Пучков Лев. Эра Отмены

   Во всей округе внезапно смолк непрерывный монотонный гул машин, будто бы весь совокупный транспорт города разом заглушил моторы и встал… И воцарилась странная гнетущая тишина. Так тихо стало, что Лиза расслышала, как на дальнем фланге кто-то из бойцов нервно барабанит пальцами по магазину своего оружия.
   – Пауза, – тихо сказала Лиза.
   – Заметил, – Герман болезненно морщился и тёр глаза – похоже, ему тоже «отредактировали контрасты». – Надеюсь, это не помешает нам работать… Огонь!!!
   Бойцы как следует прицелились и почти синхронно нажали на спусковые рычаги.
   Тишина.
   С недоумением переглянулись, нажали ещё разок…
   Тишина.
   Третья попытка – результат тот же.
   – Да что такое!
   Чертыхаясь, Герман побежал к опоре.
   Проверил гранатомёты, вроде бы всё в порядке. Крикнул, чтобы притащили два гранатомёта из своих запасов (враги подбросили бракованное оружие?! Бред, конечно, но…), самолично пощёлкал спусковым рычагом…
   Тишина!
   Озарённый смутной догадкой, Герман скинул с плеча штурмовую винтовку и «дал очередь» в сторону двери.
   Увы, очередь так и не состоялась: спусковой крючок щёлкал вхолостую.
   – Чтоб я сдох… – ошеломлённо пробормотал Герман. – Это что же такое творится?!
   Лиза нажала один из изумрудов на своём универсальном хронометре и без эмоций, академическим тоном продиктовала:
   – Во время Паузы не функционирует стрелковое оружие и гранатомёты. В связи с малым временем Паузы возможность провести испытание отсутствует, так что причина пока не выяснена…
   Эту фразу Лиза произнесла машинально, глядя в сторону опоры, а затем бросила взгляд на циферблат и заметила, что часы не работают.
   – Мой хронометр тоже не работает во время Паузы, – сообщила Лиза неработающему хронометру, вновь нажав изумруд.
   Затем поняла, что сделала глупость, идиотски хмыкнула и оценила своё поведение – уже в пространство, вне связи с хронометром:
   – Вот дура-то…
   – И что будем делать? – растерянно уточнил Герман, вернувшись от опоры несолоно хлебавши.
   – Сейчас пауза кончится – продолжим, – спокойно сказала Лиза. – Ты волнуешься?
   – Нет, я не волнуюсь! Я просто очень зол. Слушай, это что же теперь… Это что же, когда НАЧНЁТСЯ… оружие не будет стрелять?
   – Не знаю, – покачала головой Лиза. – У нас нет таких данных. Учёных потом спросим, может, они что-то знают. Ну, и не забывай, что сейчас идёт Отладка, так что возможны любые девиации. Не факт, что в Эпоху Резонанса будет ровно то же самое, что мы сейчас наблюдаем в Паузах.
   – Мне это очень не нравится, – пожаловался Герман. – Зачем, спрашивается, столько лет тренировались, отрабатывали тактику и взаимодействие…
   Через несколько минут «створки окна закрылись, шторы задёрнулись, прищепка вернулась на место»…
   И всё вокруг пришло в движение.
   Раздался звук множества заводящихся двигателей, из карманов бойцов забубнили мобильные «приветствия», хронометр Лизы дисциплинированно возвестил о том, что он в полном порядке и готов работать дальше.
   Гранатомёты, использованные во время Паузы, не работали. Герман не стал разбираться в причинах, просто дал команду сапёру, и тот за две минуты «открыл» дверь пластиковой взрывчаткой.
   – Заходим! – скомандовал Герман, и колонна в камуфляже ворвалась в клубящийся бетонной взвесью проём сервисного тоннеля.

* * *

   Бойцы «Омеги» разбежались по ответвлениям тоннеля.
   Герман с Лизой остались в тамбуре, ожидая результатов.
   Лиза привычно прикрыла веки, проверяя сумеречную зону…
   И вздрогнула.
   Красные точки исчезли.
   Телепортация или излечение?
   У Ордена есть техники нейтрализации последствий ментального воздействия, но для этого требуются специальные устройства, потребляющие колоссальное количество энергии. «На коленке», в полевых условиях, «снять ментал» просто невозможно.
   Телепортация?
   В базе данных Дома есть принципиальные схемы общего устройства Хранилищ.
   Как правило, в комплекте к Хранилищу прилагается портальная камера… Но нигде нет ни одного упоминания о том, что эта камера – рабочее устройство, а не рудиментарный декор Древности.
   Иными словами, в базе данных Дома нет ни одного упоминания о том, что телепортация возможна в принципе.
   Кроме того, если даже немного пофантазировать в этом направлении и предположить, что Мастер Пути телепортировался вместе с парализованными бойцами Ордена куда-то на значительное расстояние, сейчас у Лизы должен наблюдаться резкий отток энергии. И она, по логике, может в течение минуты свалиться от истощения или даже умереть, если не успеет разорвать связь.
   Ничего подобного Лиза не ощущала.
   Никаких запредельных нагрузок и предощущения Смерти.
   Да, была усталость, но после неудачных и энергоёмких экзерциций в гаражах и последующего поддержания связи с бойцами Ордена – это вполне нормальное явление.
   – Гера…
   – Что?
   – Мы их потеряли.
   – С чего ты взяла?
   – Я их «не вижу». В сумеречной зоне пусто.
   – А перед Паузой проверяла?
   – Да, они были совсем близко.
   – Может, Пауза как-то повлияла? Далеко удрать за пять минут они не могли.
   – Нет, их здесь нет.
   – Не спеши с выводами. Поищем, посмотрим…
   Этот сервисный тоннель принадлежал Водоканалу, и ничего особенного в нём не было. Несколько коридоров-ответвлений, две подсобки и четыре колодца, ведущих в разные коллекторы.
   Поверхностный осмотр показал, что все коллекторы, кроме северо-западного, не имеют для беглецов жизненной перспективы. Трубы тут были узкие, по одному, в принципе, проползти можно, но тащить за собой парализованного товарища совершенно нереально.
   Для подтверждения этой вопиющей бесперспективности бойцы по-быстрому взяли пробы воздуха из каждой трубы и прогнали через биохимический анализатор.
   Все три результата были примерно равны нулю. Примерно, потому что в трубы немного затягивало из колодцев, в которых были бойцы. Любое живое существо имеет свойство дышать, и в замкнутом пространстве с минимальным движением воздуха довольно долго остаются так называемые «промежуточные продукты процесса дыхания», по которым можно определить немало параметров, вплоть до пола, возраста и состояния здоровья этого самого существа.
   Так вот, прибор показал, что в этих трубах сегодня не дышала ни одна захудалая крыса, не говоря уже о существе с человеческим объёмом лёгких.
   Северо-западный коллектор заметно отличался от других.
   Здесь был прямоугольный высокий тоннель, совершенно сухой на всём своём стометровом протяжении и заканчивающийся мощной бетонной забутовкой, спрессованной под гнётом времени до гранитной твёрдости. Ни одного колодца, ни одной решётки, ни даже какой-то паршивенькой отводной трубы.
   В общем, ровным счётом ничего, кроме гладких бетонных стен. Непонятно было, для каких целей соорудили этот тоннель – он совершенно не вписывался в логически обоснованную систему прочих здешних коллекторов и явно был в ней лишним.
   Герман дал команду, и сапёр с детектором пустот принялся прощупывать тоннель.
   На последней трети прибор показал размытый контур прямоугольного профиля, примыкавшего к тоннелю под углом примерно в пятьдесят градусов.
   Стенка тоннеля в этом месте была совершенно гладкой и монолитной, никаких намёков на пазы, щели или какие-то иные признаки двери обнаружить не удалось.
   Поиски рычагов и потайных кнопок успеха не имели, поэтому Герман опять предоставил слово сапёру, а все прочие покинули коллектор и на всякий случай вышли на улицу.
   Вскоре внизу громыхнул взрыв, затем прибежал сапёр с докладом:
   – Есть пролом, можно заходить!
   Получившийся в результате взрыва проём открывал дикую выработку, полого спускавшуюся вниз. Здесь не было никаких крепей, ламп, проводов, вообще ни малейшего свидетельства о том, что эта выработка рукотворна. Натуральный пещерный ход овального сечения высотой чуть более человеческого роста.
   Единственно, что здесь напоминало о недавнем человечьем присутствии: две пары стоптанных кроссовок сорок третьего и сорок четвёртого размеров.
   – Так торопились, что из обувки выпрыгнули! – не ко времени развеселился Герман. – Или это какой-то хитрый трюк?
   Ход вёл в просторную камеру с каменными стенами, выложенными по технологии инков, совершенно без раствора, с плотно пригнанными друг к другу глыбами магматических валунов.
   Обследовав помещение, сапёр не обнаружил очевидных признаков опасности и пригласил Германа с Лизой.
   Оказавшись в камере, Лиза сразу поняла, что это как раз ТО САМОЕ, что было указано в принципиальных схемах Хранилищ.
   – Это… Это то, о чём я думаю? – растерянно уточнил Герман, обшаривая лучом фонаря две странные конструкции, расположенные в противоположных углах помещения.
   – Не знаю, о чём ты думаешь… – Голос Лизы дрожал, она была готова расплакаться от разочарования. – Но, если верить нашей базе данных, это портальная камера. И, как видишь, никакого Хранилища здесь нет.

Глава 3
Богдан Найдёнов. Зубрила, отличник, зануда

   Неподалёку от пункта назначения Богдан почувствовал приближение Паузы. Это был сложный и запутанный клубок ощущений, на описание которого пришлось бы потратить немало времени и бумаги, хотя бы по той простой причине, что сам Богдан не мог внятно и толково объяснить, что с ним происходит.
   Единственное, что он мог сказать совершенно точно: примерно то же самое было накануне первой Паузы.
   Богдан немедленно связался с Арсением и доложил:
   – Думаю, скоро начнётся. Подтверждаю: это не случайность, у меня в самом деле есть Предчувствие!
   – «Скоро» – это просто замечательно. Однако нельзя ли поточнее? И кстати, это выводы по одному эпизоду?
   – По двум. В прошлый раз и сейчас. Поточнее пока не получается, но есть чувство… эм-м… как бы это в двух словах… нарастания, набухания, приближения, предвкушения, трепетного такого волнения…
   – У меня тоже так бывает, – разоткровенничался спутник Богдана. – Когда неделю без подружки, а потом – цап её за бретельки! Такое сразу нарастание…
   – Это кто там у тебя? – всполошился Арсений.
   – О, это отдельная история. Но ты не волнуйся, делу это не мешает, скорее наоборот. В общем, я уверен на тысячу процентов: у меня Предчувствие!
   – Не спеши делать выводы, – рассудительно заметил Арсений. – Если в самом деле «начнётся», тогда уже будет два эпизода. Ну и, разумеется, для системы нужно как минимум три повтора.
   – Ясно. Но вы там хоть аэропорты предупредите…
   – Уже не надо.
   – Не понял?! Мы перестали помогать мирянам?
   – Слушай, тебе уже двадцать пять лет, пора избавляться от максимализма.
   – Замечание принято. Почему не надо звонить в аэропорты?
   – По печальным итогам прошлой Паузы, в большинстве стран принято решение отменить все вылеты до выяснения обстоятельств. Мотив старый и проверенный: в связи с террористической угрозой.
   – Понял. Наверно, Господа подсуетились?
   – Слушай, тебя сейчас…
   – …не должны волновать такие мелочи, – привычно закончил фразу Богдан.
   – Верно, – пробурчал Арсений. – Ты лучше на дорогу смотри. Как там наши?
   Богдан посмотрел назад.
   Бойцы были синюшно-багровыми и опухшими до безобразия, жить им осталось в лучшем случае полчаса.
   Первое, что он сделал, когда выехали из гаражей, это сообщил на базу о случившемся и предупредил, чтобы готовили аппараты для нейтрализации.
   Однако, если сейчас что-то не заладится с порталом, аппараты не пригодятся. Чтобы добраться до Убежища обычным способом, понадобится не менее двух часов. Это если по пути не случится пробок.
   – Считай, что никак. Если не управлюсь с порталом, им конец.
   – Тогда постарайся управиться. Вы далеко?
   – Постараюсь. Мы уже близко. И кстати, я вам сюрприз везу.
   – Ненавижу сюрпризы, – признался Арсений. – Они никогда не бывают хорошими.
   – В этот раз будет исключение, – обнадёжил Богдан. – Это хороший сюрприз. И не просто хороший, а… может быть, даже судьбоносный…
   – Судьбоносный? – заинтересовался Арсений. – И что это за сюрприз такой?
   – Не по телефону, – уклончиво ответил Богдан. – Встречай, всё увидишь сам.
   – Хорошо, ждём тебя…
   – Думаешь, она попробует удрать из страны? – спросил спутник.
   – Из страны… – рассеянно повторил Богдан, пытавшийся сосредоточиться на предощущениях Паузы и вывести хоть сколько-нибудь приемлемую систему отсчёта. – Удрать… Это ты про кого?
   – Про девчонку эту, зеленоглазую, про кого же ещё!
   – Хм… Ну уж нет, брат, удрать – это не про неё. Это, скорее, нам с тобой удирать придётся. Или забиться в какую-нибудь щель и замереть как мышкам. Она здесь хозяйка. Сейчас эта хозяйка свистнет своё войско, и если мы не успеем убраться подальше, нас разложат на атомы… Тебя как звать?
   – Семён.
   – Очень приятно – Богдан.
   – Не скажу, что приятно, но запомню. А зачем тогда в аэропорты звонить?
   – «Полосы заминированы, взлетать-садиться нельзя».
   – Хулиганите, что ли? За это, если ты не в курсе, срок схлопотать можно.
   – Хм… Ты такой смешной. «Срок»… Тебя в любой момент могут убить. Ты сам только что убил четверых. Тебя сейчас не должны волновать такие мелочи, как срок.
   – «…Не должны волновать такие мелочи…» – передразнил Семён. – Это был твой отец, по телефону?
   – Не думаю, что нам стоит это обсуждать, – Богдан слегка покраснел. – Ты не слышал про падения самолётов в первую Паузу?
   – А, так этот бардак Паузой называется? Хорошо хоть не менопаузой. Да, слышал по радио, пара самолётов где-то грохнулась.
   – Может, пара десятков?
   – Не знаю, по «Дорожному Радио» сказали, что два самолёта. Но мне, вообще, глубоко по гульфик, они же не на меня упали.
   – Не смею подвергать сомнению высочайшую информированность «Дорожного Радио»…
   – А попроще?
   – Упавших самолётов было значительно больше. Кстати, вон там налево и под мост…

* * *

   Беглецы заехали под мост и остановили машину возле металлической двери в центре опоры.
   – Выгружай, я открою, – Богдан достал из «бардачка» камертон и вышел из машины.
   – Куда выгружать?
   – Прямо к двери.
   Отбежав от двери на пять метров, Богдан вставил камертон ножкой в крохотную выемку в опоре, достал из кармана перочинный нож, разложил и ударил обушком одновременно по обоим зубцам.
   Раздался чистый мелодичный звук, в двери что-то щёлкнуло, и она приоткрылась.
   Эти манипуляции вполне закономерно могли бы вызвать удивление, но Семён даже не обратил внимания, каким образом его спутник открыл дверь.
   Семён был занят – вытаскивал из машины парализованного бойца, и это неожиданно оказалось непростым и довольно трудоёмким занятием.
   Когда парализованных грузили в машину, их тела и конечности были более-менее эластичными. А сейчас покатались по городу, прошло вроде бы немного времени, но парни стали как будто деревянные – ни согнуть, ни разогнуть.
   – Это просто беда какая-то, – озабоченно пробормотал Семён. – Вообще, я не уверен, что их стоит куда-то тащить. По-моему, им срочно нужна «Скорая»!
   – «Скорая» им не поможет, – Богдан принялся помогать Семёну. – Им сейчас не поможет ни один врач в мире.
   – Это яд, что ли?
   – Это хуже яда. В общем, успеем доставить на базу – спасём. Так что, будь добр, шевелись быстрее и помалкивай.
   Бойцов с трудом извлекли из машины и втащили за дверь, в тамбур. Затем вернулись к багажнику, чтобы забрать кое-какие вещи.
   Богдан надел через плечо небольшую холщовую сумку, взял два фонаря, один из них отдал Семёну и вручил ему меч.
   – Ты здоровее, так что сам таскай свою железяку.
   Семён ничего не ответил, но, увидев в багажнике оружие, разом посуровел и нахмурился.
   Что ж, для мирянина реакция вполне закономерная.
   – Мы не террористы, – счёл нужным объяснить Богдан. – Не криминалитет.
   – Угу, – пробурчал Семён, с сомнением глянув на дверь в опоре.
   – Скоро ты всё узнаешь, – пообещал Богдан. – А пока тебе достаточно знать, что мы – дичь, а ОНИ – охотники. И эти охотники с минуты на минуту будут здесь.
   – Угу, – Семён стал оглядываться, словно бы оценивая оптимальные варианты для бегства.
   Одна из проезжавших под мостом машин остановилась неподалёку, из окна высунулась рука с мобильником. Очевидно, водитель заметил лежащих в тамбуре бойцов и решил снять ролик для Хрютуба.
   Его движение не осталось незамеченным, чуть поодаль остановились ещё два автомобиля.
   Семён с надеждой посмотрел на машину, из которой торчал телефон, нервно сглотнул и даже сделал едва заметный шажок в ту сторону.
   – Какой внимательный… и глупый, – Богдан достал из багажника автомат и продемонстрировал водителю.
   Из окна показалась вторая рука с оттопыренным средним пальцем.
   – Очень глупый, – усугубил первичный диагноз Богдан и, слова худого не говоря, дал навскидку очередь по колесам грубиянской машины.
   – Обалдеть… – ошеломлённо прошептал Семён. – Вот теперь нам точно хана!
   Все три остановившиеся машины с пробуксовкой рванули прочь, ещё несколько следовавших мимо автомобилей резко ускорились.
   Грубиянскую машину хорошо таскало из стороны в сторону: Богдан попал в заднее левое колесо.
   – Уходим, – скомандовал Богдан.
   – А если не пойду, ты меня пристрелишь? – хрипло спросил Семён.
   – Тебя пристрелит твоя зеленоглазая подружка, – Богдан бросил автомат в багажник и поспешил к двери. – Но перед этим Еретики подвергнут тебя тщательному исследованию.
   – Какому исследованию? – уточнил вдогонку Семён.
   – Они будут долго и методично разделывать тебя на части, чтобы понять природу твоего иммунитета к ментальным атакам. – Говоря это, Богдан начал закрывать за собой дверь. – Так что желаю удачи в амплуа подопытной крысы.
   – Мне надо подумать! – Семён, видя, что спутник не собирается тащить его насильно, засомневался.
   – Думай. У тебя десять секунд, потом закрываю дверь. Да, кстати! Если я ничего не путаю, твой отец должен был погибнуть при весьма странных обстоятельствах.
   – Что?! Откуда ты… – страшно удивился Семён.
   – Я ничего не путаю, – удовлетворённо констатировал Богдан. – Заодно и спросишь у своей зеленоглазой подружки, как они убили твоего отца.
   – Я с тобой, – решительно заявил Семён. – Погоди секунду, ремешок возьму…
   Семён отцепил ремень от одного из автоматов, быстро соорудил импровизированную перевязь для меча и присоединился к Богдану.

* * *

   С обратной стороны дверь запиралась при помощи бункерной винтовой задвижки.
   – Без взрывчатки не откроют, – Богдан покрутил задвижку и ухватил одного из бойцов за лодыжки. – Потащили!
   Пока перетащили бойца до последней трети северо-западного коллектора, Семён едва не поранился свободно болтавшимся на импровизированной перевязи мечом и в полной мере ощутил коварство своего спутника.
   – Теперь давай, ты бери его под мышки, – с трудом переводя дыхание, предложил он, когда дошла очередь до второго бойца.
   – Ты в три раза сильнее меня, а я слаб и немощен, – скороговоркой протараторил Богдан и этого бойца тоже ухватил за лодыжки. – Ты хочешь, чтобы я схлопотал грыжу? Если тебе всё равно, намекаю: в этом случае тебе придётся в одиночку тащить сразу троих.
   – Это геноцид! – возмутился Семён.
   – Я бы так не сказал, – возразил Богдан. – Скорее, дискриминация по физическим параметрам. Вполне закономерная в сложившихся условиях дискриминация: нужно торопиться, поэтому сильный выполняет большую часть работы.
   – Дай хотя бы отдышаться пару минут, а то упаду.
   – Полминуты, не больше. Время поджимает. И кстати, не надо думать, что я тебя эксплуатирую. Ты не переживай, я потом отработаю.
   – Это каким местом ты отработаешь? Скажу сразу, ты не в моём вкусе. Мне больше девчата нравятся.
   – А, понял, это такой крестьянский юмор. Нет, я отработаю по-другому.
   – Как?
   – Поделюсь с тобой знаниями. ОСОБЫМИ знаниями. Можешь мне поверить, это дорогого стоит.
   – Ню-ню…
   Передвигались быстро, почти бегом. Когда дотащили до места второго бойца, Семён таки упал. Жадно хватая воздух, сполз по стенке, лёг на пол рядом с парализованным воином и с наслаждением прижался лицом к холодному бетону.
   И чёрт с ним, что это коллектор, зато какая блаженная прохлада…
   – Минутку… Уфф… Передохнуть…
   Кстати, коллектор какой-то странный. Ни наносов, ни следов воды, бетон чистый…
   – Надо развивать выносливость, – назидательно заметил Богдан – сам он немного запыхался, но даже не устал. – Ты сильный, но быстро выдыхаешься.
   – Ага, ещё один, – Семён облизал пересохшие губы. – Что-то меня сегодня все гоняют… Вода есть?
   – Нет, – Богдан трусцой припустил к забутовке в конце коллектора. – Восстанавливайся бегом, через минуту идём дальше.
   Потайную дверь в стенке коллектора Богдан открыл с помощью того же камертона. Вылущил из забутовки крохотный камешек, вставил в выемку ножку камертона, прозвонил ножом – и кусок стены отъехал в сторону.
   – Лихо, – оценил Семён. – Мастерски сработано.
   – Резонансные замки, – скромно похвастался Богдан. – Ваш покорный слуга, кстати, некоторым образом приложил руку к разработке этого проекта.
   – Да в дупу ваши замки, – Семён явно тянул время, желая подольше отдохнуть. – Я тебе таких замков на коленке наделаю сколько хочешь. «Лихо» – это я про дверь в стене. Подогнано как под микроскопом, даже намёка на контур нет. Тоже ты руку приложил?
   – Эм-м…
   – Да не напрягайся, понятно, что не ты. Тут другая рука нужна.
   – Ты восстановился?
   – Ну, как сказать…
   – Вставай, у нас мало времени, – поторопил Богдан. – Соберись, тут недалеко.

* * *

   Втащили бойцов в скальную выработку, Богдан закрыл дверь, щёлкнул циклопическим засовом и с удовлетворением констатировал:
   – Без взрывчатки не откроют.
   – Ты это уже говорил на входе, – вспомнил Семён. – Это что, какое-то заклинание?
   – А, я понял: это такая защитная реакция, – сделал вывод Богдан. – В минуту опасности ты пытаешься шутить, чтобы побороть страх. Шутки, как правило, бесхитростные и глупые, но, если не владеешь более эффективными техниками, эта методика вполне приемлема.
   – Я не шучу, а просто прикалываюсь. Привычка такая, по жизни.
   – Ясно. Тут недалеко, и под уклон, попробуем сразу двоих тащить.
   Бойцов ухватили под мышки и поволокли спиной вперёд.
   До камеры в самом деле было рукой подать, так что дотащили быстро, но по дороге с роковой неизбежностью потеряли кроссовки бойцов, обе пары. Дикая выработка, пол корявый, ноги влачимых цепляются за все подряд выступы.
   Уложили парализованных у стены, слева от входа, и Богдан сразу направился к северо-западному портальному контуру.
   Необычные конструкции в разных углах камеры не произвели на Семёна должного впечатления.
   – Ты хочешь сказать, что мы уйдём отсюда через эти штуковины?
   – Прыгнем, – поправил Богдан. – У нас это называется «прыжок». Пожалуйста, не мотай фонарём, мне нужно сконцентрироваться.
   – Пожалуйста. – Семён поставил фонарь на небольшой каменный стол посреди камеры и кивнул на бойцов. – Пойти, что ли, их тапки подобрать?
   – Нет-нет, не уходи. Как начнётся, я ненадолго «отключусь», перестану контролировать обстановку. Понятно, да?
   – Э-э-э… Ни фига не понятно, особенно насчёт «отключусь»…
   – В общем, встань у входа и приготовься сражаться.
   – Фигасе…
   – Я постараюсь управиться быстро, но на всякий случай будь готов.
   – К чему?!
   – К бою. Руби своим мечом любого, кто появится в этом коридоре.
   – Ты не шутишь?!
   – Нет. Во время Паузы современное оружие не действует. Стрельбы не будет, так что руби.
   – Да уж… Интересные у вас отношения, я тебе скажу… Однако рубить не выйдет – тут узко. Только колоть и резать, на обратном ходе.
   – Режь, коли, убей всех, кто попробует войти в камеру. Будь уверен: они тебя убьют без малейших колебаний.
   – А если это будет девушка?
   – Её убей в первую очередь.
   – Я не сражаюсь с женщинами!
   – Это твой кодекс рыцаря? Извини, но тебе придётся на время забыть про него. Иначе нас всех убьют.
   – Да не кодекс это, а просто… Гхм… А может, никто и не придёт?
   – Да, это было бы здорово. Может, в самом деле никто не придёт. Взрывов пока что не слышно. Пауза наступит через пару минут. А без взрывчатки ОНИ не справятся с дверьми. Но на всякий случай будь готов…

* * *

   Портальный контур состоял из двух компонентов: ложа портала и проектора.
   Ложе портала легче всего представить, если перевернуть кухонный табурет с круглым сиденьем, положить его на пол и открутить одну ножку. Только сиденье будет выполнено в виде полированной обсидиановой плиты диаметром в полтора метра. Ножки получатся немного изогнутыми, высотой два с половиной метра, широкими снизу, у основания, и заметно сужающимися кверху. Скорее, не ножки, а рожки, и тоже из обсидиана.
   Во внутреннюю поверхность каждого из трёх «рожков» были утоплены по пять призм, обращённых к центру круга и расположенных на равных промежутках друг от друга.
   Проектор был выполнен в форме круглой ниши в стене, напротив ложа портала. Диаметр ниши составлял метр, а глубина сорок сантиметров. В нише были смонтированы четыре призмы из горного хрусталя и пять двухколенчатых шарнирных кронштейнов, с поворотной рукоятью у основания, позволяющей фиксировать сразу оба шарнира. Каждый шарнир был снабжён круговой шкалой с градуировкой, и каждый кронштейн, выполненный из металлического прута, увенчивал крестовидный держатель.