Страница:
– Сегодня после полудня я видел полдюжины головорезов Коллиера Брида – по крайней мере, я думаю, что они работают на него, – и двух парней Марти Сэйдера. На всякий случай я хотел бы взглянуть на имеющиеся у вас фотографии известных вам подручных Сэйдера и Брида.
У меня было предчувствие, что я еще столкнусь с кем-то из этих типов, и, чем больше я узнаю о них, тем будет лучше. Поэтому и хотел получить как можно больше информации о них.
Ролинс спросил:
– Ты узнал о шестом заезде? Я покачал головой:
– Совсем забыл об этом. Ставь на седьмой номер. Он ухмыльнулся:
– Ты же знаешь, что я не играю на скачках. Разузнал что-нибудь еще?
– Не уверен. Но я не буду настаивать на своих обвинениях.
Он насупился:
– Вот как? Ты, который заварил всю эту кашу?
– Минутку, Ролинс. Не горячись. Не я ее заварил, а Оззи. Или некто за его спиной. Я обещал ему, что не буду настаивать на обвинениях. Я не мог бы этого сделать, будь я копом. Я также сказал ему, что остальные неприятности – его забота. Ты прекрасно знаешь, что его все равно посадят, выдвину ли я обвинения против него или нет. Об этом я его предупредил.
С минуту он пристально смотрел на меня, не говоря ни слова. Чтобы переменить тему, я сказал:
– Трудно организовать фотографии, которые я просил? Это не займет много времени?
Он расслабился и усмехнулся, опять молча.
Я, кажется, догадался почему. Я знаю многих офицеров полиции и за одним-двумя исключениями (Ролинс не был таким исключением) поддерживаю со всеми приятельские отношения. Я многое знал о деятельности полицейского управления Лос-Анджелеса, в частности то, что оно работает чертовски квалифицированно.
Так случилось и на этот раз. В здании полиции я вдруг обнаружил, что мы идем вовсе не в отдел регистрации и опознания. Я спросил Ролинса, не заблудился ли он.
– Ни в коем случае, Скотт. Мы идем в отдел оперативной информации.
Удивившись, я взглянул на него, но он промолчал. В отделе я сел за свободный стол, а Ролинс куда-то вышел. Я закурил, но не успел насладиться сигаретой, как Ролинс вернулся, продолжая ухмыляться.
– Нет, это не займет много времени, – сказал он и выложил на стол передо мной две пачки небольших фотографий.
Пальцем он придвинул ко мне более толстую пачку и сказал:
– Брид. – Затем указал на тонкую пачку:
– Сэйдер.
– Ну ты даешь! Ты выглядишь слишком самодовольным, Ролинс. Он усмехнулся.
– Как это они оказались наготове? – спросил я его. – Не держите же вы данные на всех негодяев в городе? Он сел напротив меня:
– Ну, может, не на всех. Но после убийства Лобо...
– Ты полюбил Сэйдера?
– Очень может быть. Он наступает на пятки Бриду. Во всяком случае, похоже на это. Нельзя быть абсолютно уверенным. Но он все же любопытный тип.
– Мне он тоже нравится, – сказал я. – Больше, чем тебе. Я думаю, что этот гад приказал пристрелить меня. Он нахмурился:
– Послушай, Шелл, если ты можешь нам что-нибудь сообщить, не откладывай. Мы ведь тебе оказываем полное содействие. Я видел утренний рапорт о том, что произошло с тобой. И ты заявил Руссо, что понятия не имеешь о том, кто в тебя стрелял.
– Я и не имел.
Я взвешивал, можно ли было рассказать обо всем. Но что я мог сказать? Что одна милашка пропела мне на ухо свою песенку? У меня не было причин сомневаться в рассказе Айрис, но что подумал бы о нем лейтенант Ролинс из отдела по расследованию убийств. Конечно, Оззи тоже выболтал кое-что, но, черт возьми, я заключил сделку с этим подонком. Он честно выполнил свое обязательство по сделке, и я уже сожалел, что она связала мне руки. Еще бы, теперь я уже знал, что хотел.
Ролинс не спускал с меня глаз. Я выдавил из себя:
– В самом деле я не знаю точно, что Сэйдер отдал этот приказ. Послушай, Ролинс, ты же знаешь, как я работаю. Я двигаюсь ощупью, спотыкаясь и набивая шишки. Сейчас у меня голова полна идей, но нет ни одного доказательства. Позже я вернусь сюда, быть может, сегодня ночью, и выдам все, что смогу. Конечно, если узнаю что-то.
– Конечно.
Какое-то время мы таращились друг на друга, потом я зарылся в фотографии. На самом верху пачки с надписью “Брид” я нашел бледное плоское лицо и пуговичные глазки типа, которого я оглушил на выходе из “Подвала”.
– Этот меня очень интересует, – сказал я.
– Артур Боттен, он же Дятел. Дет десять назад сидел. Имеет еще дюжину кличек, но предпочитает Дятла.
– Да, забавно они это делают.
– Не просто забавно, Шелл. Некоторые из них набирают до сотни кличек и меняют их так часто, что им необходима какая-то постоянная, по которой их узнавала бы братва. Этот Дятел прибыл сюда из Нью-Йорка месяца два назад и уже полтора месяца связан с Бридом. Он его последнее приобретение, и со скверной репутацией притом.
– Насколько скверной?
– Отсидел за вооруженный грабеж. Дважды подозревался в убийстве, но до осуждения дело не дошло.
С Дятлом все было ясно. За полчаса мы перебрали все фотографии. Двух подручных Сэйдера звали Пит Висельник и Легочник. Я их хорошенько запомнил. В шофере Брида я опознал Рэя Часы. Особое внимание я обратил на четырех вооруженных парней, вышедших из лифта незадолго до того, как я оглушил Дятла. Это были: маленький Детеныш Клейн, здоровый осел Гарри Рыбак, Гамлет – самый кроткий из кровожадной компании и, наконец, большой и безобразный Одинокий Вагнер с разбитым лицом, которое объясняло, быть может, его одиночество.
Я запомнил их всех, поблагодарил Ролинса и был таков. Но очень мне не хотелось уходить – в полиции я чувствовал себя в безопасности.
Ожидая ответа, я мысленно осуждал Марти Сэйдера:
"паршивец”, видно, развлекал здесь “шлюшку”, о которой говорила его жена. Но, вспомнив старую лошадиную морду, я мог понять “заблудшего”.
И зная, на ком был женат Сэйдер, я ожидал, что мой слух покоробит скрипучий голос какой-нибудь бандерши.
Но какой сюрприз!
Глава 9
Глава 10
Глава 11
У меня было предчувствие, что я еще столкнусь с кем-то из этих типов, и, чем больше я узнаю о них, тем будет лучше. Поэтому и хотел получить как можно больше информации о них.
Ролинс спросил:
– Ты узнал о шестом заезде? Я покачал головой:
– Совсем забыл об этом. Ставь на седьмой номер. Он ухмыльнулся:
– Ты же знаешь, что я не играю на скачках. Разузнал что-нибудь еще?
– Не уверен. Но я не буду настаивать на своих обвинениях.
Он насупился:
– Вот как? Ты, который заварил всю эту кашу?
– Минутку, Ролинс. Не горячись. Не я ее заварил, а Оззи. Или некто за его спиной. Я обещал ему, что не буду настаивать на обвинениях. Я не мог бы этого сделать, будь я копом. Я также сказал ему, что остальные неприятности – его забота. Ты прекрасно знаешь, что его все равно посадят, выдвину ли я обвинения против него или нет. Об этом я его предупредил.
С минуту он пристально смотрел на меня, не говоря ни слова. Чтобы переменить тему, я сказал:
– Трудно организовать фотографии, которые я просил? Это не займет много времени?
Он расслабился и усмехнулся, опять молча.
Я, кажется, догадался почему. Я знаю многих офицеров полиции и за одним-двумя исключениями (Ролинс не был таким исключением) поддерживаю со всеми приятельские отношения. Я многое знал о деятельности полицейского управления Лос-Анджелеса, в частности то, что оно работает чертовски квалифицированно.
Так случилось и на этот раз. В здании полиции я вдруг обнаружил, что мы идем вовсе не в отдел регистрации и опознания. Я спросил Ролинса, не заблудился ли он.
– Ни в коем случае, Скотт. Мы идем в отдел оперативной информации.
Удивившись, я взглянул на него, но он промолчал. В отделе я сел за свободный стол, а Ролинс куда-то вышел. Я закурил, но не успел насладиться сигаретой, как Ролинс вернулся, продолжая ухмыляться.
– Нет, это не займет много времени, – сказал он и выложил на стол передо мной две пачки небольших фотографий.
Пальцем он придвинул ко мне более толстую пачку и сказал:
– Брид. – Затем указал на тонкую пачку:
– Сэйдер.
– Ну ты даешь! Ты выглядишь слишком самодовольным, Ролинс. Он усмехнулся.
– Как это они оказались наготове? – спросил я его. – Не держите же вы данные на всех негодяев в городе? Он сел напротив меня:
– Ну, может, не на всех. Но после убийства Лобо...
– Ты полюбил Сэйдера?
– Очень может быть. Он наступает на пятки Бриду. Во всяком случае, похоже на это. Нельзя быть абсолютно уверенным. Но он все же любопытный тип.
– Мне он тоже нравится, – сказал я. – Больше, чем тебе. Я думаю, что этот гад приказал пристрелить меня. Он нахмурился:
– Послушай, Шелл, если ты можешь нам что-нибудь сообщить, не откладывай. Мы ведь тебе оказываем полное содействие. Я видел утренний рапорт о том, что произошло с тобой. И ты заявил Руссо, что понятия не имеешь о том, кто в тебя стрелял.
– Я и не имел.
Я взвешивал, можно ли было рассказать обо всем. Но что я мог сказать? Что одна милашка пропела мне на ухо свою песенку? У меня не было причин сомневаться в рассказе Айрис, но что подумал бы о нем лейтенант Ролинс из отдела по расследованию убийств. Конечно, Оззи тоже выболтал кое-что, но, черт возьми, я заключил сделку с этим подонком. Он честно выполнил свое обязательство по сделке, и я уже сожалел, что она связала мне руки. Еще бы, теперь я уже знал, что хотел.
Ролинс не спускал с меня глаз. Я выдавил из себя:
– В самом деле я не знаю точно, что Сэйдер отдал этот приказ. Послушай, Ролинс, ты же знаешь, как я работаю. Я двигаюсь ощупью, спотыкаясь и набивая шишки. Сейчас у меня голова полна идей, но нет ни одного доказательства. Позже я вернусь сюда, быть может, сегодня ночью, и выдам все, что смогу. Конечно, если узнаю что-то.
– Конечно.
Какое-то время мы таращились друг на друга, потом я зарылся в фотографии. На самом верху пачки с надписью “Брид” я нашел бледное плоское лицо и пуговичные глазки типа, которого я оглушил на выходе из “Подвала”.
– Этот меня очень интересует, – сказал я.
– Артур Боттен, он же Дятел. Дет десять назад сидел. Имеет еще дюжину кличек, но предпочитает Дятла.
– Да, забавно они это делают.
– Не просто забавно, Шелл. Некоторые из них набирают до сотни кличек и меняют их так часто, что им необходима какая-то постоянная, по которой их узнавала бы братва. Этот Дятел прибыл сюда из Нью-Йорка месяца два назад и уже полтора месяца связан с Бридом. Он его последнее приобретение, и со скверной репутацией притом.
– Насколько скверной?
– Отсидел за вооруженный грабеж. Дважды подозревался в убийстве, но до осуждения дело не дошло.
С Дятлом все было ясно. За полчаса мы перебрали все фотографии. Двух подручных Сэйдера звали Пит Висельник и Легочник. Я их хорошенько запомнил. В шофере Брида я опознал Рэя Часы. Особое внимание я обратил на четырех вооруженных парней, вышедших из лифта незадолго до того, как я оглушил Дятла. Это были: маленький Детеныш Клейн, здоровый осел Гарри Рыбак, Гамлет – самый кроткий из кровожадной компании и, наконец, большой и безобразный Одинокий Вагнер с разбитым лицом, которое объясняло, быть может, его одиночество.
Я запомнил их всех, поблагодарил Ролинса и был таков. Но очень мне не хотелось уходить – в полиции я чувствовал себя в безопасности.
* * *
Адрес Китти Грин вместе с ее телефоном, названным Оззи, я нашел в телефонном справочнике. В четырех кварталах от ее дома я остановился, зашел в телефон-автомат и набрал Голливуд 32-27.Ожидая ответа, я мысленно осуждал Марти Сэйдера:
"паршивец”, видно, развлекал здесь “шлюшку”, о которой говорила его жена. Но, вспомнив старую лошадиную морду, я мог понять “заблудшего”.
И зная, на ком был женат Сэйдер, я ожидал, что мой слух покоробит скрипучий голос какой-нибудь бандерши.
Но какой сюрприз!
Глава 9
Вы помните вкус мяты в ледяном коктейле? Или холодную свежесть иголок под горными соснами? Вот что почудилось мне в журчании, раздавшемся в трубке. Ничего похожего на бандершу. Мягкий и свежий голос напомнил бы вам вашу младшую сестренку или вашу возлюбленную, относительно которой вы еще питаете иллюзии.
Голос так меня удивил, что я не сразу нашелся, что сказать. Я слышал, как он произносил: “Алло, алло! Кто это?” Слушая эту мелодию, я пытался понять, когда допустил оплошность. Малютка Оззи мог солгать мне, или я не правильно набрал номер. Поэтому я спросил:
– Это Голливуд 32-27?
– Ну да!
Как глупо я себя ни чувствовал, я сказал:
– Я доставил цветы.
После недолгого молчания она промолвила:
– Еще раз, пожалуйста. Я повторил.
– Извините, – сказала она. – Вы, видимо, ошиблись номером. С кем я говорю?
– Я доставил цветы, – вновь повторил я. Она издала короткий смешок:
– Кто это говорит? Ну и смешной же вы. Я повесил трубку и отправился по адресу Китти Грин. Домик на Колгэйт-авеню, на окраине Беверли-Хиллз, один из многих похожих друг на друга. Маленький, беленький, опрятный, как и лужайка перед ним. Улицу обрамляли деревья. Узкая бетонная дорожка вела от тротуара к ступенькам крыльца. На ней виднелись опавшие листья, но чувствовалось, что совсем недавно она была подметена. Все это казалось привлекательным и праздничным, как и голос, прозвучавший по телефону. Я вылез из машины и пошел по дорожке, воображая себе девушку, которая гармонировала бы с голосом и домом. Ведь недавно я ошибся и, к счастью, ошибся и сейчас.
Не успел я позвонить, как услышал ее быстрые шаги. Затем она появилась в ореоле света, струившегося из дома. Было уже почти полвосьмого, солнце давно зашло, и по всей улице светились окна домов.
Миниатюрная штучка – едва ли пяти футов, с темными волосами, с удивлением на юном личике.
– Привет, – произнес все тот же обольстительный голосок. – Кто вы такой?
– Привет, – откликнулся я. – Меня зовут Шелл Скотт. Нельзя ли войти и побеседовать с вами? – Не знаю почему, но я достал бумажник, раскрыл его на моем удостоверении в целлулоиде и добавил:
– Я детектив, частный сыщик. Вы не против?
Она взглянула на удостоверение, сжала губы, наклонила немного голову и сказала, глядя снизу вверх:
– Почему бы и нет? Входите, мистер Шеллскотт! Я вошел и уточнил:
– Это два слова.
– Что два слова?
– Шелл Скотт.
– Надо же! – не удержалась она от смешка. – Ну не глупо ли? Присаживайтесь, мистер Шелл, – она сделала паузу, – Скотт.
Я присел на стул, а она погрузилась в глубокое кресло в шаге от меня.
– Достаточно Шелла, мисс Грин. Вы ведь мисс, не так ли?
Это было очевидно: ей было лет девятнадцать – двадцать, к тому же лицо школьницы и стройная, почти мальчишеская фигура.
Она удивилась:
– Да, конечно мисс. Но откуда вы знаете, что я мисс Грин?
– Разве нет?
– Да, я – Катрин Грин, но все зовут меня Китти. – Она улыбнулась. – Вы тоже можете так меня называть, если хотите. Но сначала объяснитесь.
Я понятия не имел, с чего начать: она казалась такой неиспорченной малышкой. И я выпалил:
– Речь идет о мистере Сэйдере.
– О Марти? С ним что-то случилось? – В ее голосе прозвучало неподдельное беспокойство. – С ним все в порядке?
– Да, он в порядке. Пока. Но... – Как ни трудно мне было, я все же решил быть потверже, раз уж я намеревался выжить. Эта маленькая красотка вполне могла водить меня за нос. Подобные ей попадаются в любой упаковке. Поэтому я был резок:
– Вы знаете Сэйдера достаточно хорошо, не правда ли?
– Да.
– Насколько хорошо?
– Ну, это уж мое дело, мистер Скотт, – насупилась она.
То-то и оно, что это было ее личное дело и в обычных условиях меня не касалось бы. Но поскольку день выдался необычным, я не стеснялся:
– Мисс Грин, я знаю о вашей.., дружбе с мистером Сэйдером...
Она тряхнула головой и прежде, чем я мог продолжить, выпалила:
– Мистер Скотт, вы сюда приехали поговорить о морали, или еще что-нибудь привело вас сюда?
– Извините, но сегодня утром Марти Сэйдер приказал убить меня.
Мне пришлось ждать ее реакции. Сразу до нее не дошло, и она продолжала смотреть на меня пристальным, слегка воинственным взглядом. Наконец она поняла, и строгие черты ее лица несколько смягчились. Она вскинула голову и вымолвила:
– Что такое? Что вы говорите? Вы, должно быть... Я не отставал:
– И после моей смерти его наемник должен был позвонить вам и сообщить: “Я доставил цветы”, что означало бы, что я уже мертв.
Она была шокирована, губы ее дрогнули, и краска начала заливать ее лицо.
– Вы грязный лгун! – произнесла она еле слышно, затем перешла на крик. – Это вы! Вы только что звонили мне! Вы подумали, что я.., о!
Как только ни обзывала она меня: и негодником, и подлецом, и дешевкой, и ненормальным и т.д. и т.п. Она вскочила на ноги, наклонилась ко мне, сжала свой кулачок и попыталась меня ударить. Я выставил локоть и отбил ее руку.
Она продолжала кричать, размахивать руками и с каждой секундой казалась все более взбешенной. Не добравшись до моего лица, она резко развернулась, сделала три шага в сторону от меня и схватила полуметровую вазу, которая стоила, наверное, добрую сотню, пока она с ней не разделалась. Она подняла ее над головой и швырнула в меня. Если бы я не увернулся, мне пришлось бы неделю извлекать осколки вазы из своего лица. Она врезалась в стену за моей спиной, разлетелась вдребезги и рассыпалась по полу.
Так больше продолжаться не могло.
Я встал, шагнул к ней, схватил ее маленькие кисти так, что она не могла вырваться или достать меня, и прорычал ей в лицо:
– Послушай, тигренок. Кто-то уже пытался убить меня. Кто-то уже выпустил в меня две пули и чуть не пустил мне кровь. И если это был не твой Марти Сэйдер, хотел бы я знать, кто это был.
Я прекрасно знал, что это был Сэйдер, но не мог же я играть с огнем. У пятифутовой Китти был десятифутовый темперамент.
Мои слова проникли через завесу ее гнева, и она наконец успокоилась настолько, что я мог ее отпустить. Она вернулась к своему креслу и села, растирая руки.
– Извините, – сказала она, – я была уверена, что вы лжете. И.., вы сделали мне больно.
– Извините и вы меня, мисс Грин. Но вы тоже чуть не сделали мне очень больно.
Она улыбнулась и беспечно рассмеялась:
– Но что за ерунду вы говорите?
– Не такую уж ерунду, мисс Грин!
– Зовите меня Китти. Давайте мириться.
– Хорошо, Китти. Но могу я поговорить с вами так, чтобы вы не рассердились опять на меня? У меня куча неприятностей, и я пытаюсь из них выбраться.
Она кивнула:
– Я постараюсь не выходить из себя, мистер Скотт.., э... Шелл.
– Прекрасно. Не забывайте об этом. А сейчас... Марти был у вас сегодня утром? Или до полудня?
Я вычислил: если Оззи сказал мне правду, – а я думал, что он таки сказал ее, – я мог бы вычеркнуть Китти как человека, кому предназначалось послание. Может быть, это выглядело не очень логично, но так выходило. В таком случае Марти, видимо, предполагал быть здесь во время ожидаемого звонка.
Но она ответила без затей:
– Нет.
– А вообще он был здесь сегодня?
– Нет, – честно ответила она и добавила:
– Он приезжает сюда, когда захочет. Быть может, он собирался приехать, но передумал.
Меня обеспокоила одна фраза: “Он приезжает сюда, когда захочет”. Я оглянулся через плечо на занавешенное окно: “Черт! А если он сейчас появится?"
Во всем этом был смысл. Марти наслал своих парней на меня и собирался дождаться сообщения о результате в доме Китти, достаточно безопасном для него месте. Но когда он обнаружил исчезновение Айрис, он был слишком занят, чтобы придерживаться первоначального плана. Это почти привело его ко встрече с Бридом в то время, когда я и Айрис были у него в “Подвале”.
– Послушайте, Китти. Что бы вы ни говорили, я-то уверен, что Сэйдер не желает мне добра. Я разговаривал сегодня с одним его подручным, его женой и им самим. Кроме того, сегодня случилось кое-что...
Не было смысла продолжать. Китти меня совсем не слушала. Она смотрела на меня так, будто я дал ей пощечину вместо ожидаемого поцелуя. Я никак не мог взять в толк, в чем дело.
Но тут же все прояснилось. Китти произнесла, задыхаясь:
– Его женой? О чем вы говорите? У него нет жены! Мне захотелось подойти к ней, обнять ее за плечи или сжать ей руку. Она не шутила, она была уверена. Что я мог сказать?
– Китти, дорогая. Разве вы не знали, что он женат?
– Какая глупость! Я знаю, что он не женат. – Голос ее дрожал, несмотря на кажущуюся уверенность.
– Китти, сегодня утром я разговаривал с его женой, я видел ее. Марти сказал вам, что он не женат?
– Ну, не совсем так. Но он не может быть женат. Мы... Я вам не верю! – Голос ее окреп. – Я просто не могу поверить вам, мистер Скотт!
– Вы звонили когда-нибудь ему по домашнему телефону?
– Н-нет. Я вообще никогда ему не звонила. Он не хотел, чтобы я ему звонила. – Голос ее погас, она схватила телефон и набрала номер.
Я быстро спросил:
– Что вы делаете?
– Я звоню ему, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь.
– Дорогая Китти, я бы вам не советовал делать этого. Вы пожалеете.
– Я не нуждаюсь в ваших советах! – ответила она, прижимая к уху телефонную трубку. – Алло! Можно попросить мистера Сэйдера? Его нет? А когда он будет? – Она слушала какое-то время, кивая, потом насупилась и спросила:
– С кем я говорю?
Я наблюдал за ее лицом. Я знал, чего ожидать, но это не избавило меня от боли. Ее рот округлился, челюсть отвисла, и все лицо начало как-то оседать. Затем зубы ее щелкнули, губы сжались, образовав ямочку на подбородке. Долгие секунды она сидела неподвижно, прижимая трубку к уху и вперив взгляд в стол. Наконец она вымолвила:
– Что-что? А.., меня зовут Китти Грин. Нет-нет, я больше не буду звонить. – Она послушала еще немного, вскрикнула:
– О! – заверила:
– Да, да, обязательно! – и повесила трубку.
Она помолчала какое-то время, потом сказала, не глядя на меня:
– Похоже, вы были правы насчет.., этого. Но я не верю всему остальному, что вы тут наговорили!
– Мне очень жаль, Китти. – Я не знал, что еще сказать. Пора было уходить. Я поднялся и сказал:
– Ну, я пошел.
– Нет-нет, подождите, мистер Скотт. Она.., знала обо мне. О нас с Марти. Она хочет, чтобы я ее навестила. Вы не могли бы меня подвезти?
Вот так да! Во-первых, я не думал, что Китти следовало туда ехать. Во-вторых, я не думал, что мне следовало там появляться. Марти – где бы он ни был – не хотел, чтобы я жил. И чем больше я думал об этом сукином сыне, тем меньше хотел, чтобы он жил. Мало того, теперь я не исключал, что и ребята Брида охотятся за мной. Я еще не размышлял об этом всерьез, но, судя по всему, этого следовало ожидать. Вне всякого сомнения, Брид вспоминал с неприязнью, что три месяца назад я повредил руку Лобо. Недавно в “Подвале” я оглушил другого его подручного – Дятла, который посчитал меня одним из наемников Сэйдера. Теперь и Брид наверняка так думает.
Больше всего меня бесило, что кто-то мог подумать, что я был на стороне такого типа, как Марти Сэйдер. Но дело было даже не в этом, а в том, что Брид и Сэйдер вместе со своими головорезами вцепились друг другу в глотки из-за подпольного бизнеса в городе. Сэйдер пытался проникнуть на чужую территорию, а Брид сопротивлялся. И я, Шелл Скотт, оказался как раз посередине. Я попытался убедить Китти:
– Не стоит этого делать. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Она посмотрела мне в глаза:
– Я собираюсь навестить ее, даже если мне придется идти пешком. Вы меня не подвезете?
– У вас нет машины?
– Нет. Марти собирался купить мне ее, когда мы... – Она замолкла, отвернулась, часто заморгала, потом раздраженно спросила:
– Мы так и будем тут стоять?
Я не позволил бы ей поехать одной, если бы у нее и была машина. Но она приняла решение, и, как бы неприятно мне это ни было, я должен был ее сопроводить. Мне даже думать не хотелось о встрече Китти наедине с миссис Сэйдер. Я не мог забыть, что жена Марти была уже на грани. В любой момент она могла свихнуться окончательно.
Да и Китти явно нуждалась в компании.
Голос так меня удивил, что я не сразу нашелся, что сказать. Я слышал, как он произносил: “Алло, алло! Кто это?” Слушая эту мелодию, я пытался понять, когда допустил оплошность. Малютка Оззи мог солгать мне, или я не правильно набрал номер. Поэтому я спросил:
– Это Голливуд 32-27?
– Ну да!
Как глупо я себя ни чувствовал, я сказал:
– Я доставил цветы.
После недолгого молчания она промолвила:
– Еще раз, пожалуйста. Я повторил.
– Извините, – сказала она. – Вы, видимо, ошиблись номером. С кем я говорю?
– Я доставил цветы, – вновь повторил я. Она издала короткий смешок:
– Кто это говорит? Ну и смешной же вы. Я повесил трубку и отправился по адресу Китти Грин. Домик на Колгэйт-авеню, на окраине Беверли-Хиллз, один из многих похожих друг на друга. Маленький, беленький, опрятный, как и лужайка перед ним. Улицу обрамляли деревья. Узкая бетонная дорожка вела от тротуара к ступенькам крыльца. На ней виднелись опавшие листья, но чувствовалось, что совсем недавно она была подметена. Все это казалось привлекательным и праздничным, как и голос, прозвучавший по телефону. Я вылез из машины и пошел по дорожке, воображая себе девушку, которая гармонировала бы с голосом и домом. Ведь недавно я ошибся и, к счастью, ошибся и сейчас.
Не успел я позвонить, как услышал ее быстрые шаги. Затем она появилась в ореоле света, струившегося из дома. Было уже почти полвосьмого, солнце давно зашло, и по всей улице светились окна домов.
Миниатюрная штучка – едва ли пяти футов, с темными волосами, с удивлением на юном личике.
– Привет, – произнес все тот же обольстительный голосок. – Кто вы такой?
– Привет, – откликнулся я. – Меня зовут Шелл Скотт. Нельзя ли войти и побеседовать с вами? – Не знаю почему, но я достал бумажник, раскрыл его на моем удостоверении в целлулоиде и добавил:
– Я детектив, частный сыщик. Вы не против?
Она взглянула на удостоверение, сжала губы, наклонила немного голову и сказала, глядя снизу вверх:
– Почему бы и нет? Входите, мистер Шеллскотт! Я вошел и уточнил:
– Это два слова.
– Что два слова?
– Шелл Скотт.
– Надо же! – не удержалась она от смешка. – Ну не глупо ли? Присаживайтесь, мистер Шелл, – она сделала паузу, – Скотт.
Я присел на стул, а она погрузилась в глубокое кресло в шаге от меня.
– Достаточно Шелла, мисс Грин. Вы ведь мисс, не так ли?
Это было очевидно: ей было лет девятнадцать – двадцать, к тому же лицо школьницы и стройная, почти мальчишеская фигура.
Она удивилась:
– Да, конечно мисс. Но откуда вы знаете, что я мисс Грин?
– Разве нет?
– Да, я – Катрин Грин, но все зовут меня Китти. – Она улыбнулась. – Вы тоже можете так меня называть, если хотите. Но сначала объяснитесь.
Я понятия не имел, с чего начать: она казалась такой неиспорченной малышкой. И я выпалил:
– Речь идет о мистере Сэйдере.
– О Марти? С ним что-то случилось? – В ее голосе прозвучало неподдельное беспокойство. – С ним все в порядке?
– Да, он в порядке. Пока. Но... – Как ни трудно мне было, я все же решил быть потверже, раз уж я намеревался выжить. Эта маленькая красотка вполне могла водить меня за нос. Подобные ей попадаются в любой упаковке. Поэтому я был резок:
– Вы знаете Сэйдера достаточно хорошо, не правда ли?
– Да.
– Насколько хорошо?
– Ну, это уж мое дело, мистер Скотт, – насупилась она.
То-то и оно, что это было ее личное дело и в обычных условиях меня не касалось бы. Но поскольку день выдался необычным, я не стеснялся:
– Мисс Грин, я знаю о вашей.., дружбе с мистером Сэйдером...
Она тряхнула головой и прежде, чем я мог продолжить, выпалила:
– Мистер Скотт, вы сюда приехали поговорить о морали, или еще что-нибудь привело вас сюда?
– Извините, но сегодня утром Марти Сэйдер приказал убить меня.
Мне пришлось ждать ее реакции. Сразу до нее не дошло, и она продолжала смотреть на меня пристальным, слегка воинственным взглядом. Наконец она поняла, и строгие черты ее лица несколько смягчились. Она вскинула голову и вымолвила:
– Что такое? Что вы говорите? Вы, должно быть... Я не отставал:
– И после моей смерти его наемник должен был позвонить вам и сообщить: “Я доставил цветы”, что означало бы, что я уже мертв.
Она была шокирована, губы ее дрогнули, и краска начала заливать ее лицо.
– Вы грязный лгун! – произнесла она еле слышно, затем перешла на крик. – Это вы! Вы только что звонили мне! Вы подумали, что я.., о!
Как только ни обзывала она меня: и негодником, и подлецом, и дешевкой, и ненормальным и т.д. и т.п. Она вскочила на ноги, наклонилась ко мне, сжала свой кулачок и попыталась меня ударить. Я выставил локоть и отбил ее руку.
Она продолжала кричать, размахивать руками и с каждой секундой казалась все более взбешенной. Не добравшись до моего лица, она резко развернулась, сделала три шага в сторону от меня и схватила полуметровую вазу, которая стоила, наверное, добрую сотню, пока она с ней не разделалась. Она подняла ее над головой и швырнула в меня. Если бы я не увернулся, мне пришлось бы неделю извлекать осколки вазы из своего лица. Она врезалась в стену за моей спиной, разлетелась вдребезги и рассыпалась по полу.
Так больше продолжаться не могло.
Я встал, шагнул к ней, схватил ее маленькие кисти так, что она не могла вырваться или достать меня, и прорычал ей в лицо:
– Послушай, тигренок. Кто-то уже пытался убить меня. Кто-то уже выпустил в меня две пули и чуть не пустил мне кровь. И если это был не твой Марти Сэйдер, хотел бы я знать, кто это был.
Я прекрасно знал, что это был Сэйдер, но не мог же я играть с огнем. У пятифутовой Китти был десятифутовый темперамент.
Мои слова проникли через завесу ее гнева, и она наконец успокоилась настолько, что я мог ее отпустить. Она вернулась к своему креслу и села, растирая руки.
– Извините, – сказала она, – я была уверена, что вы лжете. И.., вы сделали мне больно.
– Извините и вы меня, мисс Грин. Но вы тоже чуть не сделали мне очень больно.
Она улыбнулась и беспечно рассмеялась:
– Но что за ерунду вы говорите?
– Не такую уж ерунду, мисс Грин!
– Зовите меня Китти. Давайте мириться.
– Хорошо, Китти. Но могу я поговорить с вами так, чтобы вы не рассердились опять на меня? У меня куча неприятностей, и я пытаюсь из них выбраться.
Она кивнула:
– Я постараюсь не выходить из себя, мистер Скотт.., э... Шелл.
– Прекрасно. Не забывайте об этом. А сейчас... Марти был у вас сегодня утром? Или до полудня?
Я вычислил: если Оззи сказал мне правду, – а я думал, что он таки сказал ее, – я мог бы вычеркнуть Китти как человека, кому предназначалось послание. Может быть, это выглядело не очень логично, но так выходило. В таком случае Марти, видимо, предполагал быть здесь во время ожидаемого звонка.
Но она ответила без затей:
– Нет.
– А вообще он был здесь сегодня?
– Нет, – честно ответила она и добавила:
– Он приезжает сюда, когда захочет. Быть может, он собирался приехать, но передумал.
Меня обеспокоила одна фраза: “Он приезжает сюда, когда захочет”. Я оглянулся через плечо на занавешенное окно: “Черт! А если он сейчас появится?"
Во всем этом был смысл. Марти наслал своих парней на меня и собирался дождаться сообщения о результате в доме Китти, достаточно безопасном для него месте. Но когда он обнаружил исчезновение Айрис, он был слишком занят, чтобы придерживаться первоначального плана. Это почти привело его ко встрече с Бридом в то время, когда я и Айрис были у него в “Подвале”.
– Послушайте, Китти. Что бы вы ни говорили, я-то уверен, что Сэйдер не желает мне добра. Я разговаривал сегодня с одним его подручным, его женой и им самим. Кроме того, сегодня случилось кое-что...
Не было смысла продолжать. Китти меня совсем не слушала. Она смотрела на меня так, будто я дал ей пощечину вместо ожидаемого поцелуя. Я никак не мог взять в толк, в чем дело.
Но тут же все прояснилось. Китти произнесла, задыхаясь:
– Его женой? О чем вы говорите? У него нет жены! Мне захотелось подойти к ней, обнять ее за плечи или сжать ей руку. Она не шутила, она была уверена. Что я мог сказать?
– Китти, дорогая. Разве вы не знали, что он женат?
– Какая глупость! Я знаю, что он не женат. – Голос ее дрожал, несмотря на кажущуюся уверенность.
– Китти, сегодня утром я разговаривал с его женой, я видел ее. Марти сказал вам, что он не женат?
– Ну, не совсем так. Но он не может быть женат. Мы... Я вам не верю! – Голос ее окреп. – Я просто не могу поверить вам, мистер Скотт!
– Вы звонили когда-нибудь ему по домашнему телефону?
– Н-нет. Я вообще никогда ему не звонила. Он не хотел, чтобы я ему звонила. – Голос ее погас, она схватила телефон и набрала номер.
Я быстро спросил:
– Что вы делаете?
– Я звоню ему, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь.
– Дорогая Китти, я бы вам не советовал делать этого. Вы пожалеете.
– Я не нуждаюсь в ваших советах! – ответила она, прижимая к уху телефонную трубку. – Алло! Можно попросить мистера Сэйдера? Его нет? А когда он будет? – Она слушала какое-то время, кивая, потом насупилась и спросила:
– С кем я говорю?
Я наблюдал за ее лицом. Я знал, чего ожидать, но это не избавило меня от боли. Ее рот округлился, челюсть отвисла, и все лицо начало как-то оседать. Затем зубы ее щелкнули, губы сжались, образовав ямочку на подбородке. Долгие секунды она сидела неподвижно, прижимая трубку к уху и вперив взгляд в стол. Наконец она вымолвила:
– Что-что? А.., меня зовут Китти Грин. Нет-нет, я больше не буду звонить. – Она послушала еще немного, вскрикнула:
– О! – заверила:
– Да, да, обязательно! – и повесила трубку.
Она помолчала какое-то время, потом сказала, не глядя на меня:
– Похоже, вы были правы насчет.., этого. Но я не верю всему остальному, что вы тут наговорили!
– Мне очень жаль, Китти. – Я не знал, что еще сказать. Пора было уходить. Я поднялся и сказал:
– Ну, я пошел.
– Нет-нет, подождите, мистер Скотт. Она.., знала обо мне. О нас с Марти. Она хочет, чтобы я ее навестила. Вы не могли бы меня подвезти?
Вот так да! Во-первых, я не думал, что Китти следовало туда ехать. Во-вторых, я не думал, что мне следовало там появляться. Марти – где бы он ни был – не хотел, чтобы я жил. И чем больше я думал об этом сукином сыне, тем меньше хотел, чтобы он жил. Мало того, теперь я не исключал, что и ребята Брида охотятся за мной. Я еще не размышлял об этом всерьез, но, судя по всему, этого следовало ожидать. Вне всякого сомнения, Брид вспоминал с неприязнью, что три месяца назад я повредил руку Лобо. Недавно в “Подвале” я оглушил другого его подручного – Дятла, который посчитал меня одним из наемников Сэйдера. Теперь и Брид наверняка так думает.
Больше всего меня бесило, что кто-то мог подумать, что я был на стороне такого типа, как Марти Сэйдер. Но дело было даже не в этом, а в том, что Брид и Сэйдер вместе со своими головорезами вцепились друг другу в глотки из-за подпольного бизнеса в городе. Сэйдер пытался проникнуть на чужую территорию, а Брид сопротивлялся. И я, Шелл Скотт, оказался как раз посередине. Я попытался убедить Китти:
– Не стоит этого делать. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Она посмотрела мне в глаза:
– Я собираюсь навестить ее, даже если мне придется идти пешком. Вы меня не подвезете?
– У вас нет машины?
– Нет. Марти собирался купить мне ее, когда мы... – Она замолкла, отвернулась, часто заморгала, потом раздраженно спросила:
– Мы так и будем тут стоять?
Я не позволил бы ей поехать одной, если бы у нее и была машина. Но она приняла решение, и, как бы неприятно мне это ни было, я должен был ее сопроводить. Мне даже думать не хотелось о встрече Китти наедине с миссис Сэйдер. Я не мог забыть, что жена Марти была уже на грани. В любой момент она могла свихнуться окончательно.
Да и Китти явно нуждалась в компании.
Глава 10
Стало прохладнее. Мы ехали в сторону Голливудского бульвара. Фары “кадиллака” прокладывали дорожку впереди. Нам не о чем было разговаривать, и мы обменивались односложными репликами. Я все еще надеялся, что Китти откажется от своего намерения. Но когда я спросил ее об этом, она коротко бросила: “Нет”, и я оставил ее в покое.
Когда мы свернули в каньон Николса, я все еще не мог понять, зачем я везу эту чудесную малышку к кошмарной жене человека, желавшего мне смерти. К тому же в такой жуткий вечер.
Если можно так выразиться, он годился лишь для трупов, ибо навевал мрачные мысли. В небе холодно и резко светили звезды, но луны не было. Вокруг машины все еще бродил ветер, то усиливаясь и вздыхая, то переходя в унылый шепоток.
И в такой вечер мы ехали по дороге Каньон Николса на встречу с ведьмой.
Я заметил свет прежде, чем мы подъехали. Яркая лампочка горела на крыльце большого белого дома. Я подъехал к самой двери. Она раскрылась, и в проеме показалось лошадиное лицо миссис Сэйдер. Ему не помешало бы немного свежего воздуха.
Я обошел машину, помог Китти выйти, и мы поднялись по ступенькам широкого крыльца.
Блуждающий взгляд миссис Сэйдер в конце концов остановился на мне. На этот раз в ее руке не было стакана, но можно было не сомневаться, что она здорово набралась.
Она вытаращила на меня глаза и произнесла тщательно, но менее членораздельно, чем восемь часов назад:
– А вы что тут делаете?
– Я приехал с мисс Грин, миссис Сэйдер. Я привез ее сюда.
– Убирайтесь!
Я пожал плечами, но Китти положила свою ладошку на мою руку:
– Нет, Шелл. Пожалуйста, останьтесь. Надеюсь, вы не будете возражать, миссис Сэйдер. Мне хотелось бы, чтобы он остался.
Миссис Сэйдер повернулась и взглянула первый раз на Китти. Я понял, что раньше она ее никогда не видела. Ее затуманенные глаза остановились на юном, свежем личике Китти, и она бессознательно провела рукой по своему изможденному лицу. Она оглядела изящную фигурку Китти, ее скромное платье. В этот момент она почти мне понравилась. По крайней мере мне стало жаль ее, а это почти одно и то же.
Она мягко сказала Китти Грин:
– А вы – хорошенькая.
У меня создалось впечатление, что ее единственное желание было увидеть женщину, с которой ее муж проводил последние дни и, может быть, ночи. До сих пор я не думал о ней иначе как о “старухе”. Теперь мне захотелось понять, как, чувствует себя женщина, знающая о том, что ее муж устал от нее и развлекается с более молодой и красивой женщиной.
Но тут она втянула с резким шипением воздух сквозь зубы, вновь стала самой собой и неистово выпалила:
– Ты – новенькая! Ты – его новенькая шлюха! Китти открыла рот, а миссис Сэйдер наклонила голову и уставилась на нее.
Я попытался вмешаться:
– Послушайте, мадам, оставьте... Тут миссис Сэйдер взорвало. Она заметила боль на лице Китти, и это ей понравилось. Она расхохоталась:
– Девка, девка, девка! Ты ему никто, а я его жена. Ты – дешевка, ты...
Голос ее затих, она повернула голову в мою сторону и взглянула на меня. Впечатление было такое, будто она разглядывает сквозь мои глаза нечто неприятное на моем затылке.
Китти тихо спросила:
– Зачем вы попросили меня приехать? Но глаза миссис Сэйдер целились в меня.
– Убирайтесь! Я вас не приглашала. На этот раз Китти повысила голос:
– Я хочу, чтобы мистер Скотт остался. Я попросила его остаться.
Миссис Сэйдер резко обернулась к ней, источая тошнотворный запах перегара, и вскричала:
– Это – мой дом! Мой! Ему нечего здесь делать! Да и тебе тоже!
– Но, миссис Сэйдер... – произнесла Китти напряженным голосом. Похоже, она вновь начинала сердиться, а я совсем не хотел оказаться между двумя разгневанными женщинами.
– Может быть, оставим это, Китти, – предложил я. – Я отвезу вас домой.
Но миссис Сэйдер еще не закончила. Возможно, она и собиралась вести себя сдержанно, насколько это было в ее силах, но у нее ничего не получалось. Ситуация выходила из-под контроля, и я почувствовал себя неловко. Китти, должно быть, было еще хуже.
Миссис Сэйдер склонилась к Китти и схватила ее за руку.
Глядя ей в лицо, она выпалила:
– Ты, наверно, считаешь себя очень ловкой? Как бы не так! Ты просто бесстыдница! Он – мой муж. Он тебя бросит. Ты у него далеко не первая, и у него много еще будет таких, как ты.
Я наблюдал за миссис Сэйдер. Глаза ее сверкали, рот брызгал слюной. Я перевел взгляд на Китти и увидел, как она вздрогнула при последних словах.
Миссис Сэйдер тоже это заметила. Ее губы растянулись в некоем подобии улыбки, и она провизжала:
– На протяжении десяти лет я год за годом считала его девок. Он скоро бросит тебя. Но он останется со мной! Со мной! Я – единственная, кого он любит.
Она замолчала и посмотрела на Китти, задыхаясь и почти рыдая. Грудь ее судорожно вздымалась, из ее горла вырывались какие-то животные звуки.
Китти пристально посмотрела на нее, потом отпрянула, высвободила свою руку и отвернулась. С искаженным лицом она поспешила к машине. Я последовал за ней. Она распахнула дверцу с моей стороны и проскользнула под рулем к противоположной дверце. Я прыгнул за руль, запустил двигатель и выехал задом с подъездной дорожки.
Китти не произносила ни слова. На обратном пути к ее дому я поглядывал время от времени на нее. Она так и не взглянула на меня. Сидела, отвернувшись к раскрытому окошку, и ее плечи изредка вздрагивали.
Обратная поездка заняла больше времени. Вечер был все такой же мрачный. Мы молчали. Я остановился перед ее домом и вышел из машины. Когда я ее обогнул, Китти уже выскочила и бежала по дорожке, стуча каблуками.
Я последовал за ней до крыльца и раскрыл было рот, но она забежала внутрь и захлопнула дверь перед моим носом.
Я вернулся в машину и посидел какое-то время, затягиваясь сигаретой. Затем тронулся с одной только мыслью: “Марти, как я хотел бы вырезать твое омерзительное сердце!”
Когда мы свернули в каньон Николса, я все еще не мог понять, зачем я везу эту чудесную малышку к кошмарной жене человека, желавшего мне смерти. К тому же в такой жуткий вечер.
Если можно так выразиться, он годился лишь для трупов, ибо навевал мрачные мысли. В небе холодно и резко светили звезды, но луны не было. Вокруг машины все еще бродил ветер, то усиливаясь и вздыхая, то переходя в унылый шепоток.
И в такой вечер мы ехали по дороге Каньон Николса на встречу с ведьмой.
Я заметил свет прежде, чем мы подъехали. Яркая лампочка горела на крыльце большого белого дома. Я подъехал к самой двери. Она раскрылась, и в проеме показалось лошадиное лицо миссис Сэйдер. Ему не помешало бы немного свежего воздуха.
Я обошел машину, помог Китти выйти, и мы поднялись по ступенькам широкого крыльца.
Блуждающий взгляд миссис Сэйдер в конце концов остановился на мне. На этот раз в ее руке не было стакана, но можно было не сомневаться, что она здорово набралась.
Она вытаращила на меня глаза и произнесла тщательно, но менее членораздельно, чем восемь часов назад:
– А вы что тут делаете?
– Я приехал с мисс Грин, миссис Сэйдер. Я привез ее сюда.
– Убирайтесь!
Я пожал плечами, но Китти положила свою ладошку на мою руку:
– Нет, Шелл. Пожалуйста, останьтесь. Надеюсь, вы не будете возражать, миссис Сэйдер. Мне хотелось бы, чтобы он остался.
Миссис Сэйдер повернулась и взглянула первый раз на Китти. Я понял, что раньше она ее никогда не видела. Ее затуманенные глаза остановились на юном, свежем личике Китти, и она бессознательно провела рукой по своему изможденному лицу. Она оглядела изящную фигурку Китти, ее скромное платье. В этот момент она почти мне понравилась. По крайней мере мне стало жаль ее, а это почти одно и то же.
Она мягко сказала Китти Грин:
– А вы – хорошенькая.
У меня создалось впечатление, что ее единственное желание было увидеть женщину, с которой ее муж проводил последние дни и, может быть, ночи. До сих пор я не думал о ней иначе как о “старухе”. Теперь мне захотелось понять, как, чувствует себя женщина, знающая о том, что ее муж устал от нее и развлекается с более молодой и красивой женщиной.
Но тут она втянула с резким шипением воздух сквозь зубы, вновь стала самой собой и неистово выпалила:
– Ты – новенькая! Ты – его новенькая шлюха! Китти открыла рот, а миссис Сэйдер наклонила голову и уставилась на нее.
Я попытался вмешаться:
– Послушайте, мадам, оставьте... Тут миссис Сэйдер взорвало. Она заметила боль на лице Китти, и это ей понравилось. Она расхохоталась:
– Девка, девка, девка! Ты ему никто, а я его жена. Ты – дешевка, ты...
Голос ее затих, она повернула голову в мою сторону и взглянула на меня. Впечатление было такое, будто она разглядывает сквозь мои глаза нечто неприятное на моем затылке.
Китти тихо спросила:
– Зачем вы попросили меня приехать? Но глаза миссис Сэйдер целились в меня.
– Убирайтесь! Я вас не приглашала. На этот раз Китти повысила голос:
– Я хочу, чтобы мистер Скотт остался. Я попросила его остаться.
Миссис Сэйдер резко обернулась к ней, источая тошнотворный запах перегара, и вскричала:
– Это – мой дом! Мой! Ему нечего здесь делать! Да и тебе тоже!
– Но, миссис Сэйдер... – произнесла Китти напряженным голосом. Похоже, она вновь начинала сердиться, а я совсем не хотел оказаться между двумя разгневанными женщинами.
– Может быть, оставим это, Китти, – предложил я. – Я отвезу вас домой.
Но миссис Сэйдер еще не закончила. Возможно, она и собиралась вести себя сдержанно, насколько это было в ее силах, но у нее ничего не получалось. Ситуация выходила из-под контроля, и я почувствовал себя неловко. Китти, должно быть, было еще хуже.
Миссис Сэйдер склонилась к Китти и схватила ее за руку.
Глядя ей в лицо, она выпалила:
– Ты, наверно, считаешь себя очень ловкой? Как бы не так! Ты просто бесстыдница! Он – мой муж. Он тебя бросит. Ты у него далеко не первая, и у него много еще будет таких, как ты.
Я наблюдал за миссис Сэйдер. Глаза ее сверкали, рот брызгал слюной. Я перевел взгляд на Китти и увидел, как она вздрогнула при последних словах.
Миссис Сэйдер тоже это заметила. Ее губы растянулись в некоем подобии улыбки, и она провизжала:
– На протяжении десяти лет я год за годом считала его девок. Он скоро бросит тебя. Но он останется со мной! Со мной! Я – единственная, кого он любит.
Она замолчала и посмотрела на Китти, задыхаясь и почти рыдая. Грудь ее судорожно вздымалась, из ее горла вырывались какие-то животные звуки.
Китти пристально посмотрела на нее, потом отпрянула, высвободила свою руку и отвернулась. С искаженным лицом она поспешила к машине. Я последовал за ней. Она распахнула дверцу с моей стороны и проскользнула под рулем к противоположной дверце. Я прыгнул за руль, запустил двигатель и выехал задом с подъездной дорожки.
Китти не произносила ни слова. На обратном пути к ее дому я поглядывал время от времени на нее. Она так и не взглянула на меня. Сидела, отвернувшись к раскрытому окошку, и ее плечи изредка вздрагивали.
Обратная поездка заняла больше времени. Вечер был все такой же мрачный. Мы молчали. Я остановился перед ее домом и вышел из машины. Когда я ее обогнул, Китти уже выскочила и бежала по дорожке, стуча каблуками.
Я последовал за ней до крыльца и раскрыл было рот, но она забежала внутрь и захлопнула дверь перед моим носом.
Я вернулся в машину и посидел какое-то время, затягиваясь сигаретой. Затем тронулся с одной только мыслью: “Марти, как я хотел бы вырезать твое омерзительное сердце!”
Глава 11
Я пролетел, как на крыльях, первую милю, распаляя свою ненависть к Марти. Затем немного поостыл. Было уже девять часов вечера, и я решил, что пришло время доставить продукты моим красоткам Айрис и Мае.
Когда с Ферфакс-авеню я свернул на бульвар Санта-Моника, свет от фар идущей сзади машины отразился от зеркала заднего вида и на миг ослепил меня. Я нащупал в кармане составленный Маей список и направился к магазину “Келси” на улице Кингсли рядом с бульваром Санта-Моника. Я подумал, что Мая сможет вкусно приготовить макароны, и пожалел, что у меня не будет времени отведать их вместе с девочками.
Я ощущал уже голод и усталость. Я выгнул спину, и вновь по моим глазам ударил свет, отраженный зеркалом заднего вида. Я почувствовал досаду, а затем и интерес. Я более чувствителен, чем многие, к машинам, следующим за мной. Они могут и случайно оказаться сзади, но всегда есть шанс, что это не простое совпадение. Когда я работаю, мне очень не нравятся фары, настойчиво освещающие задний бампер моей машины.
Когда я работаю... Забавно, однако... Обычно, в качестве частного детектива, сыщика по найму, я брался за дела, с которыми ко мне обращались клиенты, оказавшиеся в каком-нибудь затруднении. Но на этот раз я был своим собственным клиентом.
Когда с Ферфакс-авеню я свернул на бульвар Санта-Моника, свет от фар идущей сзади машины отразился от зеркала заднего вида и на миг ослепил меня. Я нащупал в кармане составленный Маей список и направился к магазину “Келси” на улице Кингсли рядом с бульваром Санта-Моника. Я подумал, что Мая сможет вкусно приготовить макароны, и пожалел, что у меня не будет времени отведать их вместе с девочками.
Я ощущал уже голод и усталость. Я выгнул спину, и вновь по моим глазам ударил свет, отраженный зеркалом заднего вида. Я почувствовал досаду, а затем и интерес. Я более чувствителен, чем многие, к машинам, следующим за мной. Они могут и случайно оказаться сзади, но всегда есть шанс, что это не простое совпадение. Когда я работаю, мне очень не нравятся фары, настойчиво освещающие задний бампер моей машины.
Когда я работаю... Забавно, однако... Обычно, в качестве частного детектива, сыщика по найму, я брался за дела, с которыми ко мне обращались клиенты, оказавшиеся в каком-нибудь затруднении. Но на этот раз я был своим собственным клиентом.