Страница:
религии запрещенные, нетерпимые государством (religiones illicitae). Таковы были религии — еврейская и христианская, не подходившие к типу других религий. Но все же, религия иудеев опиралась на национальный и территориальный базис; при том, она славилась своею древностью, а Рим с глубоким почтением относился к древности. Поэтому Рим предоставил иудеям свободу в отправлении богослужения «religio licita»; но иудеям была запрещена пропаганда своей религии среди римских граждан. После разрушения Иерусалима (69-70 г.), римская власть издала распоряжение, чтобы иудеи, вместо Храма своего вносили свою подать на Юпитера Капитолийского; чрез это иудеи как бы признавали римскую национальную религию.
Иное положение заняло христианство. Оно не имело своих исповедников известного народа: его последователи набирались или из иудеев, или из язычников, и в то же время, оно безусловно исключало все другие религии и, сверх того, чуждо было националистических тенденций иудейства, будучи универсальной религией. У христиан не было ни храмов, ни статуй богов, ни жертв, ни курений, т. е. не было того, в чем язычники полагали сущность религии. Вследствии этого, римская власть и народ рассматривали христианство, как отрицание всякой религии, нечестивое учение, враждебное богам и ниспровергающее основные законы государства об обязанности религии для каждого подданного. Эта nova religio есть prava et immodica superstitio (грубое и безмерное суеверие). Неизбежность гонения на христианство лежала, таким образом, в самом существе языческого государства и отличительных особенностях христианства, как религии абсолютной, исключающей все другие культы. Для этого вовсе не было надобности в каких-либо особых специальных указаниях касательно непозволительности христианства. Весь строй языческого государства восставал против христиан и требовал их уничтожения.
В. Политические причины гонений. Римляне издревле привыкли подозревать политические опасности в том случае, когда какой-нибудь чужестранный бог без позволения Сената, контрабандным путем проникал в Рим и соединял около себя группы людей. Меценат по Диону Кассию говорил перед императором Августом: «сам почитай богов непременно по отеческим законам и других принуждай почитать таким же образом. Тех же, кто вводит что-нибудь чуждое, преследуй и наказывай не только за то, что они презирают богов и все другое, но и за то, что они, вводя новые божества, соблазняют к принятию новых законов; отсюда происходят потом заговоры и тайные союзы». Во времена принципата (империи), когда появились статуи императоров, после обоготворения их, римская религия в значительной степени совпала, отождествилась с культом императоров. «Презирать храмы — значит отвергать императоров» говорит Пруденций. Вследствие этого на суде над христианами религиозный процесс легко переходит в процесс политический и христиане становились «hostes caesari» и «hostes rei publicae», т. е. преступниками политическими.
Первоначально христиане составляли незначительный процент населения и разумеется никак не могли возбуждать мысли о политической опасности. Эта опасность в глазах язычников начинает возникать с конца II в., когда христиане организуются из разрозненных общин в Церковь, как сплоченный вселенский союз всех христиан. Это совпадает с первыми Соборами (Евс. Ц. И. V, 16). Цельс отмечает это явление: «христиане образуют тайные союзы между собою вне законного порядка» (с. Celsum 1, 1). Кто вступает в союз сепаратный, отдельный от государства, тот этим выражает недовольство государственными уставами и оскорбляет «majestas populi Romani», — юридическое понятие, введенное в язык еще Суллою. Когда Юлий Цезарь устранил республиканский строй, то «все коллегии — сообщает Светоний — распустил, кроме учрежденных в древности» (Lex Julia). Все коллегии естественно распались на два класса: «licita и collegia illicita». К первому классу принадлежали коллегии, освященные древностью и имевшие исключительно экономический или религиозный характер; ко второму — все новые, подозрительные коллегии (Траян не позволил Плинию устроить в Никомидии пожарное общество из 150 человек). Закон «Lex Julia», в течение первых двух веков, послужил ко благу христианских обществ и церквей. Христианские общества, вызванные к жизни необходимостью погребения умерших и принявшие религиозный характер, подпали под узаконение collegia funeraticia. Но вот со времени Марка Аврелия Церковь впервые выступает в своем внешнем единстве, и Собор является выразителем этого единства, как орган, создающий постановления, обязательные для всех общин. С этого времени из языческого общества начинают раздаваться голоса, указывающие на незаконность сосуществования христианских общин и опасность их для государственного спокойствия. С точки зрения государства, Церковь являлась тогда обществом враждебным существующему порядку вещей. Преследование христианства, как противогосударственного общества, оказалось неизбежным, и оно должно было стать всеобщим и систематическим. Такие преследования открылись со времени Декия, т. е. в середине III в.
В трех отдельных случаях христиане, казалось, являлись нарушителями римских законов: 1) как члены тайного общества, 2) как противники государственной религии (sacrilegium) и 3) как не почитатели культа Цезарей (crimen laesae majestatis). Впрочем, два последние преступления трудно или даже почти нельзя разграничить между собою. Но в чем же состояла криминальность христианства? Ведь одно дело — юридическое положение и другое — фактическое. Нужно знать, что римский закон наказывал не убеждения, а действия. Речи и сочинения против религии, осмеяния и порицания не составляли преступления. Св. Иустин имел в Риме школу и проповедовал там о христианском Боге. Вот уклонение от чествований следуемых богам, как обязательное дело для всех граждан, — есть преступление, — sacrilegium, как majestas есть уклонение подданного высказывать свое почтение к императору в известных случаях или действиях. Факт религиозного преступления мог быть установлен только официальным лицом, т. е. римскою администрацией. Вина могла быть определена или accusator'ом, или в приемах coercitio. Христианство - это была легкая возможность совершения преступления, а не само преступление, как доказанный факт. Каждый христианин мог быть привлечен к суду за нарушение закона о почитании Цезаря, но он наказывался не как христианин и не за христианство, а как только противник культа цезарей, как человек виновный в majestas. Звание христианина тогда лишь было наказуемо, когда оно фактически доказывалосьотказом от совершения церемоний в честь римских богов и императора. Вплоть до Декия, по Гарнаку, «преследований в строгом смысле со стороны государства не было». Римский юрист Ульпиан, во времена Каракаллы, собрал все рескрипты и эдикты римских императоров по делам христиан; но он их не поместил в уголовное право, а в «De officio proconsulis», которое имело в виду чрезвычайные случаи и полицейское право. Уже отсюда видно, что христианство не подлежало обычному криминальному процессу, а полицейской коерциции. В силу особых полномочий, полицейское coercitio, невзирая на Траяново положение о христианах «conquirendi non sunt» — да едва ли это и относилось к coercitio, — имело право само возбуждать процессы о христианах без всяких accusator'ов. Вот почему гонение на христиан было непрекращающимся фактом и до Декия; мученики были всегда и везде, и при императорах, расположенных к христианству. Однако, римские проконсулы, магистраты, убедившись в фактической безвредности христиан, оставляли их в покое. Св. Ириней около 185 г. писал: «мир наслаждается спокойствием чрез римлян, и мы — христиане движемся без страха по улицам, ездим по морю куда хотим». Однако, было бы ошибкою представлять положение христиан вполне сносным. Юридически над каждым христианином висел Дамоклов меч. Фактически число мучеников не было значительным до половины III века. Ориген хотя и в полемических видах против Цельса (III. 8) заявляет о Мучениках: ?????? ???? ??????? ??? ?????? ??????????? — немногие по временам и легко исчислимы.
История гонений на христиан в римском царстве. В течение всего 1-ого века христианской эры, представители римской власти не подозревали существования христианства, как отдельного от иудейства религиозного общества. Христиан не отличали от иудеев, а иудейская религия была licita — дозволенною. Поэтому, пользуясь образным выражением Тертуллиана, говорят, что христианство в течение 1-ого века существовало sub umbraculo judaicae (licitae) religionis. У римских властей были столкновения с христианскими проповедниками или самими христианами, но последние не квалифицировались как таковые (Деян. 18:12-15; 21:31-35; 22:28-30; 23:15-35). Даже сами кесари сталкивались с христианами, однако не могли отличить их от иудеев. Уже приведен выше эдикт Клавдия против бунтовавших в Риме иудеев, на самом деле, по нашему мнению, против споров иудео- и языко-христиан, о значении Моисеева закона. Второе известие о христианах в римских источниках мы встречаем у Тацита (115 г.) в его Анналах XV, 44 по поводу пожара, бывшего в Риме в 64 г. В этом году имело место первое великое гонение на христиан при Нероне(Евс. Ц. И. II, 25, 33). Существует вероятное предположение, однако нет данных выдавать его за факт, что сам император Нерон велел поджечь Рим, а потом, испуганный народным возбуждением, отклонил от себя подозрение, указав на христиан, как виновников пожара (Tacitus, Annales, XV, 44 «…jussum incendium crederetur. Ergo abolendo rumoiri Nero subdidit reos et quaesitissimis poenis affecit».). Пожар начался в ночь с 19 на 20 июля 64 г., бушевал 6 дней и 7 ночей. Из 14-ти кварталов Рима остались не поврежденными только четыре. Как уже сказано, источники считают гонение при Нероне последним иудейским гонением на христиан. Предполагают, что иудеи именно чрез императорскую наложницу Поппею, может быть даже прозелитку иудейства, навели Нерона на мысль обвинить христиан. Прежде всего, по Тациту, были схвачены те, которые сознавались (в чем? — не ясно) («Сознавались» — В чем — или se incendium fecisse, или se christianos esse), а затем, по их указанию, великое множество… Многие христиане были одеваемы в шкуры диких зверей и растерзаемы собаками; другие бросаемы в Тибр, или, обмазанные смолой, горели по ночам в садах Ватикана. Жертвою нероновского гонения пали апостолы Петр и Павел. Твердую дату смерти их определить очень трудно; её полагают между 64-68 г. Павел был обезглавлен, как римский гражданин, по дороге к Остии; Петр был распят головою вниз (Евс. Ц. И. III, 1). Петр был погребен к северу от via Cornelia, при подошве ватиканского холма, Павел же на via Ostiensis, в равнине между дорогою и Тибром. Церковное предание от II в. полагает одновременное убиение обоих апостолов в один и тот же день (Евс. Ц. И. XXV, кон. гл.). Что касается праздника в честь апостолов 29 июня, как дня общей их кончины, то таковой появился лишь с 300 года; на самом деле 29 июня есть день перенесения реликвий, мощейапостолов Петра и Павла в 257 г. в S. Sebastiano (Holl. Die Entstehung der vier Fastenzeiten. Berlin. 1924. — ср. H. Lietzmann, Petrus und Paulus im Rom. S. 81. Болотов, Лекции по Истор. древней церкви).
После Нероновского гонения, которое ограничилось Римом и не имело дальнейших последствий, христиане сравнительно спокойно жили еще до Домициана. Но некоторые перемены должны были произойти с того времени, как бывшая подать на Храм иерусалимский была перенесена на Юпитера Капитолийского, когда (при Домициане) получили место постыдные расследования (fiscus judaicus). Притом же высшее управление не могло не заметить, что христиане стали в совершенно иное положение к иудейской катастрофе, чем иудеи, и последние непрерывно преследовали их, как врагов. Но само то правительство и после падения Иерусалима не преследовало еще христиан. Оно преследовало лишь тех, которые сбивались (по Д. Кассию ????????????) в иудейские обычаи, не сделав о том предварительного заявления (improfessi). Гонение на христиан началось только в последние 8, месяцев царствования Домициана (81-96 г.). В самом начале 96-го года был казнен проконсул прошедшего 95-го года Тит Флавий Климент, по обвинению в «???????», которое состояло в уклонении в иудейские обряды (??? ?? ??? ???????? ???). Казнены были за это и другие (?????), а жена его Флавия Домитилла была сослана на остров Пандатерию или Понтию. Этот Тит Флавий Климент был двоюродным братом Домициана, который сына его прочил в наследники престола. Таким образом, хотя и не вполне еще ясно, но к концу царствования Домициана христианская религия начинает сознаваться в своем обособлении от иудейства, как religio nova illicita. Положение христиан с того времени стало определяться общими и созданными ранее христианства законами о «новых религиях», а не какими бы то ни было новыми эдиктами, специально изданными относительно христиан.
Гонения начинаются на Востоке, ибо там христианство прочно утвердилось еще в течение 1-го века. Доказательством служат два памятника: а) христианский Апокалипсис, написанный в 1-ом веке (ср. Евс. Ц. И. III, 12) и б) письмо Плиния Младшего к императору Траяну, 112-113 г. Нужно заметить, что к концу 1-го века почитание императоров заменило собою всякую другую религию. Отсюда процесс против Малоазийских христиан мы должны представлять себе в следующем виде: в силу установления для иудейства особой подати в честь Юпитера Капитолийского и связанной с ним обязанности каждого иудея записать свое имя в синагогальные списки, христиане резко выделились от иудейства; при празднествах в честь Цезаря, христиане были привлекаемы к участию в них, и как скоро они отказывались почитать изображение Цезаря установленной церемонией, они были осуждаемы и наказуемы, как сакрилеги, или, как уличенные в crimen laesae majestatis, т. е. в оскорблении величества, на основании общих законов о государственном богопочитании. «Я видел» — говорит автор Апокалипсиса — «души убиенных за слово Божие и за свидетельство (????????), которое они имели» (6:9). Христианская кровь начала литься на Востоке еще задолго до того, как император Траян издал первое распоряжение касательно христиан. Одного из таких первомучеников Апокалипсис называет по имени — это Антипа Пергамский, умерщвленный за имя Христово там, где живет сатана, т. е. в том Пергаме, где особенно сильно процветал культ цезарей и где был построен первый храм во имя царствующего императора. Случилось это, вероятно, в правление Домициана, т. е. в последнее десятилетие 1-го века, когда в самом Риме продолжали еще считать христианство отраслью иудейства, как это показывает процесс против Тита Флавия Климента.
II век. Другим замечательным документом, свидетельствующим о гонении на христиан ранее издания какого-нибудь закона о них, является известная переписка проконсула Плиния с императором Траяном. Плиний был наместником Вифинии с 111 г. и состоял в должности полтора года. Он написал Траяну всего 60 писем. Одно из них для нас чрезвычайно важно, мы приводим его полностью: «Для меня обычно, Государь, обращаться к тебе с вопросом о том, что возбуждает во мне недоумение. Ибо кто может направить меня лучше, когда я медлю, или научить, когда я оказываюсь незнающим? Я никогда не присутствовал на христианских процессах (cognitionibus de Christianis); поэтому не знаю, что именно и в какой степени подлежит тут наказанию и является предметом расследования. Я находился в немалом затруднении а) придавать ли какое-нибудь значение различию возрастов, или же несовершеннолетние не должны быть отличаемы от взрослых, б) давать ли за раскаяние прощение, или тому, кто был христианином и отречение не приносит пользы, в) подвергать ли христиан наказанию за самое имя, помимо каких-либо преступлений, или же за преступления, стоящие в связи с именем (nomen ipsum, si flagitiis careat, an flagitia cohaerentia nomini puniantur). Я между тем поступал следующим образом с теми о которых мне доносили, как о христианах. Я допрашивал их, христиане ли они, когда они сознавались (confitentes), я спрашивал их во второй и третий раз, угрожая казнью; тех которые упорствовали, приказывал отвести на смертную казнь (duci jussi). Ибо я не сомневался, что каково бы ни было то, в чем они сознавались, во всяком случае уже их упорство и непреодолимая нераскаянность заслуживают казни. Других подобных же безумцев, так как они были римские граждане, я предназначил к отсылке в Рим. Как только началось дело, как это бывает обыкновенно, обвинение приняло сложные и разнообразные виды. Подан был анонимный донос, и в нем перечислены имена многих, которые заявили, что они не христиане и никогда не были христианами. Когда они вслед за мною обратились с воззванием к богам, воздали поклонение твоему изображению, которое для этой цели я приказал принести со статуями богов, чрез воскурение перед ним фимиама и возлияния вина, и когда сверх того произнесли проклятие на Христа (действительных христиан, говорят, нельзя принудить ни к одному из этих действий), я нашел возможным отпустить их. Другие, поименованные в списке, признались, что были прежде христианами, но теперь уже не принадлежат к ним; одни перестали быть христианами за три года перед тем, другие несколько раньше, некоторые даже лет двадцать тому назад. Все они почтили твое изображение и статуи богов и прокляли Христа. По их словам, вся вина их или заблуждение состояла в том, что они сходились в известные дни, рано утром, вместе и пели песнь Христу, как Богу; клятвенно они обязывались не на преступление какое-либо, но к тому, чтобы не красть, не грабить, не прелюбодействовать, быть честными, возвращать вверенные залоги; после этого они расходились и (затем собирались) снова для вкушения пищи, обычной однако и невинной; впрочем, и это перестали делать когда я своим эдиктом, согласно твоему повелению, запретил гетерии. В виду этого я счел тем более необходимым допросить под пыткою двух служанок (ancillae), которые назывались ministrae (диакониссы), чтобы узнать, что тут есть истинного. Но я не нашел ничего другого, кроме суеверия грубого и безмерного (supersstitionem pravam, immodicam). Поэтому, отложив дальнейшее разбирательство, я и обратился к тебе за советом. Дело, мне кажется, заслуживает внимания, особенно в виду большого количества замешанных в нем. Множество людей всякого возраста, положения, и мужчин и женщин, вовлечены в опасность, будут и потом подвергаться ей. Зараза этого суеверия распространилась не по городам только, но и по селам и по деревням, хотя, кажется, можно остановить её и поправить дело. По крайней мере известно теперь, что опустевшие было храмы начали опять привлекать поклонников, прекратившиеся на долгое время жертвоприношения возобновились, и стал находить сбыт корм для жертвенных животных, имевший доселе весьма лишь немногих покупателей. Отсюда легко можно заключить, какое множество людей может быть приведено к порядку, если дать место раскаянию».
Так как письмо Плиния о христианах и ответ Траяна помещаются близко и концу сборника (под № 96-98, а всего писем 113), то инцидент с христианами полагают в конце его полуторагодового наместничества, т. е. в 112-113 г., по всей вероятности, при поездке в восточную часть — Понтию.
Траян отвечал Плинию: «При разборе дела о тех, на которых тебе было донесено, как на христиан, ты, мой секунд, поступил, как должно. В этом случае и невозможно установить какое-то общее, вполне определенное правило. Разыскивать их не следует (conquirendi non sunt);но если выступают с доносами и обвинениями против них, нужно казнить их (На прямой вопрос Плиния: казнить ли христиан за самое имя или за преступления, связанные с именем — Траян прямого ответа не дает; но как вывод следует, что по Траяну, нужно казнить за одно имя или звание христианина). Однако, если кто не признает себя христианином и докажет это самым делом, чрез поклонение нашим богам, тот за раскаяние получает прощение, хотя относительно прошлого он находился под подозрением. Бессмысленные доносы не должны иметь место ни в каком процессе; это было бы самым трудным примером и недостойно нашего века».
Письмо Траяна не было императорским эдиктом в техническом смысле, т. е. постановлением для всеобщего сведения и наставления. Но и такие рескрипты, когда делались общеизвестными, могли получать значение правовых норм. Можно думать, таким значением стал пользоваться и рескрипт Траяна, после того как Плиний издал его несколько лет спустя вместе с прочей своей перепиской. По крайней мере в духе этого рескрипта слагаются дальнейшие отношения к христианам римского правительства до Декия.
На время царствования Траяна падают три знаменитых мученичества — Св. Игнатия, епископа Антиохийского, Климента Римского и Симеона Иерусалимского.
После смерти Траяна (117 г., 11 авг.) вступил на трон его усыновленный родственник Адриан (117-138 г.). Насколько Траян воплощал в себе дух древнего римлянина с его величием и предрассудками, настолько в Адриане выступает тип космополита, проникнутого духом новых общечеловеческих чаяний своего времени. Лучшим доказательством толерантного отношения Адриана к христианству является его письмо к Минуцию Фундану, малоазийскому проконсулу. Содержание его следующее: «Я получил письмо знаменитого предшественника твоего Серенния Грациана и не считаю возможным это дело оставить без ответа, чтобы и людей не подвергать тревоге и клеветникам не давать повода грабить. Если жители провинции открыто желают вести дело против христиан и в состоянии будут на суде уличить их, то я им этого не запрещаю; только крики и вопли не дозволяются (precibus autem in hoc solis et acclamationibus uti eis non permitto — cp. vanae vocis populi). Во всяком случае, если кто пожелает обвинить их, то нужно справедливо расследовать возводимые на них обвинения. Таким образом, если кто обвинит вышеупомянутых людей и докажет, что они делают что-нибудь противозаконное, то ты наложишь наказание, смотря по силе преступления. Но, если кто обвинит кого-нибудь из них и окажется клеветником, клянусь Геркулесом, ты должен наказать его за такое негодное дело». Подобно Траяну, Адриан хочет новым своим узаконением поставить процесс против христиан в строго-формальные рамки и этим ограничить их число, уничтожая наказуемость христианства по существу. Против христиан бывали взрывы народной ненависти. По ним не нужно учинять процесса против христиан. Траян, ограничивая процесс против христиан (conquirendi non sunt) оставил способы обвинения не разъясненными. Адриан идет дальше и, отвергая вопли (acclamationes) и клевету, узаконивает единственно правильную формулу обвинения чрез accusator'a, ограждая наказанием возможность клеветы (calumnia) с противной стороны… Мучеником при Адриане был 7-ой римский епископ Телесфор (Евс. Ц. И. V,6).
Преемником Адриана был Антонин Пий(138-161 г.), человек мягкий и доступный для всех. Об отношениях его к христианству имеется два свидетельства:
1) Сульпиций Север говорит (Chron. II, 46): «Pio imiperante pax ecclesiis fuit» — в правление Пия церкви пользовались миром; 2) в апологии Мелитона, еп. Сардийского, читается (обращение к Марку Аврелию — Евс. Ц. И. IV, 26): «Твой отец, когда ты уже разделял с ним правление, писал к различным городам и между прочим Лариссянам, Солунянам, Афинянам и всем грекам (???? ?????? ??? ???????), чтобы относительно нас они не предпринимали ничего нового» (????? ???????????), вероятно в латинском рескрипте стояло — novae res facere, которое по-гречески было бы перевести более правильно ??????? ????????? — чинить смуту. По свидетельству Спартиата, империя перенесла в царствовании Антонина Пия много бедствий «голод, язву, землетрясение, разлитие Тибра». Возбуждение толпы против христиан было понятно. Не все начальники оказались на высоте Адрианова рескрипта. И Антонину Пию пришлось повторить или подтвердить незыблемость Адрианова рескрипта жителям Лариссы, Солуни, Афин и прочих греческих городов. Насколько толпа принимала участие в преследовании христиан, — это показывают подробности мученичества Св. Поликарпа Смирнского — 23 февр. 156 г. (Евс. Ц. И. IV, 15).
Преемником на троне Антонина Пия был Марк Аврелий(161-180 г.), не столько правитель, сколько философ — стоик. При нем фактическое положение христиан в империи несомненно ухудшилось, но это ухудшение было вызвано именно тем перевесом, какой получили при нем крики толпы и развитие христианских процессов. Евсевий свидетельствует, что при Марке Аврелии «с большою силою возгорелось в некоторых странах земли гонение на нас, от восстания черни по городам» (Ц. И. V, предисл.). «Восстание черни» Евсевий относит к 17-му году царствования Марка Аврелия и, сверх того, заключает, что к концу правления его и эти столь поздно начавшиеся гонения прекратились. Доказательством гонения служат два документа: 1) послание Галльских Церквей Малоазийским о бедствиях гонения в первых (Евс. Ц. И. V, 1) и 2) отрывок из апологии Мелитона, поданной в 170 г. Марку Аврелию по поводу гонения в Малой Азии (у Евс. Ц. И. IV, 26); значит, М. Азия и Галлия суть те области, какие разумеет Евсевий под своим выражением о «некоторых странах земли». Мелитон пишет: «Ныне, чего никогда еще не было, преследуется новыми указами (??????? ???????) — род богобоязненных людей; бесстыдные доносчики и искатели чужого, основываясь на распоряжениях (???????????) явно разбойничают, днем и ночью, грабят жителей ни в чем неповинных. Если это делается по твоему повелению, пусть делается так; если же это определение и новый указ вышли не от тебя, то мы просим не презирать нас среди столь явного грабительства» (IV, 26). ????? — это постановление, имеющее силу общего и обязательного закона и потому исходящее от духовной власти. ???????? же есть частное распоряжение местного представителя верховной власти, приказ проконсула, основанный на императорском эдикте. Из слов Мелитона с несомненностью следует, что поводом к гонениям на малоазийских христиан послужили именно ??????????. Во всяком случае указ — ????? — не содержал в себе прямого распоряжения о гонении на христиан. Отсюда-то и возможна была такая дилемма: «Если, говорит Мелитон, это делается по твоему повелению, то пусть делается так; если это определение вышло не от тебя, то мы просим не презирать нас». В юридическом сборнике — Дигесты — сохранилась часть эдикта, приписываемого Марку Аврелию. «Божественный Марк приказал ссылать на острова всякого, кто чрез суеверные обычаи будет приводить в смятение слабые души людей». Указ этот был вызван появлением при Марке Аврелии множества разного рода бродяг — волхвов и чародеев. Указ этот совсем не имел в виду христиан и их религию. Но не имея в себе ничего специально противохристианского, этот закон Марка Аврелия, в условиях времени, мог быть применен и к христианам. Малоазийский проконсул и сделал специальное приложение этого императорского эдикта к христианам. Послание Галльских Церквей доказывает, что отнюдь не было общего узаконения Марка Аврелия против христиан; гонение там произошло вследствие взрыва черни. Послание касается гонений в Лионской и Вьенской Церкви летом 177 г. Пострадали еп. Пофин, Аттал, римский гражданин, диакон Сонат, и Бландина с 15-тилетним своим братом Понтиком.
Иное положение заняло христианство. Оно не имело своих исповедников известного народа: его последователи набирались или из иудеев, или из язычников, и в то же время, оно безусловно исключало все другие религии и, сверх того, чуждо было националистических тенденций иудейства, будучи универсальной религией. У христиан не было ни храмов, ни статуй богов, ни жертв, ни курений, т. е. не было того, в чем язычники полагали сущность религии. Вследствии этого, римская власть и народ рассматривали христианство, как отрицание всякой религии, нечестивое учение, враждебное богам и ниспровергающее основные законы государства об обязанности религии для каждого подданного. Эта nova religio есть prava et immodica superstitio (грубое и безмерное суеверие). Неизбежность гонения на христианство лежала, таким образом, в самом существе языческого государства и отличительных особенностях христианства, как религии абсолютной, исключающей все другие культы. Для этого вовсе не было надобности в каких-либо особых специальных указаниях касательно непозволительности христианства. Весь строй языческого государства восставал против христиан и требовал их уничтожения.
В. Политические причины гонений. Римляне издревле привыкли подозревать политические опасности в том случае, когда какой-нибудь чужестранный бог без позволения Сената, контрабандным путем проникал в Рим и соединял около себя группы людей. Меценат по Диону Кассию говорил перед императором Августом: «сам почитай богов непременно по отеческим законам и других принуждай почитать таким же образом. Тех же, кто вводит что-нибудь чуждое, преследуй и наказывай не только за то, что они презирают богов и все другое, но и за то, что они, вводя новые божества, соблазняют к принятию новых законов; отсюда происходят потом заговоры и тайные союзы». Во времена принципата (империи), когда появились статуи императоров, после обоготворения их, римская религия в значительной степени совпала, отождествилась с культом императоров. «Презирать храмы — значит отвергать императоров» говорит Пруденций. Вследствие этого на суде над христианами религиозный процесс легко переходит в процесс политический и христиане становились «hostes caesari» и «hostes rei publicae», т. е. преступниками политическими.
Первоначально христиане составляли незначительный процент населения и разумеется никак не могли возбуждать мысли о политической опасности. Эта опасность в глазах язычников начинает возникать с конца II в., когда христиане организуются из разрозненных общин в Церковь, как сплоченный вселенский союз всех христиан. Это совпадает с первыми Соборами (Евс. Ц. И. V, 16). Цельс отмечает это явление: «христиане образуют тайные союзы между собою вне законного порядка» (с. Celsum 1, 1). Кто вступает в союз сепаратный, отдельный от государства, тот этим выражает недовольство государственными уставами и оскорбляет «majestas populi Romani», — юридическое понятие, введенное в язык еще Суллою. Когда Юлий Цезарь устранил республиканский строй, то «все коллегии — сообщает Светоний — распустил, кроме учрежденных в древности» (Lex Julia). Все коллегии естественно распались на два класса: «licita и collegia illicita». К первому классу принадлежали коллегии, освященные древностью и имевшие исключительно экономический или религиозный характер; ко второму — все новые, подозрительные коллегии (Траян не позволил Плинию устроить в Никомидии пожарное общество из 150 человек). Закон «Lex Julia», в течение первых двух веков, послужил ко благу христианских обществ и церквей. Христианские общества, вызванные к жизни необходимостью погребения умерших и принявшие религиозный характер, подпали под узаконение collegia funeraticia. Но вот со времени Марка Аврелия Церковь впервые выступает в своем внешнем единстве, и Собор является выразителем этого единства, как орган, создающий постановления, обязательные для всех общин. С этого времени из языческого общества начинают раздаваться голоса, указывающие на незаконность сосуществования христианских общин и опасность их для государственного спокойствия. С точки зрения государства, Церковь являлась тогда обществом враждебным существующему порядку вещей. Преследование христианства, как противогосударственного общества, оказалось неизбежным, и оно должно было стать всеобщим и систематическим. Такие преследования открылись со времени Декия, т. е. в середине III в.
В трех отдельных случаях христиане, казалось, являлись нарушителями римских законов: 1) как члены тайного общества, 2) как противники государственной религии (sacrilegium) и 3) как не почитатели культа Цезарей (crimen laesae majestatis). Впрочем, два последние преступления трудно или даже почти нельзя разграничить между собою. Но в чем же состояла криминальность христианства? Ведь одно дело — юридическое положение и другое — фактическое. Нужно знать, что римский закон наказывал не убеждения, а действия. Речи и сочинения против религии, осмеяния и порицания не составляли преступления. Св. Иустин имел в Риме школу и проповедовал там о христианском Боге. Вот уклонение от чествований следуемых богам, как обязательное дело для всех граждан, — есть преступление, — sacrilegium, как majestas есть уклонение подданного высказывать свое почтение к императору в известных случаях или действиях. Факт религиозного преступления мог быть установлен только официальным лицом, т. е. римскою администрацией. Вина могла быть определена или accusator'ом, или в приемах coercitio. Христианство - это была легкая возможность совершения преступления, а не само преступление, как доказанный факт. Каждый христианин мог быть привлечен к суду за нарушение закона о почитании Цезаря, но он наказывался не как христианин и не за христианство, а как только противник культа цезарей, как человек виновный в majestas. Звание христианина тогда лишь было наказуемо, когда оно фактически доказывалосьотказом от совершения церемоний в честь римских богов и императора. Вплоть до Декия, по Гарнаку, «преследований в строгом смысле со стороны государства не было». Римский юрист Ульпиан, во времена Каракаллы, собрал все рескрипты и эдикты римских императоров по делам христиан; но он их не поместил в уголовное право, а в «De officio proconsulis», которое имело в виду чрезвычайные случаи и полицейское право. Уже отсюда видно, что христианство не подлежало обычному криминальному процессу, а полицейской коерциции. В силу особых полномочий, полицейское coercitio, невзирая на Траяново положение о христианах «conquirendi non sunt» — да едва ли это и относилось к coercitio, — имело право само возбуждать процессы о христианах без всяких accusator'ов. Вот почему гонение на христиан было непрекращающимся фактом и до Декия; мученики были всегда и везде, и при императорах, расположенных к христианству. Однако, римские проконсулы, магистраты, убедившись в фактической безвредности христиан, оставляли их в покое. Св. Ириней около 185 г. писал: «мир наслаждается спокойствием чрез римлян, и мы — христиане движемся без страха по улицам, ездим по морю куда хотим». Однако, было бы ошибкою представлять положение христиан вполне сносным. Юридически над каждым христианином висел Дамоклов меч. Фактически число мучеников не было значительным до половины III века. Ориген хотя и в полемических видах против Цельса (III. 8) заявляет о Мучениках: ?????? ???? ??????? ??? ?????? ??????????? — немногие по временам и легко исчислимы.
История гонений на христиан в римском царстве. В течение всего 1-ого века христианской эры, представители римской власти не подозревали существования христианства, как отдельного от иудейства религиозного общества. Христиан не отличали от иудеев, а иудейская религия была licita — дозволенною. Поэтому, пользуясь образным выражением Тертуллиана, говорят, что христианство в течение 1-ого века существовало sub umbraculo judaicae (licitae) religionis. У римских властей были столкновения с христианскими проповедниками или самими христианами, но последние не квалифицировались как таковые (Деян. 18:12-15; 21:31-35; 22:28-30; 23:15-35). Даже сами кесари сталкивались с христианами, однако не могли отличить их от иудеев. Уже приведен выше эдикт Клавдия против бунтовавших в Риме иудеев, на самом деле, по нашему мнению, против споров иудео- и языко-христиан, о значении Моисеева закона. Второе известие о христианах в римских источниках мы встречаем у Тацита (115 г.) в его Анналах XV, 44 по поводу пожара, бывшего в Риме в 64 г. В этом году имело место первое великое гонение на христиан при Нероне(Евс. Ц. И. II, 25, 33). Существует вероятное предположение, однако нет данных выдавать его за факт, что сам император Нерон велел поджечь Рим, а потом, испуганный народным возбуждением, отклонил от себя подозрение, указав на христиан, как виновников пожара (Tacitus, Annales, XV, 44 «…jussum incendium crederetur. Ergo abolendo rumoiri Nero subdidit reos et quaesitissimis poenis affecit».). Пожар начался в ночь с 19 на 20 июля 64 г., бушевал 6 дней и 7 ночей. Из 14-ти кварталов Рима остались не поврежденными только четыре. Как уже сказано, источники считают гонение при Нероне последним иудейским гонением на христиан. Предполагают, что иудеи именно чрез императорскую наложницу Поппею, может быть даже прозелитку иудейства, навели Нерона на мысль обвинить христиан. Прежде всего, по Тациту, были схвачены те, которые сознавались (в чем? — не ясно) («Сознавались» — В чем — или se incendium fecisse, или se christianos esse), а затем, по их указанию, великое множество… Многие христиане были одеваемы в шкуры диких зверей и растерзаемы собаками; другие бросаемы в Тибр, или, обмазанные смолой, горели по ночам в садах Ватикана. Жертвою нероновского гонения пали апостолы Петр и Павел. Твердую дату смерти их определить очень трудно; её полагают между 64-68 г. Павел был обезглавлен, как римский гражданин, по дороге к Остии; Петр был распят головою вниз (Евс. Ц. И. III, 1). Петр был погребен к северу от via Cornelia, при подошве ватиканского холма, Павел же на via Ostiensis, в равнине между дорогою и Тибром. Церковное предание от II в. полагает одновременное убиение обоих апостолов в один и тот же день (Евс. Ц. И. XXV, кон. гл.). Что касается праздника в честь апостолов 29 июня, как дня общей их кончины, то таковой появился лишь с 300 года; на самом деле 29 июня есть день перенесения реликвий, мощейапостолов Петра и Павла в 257 г. в S. Sebastiano (Holl. Die Entstehung der vier Fastenzeiten. Berlin. 1924. — ср. H. Lietzmann, Petrus und Paulus im Rom. S. 81. Болотов, Лекции по Истор. древней церкви).
После Нероновского гонения, которое ограничилось Римом и не имело дальнейших последствий, христиане сравнительно спокойно жили еще до Домициана. Но некоторые перемены должны были произойти с того времени, как бывшая подать на Храм иерусалимский была перенесена на Юпитера Капитолийского, когда (при Домициане) получили место постыдные расследования (fiscus judaicus). Притом же высшее управление не могло не заметить, что христиане стали в совершенно иное положение к иудейской катастрофе, чем иудеи, и последние непрерывно преследовали их, как врагов. Но само то правительство и после падения Иерусалима не преследовало еще христиан. Оно преследовало лишь тех, которые сбивались (по Д. Кассию ????????????) в иудейские обычаи, не сделав о том предварительного заявления (improfessi). Гонение на христиан началось только в последние 8, месяцев царствования Домициана (81-96 г.). В самом начале 96-го года был казнен проконсул прошедшего 95-го года Тит Флавий Климент, по обвинению в «???????», которое состояло в уклонении в иудейские обряды (??? ?? ??? ???????? ???). Казнены были за это и другие (?????), а жена его Флавия Домитилла была сослана на остров Пандатерию или Понтию. Этот Тит Флавий Климент был двоюродным братом Домициана, который сына его прочил в наследники престола. Таким образом, хотя и не вполне еще ясно, но к концу царствования Домициана христианская религия начинает сознаваться в своем обособлении от иудейства, как religio nova illicita. Положение христиан с того времени стало определяться общими и созданными ранее христианства законами о «новых религиях», а не какими бы то ни было новыми эдиктами, специально изданными относительно христиан.
Гонения начинаются на Востоке, ибо там христианство прочно утвердилось еще в течение 1-го века. Доказательством служат два памятника: а) христианский Апокалипсис, написанный в 1-ом веке (ср. Евс. Ц. И. III, 12) и б) письмо Плиния Младшего к императору Траяну, 112-113 г. Нужно заметить, что к концу 1-го века почитание императоров заменило собою всякую другую религию. Отсюда процесс против Малоазийских христиан мы должны представлять себе в следующем виде: в силу установления для иудейства особой подати в честь Юпитера Капитолийского и связанной с ним обязанности каждого иудея записать свое имя в синагогальные списки, христиане резко выделились от иудейства; при празднествах в честь Цезаря, христиане были привлекаемы к участию в них, и как скоро они отказывались почитать изображение Цезаря установленной церемонией, они были осуждаемы и наказуемы, как сакрилеги, или, как уличенные в crimen laesae majestatis, т. е. в оскорблении величества, на основании общих законов о государственном богопочитании. «Я видел» — говорит автор Апокалипсиса — «души убиенных за слово Божие и за свидетельство (????????), которое они имели» (6:9). Христианская кровь начала литься на Востоке еще задолго до того, как император Траян издал первое распоряжение касательно христиан. Одного из таких первомучеников Апокалипсис называет по имени — это Антипа Пергамский, умерщвленный за имя Христово там, где живет сатана, т. е. в том Пергаме, где особенно сильно процветал культ цезарей и где был построен первый храм во имя царствующего императора. Случилось это, вероятно, в правление Домициана, т. е. в последнее десятилетие 1-го века, когда в самом Риме продолжали еще считать христианство отраслью иудейства, как это показывает процесс против Тита Флавия Климента.
II век. Другим замечательным документом, свидетельствующим о гонении на христиан ранее издания какого-нибудь закона о них, является известная переписка проконсула Плиния с императором Траяном. Плиний был наместником Вифинии с 111 г. и состоял в должности полтора года. Он написал Траяну всего 60 писем. Одно из них для нас чрезвычайно важно, мы приводим его полностью: «Для меня обычно, Государь, обращаться к тебе с вопросом о том, что возбуждает во мне недоумение. Ибо кто может направить меня лучше, когда я медлю, или научить, когда я оказываюсь незнающим? Я никогда не присутствовал на христианских процессах (cognitionibus de Christianis); поэтому не знаю, что именно и в какой степени подлежит тут наказанию и является предметом расследования. Я находился в немалом затруднении а) придавать ли какое-нибудь значение различию возрастов, или же несовершеннолетние не должны быть отличаемы от взрослых, б) давать ли за раскаяние прощение, или тому, кто был христианином и отречение не приносит пользы, в) подвергать ли христиан наказанию за самое имя, помимо каких-либо преступлений, или же за преступления, стоящие в связи с именем (nomen ipsum, si flagitiis careat, an flagitia cohaerentia nomini puniantur). Я между тем поступал следующим образом с теми о которых мне доносили, как о христианах. Я допрашивал их, христиане ли они, когда они сознавались (confitentes), я спрашивал их во второй и третий раз, угрожая казнью; тех которые упорствовали, приказывал отвести на смертную казнь (duci jussi). Ибо я не сомневался, что каково бы ни было то, в чем они сознавались, во всяком случае уже их упорство и непреодолимая нераскаянность заслуживают казни. Других подобных же безумцев, так как они были римские граждане, я предназначил к отсылке в Рим. Как только началось дело, как это бывает обыкновенно, обвинение приняло сложные и разнообразные виды. Подан был анонимный донос, и в нем перечислены имена многих, которые заявили, что они не христиане и никогда не были христианами. Когда они вслед за мною обратились с воззванием к богам, воздали поклонение твоему изображению, которое для этой цели я приказал принести со статуями богов, чрез воскурение перед ним фимиама и возлияния вина, и когда сверх того произнесли проклятие на Христа (действительных христиан, говорят, нельзя принудить ни к одному из этих действий), я нашел возможным отпустить их. Другие, поименованные в списке, признались, что были прежде христианами, но теперь уже не принадлежат к ним; одни перестали быть христианами за три года перед тем, другие несколько раньше, некоторые даже лет двадцать тому назад. Все они почтили твое изображение и статуи богов и прокляли Христа. По их словам, вся вина их или заблуждение состояла в том, что они сходились в известные дни, рано утром, вместе и пели песнь Христу, как Богу; клятвенно они обязывались не на преступление какое-либо, но к тому, чтобы не красть, не грабить, не прелюбодействовать, быть честными, возвращать вверенные залоги; после этого они расходились и (затем собирались) снова для вкушения пищи, обычной однако и невинной; впрочем, и это перестали делать когда я своим эдиктом, согласно твоему повелению, запретил гетерии. В виду этого я счел тем более необходимым допросить под пыткою двух служанок (ancillae), которые назывались ministrae (диакониссы), чтобы узнать, что тут есть истинного. Но я не нашел ничего другого, кроме суеверия грубого и безмерного (supersstitionem pravam, immodicam). Поэтому, отложив дальнейшее разбирательство, я и обратился к тебе за советом. Дело, мне кажется, заслуживает внимания, особенно в виду большого количества замешанных в нем. Множество людей всякого возраста, положения, и мужчин и женщин, вовлечены в опасность, будут и потом подвергаться ей. Зараза этого суеверия распространилась не по городам только, но и по селам и по деревням, хотя, кажется, можно остановить её и поправить дело. По крайней мере известно теперь, что опустевшие было храмы начали опять привлекать поклонников, прекратившиеся на долгое время жертвоприношения возобновились, и стал находить сбыт корм для жертвенных животных, имевший доселе весьма лишь немногих покупателей. Отсюда легко можно заключить, какое множество людей может быть приведено к порядку, если дать место раскаянию».
Так как письмо Плиния о христианах и ответ Траяна помещаются близко и концу сборника (под № 96-98, а всего писем 113), то инцидент с христианами полагают в конце его полуторагодового наместничества, т. е. в 112-113 г., по всей вероятности, при поездке в восточную часть — Понтию.
Траян отвечал Плинию: «При разборе дела о тех, на которых тебе было донесено, как на христиан, ты, мой секунд, поступил, как должно. В этом случае и невозможно установить какое-то общее, вполне определенное правило. Разыскивать их не следует (conquirendi non sunt);но если выступают с доносами и обвинениями против них, нужно казнить их (На прямой вопрос Плиния: казнить ли христиан за самое имя или за преступления, связанные с именем — Траян прямого ответа не дает; но как вывод следует, что по Траяну, нужно казнить за одно имя или звание христианина). Однако, если кто не признает себя христианином и докажет это самым делом, чрез поклонение нашим богам, тот за раскаяние получает прощение, хотя относительно прошлого он находился под подозрением. Бессмысленные доносы не должны иметь место ни в каком процессе; это было бы самым трудным примером и недостойно нашего века».
Письмо Траяна не было императорским эдиктом в техническом смысле, т. е. постановлением для всеобщего сведения и наставления. Но и такие рескрипты, когда делались общеизвестными, могли получать значение правовых норм. Можно думать, таким значением стал пользоваться и рескрипт Траяна, после того как Плиний издал его несколько лет спустя вместе с прочей своей перепиской. По крайней мере в духе этого рескрипта слагаются дальнейшие отношения к христианам римского правительства до Декия.
На время царствования Траяна падают три знаменитых мученичества — Св. Игнатия, епископа Антиохийского, Климента Римского и Симеона Иерусалимского.
После смерти Траяна (117 г., 11 авг.) вступил на трон его усыновленный родственник Адриан (117-138 г.). Насколько Траян воплощал в себе дух древнего римлянина с его величием и предрассудками, настолько в Адриане выступает тип космополита, проникнутого духом новых общечеловеческих чаяний своего времени. Лучшим доказательством толерантного отношения Адриана к христианству является его письмо к Минуцию Фундану, малоазийскому проконсулу. Содержание его следующее: «Я получил письмо знаменитого предшественника твоего Серенния Грациана и не считаю возможным это дело оставить без ответа, чтобы и людей не подвергать тревоге и клеветникам не давать повода грабить. Если жители провинции открыто желают вести дело против христиан и в состоянии будут на суде уличить их, то я им этого не запрещаю; только крики и вопли не дозволяются (precibus autem in hoc solis et acclamationibus uti eis non permitto — cp. vanae vocis populi). Во всяком случае, если кто пожелает обвинить их, то нужно справедливо расследовать возводимые на них обвинения. Таким образом, если кто обвинит вышеупомянутых людей и докажет, что они делают что-нибудь противозаконное, то ты наложишь наказание, смотря по силе преступления. Но, если кто обвинит кого-нибудь из них и окажется клеветником, клянусь Геркулесом, ты должен наказать его за такое негодное дело». Подобно Траяну, Адриан хочет новым своим узаконением поставить процесс против христиан в строго-формальные рамки и этим ограничить их число, уничтожая наказуемость христианства по существу. Против христиан бывали взрывы народной ненависти. По ним не нужно учинять процесса против христиан. Траян, ограничивая процесс против христиан (conquirendi non sunt) оставил способы обвинения не разъясненными. Адриан идет дальше и, отвергая вопли (acclamationes) и клевету, узаконивает единственно правильную формулу обвинения чрез accusator'a, ограждая наказанием возможность клеветы (calumnia) с противной стороны… Мучеником при Адриане был 7-ой римский епископ Телесфор (Евс. Ц. И. V,6).
Преемником Адриана был Антонин Пий(138-161 г.), человек мягкий и доступный для всех. Об отношениях его к христианству имеется два свидетельства:
1) Сульпиций Север говорит (Chron. II, 46): «Pio imiperante pax ecclesiis fuit» — в правление Пия церкви пользовались миром; 2) в апологии Мелитона, еп. Сардийского, читается (обращение к Марку Аврелию — Евс. Ц. И. IV, 26): «Твой отец, когда ты уже разделял с ним правление, писал к различным городам и между прочим Лариссянам, Солунянам, Афинянам и всем грекам (???? ?????? ??? ???????), чтобы относительно нас они не предпринимали ничего нового» (????? ???????????), вероятно в латинском рескрипте стояло — novae res facere, которое по-гречески было бы перевести более правильно ??????? ????????? — чинить смуту. По свидетельству Спартиата, империя перенесла в царствовании Антонина Пия много бедствий «голод, язву, землетрясение, разлитие Тибра». Возбуждение толпы против христиан было понятно. Не все начальники оказались на высоте Адрианова рескрипта. И Антонину Пию пришлось повторить или подтвердить незыблемость Адрианова рескрипта жителям Лариссы, Солуни, Афин и прочих греческих городов. Насколько толпа принимала участие в преследовании христиан, — это показывают подробности мученичества Св. Поликарпа Смирнского — 23 февр. 156 г. (Евс. Ц. И. IV, 15).
Преемником на троне Антонина Пия был Марк Аврелий(161-180 г.), не столько правитель, сколько философ — стоик. При нем фактическое положение христиан в империи несомненно ухудшилось, но это ухудшение было вызвано именно тем перевесом, какой получили при нем крики толпы и развитие христианских процессов. Евсевий свидетельствует, что при Марке Аврелии «с большою силою возгорелось в некоторых странах земли гонение на нас, от восстания черни по городам» (Ц. И. V, предисл.). «Восстание черни» Евсевий относит к 17-му году царствования Марка Аврелия и, сверх того, заключает, что к концу правления его и эти столь поздно начавшиеся гонения прекратились. Доказательством гонения служат два документа: 1) послание Галльских Церквей Малоазийским о бедствиях гонения в первых (Евс. Ц. И. V, 1) и 2) отрывок из апологии Мелитона, поданной в 170 г. Марку Аврелию по поводу гонения в Малой Азии (у Евс. Ц. И. IV, 26); значит, М. Азия и Галлия суть те области, какие разумеет Евсевий под своим выражением о «некоторых странах земли». Мелитон пишет: «Ныне, чего никогда еще не было, преследуется новыми указами (??????? ???????) — род богобоязненных людей; бесстыдные доносчики и искатели чужого, основываясь на распоряжениях (???????????) явно разбойничают, днем и ночью, грабят жителей ни в чем неповинных. Если это делается по твоему повелению, пусть делается так; если же это определение и новый указ вышли не от тебя, то мы просим не презирать нас среди столь явного грабительства» (IV, 26). ????? — это постановление, имеющее силу общего и обязательного закона и потому исходящее от духовной власти. ???????? же есть частное распоряжение местного представителя верховной власти, приказ проконсула, основанный на императорском эдикте. Из слов Мелитона с несомненностью следует, что поводом к гонениям на малоазийских христиан послужили именно ??????????. Во всяком случае указ — ????? — не содержал в себе прямого распоряжения о гонении на христиан. Отсюда-то и возможна была такая дилемма: «Если, говорит Мелитон, это делается по твоему повелению, то пусть делается так; если это определение вышло не от тебя, то мы просим не презирать нас». В юридическом сборнике — Дигесты — сохранилась часть эдикта, приписываемого Марку Аврелию. «Божественный Марк приказал ссылать на острова всякого, кто чрез суеверные обычаи будет приводить в смятение слабые души людей». Указ этот был вызван появлением при Марке Аврелии множества разного рода бродяг — волхвов и чародеев. Указ этот совсем не имел в виду христиан и их религию. Но не имея в себе ничего специально противохристианского, этот закон Марка Аврелия, в условиях времени, мог быть применен и к христианам. Малоазийский проконсул и сделал специальное приложение этого императорского эдикта к христианам. Послание Галльских Церквей доказывает, что отнюдь не было общего узаконения Марка Аврелия против христиан; гонение там произошло вследствие взрыва черни. Послание касается гонений в Лионской и Вьенской Церкви летом 177 г. Пострадали еп. Пофин, Аттал, римский гражданин, диакон Сонат, и Бландина с 15-тилетним своим братом Понтиком.