Страница:
Только когда удовлетворенно-восторженная Кавина ушла, а Посланник немного отдохнул на сбившейся подстилке, он вдруг понял истинную причину визита хитрого паука: Шабр просто-напросто хотел оставить Найла наедине с одной из женщин нового поколения! И смог сделать это так, что правитель не успел вовремя сообразить, как его уже банальнейшим образом спарили в соответствии с приказом давно ушедшего в небытие Смертоносца-Повелителя. - Ну, Шабр, я тебе это припомню, - пообещал Найл, однако сам ощутил нехватку злости в своем обещании, и потому добавил: - Больше - ни разу! Паук промолчал.
- Поднимайтесь. Найл ощутил легкое, почти невесомое прикосновение к своим губам, открыл глаза и еле различил в сумерках лицо принцессы Мерлью. - Вставай, Найл, пора. - Темно же еще, Мерлью. - Чем раньше выйдем, тем больше успеем пройти за день, - пояснила принцесса, протянула руку и тихонько стукнула правителя по кончику носа указательным пальцем. - Пока вы отнесете Путра в его тайник, как раз расцветет. Вернетесь, мы все поедим и можно будет выступать. Как ни хотелось поспать еще, но Найл вынужденно признал, что Мерлью и на этот раз приняла правильное решение. Взрослых женщин принцесса оставила сворачивать лагерь и готовить еду, а все дети, Нефтис и Симеон вслед за правителем отправились на берег озера. Как-то само получилось, что Путра несли подростки, поочередно меняясь, словно каждый хотел напоследок коснуться панциря своего друга. Водная гладь блеснула за деревьями почти одновременно с появлением солнца над горными склонами, заискрились алые отблески на поверхности озера и тут же исчезли, сменившись самыми обычными, белыми. Найл удивился, но останавливаться не стал - в этой долине слишком много странностей, за всеми не уследишь. Вскоре они вышли на полукруглую поляну перед домом. Дети забеспокоились, опустили искалеченного смертоносца на траву и растерянно прижались к деревьям, в кронах которых правитель разглядел серые тела пауков - тоже пришли проститься. - Чего это они шарахаются? - удивился Симеон. Медик, точно так же, как Найл и Нефтис видел перед собой всего лишь черную поляну: он даже представить себе не мог, что перед глазами юного поколения, куда более чувствительного к мысленному восприятию восьмилапых друзей, разверзлась бездна, над которой парила высокая башня, украшенная чашами антенн. - Подожди здесь, - попросил Найл, подсознательно захотев присвоить себе всю славу от очередного чуда, кивнул Нефтис, они подхватили Путра и шагнули вперед. Под деревьями прокатилась волна восторга. Правитель не удержался, вступил с детьми в мысленный контакт и со стороны увидел, как двое людей по воздуху переносят в башню замершего в испуге паучка. Действительно красиво. Увы, чтобы перенести парализованных ойоек пришлось сделать еще три ходки и впечатление от зрелища несколько притупилось. Смертоносца Найл пристроил слева от двери, в прохладной тени. Жучков сложил немного дальше, к окну. Остановился перед остающимся в одиночестве пауком, немного постоял, послал ему импульс прощания и вышел прочь. Когда правитель ступил на траву, от деревьев отделилась Юлук и громко спросила: - А с Пуртом здесь точно ничего не случится? - Путра больше не существует, - громко и торжественно объявил Найл. - Есть Память Парящей Башни! Наша память - и она будет существовать, пока жив хоть один из нас.
Плотно перекусив, путники покинули шатер, ставший за последние дни почти родным и подтянулись в самый западный край долины, туда, где смыкались "рыжая" и "полосатая" горы, и где высота стены составляла не больше полусотни метров. Вверх побежали пауки, трое из которых оставили за собой прочные паутины. - Ну, пора в путь, - решительно выдохнул Найл, взялся за одну из белых нитей и стал подниматься наверх. Горная стена представляла собой не вертикальный отвес, а сильно изломанный, хотя и крутой, склон. Здесь были в изобилии и небольшие уступы, и выемки, что позволяло находить опору для ног, и не прилипать к паутине всем телом. Правда, туника на груди постоянно склеивалась с нитью в единое целое, но это еще можно было терпеть. Примерно на высоте в тридцать метров паутина перекинулась с "полосатой" горы на "рыжую", и Найл убедился, что странный окрас склоны придавали отнюдь не вкрапления железа, как он думал раньше, а короткий лишайник красно-желтого цвета, плотно укрывающий камни. Сандалии начали скользить, и несколько метров правителю пришлось подниматься на руках, в очередной раз испытав всю прелесть близкого контакта с веревкой из паутины. Впрочем, самый трудный участок остался позади - перед Найлом открылась большая выемка, из которой он без особого труда выбрался на самый гребень горы и с удовольствием принял удар свежего, прохладного ветра упруго толкнувшего Посланника в грудь. - Вот это да! - охнул правитель, обозревая великолепный вид, открывающийся под ногами. Кончиков сандалий почти касались своими макушками две могучие сосны, растущие на небольшом уступе чуть ниже. Справа, метрах в пятнадцати, залитый солнцем склон, на котором тут и там красовались стройные сосны и кедры, уходил вниз если не полого, то вполне достаточно, чтобы спускаться по нему без всяких подручных средств. Слева, на таком же пологом склоне росла небольшая рощица низеньких - в рост человека - пушистых елочек. В зарослях, неразличимый среди темно-зеленых ветвей, кто-то шумно, с хрустом копошился. А впереди, на расстоянии двух-трех километров, заметно выше уровня правителя поднимался новый коричневый отрог, словно собранный из мелких ступенек и крупных террас. - Это я, мой господин, - появилась, тяжело дыша, мокрая от пота Нефтис. Вы не устали? - Еще успею. - Да, мой господин, - послушно согласилась телохранительница, повернула вправо и стала осторожно спускаться по склону. Следом за ней поднявшись из долины и немного отдышавшись последовали еще несколько женщин, а потом появился Симеон. - Ох, и ничего себе, каньончик! - присвистнул он. - День пути пропал. Слушай, Найл, может, не лезть на тот склон, а пойти вдоль ущелья? - Только время зря потеряем, - пожал плечами Найл. - Каньон наверняка тянется к морю, а нам нужно двигаться совершенно в другую сторону. Пока доберемся до морского берега, пока обойдем горы по пустыне - дней двадцать уйдет. Да и прогулка по пескам, без воды и еды - ничуть не легче лазанья по горам. - Не знаю, - хмыкнул щуплый медик. - По мне, так хуже гор ничего быть не может. - Ух ты, красота какая! - восторженно вскинула руки принцесса, втискиваясь между Найлом и Симеоном. - Ради одного этого зрелища стоило сюда забраться. - Какая красота? - поморщился медик. - Тут по прямой примерно час ходу, а из-за ущелья придется потратить дня два. - А все равно красиво! - отмахнулась Мерлью, и вдохнула воздух полной грудью. - Правда, Найл? - Красиво, - кивнул правитель и покосился влево, где из-под еловых вервей высунулась глянцевая морда жука-рогача. - Только давайте спускаться, время действительно нужно беречь. Несколько минут они спускались быстрым шагом, следя лишь за тем, чтобы нога не подвернулась на каком-нибудь камне, потом пологий спуск резко оборвался - вдоль края смертоносцы предусмотрительно прилепили несколько паутинок. - Тут ерунда, десяток шагов, - сообщил Симеон, взялся за одну из нитей и спрыгнул вниз. Принцесса, вместо того, чтобы поторопиться следом, села на самом краю, обхватила руками колени, зажмурилась и подставила лицо солнечным лучам. - Ты представляешь, Найл, а ведь я могла провести всю свою жизнь в Дире, под землей, не видя ничего, кроме каменных стен и знакомых с детства лиц. Иногда мне кажется, что нападение смертоносцев было величайшей удачей в моей жизни. - Принцесса тяжело вздохнула и добавила: - Вот только цену за эту удачу пришлось заплатить слишком большую... - Если бы не смертоносцы, - присел рядом Найл, - Я сейчас сидел бы в пещере, мечтал о дне, когда поспеют новые плоды на опунции, а тебя видел бы только во сне. - Странные изгибы порою делает судьба, правда? - Мерлью приоткрыла один глаз, покосилась на правителя, пряча коварную улыбку. - Как считаешь, Найл, пауки далеко ушли? - Они уже на дне ущелья, - пожал плечами Посланник. - Им ведь что по равнине бежать, что по стене: все едино. - А вдруг тебе сейчас будет угрожать опасность, что тогда? - Придется рассчитывать только на себя... - Найл запнулся. Ему показалось, он угадал, о чем сейчас думает принцесса. - Проверим? - Как? - Очень просто... - Найл наклонился к девушке и крепко поцеловал ее в губы. - Странно, не бегут, - рассмеялась Мерлью и откинулась на спину. - Что же теперь делать? - Отдаться судьбе, - прошептал Найл, опустил руку ей на колено и стал медленно сдвигать ее выше. - Совсем отдаться? - задумчиво прошептала принцесса, закрывая глаза и откидывая голову назад. - Совсем-совсем? - Совсем, - эхом откликнулся Найл, целуя ее шею. Его рука, пробравшаяся под тунику, коснулись кудрявого пушка внизу живота. Принцесса резко сжала ноги, расслабила, опять сжала, ее тело на мгновение выгнулось, словно пробитое судорогой, и тут же опало. - Эй, вы где?! - послышался обеспокоенный крик Симеона из-под обрыва. - От, головоног с глазами! - дернулся от неожиданности правитель и громко отозвался. - Мы сейчас, скоро! - У вас что-нибудь случилось?! - не унимался медик. - Сейчас! - крикнула Мерлью и нервно рассмеялась: - Заботливый наш... - Подождите, - откликнулся Симеон, - я сейчас, на помощь кого-нибудь позову. Мерлью мягко вывела руку правителя у себя из-под подола, села и виновато пожала плечами, всем своим видом выражая покорность судьбе. Найл не утерпел, нащупал поблизости крупный камень и наугад кинул его вниз. Судя по звуку, не попал. - Пойдем, - принцесса погладила его по руке и взялась за паутину. - А то ведь действительно толпу соберет. По мере спуска в глубину каньона деревьев становилось все меньше, зеленого скользкого мха - больше, от камней ощутимо веяло холодом. Коричневые стены как бы сглатывали дневной свет, отчего казалось, что вокруг царят вечные сумерки. Вскоре после полудня путники остановились, перекусили, немного отдохнули и двинулись дальше. По мере спуска противоположный склон быстро приближался и, когда люди оказались на самом дне, выяснилось, что стены огромного каньона отделяет друг от друга всего лишь тонкий ручеек шириной меньше шага. - Может, тут и остановимся, у свежей воды? - предложила принцесса. Найл молча ткнул пальцем в скалу, рядом с которой они стояли. Мох отчерчивал ровную линию на высоте подбородка, сочно зеленея выше и полностью отсутствуя ниже этой грани. - Ты хочешь сказать, - кивнула Мерлью, - что временами тут течет река примерно такой глубины? - Очень часто, и очень бурная: смыть мох с камня довольно трудно. Лучше не рисковать и устроить стоянку выше. Не будем уподобляться Великому Кизибу, хватит нам одной погибшей армии. - Так уж и армии, - хмыкнула принцесса, но стала первой забираться на противоположный берег. С этой стороны каньона террасы большей частью осыпались, и людям удавалось вскарабкаться на них без посторонней помощи. Пауков видно не было, но Дравиг несколько раз мысленно вызывал правителя и предупреждал его, что смертоносцы, пользуясь возможностью, охотятся выше по склону, у деревьев, и волноваться за восьмилапых не стоит. Собрать по дороге дрова на этот раз никто не догадался, и путники сидели в почти полной темноте, жуя холодное вчерашнее мясо. Лишь звезды давали скудную толику света - да и то таинственное темное пятно подмяло под себя больше половины неба. - Мерлью, а где твой "человек в серебре"? - внезапно спросил правитель сидящую рядом принцессу. - Вот там, - девушка без колебаний указала туда, где находился центр темного небесного круга. - Ждет. Принцесса прижалась к Найлу плотнее, положила голову ему на плечо и прошептала: - Не дождется. - Не дождется, - подтвердил Найл. - Поздно уже. Надо укладываться, - еще тише произнесла девушка. - Устоимся где-нибудь вдвоем? Рядом зашуршали мелкие камушки и из темноты выдвинулся силуэт смертоносца: - Ты здесь, Посланник? - прозвучал в сознании незнакомый голос. - Да это я, - кивнул Найл. - Так я и знала, - сказала, поднимаясь, Мерлью. - Спать нужно одной. - Мы готовы передать Пурту новую частицу памяти, - не обратив внимания на принцессу, сообщил смертоносец. - Пойдем, Посланник, мы тебя ждем. - Хорошо, - вздохнул правитель, - идем. Место для "вечерней сказки" дети приготовили шагах в сорока от общего лагеря, в небольшой ложбинке между камнями. Найла усадили на заранее уложенные подстилки, и тут же у ног его опустилась одна из девочек - все остальные слушатели расселись подальше. - На чем я остановился в прошлый раз? - переспросил правитель. - На том, что тебе удалось выведать у вражеского переводчика, - с готовностью напомнила девочка у ног. - Да, - кивнул Найл. - Потом их армия вышла к подземному городу Дира, они начали праздновать победу, а я сбежал. О том, как захватчики разыгрывали в карты его жизнь, Посланник рассказывать не решился, просто опустив этот момент и начал повествование с того момента, как выбрался на берег из впадающей в озеро Дира реки.
Когда повествование дошло до момента обнаружения тропинки, правитель почувствовал, что засыпает и предпочел остановиться на этом: - Вот так я вернулся в город Смертоносца-Повелителя. Дети, куда более чувствительные к мысленному контакту, нежели бывшие слуги и охранницы смертоносцев, сразу осознали конец повествования, все как один поднялись и канули в темноту, а девочка у коленей поднялась и скинула с себя одежду. - Ты чего? - опешил правитель. - Меня зовут Юрма, - ответила девушка. - Сегодня моя очередь. - Очередь чего? - попятился Найл, мысленно проклиная Шабра с его настырностью. - Как всем, - с детской невинностью удивилась девочка и опустилась на подстилку. - Не уходи туда, Посланник, там земля, она холодная и мокрая. - Нет, - покачал головой правитель, - этот фокус больше не пройдет. - Это называется: "фокус"? - переспросила Юрма. - А почему он "не пройдет"? - Вот не будет больше "фокусов", и все, - категорически отрезал Найл. Так можете Шабру и передать: кончились. - Кончились именно на мне? - голос девочки дрогнул. - Ты не хочешь делать его для меня? Во мне что-то не так? - Да нет, - немного спокойнее попытался ответить правитель. - Я просто вообще больше не хочу показывать "фокусы". Найл и сам не заметил, как включился в ее терминологию. - Если ты не хочешь показывать именно мне, - она чуть не плакала, - Я могу позвать кого-нибудь другого. Правитель прикоснулся к сознанию Юрмы, и понял все: он ощутил ее радость от того, что именно ей повезло испытать сегодня нечто таинственное и приятное, о чем так непонятно, но с такой радостью рассказывали Юлук и Кавина; узнал, как разыгрывали сегодняшний вечер, вместе с девушкой пережил восторг удачи, счастья и вдруг - Посланник отказывается от нее! Как, почему? Что в ней такого, что он не хочет прикоснуться к ней? Неужели она никогда не испытает этого сладостного таинства, так и будет слышать о нем только из рассказов других девочек? Неужели она какая-то не такая, недостойная? Весь этот клубок мыслей ворвался в голову Найла, разметал все его упрямство по поводу происков ученого смертоносца, толкнул вперед и заставил сжать девушку в объятиях. - Да что ты, Юрма? Ты такая красивая, добрая, желанная. Посланник ощутил на губах соленый привкус - слезы. Тело девушки, которая была в полтора раза шире Найла в плечах, внезапно показалось маленьким, полностью поместившись в его объятиях. Обнаженная, она дрожала - то ли от холода, то ли от обиды - и никак не могла взять себя в руки. - И не надо, - откликнулся Найл на ее мысли. - Все должно быть так, как будет. А нам сейчас будет очень тепло... Он уже понял, что угодил в прочный капкан - ведь он мог не позволить себе близости с Юлук, он мог еще отказаться от "фокуса" с Кавиной, но теперь любая следующая девушка будет принимать отказ только на свой счет, искать причину пренебрежения в себе, обнаруживать или выдумывать недостатки, обижаться и страдать, пытаться как-то объяснить отторжение правителем подругам. Ведь если Найл совершал таинство с другими - почему отказал именно ей? Теперь Посланник не имеет права отказать никому - если не хочет сделать девушку изгоем. Капкан. - Ты должен делать это во имя будущего народа, - проявился голос бесцеремонного Шабра. - Только твоя кровь может влить в его жилы здоровье, спасти от вырождения... Правитель не стал отвечать ничего - он просто вышвырнул смертоносца из своего сознания и все внимание направил на Юрму. Девушке пришлось сильно понервничать, прежде чем она добилась своего права на Посланника - и теперь его долг компенсировать напрасные страдания и испуг, сделав таинство вхождения в мир взрослых людей как можно более приятным.
Найл встретил утро в объятиях Юрмы. Он проснулся, словно от толчка, поднял голову и различил рядом крупного смертоносца - замершего, широко расставив лапы, на краю ложбины и четко видного на фоне только-только начинающего светлеть неба. - Шабр? - Найл скорее догадался, нежели узнал паука. - Это я, Посланник, - спокойно признался ученый смертоносец. - И чего тебе нужно на этот раз, восьмилапый? - Понимания, Посланник, - смертоносец потоптался на месте, мелко переставляя лапы, и снова замер, выбрав более удобную позу. - Скажи, почему ты так сопротивляешься правильной вязке с женщинами? - Потому, что я свободный человек, а не безмозглый производитель! - Но ведь ты все равно оплодотворяешь женщин! Какая разница, делаешь ты это по правилам селекции, или по случайной выборке? - Тебе не понять этого, паук. Связь между мужчиной и женщиной - это не просто плотский, это еще и духовный контакт. - Однако каждый раз, когда ты оказываешься наедине с женщиной, этот контакт возникает. Так было с Сидонией, Танией и Хлорой в Дельте, так было с Юлук, Кавиной и Юрмой здесь. Почему бы тебе просто не оставаться наедине с оптимальной в данный день самкой, и не ждать обычного при этом духовного контакта? В словах Шабра не было и тени иронии - самый обычный научный интерес. Правитель смешался, не зная, что ответить. - Скажи, Посланник, - продолжил Шабр, - ты ведь знаешь, почему Смертоносец-Повелитель приказал поймать тебя и доставить в город? Ты знаешь, что без свежей крови наши слуги вырождаются, ты знаешь, что благодаря обратной вязке нам удастся сохранить предельное количество твоих признаков в человеческих детях, что таким способом можно спасти ваш и без того маленький народ от вырождения на многие поколения вперед. Ответь мне, Посланник, почему ты готов рисковать - и не раз рисковал своей жизнью ради будущего этого народа, но протестуешь против спаривания, которое способно твой народ спасти?! - Мне трудно признать себя обычным инструментом в чужих руках, Шабр. Особенно в той области, которая испокон веков считалась личным, духовным секретом каждого. - Но ведь я стремлюсь помочь, Посланник! - Знаю, - кивнул Найл. - Но понимаешь, Шабр... Вы, пауки, разумные существа. Просто разумные существа. А в нас есть что-то еще. Та самая духовность, смысл которой еще никто не мог объяснить. Ты знаешь, эта самая "духовность" почему-то очень часто заставляет нас поступать вопреки разуму. Смертоносец надолго замолчал. Правитель ждал, осторожно касаясь губами глаз Юрмы, ее бровей, щек, уголков полуоткрытого рта, ямочки на подбородке. - Но что тогда делать, Посланник? - прорезался в сознании недоуменный голос паука. - Я как раз хотел сказать тебе одну вещь, Шабр, - усмехнулся в ответ Найл. - Хотел сказать, что ты выиграл: я согласен показать "фокус" девочкам нового поколения. - Благодарю тебя, Посланник, - присел в ритуальном приветствии Шабр. Паук, естественно, не понял значения слова "фокус", но прекрасно ощутил его смысловую окраску. - Не за что, - усмехнулся правитель. Смертоносец сорвался с места и скрылся за краем ложбины. В тот же миг Юрма вздрогнула, открыла глаза, счастливо улыбнулась: - Посланник? Ты со мной? - Тише, - Найл приложил палец к ее губам. - Нам нужно успеть сделать еще одно очень важное дело...
Скудный запас печеного мяса закончился еще вечером, и выступать в дорогу пришлось на голодный желудок. Впрочем, "выступать в дорогу" не совсем соответствовало истине: путникам пришлось карабкаться в высоту. Противоположный берег каньона не приготовил для пришельцев никаких ловушек или особенных препятствий - просто очень крутой склон. Часто люди выходили на почти совершенно горизонтальные уступы и террасы, на которых можно спокойно перевести дух, местами встречались крутые обрывы - но они всегда оказывались местами разрушены и вполне проходимы. Единственное - природа создала каньон слишком глубоким, и необходимость лезть целый день все вверх и вверх вымотала силы. Зато в конце пути людей ждал неожиданный сюрприз: смертоносцы смогли парализовать волей и удержать до подхода двуногих соратников крупную жужелицу. Стражницы быстро добили ее копьями, набрали среди растущих на склоне сосен хвороста и зажарили хищницу на огне. Мясо этой хищницы, как известно, отдает кисловатым запахом и не отличается изысканным вкусом, зато его хватило на всех. С первыми признаками сумерек за Посланником явился молодой смертоносец и пригласил продолжить передачу "памяти" оставшемуся в Парящей Башне Пурту. И опять правителя ждала украшенная подстилками широкая выемка недалеко от общего лагеря, опять его встречала счастливая от выпавшей удачи девочка. Только на этот раз Найл не устраивал внутренней борьбы между духовной сущностью и физическим влечением. Он просто подарил девушке немного наслаждения, а потом вернулся в лагерь к костру.
Первый день пути за каньоном показался людям подарком судьбы: ровное, как стол плато, поросшее чахлым мхом. Иди, да иди - ни ям, ни камней, ни расселин, ни луж. Правда, плоскогорье было совершенно мертвым - об огне и еде пришлось на время позабыть. К концу второго дня плато начало "портиться": поверхность растрескалась, стала изгибаться, уходить то вверх, то вниз. Кое-где из-под земли принялись выпирать остроконечные скальные выступы, появились крупные овальные валуны, похожие на гальку-переростка, стали попадаться узкие, но глубокие трещины. А впереди, постепенно приближаясь, все четче и четче вырисовывался высокий горный кряж, лежащий путникам поперек дороги. Найла ни капли не пугало столпотворение остроконечных пиков, тем более, что между ними издалека различалось сразу несколько перевалов. Пугало то, что все перевалы казались закрашенными белой краской - это означало, что на них лежит снег. Кроме того, природа подбросила путникам еще одну тайну: перед ближайшим перевалом, весь засыпанный белизной, стоял редкий сосновый лес. Как он смог вырасти в подобном холоде - оставалось загадкой. К середине третьего дня, когда холод высоты стал настолько ощутим, что даже яростным солнечным лучам не удавалось его отогнать, Посланник объявил большой привал, решив дать голодным людям если не пищу, то хотя бы отдых, а сам уселся на корточки и вперился взглядом в заснеженную кручу, задумчиво теребя мочку уха. - Ну, и что теперь? - уселся рядом с ним Симеон. - Может, не тянуть время, а вернуться к каньону? Там хотя бы есть на кого охотиться. У нас у всех давно животы подтянуло. - Обидно, - покачал головой Найл. - Нам осталось всего лишь перевалить за эти горы, и Долина Мертвых наверняка уже там, рядом. - На голодный желудок нам хребта не преодолеть. Люди просто попадают от слабости. Да и смертоносцы замерзнут. Помнишь, как перед долиной Парящей Башни их всех отогревать пришлось? - Когда пауки двигаются, то их тела не замерзают: от мышц идет тепло, вспомнил правитель. - Что, если попытаться порваться через перевал одним рывком, не останавливаясь? - Не получится. Отсюда до леса примерно полдня пути. Еще столько же придется добираться от леса до гребня. Как раз на самом холоде ночь нас и застанет. - А если не останавливаться, идти? - Ночью? В горах? Пропасти на ощупь искать? - медик только хмыкнул. Убьемся. Назад нужно возвращаться. Два дня пути по ровному плоскогорью люди выдержат. Потом отдых: еда, огонь, покой. А потом будем думать дальше. Найл не ответил. Его беспокоило молчание Шабра, который никогда не сможет избавиться от привычки подслушивать человеческие мысли. Да и Дравиг не пытался ни спросить о дальнейшем пути, ни подать совета. Раз молчат значит тоже не знают, как поступить. Над остроконечными пиками горного отрога неторопливо ползли крупные облака. - Может, дождь будет? - не к месту предположил правитель. - Утонуть нам не грозит, - утешил его медик. - Здесь не каньон. - Тоже понять ничего не можете? - подошла к ним принцесса Мерлью. - Ты про что? - Как лес на снегу вырос. - Так, сейчас здесь, наверное, зима, - пожал плечами Симеон. - Через полгода пригреет солнце, потекут ручейки. Зазеленеет травка, зажужжат мухи, поползут жуки, поскачут кузнечики. - Что ты сказал? - Найл крепко схватил Симеона за руку. - Кузнечики поползут... - растерялся медик. - Есть! - Найл вскочил и звонко шлепнул себя кулаком в ладонь. - Знаю! - Откуда здесь зима? - не поверила принцесса. - Дира в нескольких днях пути, а у нас ничего подобного не бывает. - Здесь горы, - ответил Найл. - Высоко, холодно. Если солнце пригревает, то днем лед тает, а ночью все равно изморозь. По эту сторону хребта тень, вот снег и не сходит. - А откуда тогда лес? - Так ведь летом солнце намного западнее встает, - вклинился Симеон. - Вот тогда тут и наступает теплый сезон. А по другую сторону хребта - холодный. - Во всяком случае, будем рассчитывать именно на это, - задумчиво сказал Найл. Путники шли без пищи третий день - от этой мысли сразу засосало в желудке. Еще полдня, чтобы добраться до заснеженного леса - получается четыре. Если перевалить хребет не удастся, на возвращение к каньону уйдет еще четыре дня. Итого: восемь дней голодного перехода. Будь с ним изнеженные жители города - вымерли бы все до последнего. Однако сейчас рядом с Посланником стояли закаленные долгими походами путешественники, уже не раз сталкивавшиеся и с голодом, и с жаждой, и с усталостью. Пожалуй, стоит рискнуть. - Привал, - объявил правитель. - Всем отдыхать: завтра предстоит трудный день.
- Поднимайтесь. Найл ощутил легкое, почти невесомое прикосновение к своим губам, открыл глаза и еле различил в сумерках лицо принцессы Мерлью. - Вставай, Найл, пора. - Темно же еще, Мерлью. - Чем раньше выйдем, тем больше успеем пройти за день, - пояснила принцесса, протянула руку и тихонько стукнула правителя по кончику носа указательным пальцем. - Пока вы отнесете Путра в его тайник, как раз расцветет. Вернетесь, мы все поедим и можно будет выступать. Как ни хотелось поспать еще, но Найл вынужденно признал, что Мерлью и на этот раз приняла правильное решение. Взрослых женщин принцесса оставила сворачивать лагерь и готовить еду, а все дети, Нефтис и Симеон вслед за правителем отправились на берег озера. Как-то само получилось, что Путра несли подростки, поочередно меняясь, словно каждый хотел напоследок коснуться панциря своего друга. Водная гладь блеснула за деревьями почти одновременно с появлением солнца над горными склонами, заискрились алые отблески на поверхности озера и тут же исчезли, сменившись самыми обычными, белыми. Найл удивился, но останавливаться не стал - в этой долине слишком много странностей, за всеми не уследишь. Вскоре они вышли на полукруглую поляну перед домом. Дети забеспокоились, опустили искалеченного смертоносца на траву и растерянно прижались к деревьям, в кронах которых правитель разглядел серые тела пауков - тоже пришли проститься. - Чего это они шарахаются? - удивился Симеон. Медик, точно так же, как Найл и Нефтис видел перед собой всего лишь черную поляну: он даже представить себе не мог, что перед глазами юного поколения, куда более чувствительного к мысленному восприятию восьмилапых друзей, разверзлась бездна, над которой парила высокая башня, украшенная чашами антенн. - Подожди здесь, - попросил Найл, подсознательно захотев присвоить себе всю славу от очередного чуда, кивнул Нефтис, они подхватили Путра и шагнули вперед. Под деревьями прокатилась волна восторга. Правитель не удержался, вступил с детьми в мысленный контакт и со стороны увидел, как двое людей по воздуху переносят в башню замершего в испуге паучка. Действительно красиво. Увы, чтобы перенести парализованных ойоек пришлось сделать еще три ходки и впечатление от зрелища несколько притупилось. Смертоносца Найл пристроил слева от двери, в прохладной тени. Жучков сложил немного дальше, к окну. Остановился перед остающимся в одиночестве пауком, немного постоял, послал ему импульс прощания и вышел прочь. Когда правитель ступил на траву, от деревьев отделилась Юлук и громко спросила: - А с Пуртом здесь точно ничего не случится? - Путра больше не существует, - громко и торжественно объявил Найл. - Есть Память Парящей Башни! Наша память - и она будет существовать, пока жив хоть один из нас.
Плотно перекусив, путники покинули шатер, ставший за последние дни почти родным и подтянулись в самый западный край долины, туда, где смыкались "рыжая" и "полосатая" горы, и где высота стены составляла не больше полусотни метров. Вверх побежали пауки, трое из которых оставили за собой прочные паутины. - Ну, пора в путь, - решительно выдохнул Найл, взялся за одну из белых нитей и стал подниматься наверх. Горная стена представляла собой не вертикальный отвес, а сильно изломанный, хотя и крутой, склон. Здесь были в изобилии и небольшие уступы, и выемки, что позволяло находить опору для ног, и не прилипать к паутине всем телом. Правда, туника на груди постоянно склеивалась с нитью в единое целое, но это еще можно было терпеть. Примерно на высоте в тридцать метров паутина перекинулась с "полосатой" горы на "рыжую", и Найл убедился, что странный окрас склоны придавали отнюдь не вкрапления железа, как он думал раньше, а короткий лишайник красно-желтого цвета, плотно укрывающий камни. Сандалии начали скользить, и несколько метров правителю пришлось подниматься на руках, в очередной раз испытав всю прелесть близкого контакта с веревкой из паутины. Впрочем, самый трудный участок остался позади - перед Найлом открылась большая выемка, из которой он без особого труда выбрался на самый гребень горы и с удовольствием принял удар свежего, прохладного ветра упруго толкнувшего Посланника в грудь. - Вот это да! - охнул правитель, обозревая великолепный вид, открывающийся под ногами. Кончиков сандалий почти касались своими макушками две могучие сосны, растущие на небольшом уступе чуть ниже. Справа, метрах в пятнадцати, залитый солнцем склон, на котором тут и там красовались стройные сосны и кедры, уходил вниз если не полого, то вполне достаточно, чтобы спускаться по нему без всяких подручных средств. Слева, на таком же пологом склоне росла небольшая рощица низеньких - в рост человека - пушистых елочек. В зарослях, неразличимый среди темно-зеленых ветвей, кто-то шумно, с хрустом копошился. А впереди, на расстоянии двух-трех километров, заметно выше уровня правителя поднимался новый коричневый отрог, словно собранный из мелких ступенек и крупных террас. - Это я, мой господин, - появилась, тяжело дыша, мокрая от пота Нефтис. Вы не устали? - Еще успею. - Да, мой господин, - послушно согласилась телохранительница, повернула вправо и стала осторожно спускаться по склону. Следом за ней поднявшись из долины и немного отдышавшись последовали еще несколько женщин, а потом появился Симеон. - Ох, и ничего себе, каньончик! - присвистнул он. - День пути пропал. Слушай, Найл, может, не лезть на тот склон, а пойти вдоль ущелья? - Только время зря потеряем, - пожал плечами Найл. - Каньон наверняка тянется к морю, а нам нужно двигаться совершенно в другую сторону. Пока доберемся до морского берега, пока обойдем горы по пустыне - дней двадцать уйдет. Да и прогулка по пескам, без воды и еды - ничуть не легче лазанья по горам. - Не знаю, - хмыкнул щуплый медик. - По мне, так хуже гор ничего быть не может. - Ух ты, красота какая! - восторженно вскинула руки принцесса, втискиваясь между Найлом и Симеоном. - Ради одного этого зрелища стоило сюда забраться. - Какая красота? - поморщился медик. - Тут по прямой примерно час ходу, а из-за ущелья придется потратить дня два. - А все равно красиво! - отмахнулась Мерлью, и вдохнула воздух полной грудью. - Правда, Найл? - Красиво, - кивнул правитель и покосился влево, где из-под еловых вервей высунулась глянцевая морда жука-рогача. - Только давайте спускаться, время действительно нужно беречь. Несколько минут они спускались быстрым шагом, следя лишь за тем, чтобы нога не подвернулась на каком-нибудь камне, потом пологий спуск резко оборвался - вдоль края смертоносцы предусмотрительно прилепили несколько паутинок. - Тут ерунда, десяток шагов, - сообщил Симеон, взялся за одну из нитей и спрыгнул вниз. Принцесса, вместо того, чтобы поторопиться следом, села на самом краю, обхватила руками колени, зажмурилась и подставила лицо солнечным лучам. - Ты представляешь, Найл, а ведь я могла провести всю свою жизнь в Дире, под землей, не видя ничего, кроме каменных стен и знакомых с детства лиц. Иногда мне кажется, что нападение смертоносцев было величайшей удачей в моей жизни. - Принцесса тяжело вздохнула и добавила: - Вот только цену за эту удачу пришлось заплатить слишком большую... - Если бы не смертоносцы, - присел рядом Найл, - Я сейчас сидел бы в пещере, мечтал о дне, когда поспеют новые плоды на опунции, а тебя видел бы только во сне. - Странные изгибы порою делает судьба, правда? - Мерлью приоткрыла один глаз, покосилась на правителя, пряча коварную улыбку. - Как считаешь, Найл, пауки далеко ушли? - Они уже на дне ущелья, - пожал плечами Посланник. - Им ведь что по равнине бежать, что по стене: все едино. - А вдруг тебе сейчас будет угрожать опасность, что тогда? - Придется рассчитывать только на себя... - Найл запнулся. Ему показалось, он угадал, о чем сейчас думает принцесса. - Проверим? - Как? - Очень просто... - Найл наклонился к девушке и крепко поцеловал ее в губы. - Странно, не бегут, - рассмеялась Мерлью и откинулась на спину. - Что же теперь делать? - Отдаться судьбе, - прошептал Найл, опустил руку ей на колено и стал медленно сдвигать ее выше. - Совсем отдаться? - задумчиво прошептала принцесса, закрывая глаза и откидывая голову назад. - Совсем-совсем? - Совсем, - эхом откликнулся Найл, целуя ее шею. Его рука, пробравшаяся под тунику, коснулись кудрявого пушка внизу живота. Принцесса резко сжала ноги, расслабила, опять сжала, ее тело на мгновение выгнулось, словно пробитое судорогой, и тут же опало. - Эй, вы где?! - послышался обеспокоенный крик Симеона из-под обрыва. - От, головоног с глазами! - дернулся от неожиданности правитель и громко отозвался. - Мы сейчас, скоро! - У вас что-нибудь случилось?! - не унимался медик. - Сейчас! - крикнула Мерлью и нервно рассмеялась: - Заботливый наш... - Подождите, - откликнулся Симеон, - я сейчас, на помощь кого-нибудь позову. Мерлью мягко вывела руку правителя у себя из-под подола, села и виновато пожала плечами, всем своим видом выражая покорность судьбе. Найл не утерпел, нащупал поблизости крупный камень и наугад кинул его вниз. Судя по звуку, не попал. - Пойдем, - принцесса погладила его по руке и взялась за паутину. - А то ведь действительно толпу соберет. По мере спуска в глубину каньона деревьев становилось все меньше, зеленого скользкого мха - больше, от камней ощутимо веяло холодом. Коричневые стены как бы сглатывали дневной свет, отчего казалось, что вокруг царят вечные сумерки. Вскоре после полудня путники остановились, перекусили, немного отдохнули и двинулись дальше. По мере спуска противоположный склон быстро приближался и, когда люди оказались на самом дне, выяснилось, что стены огромного каньона отделяет друг от друга всего лишь тонкий ручеек шириной меньше шага. - Может, тут и остановимся, у свежей воды? - предложила принцесса. Найл молча ткнул пальцем в скалу, рядом с которой они стояли. Мох отчерчивал ровную линию на высоте подбородка, сочно зеленея выше и полностью отсутствуя ниже этой грани. - Ты хочешь сказать, - кивнула Мерлью, - что временами тут течет река примерно такой глубины? - Очень часто, и очень бурная: смыть мох с камня довольно трудно. Лучше не рисковать и устроить стоянку выше. Не будем уподобляться Великому Кизибу, хватит нам одной погибшей армии. - Так уж и армии, - хмыкнула принцесса, но стала первой забираться на противоположный берег. С этой стороны каньона террасы большей частью осыпались, и людям удавалось вскарабкаться на них без посторонней помощи. Пауков видно не было, но Дравиг несколько раз мысленно вызывал правителя и предупреждал его, что смертоносцы, пользуясь возможностью, охотятся выше по склону, у деревьев, и волноваться за восьмилапых не стоит. Собрать по дороге дрова на этот раз никто не догадался, и путники сидели в почти полной темноте, жуя холодное вчерашнее мясо. Лишь звезды давали скудную толику света - да и то таинственное темное пятно подмяло под себя больше половины неба. - Мерлью, а где твой "человек в серебре"? - внезапно спросил правитель сидящую рядом принцессу. - Вот там, - девушка без колебаний указала туда, где находился центр темного небесного круга. - Ждет. Принцесса прижалась к Найлу плотнее, положила голову ему на плечо и прошептала: - Не дождется. - Не дождется, - подтвердил Найл. - Поздно уже. Надо укладываться, - еще тише произнесла девушка. - Устоимся где-нибудь вдвоем? Рядом зашуршали мелкие камушки и из темноты выдвинулся силуэт смертоносца: - Ты здесь, Посланник? - прозвучал в сознании незнакомый голос. - Да это я, - кивнул Найл. - Так я и знала, - сказала, поднимаясь, Мерлью. - Спать нужно одной. - Мы готовы передать Пурту новую частицу памяти, - не обратив внимания на принцессу, сообщил смертоносец. - Пойдем, Посланник, мы тебя ждем. - Хорошо, - вздохнул правитель, - идем. Место для "вечерней сказки" дети приготовили шагах в сорока от общего лагеря, в небольшой ложбинке между камнями. Найла усадили на заранее уложенные подстилки, и тут же у ног его опустилась одна из девочек - все остальные слушатели расселись подальше. - На чем я остановился в прошлый раз? - переспросил правитель. - На том, что тебе удалось выведать у вражеского переводчика, - с готовностью напомнила девочка у ног. - Да, - кивнул Найл. - Потом их армия вышла к подземному городу Дира, они начали праздновать победу, а я сбежал. О том, как захватчики разыгрывали в карты его жизнь, Посланник рассказывать не решился, просто опустив этот момент и начал повествование с того момента, как выбрался на берег из впадающей в озеро Дира реки.
Когда повествование дошло до момента обнаружения тропинки, правитель почувствовал, что засыпает и предпочел остановиться на этом: - Вот так я вернулся в город Смертоносца-Повелителя. Дети, куда более чувствительные к мысленному контакту, нежели бывшие слуги и охранницы смертоносцев, сразу осознали конец повествования, все как один поднялись и канули в темноту, а девочка у коленей поднялась и скинула с себя одежду. - Ты чего? - опешил правитель. - Меня зовут Юрма, - ответила девушка. - Сегодня моя очередь. - Очередь чего? - попятился Найл, мысленно проклиная Шабра с его настырностью. - Как всем, - с детской невинностью удивилась девочка и опустилась на подстилку. - Не уходи туда, Посланник, там земля, она холодная и мокрая. - Нет, - покачал головой правитель, - этот фокус больше не пройдет. - Это называется: "фокус"? - переспросила Юрма. - А почему он "не пройдет"? - Вот не будет больше "фокусов", и все, - категорически отрезал Найл. Так можете Шабру и передать: кончились. - Кончились именно на мне? - голос девочки дрогнул. - Ты не хочешь делать его для меня? Во мне что-то не так? - Да нет, - немного спокойнее попытался ответить правитель. - Я просто вообще больше не хочу показывать "фокусы". Найл и сам не заметил, как включился в ее терминологию. - Если ты не хочешь показывать именно мне, - она чуть не плакала, - Я могу позвать кого-нибудь другого. Правитель прикоснулся к сознанию Юрмы, и понял все: он ощутил ее радость от того, что именно ей повезло испытать сегодня нечто таинственное и приятное, о чем так непонятно, но с такой радостью рассказывали Юлук и Кавина; узнал, как разыгрывали сегодняшний вечер, вместе с девушкой пережил восторг удачи, счастья и вдруг - Посланник отказывается от нее! Как, почему? Что в ней такого, что он не хочет прикоснуться к ней? Неужели она никогда не испытает этого сладостного таинства, так и будет слышать о нем только из рассказов других девочек? Неужели она какая-то не такая, недостойная? Весь этот клубок мыслей ворвался в голову Найла, разметал все его упрямство по поводу происков ученого смертоносца, толкнул вперед и заставил сжать девушку в объятиях. - Да что ты, Юрма? Ты такая красивая, добрая, желанная. Посланник ощутил на губах соленый привкус - слезы. Тело девушки, которая была в полтора раза шире Найла в плечах, внезапно показалось маленьким, полностью поместившись в его объятиях. Обнаженная, она дрожала - то ли от холода, то ли от обиды - и никак не могла взять себя в руки. - И не надо, - откликнулся Найл на ее мысли. - Все должно быть так, как будет. А нам сейчас будет очень тепло... Он уже понял, что угодил в прочный капкан - ведь он мог не позволить себе близости с Юлук, он мог еще отказаться от "фокуса" с Кавиной, но теперь любая следующая девушка будет принимать отказ только на свой счет, искать причину пренебрежения в себе, обнаруживать или выдумывать недостатки, обижаться и страдать, пытаться как-то объяснить отторжение правителем подругам. Ведь если Найл совершал таинство с другими - почему отказал именно ей? Теперь Посланник не имеет права отказать никому - если не хочет сделать девушку изгоем. Капкан. - Ты должен делать это во имя будущего народа, - проявился голос бесцеремонного Шабра. - Только твоя кровь может влить в его жилы здоровье, спасти от вырождения... Правитель не стал отвечать ничего - он просто вышвырнул смертоносца из своего сознания и все внимание направил на Юрму. Девушке пришлось сильно понервничать, прежде чем она добилась своего права на Посланника - и теперь его долг компенсировать напрасные страдания и испуг, сделав таинство вхождения в мир взрослых людей как можно более приятным.
Найл встретил утро в объятиях Юрмы. Он проснулся, словно от толчка, поднял голову и различил рядом крупного смертоносца - замершего, широко расставив лапы, на краю ложбины и четко видного на фоне только-только начинающего светлеть неба. - Шабр? - Найл скорее догадался, нежели узнал паука. - Это я, Посланник, - спокойно признался ученый смертоносец. - И чего тебе нужно на этот раз, восьмилапый? - Понимания, Посланник, - смертоносец потоптался на месте, мелко переставляя лапы, и снова замер, выбрав более удобную позу. - Скажи, почему ты так сопротивляешься правильной вязке с женщинами? - Потому, что я свободный человек, а не безмозглый производитель! - Но ведь ты все равно оплодотворяешь женщин! Какая разница, делаешь ты это по правилам селекции, или по случайной выборке? - Тебе не понять этого, паук. Связь между мужчиной и женщиной - это не просто плотский, это еще и духовный контакт. - Однако каждый раз, когда ты оказываешься наедине с женщиной, этот контакт возникает. Так было с Сидонией, Танией и Хлорой в Дельте, так было с Юлук, Кавиной и Юрмой здесь. Почему бы тебе просто не оставаться наедине с оптимальной в данный день самкой, и не ждать обычного при этом духовного контакта? В словах Шабра не было и тени иронии - самый обычный научный интерес. Правитель смешался, не зная, что ответить. - Скажи, Посланник, - продолжил Шабр, - ты ведь знаешь, почему Смертоносец-Повелитель приказал поймать тебя и доставить в город? Ты знаешь, что без свежей крови наши слуги вырождаются, ты знаешь, что благодаря обратной вязке нам удастся сохранить предельное количество твоих признаков в человеческих детях, что таким способом можно спасти ваш и без того маленький народ от вырождения на многие поколения вперед. Ответь мне, Посланник, почему ты готов рисковать - и не раз рисковал своей жизнью ради будущего этого народа, но протестуешь против спаривания, которое способно твой народ спасти?! - Мне трудно признать себя обычным инструментом в чужих руках, Шабр. Особенно в той области, которая испокон веков считалась личным, духовным секретом каждого. - Но ведь я стремлюсь помочь, Посланник! - Знаю, - кивнул Найл. - Но понимаешь, Шабр... Вы, пауки, разумные существа. Просто разумные существа. А в нас есть что-то еще. Та самая духовность, смысл которой еще никто не мог объяснить. Ты знаешь, эта самая "духовность" почему-то очень часто заставляет нас поступать вопреки разуму. Смертоносец надолго замолчал. Правитель ждал, осторожно касаясь губами глаз Юрмы, ее бровей, щек, уголков полуоткрытого рта, ямочки на подбородке. - Но что тогда делать, Посланник? - прорезался в сознании недоуменный голос паука. - Я как раз хотел сказать тебе одну вещь, Шабр, - усмехнулся в ответ Найл. - Хотел сказать, что ты выиграл: я согласен показать "фокус" девочкам нового поколения. - Благодарю тебя, Посланник, - присел в ритуальном приветствии Шабр. Паук, естественно, не понял значения слова "фокус", но прекрасно ощутил его смысловую окраску. - Не за что, - усмехнулся правитель. Смертоносец сорвался с места и скрылся за краем ложбины. В тот же миг Юрма вздрогнула, открыла глаза, счастливо улыбнулась: - Посланник? Ты со мной? - Тише, - Найл приложил палец к ее губам. - Нам нужно успеть сделать еще одно очень важное дело...
Скудный запас печеного мяса закончился еще вечером, и выступать в дорогу пришлось на голодный желудок. Впрочем, "выступать в дорогу" не совсем соответствовало истине: путникам пришлось карабкаться в высоту. Противоположный берег каньона не приготовил для пришельцев никаких ловушек или особенных препятствий - просто очень крутой склон. Часто люди выходили на почти совершенно горизонтальные уступы и террасы, на которых можно спокойно перевести дух, местами встречались крутые обрывы - но они всегда оказывались местами разрушены и вполне проходимы. Единственное - природа создала каньон слишком глубоким, и необходимость лезть целый день все вверх и вверх вымотала силы. Зато в конце пути людей ждал неожиданный сюрприз: смертоносцы смогли парализовать волей и удержать до подхода двуногих соратников крупную жужелицу. Стражницы быстро добили ее копьями, набрали среди растущих на склоне сосен хвороста и зажарили хищницу на огне. Мясо этой хищницы, как известно, отдает кисловатым запахом и не отличается изысканным вкусом, зато его хватило на всех. С первыми признаками сумерек за Посланником явился молодой смертоносец и пригласил продолжить передачу "памяти" оставшемуся в Парящей Башне Пурту. И опять правителя ждала украшенная подстилками широкая выемка недалеко от общего лагеря, опять его встречала счастливая от выпавшей удачи девочка. Только на этот раз Найл не устраивал внутренней борьбы между духовной сущностью и физическим влечением. Он просто подарил девушке немного наслаждения, а потом вернулся в лагерь к костру.
Первый день пути за каньоном показался людям подарком судьбы: ровное, как стол плато, поросшее чахлым мхом. Иди, да иди - ни ям, ни камней, ни расселин, ни луж. Правда, плоскогорье было совершенно мертвым - об огне и еде пришлось на время позабыть. К концу второго дня плато начало "портиться": поверхность растрескалась, стала изгибаться, уходить то вверх, то вниз. Кое-где из-под земли принялись выпирать остроконечные скальные выступы, появились крупные овальные валуны, похожие на гальку-переростка, стали попадаться узкие, но глубокие трещины. А впереди, постепенно приближаясь, все четче и четче вырисовывался высокий горный кряж, лежащий путникам поперек дороги. Найла ни капли не пугало столпотворение остроконечных пиков, тем более, что между ними издалека различалось сразу несколько перевалов. Пугало то, что все перевалы казались закрашенными белой краской - это означало, что на них лежит снег. Кроме того, природа подбросила путникам еще одну тайну: перед ближайшим перевалом, весь засыпанный белизной, стоял редкий сосновый лес. Как он смог вырасти в подобном холоде - оставалось загадкой. К середине третьего дня, когда холод высоты стал настолько ощутим, что даже яростным солнечным лучам не удавалось его отогнать, Посланник объявил большой привал, решив дать голодным людям если не пищу, то хотя бы отдых, а сам уселся на корточки и вперился взглядом в заснеженную кручу, задумчиво теребя мочку уха. - Ну, и что теперь? - уселся рядом с ним Симеон. - Может, не тянуть время, а вернуться к каньону? Там хотя бы есть на кого охотиться. У нас у всех давно животы подтянуло. - Обидно, - покачал головой Найл. - Нам осталось всего лишь перевалить за эти горы, и Долина Мертвых наверняка уже там, рядом. - На голодный желудок нам хребта не преодолеть. Люди просто попадают от слабости. Да и смертоносцы замерзнут. Помнишь, как перед долиной Парящей Башни их всех отогревать пришлось? - Когда пауки двигаются, то их тела не замерзают: от мышц идет тепло, вспомнил правитель. - Что, если попытаться порваться через перевал одним рывком, не останавливаясь? - Не получится. Отсюда до леса примерно полдня пути. Еще столько же придется добираться от леса до гребня. Как раз на самом холоде ночь нас и застанет. - А если не останавливаться, идти? - Ночью? В горах? Пропасти на ощупь искать? - медик только хмыкнул. Убьемся. Назад нужно возвращаться. Два дня пути по ровному плоскогорью люди выдержат. Потом отдых: еда, огонь, покой. А потом будем думать дальше. Найл не ответил. Его беспокоило молчание Шабра, который никогда не сможет избавиться от привычки подслушивать человеческие мысли. Да и Дравиг не пытался ни спросить о дальнейшем пути, ни подать совета. Раз молчат значит тоже не знают, как поступить. Над остроконечными пиками горного отрога неторопливо ползли крупные облака. - Может, дождь будет? - не к месту предположил правитель. - Утонуть нам не грозит, - утешил его медик. - Здесь не каньон. - Тоже понять ничего не можете? - подошла к ним принцесса Мерлью. - Ты про что? - Как лес на снегу вырос. - Так, сейчас здесь, наверное, зима, - пожал плечами Симеон. - Через полгода пригреет солнце, потекут ручейки. Зазеленеет травка, зажужжат мухи, поползут жуки, поскачут кузнечики. - Что ты сказал? - Найл крепко схватил Симеона за руку. - Кузнечики поползут... - растерялся медик. - Есть! - Найл вскочил и звонко шлепнул себя кулаком в ладонь. - Знаю! - Откуда здесь зима? - не поверила принцесса. - Дира в нескольких днях пути, а у нас ничего подобного не бывает. - Здесь горы, - ответил Найл. - Высоко, холодно. Если солнце пригревает, то днем лед тает, а ночью все равно изморозь. По эту сторону хребта тень, вот снег и не сходит. - А откуда тогда лес? - Так ведь летом солнце намного западнее встает, - вклинился Симеон. - Вот тогда тут и наступает теплый сезон. А по другую сторону хребта - холодный. - Во всяком случае, будем рассчитывать именно на это, - задумчиво сказал Найл. Путники шли без пищи третий день - от этой мысли сразу засосало в желудке. Еще полдня, чтобы добраться до заснеженного леса - получается четыре. Если перевалить хребет не удастся, на возвращение к каньону уйдет еще четыре дня. Итого: восемь дней голодного перехода. Будь с ним изнеженные жители города - вымерли бы все до последнего. Однако сейчас рядом с Посланником стояли закаленные долгими походами путешественники, уже не раз сталкивавшиеся и с голодом, и с жаждой, и с усталостью. Пожалуй, стоит рискнуть. - Привал, - объявил правитель. - Всем отдыхать: завтра предстоит трудный день.