Пратчетт Терри. Крылья

   — Ну и хорошо, — уклончиво отозвался Масклин. — Значит, тебе будет с кем поговорить.
   — Они все глупые, — сказал Талисман, каким-то непостижимым образом умудрившись вложить в свои механические интонации презрение.
   Через несколько футов рукав заканчивался, за входом виднелась занавеска, за ней — край кресла.
   — Хорошо, Ангало, — сказал Масклин. — Иди вперед, я знаю, ты сгораешь от нетерпения.
 
   Через пару минут все трое уже сидели под креслом.
   До сих пор Масклин не имел никакого представления о том, каков самолет внутри. Он проводил долгие дни на утесе у каменоломни, наблюдая, как взлетают эти серебристые машины. Разумеется, он был уверен, что они с пассажирами. Люди — они повсюду. Но он никогда не задумывался над тем, как выглядит самолет изнутри. Летящий самолет, казалось, состоит только из наружной обшивки.
   Но для Гердера это оказалось тяжелым испытанием.
   — Электрический свет! — простонал он. — И ковры! И большие мягкие кресла с чехлами! И нигде ни одной пылинки! Есть даже таблички!
   — Ну-ну! — беспомощно произнес Ангало, похлопывая его по плечу. — Это был превосходный Универсальный Магазин, я знаю. — Он поднял глаза на Масклина. — Согласись, такое зрелище просто ошеломляет, — добавил он. — Я предполагал увидеть… провода, трубы, заманчивые рычаги и все такое прочее. А тут — ничего похожего… Прямо Мебельный отдел Универсального Магазина братьев Арнольд, Лимитед.
   — Нам нельзя здесь оставаться, — сказал Масклин. — Скоро весь салон заполнится людьми. Вспомните, что сказал Талисман.
   Они помогли Гердеру подняться на ноги и, поддерживая его с двух сторон, побежали под рядами кресел. И тут Масклин понял, что между салоном самолета и Мебельным отделом Универсального Магазина есть одно важное различие. Здесь очень мало мест, где можно укрыться. А в Магазине всегда можно спрятаться за чем-нибудь или под чем-нибудь, втиснуться в какую-нибудь дыру…
   Он уже слышал отдаленные звуки шагов. Но прежде чем показались первые пассажиры, они юркнули за занавеску, в ту часть самолета, где не было кресел. Масклин прихватил с собой Талисман.
   Звуки шагов раздавались уже совсем рядом. Повернув голову, всего в нескольких дюймах от себя Масклин увидел человеческую ногу.
   В металлической стене за их спиной виднелось отверстие, куда уходил толстый пучок проводов. Протиснувшись туда, Ангало и Масклин втащили за собой и испуганного Гердера. Там было тесновато, зато их не могли увидеть.
   Но и сами они ничего не видели. Только, сбившись в кучку, ерзали впотьмах, пытаясь поудобнее устроиться на проводах.
   — Я чувствую себя лучше, — чуть погодя сказал Гердер.
   Масклин кивнул.
   Вокруг них было очень шумно. Откуда-то снизу доносилось металлическое позвякивание. В салоне гулко бормотали людские голоса. Последовал сильный толчок.
   — Талисман! — шепнул Масклин.
   — Да?
   — Что происходит?
   — Самолет готовится к взлету.
   — О!
   — Он будет лететь по воздуху. Понимаешь, по воздуху!
   Масклин слышал, как тяжело дышит Ангало.
   Он постарался пристроиться между металлической стеной и пучком проводов и впился глазами во тьму.
   Все трое молчали.
   Самолет медленно покатился.
   Ничего особенного не случалось. Во всяком случае, какое-то время.
   — Может, еще не поздно выпрыгнуть? — дрожащим от ужаса голосом спросил Гердер.
   Но в тот же миг оглушительно взревели моторы. Корпус самолета пронизала не очень сильная мерная дрожь.
   На короткий миг воцарилось гнетущее безмолвие: так брошенный мяч, прежде чем упасть, зависает в воздухе; затем какая-то могучая сила свалила их всех троих в барахтающуюся кучу. Пол сильно, почти вертикально, накренился.
   Цепляясь друг за друга, номы переглядывались и кричали.
   Через минуту-другую они замолчали. Кричать явно не имело никакого смысла. К тому же они совсем выдохлись.
   Пол медленно вернулся в горизонтальное положение и больше не выказывал намерения превратиться в вертикальную стену.
   Масклин столкнул ногу Ангало со своей шеи.
   — Кажется, мы уже летим, — сказал он.
   — Так это был взлет? — слабым голосом спросил Ангало. — С земли это выглядит куда более эффектно.
   — Все целы?
   Гердер выпрямился.
   — Я весь в синяках. — И так как ничто не может изменить природу нома, отряхнувшись, он добавил: — Где бы нам раздобыть съестного?
   О еде-то они и не подумали. Масклин повернулся и посмотрел в тоннель, куда уходили провода.
   — Может, обойдемся без еды? — нерешительно предположил он. — Сколько времени занимает полет до Флориды, Талисман?
   — Командир корабля только что объявил: полет продлится шесть часов сорок пять минут ^{note 2}, — ответил Талисман.
   — Но мы же умрем с голоду, — сказал Гердер.
   — Может, тут водится какая-нибудь дичь? — с надеждой спросил Ангало.
   — Вряд ли, — ответил Масклин. — В таких местах мышей обычно не бывает.
   — Но ведь люди-то будут есть, — сказал Гердер. — Себя они никогда не обижают.
   — Я так и знал, что ты это скажешь, — произнес Ангало.
   — Так подсказывает простой здравый смысл.
   — Хотелось бы поглядеть в иллюминатор, — мечтательно сказал Ангало. — Представляю себе, с какой быстротой мы мчимся. Деревья, столбы и дома, наверно, так и мелькают; только увидел — и мимо!
   — Послушайте, — обратился к ним Масклин, чувствуя, что страсти начинают разгораться. — Надо немножко обождать. Успокоиться. Отдохнуть. А потом поищем чего-нибудь съедобного.
   Они снова присели. По крайней мере, тут-то тепло и сухо. В былые времена, когда Масклин жил в норе, он частенько страдал от холода и сырости и теперь пользовался любым удобным случаем, чтобы поспать в тепле и сухости.
   Он задремал.
 
   Итак, они в полете. В воздухе.
   Можно предположить, что сотни номов живут в самолетах, точно так же как они живут в Универсальном Магазине. Прячутся себе где-нибудь под ковром, в то время как самолет летает по разным местам, обозначенным на единственной карте, которую удалось найти номам. Карта находилась в карманной записной книжке, ив напечатанных на ней названиях и словах была какая-то магия: Африка, Австралия, Китай, Эквадор, Отпечатано в Гонконге, Исландия…
   Возможно, эти номы ни разу не выглядывали из иллюминаторов. Возможно, они даже не знали, что летают по воздуху.
   «Уж не это ли имела в виду Гримма, когда рассказывала о лягушках, живущих в цветке?» — подумалось Масклину. Она вычитала это в какой-то книжке. Ведь можно всю жизнь провести в каком-нибудь крохотном местечке и думать, что это и есть весь мир. Жаль, что, разговаривая с ней, он был зол и не пожелал ее внимательно выслушать.
   Но сейчас-то он не в цветке — в самолете.
 
   Лягушка подвела нескольких лягушат к самому краю цветка.
   И все они выпучили глаза на длинную ветку. На ней было много цветов, целые дюжины, но лягушки не умеют считать и не могут определить разницу между одним цветком и многими.
   Они видели только много отдельных цветов.
   И пучили глаза. Уж что-что, а пучить глаза все лягушки умеют.
   Но вот думать они, к сожалению, не умеют. Было бы, конечно, замечательно, если бы лягушата могли долго и упорно думать о новом цветке, о жизни в старом цветке, если бы они чувствовали необходимость обследовать окружающий мир, который гораздо больше, чем лужица, окаймленная лепестками… Но лягушки, увы, не умеют думать.
   По правде сказать, у них была лишь одна мысль: «. — . — . мипмип. — . — . мипмип. — . — . мипмип. — . — .».
   Но все же обуревавшее их чувство было слишком велико, чтобы вместиться в один цветок.
   Медленно, осторожно, без всякой уверенности они одна за другой переползли на ветку.
 
   Талисман вежливо подал голос, чтобы привлечь внимание своих спутников.
   — Может, вам интересно знать, — произнес он, — что мы только что преодолели звуковой барьер.
   Масклин устало повернулся к своим спутникам.
   — Признавайтесь, — сказал он, — кто из вас сломал этот барьер?
   — Не смотри на меня, — махнул рукой Ангало. — Я даже не знаю, где он, этот барьер.
   Масклин подполз к краю отверстия и выглянул.
   Перед ним стояли человеческие ноги. По-видимому, женские. Женщины, как правило, носят менее практичные туфли.
   О людях обычно можно очень многое узнать по их обуви. И взгляд нома редко поднимается выше. А если поднимается, то видит где-то высоко вверху только пару ноздрей, и то снизу.
   Масклин принюхался.
   — Пахнет едой, — сказал он.
   — Какой? — заинтересовался Ангало.
   — Не важно, какой, — сказал Гердер, отталкивая его. — Какая бы ни была, я все съем.
   — Назад! — резко крикнул Масклин, передавая Талисман в руки Ангало. — Я сам пойду. Не пускай его никуда, Ангало!
   Он подбежал к занавеске и спрятался за ней. Через несколько секунд из-за нее выглянул его прищуренный глаз.
   Здесь, видимо, был кухонный отсек. Бортпроводницы доставали из ниши в стене подносы с едой. Номы обладают более острым обонянием, чем лисы; у Масклипа чуть не потекли слюнки. Надо откровенно признать, охотиться и выращивать овощи — дело, конечно, нужное, но то, что добываешь сам, своими руками, не идет ни в какое сравнение с тем, что едят люди.
   Одна из бортпроводниц поставила последний поднос на тележку и покатила ее мимо Масклина. Колеса были почти вровень с его головой.
   Масклин вылетел из своего укрытия и, вспрыгнув на нижнюю полку тележки, спрятался среди бутылок. Он знал, что это дурацкая затея. Но не мог больше торчать в этой проклятой дыре в компании с парой идиотов.
   Ряды и ряды ботинок и туфель. Черные, коричневые. Со шнурками, на резинках. А некоторые даже сами по себе, в стороне от вытащенных из них ног.
   Тележка продвинулась чуть вперед.
   Ряды и ряды ног. Некоторые прикрыты юбками, но большинство в брюках.
   Масклин поднял глаза. Номы редко видят сидящих людей.
   Ряды и ряды туловищ, увенчанных головами, с обращенными вперед лицами.
   Ряды и ряды…
   Масклин присел на корточки среди бутылок.
   За ним наблюдал Внук Ричард.
   Лицо то самое, что он видел на портрете. Ну конечно же, это он! Маленькая бородка, улыбающийся зубастый рот. И как будто вытесанные из какого-то сверкающего мрамора волосы.
   Тридцатидевятилетний Внук Ричард.
 
   Лицо отвернулось. «Он не мог меня видеть, — успокоил себя Масклин. — Заметить меня среди бутылок — дело очень нелегкое.
   Что, интересно, скажет Гердер, когда я расскажу ему о том, кого увидел?
   Просто с ума сойдет!
   Нет, лучше всего промолчать. Самое разумное. У нас и так с лихвой причин для беспокойства.
   Подумать только, ему целых тридцать девять лет. Этот Внук Ричард почти наполовину так же стар, как Универсальный Магазин. А магазинные номы утверждают, будто Магазин стар как мир. Я знаю, это неправда, но…
   Интересно, каково это — жить почти целую вечность?»
   Шмыгая среди бутылок, Масклин нашел несколько пакетов с какими-то неровной формы шариками, чуть меньше, чем его кулак. Провертел ножом дырку в бумажном пакете и вытащил один шарик.
   Это был орешек, соленый арахис. Ну что ж, лиха беда начало.
   Масклин уже схватил пакет, когда к полке, где он стоял, протянулась рука.
   Рука была так близко, что он мог бы до нее дотронуться.
   Рука была так близко, что могла бы притронуться к нему.
   Крашенные алым лаком ногти медленно сомкнулись на другом пакете с орехами и унесли его.
   Только позднее Масклин осознал, что женщина, раздававшая еду, не могла его видеть. Она просто нагнулась и протянула руку к полке, где, как она знала, лежали орехи. Она и не подозревала о том, что среди орехов притаился ном.
   Но все это он сообразил потом. А в тот миг, когда человеческая рука почти коснулась его волос, его охватил безудержный страх. Разбежавшись, Масклин спрыгнул с тележки, перекатился по ковру и юркнул под ближайшее кресло.
   Но ждать, пока восстановится дыхание, он не стал. Опыт научил его: останавливаться, чтобы отдышаться, опасно, не успеешь оглянуться — и ты уже попался. Он бежал от кресла к креслу, ловко лавируя между гигантскими ногами, сброшенными ботинками и туфлями, газетами и сумками. Бежал со скоростью, необычной даже для номов, превратившись в маленькое смутное пятнышко. Добежав до отверстия за занавеской, он, не останавливаясь, прыгнул в него.
 
   — Орешек? — сказал Ангало. — На троих? Да тут и на один укус не хватит.
   — Что же ты предлагаешь? — с горечью спросил Масклин. — Подойти к этой женщине, что раздает еду, и сказать, что тут в дыре прячутся три голодных человечка?
   Ангало вытаращил на него глаза. К этому времени Масклин уже успел отдышаться, но его лицо было все еще багрового цвета.
   — А почему бы и не попытаться? — сказал Ангало.
   — Что?
   — Представь себе, что ты человек. Ожидал бы ты увидеть номов в самолете?
   — Нет, конечно…
   — Бьюсь об заклад, ты бы просто глаза вытаращил, если бы вдруг их увидел!
   — Уж не хочешь ли ты предложить, чтобы мы показались людям? — встревожился Гердер. — Ты же знаешь, мы никогда этого не делали.
   — Я чуть было не попался сейчас, — сказал Масклин. — И у меня нет никакой охоты рисковать вновь.
   — Стало быть, ты предпочитаешь умереть с голоду? На одном орехе мы недолго протянем.
   Гердер жадно уставился на кусочек ореха в руке. Само собой, в Универсальном Магазине номам доводилось есть орехи. Во время Рождественской ярмарки Продовольственный отдел просто ломился от еды, которой обычно не бывает в другие времена года. Орехи тогда шли у номов на десерт. Как закуска перед обедом орехи, конечно, тоже недурны. Но ведь нужен и сам обед.
   — И как мы поступим? — устало спросил он.
 
   Одна из бортпроводниц снимала подносы с полки, когда что-то шевельнулось над ней. Медленно подняв голову, она увидела маленького черного человечка.
   Он затыкал крошечными мизинцами свои ушки, угрожающе махал всеми остальными пальцами и высовывал язычок.
   — Тррррр! — вопил Гердер.
   Поднос с грохотом упал на пол. Женщина издала протяжный крик, оглушительный, точно сирена в тумане, поднесла руки ко рту и попятилась. Затем медленно, как спиленное дерево перед падением, повернулась и выбежала за занавеску.
   Когда женщина вернулась с другой проводницей, человечек уже исчез.
   А с ним и большая часть еды.
 
   — Не помню, когда я в последний раз лакомился копченой лососинкой, — блаженно облизываясь, сказал Гердер.
   Ангало, давясь, пробормотал что-то невнятное.
   — Разве воспитанному ному пристало так есть лососину? — сурово произнес Гердер. — Разве пристало засовывать в рот кусок целиком и откусывать, что не влезло? Что подумали бы другие, если бы увидели тебя?
   — Ждеш-шь… нннет… других, — промямлил Ангало с набитым ртом. — Только… ты… и… Машклин.
   Масклин надрезал пакет с молоком; пакет был высотой почти с него самого.
   — Неплохо, — сказал Гердер. — Натуральные продукты из пакетов и консервов. Уж с них-то не надо счищать грязь, как приходилось делать в каменоломне. К тому же здесь уютно и тепло. Лучший способ путешествовать. Никто из вас не хочет этой, с позволения сказать, — он неуверенно ткнул в блюдо, — еды?
   Масклин и Ангало покачали головами.
   На блюде лежало что-то сверкающе-розовое и зыбкое, с вишенкой сверху; и, странное дело, оно вызывало к себе непреодолимое отвращение; казалось, даже после недельной голодовки вы не польстились бы на него.
   — И как оно на вкус? — поинтересовался Масклин, когда Гердер набрал в горсть неведомого кушанья и отправил его в рот.
   — Розовое ^{note 3}, — ответил Гердер.
   — Кто-нибудь хочет еще орех? — спросил Ангало, ухмыляясь. — Нет? Так что, выбросить его?
   — Нет, — сказал Масклин. А когда они на него оглянулись, добавил: — Извини. Я думаю, ты не должен так поступать. Хорошую еду нельзя выбрасывать, это расточительство.
   — Это просто безнравственно, — решительно поддержал его Гердер.
   — Ммм! Не знаю, безнравственно или нет, — сказал Масклин, — но, во всяком случае, глупо. Убери это в свой пакет. Кто знает, может, еще понадобится.
   Ангало потянулся и зевнул.
   — Хорошо бы умыться.
   — Не вижу воды, — сказал Масклин. — Возможно, тут и есть где-нибудь раковина, но я не знаю, где ее искать. Наверное, в уборной.
   — Что до уборной… — начал Ангало.
   — То она с другого конца трубы, — сказал Гердер.
   — И держись подальше от проводов, — предупредил кубик.
   Ангало озадаченно кивнул и уполз во тьму.
   Гердер тоже зевнул и потянулся.
   — Надеюсь, эти женщины не будут нас искать, — сказал он.
   — Не думаю, — ответил Масклин. — Когда мы жили в Снаружном мире, еще до переселения в Магазин, мы иногда сталкивались с людьми, но даже если они и видели нас, то не верили своим глазам. Они никогда не установили бы этих странных статуэток в садах, если бы видели настоящего нома.
   Гердер вытащил из-под рясы портрет Внука Ричарда. Даже в тусклом освещении Масклин узнал человека, сидевшего в кресле. Конечно, газетная фотография была помята и состояла из сотен крохотных точек, и все же сходство было разительное.
   — Может, он где-нибудь здесь, среди пассажиров? — задумчиво предположил Гердер.
   — Вполне вероятно, вполне вероятно, — уныло согласился Масклин. — Но послушай, Гердер… Возможно, Ангало заходит слишком далеко в своих предположениях, но, может статься, он прав. Возможно, Внук Ричард — обычный человек. Можно допустить, что люди и в самом деле построили Универсальный Магазин для людей. А твои предки поселились там, потому что это теплое и сухое помещение. И…
   — Не желаю тебя слушать, — перебил Гердер. — Не надо уверять меня, будто мы такие же существа, как крысы или мыши. Мы — единственные в своем роде.
   — Талисман утверждает, что мы прибыли из какого-то далекого места, Гердер, — кротко сказал Масклин.
   Аббат сложил портрет.
   — Может, и так. А может, и нет, — ответил он. — Какая разница?
   — А вот Ангало считает, что разница есть. Если, конечно, это правда.
   — Не вижу никакой разницы. Правда бывает разная. — Гердер пожал плечами. — Я могу сказать, что ты — только плоть, кровь, кости и волосы, и это будет правдой. Или могу сказать, что в твоей голове есть нечто, что останется жить после твоей смерти, и это тоже будет правдой. Спроси у Талисмана.
   На грани кубика замелькали цветные точки.
   — Никогда не задавал ему таких вопросов, — сказал Масклин с ошарашенным видом.
   — Почему? А я бы начал именно с этого.
   — Он, вероятно, скажет: «Не поддается расчетам» или «Нехватка входных данных». Так он обычно отвечает, когда чего-то не знает, но не хочет признаться.
   Талисман ничего не ответил. Световые точки сплелись в другой узор.
   — Талисман? — повторил Масклин.
   — Я принимаю сообщения.
   — Любимое его занятие, когда ему нечего делать и он мается от скуки, — сказал Масклин Гердеру. — Сидит и перехватывает какие-то невидимые сообщения, которые носятся в воздухе. Послушай же, Талисман. Это важно. Мы хотим…
   Световые точки замелькали в другом порядке. Многие покраснели.
   — Талисман! Мы…
   Талисман издал какой-то щелкающий звук, который заменял ему прокашливание.
   — В кабине пилота замечен ном.
   — Послушай, Талисман, мы… Что?!
   — Повторяю: в кабине пилота замечен ном.
   Масклин всполошенно оглянулся.
   — Ангало?
   — Более чем вероятно, — ответил Талисман.

Глава 3

   ПАССАЖИРЫ, большие, похожие на номов существа. Многие тратят уйму времени, путешествуя из одного места в другое, что довольно-таки странно, потому что там, куда они направляются, обычно переизбыток людей.
   Смотри также статьи: животные, интеллект, эволюция и заварной крем.

Из «Научной энциклопедии для пытливого молодого нома» Ангало де Галантерейя

   Масклин и Гердер полезли по проводам через трубу, где их голоса звучали особенно гулко.
   — То-то он так долго задержался.
   — Тебе не следовало отпускать его одного. Ты же знаешь, его хлебом не корми, только дай поуправлять всякими машинами.
   — Это я, по-твоему, не должен был отпускать его одного?
   — У него начисто отсутствует чувство благоразумия… Куда сейчас?
   В свое время Ангало высказал предположение, что самолет начинен внутри проводами и трубами. Предположение было недалеко от истины. Номы с трудом протискивались через узкое, в многочисленных переплетениях проводов пространство под полом.
   — Я уже слишком стар для таких подвигов. В жизни каждого нома наступает время, когда ему больше не следует ползать во всяких закрытых проходах этих ужасных летающих машин.
   — И часто ты этим занимался?
   — С меня и одного раза много.
   — Приближаемся, — предупредил Талисман.
   — Мы не должны были показываться людям на глаза. Это возмездие, — заявил Гердер.
   — И чье же это возмездие?
   — Что ты хочешь сказать?
   — Кто-то же должен стоять за этим возмездием.
   — Не обязательно. Просто возмездие.
   Масклин остановился.
   — А теперь куда, Талисман?
   — В сообщении, предназначенном людям — раздатчикам пищи, говорилось, что в кабине экипажа замечено странное маленькое существо, — сказал Талисман. — Мы в кабине экипажа. Здесь множество компьютеров.
   — И они с тобой разговаривают?
   — Чуть-чуть. Они совсем как маленькие дети. Предпочитают слушать, — самодовольно произнес Талисман. — У них не хватает интеллекта.
   — Так что же нам делать? — спросил Гердер.
   — Мы должны прийти ему на… — Масклин заколебался, прежде чем выговорил это слово, — выручку.
   Хорошее, драматичное слово. Произносить его было так приятно. По вот беда, на пятки этому словцу наступало другое, более простое и не очень приятное: «Как?»