Страница:
Генри не мог лукавить настолько, чтобы согласиться с этим. Однако при нынешнем положении дел он не хотел показаться невежливым и поэтому ответил:
– Да, конечно. Хотя я слишком занят, а сестра и моя матушка не любят водить компаний.
– Неужели? Как жаль.
– Отчего же такие сожаления, сэр Френсис?
– Если что и направлено на гармоничное развитие людей, то это общение с прекрасной половиной человечества, которую мы любим за ее же слабости. Я очень привязан к слабому полу, – особенно к молодым и здоровым девушкам. Мне нравится видеть, как в минуты смущения, лх теплая кровь приливает к бархатистым щечкам, наполняя очаровательные лица еще большей красотой и жизнью.
Чарльз отпрянул назад и непроизвольно прошептал слово «демон». Сэр Френсис не обратил внимания на его проявление чувств и продолжал вести себя так, словно действительно испытывал наслаждение от общения с каждым из присутствовавших.
– Вы хотите сразу осмотреть портрет или желаете, чтобы вам принесли освежающие напитки? – спросил Генри.
– Не надо никаких напитков, – ответил Варни. – Мой милый друг – если только вы позволите вас так называть – в это время суток я никогда не пью и не ем.
«До самой ночи», – мысленно добавил Генри.
Они вошли в спальную, в которой Чарльз провел несколько самых неприятных часов. Подойдя к портрету, юный Баннерворт указал рукой на панель и произнес:
– Вот, смотрите, сэр Френсис! Ваш двойник. Он взглянул на гостя, потом на картину и тихо сказал, будто обращаясь к самому себе:
– Какое удивительное сходство!
– Действительно, – добавил Чарльз.
– Если я встану рядом с портретом, – ответил Варни, занимая более удобное положение для сравнения двух лиц, – то вы заметите, что наше подобие не столь уж идеально.
Однако, когда тот же самый свет упал на его лицо и на картину, все отступили на шаг или два. Варни это нисколько не смутило.
– Некоторые художники, – сказал он, – перед тем как рисовать портрет, специально спрашивают, где тот будет потом висеть. Они подгоняют свои светотени под освещение, которое падает на оригинал, и тем самым еще больше усиливают сходство.
– Я не в силах сдерживать себя, – прошептал Чарльз Голланд, обращаясь к Генри. – Мне хочется задать ему вопрос.
– Поступайте, как знаете, но только не оскорбляйте его.
– Я постараюсь.
– Он – гость в моем доме. К тому же, у нас нет никаких доказательств, а только одни подозрения.
– Вы можете положиться на мою рассудительность.
Чарльз сделал шаг вперед и, вновь обменявшись с Варни вызывающими взглядами, спросил:
– А вам известно, сэр, о том, что вампир, пробравшийся в спальную Флоры, был точной копией этого портрета?
– Она так сказала?
– Да, она так сказала.
– Тогда мисс Флора, наверное, принимает меня за вампира. Я ведь тоже похож на портрет.
– И я не удивлюсь, если она действительно так считает, – ответил Чарльз.
– Не правда ли странно?
– Очень.
– И забавно. Мне это даже нравится. Меня принимают за вампира. Ха-ха! Если я пойду к кому-нибудь на костюмированный бал, то обязательно выряжусь вампиром.
– Вы будете неотразимы.
– Надеюсь, что произведу там настоящий фурор.
– Не сомневаюсь. Джентльмены, вам не кажется, что сэр Френсис разыграет эту роль на сто процентов? Клянусь небесами, она ему так подходит, что я уже вижу его в образе вампира.
– Браво, браво, – сказал Варни и вяло похлопал в ладоши. – Мне нравится энтузиазм молодых людей. Иногда он даже создает впечатление, что в их умах пылает огонь гениальности. Браво, мой друг.
«Разве мои слова не были кульминацией дерзости, – подумал Чарльз. – И что он ответил? Как он поступил?»
Юноша был сражен спокойствием Варни. Что же касается Генри, Джорджа и мистера Маршдела, то они следили за разговором Голланда и сэра Френсиса в полном молчании. Все трое боялись ослабить своим вмешательством позицию Чарльза и одновременно не желали пропускать ни слова из уст Варни.
Чарльз, не найдя, что сказать, отвернулся к окну. – Он походил на человека, который принимал какое-то решение. Юноша отказался от спора, в котором участвовал, но сделал это не из-за страха перед возможным поражением, а из-за убежденности в том, что данный разговор следует продолжить при других условиях.
Варни повернулся к Генри и спросил:
– Я полагаю, тема, предложенная вами при посещении моего дома, не является секретом для присутствующих здесь людей?
– Они в курсе дела, – ответил Генри.
– Тогда, возможно, вы простите мое нетерпение. Я хотел бы узнать, не приняли ли вы какое-нибудь окончательное решение?
– У меня не было достаточно времени обдумать этот вопрос.
– Уважаемый сэр, я вас не тороплю и прошу простить мой визит без приглашения.
– Похоже, вы серьезно хотите купить этот дом, – заметил мистер Маршдел.
– Да, – ответил Варни.
– Вы в нем уже бывали прежде?
– Нет, однако у меня сохранились детские воспоминания, связанные с этой местностью. И я уже тогда восхищался владениями Баннервортов.
– Могу я ли спросить, сколько вам лет? – немного резко произнес Чарльз Голланд.
– Смешно сказать, но я не помню, – ответил сэр Френсис. – А вам сколько лет, мой вспыльчивый друг?
– Двадцать один год.
– О! Для своего возраста вы – образец благоразумия.
Даже истинный знаток человеческой природы не мог бы точно определить, была ли здесь ирония. Поэтому Чарльз промолчал.
– Сэр Френсис, вы у нас впервые, – промолвил Генри. – В честь вашего визита я хотел бы предложить вам что-нибудь…
– Ну, может быть, бокал вина.
– Одну минуту.
Генри прошел в небольшую гостиную, которая могла бы вызвать восхищение у любого ценителя изысканной резьбы по дереву. Здесь, в застекленном шкафу хранилась коллекция вин и сервиз из набора венецианских бокалов.
Когда чудесное вино было предложено гостю, Чарльз воспользовался возможностью и прошептал в ухо Генри:
– Посмотрим, будет ли он пить.
– Я этого и добиваюсь.
– А вы заметили, что под фраком Варни есть утолщение, словно его рука перевязана?
– Да, я вижу.
– Наверное, именно туда попала пуля, выпущенная Флорой в ту ночь, когда вы посещали церковный склеп.
– Тише! Ради Бога, тише! Чарльз, мы оба сейчас взволнованы. Давайте успокоимся.
– Вы упрекаете меня…
– Нет, нет, но что мы можем сделать?
– Вы правы, Генри. Для действий нет повода. У нас имеются одни лишь догадки, и пока мы можем только наблюдать за ним. Но вы увидите, каким спокойным я могу быть в подобные мгновения.
– Ради небес, не сорвитесь. Я заметил, что когда его глаза встречаются с вашими, в них загорается огонь вражды.
– И пусть. Его дружба была бы моим проклятием.
– Тише. Он взял бокал.
– Смотрите.
– Я смотрю.
– Джентльмены, – обаятельным голосом произнес сэр Френсис. – Я восхищен вашей компанией и прошу не обвинять меня, человека малопьющего и скромного, |за тост, который мне хочется предложить собравшимся. Давайте выпьем за наше знакомство и будущие встречи! Он поднес вино к губам и, казалось, отпил немного. Однако, когда бокал оказался на столе, Чарльз присмотрелся к нему и увидел, что тот был по-прежнему полным.
– Но вы не выпили ни капли, сэр Френсис, – сказал он с укором.
– Извините меня, мой юный энергичный друг, – ответил Варни. – Возможно, вы проявите терпимость и позволите мне пить вино так, как я хочу?
– Просто ваш бокал остался полным.
– И что же, сэр?
– Так вы будете пить или нет?
– Я не пью под принуждением. Вот если бы прекрасная Флора Баннерворт почтила нас своим присутствием, то я, пожалуй, бы выпил.
– Послушайте, сэр, – громко произнес Чарльз Гол ланд. – Я больше не желаю участвовать в подобном лицедействе. У нас есть прямые доказательства того, что вампиры существуют, и одному из них удалось пробраться в этот дом…
– Неужели? А может быть, вы переели на ужин свинины и стали жертвой кошмаров?
– Каждой шутке свое место, сэр! И я прошу вас выслушать меня, если это как-то соответствует вашим возвышенным понятиям о вежливости.
– Я слушаю.
– Мы, обитатели и гости этого особняка, убеждены, что сюда приходил вампир.
– Продолжайте. Это интересно. Я всегда любил послушать домыслы о различных диковинах и чудесах:
– Кроме того, у нас есть причина верить, что вы и есть тот самый вампир!
Варни потер лоб ладонью и, повернувшись к Генри, произнес:
– Ах, уважаемый сэр, ведь я не знал. Простите. Но вы должны были предупредить меня, что у этого юноши не все в порядке с головой. А я еще пытался с ним спорить! Какое горе для его несчастной матери.
– Вам не отвертеться, Варни! – закричал взбешенный Чарльз. – Вы – Раннегейт Баннерворт!
– Какая чушь! Прошу вас, успокойтесь!
– Тогда покажите нам ваши зубы! Ну, что же вы, сэр? Ваши зубы!
– Несчастный юноша! Как мне его жаль!
– Вы малодушный демон! И я клянусь, что не успокоюсь, пока не уничтожу вас!
Сэр Френсис Варни поднялся с кресла и, встав во весь рост (причем, весьма внушительный), обратился к Генри:
– Мистер Баннерворт, я только что был оскорблен под крышей вашего дома. Прошу, скажите мне, ваш друг безумен или нет?
– Он не безумен.
– Тогда…
– Подождите, сэр. Ссора произошла по моей вине. Это я должен быть вступиться за честь моей сестры, которой вы не даете покоя! Сэр Френсис, во имя небес и Господа Бога я бросаю вам вызов!
Варни, несмотря на видимое спокойствие, был явно задет его словами. Он отступил на шаг и произнес:
– Я достаточно терпел ваши оскорбления и не намерен оставлять их без ответа! Если бы в моей руке было оружие…
– Мой юный друг погорячился, – вмешался мистер Маршдел.
Он шагнул вперед и встал между разгневанными людьми.
– Генри очень расстроен и не понимает, что говорит. Сэр Френсис, отнеситесь к этой ссоре с рассудительностью и снисхождением.
– Нам не нужны примирители, – воскликнул Варни, и его прежде ласковый голос вдруг наполнился лютой яростью. – Если этот вспыльчивый мальчишка желает драться на дуэли, он получит то, что заслужил – свою неминуемую гибель!
– А я вам говорю, что дуэли не будет! – заявил мистер Маршдел и взял Генри под руку. – Джордж, прошу вас, выведите брата из этой комнаты. Представьте себе горе вашей матушки и сестры, если с ним что-нибудь случится.
Одарив его дьявольской насмешкой, Варни снисходительно сказал:
– Будь по вашему, мистер Миротворец. У нас в запасе много времени, и для дуэли наверняка найдется лучшая возможность. Счастливо оставаться, господа.
Он с вызывающим спокойствием направился к двери и вышел из комнаты.
– Посидите здесь, – сказал юношам мистер Маршдел. – Я провожу его и прослежу, чтобы он покинул ваши владения.
Пройдя на балкон, молодые люди увидели сэра Френсиса, который чинно и медленно шагал по парковой аллее. Чуть позже к нему присоединился мистер Маршдел. Примерно в то же время у ворот послышался громкий звук колокольчика, но юноши были настолько поглощены происходящим в парке, что не обратили внимание на этот оглушительный перезвон.
Глава 18
– Да, конечно. Хотя я слишком занят, а сестра и моя матушка не любят водить компаний.
– Неужели? Как жаль.
– Отчего же такие сожаления, сэр Френсис?
– Если что и направлено на гармоничное развитие людей, то это общение с прекрасной половиной человечества, которую мы любим за ее же слабости. Я очень привязан к слабому полу, – особенно к молодым и здоровым девушкам. Мне нравится видеть, как в минуты смущения, лх теплая кровь приливает к бархатистым щечкам, наполняя очаровательные лица еще большей красотой и жизнью.
Чарльз отпрянул назад и непроизвольно прошептал слово «демон». Сэр Френсис не обратил внимания на его проявление чувств и продолжал вести себя так, словно действительно испытывал наслаждение от общения с каждым из присутствовавших.
– Вы хотите сразу осмотреть портрет или желаете, чтобы вам принесли освежающие напитки? – спросил Генри.
– Не надо никаких напитков, – ответил Варни. – Мой милый друг – если только вы позволите вас так называть – в это время суток я никогда не пью и не ем.
«До самой ночи», – мысленно добавил Генри.
Они вошли в спальную, в которой Чарльз провел несколько самых неприятных часов. Подойдя к портрету, юный Баннерворт указал рукой на панель и произнес:
– Вот, смотрите, сэр Френсис! Ваш двойник. Он взглянул на гостя, потом на картину и тихо сказал, будто обращаясь к самому себе:
– Какое удивительное сходство!
– Действительно, – добавил Чарльз.
– Если я встану рядом с портретом, – ответил Варни, занимая более удобное положение для сравнения двух лиц, – то вы заметите, что наше подобие не столь уж идеально.
Однако, когда тот же самый свет упал на его лицо и на картину, все отступили на шаг или два. Варни это нисколько не смутило.
– Некоторые художники, – сказал он, – перед тем как рисовать портрет, специально спрашивают, где тот будет потом висеть. Они подгоняют свои светотени под освещение, которое падает на оригинал, и тем самым еще больше усиливают сходство.
– Я не в силах сдерживать себя, – прошептал Чарльз Голланд, обращаясь к Генри. – Мне хочется задать ему вопрос.
– Поступайте, как знаете, но только не оскорбляйте его.
– Я постараюсь.
– Он – гость в моем доме. К тому же, у нас нет никаких доказательств, а только одни подозрения.
– Вы можете положиться на мою рассудительность.
Чарльз сделал шаг вперед и, вновь обменявшись с Варни вызывающими взглядами, спросил:
– А вам известно, сэр, о том, что вампир, пробравшийся в спальную Флоры, был точной копией этого портрета?
– Она так сказала?
– Да, она так сказала.
– Тогда мисс Флора, наверное, принимает меня за вампира. Я ведь тоже похож на портрет.
– И я не удивлюсь, если она действительно так считает, – ответил Чарльз.
– Не правда ли странно?
– Очень.
– И забавно. Мне это даже нравится. Меня принимают за вампира. Ха-ха! Если я пойду к кому-нибудь на костюмированный бал, то обязательно выряжусь вампиром.
– Вы будете неотразимы.
– Надеюсь, что произведу там настоящий фурор.
– Не сомневаюсь. Джентльмены, вам не кажется, что сэр Френсис разыграет эту роль на сто процентов? Клянусь небесами, она ему так подходит, что я уже вижу его в образе вампира.
– Браво, браво, – сказал Варни и вяло похлопал в ладоши. – Мне нравится энтузиазм молодых людей. Иногда он даже создает впечатление, что в их умах пылает огонь гениальности. Браво, мой друг.
«Разве мои слова не были кульминацией дерзости, – подумал Чарльз. – И что он ответил? Как он поступил?»
Юноша был сражен спокойствием Варни. Что же касается Генри, Джорджа и мистера Маршдела, то они следили за разговором Голланда и сэра Френсиса в полном молчании. Все трое боялись ослабить своим вмешательством позицию Чарльза и одновременно не желали пропускать ни слова из уст Варни.
Чарльз, не найдя, что сказать, отвернулся к окну. – Он походил на человека, который принимал какое-то решение. Юноша отказался от спора, в котором участвовал, но сделал это не из-за страха перед возможным поражением, а из-за убежденности в том, что данный разговор следует продолжить при других условиях.
Варни повернулся к Генри и спросил:
– Я полагаю, тема, предложенная вами при посещении моего дома, не является секретом для присутствующих здесь людей?
– Они в курсе дела, – ответил Генри.
– Тогда, возможно, вы простите мое нетерпение. Я хотел бы узнать, не приняли ли вы какое-нибудь окончательное решение?
– У меня не было достаточно времени обдумать этот вопрос.
– Уважаемый сэр, я вас не тороплю и прошу простить мой визит без приглашения.
– Похоже, вы серьезно хотите купить этот дом, – заметил мистер Маршдел.
– Да, – ответил Варни.
– Вы в нем уже бывали прежде?
– Нет, однако у меня сохранились детские воспоминания, связанные с этой местностью. И я уже тогда восхищался владениями Баннервортов.
– Могу я ли спросить, сколько вам лет? – немного резко произнес Чарльз Голланд.
– Смешно сказать, но я не помню, – ответил сэр Френсис. – А вам сколько лет, мой вспыльчивый друг?
– Двадцать один год.
– О! Для своего возраста вы – образец благоразумия.
Даже истинный знаток человеческой природы не мог бы точно определить, была ли здесь ирония. Поэтому Чарльз промолчал.
– Сэр Френсис, вы у нас впервые, – промолвил Генри. – В честь вашего визита я хотел бы предложить вам что-нибудь…
– Ну, может быть, бокал вина.
– Одну минуту.
Генри прошел в небольшую гостиную, которая могла бы вызвать восхищение у любого ценителя изысканной резьбы по дереву. Здесь, в застекленном шкафу хранилась коллекция вин и сервиз из набора венецианских бокалов.
Когда чудесное вино было предложено гостю, Чарльз воспользовался возможностью и прошептал в ухо Генри:
– Посмотрим, будет ли он пить.
– Я этого и добиваюсь.
– А вы заметили, что под фраком Варни есть утолщение, словно его рука перевязана?
– Да, я вижу.
– Наверное, именно туда попала пуля, выпущенная Флорой в ту ночь, когда вы посещали церковный склеп.
– Тише! Ради Бога, тише! Чарльз, мы оба сейчас взволнованы. Давайте успокоимся.
– Вы упрекаете меня…
– Нет, нет, но что мы можем сделать?
– Вы правы, Генри. Для действий нет повода. У нас имеются одни лишь догадки, и пока мы можем только наблюдать за ним. Но вы увидите, каким спокойным я могу быть в подобные мгновения.
– Ради небес, не сорвитесь. Я заметил, что когда его глаза встречаются с вашими, в них загорается огонь вражды.
– И пусть. Его дружба была бы моим проклятием.
– Тише. Он взял бокал.
– Смотрите.
– Я смотрю.
– Джентльмены, – обаятельным голосом произнес сэр Френсис. – Я восхищен вашей компанией и прошу не обвинять меня, человека малопьющего и скромного, |за тост, который мне хочется предложить собравшимся. Давайте выпьем за наше знакомство и будущие встречи! Он поднес вино к губам и, казалось, отпил немного. Однако, когда бокал оказался на столе, Чарльз присмотрелся к нему и увидел, что тот был по-прежнему полным.
– Но вы не выпили ни капли, сэр Френсис, – сказал он с укором.
– Извините меня, мой юный энергичный друг, – ответил Варни. – Возможно, вы проявите терпимость и позволите мне пить вино так, как я хочу?
– Просто ваш бокал остался полным.
– И что же, сэр?
– Так вы будете пить или нет?
– Я не пью под принуждением. Вот если бы прекрасная Флора Баннерворт почтила нас своим присутствием, то я, пожалуй, бы выпил.
– Послушайте, сэр, – громко произнес Чарльз Гол ланд. – Я больше не желаю участвовать в подобном лицедействе. У нас есть прямые доказательства того, что вампиры существуют, и одному из них удалось пробраться в этот дом…
– Неужели? А может быть, вы переели на ужин свинины и стали жертвой кошмаров?
– Каждой шутке свое место, сэр! И я прошу вас выслушать меня, если это как-то соответствует вашим возвышенным понятиям о вежливости.
– Я слушаю.
– Мы, обитатели и гости этого особняка, убеждены, что сюда приходил вампир.
– Продолжайте. Это интересно. Я всегда любил послушать домыслы о различных диковинах и чудесах:
– Кроме того, у нас есть причина верить, что вы и есть тот самый вампир!
Варни потер лоб ладонью и, повернувшись к Генри, произнес:
– Ах, уважаемый сэр, ведь я не знал. Простите. Но вы должны были предупредить меня, что у этого юноши не все в порядке с головой. А я еще пытался с ним спорить! Какое горе для его несчастной матери.
– Вам не отвертеться, Варни! – закричал взбешенный Чарльз. – Вы – Раннегейт Баннерворт!
– Какая чушь! Прошу вас, успокойтесь!
– Тогда покажите нам ваши зубы! Ну, что же вы, сэр? Ваши зубы!
– Несчастный юноша! Как мне его жаль!
– Вы малодушный демон! И я клянусь, что не успокоюсь, пока не уничтожу вас!
Сэр Френсис Варни поднялся с кресла и, встав во весь рост (причем, весьма внушительный), обратился к Генри:
– Мистер Баннерворт, я только что был оскорблен под крышей вашего дома. Прошу, скажите мне, ваш друг безумен или нет?
– Он не безумен.
– Тогда…
– Подождите, сэр. Ссора произошла по моей вине. Это я должен быть вступиться за честь моей сестры, которой вы не даете покоя! Сэр Френсис, во имя небес и Господа Бога я бросаю вам вызов!
Варни, несмотря на видимое спокойствие, был явно задет его словами. Он отступил на шаг и произнес:
– Я достаточно терпел ваши оскорбления и не намерен оставлять их без ответа! Если бы в моей руке было оружие…
– Мой юный друг погорячился, – вмешался мистер Маршдел.
Он шагнул вперед и встал между разгневанными людьми.
– Генри очень расстроен и не понимает, что говорит. Сэр Френсис, отнеситесь к этой ссоре с рассудительностью и снисхождением.
– Нам не нужны примирители, – воскликнул Варни, и его прежде ласковый голос вдруг наполнился лютой яростью. – Если этот вспыльчивый мальчишка желает драться на дуэли, он получит то, что заслужил – свою неминуемую гибель!
– А я вам говорю, что дуэли не будет! – заявил мистер Маршдел и взял Генри под руку. – Джордж, прошу вас, выведите брата из этой комнаты. Представьте себе горе вашей матушки и сестры, если с ним что-нибудь случится.
Одарив его дьявольской насмешкой, Варни снисходительно сказал:
– Будь по вашему, мистер Миротворец. У нас в запасе много времени, и для дуэли наверняка найдется лучшая возможность. Счастливо оставаться, господа.
Он с вызывающим спокойствием направился к двери и вышел из комнаты.
– Посидите здесь, – сказал юношам мистер Маршдел. – Я провожу его и прослежу, чтобы он покинул ваши владения.
Пройдя на балкон, молодые люди увидели сэра Френсиса, который чинно и медленно шагал по парковой аллее. Чуть позже к нему присоединился мистер Маршдел. Примерно в то же время у ворот послышался громкий звук колокольчика, но юноши были настолько поглощены происходящим в парке, что не обратили внимание на этот оглушительный перезвон.
Глава 18
Приезд адмирала. – Первые объяснения. – Смущение Чарльза
Яростный звон колокольчика продолжался до тех пор, пока Джордж не потрудился выйти к воротам. В доме теперь не было ни одной служанки. Та, которую недавно нанял Генри, ушла на следующий день, а последняя, испугавшись остаться одной, поспешно покинула хозяев и даже не предупредила их о своем решении. Позже, проявив акт снисхождения, она прислала мальчишку за деньгами.
Зная о таком положении дел, Джордж сам поспешил к воротам и, поскольку неприятный трезвон продолжался, он вышел к незваным гостям и сердито спросил:
– Кому так не терпится? Неужели нельзя подождать, пока откроют ворота?
– А ты что еще за фрукт? – отозвался незнакомый мужчина.
– Что вам угодно? – возмущенно спросил Джордж.
– Разрази меня гром! – закричал адмирал Белл. – Тебе-то что до этого, болван?
– Давай, береговая крыса, – добавил Джек Прингл, – зови своих хозяев.
– Вы просто два безумца! – воскликнул Джордж и хотел было закрыть перед ними ворота, но шустрый моряк успел вставить между створками конец толстой трости.
– Потише, паренек! Мы и так к вам едва дозвонились. Если ты у них семейный капеллан, то, может быть, подскажешь, где тут мастер Чарли?
– Я еще раз спрашиваю, что вам угодно? – выкрикнул Джордж, смущенный поведением гостей.
– Мы хотим увидеться с племянником адмирала, – ответил Джек.
– Я не знаю никакого племянника адмирала!
– Его зовут Чарльзом Голландом. Так он у вас на борту или нет?
– Да, мистер Голланд здесь, и если бы вы сразу сказали, что желаете видеть его, я бы дал вам точный и прямой ответ.
– Он здесь? – спросил адмирал.
– Так точно, сэр!
– Тогда вперед! Довольно болтовни! Эй, паренек, прежде чем мы двинемся дальше, скажи, он еще не покалечил вампира?
– Что?
– Вампфигера, – разъяснил ему Джек, решив, что этот термин будет более доходчивым, чем у адмирала.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал Джордж. – Если вы хотите повидаться с мистером Голландом, то входите и смотрите на него. Он в особняке. Но поскольку вы для меня чужие люди, я не буду отвечать на ваши вопросы, какими бы важными они вам ни казались.
– Эй, а это кто такие? – внезапно спросил Джек, указав на двух мужчин, которые стояли посреди луга и, казалось, сердито беседовали друг с другом.
Взглянув в том направлении, Джордж увидел сэра Френсиса и мистера Маршдела. Они стояли в паре шагов друг от друга и, очевидно, о чем-то жарко спорили. Юноша хотел было побежать туда, но прежде чем это решение оформилось в его уме, сэр Варни нанес Маршделу удар, и тот, как подкошенный, упал на землю.
– Позвольте мне пройти! – крикнул Джордж, пытаясь обогнуть громоздкую фигуру адмирала.
Он замешкался в узком пространстве между створок ворот и увидел, что Варни с удивительной быстротой удаляется по тропинке, а Маршдел, поднявшись на ноги, направляется к дому. Подойдя к парковой калитке, друг их семейства заметил Джорджа в компании незнакомых мужчин. Он велел ему оставаться на месте и поспешно зашагал к воротам.
– Маршдел! – крикнул Джордж. – Вы имели стычку с сэром Варни?
– Да, – возбужденно ответил тот. – Я пригрозил ему, что отныне буду следить за ним, но он одним ударом свалил меня на землю – так легко и просто, будто ребенка. Сэр Френсис обладает сверхъестественной силой.
– Я видел, как вы упали.
– Похоже, Варни заметил, что вы наблюдаете за ним. Иначе он убил бы меня.
– Проклятие!
– Вы хотите сказать, что этот долговязый тип, похожий на клоуна, настолько дурно воспитан, что позволяет себе распускать руки в чужом доме? – спросил адмирал.
Маршдел перевел взгляд на незнакомца и, осмотрев его, обратился к Джорджу:
– Этот джентльмен ваш гость?
– Насколько я понял, он приехал повидаться с мистером Голландом, – ответил Джордж. – К моему сожалению, я не знаю его имени.
– Тогда вам лучше узнать его поскорее, – вскричал обиженный адмирал. – Поскольку оно известно всем врагам старой Англии и, возможно, даже всему миру! Я адмирал Белл! И пусть я сейчас в отставке, но по-прежнему могу взойти на ют, если возникнет необходимость.
– Вот именно! – добавил Джек и вытащил из кармана боцманский свисток.
Дунув в него, он издал долгий и пронзительно громкий звук, от которого Джорджу захотелось закрыть руками уши. Эта непривычная трель будто иглой проколола его напуганный мозг.
– Могу ли я спросить вас, сэр, – сказал Маршдел. – Вы родственник мистера Голланда?
– Я его дядя, черт бы побрал этого сопляка. Тут один тип рассказал мне, что наш молодой бездельник собрался жениться то ли на русалке, то ли на вампирше, поэтому я, ради памяти его несчастной матери, решил прекратить это дело, хотя мне и своих забот хватает.
– Входите, сэр, – предложил ему Джордж. – Я проведу вас к мистеру Голланду. А это ваш слуга?
– О, нет. Это Джек Прингл – мой бывший боцман, а теперь ни то, ни се. Он может быть кем угодно, но только не слугой.
– Ни то, ни се? – возмутился Джек. – Тогда плывите своим курсом, капитан, хотя вы еще не рассчитались с командой.
– Придержи язык, наглец.
– А-а! Я забыл, что вам не нравятся слова о расчете, потому что подобные напоминания огорчают вас…
– Если ты сейчас не остановишься, брехливый пес, то я повешу тебя на нок-рее!
– Ладно. Уже молчу.
К тому времени они прошли до середины парковой аллеи и были замечены Чарльзом и Генри. Оба юноши спустились на крыльцо, решив посмотреть, что происходит у ворот, и как только Голланд увидел адмирала, его лицо изменило цвет.
– Провалиться мне на месте, – вскричал он, – но это мой дядя!
– Ваш дядя? – с удивлением переспросил его Генри.
– Да. Он добрейший человек, но полон всяких | предрассудков и судит о жизни, как дитя.
Оставив Генри на крыльце, Чарльз бросился навстречу адмиралу, обнял его и тоном искренней привязанности спросил:
– Ах, милый дядя, как же вы нашли меня?
– Чарли, мой мальчик, – ответил старик, – благослови тебя Господь. Я поражен твоей дерзостью, но рад тебя видеть, молодой плутишка. Что это ты придумал, безобразник? Жениться решил? Без спроса? Гореть тебе в аду, бездельник! Ах, ты, мой милый смышленый мальчуган!
Все эти слова сопровождались пожатием и потряхиванием руки, которые, не будь у Чарльза крепкого телосложения, могли бы травмировать его плечевой сустав. Он перенес эти ласки с улыбкой, хотя в какой-то миг сильнейшее объятие лишило его дыхания и помешало говорить. Тем не менее юноша быстро восстановился, и когда ему удалось вставить слово, он деликатно произнес:
– Вы удивили меня своим приездом, дядя.
– А я-то как удивился, черт возьми!
– Я все могу объяснить. Но сначала позвольте мне представить вам моих друзей.
Чарльз повернулся к остальным мужчинам и начал знакомить их с адмиралом:
– Это Генри Баннерворт. А это Джордж – его брат. Они мои лучшие друзья. А это их друг – мистер Маршдел.
– Ах, вот как!
– Джентльмены, позвольте представить вам адмирала Белла – моего доброго, благородного и немного эксцентричного дядю.
– Нет, ну какая дерзость!
– Я не знаю, что привело его сюда, – продолжал Чарльз. – Но он бравый офицер и истинный джентльмен.
– А это вам не чепуха! – добавил адмирал.
– В свою очередь я хочу познакомить вас с Джеком Принглом, – прервал его боцман, раздосадованный тем, что о нем не сказали ни слова. – Перед вами моряк, прошедший все шторма, ненавистник Франции и участник морских сражений, где от ядер и пуль темнело в воздухе.
– И это истинная правда, – заметил адмирал.
– Прошу вас, господа, входите в дом, – с улыбкой предложил им Генри. – Друзья и родственники Чарльза найдут здесь радушный прием. Но заранее предупреждаю, что в настоящий момент у нас нет слуг. Все разбежались из-за тех неприятностей, о которых вам расскажет мистер Голланд. Я даю ему на это свое разрешение.
– Вот и отлично. Вы мне нравитесь, так что я не против погостить у вас. Ты слышал, Джек? Пошли.
После первых минут суеты и обустройства, Чарльз приступил к расспросам адмирала:
– Дядя, откуда вы узнали, что я здесь?
– Какой-то тип прислал мне депешу.
– Письмо?
– Ну да. В нем говорилось о том, что ты собираешься жениться на какой-то странной леди, которая может опозорить все наше семейство.
– То есть там упоминалось о вампире?
– Да, говорилось и о нем.
– Потише, дядя. Тише!
– Что такое?
– Не вспоминайте о вампире при моих друзьях. В течение ближайшего часа я постараюсь объяснить вам ситуацию, и тогда, опираясь на свою доброту и великодушие, вы сами сможете судить о тех событиях, с которыми связаны моя честь и мое дальнейшее счастье.
– Ну что ты мелешь ерунду? – ответил адмирал.
– В чем дело, дядя?
– Я знаю, ты хочешь убедить меня, что все в порядке. И если мои суждения и великодушие не понравятся тебе, то я окажусь старым идиотом и напыщенным гусем, не так ли?
– Дядя!
– Что, племянник?!
– Давайте не будем ссориться. Придет время, и вы сами все поймете. Но обещайте мне, что не будете говорить на эту тему, пока не услышите мои объяснения.
– Обещаю. Только дай их мне быстрее и ответь на все вопросы, которые я тебе задам.
– Хорошо, договорились.
Чарльз очень нервничал, касаясь вопроса о вампире, из-за которого, как он чувствовал, адмирал и приехал в особняк Баннервортов. Но юноша не мог представить себе, какой злопыхатель вмешался в его дела и написал письмо дяде.
Мы вкратце объясним ту ситуацию, в которой находился юный Голланд. После смерти родителей ему была оставлена значительная сумма денег, но обладать ею он мог только по достижении благоразумного возраста, коим сочли двадцать один год. Его дядю назначили опекуном, и адмирал, как человек рассудительный и благоразумный, поручил финансовые дела Чарльза профессиональному юристу, который зарекомендовал себя честным и уважаемым джентльменом.
По совету этого юриста, Чарльз должен был провести пару лет в беспрерывных путешествиях по континенту, потому что в ином случае он оказался бы в опасном положении, войдя в высший свет без материального обеспечения и ожидая назначенного срока для получения наследства. При таких обстоятельствах молодой человек, не воспитавший в себе должного благоразумия, почти наверняка угодил бы в ярмо ростовщиков, и тогда при достижении совершеннолетия его долговые записи вступили бы в силу, создав печальную и ужасную ситуацию, из которой могли выбраться лишь очень богатые юноши.
Все это должным образом было объяснено юному Голланду, и Чарльз охотно согласился на двухлетнее путешествие по континенту. У него появилась возможность посетить множество мест, знакомых ему по книгам и наполненных в его воображении чудесными ассоциациями.
Однако знакомство с Флорой Баннерворт перевернуло чувства юноши. Отныне самым милым и желанным местом на земле для Чарльза стал тот дом, где обитала его невеста. Когда Баннерворты попрощались с ним на границе, он не знал, что делать. Любая цель, которая прежде казалась восхитительной и достойной осуществления, вызывала теперь у него неприязнь. За несколько месяцев он так «устал» от континента, что решил вернуться в Англию и вновь увидеться с объектом обожания. Эта мысль вернула ему здоровье и дух, и Чарльз, с быстротой, на которую он был только способен, отправился к родным берегам.
Двухгодичный срок подходил к концу, поэтому юноша не стал сообщать о своем возвращении ни дяде, ни тому юристу, суждения которого он так высоко ценил. В особняке Баннервортов Чарльз чувствовал себя неуязвимым для любых помех, но письмо, адресованное адмиралу от имени мистера Кринклса, опровергло его убежденность в этом. Отправитель послания оставался неизвестным, и здесь возникала новая загадка, которая вскоре должна была проясниться.
Как мы знаем, приезд Голланда в особняк Баннервортов был внезапным, но вполне своевременным. К сожалению, вместо ожидаемых улыбок он нашел слезы Флоры, а семейство, с которым он надеялся провести немало счастливых часов, оказалось погруженным во мрак безысходной печали.
Наши читатели уже поняли, что, приехав сюда, он абсолютно не верил в вампиров. Но вскоре под грузом веских доказательств ему пришлось признать кое-какие доводы. И хотя он по-прежнему сомневался в существовании этих жутких существ, его ум все чаще склонялся к принятию такой возможности.
Оставив дядю разбираться с вещами, Чарльз встретился с Генри и информировал его о своих отношениях с адмиралом Беллом.
– Мой друг, если вы возражаете, – сказал он Баннерворту, – то я не буду сообщать ему о ваших бедствиях. Хотя сам бы я сделал это не раздумывая, потому что целиком и полностью доверяю его суждениям.
– Тогда я настаиваю, чтобы вы рассказали ему о вампире, – ответил Генри. – Скрывать уже нечего. Прошу вас, опишите дяде нашу ситуацию и те затруднения, с которыми столкнулась моя семья. Сейчас секретность принесет лишь вред, и тайны мне ужасно надоели. Расскажите ему обо всем.
– Хорошо. Я выполню вашу просьбу. И заодно скажу ему, что мое сердце бесповоротно с Флорой.
– Ваша благородная натура верна мгновениям прошлого, – ответил Генри. – Вы полюбили Флору при других обстоятельствах. Но сейчас ваше великодушие пробуждает в моем сердце восторг и уважение. Сестра рассказала мне кое-что о вашем свидании в беседке, и поверьте, я тронут. Весьма!
– Ах, Генри, она могла передать вам слова, но в мире нет фраз, чтобы выразить глубину моей нежности к Флоре. И только время может показать, как сильно я ее люблю.
– Ступайте к дяде, – сказал Баннерворт, стараясь скрыть свои эмоции. – Благослови вас Боже, Чарльз! Покинув мою сестру, вы бы были полностью оправданы, но избранный вами благородньщ путь вызывает у нас восхищение.
– А где сейчас Флора? – спросил его Чарльз.
Зная о таком положении дел, Джордж сам поспешил к воротам и, поскольку неприятный трезвон продолжался, он вышел к незваным гостям и сердито спросил:
– Кому так не терпится? Неужели нельзя подождать, пока откроют ворота?
– А ты что еще за фрукт? – отозвался незнакомый мужчина.
– Что вам угодно? – возмущенно спросил Джордж.
– Разрази меня гром! – закричал адмирал Белл. – Тебе-то что до этого, болван?
– Давай, береговая крыса, – добавил Джек Прингл, – зови своих хозяев.
– Вы просто два безумца! – воскликнул Джордж и хотел было закрыть перед ними ворота, но шустрый моряк успел вставить между створками конец толстой трости.
– Потише, паренек! Мы и так к вам едва дозвонились. Если ты у них семейный капеллан, то, может быть, подскажешь, где тут мастер Чарли?
– Я еще раз спрашиваю, что вам угодно? – выкрикнул Джордж, смущенный поведением гостей.
– Мы хотим увидеться с племянником адмирала, – ответил Джек.
– Я не знаю никакого племянника адмирала!
– Его зовут Чарльзом Голландом. Так он у вас на борту или нет?
– Да, мистер Голланд здесь, и если бы вы сразу сказали, что желаете видеть его, я бы дал вам точный и прямой ответ.
– Он здесь? – спросил адмирал.
– Так точно, сэр!
– Тогда вперед! Довольно болтовни! Эй, паренек, прежде чем мы двинемся дальше, скажи, он еще не покалечил вампира?
– Что?
– Вампфигера, – разъяснил ему Джек, решив, что этот термин будет более доходчивым, чем у адмирала.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал Джордж. – Если вы хотите повидаться с мистером Голландом, то входите и смотрите на него. Он в особняке. Но поскольку вы для меня чужие люди, я не буду отвечать на ваши вопросы, какими бы важными они вам ни казались.
– Эй, а это кто такие? – внезапно спросил Джек, указав на двух мужчин, которые стояли посреди луга и, казалось, сердито беседовали друг с другом.
Взглянув в том направлении, Джордж увидел сэра Френсиса и мистера Маршдела. Они стояли в паре шагов друг от друга и, очевидно, о чем-то жарко спорили. Юноша хотел было побежать туда, но прежде чем это решение оформилось в его уме, сэр Варни нанес Маршделу удар, и тот, как подкошенный, упал на землю.
– Позвольте мне пройти! – крикнул Джордж, пытаясь обогнуть громоздкую фигуру адмирала.
Он замешкался в узком пространстве между створок ворот и увидел, что Варни с удивительной быстротой удаляется по тропинке, а Маршдел, поднявшись на ноги, направляется к дому. Подойдя к парковой калитке, друг их семейства заметил Джорджа в компании незнакомых мужчин. Он велел ему оставаться на месте и поспешно зашагал к воротам.
– Маршдел! – крикнул Джордж. – Вы имели стычку с сэром Варни?
– Да, – возбужденно ответил тот. – Я пригрозил ему, что отныне буду следить за ним, но он одним ударом свалил меня на землю – так легко и просто, будто ребенка. Сэр Френсис обладает сверхъестественной силой.
– Я видел, как вы упали.
– Похоже, Варни заметил, что вы наблюдаете за ним. Иначе он убил бы меня.
– Проклятие!
– Вы хотите сказать, что этот долговязый тип, похожий на клоуна, настолько дурно воспитан, что позволяет себе распускать руки в чужом доме? – спросил адмирал.
Маршдел перевел взгляд на незнакомца и, осмотрев его, обратился к Джорджу:
– Этот джентльмен ваш гость?
– Насколько я понял, он приехал повидаться с мистером Голландом, – ответил Джордж. – К моему сожалению, я не знаю его имени.
– Тогда вам лучше узнать его поскорее, – вскричал обиженный адмирал. – Поскольку оно известно всем врагам старой Англии и, возможно, даже всему миру! Я адмирал Белл! И пусть я сейчас в отставке, но по-прежнему могу взойти на ют, если возникнет необходимость.
– Вот именно! – добавил Джек и вытащил из кармана боцманский свисток.
Дунув в него, он издал долгий и пронзительно громкий звук, от которого Джорджу захотелось закрыть руками уши. Эта непривычная трель будто иглой проколола его напуганный мозг.
– Могу ли я спросить вас, сэр, – сказал Маршдел. – Вы родственник мистера Голланда?
– Я его дядя, черт бы побрал этого сопляка. Тут один тип рассказал мне, что наш молодой бездельник собрался жениться то ли на русалке, то ли на вампирше, поэтому я, ради памяти его несчастной матери, решил прекратить это дело, хотя мне и своих забот хватает.
– Входите, сэр, – предложил ему Джордж. – Я проведу вас к мистеру Голланду. А это ваш слуга?
– О, нет. Это Джек Прингл – мой бывший боцман, а теперь ни то, ни се. Он может быть кем угодно, но только не слугой.
– Ни то, ни се? – возмутился Джек. – Тогда плывите своим курсом, капитан, хотя вы еще не рассчитались с командой.
– Придержи язык, наглец.
– А-а! Я забыл, что вам не нравятся слова о расчете, потому что подобные напоминания огорчают вас…
– Если ты сейчас не остановишься, брехливый пес, то я повешу тебя на нок-рее!
– Ладно. Уже молчу.
К тому времени они прошли до середины парковой аллеи и были замечены Чарльзом и Генри. Оба юноши спустились на крыльцо, решив посмотреть, что происходит у ворот, и как только Голланд увидел адмирала, его лицо изменило цвет.
– Провалиться мне на месте, – вскричал он, – но это мой дядя!
– Ваш дядя? – с удивлением переспросил его Генри.
– Да. Он добрейший человек, но полон всяких | предрассудков и судит о жизни, как дитя.
Оставив Генри на крыльце, Чарльз бросился навстречу адмиралу, обнял его и тоном искренней привязанности спросил:
– Ах, милый дядя, как же вы нашли меня?
– Чарли, мой мальчик, – ответил старик, – благослови тебя Господь. Я поражен твоей дерзостью, но рад тебя видеть, молодой плутишка. Что это ты придумал, безобразник? Жениться решил? Без спроса? Гореть тебе в аду, бездельник! Ах, ты, мой милый смышленый мальчуган!
Все эти слова сопровождались пожатием и потряхиванием руки, которые, не будь у Чарльза крепкого телосложения, могли бы травмировать его плечевой сустав. Он перенес эти ласки с улыбкой, хотя в какой-то миг сильнейшее объятие лишило его дыхания и помешало говорить. Тем не менее юноша быстро восстановился, и когда ему удалось вставить слово, он деликатно произнес:
– Вы удивили меня своим приездом, дядя.
– А я-то как удивился, черт возьми!
– Я все могу объяснить. Но сначала позвольте мне представить вам моих друзей.
Чарльз повернулся к остальным мужчинам и начал знакомить их с адмиралом:
– Это Генри Баннерворт. А это Джордж – его брат. Они мои лучшие друзья. А это их друг – мистер Маршдел.
– Ах, вот как!
– Джентльмены, позвольте представить вам адмирала Белла – моего доброго, благородного и немного эксцентричного дядю.
– Нет, ну какая дерзость!
– Я не знаю, что привело его сюда, – продолжал Чарльз. – Но он бравый офицер и истинный джентльмен.
– А это вам не чепуха! – добавил адмирал.
– В свою очередь я хочу познакомить вас с Джеком Принглом, – прервал его боцман, раздосадованный тем, что о нем не сказали ни слова. – Перед вами моряк, прошедший все шторма, ненавистник Франции и участник морских сражений, где от ядер и пуль темнело в воздухе.
– И это истинная правда, – заметил адмирал.
– Прошу вас, господа, входите в дом, – с улыбкой предложил им Генри. – Друзья и родственники Чарльза найдут здесь радушный прием. Но заранее предупреждаю, что в настоящий момент у нас нет слуг. Все разбежались из-за тех неприятностей, о которых вам расскажет мистер Голланд. Я даю ему на это свое разрешение.
– Вот и отлично. Вы мне нравитесь, так что я не против погостить у вас. Ты слышал, Джек? Пошли.
После первых минут суеты и обустройства, Чарльз приступил к расспросам адмирала:
– Дядя, откуда вы узнали, что я здесь?
– Какой-то тип прислал мне депешу.
– Письмо?
– Ну да. В нем говорилось о том, что ты собираешься жениться на какой-то странной леди, которая может опозорить все наше семейство.
– То есть там упоминалось о вампире?
– Да, говорилось и о нем.
– Потише, дядя. Тише!
– Что такое?
– Не вспоминайте о вампире при моих друзьях. В течение ближайшего часа я постараюсь объяснить вам ситуацию, и тогда, опираясь на свою доброту и великодушие, вы сами сможете судить о тех событиях, с которыми связаны моя честь и мое дальнейшее счастье.
– Ну что ты мелешь ерунду? – ответил адмирал.
– В чем дело, дядя?
– Я знаю, ты хочешь убедить меня, что все в порядке. И если мои суждения и великодушие не понравятся тебе, то я окажусь старым идиотом и напыщенным гусем, не так ли?
– Дядя!
– Что, племянник?!
– Давайте не будем ссориться. Придет время, и вы сами все поймете. Но обещайте мне, что не будете говорить на эту тему, пока не услышите мои объяснения.
– Обещаю. Только дай их мне быстрее и ответь на все вопросы, которые я тебе задам.
– Хорошо, договорились.
Чарльз очень нервничал, касаясь вопроса о вампире, из-за которого, как он чувствовал, адмирал и приехал в особняк Баннервортов. Но юноша не мог представить себе, какой злопыхатель вмешался в его дела и написал письмо дяде.
Мы вкратце объясним ту ситуацию, в которой находился юный Голланд. После смерти родителей ему была оставлена значительная сумма денег, но обладать ею он мог только по достижении благоразумного возраста, коим сочли двадцать один год. Его дядю назначили опекуном, и адмирал, как человек рассудительный и благоразумный, поручил финансовые дела Чарльза профессиональному юристу, который зарекомендовал себя честным и уважаемым джентльменом.
По совету этого юриста, Чарльз должен был провести пару лет в беспрерывных путешествиях по континенту, потому что в ином случае он оказался бы в опасном положении, войдя в высший свет без материального обеспечения и ожидая назначенного срока для получения наследства. При таких обстоятельствах молодой человек, не воспитавший в себе должного благоразумия, почти наверняка угодил бы в ярмо ростовщиков, и тогда при достижении совершеннолетия его долговые записи вступили бы в силу, создав печальную и ужасную ситуацию, из которой могли выбраться лишь очень богатые юноши.
Все это должным образом было объяснено юному Голланду, и Чарльз охотно согласился на двухлетнее путешествие по континенту. У него появилась возможность посетить множество мест, знакомых ему по книгам и наполненных в его воображении чудесными ассоциациями.
Однако знакомство с Флорой Баннерворт перевернуло чувства юноши. Отныне самым милым и желанным местом на земле для Чарльза стал тот дом, где обитала его невеста. Когда Баннерворты попрощались с ним на границе, он не знал, что делать. Любая цель, которая прежде казалась восхитительной и достойной осуществления, вызывала теперь у него неприязнь. За несколько месяцев он так «устал» от континента, что решил вернуться в Англию и вновь увидеться с объектом обожания. Эта мысль вернула ему здоровье и дух, и Чарльз, с быстротой, на которую он был только способен, отправился к родным берегам.
Двухгодичный срок подходил к концу, поэтому юноша не стал сообщать о своем возвращении ни дяде, ни тому юристу, суждения которого он так высоко ценил. В особняке Баннервортов Чарльз чувствовал себя неуязвимым для любых помех, но письмо, адресованное адмиралу от имени мистера Кринклса, опровергло его убежденность в этом. Отправитель послания оставался неизвестным, и здесь возникала новая загадка, которая вскоре должна была проясниться.
Как мы знаем, приезд Голланда в особняк Баннервортов был внезапным, но вполне своевременным. К сожалению, вместо ожидаемых улыбок он нашел слезы Флоры, а семейство, с которым он надеялся провести немало счастливых часов, оказалось погруженным во мрак безысходной печали.
Наши читатели уже поняли, что, приехав сюда, он абсолютно не верил в вампиров. Но вскоре под грузом веских доказательств ему пришлось признать кое-какие доводы. И хотя он по-прежнему сомневался в существовании этих жутких существ, его ум все чаще склонялся к принятию такой возможности.
Оставив дядю разбираться с вещами, Чарльз встретился с Генри и информировал его о своих отношениях с адмиралом Беллом.
– Мой друг, если вы возражаете, – сказал он Баннерворту, – то я не буду сообщать ему о ваших бедствиях. Хотя сам бы я сделал это не раздумывая, потому что целиком и полностью доверяю его суждениям.
– Тогда я настаиваю, чтобы вы рассказали ему о вампире, – ответил Генри. – Скрывать уже нечего. Прошу вас, опишите дяде нашу ситуацию и те затруднения, с которыми столкнулась моя семья. Сейчас секретность принесет лишь вред, и тайны мне ужасно надоели. Расскажите ему обо всем.
– Хорошо. Я выполню вашу просьбу. И заодно скажу ему, что мое сердце бесповоротно с Флорой.
– Ваша благородная натура верна мгновениям прошлого, – ответил Генри. – Вы полюбили Флору при других обстоятельствах. Но сейчас ваше великодушие пробуждает в моем сердце восторг и уважение. Сестра рассказала мне кое-что о вашем свидании в беседке, и поверьте, я тронут. Весьма!
– Ах, Генри, она могла передать вам слова, но в мире нет фраз, чтобы выразить глубину моей нежности к Флоре. И только время может показать, как сильно я ее люблю.
– Ступайте к дяде, – сказал Баннерворт, стараясь скрыть свои эмоции. – Благослови вас Боже, Чарльз! Покинув мою сестру, вы бы были полностью оправданы, но избранный вами благородньщ путь вызывает у нас восхищение.
– А где сейчас Флора? – спросил его Чарльз.