Пратер Ричард С.. Тебе конец, убийца

   Стив вытаращился на вывеску. Райли и Мэтт стояли по обе стороны от него. Каждый из них схватил его за руку, и вдвоем они грубо поволокли его к ступенькам, ведущим к двери похоронного бюро. Стив беспомощно тряс головой, не в состоянии сообразить, что происходит. Он вдруг припомнил, что с того самого момента, как полицейские задержали его, ни один из них не брал его на мушку и не угрожал ему, но постоянно один из них или оба держались близко и внимательно наблюдали за ним. Стив подумал о том, чтобы вырваться от них и убежать, но тут же выбросил эту мысль из головы. Это было бы глупо - ему незачем бежать, он даже не знает, что за беда его ожидает, что привело в движение эту идиотскую карусель.
   Внезапно его охватил страх - он, кажется, понял, в чем дело. Только одно могло объяснить головоломку, мучившую его в последние тяжкие минуты. Однако лишь наполовину. Почему вдруг без всякого предупреждения он был ввергнут в этот фантастический круговорот намеков, обвинений и едва скрываемого сарказма?
   Он внезапно дернулся в державших его руках и вскрикнул:
   - Минутку! Что за дела? Зачем вы тащите меня сюда?
   Ни один из полицейских не отозвался. Они только крепче сжали его руки и буквально подтащили все его сто семьдесят фунтов к крыльцу.
   Он позволил им поднять себя по ступенькам. Когда его вели к дверям, он произнес напряженным голосом:
   - О'кей, ребята. Повеселитесь напоследок. Однако имейте в виду: я не в восторге от вас. Уж я-то постараюсь отплатить вам за все!
   Они сделали вид, что не слышат его.
   Мэтт протянул левую руку и распахнул дверь. Они не позвонили и не постучали - просто вошли внутрь, словно их только и ждали. Они остановились, пока Мэтт закрывал дверь, и Стив беспокойно огляделся.
   Они стояли перед узкой лестницей, ведущей на второй этаж. Находились они в небольшой комнате с деревянной скамьей и столом, на котором стоял огромный букет гладиолусов в белоснежной вазе. Слева от них была закрытая дверь; арка справа вела в другую, тускло освещенную комнату.
   Глазам Стива потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темному интерьеру здания. Тяжелый, слишком сладкий запах цветов заполнил его ноздри. Втроем они прошли через арку справа, повернули налево и направились в дальний конец длинной комнаты, бесшумно ступая по толстому ковру, покрывавшему пол. Это была узкая, но очень длинная комната, - в сущности, коридор, проходивший по всей длине здания.
   У дальней стены комнаты стоял низкий стол с четырьмя ножками на резиновых колесиках. На столе лежало нечто, покрытое белой тканью, свисавшей по краям к полу.
   Полицейские остановились. Мэтт отпустил левую руку Стива и заговорил впервые с того момента, как они выбрались из машины:
   - Вот оно, убийца. Скажи-ка нам об этом. Стив смотрел на стол, на обрисованную белым форму, но краем глаза заметил, с какой злобой пялится на него Мэтт.
   И комната, и то, что лежало перед ними, и полицейские - все казалось ему нереальным. Походило это на чередование кадров во сне, когда все крутится и вертится, на мгновение приобретает некий смысл и снова растворяется в тумане. Стив едва расслышал в этом тумане слова одного из полицейских:
   - Давай-ка взглянем, убийца.
   И все трое сделали еще несколько шагов, отделявших их от белой формы. Она, казалось, росла перед глазами Стива, в то время как все остальное сохраняло свои размеры. Она была несоразмерна со всем остальным в комнате, но Стив уже знал, что под тканью скрывается тело, которое на его глазах вырастало, увеличивалось в объеме, хоть он и понимал, что это всего лишь игра воображения. Одновременно его всего больше и больше наполнял страх: он не только знал, что перед ним, но и кого он сейчас увидит.
   Они остановились сбоку от стола. Райли обошел его с другой стороны и взялся обеими руками за ткань, покрывавшую все тело. Мэтт остался рядом со Стивом, сжимая обеими руками его левое предплечье и удерживая его в нескольких дюймах от стола.
   Неспешным движением Райли стянул простыню до середины лежавшей на столе фигуры.
   Стив отвернулся, боясь взглянуть на тело, на лицо, незряче пялившееся в потолок, но все же успел увидеть в тусклом свете, что это было бледное лицо, и только.
   Мэтт прохрипел:
   - Взгляни, убийца! Смотри!
   Стив никак не мог заставить себя повернуть голову, пытался взять себя в руки и все же опасался шока от вида холодного тела.
   Потерявший терпение Мэтт негромко выматерился и внезапно завернул руку Стива за спину. Удерживая ее левой рукой, правой он надавил на затылок Стива и пригнул его голову так, что его лицо почти коснулось лица трупа.
   Зрачки Стива расширились, когда он вытаращился на мертвое лицо в дюйме от своего собственного. Ему не удавалось разглядеть ничего, кроме смазанных, неясных черт, плывущих перед глазами. Лицо оказалось так близко, что и не походило вовсе на лицо, а являло собой невообразимую коллекцию углублений и мертвенно-бледных, словно вылепленных из замазки выпуклостей, никак не связанных между собой. Почти не реагируя на боль, пронзающую вывернутую руку, Стив почувствовал, как другая рука Мэтта захватила воротник его пиджака и медленно оттянула его голову вверх и в сторону от этой фантастической штуки перед его глазами.
   По мере постепенного удаления от нее бесформенная маска перестала расплываться и начала приобретать некую форму и рисунок. Отдельные черты образовали целое и стали превращаться в лицо, которое через мгновение Стив несомненно узнает...
   Глава 4
   Неспешная подготовка к убийству началась за два дня до него - в понедельник вечером. В тот момент, когда Стив Беннетт в своем магазине спортивных товаров в Лагуна-Бич объяснял покупателю достоинства дробовика, в Метро-Сити Оскар Гросс обдумывал различные детали планируемого убийства.
   В своем кабинете над клубом "Какаду" Оскар Гросс аккуратно подтянул вверх штанины, чтобы предохранить тщательно отутюженные складки, и грациозно опустился во вращающееся кресло за треугольным письменным столом. В сидячем положении его тело как бы застыло, словно ему было чуждо всякое движение.
   Он был красивым убийцей.
   Он обладал несколько изнеженной красотой, присущей некоторым киноактерам, хотя в нем и не было ничего женоподобного. Шести футов трех дюймов ростом, хорошо сложенный, не только мужественный на вид, но и весьма крепкий на деле, что могли бы подтвердить многочисленные красотки. Его улыбка - ровные белоснежные зубы и полные губы - была обворожительной и заразительной, лицо открытым, честным. Короче, Оскар Гросс являл собой живое доказательство утверждения: убийцы не обязательно выглядят таковыми.
   А он таки был убийцей. Едва отпраздновав свой двадцать первый день рождения, он убил человека в пьяной драке, свидетелей которой не оказалось. На него не пало даже малейшего подозрения. В тридцать девять он спланировал и лично - хладнокровно, бесстрастно - осуществил убийство шантажиста, безрассудно покусившегося на его "сладкую жизнь". К тому времени он уже наладил многочисленные контакты в штате Калифорния и обладал не только внушительным состоянием, но и значительным влиянием. Не занимая никакого официального поста, он участвовал во многих избирательных кампаниях, практически неизменно поддерживая кандидатов-победителей. Его заподозрили во втором убийстве, но дело так и не дошло до суда. Потраченные же им вскоре после убийства тридцать тысяч долларов он рассматривал как неизбежную плату за "сладкую жизнь". Эту сумму он мысленно зарегистрировал как "издержки" и вскоре забыл о ней. Сейчас ему было сорок четыре, седина едва тронула его гладкие каштановые волосы.
   Из массивного золотого портсигара на столе он взял сигарету и прикурил ее от золотой зажигалки. Ему нравилось золото. Медленно повернув голову, он заговорил с невысоким мужчиной, молча сидевшим справа от письменного стола.
   - Ты знаешь, что делать, поганец. Так сделай это.
   Маленький человечек лет пятидесяти, с блестящей лысой головой и гротескно искривленным носом поднялся, кивнул и неслышно вышел из кабинета. Не сказав ни слова, он аккуратно притворил за собой дверь.
   Оскар Гросс откинулся на спинку вращающегося кресла, переплел на плоском животе тщательно наманикюренные пальцы и замер. Колесо запущено - он был страшно доволен собой.
   Час спустя, в четыре пополудни, пожилой человек с кривым носом вошел в "Спортивные товары Лагуны" и приблизился к прилавку.
   Стив Беннетт весело воскликнул: "Секундочку!" - сделал какую-то запись в гроссбухе, захлопнул его и сунул под прилавок, потом спросил маленького человечка:
   - Слушаю вас, сэр. Чем могу быть вам полезен?
   - Я хотел бы приобрести пушку, - ответил тот. - Желательно большую. Не важно какую, но лучше большую.
   - Револьвер, пистолет?
   - Мгм.., револьвер, пожалуй.
   - Какой модели?
   - Да любой. Я ничего не понимаю в оружии... Предложите сами.
   Стив кивнул и пошел вдоль стены за прилавком, жестом пригласив маленького человечка следовать за собой. Отодвинув заднюю панель на прилавке, он открыл доступ к нескольким револьверам и пистолетам, видным под стеклянным верхом, и достал револьвер "смит-и-вессон" 44-го калибра с шестидюймовым, отливающим синим стволом.
   - Вот отличная пушка. Немного тяжеловата, да и пуля тяжелее, чем у 45-го. Вы в самом деле хотите такую большую штуку?
   - Выглядит неплохо. - Человечек подхватил револьвер и неуклюже взвесил его в маленькой ручке. - Тяжеловат, однако.
   - Для чего он вам? - поинтересовался Стив.
   - А? О, у меня небольшая усадьба по дороге на Санта-Ану с курами и парой коров. Жена по ночам трусит немного. Ну, я и пообещал ей заиметь пушку. - Он ухмыльнулся. - Вероятно, она никогда не понадобится, но чем больше пушка, тем спокойнее, я полагаю, будет чувствовать себя жена. - Он положил револьвер на стеклянный прилавок. - О'кей. Сколько?
   - Шестьдесят четыре доллара плюс налог. Что-нибудь еще?
   - Ну, патроны. Скажем, коробку. Кстати, сколько в ней?
   - Пятьдесят. Это еще четыре двадцать три. - Стив нацарапал что-то в блокноте. - Однако вы не сможете забрать его сегодня.
   - Почему это? Я же заплачу.
   Стив улыбнулся:
   - Таков закон о контроле за огнестрельным оружием. Так называемый "период охлаждения". Из магазина оружие можно забрать лишь на следующий день после покупки или заказа. Правило установлено для того, чтобы человек не мог приобрести его в горячке. Таким образом спасено, вероятно, немало жизней. Этого правила придерживаются во всех магазинах.
   - Черт! Но раз уж таково правило, ничего не поделаешь. Когда я смогу забрать его?
   - Завтра. Вас это устроит, сэр?
   - Пожалуй. Ну что ж, я заплачу сейчас, чтобы завтра уже не задерживаться.
   - Прекрасно, - согласился Стив. - Мне требуются кое-какие данные о вас. Мы обязаны регистрировать такие покупки.
   В "Журнале продаж револьверов и пистолетов" Стив записал ответы на свои вопросы. Мужчина предъявил свое водительское удостоверение и визитную карточку в подтверждение того, что его зовут Филип Ноуль. Он назвался фермером сорока девяти лет, гражданином США. Стив зафиксировал эти и другие сведения, описал внешность покупателя, дал ему подписать бланки, поставил свою собственную подпись как свидетель.
   - Вот и все, мистер Ноуль. До завтра. Человечек кивнул и вышел из магазина. Стив не заметил ничего необычного в сделке и скоро забыл о ней.
   В половине четвертого на следующий день Стив приготовил пакет для одного из своих постоянных покупателей и сказал:
   - Всего шесть баксов. Не желаешь ли приобрести чего-нибудь еще, Пит?
   - Не-а, - растягивая слова, ответил Пит. - Зайди, однако, постричься. - Он присмотрелся к темным волосам Стива. - Ты уже оброс. Послушай, ты знаешь парня по имени Боб Хилл? Он брился у меня и расспрашивал о тебе.
   Стив покачал головой:
   - Не помню никакого Хилла. А что?
   - Да я подумал, что он заглянет к тебе. Он сказал, что учился с тобой в школе. Задал массу вопросов о тебе: чем ты сейчас занимаешься, давно ли тут и тому подобное. Вот я и решил, что он нагрянет к тебе. Даже спрашивал, не женился ли ты. Чертовски назойливый тип. Ну я и посоветовал навестить тебя здесь.
   - Что-то, видимо, помешало ему. Облокотившись на прилавок, Пит поскреб свой подбородок.
   - Сколько тебе лет, Стив?
   - Двадцать восемь. Через пару недель исполнится двадцать девять.
   - Ты завидный жених. Все еще сохнешь по малютке Мэгги Уитни, а?
   На лице Стива расплылась спонтанная улыбка.
   - Нет, Пит. Ни по ком я не сохну. Наслаждаюсь холостой жизнью.
   Зазвонил телефон, и Стив поспешил взять трубку. Пит прощально махнул рукой и ушел.
   Звонил Коттон.
   - Привет, бездельник, - проговорил он с фамильярностью, присущей старинным друзьям. - Не боишься отсидеть свой жалкий зад?
   - Невозможно, - сухо парировал Стив. - Никакого зада. Давным-давно отделался от него. А вот компаньон у меня неисправимый лентяй.
   Коттон фыркнул и бросил:
   - Заскочи ко мне, когда закроешься, дружок. Не забудь надраить ботинки.
   - Ладно. Около шести - тут надо прибраться немного. Куда отправимся?
   - Узнаешь, когда придешь.
   - Таинственные предвыборные интриги?
   - Что-то вроде. Но ничего таинственного. Просто нужно повидать одного мужика. Около девяти, так что у нас будет время перекусить и пропустить пару стакашек.
   - О'кей, Коттон. В шесть.
   - Договорились. Пока.
   Положив трубку, Стив улыбнулся. За небрежной насмешливостью Коттона, знал он, скрывались редкая среди мужчин преданность и готовность снять с себя последнюю рубашку ради друга. Подняв глаза, Стив увидел нового покупателя.
   Это был маленький человечек с кривым носом.
   - Я вернулся за пушкой, - сказал он.
   - Ах да. Вы были здесь вчера.
   - Точно. Я - тот самый мистер Ноуль, который должен был остыть к сегодняшнему дню.
   - Припоминаю: "смит-и-вессон". Минутку. - Стив нырнул под прилавок, достал револьвер и патроны и аккуратно упаковал их для ожидающего клиента. Затем взял "Журнал продаж револьверов и пистолетов" и проверил сделанные накануне записи.
   - Что это такое? - спросил человечек, ткнув пальцем в бело-зелено-желтые страницы журнала.
   - Проверяю, все ли я записал. Мы обязаны регистрировать продажу оружия: серийный номер, имя покупателя и так далее. Таково требование закона.
   - Вот как? От меня больше ничего не нужно?
   - Нет, все в порядке. Заходите еще, сэр.
   Человечек кивнул и вышел.
   В шестом часу Стив бросил два конверта с копиями бланка о продаже мистеру Ноулю револьвера "смит-и-вессон" 44-го калибра в почтовый ящик на углу Форест-авеню и Парк-авеню. Адресатами были Бюро расследования и опознания преступников Калифорнии в городе Сакраменто и начальник полиции Лагуна-Бич.
   В этот момент в пятидесяти милях маленький человечек передавал недавно купленный револьвер Оскару Гроссу в его кабинете над клубом "Какаду" в Метро-Сити.
   - Ты спилил серийный номер? - спросил Гросс тихим, но гулким голосом, исходившим, казалось, из глубины его крепкого тела.
   Человечек кивнул:
   - Как велели: как бы наспех, цифры легко проявить, словно сделал это любитель.
   - Лады. Были какие-нибудь проблемы?
   - Не-а. Показал ему удостоверение, которое вы мне дали, - на имя Филипа Ноуля. На него он и заполнил все бумаги. Сейчас, вероятно, он уже отправил их по почте. Я взглянул на них перед уходом из магазина. Ему я назвался фермером.
   - Прекрасно. - Двигаясь медленно и грациозно, Гросс отпер ящик стола, спрятал револьвер и патроны, запер его и поднялся.
   Из внутреннего кармана своего сшитого на заказ твидового пиджака он вынул длинный, толстый бумажник, отсчитал из него пять двадцатидолларовых купюр и передал их маленькому человечку со словами:
   - Держи свою сотню. Поедем со мной. Нужно сделать еще кое-что.
   Человечек взял деньги и вслед за Оскаром Гроссом вышел из кабинета и спустился по лестнице. Когда они оказались на Главной улице, Гросс повел головой в сторону служителя в униформе, прислонившегося к углу здания у въезда на стоянку "Какаду". Служащий выпрямился, пробормотал: "Да, сэр, да", - убежал и через несколько мгновений подъехал в черном "кадиллаке" - седане. Остановившись у входа в клуб и оставив двигатель работающим, он выскочил из машины, обежал ее и распахнул правую переднюю дверцу.
   Сказав человечку: "Поведешь ты". Гросс опустился на сиденье, и служащий аккуратно затворил за ним дверцу.
   Они ехали молча минут десять, когда Гросс проронил: "Поверни здесь", показав большим пальцем на узкий проселок справа.
   Человечек нахмурился, хотел было сказать что-то, но передумал и послушно повернул длинный лимузин на проселок. Из-под колес заклубились густые облака пыли, заволокшие машину.
   Они ехали по пересеченной местности, кое-где заросшей эвкалиптами и перечной мятой. Гросс огляделся, достал из кармана брюк маленький серебряный ключик и отпер бардачок. Из него он вынул пару дешевых тонких хлопчатобумажных перчаток и медленно, аккуратно натянул их на руки.
   Водитель нервно облизал губы и нерешительно спросил:
   - Что.., что мы будем здесь делать, мистер Гросс?
   Гросс повернулся, опустил голову на грудь, отчего на подбородке образовалась складка, и пристально посмотрел на водителя, потом сказал:
   - Навестим одного мужика. Следи за дорогой, пентюх. Гросс снова сунул руку в бардачок и достал небольшой пистолет 32-го калибра. Вытянул обойму, проверил ее и снова затолкал в рукоятку, потом небрежно положил пистолет на колени и стал следить за дорогой. У небольшой эвкалиптовой рощицы он велел водителю остановиться. Тот свернул на обочину и выключил двигатель. Теперь он явно занервничал и спросил, заикаясь:
   - Что тут такое, мистер Гросс? Я не вижу ни одного дома.
   - Верно. Никаких домов. Давай вылезай, у меня мало времени.
   - Не мог бы я.., подождать здесь?
   - Нет, не можешь. Мне потребуется твоя помощь. - Красивое лицо Гросса осветилось привлекательной улыбкой.
   Вытолкав водителя из машины, он скользнул за руль, сказал, показывая на деревья:
   - Иди туда. Это там, - и снова ухмыльнулся. Человечек мгновение постоял, полуоткрыв рот, потом повернулся и зашагал в сторону рощицы. Гросс последовал за ним. На опушке человечек остановился и нервно заговорил:
   - Не понял. Зачем мы приехали сюда? Я вернусь в машину.
   Он начал поворачиваться, но Гросс положил левую руку на его грудь и легонько подтолкнул. В правой руке Гросс небрежно держал маленький пистолет.
   - Нет, - загудел он низким голосом. - Ты почему-то занервничал. Для этого нет причин. Нечего волноваться. Успокойся. Я же сказал тебе, что мне нужна твоя помощь.
   Человечек опять облизал губы, взглянул на улыбающееся лицо Гросса, потом на пистолет в его правой руке, затем повернулся и стал углубляться в рощу.
   Внезапно Гросс остановил его:
   - Достаточно, пентюх.
   Человечек повернулся лицом к Гроссу и вытаращился на маленький пистолет в его правой руке, нацеленный ему в живот.
   - Нет, не надо, нет. - Вот и все, что он смог произнести. Он повторял это снова и снова, и его голос становился все более пронзительным и визгливым.
   Гросс чуть приподнял ствол пистолета и дважды нажал на спусковой крючок.
   Пули шмякнулись в грудь человечка, и его нижняя челюсть отвалилась. Он выставил вперед одну руку, словно пытался отвести от себя удар или пулю. Его губы задергались, рука легла на пулевые отверстия в груди - маленькие круглые дырочки, уже начавшие краснеть. Рука скользнула вниз по рубашке, оставив на ней узкую красную полоску. Колени человечка подогнулись, и он рухнул на землю.
   Гросс наклонился и аккуратно выстрелил еще раз ему в затылок.
   Сидя за треугольным письменным столом в своем кабинете, Оскар Гросс ритмично выпячивал и втягивал губы. Только что пробило шесть часов. Он уже отделался от пистолета, из которого застрелил "пентюха", и колесо событий пришло в движение. Все шло строго по расписанию. Оскар Гросс был весьма доволен собой. Он даже вернул свою сотенную.
   Глава 5
   К шести часам Стив Беннетт уже принял душ, побрился и, одетый в новый легкий тропический костюм, поднимался по лестнице в квартиру Коттона в здании "Вилья-Апартментс" на Прибрежном бульваре. Он постучал, и Коттон впустил его.
   - Привет, кореш. Ну ты и принарядился!
   - Даже навел блеск на башмаки, - откликнулся Стив, погружаясь в удобное кресло. - Что у нас на повестке дня?
   Коттон, похожий на долговязое пугало, плюхнулся на постель в своей комбинированной гостиной-спальне. При росте более чем шесть футов и весе сто шестьдесят фунтов мясо едва прикрывало его кости. Стремительный, нетерпеливый, он нервно дергал головой, откидывая непокорные пряди рыжеватых волос, постоянно спадающие на темные быстрые глаза. Ему уже исполнилось тридцать три - на пять лет больше, чем Стиву, но на протяжении последних двадцати двух лет они были близкими друзьями. Несмотря на разницу в возрасте, более заметную в детские годы, их дружба крепла по прошествии лет. Они имели обыкновение вместе ходить на свидания, часто беседовали, вместе плавали и отдыхали на пляжах Лагуны. Но если Стив был вполне доволен жизнью и наслаждался ею, более серьезный и энергичный Коттон стремился изменить весь мир, если не полностью, то хоть частично.
   - Сегодня ночью поедем на "ограбление" в Метро-Сити, дружок. Нужно повидать одного мужика, - возвестил Коттон.
   - Продолжение твоей кампании?
   - Точно. Но не только... Понимаешь, что я имею в виду?
   Стив знал, что он подразумевает. Коттон выставил свою кандидатуру в конгресс от двадцать восьмого избирательного округа, уже победил на первичных выборах в своей партии, далеко опередив конкурентов, и буквально наступал на пятки Оуни Шарону - кандидату от противной партии. На ноябрьских выборах борьба ожидалась между Шароном и Джимом Коттоном Клэем, причем шансы последнего были предпочтительнее. Коттон выдвинул простую, но весьма привлекательную программу: честное и разумное местное управление вместо нынешних продажных и мафиозных властных структур. Коттон страстно и красноречиво убеждал Стива в своей правоте, ведя с ним многочасовые беседы. Стив смеялся и тряс головой, а Коттон вопил, тыча в него пальцем: "Ты отрицаешь это? Ты, чертов дуралей! Что, черт возьми, ты себе думаешь?"
   И Стив продолжал смеяться и возражал: "Да что тебе до этого? Ты просто любишь послушать самого себя! Не волнуйся, глупенький, я проголосую за тебя". А Коттон обычно горячился еще больше.
   Однако он пошел дальше чисто политических вопросов, которые обсуждал со Стивом, и выдвинул прямые обвинения против видных и могущественных лиц: сенатора от Калифорнии Карлтона Эткина, состоятельного хозяина "Какаду" и приятеля многих "шишек" Оскара Гросса, члена Верховного суда Томаса Спинета, Гарри по прозвищу Колун, Маньяни - джентльмена с таинственным прошлым и без видимых средств к существованию, и других. Он называл их паразитами на теле общества, заслуживающими тюрьмы или даже еще худшей участи. Пока что Коттона не привлекли к судебной ответственности за подобные высказывания, но Стив не сомневался, что это не за горами.
   Стив закурил, бросил пачку сигарет Коттону и спросил:
   - С кем мы встречаемся сегодня ночью? Куда именно мы поедем в Метро-Сити?
   - В "Какаду". Я иду в "Какаду"! - смешливый Коттон расхохотался. - Я имею в виду... Опять рифма! - хозяина "Какаду", вонючего подонка Оскара Гросса.
   Стив нахмурился:
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься встретиться с Гроссом после того, как вылил на него столько грязи?
   - Нет, не с ним, а в связи с ним. С неким осведомителем. - Он резко поднял над головой руку, широко растопырив пальцы, - жест получился весьма патетическим. - Еще немного грязи о Гроссе мне не помешает. Мерзавцы вроде Гросса должны заживо гнить в застенке. - Он помолчал. - Этот парень не просто закулисный политикан, Стив, - у него руки в крови. Если мне удастся узнать о нем еще немного, он может оказаться в тюряге. Может, я узнаю кое-что сегодня ночью.
   Стив забросил свои длинные ноги на подлокотник кресла и меланхолично пробормотал:
   - Ты и твои осведомители!..
   - А как, ты думаешь, я добываю сведения? От кого, ты думаешь, получают информацию копы? Главным образом от людишек вроде того, с кем мы встречаемся сегодня. Людишек, знающих что-то и готовых "запеть", надеющихся заработать на этом или имеющих зуб на кого-то.
   - О'кей. Расслабься. Кто "запоет" сегодня? Коттон встряхнул головой:
   - Какой-то новенький. Я его не знаю, и он не назвался, но я узнаю его по голосу. Такого высокого и гнусавого голоса я никогда раньше не слышал - похоже на банджо. - Он спрыгнул с дивана - долговязый, тощий как скелет. - Поехали. Этот мужик назначил мне встречу в баре "Какаду" - он знает меня в лицо. Там мы и пообедаем. По коням!
   ***
   "Какаду" - самое крупное и роскошное ночное заведение в Метро-Сити, городе с шестьюдесятью тысячами жителей. Расположенный в самом центре, на Главной улице, сверкающий храм множества мелких и, возможно, некоторых серьезных пороков.
   Под полосатым тентом над узким тротуаром, обрамленным зелеными кустиками, проходишь к массивным двойным дверям. Над входом вспыхивает и гаснет десятифутовый неоновый какаду, давший название клубу. Последовательно зажигающиеся картинки из неоновых трубок создают образ танцующей птицы. На первый взгляд, она исполняет всего лишь судорожную механическую джигу. Однако после трех-четырех коктейлей танец уже кажется тебе совершенно непристойным. И ты начинаешь удивляться, как это позволили установить здесь такую откровенно похабную штуку, но потом припоминаешь, что поначалу не увидел в ней ничего особенного. Может, на выходе все просто воспринимается иначе?