Пратчетт Терри. Ночная стража

   Свеча стояла на блюдце. Немного позади нее, едва заметные в тени, на массивных горизонтальных подшипниках, один над другим располагались два цилиндра, каждый из которых в ширину был равен человеку, и дважды длиннее. Они медленно вращались и создавали впечатление, будто они гораздо больше, чем кажутся. Их гул наполнял комнату. А вокруг них клубилось странное фиолетовое марево.
   Рядом с цилиндрами стояли две фигуры в желтоватых рясах, но взгляд Ваймса упал на тощего лысого человечка, сидящего у свечи на перевернутом ящике. Он курил дурацкую самокрутку, из тех, что предпочитал и Шнобби, и выглядел как иноземный монах. Вообще-то, именно так выглядели и те, кого Ваймс порой встречал на улицах с чашами для подаяний.
   — Похоже, вы в хорошей форме, мистер Ваймс, — произнес Подметала.
   — Это вы были в штабе стражи, так? — спросил Ваймс. — Мордач назвал вас Лузи!
   — Да, мистер Ваймс. Лю-Цзе. Последние десять дней я подметал там. За два пенса и все пинки, от которых не смог увернуться. Ожидая вас.
   — И это вы сказали Рози Длань, где я? Вы тот монах с моста?
   — Опять верно. Не был уверен, что она догонит вас.
   — Откуда вы знаете, кто я?
   — Не волнуйтесь, мистер Ваймс, — спокойно проговорил Подметала. — Я здесь, чтобы помочь вам… ваша светлость. И я — ваш друг, потому что сейчас я единственный человек в мире, который, скорее всего, поверит всему, что вы расскажете о, да, грозах и падениях, и тому подобном. По крайней мере, — добавил он, — единственный из психически здоровых.
   Он смотрел на Ваймса, который с полминуты сидел смирно.
   — Вот и хорошо, мистер Ваймс, — кивнул он. — Раздумье. Мне нравится это в людях.
   — Это магия, так? — наконец произнес Ваймс.
   — Что-то вроде, — ответил Подметала. — К примеру, только что мы вернули вас назад во времени. Всего на несколько секунд. Чтобы вы не сделали чего-то, о чем бы потом жалели. Я вовсе не виню вас за попытку напасть на кого-нибудь, учитывая, что вы пережили, но мы не хотим, чтобы вы пострадали, так ведь…
   — Ха? Я почти схватил тебя за горло!
   Подметала улыбнулся. И эта улыбочка просто обезоруживала.
   — Сигарету? — предложил он, доставая откуда-то из рясы помятую самокрутку.
   — Благодарю, у меня свои… — автоматически начал Ваймс. Его рука замерла на полпути к карману.
   — Ах, да. Серебряный портсигар. Свадебный подарок от Сибиллы, да? Какая жалость.
   — Я хочу домой, — прошептал Ваймс. Он не спал последние двенадцать часов, и едва пришел в себя.
   На это Лю-Цзе не сказал ничего. Некоторое время было тихо, если не считать гула цилиндров.
   — Вы полицейский, мистер Ваймс, — наконец произнес он. — Ну, представьте что я тоже полицейский, а? Мы с коллегами следим за… событиями. Чтобы они происходили. Или не происходили. Не задавайте вопросов. Просто кивните.
   Вместо этого Ваймс пожал плечами.
   — Вот и славно. И, скажем, наш патруль нашел вас, выражаясь метафорически, лежащим в канаве в субботнюю ночь и распевающим грубую песенку о тачках…
   — Я не знаю грубых песен про тачки!
   Подметала вздохнул.
   — Ежики? Крем? Скрипки с одной струной? Это не имеет значения. Итак, мы нашли вас далеко от места, где вам следует быть, и мы должны отправить вас домой, но это не так-то просто сделать, как кажется.
   — Я прошел сквозь время, так ведь? А все эта чертова библиотека! А все знают, что магия там творит неладное!
   — Ну, да. В общем, да. Точнее говоря, вы, э, оказались замешаны в основное событие.
   — Кто-нибудь может вернуть меня? Вы можете?
   — Ну-у… — неловко протянул Подметала.
   — Значит, волшебники смогут. Я вернусь и встречусь с ними утром!
   — Да, вы встретитесь, так ведь? Хотелось бы мне быть там в это время. Это ведь не те волшебники, которыми управляет старик Чудакулли, сами знаете. Вам повезет, если они просто посмеются над вами. В любом случае, даже если бы они и захотели помочь, то столкнулись бы с той же проблемой.
   — И какой же?
   — Это невозможно. Пока что. — Впервые за все время разговора Подметала выглядел неловко. — Проблема в том, мистер Ваймс, что я должен рассказать вам кое-что, чего мне, при любых обстоятельствах, делать не дозволено. Но вы — человек, который не чувствует себя счастливым до тех пор, пока не узнает все факты. Я уважаю это. Так что… если я вам все расскажу, вы сможете уделить мне, ну, минут двадцать вашего времени? Это может спасти вам жизнь.
   — Хорошо, — согласился Ваймс. — Но…
   — По рукам, — перебил Подметала. — Заводи их, парни.
   Гул цилиндров на мгновение изменился, и Ваймс почувствовал легкий шок, точно все тело чихнуло.
   — Двадцать минут, — повторил Подметала. — Я отвечу на все вопросы. А потом, мистер Ваймс, через двадцать минут, мы отправим вас назад в это время, и вы скажете себе, о чем мы с вами договорились. И на этом все. Вы из тех людей, что умеют хранить тайны. Хорошо?
   — Да, но… — начал Ваймс.
   Звук вращающихся цилиндров слегка изменился.
   Сэм Ваймс увидел самого себя, стоящего в центре комнаты.
   — Это же я!
   — Да, верно, — кивнул Подметала. — А теперь послушайте его.
   — Привет, Сэм, — произнес другой Ваймс, смотря не совсем на него. — Я тебя не вижу, но они говорят, что ты видишь меня. Помнишь запах сирени? Ты думал о тех, кто умер. А потом ты приказал Вилликинсу облить из шланга ту девчонку. И, э… у тебя что-то болит в груди, и тебя это беспокоит, но ты никому не рассказал… Пожалуй, достаточно. Ты знаешь, что я — это ты. И еще, есть кое-что, что я не могу тебе рассказать. Я знаю об этом, потому что в… — Он остановился и посмотрел в сторону, точно кто-то невидимый подсказывал ему слова, — в мертвой петле. Э, можно сказать, я двадцать минут твоей жизни, о которых ты не помнишь. Помнишь, как ты…
   … точно все тело чихнуло.
   Подметала поднялся.
   — Не хочется этого делать, — сказал он, — но мы ведь в храме и мы можем довольно таки подмочить парадоксы. Вставайте, мистер Ваймс. Я все вам расскажу.
   — Вы ведь говорили, что не можете!
   Подметала улыбнулся.
   — Вам нужна помощь с этими наручниками?
   — Что, с этим старьем, Капстик Номер Один? Нет, только дайте мне гвоздь и пару минут. Как я оказался здесь?
   — Со мной.
   — ВЫ меня принесли?
   — Нет. Вы шли. С повязкой на глазах, разумеется. А потом, когда вы были уже здесь, я дал вам кое-что выпить…
   — Я не помню этого!
   — Конечно же, нет. В этом и цель напитка. Не слишком таинственно, но работает. Нам не нужно, чтобы вы возвращались сюда, так ведь? Это место должно оставаться в секрете…
   — Вы поработали с моей памятью? Так, слушайте… — Ваймс приподнялся, но Подметала умиротворяюще поднял руки.
   — Не волнуйтесь, не волнуйтесь, это просто… помогло забыть несколько минут.
   — Сколько?
   — Немного, совсем немного. И в нем были травы. Очень полезные для вас. А потом вы уснули. Не волнуйтесь, никто за нами не следит. Они даже не узнают, что вы уходили. Видите вот это?
   Подметала поднял украшенную резьбой коробку, что лежала рядом с его стулом. К ней, точно к рюкзаку, были приделаны лямки, а внутри виднелся цилиндр.
   — Это Замедлитель, — произнес монах, — уменьшенная копия вон тех, что выглядят точно старинный пресс для отжима белья. Я не буду вдаваться в подробности, просто, когда он крутится, то движет время вокруг вас. Вы понимаете?
   — Нет!
   — Хорошо, это волшебный ящик. Так лучше?
   — Продолжайте, — мрачно кивнул Ваймс.
   — Когда мы вышли из штаба стражи, у вас был один из них. И поэтому вы, скажем, были вне времени. А после нашего разговора мы вернемся обратно, и капитан даже не заметит разницы. Пока мы находимся внутри храма, времени для нас не существует. Для этого и есть Замедлители. Как я и говорил, они двигают время вокруг. Вообще, они двигают нас в прошлое, тогда как время движет нас в будущее. Здесь есть еще несколько. Сохраняют продукты свежими. Что еще… ах, да. Важно помнить, что все происходит одно за другим. Поверьте.
   — Похоже на сон, — произнес Ваймс. Наручники открылись со звоном.
   — Да, похоже, — спокойно согласился Подметала.
   — А может этот ящик вернуть меня домой? Сквозь время вплоть до того момента, где я должен быть?
   — Этот? Ха. Нет, он исключительно для маломасштабных…
   — Послушайте-ка, мистер Подметала, за последний день я подрался на крыше с настоящим ублюдком, меня дважды избили, зашили и, ха, обхитрили. У меня такое впечатление, что я должен благодарить вас, но, черт возьми, не пойму, за что. Мне нужны конкретные ответы, мистер. Я командор стражи этого города!
   — То есть, будете? — поправил Подметала.
   — Нет! Вы сказали, что важно помнить, что все происходит одно за другим! Ну, так вчера, в моем вчера, я был командором стражи и, черт побери, я все еще командор стражи. И не важно, кто там что думает. Они не знают всего!
   — Не забывайте об этом, — поднимаясь, кивнул Подметала. — Итак, командор, вам нужны факты. Давайте прогуляемся в саду?
   — Вы можете вернуть меня домой?
   — Пока нет. Полагаю, есть причина, по которой вы здесь.
   — Причина? Я провалился сквозь этот чертов купол!
   — И это тоже. Успокойтесь, мистер Ваймс. Я понимаю, для вас все это стало большим потрясением.
   Подметала вышел из зала в огромный кабинет, наполненный звуками пусть спокойных, но целенаправленных занятий. Повсюду между старыми исцарапанными столами располагались цилиндры, подобные которым Ваймс видел в комнате.
   Некоторые из них медленно вращались.
   — Анк-морпоркский отдел всегда очень занятой, — говорил Подметала. — Нам пришлось даже купить магазины на той стороне. — Из одной корзины он достал лист, просмотрел запись и со вздохом бросил обратно. — И все так перегружены, — добавил он. — Мы здесь постоянно. А если уж мы говорим «постоянно», мы знаем, о чем говорим.
   — Но что такого вы делаете? — поинтересовался Ваймс.
   — Следим, чтобы события происходили.
   — А разве они не происходят сами собой?
   — В зависимости от событий. Мы — Монахи Истории, мистер Ваймс. Мы следим, чтобы она происходила.
   — Я никогда не слышал о вас, а город я знаю, как свои пять пальцев.
   — Верно. А как часто вы в действительности рассматриваете свои пальцы, мистер Ваймс? Чтобы уж вы не спрашивали, мы в Глиняном переулке.
   — Что? Чокнутые монахи, что живут в забавном здании между лавками ростовщика и старьевщика? Те, что расхаживают кругом, бьют в барабаны, танцуют и кричат?
   — Отлично, мистер Ваймс. Просто невероятно, насколько тайно можно передвигаться, когда ты — чокнутый монах, который только и делает, что танцует, да бьет в барабан.
   — Когда я был еще ребенком, мы покупали вещи у старьевщика в Глиняном переулке, — продолжал Ваймс. — Все, кого мы знали, одевались там. Кажется, им управлял какой-то иностранец с забавным именем.
   — Брат Счас Встать Солнц, — сказал Подметала. — Не очень-то просветлен, но никто лучше не может перепродать тряпье с четвертых рук.
   — Рубашки были настолько поношены, что сквозь них был виден свет, а брюки блестели, точно стекло, — вспомнил Ваймс. — А к концу недели половина всего тряпья оказывалась в ломбарде.
   — Точно. Можно закладывать вещи в ломбарде, но не покупать там, потому что есть Нормы Морали, так?
   Ваймс кивнул. Когда ты в самом низу лестницы, ступеньки находятся очень близко друг к другу и, о боже, ведь именно женщины заботились об этом. В определенном смысле они были так же надменны, как и любая герцогиня. Может, у тебя и нет многого, но существуют Нормы Морали. Одежда может быть старой и дешевой, но ее, по крайней мере, можно было стирать. Может, в доме и не было ничего, что можно украсть, но ступеньки были чистыми настолько, что свой ужин можно было есть на них, если вы могли его себе позволить. И никто никогда не покупал одежду в ломбарде. Иначе вы падали на самое дно. Нет, вы покупали ее у мистера Сонц в лавке старьевщика и никогда не спрашивали, откуда она.
   — На свою первую работу я устроился в костюме, купленном в этой лавке, — сказал он. — Кажется, прошли целые столетия.
   — Нет, — поправил Подметала. — Всего неделя.
   Тишина объяла их. Единственным звуком было мурлыканье цилиндров, расставленных по комнате.
   — Это должно было прийти вам в голову, — добавил он.
   — Почему? Здесь почти весь день меня избивали, либо я был без сознания, либо просто пытался вернуться домой! Вы хотите сказать, что я еще и где-то там?
   — Ну, да. Вообще-то, прошлой ночью вы приставили арбалет к голове опасного преступника, напавшего на вашего сержанта, и тем самым спасли положение.
   Тишина, казалось, накрыла всю вселенную.
   Наконец, Ваймс произнес:
   — Нет. Не так. Этого не было. Я бы это запомнил. А я помню многое о первых неделях.
   — Занятно, не правда ли? — улыбнулся Подметала. — Но не сказано ли: «Многое происходит без нашего ведома»? Мистер Ваймс, вам нужно небольшое заклятьице в Саду Безмятежности Внутреннего Города.
   Это и впрямь был сад, похожий на все другие сады в подобных районах. Серая почва была не чем иным, как старой каменной пылью, еще более старым кошачьим дерьмом и перемешанными полусгнившими шлаками. А в дальнем конце находилась трехместная уборочная. Ее ловко соорудили, поставив дверью к тропе так, чтобы ночью не надо было далеко ходить, но сзади этой был маленький осторожно вращающийся каменный цилиндр, а дверь была заперта.
   Сюда не проникало много света. В подобных садах его почти не бывает. Лишь второсортный, побывавший в употреблении у какого-нибудь богача в более высоком здании, свет попадал сюда. На своих участках кое-кто держал кроликов, или голубей, или свиней, или, несмотря ни на что, все еще высаживал какую-то рассаду. Но добраться до солнечного света, здесь могли лишь волшебные бобы.
   И, тем не менее, попытки продолжались. Почти вся земля была покрыта гравием различной формы, аккуратно собранным в круги и кривые линии. То здесь, то там были видны огромные валуны, расставленные, по всей видимости, с определенным замыслом.
   Ваймс смотрел на сад камней, не видя ничего, что могло бы привлечь его внимание.
   Он понимал, чего добивался проектировщик, но впечатление оказалось испорченным. Ведь это, в конце концов, большой город. Мусор появляется всюду. Главным способом избавления от него было бросить за стену. Рано или поздно, но кто-нибудь продаст его или, вполне возможно, съест.
   Молодой монах, аккуратно сгребавший гравий, почтительно склонился перед подошедшим Подметалой.
   Старик сел на каменную скамейку.
   — Иди, малыш, и принеси нам два чая, хорошо? — произнес он. — Один зеленый с маслом яка, а для мистера Ваймса вскипяти до оранжевого, как башмак строителя, и добавь два сахара и вчерашнее молоко. Я прав?
   — Именно так я и люблю, — слабо отозвался Ваймс, присаживаясь рядом.
   Подметала глубоко вздохнул.
   — А я люблю создавать сады, — поделился он. — Жизнь должна быть садом.
   Ваймс отсутствующим взором уставился на то, что было перед ними.
   — Ладно. Да, я вижу гравий и валуны. Какая жалость, что здесь весь этот мусор. Он постоянно появляется, так…
   — Да, — кивнул Лю-Цзе. — Это часть узора.
   — Что? Старая пачка из-под сигарет?
   — Разумеется. Включает элемент воздуха, — ответил Подметала.
   — А кошачье дерьмо?
   — Напоминает, что дисгармония, как и кошка, пройдет, куда вздумается.
   — Кочерыжки? Использованный сонки? ^[5]
   — На свой страх и риск мы забываем роль органики во всеобщей гармонии. Что в рисунке появляется, по-видимому, случайно, является частью высшего плана, который мы можем лишь смутно пытаться понять. Это очень важно, и имеет отношение и к вашему делу.
   — А бутылка из-под пива?
   Впервые за весь разговор монах нахмурился.
   — Знаете, какая-то сволочь, возвращаясь по пятницам из бара, постоянно бросает одну через стену. Если бы подобное не было запрещено, то он познакомился бы с моим кулаком, это уж точно.
   — Это не часть высшего плана?
   — Возможно. Кому какое дело? Подобное действует мне на нервы, — добавил Подметала. Он снова сел, положив руки на колени, и к нему опять вернулась безмятежность. — Итак, мистер Ваймс… вы знаете, что вселенная состоит из крошечных частиц?
   — Чего?
   — Мы должны постепенно со всем разобраться, мистер Ваймс. Вы разумный человек. Я не могу постоянно твердить вам, что все дело в магии.
   — Я, правда, здесь? В городе? То есть, молодой я?
   — Разумеется. Почему нет? Так, о чем я? Ах, да. Состоит из маленьких частиц и…
   — Не самое лучшее время быть стражником. Я помню! Комендантский час. И это только начало!
   — Маленькие частицы, мистер Ваймс, — резко повторил Подметала. — Вам нужно это знать.
   — Ну, хорошо. На сколько маленькие?
   — Очень, очень крошечные. На столько, что у каждой есть свои, довольно странные пути.
   Ваймс вздохнул.
   — А я спрашиваю: что же это за пути, так?
   — Я рад, что вы задали этот вопрос. Во-первых. Они могут быть в нескольких местах одновременно. Постарайтесь понять, мистер Ваймс.
   Ваймс попытался сосредоточиться на чем-то, больше напоминающем выброшенную обертку чипсов Бесконечности. Как ни странно, но было практически настоящим облегчением отложить все ужасающие мысли, что клубились в его голове, дабы обдумать эту. Мозг проделывал подобные трюки. Он вспомнил, как однажды его пырнули ножом и он истек бы кровью, если бы сержант Ангва не нашла его, так вот, тогда он вдруг понял, что скрупулезно изучает узор на ковре. Чувства говорили ему: у нас есть лишь несколько минут, так что давай запомним каждую деталь…
   — Это невозможно, — произнес он вслух. — Если эта скамья состоит из множества крошечных частиц, которые могут быть во множестве различных местах, то почему она все еще здесь?
   — Дайте ему сигару! — возликовал Подметала. — В этом-то все и дело, мистер Ваймс. Это потому, как говорит наш аббат, что она находится во множестве мест в одно и то же время. А, вот и чай. И поэтому, множественная вселенная состоит из нескольких альтернативных вселенных. Множественность множества. Это вроде самого большого числа, которое только можно представить. И таким образом оно может вмещать в себя все кванты. Я объясняю слишком быстро?
   — А, это, — махнул Ваймс. — Это я знаю. Вроде того, что ты принимаешь одно решение в этой вселенной, и другое — в другой. Я слышал, как волшебники говорили об этом на одном из светских приемов. Они… спорили насчет Славного Двадцать пятого Мая.
   — И о чем же они говорили?
   — А, все ту же старую чепуху… что все было бы иначе, если бы повстанцы должным образом охраняли ворота и мосты, что нельзя проломить осаду лобовой атакой. Но они говорили, что, в какой-то степени, все это где-то произошло.
   — И вы верите им?
   — Звучит, как полный бред. Но иногда задумываешься: что бы произошло, если бы я сделал что-нибудь иначе…
   — Как когда вы убили свою жену?
   Подметала был поражен отсутствием реакции.
   — Это тест, так?
   — Вы быстро учитесь, мистер Ваймс.
   — Но в какой-то вселенной, уж поверьте мне, я вас все же взгрел.
   И подметала вновь улыбнулся раздражающей улыбкой, предполагавшей, что он ему ни капли не верит.
   — Вы не убивали свою жену, — произнес он. — Нигде. Нет такого места, насколько огромной не была бы множественная вселенная, где бы Сэм Ваймс, как он есть, убил леди Сибиллу. Но теория вполне ясна. То есть, если что-то может случиться, не нарушая законы физики, то это должно произойти. Но не произошло. И все же, теория «множества вселенных» работает. Без нее никто никогда не мог бы принять решения.
   — И?
   — И значит, то, что делают люди, имеет значение! Люди составляют новые законы. То, что они делают, важно. Это очень волнует аббата. Он практически проглотил свой сухарь. Это значит, что множественная вселенная не бесконечна, а выбор человека гораздо более важен, чем он полагает. Своими действиями они могут изменить вселенную.
   Подметала одарил Ваймса долгим взглядом.
   — Мистер Ваймс, вы думаете: я вернулся в прошлое и, черт подери, помру, будучи сержантом, обучая самого себя, так?
   — Я думал об этом. Тогда в стражу брали любые отбросы общества из-за комендантского часа и всяких шпионов. Но, послушайте, я помню Киля и, да, у него был шрам и повязка на глазу, но я, черт возьми, уверен, что это был не я.
   — Верно. Вселенная так не работает. Вас и в самом деле обучал некто Джон Киль, стражник из Псевдополиса, прибывший в Анк-Морпорк потому, что зарплата здесь была больше. Он не был вами. Но помните ли вы, он рассказывал что-нибудь о том, как на него напали двое, как только он вышел из кареты?
   — Черт возьми, да, — кивнул Ваймс. — Грабители. Так он получил этот… свой шрам. Нормальное анк-морпоркское приветствие. Но он был крепким — без проблем свалил их.
   — На этот раз их было трое, — сказал Подметала.
   — Ну, с тремя справиться посложнее, но…
   — Вы полицейский. Вы сами можете назвать имя третьего, мистер Ваймс.
   Ему даже не пришлось думать. Имя само поднялось из темных глубин подозрения.
   — Карцер?
   — Да, он быстро освоился.
   — Ублюдок сидел в соседней камере! Он даже сказал, что достал денег.
   — Вы оба застряли здесь, мистер Ваймс. Это уже не ваше прошлое. Не совсем. Это прошлое. А впереди — будущее. Оно может быть вашим. А может, и нет. Вы хотите вернуться домой прямо сейчас, оставив здесь Карцера и мертвого Джона Киля? Но, в таком случае, у вас не будет дома. Потому что юный Сэм Ваймс не пройдет ускоренного курса фундаментального служения правопорядку под руководством порядочного человека, вроде вас. Он будет учиться у людей вроде сержанта Стука и капрала Квирка, и младшего капрала Колона. И это, может быть, еще не самое худшее.
   Ваймс закрыл глаза. Он помнил, каким недозрелым юнцом он был. А Фрэд… ну, Фрэд Колон не был так уж плох, со всей своей ленивой боязливостью и недостатком воображения, но Квирк был дрянным злодейчиком, а что же до Стука, ну, он учил Фрэда, а тот во всем подчинялся своему наставнику. Чему научился Сэм Ваймс у Киля? Быть настороже, думать самостоятельно, не зацикливаться на всяких Квирках и Стуках этого мира и решаться драться грязно сегодня, если в результате ты сможешь драться и завтра.
   Он часто думал, что давно был бы мертв, если бы не…
   Он пристально посмотрел на монаха.
   — Ничем не могу помочь в этом, мистер Ваймс, — ответил Лю-Цзе. — Из-за квантов ничто не определенно.
   — Но, послушайте, я знаю, что мое будущее было, потому как я здесь!
   — Нет. Здесь у нас квантовые помехи. Понимаете? Нет. Ну… постараюсь объяснить так. Есть одно прошлое и одно будущее. Но два настоящих. Одно — где появляетесь вы и ваш злодей, а другое — где нет вас обоих. Несколько дней мы можем вести эти два настоящих параллельно. Это потребует много усилий, но мы сделаем. А потом они сойдутся. Будущее зависит от вас. Нам нужно будущее, где Ваймс станет хорошим полицейским. И никакое другое.
   — Но это должно произойти! — выкрикнул Ваймс. — Я же говорю, что помню! Я был там вчера!
   — Хорошая попытка, но теперь это не имеет никакого значения, — ответил монах. — Поверьте мне. Да, это произошло с вами, но даже так, оно могло и не произойти, из-за квантов. В будущем нет пустого места в виде командора Ваймса. Официально это Неизвестно. Но может и не быть, если вы все сделаете верно. Вы обязаны этим себе, командор. Сейчас Сэм Ваймс учится быть очень плохим полицейским. И очень быстро.