Прокопьев Сергей. Сорок бочек арестантов (иронические рассказы)

   Куда ни плюнь - противоположности ведут борьбу за единство. Плюс с минусом не усидят на своих местах. Так и тянет разномастные полюса схлестнуться. И не чайку попить, а чтобы пыль до потолка. Каждый норовит единство своим знаком покрыть.
   Отец Елены Владимировны дома все, что касалось забить, отпилить, покрасить, побелить, играючи делал. Щи, борщи и брюки пошить - тоже с большим удовольствием. И за праздничным столом не скучал - гитарой и песнями развлекал народ...
   Отец Антона Александровича ничего тяжелее ложки по дому не поднимал. Жена в медовый месяц нацепила на ненаглядного табличку "НЕ КАНТОВАТЬ", и он, руководствуясь строгим запретом, с радостью уселся в кресло. Проблемы гвоздей или чего другого по хозяйству решались энергичной мамой Антона Александровича. Папа знать не знал и ведать не хотел, что откуда берется.
   С таким-то тяжелым прошлым Елена Владимировна и Антон Александрович потянулись к семейному единству. С квартирой, дитем и котом Барсиком.
   Яблоко от яблони под елку не упадет. У Антона Александровича душа и руки к домашнему труду категорически не лежали. Елена Владимировна решительно была настроена привить их к молотку и другим инструментам.
   Днем и ночью вела прививочную кампанию. Про ночь говорить не будем - не знаем, что и как применялось в спальне для приживления черенков трудолюбия, хотя можно догадаться о коварной тактике интимных методов женского единоборства. Дневным оружием были крики, швыряние чашек на поражение и даже рукопашные схватки.
   Барсик - скотина благодарная - держал сторону Елены Владимировны. Хозяйка кормила, гладила, вычесывала излишки шерсти.
   Хозяин не чесал, не кормил и обижал хозяйку. За что его любить?
   Кот драл когтями любимое кресло Антона Александровича, вытаскивал из его туфель стельки. Конечно, получал за это. Был случай, Антон Александрович так заорал, сунув ногу в жидко загаженный котом туфель, что у Барсика лапы отнялись.
   Барсик зализал раны и перешел на партизанские методы войны. Как только в квартире появлялся Антон Александрович, он исчезал. Где ухитрялся спрятаться в двухкомнатной квартире - по сей день остается загадкой. Однако все попытки разъяренного Антона Александровича найти "гнусную тварь" ни разу не увенчались плачевными для Барсика последствиями. Он растворялся бесследно, успевая до этого напакостить хозяину в душу и другие места.
   Елена Владимировна, что неудивительно с ее воспитанием, любила эстетику. Однажды купила зеркало для прихожей. В ажурной металлической раме.
   - Повесь, - попросила мужа.
   - Сейчас все брошу! - последовал ответ.
   После чего началась борьба противоположностей за зеркальное единство.
   Объект раздора стоял посреди прихожей, бесстрастно отражая противников. Рядом в боевой готовности лежали молоток, пробойник, шурупы...
   Время от времени Елена Владимировна включала "оральник".
   - Я замужем или так себе? - гвоздила супруга. - А ты, значит, для сигаретной вони в доме?! Попробовала бы я не приготовить обед!
   - Как ты достала с этим зеркалом! - в гневе мог схватить молоток Антон Александрович и запустить его в яблоко раздора.
   Будь Барсик барсом, он давно бы загрыз хозяина. А так приходилось наносить ответные удары исподтишка. Например, ароматически пометить подушку Антона Александровича. Тот, в предвкушении постельного блаженства, когда, наконец-то, можно растянуться во всю длину и послать дневной суматохе воздушный поцелуй, нырял под одеяло и тут же пробкой вылетал обратно.
   - Задушу! - метался из угла в угол, оскорбленный вонючим действием. Своими руками!
   Он переворачивал вверх дном квартиру в поисках кота-пакостника, дабы садистки насладиться его кончиной. Но Барсик ухитрялся бесследно исчезать в 53 метрах общей площади... Были у него партизанские захоронки...
   Что касается разбитого зеркала - на его месте вскоре появлялось точно такое же. Борьба за единство не прекращалась.
   Стоит сказать, имелся у Антона Александровича дружок Валера Постников, который часто повторял в мужской компании:
   - Мужики, не занимайтесь галиматьей с перевоспитанием жен! Горбатого только ломом по чердаку исправишь! Столько баб вокруг, а у вас, что ни семья - педагогическая поэма. Вцепитесь в одну юбку, как в соломинку, и ноете: когда из нее человека сделаю? Да идет она и пляшет, если ни ума, ни фантазии. Че ее перекраивать? Выбирай другую и наслаждайся жизнью.
   "Логика есть, - делал анализ теории Антон Александрович. - Не все ведь вяжутся: "Прибей! Отпили!" А с другой стороны - Валера сам четырех жен сменил. Может, лучше зеркало повесить?.."
   Елена Владимировна тоже размышляла по данному поводу. Как-то посмотрела передачу "В мире животных", после нее запала в душу статистика из жизни братьев наших зверских. Оказывается, стоит некоторым водоплавающим создать идеальные условия в водоеме, как сплошняком начинают рождаться мужские особи. В комфорте, что ни приплод - одни самцы. Картина имеет обратную математику, когда водоем напрягают экологией и бескормицей. Чем хуже, тем больше поголовье пополняется за счет юных самок. В критические периоды наблюдается взрыв рождаемости будущих мам, тогда как самцов: раз-два и обчелся.
   "Наша страна, - думала Елена Владимировна, - водоемчик отнюдь не благоприятный! Того и гляди последние мужики вымрут".
   Размышлять-то она размышляла, но зеркало по-прежнему стояло в коридоре.
   - Давай повешу! - вызвалась однажды подруга. - Два года об него запинаюсь. У меня перфоратор есть.
   - Я и сама могу. Только никуда не денется - повесит. Правда, Барсик?
   При упоминании хозяина Барсик бежал прятаться.
   И все же настал победный час, Антон Александрович взял в руки пробойник и молоток.
   Елена Владимировна с секундомером в руке радовалась, глядя на трудовой процесс. Пятнадцать минут ушло на отверстие, еще пять - забить пробку и вкрутить шуруп.
   - Хорошо, когда мастер в доме! - полюбовался на себя в зеркало по окончанию работы Антон Александрович.
   Впервые за последние годы в присутствии хозяина высунул из укрытия нос Барсик.
   За ужином счастливая Елена Владимировна выставила чекушечку "мастеру". И когда он расслабился от принятого на грудь, ласково пропела:
   - Антоша, я купила зеркало для ванной, повесь, а...
   - Не сейчас ведь? - сказал Антон Александрович. - Как-нибудь на досуге...
   На этих многообещающих словах Барсик прыжком взлетел на подоконник, не раздумывая, сиганул с третьего этажа и куда глаза глядят понесся от борьбы противоположностей за единство зеркал.
   Он понял, педагогическая поэма не закончится никогда.
   ВОДКА С СОДОВОЙ
   В то распрекрасное время Владимир Петрович Мошкин был желторотым молодым специалистом. Отправили его с зубрами ракетного дела в командировку на полигон Капустин Яр. В пятницу вечером двинули ракетчики в кафе "Уют".
   Где Мошкин познакомился с рецептом водки с содовой. Технология имела следующее содержание. Наливается полфужера водки (в тот вечер заказали "Пшеничную"), открывается бутылка минералки и четырьмя пальцам берется под горлышко. Пятый - большой - плотно закрывает отверстие. Закупоренный таким образом сосуд пару-тройку раз энергично встряхивается. Отчего газированная жидкость начинает бешено искать в бутылке пятый угол. В этот взрывной момент палец-клапан чуть приоткрывается, сама себя распирающая минералка, почуя слабину, устремляется на выход, который уже нацелен в бокал. Мощная струя воды и газа с шипением вырывается на волю и динамическим ударом вбрасывает в веселые градусы минеральную добавку.
   Не хуже сифона агрегат получается. И всегда под рукой.
   Хотя не так элементарно, как у сифона: нажимай да пей. Сноровка нужна. Поначалу у Мошкина выходило "обливай, кого попало". Доведенная до взрывоопасного состояния "содовая" била в брюки, в декольте дамам, техруку Шухову в глаз. С головы до пят мокрый Мошкин - благо на улице плюс тридцать и в кафе не меньше - упрямо продолжал укрощать струю, он должен был напоить товарищей модным напитком собственного исполнения.
   Наконец, набил руку на оптимальное взбалтывание, четкое управление клапаном и струей, которая стала бить точно в центр фужера, а не в физиономии соседей.
   Отмечая обретение полезного рукомесла, Мошкин, на радость компании, заказал от себя лично бутылку "Пшеничной".
   Не подумайте - ракетчики все внимание сосредоточили на водке с содовой. Они танцевали, наперебой вспоминали рыбалки, которые в этой местности были не описать пером!
   Черную икру здесь измеряли литрами, ели ложками, покупали за спирт тазами. В своей жизни Мошкин всего один раз употреблял данный деликатес. В бутербродном исполнении. Тот по плотности расположения икринок походил на доминошный "камень" два-два. Посему наш герой не мог уразуметь фантастику, как в наше время можно икру есть ложками из тазов. Купчина-золотопромышленник мог наворачивать ее так в прошлом веке. Или какой-нибудь князь...
   - Мы раз поехали на рыбалку на моторке, - еще больше ошарашил Шухов, причалили к берегу, бутылку достали. Перед рыбалкой перекусить не грех. Вдруг видим: на другом берегу мужик из штанов выпрыгивает в нашу сторону. Кричать через реку - не докричишься. Он семафорит что-то руками-ногами. Стали приглядываться. Дурдом какой-то. То ли от рожденья клоун, то ли жизнью пришибленный. Лет сорок мужику, он оскалился, уши двумя руками оттопырил и теребит. "Надрать нам, что ли, грозится?" - гадаем на его ужимки. Потом язык начал показывать. Вывалил его до основания, как собака загнанная, и машет головой. Мы даже в бинокль посмотрели на эту канитель. "Не в себе человек, думаем. - Явно мозги набекрень". Он язык убрал, начал по горлу себя колотить ладонью со зверской физиономией. "Че это, - говорим, - он нас пьяницами обзывает? Всего-то две бутылки на пятерых выпили". И только когда он два сазана, килограммов на пять каждый, притащил к воде и замахал рыбинами в нашу сторону, Большаков все понял: "Не обзывается вовсе. Показывает, сердешный, что горло пересохло, уши опухли, так выпить хочется".
   Оказывается, дружки-приятели утром оставили мужика за сторожа, сами уплыли на лодке за опохмелкой и пропали. А он один-одинешенек на острове без плавсредств. И голова раскалывается. За бутылку спирта тазик икры набузовал. "Ой, спасибо, мужики, - забегал вокруг нас, - не дали умереть". И что вы думаете, сделали мы с икрой? Если и съели, то процентов десять. Остальные девяносто в воду на обратной дороге...
   - Как! - чуть не упал со стула Мошкин. - Протухла?!
   - Зачем. От греха подальше. Попадись рыбнадзору - он за икру все бы конфисковал: снасти, ружья, моторку - да еще в КБ телегу накатал.
   - Надо было слопать! - не мог прийти в себя от такого расточительства Мошкин.
   - Не дай Бог, икрой объесться!
   - Я бы съел!
   - Завтра предоставим такую возможность.
   - Не может быть?
   - А то.
   ...Мошкин, дело молодое, перед сном обычно предавался эротическим фантазиям. После кафе мечты носили более дефицитный характер. Засыпал в сладком предвкушении поглощения икры ложками.
   И первое, что пришло утром в голову под звон будильника, - мысль о предстоящей царской закуске. Только после этого вспомнил про задание купить хлеба на всю компанию.
   - Чтобы икру заедать, - говорил Шухов.
   - Лично я не буду вкус хлебом портить? - сказал Мошкин.
   Голова у него, несмотря на выкушанные накануне объемы водки с содовой, не болела. Владимир Петрович пока находился во младенческой стадии потребления алкоголя, когда нет похмельной отдачи. Наивный организм еще пребывал в надежде на благоразумие хозяина, не махнул на него рукой и тщательно перерабатывал сивушные масла. Голова не трещала, как у мужика-робинзона с икрой и сазанами. Хотя послересторанная легкость и некоторая заторможенность имели место.
   Мошкин сунул руку под подушку и обомлел. Схватил брюки со стула и заскрипел зубами.
   "Свистнули!" - панически вспыхнуло в голове.
   И тут же погасло.
   Голова с облегчением вспомнила, что кошелек был предусмотрительно спрятан вечером в чемодан и сдан под надзор в камеру хранения.
   От сердца паника отлегла.
   Чтобы через 15 минут налечь пуще прежнего.
   Мошкин до последних носков перерыл чемодан. Кошелек отсутствовал.
   А в нем, ни больше, ни меньше, 164 рубля командировочных - сумма, соизмеримая с месячным заработком, и билет на обратную дорогу. Экономический удар, равнозначный катастрофе. И впереди месяц командировки. Мошкин побежал к администратору, та позвонила в милицию.
   Милиционер был дюжий, ражий, с полковничьей статью, но капитан.
   Цепким взглядом окинул место преступления и начал расследование кражи.
   - Сколько пропало денег? - спросил с полковничьей строгостью.
   Мошкин назвал размеры финансовой трагедии.
   - Спиртные напитки употребляли накануне?
   - Три рюмки, - изрядно покривил душой потерпевший.
   - Какой алкоголь принимали? - продолжал опрос капитан.
   - Водку с содовой?
   - Это что за отрава?
   Мошкин рассказал рецепт. Милиционер хмыкнул.
   - Кого подозреваете в содеянном?
   Мошкин никого в нем не подозревал, хотя вспомнил, что вечером, когда упаковывал кошельком чемодан, в номере присутствовал один жилец. Будучи простым инженером, Мошкин попал в номер массового поселения, где стояло 6 кроватей. Сожители незнакомые, посему Мошкин и прибегал к услугам камеры хранения. Но, изрядно нагазированный водкой с содовой, упрятав кошелек в чемодан, сразу не закрыл и не сдал его под охрану. Ходил умываться, заглядывал в номер к Шухову. У подозреваемого было время на совершение грабежа.
   И как только он появился на месте преступления, капитан взял в оборот. Записав фамилию, другие данные, приступил к допросу:
   - Вы видели, как гражданин прятал кошелек в чемодан?
   - Нет, - ответил подозреваемый, еще не понимая, к чему клонит милиция.
   - Гражданин был пьяный? - указал на Мошкина капитан.
   - Не сказать чтобы, - с улыбкой уклончиво ответил подозреваемый, - все хотел научить меня делать водку с содовой.
   - Сколько было денег в кошельке? - будничным тоном спросил капитан.
   - Откуда мне знать? - растерялся подозреваемый.
   - Зачем открывали чемодан в отсутствии владельца? - на этот раз капитан, отбросив сантименты, спрашивал как в тюремной камере.
   - Ничего я не открывал, - начал понимать суть происходящего сосед Мошкина и побледнел.
   - Потерпевший утверждает, за время его отсутствия чемодан изменил местоположение.
   - Он загораживал проход, я убрал в сторону.
   - В каких купюрах были деньги в кошельке? - капитан, коварно расставляя мины, вдруг снова заговорил простецким тоном.
   - Наверное, бумажными, - ответил подозреваемый.
   - Пожалуйста, не умничайте, - предупредил капитан. - Разрешите посмотреть ваш кошелек?
   В этот момент в номер заглянул Шухов.
   - Ты хлеб взял? - спросил Мошкина.
   - У меня деньги сперли, - трагически сказал потерпевший. - Я не поеду.
   - Жалко, - посочувствовал Шухов. - Мы тебе привезем банку... - и осекся, посмотрев на капитана, - чего-нибудь.
   Подозреваемый то взволнованно садился на свою койку, то вставал.
   - Из номера никуда не выходите, - взял с него "подписку о невыезде" капитан и направился с Мошкиным в камеру хранения.
   Обнаружив в чемодане пропажу, Мошкин сдал его обратно под охрану. Раз пошло такое воровство, могут и без носок оставить.
   Капитан внимательно осмотрел замки чемодана на предмет вскрытия отмычкой. Следов взлома не обнаружил.
   - Откройте, - предложил потерпевшему.
   Мошкин открыл.
   - Я на сто рядов перерыл... - заверил он.
   Капитан засунул руку вовнутрь и... вытащил пропажу из-за подкладки.
   - Ваш?
   - Мой, - виновато ответил Мошкин.
   - Молодой человек, - по-отечески посоветовал капитан, - никогда не булыжьте водку. Великий Менделеев не зря учил: в ней должно быть именно 40 градусов. А вы поганите продукт всякой пошлостью! Фугуете туда пузыри с содой!
   - Лучше вообще одну минералку пить, - самокритично заявил Мошкин.
   - Вам виднее, - сказал капитан.
   Но вечером Мошкин опять лихо пускал струю "Боржоми" в "Пшеничную".
   - Пошли ко мне, - позвал его после рыбалки Шухов, - мы тебе икры целую банку привезли.
   - Половина, - собираясь на икру, сказал Мошкин зря подозреваемому соседу, - твоя. В качестве морального ущерба.
   - Да ладно, - ответил тот. - Спасибо.
   Банка оказалась баночкой из-под детского питания, граммов на 50.
   - Я думал, литровая, - разочаровался Мошкин.
   - Больше не получилось, - сказал Шухов, довольный удавшейся шуткой,-рейд у рыбнадзора, побоялись.
   Мошкин хотел поначалу всю баночку отдать мнимо подозреваемому.
   После первой рюмки решил разделить деликатес по-братски.
   После второй сказал: "А че там дробить? В следующий раз дам!"- и умял чайной ложкой царскую закуску один.
   Без хлеба.
   Запивая водкой с содовой.
   И не объелся.
   КАТАНКИ С ШАМПАНСКИМ
   Зима в тот год от звонка до звонка лютовала. Не то что птицы - мысли на лету замерзали. В ожидании автобуса, до последних костей продрогнув, подумаешь мечтательно: "Эх, сейчас бы..." А дальше ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Смазку в голове прихватывает, мыслительный процесс нараскоряку встает, впору паяльной лампой отогревать.
   Посреди климатического катаклизма жена Тамара спрашивает у Владимира Петровича Мошкина:
   - Катанки маме подошьешь? Прохудились на пяточках, жалуется - ноги больно зябнут.
   - Надо подумать, - стал набивать цену мастер.
   - Она за работу бутылочку шампанского обещала.
   Мошкин быстро подсчитал: размеры его дневного заработка тянут меньше, чем жидкий гонорар, и взял отгул.
   Первым этапом ремонта был поиск подшивочного материала. В подвале дома имелись кладовки. В мошкинской от прежнего хозяина всякий хлам валялся. В наследственных закромах Владимир Петрович откопал пару поношенных, но добротно катанных валенок. Экстерьер находки отличался жуткой расцветкой. Будто в зоопарке шерсть с кого ни попадя чесали. С верблюда клок, с козла куделю, с собаки жмень и еще черт знает с какого страшного зверя... Одно пятно рыжее, другое пегое, третье вообще серо-буро-коричневое... Кошмар! По всему видать, обувь производства военной поры. Когда не до эстетики в тылу, если пули на фронте туда-сюда свистят...
   Мошкина данное обстоятельство не огорчило. Кто там будет тещины подошвы на предмет красоты разглядывать? С тестем давно разошлась...
   Натирая шелковые нитки варом, Владимир Петрович приготовил дратву и "включил" шило.
   Крепко припек мороз старушку, над любой копейкой от макушки до пят трясется, а тут шампанское посулила выкатить. Обещанное грело душу сапожника. Любил напиток аристократов. Через это работал качественно. Над каждой стежкой старался. Не гнал "быстрей-быстрей", абы как.
   К приходу жены заканчивал ремонт первого валенка.
   Тамара с 40-градусного мороза влетела раскрасневшаяся, счастливая наконец-то попала в тепло. С легонькой ехидцей спросила, снимая пальто:
   - Что, Данила-мастер, получается чаша?
   - Полбутылки шампанского теща может выставлять! - с чувством сапожнической гордости подал "Данила" готовый валенок.
   - О! - схватила супруга предмет ремонта. - Шик-моде...
   И запнулась. Будто с разбегу в стену лбом врезалась. Во все щеки морозный румянец на раз схлынул с лица. В глазах, глядящих мимо Мошкина, вспыхнул ужас.
   Мошкин повернулся за взглядом жены и забыл про шампанское. Матерки зароились на кончике языка.
   "Данила"-сапожник свершил роковую оплошку. До того увлекся процессом, что, как закодированный, подошву для первого ремонтируемого валенка вырезал, распластав голенище второго тещиного. А пара пегих, военно-катанных из козла, собаки и других верблюдов, стоит в сторонке целехонькая.
   За все время работы шилом ни полмысли не пролетело о неправильном цвете подшивки. Наоборот, Владимир Петрович пел над радикально черной дополнительной подошвой, ни грамма не подозревая о собственноручно сотворенной катастрофе. У тещи без того со здоровьишком завал, покажи раскромсанный валенок - враз дуба врежет. А новые купить в ту сумасшедшую зиму было бесполезно.
   - Вечно ты сломя голову, как голый в баню! - кричала жена. - Как можно не отличить эту страхолюдину от маминого?! Как?!
   Мошкин тупо смотрел на жену.
   - Урод - в жопе ноги! - клеймила благоверная.
   Приходилось безропотно соглашаться...
   - Подшивай мои! - приказала. - Они, конечно, тоньше. Но нога у нас одна, авось мама не заметит подмены.
   - А ты как? - сердобольно вякнул Мошкин. - Вся зима впереди, сплошняком морозы трещат!
   - У тебя умнее есть варианты?
   Таковых не имелось.
   И спарить отремонтированный тещин с валенком жены бесполезно. Сразу видно - один толще.
   Подшивая Тамарины тещиными, Мошкин о деликатесном вознаграждении не думал. Какое тут к лешему шампанское?
   Хотя супруга больше не ругалась. Но потому, как гремела на кухне тазами, как швыряла в них мокрое белье, было ясно: внутри клокочет вулкан злости. Дабы не сгореть заживо, затеяла отвлекающим маневром стирку.
   Покончив с валенками для мамы жены (Тамара на этот раз не восхищалась "шик-модерн"), Мошкин забеспокоился, душа прямо заныла: в чем супруга будет противостоять жутким морозам? Из зимней обуви остались одни сапожки на рыбьем меху. И тот искусственный. В таком обмундировании хоть запляшись на остановке: смерть ногам обеспечена. А они не только стройные, родные. Жалко. Любящее сердце подсказало: остатками тещиных валенок подшить козлино-собачью пару.
   - Том, давай тебе эти отремонтирую?
   - Делай что хочешь! - обречено прозвучало в ответ.
   Дескать, если на роду написано нести тяжкий крест, выше судьбы не прыгнешь.
   Подшив три валенка, Мошкин набил руку до виртуозности. Шило замелькало над военно-пегими, вскоре те обрели дополнительные подошвы. Владимир Петрович поставил отреставрированную пару на табуретку, полюбоваться итогом работы. Нет, руки у него из нужного места растут. Покрасить бы еще. Молодая женщина и будто со свалки... А завтра на работу. Да не на стройку штукатуром - в технологический отдел... Каким-то образом надо подводить пятнистую козлино-верблюжью поверхность под общий цветовой знаменатель.
   На новую проблему заряженная голова - на то и существует у инженера, чтобы мыслить, - вспомнила про индийский сапожный крем, имеющийся в хозяйстве. Если им покрыть разномастную поверхность? "Разогретая до жидкого состояния вакса ровнее ляжет", - решил Мошкин. В плошке на газе растопил крем, тампоном нанес на рыжее пятно. Ура! Его как ни бывало. Рыжее стало черным.
   Вдохновленный блестящим результатом эксперимента, Мошкин приступил к промышленным площадям покраски. Решительно поставил на газ металлическую банку с кремом. Под воздействием высокой температуры тот начал быстро переходить в жидкообразную фазу... Но не остановился в этом состоянии, как требовалось сапожнику, неуправляемо двинул дальше... Вспыхнул ярким пламенем...
   Сажа, как из пушки, вырвалась из банки и заполнила хлопьями кухонное пространство. Перед глазами у Мошкина пала шевелящаяся темнота. Она затмила лампочку, шкафчики, весь белый свет. Каких-то 200 граммов в баночке, а сажи налетело хоть лопатой греби... Белоснежные паруса простыней и пододеяльников, развешанных для просушки, в мгновение приняли пиратский окрас. Малюй череп и кости и бери океаны на абордаж.
   "Ё-мое! - подумал во мраке Мошкин. - Коряво получилось".
   На взрыв прилетела жена. Увидела постельное белье, покрытое лопухами жирной сажи, с нарастающим воем выскочила обратно.
   Мошкин услышал, как она плашмя упала на диван, сквозь рыдания простонала:
   - Боже, чем я перед тобой так провинилась?! За что ты надел на меня этот камень? За что?!
   "Так уж и камень!" - проворчал Владимир Петрович. Тем не менее, во весь голос не решился опровергать скоропалительный вывод жены. Обстоятельства требовали срочного спасения семейных ценностей. Вооружившись зубной щеткой, принялся снимать черные хлопья с постельных полотнищ. Технология оказалась верной. В первом приближении удалось счистить траурный налет.
   Жену на экспертизу приглашать не стал. И так было яснее ясного требуется перестирка.
   Помыв пол в кухне, вернулся к основному занятию того, памятного на всю оставшуюся жизнь дня - валенкам. К счастью, крем не весь сгорел. "Данила-мастер" вовремя успел накрыть баночку тряпкой. Осторожно расплавил остатки и, щедро замазывая пятна, сделал пестрые валенки, катанные в суровые военные годы на основе зоопарка, черными.
   И все-таки не в тот момент была поставлена точка в этой истории.
   - Ну что? - спросил жену Мошкин-сапожник, когда на следующий вечер вернулась домой. Отреставрированная обувь на ней была по-прежнему идеально черной.
   - Что-что? Сорвал рабочий день нашему отделу.
   С мороза Тамара примчалась в верблюжье-собачьих, цвета индийской ваксы валенках на работу, разместилась в своем углу, и через десять минут сапожная вонь густо ударила в сотрудников. Даже те, у кого обоняние было забито насморком, начали задыхаться от газовой атаки.
   Коллеги закрутили носами - откуда амбра прет? И как по команде бросились искать источник отравления атмосферы труда. Как-никак не казарма кирзой благоухать.
   Все углы обшарили, мебель перетрясли - нет причины отвратного запаха.
   В сторону Мошкиной посмотрят, вроде оттуда тянет. И только плечами пожмут. На молодой женщине валенки. Не та обувь, чтобы солдатский вонизм испускать. И окно не откроешь, без того в помещении тепла каких-то 12 градусов. В пальто сидеть приходится. Только что без варежек.
   Целый день сотрудники поминутно выскакивали в коридор за свежим кислородом. Какая уж тут производительность...