Портер Маргарет Эванс. Таинственная незнакомка

   К своему удивлению – и огорчению, – Ориана увидела у входа в свой дом городскую карету графа Раштона. Кучер вжал в плечи голову, по которой беспощадно лупил дождь, а полы его большой неуклюжей накидки столь же беспощадно трепал ветер. Не желая показывать Раштону свое отчаяние, Ориана высоко подняла голову. Первое испытание ее ждало, когда она проходила мимо парка, места столь многих тайных свиданий с утраченным возлюбленным.

Глава 28

   Эта поездка в Ньюмаркет являла собой полный контраст предыдущей. Ни объятий, ни поцелуев, ни ночных радостей в придорожной гостинице. На этот раз Ориана предпочла бы путешествовать в одиночестве.
   Сквозь полуопущенные ресницы она наблюдала за джентльменом, который сидел рядом с ней. Почему она приняла его предложение сопровождать ее в Суффолк, Ориана и сама не знала. Быть может, потому, что была слишком удивлена, чтобы отказать.
   Когда граф сообщил ей, что его дочь вышла замуж, Ориана поняла – все дело в том, что он чувствовал себя одиноким.
   – Свадьба ее светлости состоялась так внезапно, – сказала Ориана, подумав при этом, что жених не терял времени в стремлении достигнуть цели.
   – Мэтью уехал в Лондон в большой спешке и вернулся на следующей неделе со специальной лицензией на брак. На следующее утро в нашей гостиной Лайза стала его женой. И в тот же день они уехали в дом тетки Мэтью в Уэльсе.
   – Как они, должно быть, счастливы, – заметила Ориана, от души радуясь тому, что ее злосчастные бриллианты проложили влюбленной паре путь к семейному блаженству.
   – Я даже не знаю, когда теперь увижусь с ними, – продолжал граф. – Я вернусь в Чешир до того, как они обоснуются в Лондоне, в Раштон-Хаусе.
   Изменившиеся обстоятельства жизни его дочери оставили след в душе самого графа. Он был растерян и подавлен, о чем свидетельствовали и долгие паузы в их дальнейшем разговоре.
   Раштон знал всю историю жизни Орианы, и, в отличие от Дэра, его не развлечешь рассказами о ее детстве и юности. Не захотел бы он слушать и рассказы о ее театральных превратностях или о кочевой жизни на континенте. А ей совершенно неинтересны сведения о недавних заседаниях парламента. Их с Дэром непрерывный диалог продолжался даже в те минуты, когда они целовались или занимались любовью. Это воспоминание заставило Ориану слегка улыбнуться. Граф заговорил, прервав течение мыслей Орианы.
   – Раштон-Холл покажется мне таким пустынным, – произнес он. – Но я надеюсь обрести приятное мне общество. – Седеющая голова Раштона повернулась к Ориане, его рука легла на ее сложенные руки. К удивлению Орианы, ладонь графа была влажной. – Я уже очень давно хотел открыть вам мое сердце. Я ждал, когда забудется эта история с Теверсалом. Я не мог позволить себе быть замешанным в скандале, пока Лайза не заняла место в лондонском высшем обществе, но теперь ее судьба устроена. Я свободен, как никогда прежде. Вы заслуживаете лучшей жизни, Ориана, и я намерен предложить ее вам.
   – Лучшей в каком смысле? – поинтересовалась она.
   – Вы это узнаете, когда выйдете за меня замуж. Будьте моей женой, и все образуется как нельзя лучше.
   Совершенно изумленная, Ориана еле слышно проговорила:
   – Я не могу.
   – Вы хотите сказать, что не можете обсуждать вопрос, не взвесив преимущества такого решения для нас обоих? Когда вы станете супругой пэра, вам больше не придется зависеть от благосклонности управляющих театрами и непостоянной публики. Я защищу вас от мужчин, подобных Корлетту, для которых вы лишь средство упрочить их репутацию ловеласов.
   Ориана убрала руки и сказала:
   – Для вас брак с Анной Сент-Олбанс чреват многими неприятностями. Подумайте хотя бы о сплетнях!
   – Мы их никогда не услышим, – успокоил он Ориану. – Мы будем осмотрительны. Я не собираюсь афишировать наш союз, представлять вас ко двору, жить в городе. Как у леди Раштон, дом ваш будет в Чешире. Я дал указания своему поверенному, чтобы он исподволь нашел покупателя на ваш дом в Сохо. Вы сможете его продать.
   Оскорбленная тем, что граф считает ее согласие само собой разумеющимся, Ориана помотала головой.
   – Я не могу... я не хочу принимать ваше предложение, милорд. Вы оказываете мне большую честь, и мне прискорбно огорчать вас отказом, но я люблю... – Она запнулась. – Поверьте мне, это совершенно невозможно.
   Выражение его лица сделалось настороженным.
   – Увлечение этим мужчиной с острова Мэн затмило вашу способность судить здраво.
   – Это не так. Мой ответ вам был бы тем же, даже если бы я в жизни не встречала этого человека.
   Брак без любви, без страсти, пусть и респектабельный, был для Орианы немыслим. Быть изгнанной из Лондона, похоронить себя в деревне – это воспринималось ею как наказание за грехи.
   – Он недостоин вас, Ориана, и доказал это своим отвратительным хвастовством. Я слышал, как он называл вас бесстыдной шлюхой, которая легла под него, задрав юбки и...
   – Довольно! – задыхаясь от гнева, выкрикнула она. – Я не позволю вам оскорблять его.
   – Я никогда больше не упомяну имени Корлетта, если вы согласитесь выйти за меня замуж.
   Ориана уже привела графу убедительную причину своего решения и легко нашла еще одну.
   – Мое пение, как вы знаете, чрезвычайно важно для меня. Бросить его я не считаю возможным.
   – Вы сможете петь сколько захотите – дома. Вы любите музыку или славу, которую приносит вам пение? – едко спросил он.
   – Я хочу и того и другого, – призналась Ориана. – Я люблю и свое искусство, и своих слушателей. Радуюсь, когда пою в своей музыкальной комнате. Для себя или близких друзей. Но мне нужны также сцена или концертный зал. Если это делает меня в ваших глазах самодовольной или пустой личностью, ничего не поделаешь. Их долгая и тяжелая поездка закончилась поздним вечером у входа в коттедж Гуинн на Мельничном холме. Граф проводил Ориану до дверей и поцеловал ей руку, перед тем как отправиться в Уитшиф, в ближайшую гостиницу. Ориана не думала, что он останется здесь дольше чем на один вечер. К ней он присоединился не потому, что любил скачки, а лишь с целью сделать ей предложение.
   – Вам не следовало проделывать весь путь из Лондона за один день, – мягко пожурила ее миссис Бигген. – Бедняжка, вы такая бледная, у вас усталый вид.
   – Ничего удивительного, – ответила Ориана, принимая из рук хозяйки чашку чаю.
   – Вы хоть перекусили немного в дороге?
   – Дважды, сначала в Эппинге, а потом в Крауне.
   – Хотите немного рыбного бульона?
   – Спасибо, это как раз то, что мне нужно. Ориана с наслаждением отпила глоток горячей похлебки.
   – Не более часа назад вас заходил повидать джентльмен.
   – Мой кузен Берфорд?
   – Нет, это был не его светлость. Мужчина высокий, черноволосый, но вид у него такой, словно он с кем-то здорово подрался. Он приехал из Маултон-Хисе.
   Дэр Корлетт – и драка?
   – Он не собирался заглянуть еще раз?
   Отвисшие щеки миссис Бигген затряслись, когда она помотала головой.
   – Он ничего не говорил про это. Да ведь вы скорее всего увидите его у скакового круга.
   В этом Ориана не сомневалась. Его молодая кобыла участвует в скачках.
   У Боклерков появился повод принимать поздравления, вороной конь лорда Берфорда обогнал претендента на приз, принадлежащего лорду Клермонту, в первом забеге без препятствий. Дэр, который стоял в это время у конюшен Эрмитеджа, слышал приветственные крики, но не знал результата, пока ему не сообщил герцог Хафорд.
   Лавиния, чья стройная фигурка заметно округлилась, сказала:
   – Мадам Сент-Олбанс обрадуется победе кузена. Надеюсь, она поставила на вороного. – Дэр помедлил с ответом, и тогда она спросила: – А вы делали ставку?
   – Двадцать пять гиней на победу.
   – Сумма незначительная – для владельца! – Герцогиня покачала своей черноволосой, гладко причесанной головкой. – Вы, право же, озадачиваете меня, сэр Дэриус.
   – Я самый блестящий образец скряги с острова Мэн, – заявил он с самым добродетельным видом. Его нежелание рисковать крупной суммой проистекало из необходимости беречь деньги для дербиширских шахтеров. Он объяснил Лавинии: – Я скорее опекун, а не хозяин кобылы. Чувствую ответственность за нее, но отношения между нами отдаленные.
   – Почему вы ее купили?
   Дэра побудило утверждение Орианы, что кобыла станет победительницей, а также собственное желание сделать Ориане приятное и тем самым укрепить их связь, но он не хотел в этом признаваться.
   – Потому что она красивая и одаренная и вполне заслуживает возможности доказать свое благородное происхождение и талант.
   «Как и Ориана», – ощутив острую боль, подумал он; ее карьера может оборваться, будучи препятствием для замужества.
   Дэр и его собеседники повернули головы к стойлу, из которого грум выводил вороную кобылку.
   – Я наблюдал за ней все эти недели в Маултоне – сообщил Гаррик. – Она хорошо прошла пробный забег вчера. Если она сегодня победит, я буду готов сделать щедрое предложение.
   Жокей Кон Финбар нес на руке скаковое седло. Конюх начал водить лошадь взад и вперед. Высоко держа голову, она двигалась с естественной грацией. Тренер Ник Кэттермоул бежал рядом с ней мелкими шажками и наставлял жокея, как надо вести скачку.
   Дэру отчаянно хотелось, чтобы Пламенная выиграла скачки – ради Орианы и ради призовых денег, которые нужны были ему для шахтеров. Он подержал уздечку, пока грум накладывал на спину лошади седло и затягивал подпругу.
   – Смотрите, кто идет пожелать вам удачи, – произнесла герцогиня, понизив голос, в котором прозвучал нескрываемый интерес.
   Дэр увидел, что к ним направляется Ориана в сопровождении двух джентльменов. Сквозь оборку ее голубого платья была продернута столь памятная ему зеленая ленточка, и сердце у него так и подпрыгнуло при виде этого доказательства ее верности.
   – Узнаю ее кузена, – сказала Лавиния, – а второй джентльмен мне незнаком.
   – Это лорд Раштон.
   Гаррик любезно впустил всю троицу в загон. Берфорд, раскрасневшийся и сияющий, сердечно пожал руку Дэру.
   – Желаю вам такой же удачи. Она выглядит отлично, – похвалил он кобылу. – Нога ее больше не беспокоит?
   – Нет, милорд.
   Ориана стянула перчатку и погладила лошадь по бархатистой морде.
   – Беги во всю прыть, – тихонько сказала она своей любимице.
   После долгих дней разлуки Дэр не мог наглядеться на лилейно-белое лицо своей подруги. Если бы не люди вокруг, он бы сейчас поцеловал эти восхитительные полные губы.
   Негромко, так, чтобы слышал только Дэр, Ориана сказала:
   – Вы поранились. Тронув щеку, он произнес:
   – Боюсь, что останется шрам.
   Больше ничего он объяснить не успел, так как к ним приблизился Раштон и пришлось прервать тайный разговор.
   Герцог Хафорд настоял, чтобы его жена наблюдала за скачками из ландо. Когда Раштон предложил Ориане сделать то же самое, в глазах у нее вспыхнул протест.
   – Присоединяйтесь ко мне, – попросила герцогиня. – Уверяю вас, нам отлично будет виден весь круг.
   Ориана больше всего хотела бы смотреть на захватывающее зрелище, стоя рядом с Дэром, но уступила настойчивому приглашению герцогини Хафорд. Еще совсем недавно она обрадовалась бы такому выражению приязни со стороны одной из представительниц элиты скачек, но, как и все дары фортуны, этот пришел к ней слишком поздно, и радость оказалась сомнительной. Когда они направлялись к герцогскому экипажу, Ориана обернулась и посмотрела на джентльменов. Было заметно, что Дэр с осторожностью ступает на правую ногу.
   Что же случилось с ним в Дербишире?
   Позволив любопытству взять верх над осторожностью, она спросила:
   – Как это случилось, что сэр Дэриус поранил себе лицо?
   – Он провалился в забой шахты во время посещения своих дербиширских владений. Говорит, что земля разверзлась под ним.
   Все эти бесконечно долгие дни Ориана считала, что молчание Дэра объясняется охлаждением к ней, а на самом деле он был в серьезной опасности и терпел страдания. Ориана откинулась на мягкое кожаное сиденье, избегая слишком пристального взгляда серых глаз другой женщины.
   Искоса взглянув на талию ее светлости, Ориана ощутила знакомый укол горечи. Перед этим она его испытала в связи с помолвкой Сьюк, а теперь при виде заметной беременности герцогини. Но не зависть к их радости причиняла ей боль, а острое сожаление по поводу того, что ей недоступна подобная радость.
   – Мы с Гарриком недавно вернулись с острова Мэн, где навещали моих родителей и брата.
   Взяв себя в руки, Ориана сказала:
   – Это, наверное, было интересно.
   – Особенно я радовалась тому, что наши сын и дочь увидели мои родные места. А меня Гаррик отвез в Глен-Оддин и показал новую виллу сэра Дэриуса.
   Ориана сразу представила себе зеленый склон холма, на вершине которого стоял красивый белый дом. Ни слова не говоря, она опустила ресницы, надеясь скрыть свои чувства.
   – Мы добрались и до свинцового рудника, работа там кипит. – Герцогиня слегка наклонилась вперед и продолжала: – На обратном пути через долину мы повстречали старую женщину, которая гнала стадо коз в горы на пастбище. Я заговорила с ней на гэльском языке и упомянула о нашем знакомстве с баронетом. Она указала на ближайший домик и сообщила, что в нем жила английская фея. Народ на рудниках суеверный, и я знаю много местных легенд. Но то была легенда совсем недавнего происхождения. Фея, красоту которой старуха описала во всех подробностях, навела чары на мейнштира Дэра и увлекла его за собой. В Англию!
   Ориана не хотела пятнать ложью свою драгоценную любовь.
   – Ее чары исчезли. Он волен вернуться на свой остров и к своему народу. Вскоре он уедет.
   – Почему вы так говорите?
   – Я знаю его.
   Второе из этих трех слов вместило все богатство эмоций, овладевших Орианой.
   – Простите, если я задела вас неосторожным словом. Сейчас, когда вы страдаете от одиночества, вы должны знать, что обрели друга. – Герцогиня выпрямилась и слегка тронула пальцы Орианы. – После концерта в Бери-Сент-Эдмондсе вы не захотели сказать мне, где научились гэльским песням. Теперь я знаю где.
   – Вы рассказали Дэру о вашем открытии? – спросила Ориана.
   – Пока нет.
   – Не рассказывайте, прошу вас.
   «Но тайна уже раскрыта», – напомнила себе Ориана. Теплая откровенность собеседницы смягчила эту новость, но тем не менее Ориана не хотела делиться с герцогиней подробностями истории своей неудачной любви.
   Она подняла голову и посмотрела на скаковой круг.
   – Забег уже начался.
   Дэр про себя сыпал проклятиями. Какого черта этот Раштон явился сюда и увивается возле Орианы?
   Все джентльмены собрались у ограждения. Передвижную судейскую ложу переместили к финишному столбу.
   Две минуты или около того оставалось до конца забега.
   То были две самые длинные минуты в жизни Дэра.
   В голове у него звенело от криков, казалось, что все собравшиеся на ипподроме поддерживают Чарлза Бенбери и его Памелу. И вдруг – все изменилось в один короткий миг. Выкрики «Памела! Бенбери!» сменились глухим рокотом.
   – Пламенная обогнала на целую морду! – крикнул кто-то.
   Гаррик сиял улыбкой от уха до уха.
   – Она это сделала! Пошли найдем Кона – его будут взвешивать.
   Сэр Чарлз Бенбери проявил свое спортивное благородство тем, что подошел к Дэру и пожал ему руку.
   – Отлично сделано, сэр! Просто отлично. Смелость и хорошее управление лошадью одержали победу над самоуверенностью и опытом. Вы должны быть довольны и вашей лошадью, и наездником.
   – Чрезвычайно доволен, – кивнул Дэр.
   Гаррик разговаривал с Коном Финбаром, краснощекое лицо которого стало серым от пыли.
   – Корлетт. Дэр обернулся.
   К нему подходил Раштон.
   – Мы оба имеем основание радоваться выигрышу здесь, в Ньюмаркете. Вам достался туго набитый кошелек, а мне невеста.
   После долгого молчания, во время которого твердый как сталь взгляд аристократа несколько сник, Дэр сказал:
   – Меня это удивляет.
   На самом деле его это убило.
   «Сирена, – горько усмехнулся он про себя, – пропела немало ложных обещаний, которые не собиралась выполнять».
   – Я пытался предостеречь вас, – продолжал граф и показал запечатанное письмо. Я написал своему поверенному и предложил ему заняться подготовкой сделки о продаже дома на Сохо-сквер. Ориана понимает необходимость расстаться с этим домом, а заодно и со всеми своими сомнительными знакомствами.
   Эта категория знакомых, само собой, включала и Дэра.
   – День свадьбы уже назначен?
   – Пока нет, – ответил граф, встретив взгляд Дэра. – Но было бы очень любезно с вашей стороны, если бы вы уехали к себе на остров Мэн, не повидавшись с Орианой. Тем самым вы избавили бы ее от неловкости прощания.
   Слушая Раштона, Дэр не мог поверить, что тот говорит правду. Его соперник не видел лица Орианы, когда она заметила рану на щеке своего возлюбленного, не слышал ее слов. Она не захочет, она не сможет выйти замуж за человека, которого не любит, даже если это восстановит ее репутацию и даст ей титул.
   Получив призовые деньги, Дэр и его помощники отвели Пламенную назад в конюшню, где Дэр принял выгодное предложение Гаррика.
   Как Ориана и многие другие любители скачек, Дэр побродил по ипподрому, от одной беговой дорожки к другой, наблюдая за состязаниями. Берфорд, а главное – Раштон не отходили от Орианы, и Дэр не мог увести ее, не вызвав неприятной сцены. «Если бы не вмешательство графа, – в отчаянии думал Дэр, – мы с Орианой уехали бы сегодня вечером в Лондон. Утром получили бы специальное разрешение на брак, а в полдень стали бы мужем и женой».
   Он отклонил приглашение Гаррика присоединиться к членам «Жокей-клуба» в кофейне и отправился в наемном экипаже в Маултон за своим багажом и за Уингейтом. Вернувшись в Ньюмаркет, он оставил экипаж на Хай-стрит и пешком поднялся на Мельничный холм.
   Подойдя к дому Гуинн, Дэр услышал голос Орианы – она пела, аккомпанируя себе на мандолине. У входа стояла деревянная скамья, и Дэр сел на нее, чтобы насладиться пением и музыкой.
   Когда пение и музыка смолкли, Дэр легонько постучал по оконному стеклу, чтобы привлечь внимание Орианы.
   Она приоткрыла дверь и выглянула.
   Шляпа у ее нежданного посетителя была низко надвинута на лоб, а воротник пальто поднят – вид самый загадочный, но Ориана взглянула на пораненное лицо Дэра и, опасаясь, что хозяйка дома может подслушивать, спросила безразличным тоном:
   – Разве вы не должны были отпраздновать победу?
   – Я отпраздновал. Хафорд купил у меня кобылу и намеревается пускать ее на скачки еще один сезон. Я поставил условием сделки, что вы можете навещать лошадку в Маултоне, когда вам заблагорассудится.
   Со стороны центра города донеслись звуки бурного веселья. Ориана пригляделась и увидела, что две группы мужчин, шествуя по противоположным сторонам улицы, машут друг другу руками и кричат. Чтобы не привлекать к себе внимания, она попросила Дэра войти в дом.
   – Только если нам будет обеспечено уединение.
   – Миссис Бигген дома.
   – В таком случае давайте прогуляемся. Мне нужно сказать вам нечто важное. И спросить вас кое о чем.
   Миновав скученные дома на Мельничном холме, они пошли по дорожке через поле, окруженное живыми изгородями и тянущееся вдоль дороги на Экснинг. Держа Ориану под руку, Дэр рассказывал о своих обязательствах по отношению к дербиширским шахтерам.
   – Хотя рудники в настоящее время недоступны моему контролю, – заканчивая невеселое повествование о бедах рудокопов, вздохнул Дэр, – я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь людям, и нуждаюсь в помощи каждого, кто мог бы ее предложить. Я встречался с сэром Джозефом Бэнксом в его имении Овертон-Холл близ Матлока, и он внес солидную сумму в благотворительный фонд, основанный мною. Теперь я хотел бы обратиться за помощью к тебе.
   – Я поддержу твой фонд, – заверила его Ориана. – Сколько нужно денег?
   – От тебя мне нужны не деньги, а твой голос. Я решил организовать благотворительные концерты, доход от которых пойдет в Благотворительный фонд помощи больным шахтерам.
   – И ты хочешь, чтобы я выступила? Я охотно это сделаю. Прекрасный план!
   Дэр поднес ее руку к своим губам.
   – Я еще не разработал этот план в деталях, но непременно займусь им в ближайшее время.
   – Я помогу тебе.
   – Мои разговоры с сэром Джозефом касались больше филантропии, чем геологии, но он уговаривает меня передать мой трактат по геологии в Королевское общество.
   – Дэр, как это замечательно! Ты, я думаю, очень этому рад. А у меня тоже есть радостная новость. Я получила ну просто великолепное предложение.
   В темных глазах Дэра промелькнула боль.
   – Да, я слышал. Она была удивлена.
   – Ты слышал?
   – Граф сообщил мне. Он сказал о своих намерениях еще в Раштон-Холле. Но не жди от меня выражения соответствующих чувств. – Он глубоко вздохнул. – Человеческие существа, как и вулканические камни, хранят на себе следы своего прошлого. Твой жизненный опыт, хороший и плохой, сделал тебя необыкновенным и замечательным созданием. Если Раштон этого не понимает, тебе не следует выходить за него замуж.
   – Я и не собираюсь.
   Дэр улыбнулся – и вдруг со стоном прижал пальцы к пораненной щеке.
   – Все еще болит? – спросила Ориана.
   – Только когда я улыбаюсь. Но граф сказал мне, что ты приняла его предложение. Он уже отдал приказание своему поверенному найти покупателя на твой дом.
   – Может, ты не так его понял?
   – Кажется, это он понял что-то не так. Он показывал мне письмо. Твой отказ, вероятно, был не слишком решительным.
   – Исключительно решительным. Если бы я вышла замуж за графа, он сослал бы меня в Раштон-Холл и заставил нести наказание за мои неблагоразумные поступки. Он отлучил бы меня от посещения скачек и выбросил бы все мои платья с низким вырезом.
   – Как это несовременно с его стороны.
   – Я месяцами твердила тебе, что не нуждаюсь в муже.
   – В твои двадцать четыре года ты еще слишком молода, чтобы привыкать к одинокому существованию.
   – Я достаточно взрослая, чтобы разбираться в себе. Сильный порыв ветра налетел на них и начал трепать юбки Орианы и полы пальто Дэра. В воздухе запахло близким дождем.
   Извращение фактов, которое позволил себе граф, напомнило Ориане еще об одном случае, когда она засомневалась в его правдивости.
   – Скажи, во время нашего пребывания в Раштон-Холле ты с кем-нибудь говорил, намеренно или случайно, о нашей связи?
   – Абсолютно ни с кем.
   Ответ прозвучал убедительно, однако сказанное противоречило тому, что Ориане сказал граф.
   – Судя по словам Раштона, ты смеялся надо мной в обществе других мужчин во время охоты на куропаток. Он утверждал, будто подслушал, как ты хвастался моей... податливостью в постели.
   – Это ложь! – возмущенно воскликнул Дэр. – Мы говорили только о количестве убитых птиц. Иногда мои товарищи по охоте подшучивали над моей сукой.
   – Какой сукой?
   – Над собакой, старушкой сеттером. Она прихрамывала и все пристраивалась отдохнуть. Один раз я насмешил всех, сказав, что ей даже не нужно подавать команду «сидеть!» или «лежать!». Быть может, Раштон неверно истолковал мои слова. Я всегда был особенно осторожен в выражениях при нем, – заверил Ориану Дэр. – Если он и узнал что-нибудь о наших отношениях, то не от меня.
   С чувством огромного облегчения Ориана взяла Дэра под руку.
   – Одновременно с матримониальным я получила и творческое предложение. Мик Келли пригласил меня петь в театре «Ройял» в следующем сезоне в качестве примадонны.
   Нежным, ласкающим голосом Дэр произнес:
   – Давно заслуженная честь. Ты достойна занять самое высокое положение в труппе и получать соответствующее жалованье.
   В отличие от графа он гордился ею, и Ориана любила его за это.
   – Мы оба получили то, чего хотели больше всего, верно? Королевское общество опубликует твой труд, а я буду снова петь в опере.
   Случайно бросив взгляд на Дэра, Ориана увидела на его лице печальное, почти трагическое выражение.
   Он замедлил свой широкий шаг, чтобы идти вровень с нею.
   – На какое время ты еще задержишься здесь?
   – Лошадь Берфорда бежит в четверг, это один из последних забегов.
   – Боюсь, я его пропущу.
   – Ты возвращаешься в Дербишир?
   – В Лондон. Я заказал почтовую карету, она уже ждет меня.
   Эти слова зловеще отозвались в ушах Орианы. Сама совершившая немало побегов, она была не на шутку встревожена внезапным отъездом Дэра. Ориана была уверена, что конечная цель его путешествия – Дептфорд, где его ждет готовая к отплытию «Доррити». Много недель назад, в Воксхолле, он сказал ей, что станет делить свое время между Лондоном и островом – ради нее. У нее не было права удерживать его вдали от рудников и нового дома. Она сама недавно говорила Раштону, что не сможет покинуть свой дом и своих слушателей. Значит, ей придется ждать долгие недели – или месяцы, – когда Дэр приедет в очередной раз.
   Когда они подошли к дверям домика, Дэр отпустил руку Орианы и достал из кармана пальто небольшой бархатный кошелек. Протянув его, он сказал:
   – Хочу, чтобы у тебя было вот это.
   – Если это деньги...
   Засмеявшись и поморщившись от боли, он заметил:
   – Именно сейчас у меня нет свободных денег. Ориана все еще сомневалась.
   – Я не могу, Дэр.
   – Ты должна. Это подарок на день рождения. – Порыв ветра бросил пряди волос на лицо Орианы, Дэр бережно отвел их в сторону. – Я не был тогда с тобой. Но я думал о тебе и о том, как хотел бы вручить этот подарок.