Страница:
II. В том, что за возбужденный жаркий христологический спор подлежат большой ответственности Кирилл и Несторий, как известные индивидуальности, как личные характеры, — так в этом согласны старые и новые, не одни лишь историки-богословы.
Так Римский папа Келестин писал Несторию по поводу возникшего спора: «Откуда пришло тебе желание направлять свои речи на такие предметы, решение которых по началам разума есть нечестие? Зачем епископу проповедовать народу такое, чем оскорбляется в нем благоговение к рождению Девы? Нечестивыми словами о Боге не должно возмущать чистоту древней веры» (Деяния Вселенских Соборов, русский перевод, Том I, стр. 155). Точно так же писал и Акакий Веррийский в своем ответном письме к Кириллу по поводу ереси Нестория: «…В самом начале не было надобности предлагать это учение». «В самом деле, какую принес пользу (Церкви) Аполлинарий Лаодокийский, который думал быть великим борцом впереди других, — в защиту правой веры, крепким воителем против врагов её? Не видна ли крепкая рассудительность, полное благоразумие в словах, которые сказаны одним из прежних епископов (Василием Великим), желавших людей умных остановить от исследования того, что выше сил человека? Его слова таковы: тайну, как родил Отец Единородного, надобно почтить благоговейным молчанием о ней. … Исследование этого недоступно всем силам небесным, а не только человеческим» (Ibidem стр. 169).
Согласно с отцами IV-гo и V-го в.в. думают и новые историки. Проф. А. Лебедев (Проф. А.П. Лебедев. История Вселенских Соборов, Том I, стр. 167-8) говорит: «мы думаем, что эти споры едва ли возгорелись бы, если бы на сцене церковно-исторической не появилось Нестория, человека с достоинствами, но крайне запальчивого, любившего настоять на своем, гордого, а главное, как питомец монастырский, он мало знал жизнь и её требования, узко понимал интересы Церкви. В самом деле, по христологическому вопросу много было уже написано прекрасного отцами Церкви IV-го века, но вопрос от этого не приблизился к уразумению». Священник (впоследствии епископ Тихон) Лященко (Свящ. Т. Лященко. Св. Кирилл Александрийский. Киев 1913 г. стр. 209) в своем специальном труде о Кирилле Александрийском пишет: «Конечно, при ином характере Нестория и при ином его положении в Церкви, его ересь далеко не так сильно взволновала бы Церковь и, быть может, даже не потребовала бы созыва Вселенского Собора. То же мы должны сказать и о значении личности св. Кирилла в истории несторианства. Не будь Кирилла, история несторианских споров могла быть иная». Проф. Ф. А. Терновский того же мнения. Проф. В. Болотов (Проф. В. В. Болотов. Лекции по истории Церкви. Том IV, стр. 184) замечает: «Вообще говоря, при том состоянии философской мысли, какой её можно представлять в V-ом веке, вполне ученый спор о таких важных вопросах, как единство личности относится к единству сознания и самосознания — был невозможен… Вопрос о единстве лица казался тогда понятнее в его конкретной постановке, как вопрос об одном и двух сынах … А при такой постановке его, Несторий всегда со всею ясностью высказывался за единство лица, решительно отвергая предположение, что учит о двух сынах».
Несторий, как Константинопольский архиепископ.
Так Римский папа Келестин писал Несторию по поводу возникшего спора: «Откуда пришло тебе желание направлять свои речи на такие предметы, решение которых по началам разума есть нечестие? Зачем епископу проповедовать народу такое, чем оскорбляется в нем благоговение к рождению Девы? Нечестивыми словами о Боге не должно возмущать чистоту древней веры» (Деяния Вселенских Соборов, русский перевод, Том I, стр. 155). Точно так же писал и Акакий Веррийский в своем ответном письме к Кириллу по поводу ереси Нестория: «…В самом начале не было надобности предлагать это учение». «В самом деле, какую принес пользу (Церкви) Аполлинарий Лаодокийский, который думал быть великим борцом впереди других, — в защиту правой веры, крепким воителем против врагов её? Не видна ли крепкая рассудительность, полное благоразумие в словах, которые сказаны одним из прежних епископов (Василием Великим), желавших людей умных остановить от исследования того, что выше сил человека? Его слова таковы: тайну, как родил Отец Единородного, надобно почтить благоговейным молчанием о ней. … Исследование этого недоступно всем силам небесным, а не только человеческим» (Ibidem стр. 169).
Согласно с отцами IV-гo и V-го в.в. думают и новые историки. Проф. А. Лебедев (Проф. А.П. Лебедев. История Вселенских Соборов, Том I, стр. 167-8) говорит: «мы думаем, что эти споры едва ли возгорелись бы, если бы на сцене церковно-исторической не появилось Нестория, человека с достоинствами, но крайне запальчивого, любившего настоять на своем, гордого, а главное, как питомец монастырский, он мало знал жизнь и её требования, узко понимал интересы Церкви. В самом деле, по христологическому вопросу много было уже написано прекрасного отцами Церкви IV-го века, но вопрос от этого не приблизился к уразумению». Священник (впоследствии епископ Тихон) Лященко (Свящ. Т. Лященко. Св. Кирилл Александрийский. Киев 1913 г. стр. 209) в своем специальном труде о Кирилле Александрийском пишет: «Конечно, при ином характере Нестория и при ином его положении в Церкви, его ересь далеко не так сильно взволновала бы Церковь и, быть может, даже не потребовала бы созыва Вселенского Собора. То же мы должны сказать и о значении личности св. Кирилла в истории несторианства. Не будь Кирилла, история несторианских споров могла быть иная». Проф. Ф. А. Терновский того же мнения. Проф. В. Болотов (Проф. В. В. Болотов. Лекции по истории Церкви. Том IV, стр. 184) замечает: «Вообще говоря, при том состоянии философской мысли, какой её можно представлять в V-ом веке, вполне ученый спор о таких важных вопросах, как единство личности относится к единству сознания и самосознания — был невозможен… Вопрос о единстве лица казался тогда понятнее в его конкретной постановке, как вопрос об одном и двух сынах … А при такой постановке его, Несторий всегда со всею ясностью высказывался за единство лица, решительно отвергая предположение, что учит о двух сынах».
Несторий, как Константинопольский архиепископ.
24 декабря 427 г. скончался архиепископ Константинопольский Сисиний, славившийся своим благочестием. На освободившуюся кафедру выступили два кандидата — Прокл, нареченный епископ Кизический и ученый пресвитер Филипп из Сиды (Сократ. Ц. История VII, 27-29). Кандидаты были с большими достоинствами. Но императором Феодосием им был предпочтен, как достойнейший, «иноземец из Антиохии» — Несторий (Ibidem VII, 29).
Несторий был сириец по происхождению, родом из Гарманикеи. Внешняя жизнь его своим ходом напоминает жизнь св. Иоанна Златоуста. Несторий также учился в ораторской школе, основанной Ливанием, а богословское образование получил в Антиохии от Феодора Мопсуэстийского, также провел несколько лет в подвигах монашества, был сделан пресвитером и жил в монастыре св. Евпрепия, у стен города. Он, подобно Иоанну Златоусту, славился красноречием, чем и обратил на себя внимание двора. Но он сам некоторое время колебался принять высокую честь. Народ с радостью приветствовал выбор императора, надеясь найти в Несторий второго Златоуста (Иоанн Кассиан. De Incarnatione. Migne. Ser. lat. c. 366). И он действительно был человек по замечанию даже нерасположенного к нему (за его гонение новациан) историка Сократа ( Сократ. VI, 29) «с хорошим голосом и отличным даром слова». Кроме того, Несторий обладал величавою осанкою, а бледное и суровое лицо его, светлый и глубокий взгляд придавали всей его фигуре нечто такое, что во все времена считалось принадлежностью оратора. Отдавая дань ораторским дарованиям Нестория, новые историки расходятся в оценке его нравственного характера. В особенности мрачными красками изображает его о. Лященко (епископ Тихон) и отчасти проф. Терновский. Однако, другие, например, проф. Лебедев ( Лебедев. I, 168), Гидулянов (Проф. Гидуланов. Восточные патриархи. 625) и проф. Болотов (Лекции IV, 178) не считают возможным что-нибудь сказать дурное и о нравственной личности Нестория. «Этот Константинопольский патриарх, говорит последний, был совсем не поверхностный ученый… Что это не был характер низкий, за это ручаются факты глубоко-искреннего и почтительного отношения к нему со стороны его приверженцев». Несторий был фанатичен, но, вероятно, не более многих из своих собратий. Не он, а его пресвитер Анастасий первый бросил вызов Константинопольскому населению проповедью против Теотокии. Не Несторий, а Дорофей Маркианопольский провозгласил анафему тому, кто Святую Деву называет Богородицею.
Посвящение Нестория на Царьградскую кафедру произошло 10 апреля 428 г. По Сократу ( Сократ. VII, 29), новый епископ в своей вступительной речи, — говоря риторически in persona del, обратился к императору с следующими словами: «Царь, дай мне землю, очищенную от ересей; а я за то дам тебе небо; помоги мне истребить еретиков, и помогу тебе истребить персов».
Свою нетерпимость в делах веры Несторий обнаружил самым решительным образом тем, что на 5-ый день после своего посвящения распорядился разрушить арианский храм в Константинополе. Тогда ариане сами подожгли здание, пожар распространился на соседние дома и причинил много бед. Несторию дали прозвище поджигателя ( Сократ. VII, 29). В правление мягкого, очень тактичного патриарха Аттика, законы, изданные против еретиков, особенно во времена Феодосия I, применялись крайне редко, пришли почти в забвение. Теперь быстро они все были приведены в действие. 30-го мая 428 г., очевидно, под влиянием энергичного Нестория, был издан общий указ об еретиках на имя «верного и испытанного в православии» префекта претория Флоренция (Codex Theodos. XVI, 5, 65; Mansi IX, 763). Ариане, македониане и аполлинаристы лишались права иметь церкви в городах; новациане и саббатиане (четыредесятники) теряют право обновлять свои церкви и так далее, в том же роде. Еретики лишаются права состоять на государственной службе, прав дарения и наследования. Еретикам воспрещается крестить и обращать в свою веру, как свободных людей, так и рабов. Нового в этом пространном указе ничего не было, но ранее он был лишь мертвою буквою. Во исполнение вновь изданного указа, между прочим, епископ Антоний города Герм в Гелеспонте начал преследовать македониан. Последние его убили. Несторий убедил императора отнять в наказание у них церкви ( Сократ. VI, 31).
Являясь самым решительным врагом еретиков, Несторий не мог себе даже и представить, чтобы его могли заподозрить в лжеучении (Mansi V, 753 А). Между тем это случилось. Из сообщений самого Нестория (Ibidem) и историка Сократа ( Сократ. Ц. История VII, 32) следует, что споры относительно ???????? в приложении к Святой Деве Марии, происходили в Царьграде еще до прибытия Нестория, а в лице его встретили наиболее способное на них отозваться лицо. Несторий еще в Антиохии разъяснял догматы. Заставши теперь догматические расхождения в Царьграде, Несторий поручил своему синкеллу, пресвитеру Анастасию, уладить их. Миссия последнего совсем не удалась, главным образом вследствие его резкого характера. Однажды он, в присутствии самого Нестория, сказал в церкви: «Пусть никто не называет Марию Богородицею, ибо Мария была человек, а от человека Богу родиться невозможно» ( Сократ. VII, 32; Евагрий. Ц. История I, 2). Слова эти вызвали большое смущение среди слушателей. Но Несторий подтвердил высказанное Анастасием. Этот случай породил сильное возбуждение в городе: пошли споры и раздоры. Однако, Несторий, вместо успокоения, тем чаще стал обращаться к этой теме в своих проповедях ( Сократ. VII, 32). В день Рождества Христова, при большом стечении народа, он дал подробное, обоснованное изложение своей точки зрения на этот вопрос.
Вскоре в оппозицию Несторию стали оба бывшие соперники при замещении Константинопольской кафедры — Филипп и Прокл. Первый прямо упрекал своего архиепископа в ереси. Несторий, в свою очередь, обвинял его в манихействе. В один из праздников Богородицы (Благовещение 429 г.) выступил с словом возражения против Нестория и Прокл. Он встретил среди слушателей большое сочувствие. За это не возлюбил его Несторий и сам продолжал в проповедях развивать прежние свои мысли. При этом ему пришлось однажды подвергнуться публичному оскорблению со стороны Евсевия схоластика, т. е. ритора по профессии, впоследствии епископа Дорилейского, который прервал архиепископа возгласом: «Нет, сам вечный Логос подверг себя второму рождению», — назвав его (Нестория) слова ложью и богохульством. Через несколько дней на стенах церкви появилось формулированное обличение Нестория в ереси, причем его учение сближалось с ересью Павла Самосатского (Mansi IV, 1008-1012). Император стал на сторону Нестория. Пульхерия объявилась его врагом.
До сих пор речь идет о волнениях в Константинополе, вызванных проповедями Нестория и его единомышленников. Эти волнения нельзя особенно преувеличивать. По-видимому, их можно было еще успокоить, заглушить. По крайней мере, в конце 430 г. Несторий в беседе со своим клиром разъяснял, в каком смысле можно употреблять и наименование Оеотокоч. Это еще ранее получения Несторием дружественного послания — увещания от Иоанна Антиохийского. Последний, зная обстоятельства дела, мог совершенно серьезно подумать, что волнения в Константинополе улеглись.
Однако, дело приняло совершенно другой оборот, когда в него с большою горячностью вмешался Кирилл Александрийский. Среди народа распространился сборник проповедей Нестория, говоренных им отчасти в Антиохии еще, а отчасти в Царьграде — главным образом относительно eoroxos. Сборники попали в Рим и Египет. Это дало повод Кириллу написать «послание к египетским монахам», где он, не называя Нестория по имени, бичует его учение. Это было, конечно, право Кирилла поучать монахов своего округа. Агрессивный характер действия Кирилла получают тогда, когда он выступил за пределы своего патриархата. Кирилл взял на себя смелость написать поучительное письмо Несторию. Это было в конце лета 429 г. Несторий ответил ему кротко, восхваляя христианскую добродетель кротость /Непонятно, каким образом в таком кратком письме, где скрывается даже чувство полученной обиды или оскорбления, видят так много «гордости, высокомерия» и даже угроз по адресу Кирилла. См. свящ. Т. Лященко, епископ Тихон, «Св. Кирилл Александрийский», Киев 1913 г. стр. 288/ и с большою сдержанностью. Тогда Кирилл пишет другое послание Несторию чисто догматического характера или содержания. Кроме того, он направил письма к восточным епископам — Иоанну Антиохийскому, Акакию Веррийскому и другим лицам. Но все это, по-видимому, было у него подготовлением к более серьезному шагу — составлению писем к папе Римскому и императору Феодосию, а также отдельных писем императрицам (См. эти интересные письма в русском переводе «Деяния Вселенских Соборов», I, 147). Первое письмо имело чрезвычайный успех: оно, можно сказать, решило дело. Кирилл обращается к папе как к «преподобнейшему и боголюбезнейшему отцу»; входить в сношение с папою его будто бы заставляет «давний обычай Церквей». Кирилл просит папу произнести свое суждение по делу Нестория. Папе, конечно, подобное письмо не могло не понравиться. Папа Келестин I (422-432 г.) вполне принимает усвояемую ему роль судьи и отвечает в благодушно-снисходительном тоне, с изысканными комплиментами по адресу Кирилла. В заключение, папа, передавая свои полномочия Кириллу, делает такое распоряжение: «Итак, ты, приняв на себя подобающую власть и заступив наше место с усвоенной ему властью, приведи в исполнение с непреклонной твердостью правоту проповедуемого им учения, произнести на него проклятие» (ibidem). Это послание написано после Римского Собора, однако, о нем папа не упоминает. Письма же Нестория папе были в другом роде, без всякой тени подобострастия, как от равного к равному, «брату». В том же роде были и действия его, например, по делу пелагиан /Когда изгнанные из Италии пелагиане обратились к защите Нестория, прося или ходатайствуя о суде церковном, то Несторий писал «брату» Келестину, прося его доставить сведения за что пелагиане отлучены от Церкви, ибо они считают себя невинно пострадавшими/. Разумеется, избалованному Римскому первосвященнику эти слова могли показаться оскорбительною фамилиарностью. Оскорбленная личность, по-видимому, и дает себя знать в решительных, властных и энергичных действиях папы Келестина I чрез Кирилла по отношению к Несторию. Сам Келестин homo simplex в богословских вопросах. Опровержение учения Нестория писал, по его указанию, ученик Иоанна Златоуста Иоанн Кассиан (В своем сочинении De incarnatione — Mansi IV. coil. 1017, 1025, 1035, 1047). На основании его произошло осуждение Нестория (без вызова его самого) на Римском Соборе 11 августа 430 г. и состоялся приведенный выше приговор, проведение которого в жизнь было поручено Кириллу.
Кирилл, по-видимому, этого то и добивался, и в поручении папы почерпнул большое мужество. Поэтому, несмотря на то, что обращение Кирилла с письмами к царю и царскому семейству было очень неудачно, — император в своем секретном письме к Кириллу обличает его в интриге и называет его истинным виновником всей происшедшей смуты, — несмотря на то, что Акакий Веррийский (Алеппский) дает знать Кириллу, что он ничего не находит еретического у Нестория и просит его пользоваться епископскою властью к созиданию, а не для разорения; несмотря на то, что Несторий после письма к нему Иоанна Антиохийского — да еще и прежде — находит возможным допустить употребление слова «Богородица» только с ясным пониманием смысла этого слова. Кирилл осенью 430 г., в октябре, созывает Собор, составляет от имени его 12 пресловутых, анафематизмов и требует под ними подписи Нестория. Анафематизмы были получены в Константинополе 30-го ноября 430 г. На эти анафематизмы Несторий ответил 12-ю же анти анафематизмами. Впоследствии Кирилловы анафематизмы опровергали Блаженный Феодорит и Андрей Самосатский. Последний написал целую книгу. Вскоре после получения анафематизмов, 6 декабря 430 г. Несторий в проповеди жаловался своей пастве, не называя Кирилла по имени, а именуя его «некиим египтянином», на гонения от Александрии: ранее Антиохийских епископов Мелетия и Флавиана, затем Константинопольского патриарха Иоанна Златоуста, а теперь его самого. Конечно, указать на «Египетское гонение» и отождествить свое дело с делом Златоуста было выгодно для Нестория… Да, и действительно, нечто аналогичное будто бы и было. Также, как «долгие братья» жаловались Иоанну Златоусту на Феофила Александрийского, после чего он вскоре был потребован императором на суд; также и теперь прибыло в Константинополь несколько александрийцев с жалобою на Кирилла; следовательно, последний мог ожидать, что его потребуют также на суд в Константинополь и — что особенно важно — император в упомянутом письме к Кириллу приглашал его на имеющий быть Собор в Константинополе.
Мы изложили так сказать пролог к Ефесскому Собору, завязку той драмы, которая разыгрывалась в течение не только нескольких лет, но и целых десятилетий и даже столетий. Чрезвычайно важно определить конкретнее позицию тех двух главных лиц, которые стояли в центре тогдашних событий — необходимо точнее знать credo Нестория и Кирилла.
Едва ли можно согласиться с теми историками (Joseph Kard. Hergenrother. B. I. s. 549. Auflage. VI, J.P, Kirsch, 1924), которые уравнивают позицию Кирилла в отношении к Несторию с оппозицией Афанасия к Арию. В смысле личного характера Афанасию было присуще спокойствие, объективность, сдержанность и склонность к миру (миролюбие). Кирилла же трудно защитить от обвинений в страстности, даже запальчивости, властолюбии и хитрости. Что касается характера богословских воззрений, то учение св. Афанасия отличалось сравнительно большею определенностью и даже точностью, и это даже при невыработанности в его время богословской терминологии… Между тем Кирилл, живя после каппадокийцев, разграничивших смысл слов ????? и ?????????, не принимал в соображение этого. Чрез это он впал — к громадному, даже роковому соблазну несогласных с ним — в ту серьезную ошибку, что пользовался изречениями Аполлинария, принимая их за выражения св. Афанасия. Кирилл учил не только об «?????? ???’ ?????????», но и «?????? ??????» и «?????? ???? ?????», т. е. утверждал соединение физическое, природное. Значит, у ????? = ?????????. Вследствие этого, понять выражения Кирилла, после выяснения терминологии каппадокиицами, — в ортодоксальном смысле человеку, не вполне единомысленному с ним, было очень не легко. Еще более трудным для понимания в точно общецерковном смысле представлялось выражение Кирилла «??? ????? ??? ???? ????? ???????????», собственно аполлинариево, но принятое им, как Афанасьеве (Herele. Conciliengeschichte В II. s. 144).
Верно сказал один историк (Проф. В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви IV-180) о Кирилле, архиепископе Александрийском. «В своем богословском направлении Кирилл не только дошел до той черты, какую указал для выражения православной истины Собор Халкидонский, но и перешел черту, сделал один лишний шаг в сторону монофелитства. Следовательно, он стоял от Нестория далее и требовал от него больше отречения, чем это нужно было для защиты православия».
Говоря об учении Нестория нужно прежде всего подчеркнуть, что оно было специально антиохийское, а не лично сказанное им. Его прямым учителем является Феодор Мопсуэстийский, а за ним непосредственно стоит Диодор Тарсийский. Проф. А. Бриллиантов прямо говорит, что «у Диодора и Феодора и нужно было искать истинный источник несторианства, к которым восточные обращались и после осуждения Нестория, как к непререкаемым авторитетам» (Происхождение монофизитства. СПБ. 1906, стр. 22. ср. 7-8). Несторий даже не был крайним выразителемэтой школы, а только умереннымпредставителем. Мы не согласны с Лоофсом, по которому и Феодор Мопсуэстийский учил о двух сынах (Realencyklopadie Hauck. В. XIII, s. 740). Но что о двух сынах учил Диодор Тарсийский, это ясно следует из фрагментов Мария Меркатора «??????? ??? ?????? ? ????, ??????? ??? ?? ????? ????????? ???? ???? ???? ?????» /Migne — Patrologie Ser. gr. t. XXXIII, c. 1560 А, «Совершенный прежде веков Сын воспринял совершенного от Давида, Сын Божий Сына Давида». Ср. Handbuch der Kirchengeschichte, Preuschen-Kruger I/. Несторий, наоборот, говорит: «Один Христос и один Господь, но ко Христу единородному Сыну прилагается имя Христа и Сына то по Божеству, то по человечеству, то Божеству и человечеству». И еще: «Христос как таковой неделим. Отсюда мы не имеем двух Христов или Сынов… но Он Сам единый является двойным не по достоинству, а по естеству» (Migne. Patrologie Ser. gr. LXXXVI P. 64 И 84 ср. 88). Он определенно говорит: «?????? ??? ?????, ???’ ??? ??????????? — разделяю природы, но объединяю в поклонении» (Migne. Patrologie. Ser. gr. LXXVI, II, 10 с. 100). Подобно антиохийцам, он различает «храм» от «живущего в нем», «Господа» от «образа раба», «вседержителя Бога» от «споклоняемого человека»; также он признает образ единения естеств ???????? ??? ???? ????????, ?????? ??????? — «относительное единство»; или не допускает единения ?????? (или ??????????) ???’ ??????, но лишь ???? ?????????.
Антиохийская богословская школа, в противоположность Аполлинарию, утверждая полное человечество Иисуса Христа и не желая впасть в динамизм Павла Самосатского, пришла к отречению и отрицанию, как видим, физического или ипостасного единения Божества и человечества в Спасителе, т. е. ?????? ???’?????? пo cуществу, а лишь — ???? ?????????; «вcелeние (?????????) Логоса в человеческую природу Иисуса было не по ????? а ??????? /Cм. неправославные изречения в извлечении из сочинений Несторня у Mansi V (русский перевод Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 230-234). Хотя по этим вопросам до Халкидонского Собора не было догматического определения, но ортодоксальное учение выявлялось иначе, чем рассуждали антиохийские богословы/.
Особое внимание Несторий останавливает на « общении свойств» (communicatio idiomatum), — т. е. на том явлении или образе выражения, когда на основании единения двух природ Божеской и человеческой прилагают к одной природе свойства другой. Отсюда то именно и вытекал весь спор о слове ????????. Несторий предпочитал термины — ???????????, ????????, хотя ничего не мог возразить и против точнейшего с его точки зрения термина ????????????. Но с другой стороны, он мог допустить и очень неточный термин ????????. «Я (т. е. Несторий — у Migne S. graeca LXXVI р. 57; ср. proem, p. 64) уже часто говорил, что если кто между вами или другими находит более почтительным слово «Богородица», то я ничего не имею против этого слова», т. е. Несторий ничего не имел против употребления ???????? и ?? ????????.
Ввиду сказанного, догматиков и историков затрудняет вопрос о точном определении ереси Нестория, так как такое не дано в постановлениях Собора Ефесского, осудившего Нестория. Знаменитый Гефеле (J. Hefele. Conciliengeschichte. V. II. 1875, Стр. 156), измучиваясь в точном обозначении вины Нестория, приходит к выводу, что Несторий вместо признания во Христе человеческойприроды с Божественною личностьюпостоянно предполагает связь человеческой личности с Божеством; приковавши свое внимание к целому конкретному представлению о человеке, он не может возвыситься до абстракции — мыслить человеческую природу без личности и соединять просто человеческую природу с Божественною личностью. Несторий склонен усвоять Христу личностьгрешного человечества; как показывают все его образы и сравнения (храм, одежда, инструмент), Несторий внешнелишь связывает Божественную природу с человеческою. Божество не родилось от Марии, а как бы прошло чрез Неё, оно не страдало вместе с человечеством, но в страждущем человеке оставалось бесстрастным. Такие утверждения возможны, при условии, если человечество имело собственный центр, особую личность. Но если личным во Христе было только Божество, тогда неизбежно следует, что и оно в страдании принимало участие. Также только личность могла родится от Марии; а так как личное во Христе было его Божество, то оно должно было сообщиться рождаемому, хотя само по себе оно не могло ни родиться, ни страдать.
Личность Нестория привлекла к себе внимание ученого мира еще раз в начале нынешнего ХХ-го века, когда найдено было одно из его сочинений под псевдонимом «Книга Гераклида» (псевдоним Нестория), где Несторий оправдывается от возводимых на него обвинений и в свою очередь осуждает Кирилла Александрийского и его единомышленников.
Несколько лет тому назад на сирском языке, в библиотеке несторианского патриарха в Качане, в турецком Курдистане, была найдена «книга Гераклида». В 1918 г. сирский текст её был издан Bedjan'ом, а аббатом Ф. Но (F. Nau) был сделан французский перевод этой книги — Nestorius. Le livre d'Heradide de Damas, traduit en francais par F. Nau, Paris, 1910. Об этом сочинении аббат Но сообщает такие сведения. Сирское название книги Tegurta Heraklides; оно соответствует греческому ??????????, немецкому Abhandlung или Handel и по-французски может быть переведено traite de commerce, или более отдаленным от буквы, но соответствующим положению дела — Livre, ecrit d'Heradide de Damas. Это сочинение содержит в себе богословские и философские рассуждения, где история играет только второстепенную роль. «Книга эта, говорит Но (F. Nau), вполне согласуется с историческими обстоятельствами Ефесского Собора, так что подлинность её (в смысле принадлежности Несторию) не подлежит сомнению. Несторий выпускает книгу под псевдонимом — и это вполне понятно — почему, ибо его сочинения, подписанные его собственным именем, предавались огню. История этой книги такова. Когда Несторий находился в Египетских оазисах, то его всё-таки и там посещали его друзья, например, Павел, епископ Антарадоса. Они доставили ему акты Ефесского Собора; чрез них он писал письма в Константинополь, в которых настаивал на своем согласии в учении с архиепископом Флавианом и папой Львом I и желал созыва Халкидонского Собора (Смотри издание F. Nau р. 375). Понятно, с особым интересом Несторий занялся доставленными ему актами Ефесского Собора, он не мог согласиться с изложением дела в них и естественно желал дать собственное изложение и освещение событий. Соборные акты обвиняют Нестория; он, в своих комментариях к ним, отклоняет возводимые на него обвинения и, наоборот, возводит их на Кирилла (pp. 88-290). К этому он присоединяет введение о других ересях (pp. 5-88) и добавление о том, что повлекло за собою его осуждение (290-291). Книга была составлена Несторием по соображениям F. Nau в 451 г. на греческом языке. После 540 г. монах Bar Edta (сын Церкви) свидетельствует, что книга Mar-Нестория, который назывался Heradidos, недавно переведена с греческого языка на сирский. На основании изучения этой книги и всей истории III-го Вселенского Собора профессор теологии в Кембридже Bethune-Baker пришел к такому заключению, что Несторий сделался «жертвою неточности своего богословского языка». Несториане также признавали единство двух природ в одном лице, понимаемом как ????????, т. е. внешне, тогда как у Кирилла оно было
Несторий был сириец по происхождению, родом из Гарманикеи. Внешняя жизнь его своим ходом напоминает жизнь св. Иоанна Златоуста. Несторий также учился в ораторской школе, основанной Ливанием, а богословское образование получил в Антиохии от Феодора Мопсуэстийского, также провел несколько лет в подвигах монашества, был сделан пресвитером и жил в монастыре св. Евпрепия, у стен города. Он, подобно Иоанну Златоусту, славился красноречием, чем и обратил на себя внимание двора. Но он сам некоторое время колебался принять высокую честь. Народ с радостью приветствовал выбор императора, надеясь найти в Несторий второго Златоуста (Иоанн Кассиан. De Incarnatione. Migne. Ser. lat. c. 366). И он действительно был человек по замечанию даже нерасположенного к нему (за его гонение новациан) историка Сократа ( Сократ. VI, 29) «с хорошим голосом и отличным даром слова». Кроме того, Несторий обладал величавою осанкою, а бледное и суровое лицо его, светлый и глубокий взгляд придавали всей его фигуре нечто такое, что во все времена считалось принадлежностью оратора. Отдавая дань ораторским дарованиям Нестория, новые историки расходятся в оценке его нравственного характера. В особенности мрачными красками изображает его о. Лященко (епископ Тихон) и отчасти проф. Терновский. Однако, другие, например, проф. Лебедев ( Лебедев. I, 168), Гидулянов (Проф. Гидуланов. Восточные патриархи. 625) и проф. Болотов (Лекции IV, 178) не считают возможным что-нибудь сказать дурное и о нравственной личности Нестория. «Этот Константинопольский патриарх, говорит последний, был совсем не поверхностный ученый… Что это не был характер низкий, за это ручаются факты глубоко-искреннего и почтительного отношения к нему со стороны его приверженцев». Несторий был фанатичен, но, вероятно, не более многих из своих собратий. Не он, а его пресвитер Анастасий первый бросил вызов Константинопольскому населению проповедью против Теотокии. Не Несторий, а Дорофей Маркианопольский провозгласил анафему тому, кто Святую Деву называет Богородицею.
Посвящение Нестория на Царьградскую кафедру произошло 10 апреля 428 г. По Сократу ( Сократ. VII, 29), новый епископ в своей вступительной речи, — говоря риторически in persona del, обратился к императору с следующими словами: «Царь, дай мне землю, очищенную от ересей; а я за то дам тебе небо; помоги мне истребить еретиков, и помогу тебе истребить персов».
Свою нетерпимость в делах веры Несторий обнаружил самым решительным образом тем, что на 5-ый день после своего посвящения распорядился разрушить арианский храм в Константинополе. Тогда ариане сами подожгли здание, пожар распространился на соседние дома и причинил много бед. Несторию дали прозвище поджигателя ( Сократ. VII, 29). В правление мягкого, очень тактичного патриарха Аттика, законы, изданные против еретиков, особенно во времена Феодосия I, применялись крайне редко, пришли почти в забвение. Теперь быстро они все были приведены в действие. 30-го мая 428 г., очевидно, под влиянием энергичного Нестория, был издан общий указ об еретиках на имя «верного и испытанного в православии» префекта претория Флоренция (Codex Theodos. XVI, 5, 65; Mansi IX, 763). Ариане, македониане и аполлинаристы лишались права иметь церкви в городах; новациане и саббатиане (четыредесятники) теряют право обновлять свои церкви и так далее, в том же роде. Еретики лишаются права состоять на государственной службе, прав дарения и наследования. Еретикам воспрещается крестить и обращать в свою веру, как свободных людей, так и рабов. Нового в этом пространном указе ничего не было, но ранее он был лишь мертвою буквою. Во исполнение вновь изданного указа, между прочим, епископ Антоний города Герм в Гелеспонте начал преследовать македониан. Последние его убили. Несторий убедил императора отнять в наказание у них церкви ( Сократ. VI, 31).
Являясь самым решительным врагом еретиков, Несторий не мог себе даже и представить, чтобы его могли заподозрить в лжеучении (Mansi V, 753 А). Между тем это случилось. Из сообщений самого Нестория (Ibidem) и историка Сократа ( Сократ. Ц. История VII, 32) следует, что споры относительно ???????? в приложении к Святой Деве Марии, происходили в Царьграде еще до прибытия Нестория, а в лице его встретили наиболее способное на них отозваться лицо. Несторий еще в Антиохии разъяснял догматы. Заставши теперь догматические расхождения в Царьграде, Несторий поручил своему синкеллу, пресвитеру Анастасию, уладить их. Миссия последнего совсем не удалась, главным образом вследствие его резкого характера. Однажды он, в присутствии самого Нестория, сказал в церкви: «Пусть никто не называет Марию Богородицею, ибо Мария была человек, а от человека Богу родиться невозможно» ( Сократ. VII, 32; Евагрий. Ц. История I, 2). Слова эти вызвали большое смущение среди слушателей. Но Несторий подтвердил высказанное Анастасием. Этот случай породил сильное возбуждение в городе: пошли споры и раздоры. Однако, Несторий, вместо успокоения, тем чаще стал обращаться к этой теме в своих проповедях ( Сократ. VII, 32). В день Рождества Христова, при большом стечении народа, он дал подробное, обоснованное изложение своей точки зрения на этот вопрос.
Вскоре в оппозицию Несторию стали оба бывшие соперники при замещении Константинопольской кафедры — Филипп и Прокл. Первый прямо упрекал своего архиепископа в ереси. Несторий, в свою очередь, обвинял его в манихействе. В один из праздников Богородицы (Благовещение 429 г.) выступил с словом возражения против Нестория и Прокл. Он встретил среди слушателей большое сочувствие. За это не возлюбил его Несторий и сам продолжал в проповедях развивать прежние свои мысли. При этом ему пришлось однажды подвергнуться публичному оскорблению со стороны Евсевия схоластика, т. е. ритора по профессии, впоследствии епископа Дорилейского, который прервал архиепископа возгласом: «Нет, сам вечный Логос подверг себя второму рождению», — назвав его (Нестория) слова ложью и богохульством. Через несколько дней на стенах церкви появилось формулированное обличение Нестория в ереси, причем его учение сближалось с ересью Павла Самосатского (Mansi IV, 1008-1012). Император стал на сторону Нестория. Пульхерия объявилась его врагом.
До сих пор речь идет о волнениях в Константинополе, вызванных проповедями Нестория и его единомышленников. Эти волнения нельзя особенно преувеличивать. По-видимому, их можно было еще успокоить, заглушить. По крайней мере, в конце 430 г. Несторий в беседе со своим клиром разъяснял, в каком смысле можно употреблять и наименование Оеотокоч. Это еще ранее получения Несторием дружественного послания — увещания от Иоанна Антиохийского. Последний, зная обстоятельства дела, мог совершенно серьезно подумать, что волнения в Константинополе улеглись.
Однако, дело приняло совершенно другой оборот, когда в него с большою горячностью вмешался Кирилл Александрийский. Среди народа распространился сборник проповедей Нестория, говоренных им отчасти в Антиохии еще, а отчасти в Царьграде — главным образом относительно eoroxos. Сборники попали в Рим и Египет. Это дало повод Кириллу написать «послание к египетским монахам», где он, не называя Нестория по имени, бичует его учение. Это было, конечно, право Кирилла поучать монахов своего округа. Агрессивный характер действия Кирилла получают тогда, когда он выступил за пределы своего патриархата. Кирилл взял на себя смелость написать поучительное письмо Несторию. Это было в конце лета 429 г. Несторий ответил ему кротко, восхваляя христианскую добродетель кротость /Непонятно, каким образом в таком кратком письме, где скрывается даже чувство полученной обиды или оскорбления, видят так много «гордости, высокомерия» и даже угроз по адресу Кирилла. См. свящ. Т. Лященко, епископ Тихон, «Св. Кирилл Александрийский», Киев 1913 г. стр. 288/ и с большою сдержанностью. Тогда Кирилл пишет другое послание Несторию чисто догматического характера или содержания. Кроме того, он направил письма к восточным епископам — Иоанну Антиохийскому, Акакию Веррийскому и другим лицам. Но все это, по-видимому, было у него подготовлением к более серьезному шагу — составлению писем к папе Римскому и императору Феодосию, а также отдельных писем императрицам (См. эти интересные письма в русском переводе «Деяния Вселенских Соборов», I, 147). Первое письмо имело чрезвычайный успех: оно, можно сказать, решило дело. Кирилл обращается к папе как к «преподобнейшему и боголюбезнейшему отцу»; входить в сношение с папою его будто бы заставляет «давний обычай Церквей». Кирилл просит папу произнести свое суждение по делу Нестория. Папе, конечно, подобное письмо не могло не понравиться. Папа Келестин I (422-432 г.) вполне принимает усвояемую ему роль судьи и отвечает в благодушно-снисходительном тоне, с изысканными комплиментами по адресу Кирилла. В заключение, папа, передавая свои полномочия Кириллу, делает такое распоряжение: «Итак, ты, приняв на себя подобающую власть и заступив наше место с усвоенной ему властью, приведи в исполнение с непреклонной твердостью правоту проповедуемого им учения, произнести на него проклятие» (ibidem). Это послание написано после Римского Собора, однако, о нем папа не упоминает. Письма же Нестория папе были в другом роде, без всякой тени подобострастия, как от равного к равному, «брату». В том же роде были и действия его, например, по делу пелагиан /Когда изгнанные из Италии пелагиане обратились к защите Нестория, прося или ходатайствуя о суде церковном, то Несторий писал «брату» Келестину, прося его доставить сведения за что пелагиане отлучены от Церкви, ибо они считают себя невинно пострадавшими/. Разумеется, избалованному Римскому первосвященнику эти слова могли показаться оскорбительною фамилиарностью. Оскорбленная личность, по-видимому, и дает себя знать в решительных, властных и энергичных действиях папы Келестина I чрез Кирилла по отношению к Несторию. Сам Келестин homo simplex в богословских вопросах. Опровержение учения Нестория писал, по его указанию, ученик Иоанна Златоуста Иоанн Кассиан (В своем сочинении De incarnatione — Mansi IV. coil. 1017, 1025, 1035, 1047). На основании его произошло осуждение Нестория (без вызова его самого) на Римском Соборе 11 августа 430 г. и состоялся приведенный выше приговор, проведение которого в жизнь было поручено Кириллу.
Кирилл, по-видимому, этого то и добивался, и в поручении папы почерпнул большое мужество. Поэтому, несмотря на то, что обращение Кирилла с письмами к царю и царскому семейству было очень неудачно, — император в своем секретном письме к Кириллу обличает его в интриге и называет его истинным виновником всей происшедшей смуты, — несмотря на то, что Акакий Веррийский (Алеппский) дает знать Кириллу, что он ничего не находит еретического у Нестория и просит его пользоваться епископскою властью к созиданию, а не для разорения; несмотря на то, что Несторий после письма к нему Иоанна Антиохийского — да еще и прежде — находит возможным допустить употребление слова «Богородица» только с ясным пониманием смысла этого слова. Кирилл осенью 430 г., в октябре, созывает Собор, составляет от имени его 12 пресловутых, анафематизмов и требует под ними подписи Нестория. Анафематизмы были получены в Константинополе 30-го ноября 430 г. На эти анафематизмы Несторий ответил 12-ю же анти анафематизмами. Впоследствии Кирилловы анафематизмы опровергали Блаженный Феодорит и Андрей Самосатский. Последний написал целую книгу. Вскоре после получения анафематизмов, 6 декабря 430 г. Несторий в проповеди жаловался своей пастве, не называя Кирилла по имени, а именуя его «некиим египтянином», на гонения от Александрии: ранее Антиохийских епископов Мелетия и Флавиана, затем Константинопольского патриарха Иоанна Златоуста, а теперь его самого. Конечно, указать на «Египетское гонение» и отождествить свое дело с делом Златоуста было выгодно для Нестория… Да, и действительно, нечто аналогичное будто бы и было. Также, как «долгие братья» жаловались Иоанну Златоусту на Феофила Александрийского, после чего он вскоре был потребован императором на суд; также и теперь прибыло в Константинополь несколько александрийцев с жалобою на Кирилла; следовательно, последний мог ожидать, что его потребуют также на суд в Константинополь и — что особенно важно — император в упомянутом письме к Кириллу приглашал его на имеющий быть Собор в Константинополе.
Мы изложили так сказать пролог к Ефесскому Собору, завязку той драмы, которая разыгрывалась в течение не только нескольких лет, но и целых десятилетий и даже столетий. Чрезвычайно важно определить конкретнее позицию тех двух главных лиц, которые стояли в центре тогдашних событий — необходимо точнее знать credo Нестория и Кирилла.
Едва ли можно согласиться с теми историками (Joseph Kard. Hergenrother. B. I. s. 549. Auflage. VI, J.P, Kirsch, 1924), которые уравнивают позицию Кирилла в отношении к Несторию с оппозицией Афанасия к Арию. В смысле личного характера Афанасию было присуще спокойствие, объективность, сдержанность и склонность к миру (миролюбие). Кирилла же трудно защитить от обвинений в страстности, даже запальчивости, властолюбии и хитрости. Что касается характера богословских воззрений, то учение св. Афанасия отличалось сравнительно большею определенностью и даже точностью, и это даже при невыработанности в его время богословской терминологии… Между тем Кирилл, живя после каппадокийцев, разграничивших смысл слов ????? и ?????????, не принимал в соображение этого. Чрез это он впал — к громадному, даже роковому соблазну несогласных с ним — в ту серьезную ошибку, что пользовался изречениями Аполлинария, принимая их за выражения св. Афанасия. Кирилл учил не только об «?????? ???’ ?????????», но и «?????? ??????» и «?????? ???? ?????», т. е. утверждал соединение физическое, природное. Значит, у ????? = ?????????. Вследствие этого, понять выражения Кирилла, после выяснения терминологии каппадокиицами, — в ортодоксальном смысле человеку, не вполне единомысленному с ним, было очень не легко. Еще более трудным для понимания в точно общецерковном смысле представлялось выражение Кирилла «??? ????? ??? ???? ????? ???????????», собственно аполлинариево, но принятое им, как Афанасьеве (Herele. Conciliengeschichte В II. s. 144).
Верно сказал один историк (Проф. В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви IV-180) о Кирилле, архиепископе Александрийском. «В своем богословском направлении Кирилл не только дошел до той черты, какую указал для выражения православной истины Собор Халкидонский, но и перешел черту, сделал один лишний шаг в сторону монофелитства. Следовательно, он стоял от Нестория далее и требовал от него больше отречения, чем это нужно было для защиты православия».
Говоря об учении Нестория нужно прежде всего подчеркнуть, что оно было специально антиохийское, а не лично сказанное им. Его прямым учителем является Феодор Мопсуэстийский, а за ним непосредственно стоит Диодор Тарсийский. Проф. А. Бриллиантов прямо говорит, что «у Диодора и Феодора и нужно было искать истинный источник несторианства, к которым восточные обращались и после осуждения Нестория, как к непререкаемым авторитетам» (Происхождение монофизитства. СПБ. 1906, стр. 22. ср. 7-8). Несторий даже не был крайним выразителемэтой школы, а только умереннымпредставителем. Мы не согласны с Лоофсом, по которому и Феодор Мопсуэстийский учил о двух сынах (Realencyklopadie Hauck. В. XIII, s. 740). Но что о двух сынах учил Диодор Тарсийский, это ясно следует из фрагментов Мария Меркатора «??????? ??? ?????? ? ????, ??????? ??? ?? ????? ????????? ???? ???? ???? ?????» /Migne — Patrologie Ser. gr. t. XXXIII, c. 1560 А, «Совершенный прежде веков Сын воспринял совершенного от Давида, Сын Божий Сына Давида». Ср. Handbuch der Kirchengeschichte, Preuschen-Kruger I/. Несторий, наоборот, говорит: «Один Христос и один Господь, но ко Христу единородному Сыну прилагается имя Христа и Сына то по Божеству, то по человечеству, то Божеству и человечеству». И еще: «Христос как таковой неделим. Отсюда мы не имеем двух Христов или Сынов… но Он Сам единый является двойным не по достоинству, а по естеству» (Migne. Patrologie Ser. gr. LXXXVI P. 64 И 84 ср. 88). Он определенно говорит: «?????? ??? ?????, ???’ ??? ??????????? — разделяю природы, но объединяю в поклонении» (Migne. Patrologie. Ser. gr. LXXVI, II, 10 с. 100). Подобно антиохийцам, он различает «храм» от «живущего в нем», «Господа» от «образа раба», «вседержителя Бога» от «споклоняемого человека»; также он признает образ единения естеств ???????? ??? ???? ????????, ?????? ??????? — «относительное единство»; или не допускает единения ?????? (или ??????????) ???’ ??????, но лишь ???? ?????????.
Антиохийская богословская школа, в противоположность Аполлинарию, утверждая полное человечество Иисуса Христа и не желая впасть в динамизм Павла Самосатского, пришла к отречению и отрицанию, как видим, физического или ипостасного единения Божества и человечества в Спасителе, т. е. ?????? ???’?????? пo cуществу, а лишь — ???? ?????????; «вcелeние (?????????) Логоса в человеческую природу Иисуса было не по ????? а ??????? /Cм. неправославные изречения в извлечении из сочинений Несторня у Mansi V (русский перевод Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 230-234). Хотя по этим вопросам до Халкидонского Собора не было догматического определения, но ортодоксальное учение выявлялось иначе, чем рассуждали антиохийские богословы/.
Особое внимание Несторий останавливает на « общении свойств» (communicatio idiomatum), — т. е. на том явлении или образе выражения, когда на основании единения двух природ Божеской и человеческой прилагают к одной природе свойства другой. Отсюда то именно и вытекал весь спор о слове ????????. Несторий предпочитал термины — ???????????, ????????, хотя ничего не мог возразить и против точнейшего с его точки зрения термина ????????????. Но с другой стороны, он мог допустить и очень неточный термин ????????. «Я (т. е. Несторий — у Migne S. graeca LXXVI р. 57; ср. proem, p. 64) уже часто говорил, что если кто между вами или другими находит более почтительным слово «Богородица», то я ничего не имею против этого слова», т. е. Несторий ничего не имел против употребления ???????? и ?? ????????.
Ввиду сказанного, догматиков и историков затрудняет вопрос о точном определении ереси Нестория, так как такое не дано в постановлениях Собора Ефесского, осудившего Нестория. Знаменитый Гефеле (J. Hefele. Conciliengeschichte. V. II. 1875, Стр. 156), измучиваясь в точном обозначении вины Нестория, приходит к выводу, что Несторий вместо признания во Христе человеческойприроды с Божественною личностьюпостоянно предполагает связь человеческой личности с Божеством; приковавши свое внимание к целому конкретному представлению о человеке, он не может возвыситься до абстракции — мыслить человеческую природу без личности и соединять просто человеческую природу с Божественною личностью. Несторий склонен усвоять Христу личностьгрешного человечества; как показывают все его образы и сравнения (храм, одежда, инструмент), Несторий внешнелишь связывает Божественную природу с человеческою. Божество не родилось от Марии, а как бы прошло чрез Неё, оно не страдало вместе с человечеством, но в страждущем человеке оставалось бесстрастным. Такие утверждения возможны, при условии, если человечество имело собственный центр, особую личность. Но если личным во Христе было только Божество, тогда неизбежно следует, что и оно в страдании принимало участие. Также только личность могла родится от Марии; а так как личное во Христе было его Божество, то оно должно было сообщиться рождаемому, хотя само по себе оно не могло ни родиться, ни страдать.
Личность Нестория привлекла к себе внимание ученого мира еще раз в начале нынешнего ХХ-го века, когда найдено было одно из его сочинений под псевдонимом «Книга Гераклида» (псевдоним Нестория), где Несторий оправдывается от возводимых на него обвинений и в свою очередь осуждает Кирилла Александрийского и его единомышленников.
Несколько лет тому назад на сирском языке, в библиотеке несторианского патриарха в Качане, в турецком Курдистане, была найдена «книга Гераклида». В 1918 г. сирский текст её был издан Bedjan'ом, а аббатом Ф. Но (F. Nau) был сделан французский перевод этой книги — Nestorius. Le livre d'Heradide de Damas, traduit en francais par F. Nau, Paris, 1910. Об этом сочинении аббат Но сообщает такие сведения. Сирское название книги Tegurta Heraklides; оно соответствует греческому ??????????, немецкому Abhandlung или Handel и по-французски может быть переведено traite de commerce, или более отдаленным от буквы, но соответствующим положению дела — Livre, ecrit d'Heradide de Damas. Это сочинение содержит в себе богословские и философские рассуждения, где история играет только второстепенную роль. «Книга эта, говорит Но (F. Nau), вполне согласуется с историческими обстоятельствами Ефесского Собора, так что подлинность её (в смысле принадлежности Несторию) не подлежит сомнению. Несторий выпускает книгу под псевдонимом — и это вполне понятно — почему, ибо его сочинения, подписанные его собственным именем, предавались огню. История этой книги такова. Когда Несторий находился в Египетских оазисах, то его всё-таки и там посещали его друзья, например, Павел, епископ Антарадоса. Они доставили ему акты Ефесского Собора; чрез них он писал письма в Константинополь, в которых настаивал на своем согласии в учении с архиепископом Флавианом и папой Львом I и желал созыва Халкидонского Собора (Смотри издание F. Nau р. 375). Понятно, с особым интересом Несторий занялся доставленными ему актами Ефесского Собора, он не мог согласиться с изложением дела в них и естественно желал дать собственное изложение и освещение событий. Соборные акты обвиняют Нестория; он, в своих комментариях к ним, отклоняет возводимые на него обвинения и, наоборот, возводит их на Кирилла (pp. 88-290). К этому он присоединяет введение о других ересях (pp. 5-88) и добавление о том, что повлекло за собою его осуждение (290-291). Книга была составлена Несторием по соображениям F. Nau в 451 г. на греческом языке. После 540 г. монах Bar Edta (сын Церкви) свидетельствует, что книга Mar-Нестория, который назывался Heradidos, недавно переведена с греческого языка на сирский. На основании изучения этой книги и всей истории III-го Вселенского Собора профессор теологии в Кембридже Bethune-Baker пришел к такому заключению, что Несторий сделался «жертвою неточности своего богословского языка». Несториане также признавали единство двух природ в одном лице, понимаемом как ????????, т. е. внешне, тогда как у Кирилла оно было