Раджниш Бхагаван. Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 3

   Я не буду говорить о суфизме, но то, что я дам ему, будет суфизмом. Для меня важен не путь, а ищущий. Пути существуют для вас, а не наоборот. Не вы существуете для каких-либо путей или учений. Все учения, все доктрины, все пути, все догмы существуют для вас. Если они полезны, хорошо; если они бесполезны, они должны быть отброшены в кучу хлама.
   Важен человек, потому что человек несет в себе потенциальную возможность быть Богом. Пути являются всего лишь средством. Используйте их, но не позволяйте им использовать вас. Оставайтесь хозяевами и всегда помните, что целью являетесь вы, что ничто другое не является более важным, чем вы, чем ваше внутреннее ядро. Если вы помните это, то вы можете использовать многие пути, вы можете быть обогащены многими способами.
   Я понимаю все это так, что чем больше вы путешествуете, чем больше вы ходите различными путями, тем более открытыми вы становитесь, тем больше вы обогащаетесь. Все прошлое человечества принадлежит вам. Если вы мусульманин, то не говорите, что только Мухаммед принадлежит вам, — Будда тоже ваш, Христос тоже. Все прошлое человечества является вашим наследством. Зачем быть бедным? Зачем говорить: «Я индус, и только Кришна принадлежит мне, а Христос для меня чужой. Я не допущу его в свой дом; только Кришне позволено войти в него»? Если позволено войти только Кришне, тогда в вашем доме только одна дверь, только одна комната — тогда вы не можете быть многомерным. Но если придет также и Христос, если вы приветствуете и Мухаммеда, то вы станете более богатым; тогда в вашем саду будут цвести различные цветы; тогда вы будете иметь много типов алмазов в своей сокровищнице.
   Не ограничивайте себя. Оставайтесь открытым. Приветствуйте все, что случается на земле, и все это будет вашим. Заявляйте на все это свои права и используйте все, что сможете, для своего роста. Не застревайте на чем-то, не цепляйтесь за что-то, иначе вы будете заморожены. Все мои усилия здесь направлены на то, чтобы разморозить вас, чтобы растопить вас, чтобы вы могли течь многими потоками.
   Вы заморожены. Кто-то является замороженным христианином. Кто-то является замороженным индусом. Кто-то является замороженным джайном. Кто-то является замороженным буддистом — и все мертвы. Растайте! Станьте чуточку теплее! Вы стали такими холодными и такими закрытыми. Станьте теплыми. Позвольте солнечным лучам поработать с вами.
   И не защищайте себя. Станьте уязвимыми. Растайте на тысячу потоков — начните течь без опасения и страха. Бог приходит тысячами путей. И если он приходит тысячами путей, то позвольте ему делать это — пусть вы будете представлены Богу максимальным числом способов. Зачем цепляться за одну форму? Зачем цепляться за одно название? Все названия принадлежат ему, все формы принадлежат ему. И чем больше вы узнаете, что все формы принадлежат ему, тем больше вероятность того, что вы осознаете, что он не имеет формы. Иначе как бы все формы могли быть его? Только бесформенное может проявлять себя миллионами форм. Только к тому, что без пути, можно путешествовать многими путями, и только то, что не имеет дверей, может быть достигнуто через многие двери.
   Не будьте бедными. Будьте богатыми, претендуйте на все наследие человечества! Вот почему я все время говорю о Христе, о Махавире, о Кришне, о Патанджали, о Будде, о Заратустре, о Лао-цзы. Я всего лишь показываю вам, что все человечество является вашим. Вы так обширны! Вы не замороженные мертвые частицы — вы живые существа, и жизнь является бесконечной.
   У меня нет какого-то особого пути. Все пути мои. Я не имею отношения к путям — я имею отношение к вам. Я вглядываюсь в вас, потому что важны вы; вы являетесь целью, все остальное не имеет значения. Потом я решаю, что пригодно для вас. Иногда для вас пригодным является один путь, иногда два, иногда три, иногда много путей. Это зависит от того, в какой степени вы выросли в своих прошлых жизнях. Когда-то вы были мусульманином и немного поработали на этом пути; вы добились каких-то успехов на этом пути. Затем вы были христианином и немного поработали на этом пути. Затем вы стали буддистом. Вы прожили так много жизней. Вы забыли их — я не могу забыть их. Если вы забыли, вас можно простить. Если я забуду, меня нельзя будет простить.
   Если я всматриваюсь в вас, я не смотрю только на ваше настоящее, потому что в вашем настоящем участвует все ваше прошлое: оно здесь во всей своей целостности, слой за слоем; вы на бескрайней территории... когда я вглядываюсь в вас, я смотрю, какими способами вы работали над собой, немного на одном пути, немного на другом. Тогда оба пути будут полезными для вас; тогда в вас уже произошел их синтез.
   Я не за синтез, не за искусственные комбинации — я не сторонник этого. Я не сторонник объединения христианства с индуизмом, но что делать? Я беспомощен; это уже случилось в вас. Вы уже были когда-то мусульманином, потом индусом, потом христианином. Что мне остается делать? Это у вас в крови, в вашем сознании; синтез уже случился. Я не стараюсь синтезировать, но для вас будет полезным синтетический путь, в котором задействованы все три традиции. Это даст вам резкий скачок энергии — это высвободит что-то внутри вас. Вы немедленно начнете расти во многих направлениях, много цветов расцветет...
   Когда я вижу, что человек твердо следует одним путем, тогда нет никакой необходимости в синтезе; тогда он и должен следовать этим путем. Если человек был как минимум семь последних жизней буддистом, тогда в этом нет необходимости, — тогда дать ему что-то другое — значит только помешать ему. Он уже усердно поработал на конкретном пути; теперь ему нужно помочь на том же самом пути.
   Поэтому если вы приходите ко мне и если вы буддист и все прошлые свои жизни были буддистом, то я к вашим услугам, чтобы сделать вас великим буддистом. Если вы приходите ко мне и в своих прошлых жизнях вы были христианином, то я здесь, чтобы сделать вас великим христианином. Я могу не говорить вам, что я помогаю вам быть христианином, но не обманывайтесь тем, что вы видите. Я могу не говорить вам, что помогаю вам быть буддистом, но я делаю это. Однажды, когда свет опустится на вас, тогда вы внезапно поймете, что я ничего не отнял у вас. Я не перевел вас на другой путь, на котором вы не были, — я просто помог вам на том же самом пути, потому что все пути мои. У меня нет никакого особого пути. В этом смысле я богаче всех, кто когда-либо жил на земле. Они имели конкретные пути. Тот же Христос не мог сказать того, что говорю я. И тот же самый Махавира не мог сказать того, что я говорю. Они имели конкретные пути — у меня нет конкретного пути. Я претендую на богатство всего человечества.
 
    В чем разница между тем, чтобы быть фаталистом, и тем, чтобы просто плыть, ощущая, что все прекрасно?
 
   Большая разница, огромная разница. И разница не в количестве, разница в качестве. Фаталист — это тот, кто не понимает жизни, но ощущает будущее. Фаталист — это тот, кто чувствует безнадежность жизни, кто разочарован в ней. Он ищет утешения в фатализме. Он говорит: «Так должно было случиться». Он пытается избежать того, в чем он потерпел неудачу. Должно быть так, что же он может сделать? Он возлагает ответственность на судьбу, на Бога, на XYZ. «Я не несу никакой ответственности, что же мне делать? Это записано в моей судьбе. Это предопределено, это судьба». Он говорит: «Я не несу ответственности». Он потерпел неудачу. В глубоком разочаровании он пытается найти какое-то оправдание, какую-то защиту. Фатализм — это утешение неудачника.
   А с другой стороны: «просто плыть, ощущая, что все прекрасно». Это не утешение — это понимание. Это не фатализм; это не будущее; это не безнадежность. Это просто глубокое проникновение в реальность, в то, что есть. Это понимание того, что вы являетесь очень маленькой частицей космического целого. И вы не отделены от этого целого. Вы едины с континентом — вы не остров.
   Понимание того, что эго является фальшивым, понимание того, что отделение является фальшивым, понимание того, что у вас нет отдельной судьбы, отличной от судьбы целого, что капля в океане не должна беспокоиться о своей собственной судьбе — океан должен беспокоиться об этом, - это не беспомощность. Это, фактически, высвобождает огромную энергию. Раз вы не обременены самим собой, раз вы больше не беспокоитесь о самом себе, вы приобретаете огромную энергию. Тогда энергия больше не борется; теперь она плывет вместе с потоком. Теперь вы не сражаетесь с целым, теперь вы заодно с целым, вы двигаетесь вместе с целым. Тогда вы не пытаетесь что-то доказывать вопреки целому, потому что это просто глупо.
   Это так же, как если бы моя собственная рука начала сражаться со мной и пыталась бы иметь свою собственную судьбу, отдельную от меня. Я отправляюсь на юг, а моя рука отправляется на север. Это так глупо, это невозможно — глупо и невозможно, — что должно появиться разочарование. Радо или поздно рука увидит, что она желает идти на север, но идет на юг. В глубоком разочаровании рука скажет: «Это судьба. Я беспомощна».
   На самом деле ощущение беспомощности возникает из-за борьбы. Когда вы понимаете, что вы часть целого, что вы не отделены от всего, когда вы понимаете, что целое, фактически, пытается достичь каких-то высот с вашей помощью, что вы единственный проход для него, единственно возможное средство, то всякое разочарование исчезает. Когда вы не имеете своих собственных целей, то откуда появится разочарование? Когда вы не должны доказывать что-то против чего-то, когда вы не должны бороться, то нет нужды в фатализме — вам не требуется никакого утешения. Вы просто танцуете вместе с целым; вы плывете вместе с целым. Вы знаете, что вы есть целое.
   В этом смысл сказанного в Упанишадах: Ахам брахмасми — я есть Бог. В этом смысл слов Иисуса: «Я и мой Бог есть одно» — не фатализм, не успокоение в безнадежности; скорее знание того факта, что мы едины с целым. Тогда ваша атомарная «крошечность» исчезает. Вы становитесь космическим явлением.
   ..Просто плыть, ощущая, что все прекрасно. Тогда это случается; тогда вы просто плывете; вам больше нечего делать. Та самая энергия, которая пыталась сражаться, сдается, капитулирует. Тогда вы не стараетесь гнать реку в нужном направлении: вы просто плывете вместе с рекой, и река принимает вас. Река уже бежит к океану. Вам не нужно беспокоиться. Вы можете просто возложить ответственность на реку. Сделаете вы это или нет — она уже движется.
   Не сражайтесь, потому что в сражениях должны быть разочарования — в сражении семя разочарования, а при разочаровании вы будете искать какой-либо способ утешить себя. Тогда появляется фатализм.
   Если вы не сражаетесь, тогда все просто прекрасно. Почему? Потому что тогда у вас нет никаких своих собственных представлений, с которыми бы вы все сравнивали. Все прекрасно, и как может быть иначе? У вас нет никаких конфликтов с жизнью; следовательно, все прекрасно. Если река поворачивает вправо, вы поворачиваете вправо — прекрасно. Если река поворачивает влево — совершенно прекрасно, вы поворачиваете влево. Если вы имеете некоторые свои представления и свои цели, если вы говорите: «Я сторонник движения влево», то быть неприятностям. Когда река начнет поворачивать вправо, вы скажете: «Теперь это зашло слишком далеко; теперь я не могу отдаться ей — я сторонник движения влево». И тогда вы начнете сражаться с рекой, и тогда река больше не будет прекрасной, потому что во всё войдут ваши идеи, ваши представления, ваши идеалы.
   Всякий раз, когда привлекается идеология, все становится безобразным. Все идеалисты живут в аду. Идеология порождает преисподнюю. Если у вас нет идеологии, вам не с чем сравнивать: вы не имеете никакого критерия. Тогда что бы ни случилось, случается — вам не с чем сравнивать. Тогда куда бы ни текла река — это единственный возможный путь. Тогда человек просто позволяет Существованию иметь свой собственный путь. Человек никогда не идет своим путем; необходимо полное всеприятие.
   Тогда все прекрасно. И тогда вы понимаете, что по-другому никогда и не было. Все всегда было прекрасно. Посмотрите на животных; посмотрите на птиц; посмотрите на облака; посмотрите на деревья. Спросите деревья, спросите камни. Все прекрасно. Деревья, вероятно, очень удивлены, что вы так печальны. Деревья, вероятно, озадачены тем, что человек выглядит таким обремененным, когда все вокруг так легко и текуче. Птицы, вероятно, смеются над вами, потому что вы все время несете такой груз, — кажется, что этот груз имеется только в вашем уме.
   Будучи настолько обремененным, вы упускаете жизнь. Будучи настолько обремененным, вы упускаете любовь. Будучи настолько обремененным, вы упускаете празднование. Будучи настолько обремененным, вы упускаете смех. Вы не можете петь; вы не можете танцевать; вы не можете смеяться. Вследствие этого вы доведены до отчаяния и начинаете еще больше сражаться. Вам кажется, что вы не так сильно сражаетесь, как следует. Вот почему вы не так счастливы.
 
   Однажды ко мне пришел человек, очень богатый человек, но очень неохотно признающий тот факт, что он не является счастливым. Люди не очень охотно признают, что они не счастливы. Они действительно не являются счастливыми, но они не признаются в этом, потому что это очень задевает их эго. Они — и несчастны? Это невозможно.
   Я заглянул в этого богатого человека. Я видел тысячи несчастных людей, но он оказался редким явлением — я не видел еще столь несчастного человека. А он имел все. И он пытался улыбаться. Улыбка его была абсолютно фальшивой, нарисованной, только на губах, не идущей ниоткуда, не идущей изнутри — просто созданная усилием ума, фасад, трюк ума. Я смотрел на этого человека и чувствовал, что он очень несчастен, но он не в состоянии признать свое несчастье. Поэтому я сказал ему: «Вы выглядите таким счастливым. Какова причина вашего счастья?»
   Он казался удивленным. Он никак не ожидал этого. Он сказал: «Что вы говорите — я счастлив?»
   «Да, я никогда не встречал такого счастливого человека. И вот что мне хотелось бы — просветите меня немного, — в чем причина вашего счастья?»
   Человек стал перечислять: «У меня много денег, у меня прекрасная жена, дети, дворцы, автомобили, плавательные бассейны, это и то». Но пока он перечислял все это, в глубине души у него были только ад и темнота. И он знал это и не мог поверить, что он обманул меня. Но он все еще пытался обманывать.
   Тогда я задал еще один вопрос: «Вы говорите, что вследствие всего этого вы счастливы; тогда только еще один вопрос. Вы говорите, что вы счастливы. Мне хотелось бы знать, как много счастья дало вам ваше счастье? Сколько счастья реально дало вам ваше счастье?»
   Тогда он все понял. Он начал плакать и сказал: «Я не счастлив. И вы поймали меня. Я все время обманываю самого себя, что я счастлив. Я все время обманываю других. Я доведен до отчаяния, доказывая, что я счастлив».
 
   Помните: только несчастный человек пытается доказывать, что он счастлив; только печальный человек старается доказать, что он весел; только мертвый человек старается доказать, что он жив; только трус пытается доказать, что он храбрец. Только человек, знающий свою низменность, пытается доказать свое величие. Вы все время пытаетесь доказывать противоположное тому, чем вы являетесь, и существует девяносто девять шансов из ста, что вы есть нечто противоположное. Когда вы улыбаетесь, я могу видеть скрытые слезы. Когда вы пытаетесь танцевать, я могу видеть внутри вас окаменевшее сердце, которое не может двигаться. Танец для него невозможен.
   Почему человек находится в таком незавидном положении? Весь мир смеется над ним. Деревья смеются над ним. Вы можете не слышать этого; вы можете избегать этого; вы можете стать глухим. Птицы смеются; животные смеются. Что-то не так у человека. Что у него не в порядке? Только одно: вся природа цветет, а человек сражается. В природе эго не существует. Деревья, например, не имеют эго — только человек имеет эго. И это эго является сущим адом.
   Этому эго необходимо постоянно сражаться, потому что в борьбе оно получает свое питание. Чем больше вы сражаетесь, тем сильнее становится ваше эго. Оно является бойцом.
   Вот почему самоотречение столь трудно. Но пока вы не отречетесь от самого себя, вы останетесь в страдании. Самоотречение есть дверь к блаженству, к красоте, к истине, к любви, к жизни, к Богу. Самоотречение есть дверь. И когда я говорю о самоотречении, о сдаче, я не имею в виду, что нужно сдаться кому-то. Это просто предлог, потому что вам трудно сдаться, если некому сдаваться, — вот почему для этого кто-то нужен. Иначе в нем нет никакой нужды; вы можете просто отречься от самого себя, отказаться от самого себя — и дверь открыта.
   Это то, что говорит Будда. Он говорит: «Просто откажитесь от самого себя». Но для ума это кажется очень трудным. Вам требуется какой-то предлог. Иисус говорит: «Отдайтесь Богу». Если вы не можете просто сдаться, то сдайтесь Богу. Кришна говорит: «Если вы не можете отказаться от себя, то сдайтесь мне. Пусть я буду предлогом». Но когда вы отказываетесь от самого себя, вы знаете, что Кришна обманул вас. Когда вы отказываетесь от самого себя, вы не обнаруживаете там никакого Кришну: вы обнаруживаете весь космос, и вы плывете в нем, вы являетесь частью его. Тогда вы больше не отделены — вы не идете своим путем. Тогда все прекрасно, вы блаженствуете. Без конфликта безобразность исчезает; без конфликта печаль исчезает; без конфликта грусть исчезает. Тогда все, что происходит, прекрасно.
   И это действительно так. Но это не фатализм. Это вообще не «изм». Это не имеет никакого отношения к вере, к предопределенности или к другой подобной ерунде. Это имеет некоторое отношение к видению того, что я принадлежу целому, а целое принадлежит мне; что я в своем доме, что я не чужой здесь. И нет никакой необходимости сражаться.
   С кем вы сражаетесь? Любое сражение является глупостью. Самоотречение является мудростью. Сражение является глупостью. Плывите; теките вместе с потоком; двигайтесь вместе с целым. Не имейте личных сновидений и не имейте личных целей. Не имейте личной идеологии. Тогда вы живете в настоящем моменте; а когда наступит следующий момент, вы будете жить в нем. Если жизнь здесь, вы проживаете жизнь; если смерть приходит, вы проживаете смерть. Что бы ни случалось, вы чувствуете себя благодарным.
 
   Я слышал об одном суфийском мистике, который обычно молился и каждый день благодарил Бога. Его ученики удивлялись. Много раз они были очень озадачены. Иногда благодарности Богу были уместны, поскольку все было в порядке. Но этот человек совершенно не замечал, что творилось вокруг, — иногда, когда все вокруг шло очень плохо, он тоже благодарил Бога.
   Однажды их терпение лопнуло: ученики три дня ничего не ели и голодали, ни в одном из городов, через которые они проходили, им не давали пристанища. Их просто выгоняли. Люди были очень ортодоксальными, а их учитель был революционером, необычным человеком, не уважающим традиции, ни с чем не соглашающимся, не идущим на уступки; поэтому ни в одной деревне они не могли получить кров над головой. И у них не было пищи. На четвертый день, утром, когда учитель начал молиться, один ученик сказал: «Это заходит слишком далеко — он сказал Богу: "Как ты прекрасен! Ты всегда даешь мне то, в чем я нуждаюсь"».
   И ученик сказал: «Подожди минутку. Это превращается в абсурд. Что ты говоришь? Три дня мы голодаем. Мы умираем, для нас нет пристанища ни в одном городе, а ты благодаришь Бога за то, что он всегда дает тебе то, в чем ты нуждаешься!»
   Мистик начал смеяться. Он сказал: «Да, эти три дня мы нуждались в голодании; в течение этих трех дней мы нуждались в том, чтобы быть отверженными. Он всегда дает то, в чем мы нуждаемся. В течение этих трех дней мы нуждались в том, чтобы быть жалкими, чтобы быть несчастными. В чем бы мы ни нуждались, он всегда дает нам, и я благодарен ему». И он стал молиться и благодарить Бога.
 
   Если вы не сражаетесь, то возникает понимание, что все прекрасно и что все, что нужно, случается — все, что нужно для вашего роста. Иногда необходимой является нищета; иногда необходимым является голодание; иногда необходимой является болезнь. Я, на самом деле, не встречал ничего, что когда-то кому-то не было бы необходимым. Если вы понимаете, вы приемлете. Если вы приемлете, вы растете. Если вы отвергаете, то вся ваша энергия растрачивается в сражениях, в борьбе. Та же самая ситуация могла бы стать источником роста — теперь же она просто растрачивается, утекает.
   Не будьте фаталистом и, самое главное, не сражайтесь. Если вы сражаетесь и разочаровываетесь, тогда появляется фатализм. Прежде всего, не сражайтесь.
 
   Ко мне пришел один человек. Он был в большой беде, потому что он женился, и ему досталась женщина, как это часто бывает, очень сварливая. Она все время сражалась с ним, что превращалось для него в ад. Он пришел ко мне и сказал: «Посочувствуйте мне». И еще он сказал: «Я хотел бы задать один вопрос. Что бы вы сделали на моем месте?»
   Я сказал ему: «Прежде всего, я не оказался бы на вашем месте! Почему я должен оказаться на вашем месте?»
 
   Человек, который плывет по течению, который все принимает и все понимает, не нуждается в фатализме. И, самое главное, он не сражается, поэтому для него нет необходимости в поиске какого-либо утешения.
   Фатализм является завершением неправильной жизни, а состояние восприятия является началом правильной жизни. Это совершенно различные состояния, принципиально различные, качественно различные. Помните об этом различии, потому что случается так, что и вам хочется сказать что-то хорошее о своих неудачах. Когда вы терпите неудачу, вы начинаете говорить: «Теперь я нахожусь в состоянии всеприятия». Не пытайтесь обмануть себя, потому что вы обманываете только самого себя; Существование не обманешь. Если вы потерпели неудачу, постарайтесь понять, почему это произошло. И главной причиной является то, что вы начали сражаться.
   Если вы понимаете это, то даже ваши успехи будут выглядеть как поражения. Такими они и являются. Рано или поздно каждый успех становится поражением. Это только вопрос времени. То, что вы называете успехом, является, в некотором смысле, поражением.
   Поэтому, если каждому человеку дать достаточно времени для сражения, то успехи и поражения исчезнут и все станут фаталистами. Вот почему в прежнее время фатализм был так широко распространен, — но не в новых странах. В Америке, например, фатализма нет. Это молодая страна, страна-ребенок, ее история насчитывает всего лишь три сотни лет; это почти ничто. В Индии фатализм существует: тысячи и тысячи лет истории, она является такой старой и древней, что ей известны все успехи и все поражения; она знает все типы разочарования. Теперь, не найдя другого пути, она ищет утешение в фатализме.
   Страна становится старой, она становится фаталистом. Когда человек становится старым, он становится фаталистом. Молодые люди не бывают фаталистами: они верят в себя. Фаталистами становятся старики, потому что к тому времени они узнают, по крайней мере, одно: что они потерпели неудачу. Тогда они ищут утешения.
   Вся основа этого неправильна. Прежде всего, не сражайтесь, тогда не будет проблемы поражения, тогда не будет потребности в успехе; не будет потребности в сражениях и не будет потребности в утешении самого себя. Если вы не сражаетесь, каждый момент является таким блаженством!
 
    Как художник я стремлюсь заявлять о своем восприятии мира, желая признания с целью разделить свое видение мира с другими. У меня сильное эго. Как может западный художник освободиться от эго и преодолеть дихотомию между эстетическим и духовным?
 
   Прежде всего, не существует никакой дихотомии между эстетическим и духовным. Эстетика — это духовное в форме семени; нет никакой дихотомии. Та же чувствительность перерастает в духовность. Если вы не можете видеть красоту, то вы будете абсолютно неспособны увидеть Бога. Если вы можете видеть красоту, то вы приближаетесь к Богу; храм становится ближе. Вы можете полностью и не осознавать этого, но вы на нужном пути. Вы услышали первую ноту этой музыки. Вы, возможно, еще не можете распознать ее; это нечто неопределенное, но вы уже увидели первый проблеск солнца. Оно, возможно, слишком закрыто облаками.
   Красота является первым проблеском божественного. Всякий раз, когда вы видите красоту, помните — вы на священной земле. Священное в любой красоте — в человеческом лице, в детских глазах, в цветке лотоса, в крыльях летящей птицы, в радуге, в безмолвном камне. Всякий раз, когда вы видите красоту, помните: вы на священной земле - Бог близко. Красота является первым проблеском божественного; поэтому нет никакой дихотомии между красотой и истиной. Эстетическое и духовное — это не два различных понятия, это две точки на одном и том же пути, два верстовых столба в одном и том же паломничестве.
   Но так называемые религии создали дихотомию, разделение, двойственность. Они создали дихотомию и отравили весь ум человечества. Так называемые религии боятся красоты, потому что считают, что в ней тем или иным образом скрывается секс. И это приводит к плачевным результатам. Везде, где они чувствуют красоту, они чувствуют эротику, а они считают, что эротика против божественного. Это не так. Эротика является первым проблеском божественного. Но не последним — об этом следует помнить. Но это первый подъем той же самой энергии. Энергия та же самая; это первый поток; это первые толчки, но энергия та же самая. Если энергия идет все выше, выше и выше, то она превращается в огромную волну блаженства; тогда она достигает небес.