив с собой остатки коньяка, я закрылась в своей комнате и снова позвонила Вовке. На этот раз он оказался дома. Сославшись на нетелефонный разговор, я попросила его встретиться со мной у метро. Вовка согласился. Я не знала, слушает ли кто-нибудь наш разговор по параллельному, поэтому быстренько попрощалась и повесила трубку. Настроение было хоть куда! Переодевшись в пижаму, я завалилась в кровать и, попивая коньяк, принялась обдумывать план действий. Пару раз в дверь стучал Костя, но я не открыла.
   Не взирая на уникальность лондонского коньяка, похмелье после него было такое, словно я весь вечер пила дешевую водку. Немилосердно тошнило, голова разламывалась, и при каждом движении в глазах темнело. Приняв душ, я оделась и пошла поискать аспирин или любое средство от похмелья. На кухне за столом сидел Николай Николаевич и трясущимися руками бросал в стакан с водой большие плоские таблетки.
   - Доброе утро, - сказала я.
   - Доброе, - дождавшись, пока таблетки с шипением растворятся, он залпом выпил воду. Видать и ему заграничный коньячок не пошел. Я сделала себе такую же шипучую смесь и сообщила, что мне надо ненадолго уйти. Озабоченный своим состоянием, Николай Николаевич кивнул, сказав, что дома кто-нибудь да будет, так что дверь мне откроют.
   Я быстро собралась и радуясь, что мне не встретился Костя, вышла на улицу. Я так давно не была на свежем воздухе, что голова закружилась и даже перехватило дыхание от морозного воздуха и пронзительного запаха свежего снега.
   До метро я прошлась пешком, за это время немного успокоились головная боль и тошнота. Вовка уже топтался у телефонов автоматов и смотрел по сторонам. Заметил он меня, только когда я подошла вплотную.
   - Лер, никак не могу привыкнуть к твоему виду! - Володя поцеловал меня в щеку. - Привет!
   - Привет, пойдем куда-нибудь в кафе.
   Мы перебежали через дорогу, вошли в небольшое бистро и взяв по чашке кофе, присели за столик.
   - Володь, - сразу приступила я к делу, - помоги мне купить качественный фотоаппарат и самый чувствительный и маленький диктофон, который только существует. И пистолет.
   - Опять ты за свое?
   - Да, друг мой, да. Вчера к Калугиным приходили гости, респектабельная супружеская пара, он - подполковник КГБ.
   - Ну и что?
   - А то, меня избили на даче этого подполковника и он отдал приказ своим барбосам прикончить меня в лесу!
   Вовка чуть не подавился кофе.
   - Ты уверена?!
   - Конечно.
   - А ты не могла перепутать?!
   - Нет уж, ни за что!
   - Вот это да! Он тебя, разумеется, не узнал?
   - Разумеется. На выходные мы приглашены на дачу, на юбилей счастливой семейной жизни господ Кураловых. Я так обрадовалась, прямо не знала куда себя деть от восторга.
   - А это не опасно? Вдруг он тебя все-таки узнает?
   - Исключено, он даже голоса моего не слышал, я тогда уже толком говорить не могла, тем более, связать меня ту со мною нынешней, да плюс ещё Калугины, нет, я совершенно спокойна. Так ты поможешь мне купить все необходимое?
   - Ты решила с пистолетом, диктофоном и фотоаппаратом заявиться на дачу кегебешника?
   - Ты думаешь, нас станут обыскивать?
   - А почему нет?
   - Я что-нибудь придумаю, очень уж хочется быть наготове в случае чего.
   - Ну ладно, - вздохнул Вовка, - я сам тебе все куплю, правда, боюсь, с пистолетом сложности возникнут.
   Я протянула ему конверт с деньгами. В бистро становилось людно и неуютно. Мы договорились встретиться вечером в небольшом кафе "Зодиак", неподалеку от дома Калугиных. На том и распрощались.
   Глава десятая.
   Ближе к семи вечера, когда я выпила, должно быть, пятьдесят чашек кофе, в кафе пришел Вовка. В руках у него была спортивная сумка, на лице выражение человека только что ограбившего банк.
   - Уф, - выдохнул он, присаживаясь напротив, - ходить по городу с пистолетом...
   - Ты все-таки его раздобыл?!
   - Тише! Да, раздобыл, и не спрашивай где и чего мне это стоило!
   - Покажи!
   - Прямо на стол вывалить?
   - Пойдем отсюда, - я схватила сумку, - пойдем скорее.
   Не давая Вовке времени перевести дыхание, я потащила его на выход. Мы зашли в первый попавшийся двор и спрятались в беседке от мелкого и очень мерзкого снега.
   - Сначала это, - Вовка расстегнул сумку и достал маленький плоский фотоаппарат, - автоматический объектив, автоперемотка пленки, снимает даже при очень плохом освещении без вспышки.
   Я взяла фотоаппарат и повертела в руках, он был легким, почти невесомым.
   - Это диктофон, - Вовка извлек аппаратик примерно такого же размера, может крепиться на пояс или на шею, вот веревочка. Записывает с дальнего расстояния и через стену, если, конечно, имеется хоть какая-то слышимость. А вот это твой долгожданный пистолет.
   - Ого, - разочарованно сказала я, - такой огромный! Куда мне такая базука? - я взвесила оружие на ладони. - И весит килограмм пять, не меньше!
   - "Макаров", все что смог достать. Еще обоймы к нему есть, - Вовка заглянул в сумку, - три штуки. Я и инструкцию записал, - он достал из кармана куртки листок и начал читать: - Пистолет "Макарова", ближний бой 30 метров, прицельная стрельба 50 м, эффективный бой 20 м. Состоит из...
   - Вов! Ты посмотри на него! Я сомневаюсь что вообще смогу из него выстрелить, я его еле в руке удерживаю! Да он и не влезет ни в одну дамскую сумочку!
   - Мне к нему дали нательную кобуру. Бесплатно.
   Я со стоном опустилась на лавочку.
   - Ладно, - махнула я рукой, чтобы не расстраивать друга, - что есть, то есть, благо, что я хоть стрелять умею.
   - Из пневматического оружия, - напомнил друг.
   - Один хрен! - в сердцах сказала я. - Пару раз доводилось палить по бутылкам из боевого, навык имеется!
   Замерзнув как следует, мы распрощались и я вернулась к Калугиным. Закрывшись у себя в комнате, я разобрала и тщательно проверила пистолет, он был в отличном состоянии, хорошо смазан и вообще производил впечатление. Я зарядила его и поставила на предохранитель. И от всей души понадеялась, что воспользоваться им не придется.
   И вот, настал долгожданный день и час! Загрузив "Мерс" Николая Николаевича подарками, бутылками и ещё бог знает чем, мы поехали поздравлять чету Кураловых. Поверх просторного черного свитера, под которым на веревочке висел диктофон, я надела ещё и необъятную Вовкину куртку тоже черного цвета. Во внутреннем кармане куртки лежал фотоаппарат, пистолет я брать не стала.
   Когда мы выехали на трассу Е-95, внутри у меня неприятно похолодело. Когда же я увидела дачу, ту самую, у меня предательски задрожали поджилки. Ярко, будто весь кошмар случился только вчера, перед глазами промелькнули четкие картины... будто только вчера странный человек со странным именем Агний вывел меня за ворота этой дачи...
   Николай Николаевич лихо и музыкально просигналил. Ворота открылись и мы въехали на территорию имения Кураловых. Я постаралась напустить на себя беспечный и жизнерадостный вид, не забывая зорко посматривать по сторонам. На стоянке возле дома уже стояло штук пять надутых и важных иномарок, так и кричавших о достатке и благополучии своих владельцев. На открытой веранде возвышался, излучавший радушие и гостеприимство, сам хозяин дома в белом вязаном свитере и темно-серых брюках. Выглядел он благополучнейшим бизнесменом, прекрасным семьянином из какого-нибудь западного фильма, предназначенного для семейного просмотра. Меня захлестнула спокойная, холодная ярость. Была бы я уже давно в земле "по щучьему веленью" этого замечательного во всех отношениях мужчины! Мы вылезли из машины, выволокли свои дары и началось:"Ой, поздравляем! Желаем! Всех благ! Еще сто лет!" Я тоже несла какую-то поздравительную чепуху и таращилась по сторонам с видом провинциалки, попавшей в мегаполис. Под навесом дымил мангал, серьезный гость с Кавказа сосредоточенно жарил немыслимое количество шашлыков, неподалеку вовсю растапливали резную, будто игрушечную сауну, туда-сюда носились молодые люди в форменной одежде официантов... красота, что и говорить!
   Мы вошли в дом, нас проводили в гардеробную и я повесила свою куртку на свободный крючок возле двери. В черных джинсах и простецком мешковатом свитере, я выглядела, мягко говоря, неуместно среди расфуфыренных гостей, но я была "невестой" Кости Калугина и значит имела право прийти хоть в фуфайке. В конце концов, я приехала на дачу, а не в "Метрополь"! Пока гости слонялись без дела, потягивая "разгоночные", я старалась незаметно и ненавязчиво осмотреть первый этаж. Поймав себя на мысли, что машинально ищу Толяна, Пашуню и Ритку, я улыбнулась. Уж на этот праздник жизни "шеф" не допустит своих барбосов, их место в конуре. Слоняясь по коридорам, я тихонько толкала двери различных комнат, большинство из них были заперты. Тогда я останавливалась, делая вид, что у меня "развязалась молния на сапоге", прислушивалась и ничего не услышав, двигалась дальше. Я была уверена, что Агния сегодня здесь нет, но для собственного успокоения продолжала поиски. Завернув за угол, я едва не врезалась в официанта с подносом в руках.
   - Ой! - сказала я, действительно вздрогнув от неожиданности. - А вы не подскажете, где здесь туалет?
   - Конечно, - улыбнулся он, - пойдемте.
   Идти с ним мне не хотелось, оставался ещё один коридорный "аппендикс", но я решила не рисковать лишний раз. Зайдя в туалет, я несколько минут рассматривала себя в ярком, дневном освещении ламп, окружавших большое овальное зеркало, потом расчесала слегка подкрученные на концах волосы цвета шампанского, ещё раз проверила, не заметно ли диктофона под свитером и потопала к гостям.
   В деревянном зале с искусственными чучелами зверей на стенах был накрыт большой стол. Чего на нем только не было! Радушный хозяин расстарался. Госпожа Куралова, в зеленом шифоновом наряде, с фиолетовыми тенями на крошечных веках, выглядела странным ярким динозавром из Диснейленда на фоне вертлявых, не к месту хихикающих любовниц высокопоставленных гостей. Напились все так быстро, что я и не успела присмотреться к гостям как следует. Обожравшись шашлыками, народ потянулся на свежий воздух, кто-то полез в сауну, кто-то просто громоподобно общался на крыльце, я же старалась быть поближе к хозяину дома, украдкой наблюдая за ним. Ничего важного лично для меня не происходило.
   Стемнело. Гремела музыка. Репертуар с Хулио Иглесиаса плавно перетек в Меладзе и Распутину. Я подошла к раскрытому окну подышать свежим воздухом и увидела, как к воротам подъезжает раздолбанная серая иномарка. Не узнать её я не могла, на ней меня и привезли в прошлый раз в сей дом гостеприимный. Водитель пару раз негромко просигналил. Я нашла взглядом Владимира Михайловича, он тоже это услышал и слегка помрачнел. Пока он пробирался к выходу, я схватила со стола первый попавшийся бокал вина, залпом выпила его и пошатываясь, спустилась в гардероб. Накинув куртку и отчаянно дыша "перегаром", я нетвердой походкой вышла на веранду. Владимир Михайлович, ярко освещенный фонарями-прожекторами, стоял возле чуть-чуть приоткрытых ворот ко мне спиной. Радуясь, что никто не додумался зажечь свет на веранде, я бесшумно спустилась и спряталась в самую тень за крыльцом. Накинув капюшон Вовкиной куртки, я спрятала светлые волосы и стала совсем невидимой. Вне всякого сомнения, Куралов разговаривал с Толяном, но о чем именно, я услышать не могла из-за громкой музыки. Для того, чтобы подойти к ним поближе, надо было пересечь освещенное место, добраться до сауны и спрятаться в тени здоровенной голубой ели. Делать было нечего. Надвинув капюшон на самое лицо, согнувшись пополам и держась за желудок я, на заплетающихся ногах, поспешила к сауне, делая вид, что вот-вот верну хозяевам все их угощение. Владимир Михайлович мельком глянул в мою сторону и продолжил беседу. Спрятавшись в тени сауны, я произвела несколько характерных звуков и бесшумно, по стеночке добралась и спряталась за елкой. Теперь замечательно освещенные господа были от меня в трех шагах. В гости действительно явились Толян и Пашуня. Я сделала пару снимков и включила диктофон. Слышимость была превосходной.
   - ... не могла же она сквозь землю провалиться! - шипел Куралов. - С такой рожей она должна была обратиться в больницу!
   - Мы проверяли, - печально гнусавил Пашуня, - нигде нет.
   - А на квартире были?
   - Были, там какой-то мужик живет, говорит - купил недавно.
   - А в союз писак этих ездили?!
   - Ездили и на работе были - ничего.
   - Ее надо найти! - постепенно зверел Куралов. - Надо найти во что бы то ни стало и шею свернуть!
   - А все-таки, как она вышла, а? - подал голос Толян. - Уж не Агний ли помог? Может его прищучить?
   - Не сметь даже пальцем касаться! Он для нас - все! Столько на карту поставлено, идиоты! "Прищучить"!
   - А все Ритка, лесбиянка хренова, - вздохнул Пашуня и я насторожилась.
   "Интересно, - подумала я, - в самом деле или Пашуне к слову пришлось?"
   Они ещё немного пообщались в том же духе, Владимир Михайлович не совсем цензурно посоветовал им не показываться на даче, покуда сам не позовет и стал закрывать ворота. Я быстренько вернулась на исходную позицию у стены сауны и прислонившись к ней, сложилась пополам, делая вид, что худо мне безумно.
   - Что, плохо? - Куралов не поленился проведать накирявшегося гостя.
   - У-у-у-у, - выдавила я и приготовилась испачкать его брюки.
   - Ай-я-яй, - покачал он головой, - ну, ничего страшного, сейчас вам воды принесут.
   Легкой походкой он направился к дому, а мне пришлось стоять в такой позе и ждать воду. Наконец показался официант. Он рысью подбежал ко мне и протянул открытую бутылку минералки. Я благодарно кивнула, пить и вправду хотелось.
   Ближе к полуночи все перепились так, что я перестала гостей различать, они все казались на одно лицо, не остался в стороне и Куралов. Пока они что-то бредили о ситуации в стране, я поднялась наверх и неспешно обследовала второй этаж. Как я и предполагала, Агния в доме не оказалось.
   К двум ночи Николаю Николаевичу удалось дозвониться до своего шофера, которого он "совершенно забыл с собой захватить", разбуженный среди ночи шофер приехал на такси, пьяные в ноль Калугины распрощались с Кураловыми, залезли в свой "Мерс", и чуть не забыли меня. Благо, хоть вспомнили в последний момент, что, вроде бы, с ними был ещё кто-то третий.
   Глава одиннадцатая.
   Утром я собрала вещи, горячо и сердечно распрощалась с серыми, похмельными Калугиными и с ощущением камня, свалившегося с плеч, покинула их хоромы. Костя так страдал бодуном, что, кажется, даже и не понял, что навеки теряет будущую спутницу жизни.
   Поймав такси, я назвала адрес снятой Вовкой квартиры. На душе было светло и чисто.
   Вообще-то я всегда терпеть не могла Таганку из-за её постоянного шума и вони, но Володя умудрился найти жилье в небольшом тихом дворике в самом конце Нижегородской улицы. Расплатившись, я вышла на свежий, морозный воздух. "Надо же, - подумала я, - уже ведь середина декабря, а я и не заметила..." В ближайшем киоске союзпечати, я купила яркий глянцевый путеводитель по московским ночным клубам, в продуктовом закупила продукты и бутылку водки. Я чувствовала неимоверную, почти физическую потребность расслабиться.
   Квартира оказалась небольшой, однокомнатной, с "мебелью по минимуму" и телефоном. Как только я открыла входную дверь, в лицо мне дохнул спертый воздух чужой жизни и сердце почему-то сжалось от внезапного приступа одиночества. Я бросила сумки в коридоре, взяла только пакет с едой. На кухне было все необходимое. Распечатав бутылку и наспех приготовив еды, я села за стол и первым делом прослушала диктофонную запись. Получилась она превосходно, слышно было каждое слово и лишь где-то в отдалении звучала музыка. Затем я принялась листать путеводитель. Клубов нестандартной сексуальной ориентации оказалось не так мало, как я предполагала - мода брала свое. Напротив "женских" заведений я ставила жирные птички, напротив "мужских" крестики. Я понимала, что бреду наугад, но мне пока не от чего было отталкиваться. Закончив, я смешала водку с томатным соком и залпом выпила. Все произошедшие со мной события навалились липкой усталостью и я почувствовала себя слабой и неуверенной помощницей главного редактора, а не героиней сериала "Ее звали Никита". "Куда я лезу? - чуть ли не с отчаянием подумала я, - Решила поражаться с матерыми чудовищами, которым прихлопнуть постороннего, ни в чем не виновного человека все равно что мусор выбросить!" Но перед глазами возникло удивительное лицо Агния с печатью внутренней обреченности и идиотская уверенность в том, что я во что бы то ни стало должна его вытащить из общества Куралова и ему подобных, странным образом успокоила.