Страница:
13. Если бы он верил в Бога (не важно, в какого), жизнь его, возможно, сложилась бы совсем по-другому. Но он - не верил. Впрочем, об этом не сейчас.
14. Так что же случилось после того, как человек покинул сад с мороженными яблоками? Кажется, ничего особенного. Вернулся в комнатку и просидел там, дожидаясь заката. Он очень перепугался из-за того, что увидел в саду. Человеку начало казаться, будто теперь город перестанет его кормить, так как функцию свою - открытие Врат - он уже выполнил. На самом деле все было не так. А как? Человек не знал. Но - не так.
15. так не так а как никак как же ка ка кап кап кап ка
16. Ближе к полночи капанье в коридорах сделалось невыносимым. Словно вбивают гвозди в ладони: бац, бац, бац!.. Чтобы не сидеть зря, человек решил исследовать проходы. Но - то ли по чистой случайности (что сомнительно), то ли по умыслу города (что вероятнее всего) - любой коридор неизменно выводил к фонтану. Человек не так давно пережил подобное, и поэтому догадался обо всем довольно быстро. Он выбрался наружу и позволил городу отвести его к Вратам.
17. Новые Обитатели явились, как и предыдущие, к утру. На этот раз человек не стал рисковать - он вернулся к фонтану и /спрятался/ пошел к себе в комнатку. Вообще-то, он не собирался спать, хотел взглянуть на следующих пришельцев, но само собой получилось так, что заснул. Проснувшись, поспешил наружу. С одной стороны, очень хотелось есть. Он ведь так и не сорвал тех яблок, тех, в замерзшем саду. С другой стороны, следовало опасаться новых Обитателей. Кто знает... "/С чего ты решил, что вообще будут новые Обитатели? кем или чем теперь город заселит себя?/ А я не решил. Я не знаю. Я и в прошлый раз не знал. Догадывался? Наверное, догадывался. С чего я вообще взял, что Обитатели теперь будут меняться, словно дни недели? Не понять. Даже не вспомнить той минуты, когда впервые подобная мысль пришла в голову. Нет, сейчас не вспомнить. Да и какая, в сущности, разница? Не до того мне - жрать охота!" Он вздохнул и огляделся по сторонам. Город снова изменился. Дома стали ниже, стекла на окнах утратили прозрачность и блеск и теперь походили скорее на куски фанеры; везде властвовал один и тот же цвет - серый. Где-то вдалеке, между зданиями, бродили размытые силуэты. И хотя сейчас все было по-другому, совсем не так, как вчера, - человеку показалось, что и в этом городе он уже когда-то был. Не наяву, разумеется, - в снах. Но - был. Он поежился, сунул руки в карманы, и насвистывая старенький мотивчик, отправился на поиски сада.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
18. Коридоры закончились, оборвались и воспоминания. Он стоял в мертвом бассейне фонтана-мумии, и меч на поясе свежо поблескивал рукоятью в лунном сиянии, предвкушая. Времени Врат осталось ждать недолго, и человек должны был поторопиться. Улицы уже вернулись на площадь - выбирай любую, какая нравится. Он шагнул наугад, догадываясь, что отыщет цель только если город не будет против. А город в последние дни совсем на себя не похож. "/Ха-ха, все шутишь, Строитель!/" Он - подумать только! - презрительно промолчал в ответ.
19. Отбившуюся от своих сородичей кучку-многоглазку человек увидел сразу. Она пульсировала и звучала так, словно хотела привлечь к себе его внимание; сидела на лопасти пропеллера, пульсировала и звучала. "Ну что же, красавица, тебе не повезло. Или повезло - это еще как посмотреть". Он потянулся за мечом. Кучка кокетливо взмахнула своими многочисленными короткими ресницами и переместилась в следующий дом. Человек отправился вдогонку: сначала шел, но по мере того, как Обитательница ускоряла свое передвижение, он тоже делал это, - и скоро уже бежал, перепрыгивая через искореженные куски пропеллеров, неизвестно как и откуда оказавшиеся здесь, на мостовой; бежал, втискиваясь в узкие щели между прозрачными домами, бежал за ней, и меч хищно покачивался, ударяясь в бедро. Даже непонятно, почему человек вдруг так увлекся погоней. Никогда раньше то, что он делал, - то, что по собственному желанию, но без радости взялся выполнять, - никогда раньше это не вызывало в нем такого бешеного азарта. Но человек не стал разбираться в собственных чувствах - некогда. Он мчался сломя голову, и неудивительно, что несколько раз падал, раздирая в кровь колени и подушечки пальцев; но неизменно поднимался и продолжал преследование. Кучка, казалось, специально откладывала на некоторое время свое очередное перемещение и ждала, пока он встанет с мостовой. Так они забавлялись довольно долго. Потом город закончился - взметнулись к небесам исполинским шоколадом ночные стены. Обитатель оказался в крайнем угловом здании и, похоже, растерялся. Беглец замешкался на несколько минут - человеку хватило этой заминки, чтобы выдернуть из ножен меч и ударить по пленкоподобной стене с небольшими кружочками. Стена треснула, словно перезрелый арбуз. "Ну вот и всё". Почему-то (он сам не знал, почему) человек считал, что внутри в домах воздух - или по составу, или по давлению - отличается от городского. И разрубленная стена окажется для Обитателя не менее губительной, нежели просто удар мечом по телу. Похоже, так оно и было. Кучка-многоглазка перестала расцвечиваться, вскрикнула и выпустила из тела в воздух дымное облачко. Облачко мгновенно окутало Обитателя и стало рости, рости, рости до тех пор, пока не превратилось в колеблющуюся нелепую фигуру - копию человека. Контуры этого дымного манекена дрожали, словно рука умирающего старика-инвалида, они расплывались и создавали только самое общее впечатление о форме существа. Но вот фигура уплотнилась, обрела устойчивые очертания и... - Надеюсь, так мы быстрее найдем общий язык. Только, пожалуйста, не пытайтесь опять меня убить. Человек растерянно кивнул.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
20. Помни: в этом мире нету ничего нового. Помни: все вокруг для тебя словно в первый раз.
Глава вторая
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Говоривший походил на раздетый магазинный манекен. Он был безволос и наг, и чертами лица кого-то напоминал человеку. Все в существе казалось мертвым: плотные руки, кисти и тонкие пальцы без единой морщинки, мускулистые ноги, мощный торс, застывшее лицо, кожа без царапин и шрамов. Только глаза в этом организме отличались живостью - не глаза даже, а две дырки, пробитые в черепе по обеим сторонам носа. Кто-то выглядывал наружу через эти дырки и внимательно, с легким любопытством рассматривал человека. Еще одной чертой, отличавшей существо от манекена, были внешние половые органы, свидетельствующие о мужском поле создания (или, по крайней мере, настаивающие на подобном факте). Такие же мертвенно-розоватые, как и остальные части тела, они безжизненно покачивались при каждом движении. Манекен, похоже, своей обнаженности ничуть не стеснялся, даже не обращал на нее внимания. - ...не пытайтесь меня убить, - сказал он. - У вас это вряд ли получится, а время мы потеряем. - Кто ты? - спросил человек. - И что тебе нужно? Зачем ты следил за мной? - Я? - существо, кажется, немного удивилось такому вопросу. - Я не знаю, кто я. - Тогда мы найдем с тобой общий язык, - хрипло рассмеялся человек. Потому что я тоже... Он оборвал себя, ужаснувшись сумасшедшинке, которая помимо воли проявилась в последних словах. - Ладно, а теперь давай серьезно. Откуда ты такой взялся? Манекен пожал неживыми плечами: - А откуда все берутся? Не знаю. "Одно из двух: либо он меня дурачит, либо... /Ну-ну, что "либо"?/ Либо не дурачит. И тогда... /Ну-ну, что.../ Помолчи!" Он спрятал в ножны меч и сложил руки на груди - для того, чтобы не держаться за рукоять. - Ты вообще что-нибудь знаешь? - Д-да... Последний первый раз я осознал себя, когда был в пустыне... - Подожди! - от человечьего окрика существо вздрогнуло и отпрянуло на шаг назад; невидимые наблюдатели по ту сторону глаз тоже отступили. - Подожди! Что значит этот твой "последний первый раз"? - Видите ли, дело в том, что когда я был в пустыне - об этом я уже упоминал - ко мне постепенно приходили воспоминания. И я понял, что начал существовать не тогда, когда осознал себя в пустыне, что существовал и до того момента - где-то, когда-то - и просто не могу вспомнить, где и когда. Отдельные обрывки фраз, картин, чьи-то лица возращались ко мне - но не более того. И сам я казался себе только частью чего-то, я передвигался, но у меня не было ног и рук, чтобы передвигаться, и даже головы с глазами, чтобы видеть то, что у меня нету рук и ног. И все-таки я передвигался... шел. Да, я шел по пустыне и вспоминал... вернее нет, не вспоминал, а так натыкался на отдельные клочки - как в лесу натыкаешься на легкую, рвущуюся от одного дыхания паутину. Самое же странное то, что некоторые вещи - вот как, например, паутину - я до сих пор не встречал, даже не знаю точно, что это такое, и все-таки - помню про них. Выходит, я существовал и раньше. Поэтому и говорю "последний первый раз". - Ну ты намудрил, - покачал головой человек. - Ладно, и что было дальше? - Дальше я пришел в город. Было утро и ворота - открыты, поэтому я вошел. Но там уже жили другие, и они прогнали меня. Они сказали: ты не похож на нас, может быть, ты даже лучше нас - значит, тебе не место среди нас. Так они сказали. И я пошел дальше. Не знаю, сколько времени продолжалось мое странствие. Везде там, где я шел, была пустыня, настолько безжизненная, вообще не приемлющая жизнь, что мое присутствие словно взрывало тамошнюю реальность. Наверное, только из-за того, что и сам я не совсем живой, не случилось ничего страшного, никакой катастрофы. Пока странствовал, я видел многие города, самые разные. В некоторые мне даже удалось войти - (когда хотелось входить; знаете, иногда даже страшно было слышать звуки, доносящиеся из-за стен, а не то что...). Но всегда я оказывался чужим и лишним; в какой-то момент мне показалось, я понял, почему. Это были не мои города. Наверное, просто когда-то давно я вышел из своего города и потерял его. Теперь вот ищу... искал. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, когда я в последний первый раз осознал себя. Не могу сказать, потому что не уверен, как нужно считать время, по каким признакам. Вот если по городам, в которых я бывал, - тогда много. Или, скажем, по знаниям, которые я получал... ведь каждая встреча с Обитателями городов не проходила для меня бесследно, что-то оставалось, я учился... - здесь создание запнулось на долю секунды, а потом продолжало, - учился всякому. - Например, менять внешность? - наугад предположил человек. - Не только менять, - согласился манекен. - Не только менять, но и вообще иметь внешность. У меня же ее сначала не было, никакой - помните, я говорил? - Помню, помню... - Ну вот, а теперь я могу при необходимости стать кем угодно. Конечно, только снаружи - внутри же я остаюсь самим собой. Тем более интересны мне вы, ведь у вас - я заметил - все наоборот. - Поэтому ты следил за мной? Снова запинка, короткая, как вспышка молнии. - Нет, не только поэтому. Просто мне кажется, что этот город - мой город. Я должен был выяснить, кто в нем живет. И почему. - Выяснил? - Нет. Только запутался. - Что ж тут такого сложного? - деланно удивился человек. - Вы. Вы... вы не соответствуете всему остальному. И вместе с тем - без вас... Я хотел сказать, без вас картина не была бы полной. Понимаете? "Как же мне мешает то, что у тебя не лицо, а маска. Впрочем, у тебя все тело - маска. И черта с два угадаешь, какая мысль, какое чувство скрывается внутри". - Не понимаю. Объясни, если можешь. - Кто-то же должен открывать Врата в городе, который ждет своих обитателей, - сказало создание. - Значит, только для этого?.. А ты слышал что-нибудь о Строителях? Создание задумалось (или сделало вид, что задумалось): сидевший по ту сторону дырявых глаз, видимо, умел немного управлять человеческим телом и придал лицу соответсвующее выражение. - Слышал. Один раз слышал. Существо замолчало. Переступило с ноги на ногу, растерянно дернуло рукой, оглянулось на стены - высокие, в полнеба, стены, отслаивающиеся, тающие в ночь пластами тьмы. Потом неуклюже опустилось на землю, скрестив по турецки ноги и положив руки на колени. - Садитесь, - сказало существо. - Это долго рассказывать. Но мне кажется, вам нужно услышать; да и кроме того, вы ведь никуда не спешите, разве не так? - Не спешу, - согласился человек, усаживаясь рядом. - Ночь в этом городе будет длиться ровно столько, сколько нужно, так что рассказывай. И существо стало рассказывать под утробные едва слышные звуки Преображения, а стены, любопытные, словно водночасье состарившиеся дети, старались пододвинуться поближе, чтобы услышать, услышать, услы...
СУЩЕСТВО. РАССКАЗ.
2. - Слышал. Это было... я не помню, за сколько городов отсюда. Понимаете, дорога от одного города до другого... каждый раз своя. Иногда солнце на небе успевало не одиножды пройти (или с запада на восток, или - в отдельных случаях, туда-сюда, как будто за горизонтом, справа и слева, стояли два теннисиста и пинали оранжевый мячик, стоило только ему оказаться в пределах досягаемости ракетки); иногда же солнца вообще не существовало; порой не существовало даже неба. Вот вы, наверное, не представляете себе, как такое может быть (вернее, не быть) - а ведь не было, я не вру. Одним словом, время там дезертировало, словно его никогда и не имелось в наличии. Кто-нибудь другой - вы, например - ни за что не выжил бы в тех краях. Во-первых, температура. Никогда не поймешь, какая она. Иногда кажется - холодно, иногда - невыносимо жарко, и хорошо, если б имелись руки, чтобы утереть пот, - но ведь и их нету. У меня, по крайней мере, не было. Во-вторых, освещенность. От солнца, как вы уже могли догадаться, там мало что зависело. Свет и тьма сменяли друг друга когда хотели, им не было никакого дела до законов природы (впрочем, сильно сомневаюсь, что в тех землях вообще существует такая штука, как законы природы). Иногда с каждым моим шагом (да, у меня не было ног, чтобы шагать, но со временем я стал называть так определенное расстояние, мною преодоленное), так вот, иногда с каждым шагом ночь сменяла день, иногда же, хоть проходил я большие участки земли, свет или тьма не замещались своей противоположностью. Мне, конечно, это мешало, но не более того. Ведь я не испытывал необходимости во сне, пище или отдыхе. А других живых существ там не встречалось. (Себя я, кстати, не считаю вполне живым. Я уже говорил, почему).
3. Так я шел от города к городу, и каждый следующий отличался от предыдущего, как и дороги, которые к ним вели. Как, впрочем, и обитатели городов. Внешность? Признаться, я не обращал внимания. Всякий раз я становился таким же, как и они - снаружи, разумеется. Знаете, так проще. Не скажу, что правильнее, но - проще. Со временем я заметил определенные закономерности, которые неизменно проявлялись в обитателях каждого города: они, обитатели, были очень разные и в то же время - одинаковые. Их одинаковость заключалась в том, что все они жили в своих городах. Знаете, это великое счастье - жить в своем городе... Правда, были и такие, которые прожив некоторое время в одном месте, менялись настолько, что уже не могли дальше там оставаться. Такие страшно мучались - их считали неправильными, они становились изгоями. В конце концов все они умирали. Не понимаю, почему вы спрашиваете об этом. Куда им было деваться, скажите? Да нет, дело не в стенах! - что могут стены, когда построивший их захочет выйти? Нет-нет, я согласен, иногда - многое, но я говорю о том случае, когда построивший их на самом деле захочет выйти. ... Вот видите; я тоже так считаю. В чем же, спрашиваете, дело? Конечно, в остальных горожанах. Они не позволяли изгою уйти: если у ползающего вырастали крылья, ему их выламывали; если у слепого открывались глаза, выжигали глазницы раскаленной кочергой - той самой, которой после, вечером, шевелили уголья в камине; если же молчавший начинал говорить, у него вырывали язык и зашивали рот нитками, чтобы никогда больше не слышать непонятных неприятных звуков... Так было всегда и так будет всегда, потому что такова сама природа городов и их обитателей.
4. Как я уже говорил, все горожане одновременно и разные, и одинаковые. Но однажды я видел существо, которое отличалось от остальных обитателей. Это был не его город. Не уверен, кстати, что вообще существует город, который он мог бы назвать своим. Не знаю даже, как рассказывать о нем, о том существе. Ладно, потом... В их городе умер обитатель. Помните, я говорил, что некоторые меняются и поэтому дальше жить на старом месте не могут? Из таких был и умерший. Хотя сами жители утверждали, что он давно уже вел себя неправильно и погиб вовсе не из-за своей неправильности - из-за другого. Мне было все равно, я видел много смертей, а вот горожане очень нервничали. Они верили в загородную жизнь, верили, что от того, как ты жил и умер в городе, зависит то, как ты будешь жить за его стенами. Никто не желал слушать меня, когда я рассказывал о пустыне. Вероятно, таково свойство всех сообществ: не верить чужакам, в особенности тогда, когда и верить-то не хочется. В общем, мои слова воспринимались как бред, их не слушали, а очень скоро перестали замечать и меня - для горожан так было удобнее. Поэтому к моменту, о котором идет речь, я мог беспрепятственно ходить почти везде, и никто не обращал на меня внимания. ...Нет, не обижался - зачем обижаться? Они ведь были по-своему правы. Кроме того, я уже догадывался, что это не мой город и не сегодня-завтра собирался идти дальше. А обижаться можно лишь на тех, кто тебе и вправду дорог, кто является твоим сообитателем; иначе - зачем?..
5. Ну вот, я бродил по чужому городу, когда заметил большое количество жителей, собравшихся на площади. Невозможно было понять, чем они занимаются, и я подошел поближе - мне стало интересно. Оказывается, горожане просто стояли возле мертвого тела одного из своих собратьев. Поскольку задавать вопросы не имело смысла - никто бы не ответил, я стал слушать, о чем говорят. Очень скоро стало понятно, что здесь произошло самоубийство. Но некоторые утверждали, будто в последние дни видели рядом с умершим некое существо и это существо показалось им очень странным. Здесь я стал слушать внимательнее, потому что... Да, вы угадали. Я тоже видел его - собственно, благодаря любопытству, пробудившемуся во мне, когда я встретил чужака, я до сих пор оставался в этом городе.
6. Существо внешне почти ничем не отличалось от обитателей - по крайней мере, так казалось на первый взгляд. И все-таки было в нем что-то такое, что-то изношенное, снаружи он казалася одновременно неестественно новым и невероятно старым. Именно новым, не молодым; как будто его тело - лишь оболочка... впрочем, это справедливо по отношению ко всем горожанам всех городов... Я привык, что меня не замечают, даже не глядят в мою сторону, и поэтому когда он посмотрел (и - подчеркну - смотрел долго, пристально), в первую минуту я испугался. Я пугался и раньше, пугался всего нового, ведь новизна таит в себе неизвестность, а за неизвестностью может скрываться опасность; но уже давно не пугался так. На время я даже утратил контроль над собой, и мое тело стало потихоньку распадаться. К счастью, я вовремя среагировал, иначе обитатели могли принять меня за чужака - для них нет ничего страшнее, чем чужак. Чужаки... Да, вы правы. Так вот, о том существе - оно заметило, как я на секунду начал распадаться. Что мне оставалось делать? Бежать? Отвернуться и уйти, как ни в чем не бывало? Оно наверняка подняло бы шум (по крайней мере, могло это сделать), сказало бы другим, что я чужак. Меня тут же разорвали бы в клочья... откуда я знаю? а вдруг? - не хотелось ведь рисковать. Я приблизился к нему, хотя еще не знал, зачем. "Ищешь", - только и сказало оно. "Ищу". "Этот не твой", - сообщило существо. "Да ты уже и сам понял. Ну, счастливых поисков. И, мой тебе совет, не задерживайся здесь слишком долго". ...Конечно, именно поэтому я и остался - вы угадали.
7. Жители города, собравшиеся над телом своего сообитателя, вспоминали, что много раз видели существо вместе с погибшим. Потом кто-то один предположил - знаете, осторожненько так, ни за что не ручаясь предположил: а может, именно странный горожанин и вынудил "этого" совершить самоубийство. Выходит, практически убил. А значит, сам достоин смерти. И все отправились на поиски того обитателя. Искали долго, но так и не нашли. Мне надоело оставаться в городе, все равно ведь он был не мой - и я ушел... Когда ворота позади захлопнулись, я неожиданно увидел прямо перед собой живое создание. Не стану его описывать, потому что все равно не смогу передать того скрытого могущества и той разрушающей силы, которые были в нем, которыми был он. Поглядев на меня (так смотрят на песчинку, попавшую в глаз), создание спросило: "Ну как, он уже совершил ошибку?" "Кто?" - не понял я. "Строитель, кто же еще, - ответило оно. - Впрочем, откуда тебе знать. Ступай куда шел и постарайся забыть обо мне до той поры, пока мы не встретимся снова". И оно прошло сквозь стену прямо в город.
8. Разумеется, я не смог его забыть. И не забуду, наверное, до самого последнего дня в моей жизни. Тем более, что мне кажется, именно тогда мы с ним встретимся опять.
14. Так что же случилось после того, как человек покинул сад с мороженными яблоками? Кажется, ничего особенного. Вернулся в комнатку и просидел там, дожидаясь заката. Он очень перепугался из-за того, что увидел в саду. Человеку начало казаться, будто теперь город перестанет его кормить, так как функцию свою - открытие Врат - он уже выполнил. На самом деле все было не так. А как? Человек не знал. Но - не так.
15. так не так а как никак как же ка ка кап кап кап ка
16. Ближе к полночи капанье в коридорах сделалось невыносимым. Словно вбивают гвозди в ладони: бац, бац, бац!.. Чтобы не сидеть зря, человек решил исследовать проходы. Но - то ли по чистой случайности (что сомнительно), то ли по умыслу города (что вероятнее всего) - любой коридор неизменно выводил к фонтану. Человек не так давно пережил подобное, и поэтому догадался обо всем довольно быстро. Он выбрался наружу и позволил городу отвести его к Вратам.
17. Новые Обитатели явились, как и предыдущие, к утру. На этот раз человек не стал рисковать - он вернулся к фонтану и /спрятался/ пошел к себе в комнатку. Вообще-то, он не собирался спать, хотел взглянуть на следующих пришельцев, но само собой получилось так, что заснул. Проснувшись, поспешил наружу. С одной стороны, очень хотелось есть. Он ведь так и не сорвал тех яблок, тех, в замерзшем саду. С другой стороны, следовало опасаться новых Обитателей. Кто знает... "/С чего ты решил, что вообще будут новые Обитатели? кем или чем теперь город заселит себя?/ А я не решил. Я не знаю. Я и в прошлый раз не знал. Догадывался? Наверное, догадывался. С чего я вообще взял, что Обитатели теперь будут меняться, словно дни недели? Не понять. Даже не вспомнить той минуты, когда впервые подобная мысль пришла в голову. Нет, сейчас не вспомнить. Да и какая, в сущности, разница? Не до того мне - жрать охота!" Он вздохнул и огляделся по сторонам. Город снова изменился. Дома стали ниже, стекла на окнах утратили прозрачность и блеск и теперь походили скорее на куски фанеры; везде властвовал один и тот же цвет - серый. Где-то вдалеке, между зданиями, бродили размытые силуэты. И хотя сейчас все было по-другому, совсем не так, как вчера, - человеку показалось, что и в этом городе он уже когда-то был. Не наяву, разумеется, - в снах. Но - был. Он поежился, сунул руки в карманы, и насвистывая старенький мотивчик, отправился на поиски сада.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
18. Коридоры закончились, оборвались и воспоминания. Он стоял в мертвом бассейне фонтана-мумии, и меч на поясе свежо поблескивал рукоятью в лунном сиянии, предвкушая. Времени Врат осталось ждать недолго, и человек должны был поторопиться. Улицы уже вернулись на площадь - выбирай любую, какая нравится. Он шагнул наугад, догадываясь, что отыщет цель только если город не будет против. А город в последние дни совсем на себя не похож. "/Ха-ха, все шутишь, Строитель!/" Он - подумать только! - презрительно промолчал в ответ.
19. Отбившуюся от своих сородичей кучку-многоглазку человек увидел сразу. Она пульсировала и звучала так, словно хотела привлечь к себе его внимание; сидела на лопасти пропеллера, пульсировала и звучала. "Ну что же, красавица, тебе не повезло. Или повезло - это еще как посмотреть". Он потянулся за мечом. Кучка кокетливо взмахнула своими многочисленными короткими ресницами и переместилась в следующий дом. Человек отправился вдогонку: сначала шел, но по мере того, как Обитательница ускоряла свое передвижение, он тоже делал это, - и скоро уже бежал, перепрыгивая через искореженные куски пропеллеров, неизвестно как и откуда оказавшиеся здесь, на мостовой; бежал, втискиваясь в узкие щели между прозрачными домами, бежал за ней, и меч хищно покачивался, ударяясь в бедро. Даже непонятно, почему человек вдруг так увлекся погоней. Никогда раньше то, что он делал, - то, что по собственному желанию, но без радости взялся выполнять, - никогда раньше это не вызывало в нем такого бешеного азарта. Но человек не стал разбираться в собственных чувствах - некогда. Он мчался сломя голову, и неудивительно, что несколько раз падал, раздирая в кровь колени и подушечки пальцев; но неизменно поднимался и продолжал преследование. Кучка, казалось, специально откладывала на некоторое время свое очередное перемещение и ждала, пока он встанет с мостовой. Так они забавлялись довольно долго. Потом город закончился - взметнулись к небесам исполинским шоколадом ночные стены. Обитатель оказался в крайнем угловом здании и, похоже, растерялся. Беглец замешкался на несколько минут - человеку хватило этой заминки, чтобы выдернуть из ножен меч и ударить по пленкоподобной стене с небольшими кружочками. Стена треснула, словно перезрелый арбуз. "Ну вот и всё". Почему-то (он сам не знал, почему) человек считал, что внутри в домах воздух - или по составу, или по давлению - отличается от городского. И разрубленная стена окажется для Обитателя не менее губительной, нежели просто удар мечом по телу. Похоже, так оно и было. Кучка-многоглазка перестала расцвечиваться, вскрикнула и выпустила из тела в воздух дымное облачко. Облачко мгновенно окутало Обитателя и стало рости, рости, рости до тех пор, пока не превратилось в колеблющуюся нелепую фигуру - копию человека. Контуры этого дымного манекена дрожали, словно рука умирающего старика-инвалида, они расплывались и создавали только самое общее впечатление о форме существа. Но вот фигура уплотнилась, обрела устойчивые очертания и... - Надеюсь, так мы быстрее найдем общий язык. Только, пожалуйста, не пытайтесь опять меня убить. Человек растерянно кивнул.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
20. Помни: в этом мире нету ничего нового. Помни: все вокруг для тебя словно в первый раз.
Глава вторая
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Говоривший походил на раздетый магазинный манекен. Он был безволос и наг, и чертами лица кого-то напоминал человеку. Все в существе казалось мертвым: плотные руки, кисти и тонкие пальцы без единой морщинки, мускулистые ноги, мощный торс, застывшее лицо, кожа без царапин и шрамов. Только глаза в этом организме отличались живостью - не глаза даже, а две дырки, пробитые в черепе по обеим сторонам носа. Кто-то выглядывал наружу через эти дырки и внимательно, с легким любопытством рассматривал человека. Еще одной чертой, отличавшей существо от манекена, были внешние половые органы, свидетельствующие о мужском поле создания (или, по крайней мере, настаивающие на подобном факте). Такие же мертвенно-розоватые, как и остальные части тела, они безжизненно покачивались при каждом движении. Манекен, похоже, своей обнаженности ничуть не стеснялся, даже не обращал на нее внимания. - ...не пытайтесь меня убить, - сказал он. - У вас это вряд ли получится, а время мы потеряем. - Кто ты? - спросил человек. - И что тебе нужно? Зачем ты следил за мной? - Я? - существо, кажется, немного удивилось такому вопросу. - Я не знаю, кто я. - Тогда мы найдем с тобой общий язык, - хрипло рассмеялся человек. Потому что я тоже... Он оборвал себя, ужаснувшись сумасшедшинке, которая помимо воли проявилась в последних словах. - Ладно, а теперь давай серьезно. Откуда ты такой взялся? Манекен пожал неживыми плечами: - А откуда все берутся? Не знаю. "Одно из двух: либо он меня дурачит, либо... /Ну-ну, что "либо"?/ Либо не дурачит. И тогда... /Ну-ну, что.../ Помолчи!" Он спрятал в ножны меч и сложил руки на груди - для того, чтобы не держаться за рукоять. - Ты вообще что-нибудь знаешь? - Д-да... Последний первый раз я осознал себя, когда был в пустыне... - Подожди! - от человечьего окрика существо вздрогнуло и отпрянуло на шаг назад; невидимые наблюдатели по ту сторону глаз тоже отступили. - Подожди! Что значит этот твой "последний первый раз"? - Видите ли, дело в том, что когда я был в пустыне - об этом я уже упоминал - ко мне постепенно приходили воспоминания. И я понял, что начал существовать не тогда, когда осознал себя в пустыне, что существовал и до того момента - где-то, когда-то - и просто не могу вспомнить, где и когда. Отдельные обрывки фраз, картин, чьи-то лица возращались ко мне - но не более того. И сам я казался себе только частью чего-то, я передвигался, но у меня не было ног и рук, чтобы передвигаться, и даже головы с глазами, чтобы видеть то, что у меня нету рук и ног. И все-таки я передвигался... шел. Да, я шел по пустыне и вспоминал... вернее нет, не вспоминал, а так натыкался на отдельные клочки - как в лесу натыкаешься на легкую, рвущуюся от одного дыхания паутину. Самое же странное то, что некоторые вещи - вот как, например, паутину - я до сих пор не встречал, даже не знаю точно, что это такое, и все-таки - помню про них. Выходит, я существовал и раньше. Поэтому и говорю "последний первый раз". - Ну ты намудрил, - покачал головой человек. - Ладно, и что было дальше? - Дальше я пришел в город. Было утро и ворота - открыты, поэтому я вошел. Но там уже жили другие, и они прогнали меня. Они сказали: ты не похож на нас, может быть, ты даже лучше нас - значит, тебе не место среди нас. Так они сказали. И я пошел дальше. Не знаю, сколько времени продолжалось мое странствие. Везде там, где я шел, была пустыня, настолько безжизненная, вообще не приемлющая жизнь, что мое присутствие словно взрывало тамошнюю реальность. Наверное, только из-за того, что и сам я не совсем живой, не случилось ничего страшного, никакой катастрофы. Пока странствовал, я видел многие города, самые разные. В некоторые мне даже удалось войти - (когда хотелось входить; знаете, иногда даже страшно было слышать звуки, доносящиеся из-за стен, а не то что...). Но всегда я оказывался чужим и лишним; в какой-то момент мне показалось, я понял, почему. Это были не мои города. Наверное, просто когда-то давно я вышел из своего города и потерял его. Теперь вот ищу... искал. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, когда я в последний первый раз осознал себя. Не могу сказать, потому что не уверен, как нужно считать время, по каким признакам. Вот если по городам, в которых я бывал, - тогда много. Или, скажем, по знаниям, которые я получал... ведь каждая встреча с Обитателями городов не проходила для меня бесследно, что-то оставалось, я учился... - здесь создание запнулось на долю секунды, а потом продолжало, - учился всякому. - Например, менять внешность? - наугад предположил человек. - Не только менять, - согласился манекен. - Не только менять, но и вообще иметь внешность. У меня же ее сначала не было, никакой - помните, я говорил? - Помню, помню... - Ну вот, а теперь я могу при необходимости стать кем угодно. Конечно, только снаружи - внутри же я остаюсь самим собой. Тем более интересны мне вы, ведь у вас - я заметил - все наоборот. - Поэтому ты следил за мной? Снова запинка, короткая, как вспышка молнии. - Нет, не только поэтому. Просто мне кажется, что этот город - мой город. Я должен был выяснить, кто в нем живет. И почему. - Выяснил? - Нет. Только запутался. - Что ж тут такого сложного? - деланно удивился человек. - Вы. Вы... вы не соответствуете всему остальному. И вместе с тем - без вас... Я хотел сказать, без вас картина не была бы полной. Понимаете? "Как же мне мешает то, что у тебя не лицо, а маска. Впрочем, у тебя все тело - маска. И черта с два угадаешь, какая мысль, какое чувство скрывается внутри". - Не понимаю. Объясни, если можешь. - Кто-то же должен открывать Врата в городе, который ждет своих обитателей, - сказало создание. - Значит, только для этого?.. А ты слышал что-нибудь о Строителях? Создание задумалось (или сделало вид, что задумалось): сидевший по ту сторону дырявых глаз, видимо, умел немного управлять человеческим телом и придал лицу соответсвующее выражение. - Слышал. Один раз слышал. Существо замолчало. Переступило с ноги на ногу, растерянно дернуло рукой, оглянулось на стены - высокие, в полнеба, стены, отслаивающиеся, тающие в ночь пластами тьмы. Потом неуклюже опустилось на землю, скрестив по турецки ноги и положив руки на колени. - Садитесь, - сказало существо. - Это долго рассказывать. Но мне кажется, вам нужно услышать; да и кроме того, вы ведь никуда не спешите, разве не так? - Не спешу, - согласился человек, усаживаясь рядом. - Ночь в этом городе будет длиться ровно столько, сколько нужно, так что рассказывай. И существо стало рассказывать под утробные едва слышные звуки Преображения, а стены, любопытные, словно водночасье состарившиеся дети, старались пододвинуться поближе, чтобы услышать, услышать, услы...
СУЩЕСТВО. РАССКАЗ.
2. - Слышал. Это было... я не помню, за сколько городов отсюда. Понимаете, дорога от одного города до другого... каждый раз своя. Иногда солнце на небе успевало не одиножды пройти (или с запада на восток, или - в отдельных случаях, туда-сюда, как будто за горизонтом, справа и слева, стояли два теннисиста и пинали оранжевый мячик, стоило только ему оказаться в пределах досягаемости ракетки); иногда же солнца вообще не существовало; порой не существовало даже неба. Вот вы, наверное, не представляете себе, как такое может быть (вернее, не быть) - а ведь не было, я не вру. Одним словом, время там дезертировало, словно его никогда и не имелось в наличии. Кто-нибудь другой - вы, например - ни за что не выжил бы в тех краях. Во-первых, температура. Никогда не поймешь, какая она. Иногда кажется - холодно, иногда - невыносимо жарко, и хорошо, если б имелись руки, чтобы утереть пот, - но ведь и их нету. У меня, по крайней мере, не было. Во-вторых, освещенность. От солнца, как вы уже могли догадаться, там мало что зависело. Свет и тьма сменяли друг друга когда хотели, им не было никакого дела до законов природы (впрочем, сильно сомневаюсь, что в тех землях вообще существует такая штука, как законы природы). Иногда с каждым моим шагом (да, у меня не было ног, чтобы шагать, но со временем я стал называть так определенное расстояние, мною преодоленное), так вот, иногда с каждым шагом ночь сменяла день, иногда же, хоть проходил я большие участки земли, свет или тьма не замещались своей противоположностью. Мне, конечно, это мешало, но не более того. Ведь я не испытывал необходимости во сне, пище или отдыхе. А других живых существ там не встречалось. (Себя я, кстати, не считаю вполне живым. Я уже говорил, почему).
3. Так я шел от города к городу, и каждый следующий отличался от предыдущего, как и дороги, которые к ним вели. Как, впрочем, и обитатели городов. Внешность? Признаться, я не обращал внимания. Всякий раз я становился таким же, как и они - снаружи, разумеется. Знаете, так проще. Не скажу, что правильнее, но - проще. Со временем я заметил определенные закономерности, которые неизменно проявлялись в обитателях каждого города: они, обитатели, были очень разные и в то же время - одинаковые. Их одинаковость заключалась в том, что все они жили в своих городах. Знаете, это великое счастье - жить в своем городе... Правда, были и такие, которые прожив некоторое время в одном месте, менялись настолько, что уже не могли дальше там оставаться. Такие страшно мучались - их считали неправильными, они становились изгоями. В конце концов все они умирали. Не понимаю, почему вы спрашиваете об этом. Куда им было деваться, скажите? Да нет, дело не в стенах! - что могут стены, когда построивший их захочет выйти? Нет-нет, я согласен, иногда - многое, но я говорю о том случае, когда построивший их на самом деле захочет выйти. ... Вот видите; я тоже так считаю. В чем же, спрашиваете, дело? Конечно, в остальных горожанах. Они не позволяли изгою уйти: если у ползающего вырастали крылья, ему их выламывали; если у слепого открывались глаза, выжигали глазницы раскаленной кочергой - той самой, которой после, вечером, шевелили уголья в камине; если же молчавший начинал говорить, у него вырывали язык и зашивали рот нитками, чтобы никогда больше не слышать непонятных неприятных звуков... Так было всегда и так будет всегда, потому что такова сама природа городов и их обитателей.
4. Как я уже говорил, все горожане одновременно и разные, и одинаковые. Но однажды я видел существо, которое отличалось от остальных обитателей. Это был не его город. Не уверен, кстати, что вообще существует город, который он мог бы назвать своим. Не знаю даже, как рассказывать о нем, о том существе. Ладно, потом... В их городе умер обитатель. Помните, я говорил, что некоторые меняются и поэтому дальше жить на старом месте не могут? Из таких был и умерший. Хотя сами жители утверждали, что он давно уже вел себя неправильно и погиб вовсе не из-за своей неправильности - из-за другого. Мне было все равно, я видел много смертей, а вот горожане очень нервничали. Они верили в загородную жизнь, верили, что от того, как ты жил и умер в городе, зависит то, как ты будешь жить за его стенами. Никто не желал слушать меня, когда я рассказывал о пустыне. Вероятно, таково свойство всех сообществ: не верить чужакам, в особенности тогда, когда и верить-то не хочется. В общем, мои слова воспринимались как бред, их не слушали, а очень скоро перестали замечать и меня - для горожан так было удобнее. Поэтому к моменту, о котором идет речь, я мог беспрепятственно ходить почти везде, и никто не обращал на меня внимания. ...Нет, не обижался - зачем обижаться? Они ведь были по-своему правы. Кроме того, я уже догадывался, что это не мой город и не сегодня-завтра собирался идти дальше. А обижаться можно лишь на тех, кто тебе и вправду дорог, кто является твоим сообитателем; иначе - зачем?..
5. Ну вот, я бродил по чужому городу, когда заметил большое количество жителей, собравшихся на площади. Невозможно было понять, чем они занимаются, и я подошел поближе - мне стало интересно. Оказывается, горожане просто стояли возле мертвого тела одного из своих собратьев. Поскольку задавать вопросы не имело смысла - никто бы не ответил, я стал слушать, о чем говорят. Очень скоро стало понятно, что здесь произошло самоубийство. Но некоторые утверждали, будто в последние дни видели рядом с умершим некое существо и это существо показалось им очень странным. Здесь я стал слушать внимательнее, потому что... Да, вы угадали. Я тоже видел его - собственно, благодаря любопытству, пробудившемуся во мне, когда я встретил чужака, я до сих пор оставался в этом городе.
6. Существо внешне почти ничем не отличалось от обитателей - по крайней мере, так казалось на первый взгляд. И все-таки было в нем что-то такое, что-то изношенное, снаружи он казалася одновременно неестественно новым и невероятно старым. Именно новым, не молодым; как будто его тело - лишь оболочка... впрочем, это справедливо по отношению ко всем горожанам всех городов... Я привык, что меня не замечают, даже не глядят в мою сторону, и поэтому когда он посмотрел (и - подчеркну - смотрел долго, пристально), в первую минуту я испугался. Я пугался и раньше, пугался всего нового, ведь новизна таит в себе неизвестность, а за неизвестностью может скрываться опасность; но уже давно не пугался так. На время я даже утратил контроль над собой, и мое тело стало потихоньку распадаться. К счастью, я вовремя среагировал, иначе обитатели могли принять меня за чужака - для них нет ничего страшнее, чем чужак. Чужаки... Да, вы правы. Так вот, о том существе - оно заметило, как я на секунду начал распадаться. Что мне оставалось делать? Бежать? Отвернуться и уйти, как ни в чем не бывало? Оно наверняка подняло бы шум (по крайней мере, могло это сделать), сказало бы другим, что я чужак. Меня тут же разорвали бы в клочья... откуда я знаю? а вдруг? - не хотелось ведь рисковать. Я приблизился к нему, хотя еще не знал, зачем. "Ищешь", - только и сказало оно. "Ищу". "Этот не твой", - сообщило существо. "Да ты уже и сам понял. Ну, счастливых поисков. И, мой тебе совет, не задерживайся здесь слишком долго". ...Конечно, именно поэтому я и остался - вы угадали.
7. Жители города, собравшиеся над телом своего сообитателя, вспоминали, что много раз видели существо вместе с погибшим. Потом кто-то один предположил - знаете, осторожненько так, ни за что не ручаясь предположил: а может, именно странный горожанин и вынудил "этого" совершить самоубийство. Выходит, практически убил. А значит, сам достоин смерти. И все отправились на поиски того обитателя. Искали долго, но так и не нашли. Мне надоело оставаться в городе, все равно ведь он был не мой - и я ушел... Когда ворота позади захлопнулись, я неожиданно увидел прямо перед собой живое создание. Не стану его описывать, потому что все равно не смогу передать того скрытого могущества и той разрушающей силы, которые были в нем, которыми был он. Поглядев на меня (так смотрят на песчинку, попавшую в глаз), создание спросило: "Ну как, он уже совершил ошибку?" "Кто?" - не понял я. "Строитель, кто же еще, - ответило оно. - Впрочем, откуда тебе знать. Ступай куда шел и постарайся забыть обо мне до той поры, пока мы не встретимся снова". И оно прошло сквозь стену прямо в город.
8. Разумеется, я не смог его забыть. И не забуду, наверное, до самого последнего дня в моей жизни. Тем более, что мне кажется, именно тогда мы с ним встретимся опять.