Ее бледность напугала его.
- Ничего, - успокоила она. - Это вполне обычное явление. Тем более, когда столько эмоций. Мне не часто признаются в любви.
Он взял её ладони и обнаружил, что они холодны, как ледышки. Он поднес их к губам, чтобы согреть теплом своего дыхания и поцелуями. Его губы уловили непонятную дрожь в её ладонях.
- Вы дрожите? - удивленно спросил он.
- Стало немного прохладно, - объяснила она, стараясь выдавить из себя улыбку. - Мы уже очень долго находимся здесь. Мне кажется, нам пора возвращаться.
- Да, вы правы, - согласился Владимир. - Я не хочу злоупотреблять вашим вниманием.
Он поднялся со скамьи и галантно подал ей руку.
- Пойдемте, - сказал он. - Карета нас ждет.
Он обхватил её за талию, и они направились к карете, ожидающей их у обочины дороги.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рассказанная Владимиром Вольшанским история о незнакомке-призраке не выходила из головы Елизаветы. Полночи Елизавету одолевали догадки, домыслы и предположения. Ей с трудом удалось заснуть, но когда она проснулась, те же догадки, домыслы и предположения с наступлением утра принялись одолевать её с новой силой. Она не могла думать ни о чем другом, кроме этой истории.
"Что это: совпадение? - размышляла она за завтраком. - Вряд ли такие совпадения возможны! А если это не совпадение, то... О, Боже, даже невозможно представить! Неужели это был он? У него приблизительно тот же рост, такие же темные волосы, только с проседью и, кажется, похожие черты лица. А руки? У него такая же форма рук, как у моего... О, нет! Хватит тешить себя иллюзиями! Мне хочется, чтобы это был он, и я цепляюсь за удачное совпадение. Подобное происходит со мной не впервые. Однако настолько точных совпадений ещё не было никогда".
Окончив свой завтрак, она небрежно бросила на прибор салфетку и вышла из-за стола. Не прерывая своих размышлений, она направилась в гостиную.
"Что же мне делать? - в отчаянии спросила она себя. - Как разобраться в этой запутанной головоломке? Открыть свою тайну графу. Он любит меня, а я ему доверяю. Он сохранит мою тайну несмотря ни на что. И все же вдруг это просто совпадение. В свете немало женщин, которые ищут легкомысленных любовных приключений, скрывая лицо под маской либо изменяя свою внешность. Вполне возможно, что та, о которой рассказывал граф, из их числа? Если, конечно..."
Ее размышления прервал голос лакея:
- Ваше сиятельство, к вам одна молодая особа пожаловала. Сказывает, будто обещалась вам новый товар показать.
Елизавета непонимающе уставилась на него.
- Какая особа? Какой товар?
- Она сказала, что она, дескать, хозяйка дамской лавки, куда вы часто захаживаете, - объяснил лакей. - И назвалась она мадмуазель Софи.
- Да я вспомнила: Софья Немянова, - сказала Елизавета. - Проводи её в будуар. Я сейчас туда приду.
Елизавета была не в том настроении, чтобы принимать эту девушку, но тем не менее радушно её поприветствовала, когда вошла в будуар и увидела её там.
- Добрый день, мадмуазель Софи!
- Добрый день, княгиня! Помнится, я обещала вам, что как только ко мне прибудет новая партия товара, я немедленно принесу его вам.
- Весьма благодарна вам за оказанное мне внимание.
- Ну что вы, княгиня! - возмутилась Софи. - Для меня большая честь угодить одной из самых модных и элегантных дам Петербурга. И это я должна быть вам благодарна за то, что вы оказываете внимание моей лавке.
Елизавета усмехнулась.
- И что же интересного вы можете мне показать? - без всякого энтузиазма спросила она.
Софи распахнула свой саквояж и принялась доставать оттуда различные дамские вещицы: платки, ленты, кружева, наколки для волос, перчатки, корсеты.
- Посмотрите, какая прелесть! - расхваливала она свой товар. - Все прямо из Парижа! Такие лайковые перчатки сейчас самые модные. Не угодно ли вам примерить их на вашу ручку, княгиня?
- Позже, - равнодушно ответила Елизавета.
- Действительно. Сначала нужно все рассмотреть, а примерка - позже. Посмотрите на это кружево!
"Маска, - возвратилась к своим размышлениям Елизавета, безразлично разглядывая кружево. - Он не говорил, что на ней была маска. Или же говорил? Нет. Он сказал лишь, что познакомился с ней на маскараде. Возможно, он видел её лицо. А если видел, то все можно быстро прояснить".
- Кружево прелестно, - произнесла Елизавета. - Но прежде, чем его приобретать, нужно знать, к чему оно подойдет и куда его использовать.
- Полностью с вами согласна!
- Пока мы разбираемся с этими вещицами, не желаете ли отведать кофе? вдруг предложила Елизавета.
- Да, с удовольствием! - немного взволнованно ответила Софи.
Елизавета позвонила два раза в колокольчик. Через несколько минут в будуар вошла Анфиса.
- Приготовь нам, пожалуйста, кофе, - распорядилась Елизавета.
- Слушаюсь, барыня, - ответила та.
Анфиса быстро ушла, а Елизавета принялась дальше с безразличным видом рассматривать вещицы и слушать, как Софья Немянова восхваляет свой товар.
- Такая модель корсета пользуется большим успехом, - произнесла Софи, демонстрируя один из принесенных ей корсетов. - Посмотрите на своеобразную шнуровку! Она позволяет затягивать его очень туго. И при этом вы испытываете гораздо меньше дискомфорта, чем при той шнуровке, к которой привыкли. И сама его форма очень удобна.
"Это случилось около двадцати лет назад, - непроизвольно возвратилась к своим размышлениям Елизавета, - в начале августа. Если дата совпадет, то это он".
- Вы можете проверить на себе его достоинства, - предложила Софи.
- Обязательно проверю. И если он окажется таким, каким вы говорите, то я приобрету его для себя и порекомендую своим знакомым дамам.
- Благодарю вас, княгиня! Я оставлю его у вас, чтобы вы могли в свободной обстановке при помощи своей горничной примерить его.
Легка на помине горничная Анфиса вошла в будуар с подносом.
- Кофе, - прокомментировала она, - как вы просили, барыня.
- Поставь на столик и ступай, - распорядилась Елизавета.
Анфиса аккуратно расставила кофейные приборы и молча вышла.
- Угощайтесь, пожалуйста, - предложила Елизавета.
Софья Немянова села за столик напротив неё и подвинула к себе блюдце и чашечку с ароматным кофе.
- Мы говорили о корсетах, - напомнила она Елизавете. - Возьму на себя смелость и разовью эту тему дальше. Корсет - это такая вещь, которая не выйдет из моды никогда. Он существовал многие века и будет существовать ещё дольше. Ничто так не подчеркивает женственность и грацию, как корсет.
Елизавета слушала её лишь краем уха. Ее занимало другое, гораздо более значимое и более важное, чем корсет.
"Еще когда я познакомилась с ним на рауте, мне показалось, будто я его уже где-то видела, - вспомнила Елизавета. - Я даже ему об этом сказала. А он в ответ возразил мне. Впрочем, это понятно. Между мной и той юной соблазнительницей мало общего. К тому же тогда на мне была маска. А его я видела без нее. Правда мельком. Я едва помню его лицо. И за двадцать лет люди сильно меняются. В том, что я его не узнала и до сих пор не могу узнать, нет ничего удивительного. Так же, как и нет ничего удивительного в том ощущении, что я его уже где-то видела. Вполне возможно, что в моей памяти остались какие-то черты его лица, подобно мозаике, которую я не могу собрать".
- Кажется, вы где-то далеко, княгиня, - заметила Софи.
- Прошу прощения, - произнесла Елизавета, оторвавшись от своих размышлений.
- Замечательный кофе! - похвалила Софи. - Но отчего же вы не пьете? Мне, право, неловко одной.
Елизавете не хотелось кофе. Однако, чтобы поддержать компанию, она сделала два глотка.
- Так вот, я утверждаю, что корсет, так же, как каблук, никогда не исчезнет из гардероба европейской женщины, - произнесла Софи с напряжением в голосе, внимательно следя глазами, как Елизавета отпивает кофе. - Даже через сто, двести лет женщины будут стремится к стройности. А стройность достигается при помощи каблуков и корсета.
- Кто знает, какие нравы и идеалы женской красоты будут через сто, двести лет? - с сомнением произнесла Елизавета. - Может быть, женщины будут, наоборот, стремиться к естественности, как в начале века, когда женщины отказались и от корсета и от каблуков.
- И долго же это продолжалось! Лет двадцать, а то и меньше. А затем все вернулось к прежнему.
Эти разговоры о корсетах стали понемногу раздражать Елизавету. Впрочем, её стали раздражать не столько сами разговоры и их тематика, сколько поведение девушки: её навязчивость, отсутствие такта, непонятливость. По мнению Елизаветы девушка давно должна была понять, что её не особо расположены принимать, и уйти. Но та, будто бы назло, играя на нервах хозяйки и пользуясь её воспитанностью, распивала кофе и вела разговоры о корсетах. Елизавета пыталась деликатными намеками дать ей понять, что её визит с целью - показать товар - несколько затянулся. Но до Софи, казалось, это не доходило. Присутствие этой девушки становилось в тягость. Елизавета с трудом поддерживала с ней разговор, из вежливости стараясь не проявлять раздражительность и недовольство.
Наконец, Софи будто бы почувствовала, что порядком поднадоела княгине, и принялась довольно резко приближать свой визит к завершению. Но вернее будет сказать, что Софи просто сделала свое дело, ради которого она, собственно, и пришла, ради которого завела разговор и ради которого оставалась. Но после того, как дело было сделано и более её ничего не удерживало в доме княгини Ворожеевой, она, к облегчению Елизаветы, оборвала разговор и стала поспешно собрать разложенные вещи в свой саквояж.
- Вас ещё что-нибудь привлекло из того, что я вам показала? - в заключение спросила Софи.
- Нет, - ответила Елизавета, затем вежливо прибавила: - У меня сегодня не слишком подходящий настрой для каких-либо приобретений. Но вам спасибо большое, что оказали мне внимание.
- Ну что вы, княгиня! К тому же одну вещь вы все-таки приобрели у меня или почти приобрели.
- Обещаю обязательно посетить вашу лавку и приобрести много вещей, но в другой раз, - выдавливая из себя вежливую улыбку, произнесла Елизавета.
- Буду очень рада вас видеть, княгиня!
Как вежливая хозяйка, Елизавета проводила свою навязчивую визитершу до вестибюля. Они распрощались. Когда девушка исчезла с поля зрения, Елизавета облегченно вздохнула.
"Наконец-то", - подумала она.
После визита этой девушки она чувствовала себя сильно утомленной.
"Неужели на меня так подействовали мои предположения? - удивилась она, когда обнаружила, что её ноги и руки стали вялыми, а дыхание затрудненным. - Еще бы! Со вчерашнего вечера я только об этом и думаю. От такого перенапряжения мыслей можно и слечь. Однако я не могу об этом не думать! Это настолько важно для меня! Я чувствую, что граф именно тот человек, с которым я когда-то была близка. Это судьба! Она решила наконец-то сжалиться надо мной и послать мне его. Это необычное ощущение, словно между мной и графом есть какая-то связь, - оно не может быть случайно. Это предзнаменование!"
Она с трудом поднималась по лестнице, держась обеими руками за перила и останавливаясь через каждую ступеньку, чтобы отдышаться. Наверху лестницы она увидела Алексиса. Его образ был расплывчатым и неясным. На какое-то мгновение он принял черты того незнакомца, с которым она двадцать лет назад предалась сладкому и запретному безумству. Она хотела кинуться к нему и крикнуть: "Не исчезай! Я была легкомысленной, я слишком поздно поняла, что ты - моя Судьба", но ноги не подчинились ей, а вместо крика из её горла вырвался хрип. Где-то в её голове прозвучал встревоженный голос сына:
- Матушка, что с вами? Вы нездоровы?
Она почувствовала, как силы покидают её. Увидев, что она теряет равновесие, Алексис молниеносно подскочил к ней и подхватил её на руки.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Алексис с заботливостью любящего сына и с усердием сиделки смочил пересохшие губы Елизаветы водой и поправил подушки на её кровати. Она спала тем сном, который приходит вслед за тяжелыми физическими страданиями или кризисами болезни, когда страдания и болезнь преодолевают критическую точку и отступают. Именно такую критическую точку накануне вечером преодолела страшная болезнь Елизаветы.
Всю ночь Алексис не сомкнул глаз. Он выглядел усталым, вымученным и встревоженным. Через полчаса у него была назначена важная встреча с Владимиром Вольшанским. Эта встреча так или иначе была связана с тем тяжелым состоянием, в котором находилась Елизавета, и пойти на неё Алексис считал для себя необходимым. Но перед уходом он решил ещё раз зайти в комнату матери, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.
- Когда она проснется, дай ей две ложечки вот этого средства, наказал он Анфисе.
- Хорошо, барин, - ответила та.
- Проследи, чтобы питье или еда, которую она будет принимать, никоим образом не проходила через чужие руки. По возможности, не оставляй её одну и не впускай к ней никого.
- Будьте спокойны, барин. Я все сделаю, - заверила его Аафиса.
Алексис уже собирался уходить, когда Анфиса его окликнула:
- Барин, кажется, она проснулась!
Алексис поспешно вернулся к изголовью кровати своей матери. Растерянный взгляд Елизаветы остановился на нем.
- Матушка, как вы себя чувствуете? - поинтересовался он.
- Ужасная слабость, - еле слышно произнесла она. - И в голове... Все шумит, стучит... Как в аду. Что со мной?
- Вчера вам стало плохо, - объяснил Алексис. - Вы потеряли сознание прямо на лестнице. Вы помните?
- Да, - растерянно произнесла она. - Как странно!
- Вы нас очень напугали, - сказал Алексис.
- Нас?
- Меня, графа Вольшанского, Анфису и всех домашних, - перечислил он.
- Да, барыня, - подтвердила Анфиса. - Уж как мы тревожились за вас! Вы были такая бледненькая и совсем не дышали. А потом приехал доктор. Мы ещё пуще испужались за вас, когда увидели, как испужался доктор. Он достал какой-то странный предмет: какую-то трубку, и стал через эту трубку вливать в вас жидкость. Уж одному богу ведомо, сколько он влил в вас жидкости!
- Что она говорит? - изумилась Елизавета и впилась глазами в своего сына, ожидая объяснений. - Что со мной произошло?
- Не волнуйтесь так, матушка! Никто ещё толком ничего не знает. Но мы постараемся выяснить.
- А граф? - спросила Елизавета, вспомнив, что сын упоминал его. Откуда ему стало известно обо мне?
- Он был здесь, - ответил Алексис. - Вчера вечером он отправил кого-то из своих людей с запиской для вас. Его человек приехал как раз в тот момент, когда здесь был доктор, и в доме был ужасный переполох из-за вас. Он рассказал графу обо всем, что происходило здесь. Граф немедленно примчался сюда. Он первый высказал предположение... Он оказал некоторое содействие доктору в определении вашей болезни. И как знать: быть может, если бы не удалось установить причину и правильно оказать первую помощь... Я и представить не могу!
- И все-таки, что со мной было? - ещё раз спросила Елизавета.
- Не знаю, матушка.
Алексис многое не договаривал, однако она не настаивала и не требовала от него откровенности. Она была слишком слаба для этого.
- А теперь, извините меня, матушка, - сказал Алексис, - коли уж речь зашла о графе, я должен сказать вам, что у меня сейчас назначена с ним встреча.
- Встреча с графом? - в недоумении переспросила она.
- Да, - подтвердил он.
Вопреки его предположениям, она не стала интересоваться, зачем им понадобилось встречаться. Она только сказала:
- Тогда иди. Обязательно с ним встреться и поблагодари за все от моего имени.
Когда Алексис подъехал на извозчике к месту назначенной встречи с графом Вольшанским, тот уже ожидал его в своей карете. Алексис отпустил извозчика и перебрался в карету графа Вольшанского.
- Извините, что заставил себя ждать, граф, - первым делом сказал Алексис.
- Ничего, - произнес Владимир и тут же спросил: - Как она?
- Ей намного лучше.
- Слава Богу! - прошептал Владимир.
- Она попросила поблагодарить вас. И я благодарю вас, граф, от имени своей матушки и от своего имени, за все то, что вы для нас делаете.
- Не стоит, поверьте мне, сударь! Мне очень дорога ваша матушка.
- Вы что-нибудь узнали? - осведомился Алексис.
Владимир передернулся. И по этому передергиванию несложно было понять, что Алексис затронул неприятную и скверную тему.
- Да, узнал, - ответил Владимир.
- Все как вы предполагали?
- Да. Это был мышьяк.
- О Господи! - со стоном прошептал Алексис и обхватил руками голову. Но почему? Вы в этом уверены?
- Мышьяк обнаружили при помощи так называемого аппарата Марша23, сказал Владимир. - Современная наука, хоть и не так давно, но все же научилась выявлять этот яд. Мышьяк содержался в кофе. Причем, довольно большая доза. Это большое счастье, что Елизавета только отпила, а не выпила целиком этот распроклятый кофе.
- Прошу вас, не надо больше, - умоляющим голосом произнес Алексис, которому одно предположение, что его матушка могла умереть, доставляло невыносимые страдания.
- Я вас понимаю, - сочувственно произнес Владимир, который страдал не меньше его, но как человек более взрослый, а соответственно, более сильный, он умел сдерживать свои чувства.
- Ну, кому? - с гневом и отчаянием произнес Алексис. - Кому понадобилось отравить мою матушку?
- Вы выяснили, кто к ней приходил перед тем, как она потеряла сознание? - спросил Владимир. - С кем она пила этот злосчастный кофе?
- Да, это было несложно. К ней приходила девушка из дамской лавки мадмуазель Софи.
- Зачем?
- Показать новый товар.
Владимир в недоумении посмотрел на него, как бы спрашивая: "Что ещё за товар?"
- Так сказал мне лакей, - объяснил Алексис. - Дело в том, что матушка часто покупает в её лавке различные дамские штучки: перчатки, веера, кружева и тому подобное.
- Странно, что эта девушка пришла к княгине только ради того, чтобы показать товар, - с сомнением произнес Владимир.
- Как раз в этом ничего странного нет, - возразил Алексис. - Эта девушка иногда приходит к нам в дом. Один раз я даже видел её с матушкой. Поверьте, граф, это безобидная девушка.
- За безобидной внешностью порой скрываются страшные личности, подметил Владимир. - Не забывайте, что именно с этой безобидной девушкой княгиня пила кофе, в котором оказался мышьяк. Кто, кроме неё мог его туда добавить?
- Вы думаете, это она?
- Я только спросил: кто, кроме неё мог добавить мышьяк в кофе?
- Может быть, его добавили туда раньше? Может быть, кто-то тайно проник на кухню или... Я не знаю! Но если предположить, что это она пыталась отравить мою матушку, то возникает вопрос: зачем ей это нужно?
- Возможно, не ей, а кому-то, кто за ней стоит. Возможно, кто-то ей что-то пообещал за подобное действо. Вы об этом не думали, сударь?
- Я уже не знаю, о чем думать, - в отчаянии произнес Алексис. - Мою матушку пытались отравить! У меня все смешалось в голове! Она могла умереть! Я как только представлю себе это, меня сразу охватывает такой ужас!
- Не нужно этого представлять, - произнес Владимир, мягко по-отечески сжав его руку. - Она спасена с Божьей помощью.
- Да, с Божьей помощью, - повторил Алексис.
- Но чтобы несчастье не повторилось, - заметил Владимир, - нам нужно найти отравителя. Ради блага той, которая нам обоим дорога, мы должны отбросить свои чувства и эмоции и быть рассудительными и объективными. У княгини имеются враги?
- Ну что вы, граф! - простодушно воскликнул Алексис. - Какие могут быть у матушки враги? Она никому никогда не делала зла. Она со всеми учтива и добродушна. И вы уже имели честь в этом убедиться.
- Ясно, - вполголоса произнес Владимир, в душе умиляясь наивности молодого человека. - А как насчет завистников? Княгиня красива, занимает высокое положение в обществе.
- Но это не повод, чтобы её убивать, - заметил Алексис.
- Согласен, - задумчиво произнес Владимир. - Хотя иногда людская зависть бывает настолько сильна, что доводит до преступления. Может ли быть такое, что княгиня нечаянно, невольно кому-то перешла дорогу?
- Я не знаю, - ответил Алексис.
- А эта девушка? Как и когда она впервые появилась в вашем доме? Кто её рекомендовал вашей матушке?
- Не знаю. Никогда этим не интересовался.
- Возможно, именно тот, кто привел эту девушку в ваш дом или порекомендовал её, - принялся размышлять Владимир, - и есть главный преступник. Или же... У меня имеется ещё одно предположение. Кто может быть заинтересован, чтобы Елизавета?.. У кого может быть материальный интерес в этом? Насколько мне известно, всеми делами управляла ваша матушка, не так ли? Возможно, у неё имелись должники?..
- Столько предположений и отсутствие сведений, - вздохнул Алексис. Если продолжать в том же духе, то можно зайти в такой тупик!
- Вы правы, сударь, - согласился Владимир.
- И вообще, к чему высказывать предположения и выдвигать версии? возмутился Алексис. - К чему терять время и все усложнять? Не проще ли заявить в полицию, что эта девушка пыталась отравить мою мать? А там уж они сами решат, как через неё добраться до настоящего преступника.
- Если она не будет покрывать этого человека, - заметил Владимир. Вполне возможно, она возьмет всю вину на себя и придумает какой-нибудь нелепый повод типа неприязни или зависти.
- Как бы то ни было, я все же считаю, что это дело полиции.
- Пожалуй, вы правы, сударь, - согласился Владимир. - Вам нужно пойти в полицию. Лучше вам пойти туда одному. Моя излишняя заинтересованность в судьбе княгини, может скомпрометировать её.
- Да, наверное. Я прямо сейчас пойду в полицию.
- Хорошо. А я постараюсь найти эту лавку и эту мадмуазель Софи. Если, конечно, мадмуазель не исчезла, что весьма вероятно. В любом случае, попытаюсь разузнать что-нибудь об этой девушке.
На этом они распрощались. Алексис ловко выпрыгнул из кареты графа Вольшанского и перешел на другую сторону улицы, а карета графа, проехав два квартала, скрылась за поворотом.
Но обстоятельства сложились так, что Алексису не удалось заявить в полицию, что его мать пытались отравить. По дороге туда он почти лоб в лоб встретился с предполагаемой отравительницей, о которой они только что говорили с графом Вольшанским. И хотя он видел Софью Немянову лишь один раз, он её узнал.
"Какое совпадение! - подумал он. - Неужели подобное возможно? Интересно, куда она направляется?"
Алексис последовал за ней. По счастью, она его не заметила. Вряд ли она, вообще, была способна кого-либо заметить. Она была погружена в какие-то собственные мысли, которые на данный момент занимали её больше, нежели мелькающие перед ней силуэты. Она машинально направлялась к какому-то заветному месту, не оглядываясь и не сбиваясь с пути, словно знала наизусть каждый поворот и закоулок.
Холод пронзил изнутри Алексиса, когда она остановилась у особняка князя Ворожеева.
"О, нет! - в ужасе подумал он. - Мой отец никак не может быть в этом замешан!"
Прежде, чем войти во владения князя Ворожеева, Софи осмотрелась вокруг. По счастью, Алексис уже успел укрыться от нее. Убедившись, что её никто не заметил, Софи быстро юркнула в полуоткрытые ворота. Через минуту в эти же ворота вошел Алексис. Минутное отставание заставило его потерять её из виду. Но он не сомневался, что она где-то внутри громадного дома. Ему не составило особых трудностей пробраться незамеченным внутрь дома и обнаружить преследуемую им девушку. Уже в вестибюле он услышал приглушенные голоса - мужской и женский, доносящиеся из правого крыла дома. В мужском голосе он узнал своего отца, а женский - предположительно принадлежал Софи Немяновой. Алексис остановился под дверью прилегающей комнаты, откуда мог слышать все, о чем они говорили, и краем глаза наблюдать за происходящем.
- Ну как? - поинтересовался Ворожеев у Софи. - Мне впору надевать траур и играть роль безутешного вдовца?
От его цинизма у Алексиса больно сжалось сердце, а лицо передернулось от отвращения.
- Вашу жену удалось спасти, - без всякой интонации сообщила Софи.
- Вот досада!
- И, кажется, она идет на поправку.
- На поправку? - возмутился Ворожеев. - Ты хочешь сказать, она выздоравливает?
- Да.
- Она должна была уже умереть или, во всяком случае, находиться при смерти, но никак не выздоравливать! Что это значит? Как такое могло случиться? Это было верное средство. Или ты что-то сделала не так, плутовка? Ты меня, часом, не провела?
Он сильно сжал её руку. Девушка вскрикнула от боли.
- Я все сделала, как вы велели! - со стоном сказала она.
- Тогда почему она так легко отделалась?
- Не знаю.
- Не знаешь?
Он ещё сильнее сжал её руку, словно хотел передавить её.
- Быть может, яд не успел подействовать, - страдальческим голосом произнесла девушка. - Ей быстро сделали промывку от яда.
- Промывку от яда! - поморщился Ворожеев над этой фразой. - Дура! Это тебе надо сделать промывку... от глупости! Ты наверняка оставила следы. Как узнали, что она приняла яд? Кому могло прийти это в голову?
- Не знаю. Я ничего не знаю!
Вне себя от гнева и досады, Ворожеев резко и грубо толкнул её. Она упала на диван.
- А я даже рада, что все так произошло! - пытаясь подавить свой страх, произнесла Софи. - Господь не допустил, чтобы я совершила душегубство.
- Моя очаровательная крошка! - с ухмылкой произнес Ворожеев. - Неужели ты думаешь, что на этом все так и остановится? Ну нет! С тебя ещё станется! Тебе придется по-новому проделать то, что ты уже проделала. Только без всяких "промывок" и "поправок"! Ты меня понимаешь?
Не в силах более выносить гнусное вероломство отца, Алексис вышел из укрытия. Его лицо было искажено болью и презрением.
- Ничего, - успокоила она. - Это вполне обычное явление. Тем более, когда столько эмоций. Мне не часто признаются в любви.
Он взял её ладони и обнаружил, что они холодны, как ледышки. Он поднес их к губам, чтобы согреть теплом своего дыхания и поцелуями. Его губы уловили непонятную дрожь в её ладонях.
- Вы дрожите? - удивленно спросил он.
- Стало немного прохладно, - объяснила она, стараясь выдавить из себя улыбку. - Мы уже очень долго находимся здесь. Мне кажется, нам пора возвращаться.
- Да, вы правы, - согласился Владимир. - Я не хочу злоупотреблять вашим вниманием.
Он поднялся со скамьи и галантно подал ей руку.
- Пойдемте, - сказал он. - Карета нас ждет.
Он обхватил её за талию, и они направились к карете, ожидающей их у обочины дороги.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рассказанная Владимиром Вольшанским история о незнакомке-призраке не выходила из головы Елизаветы. Полночи Елизавету одолевали догадки, домыслы и предположения. Ей с трудом удалось заснуть, но когда она проснулась, те же догадки, домыслы и предположения с наступлением утра принялись одолевать её с новой силой. Она не могла думать ни о чем другом, кроме этой истории.
"Что это: совпадение? - размышляла она за завтраком. - Вряд ли такие совпадения возможны! А если это не совпадение, то... О, Боже, даже невозможно представить! Неужели это был он? У него приблизительно тот же рост, такие же темные волосы, только с проседью и, кажется, похожие черты лица. А руки? У него такая же форма рук, как у моего... О, нет! Хватит тешить себя иллюзиями! Мне хочется, чтобы это был он, и я цепляюсь за удачное совпадение. Подобное происходит со мной не впервые. Однако настолько точных совпадений ещё не было никогда".
Окончив свой завтрак, она небрежно бросила на прибор салфетку и вышла из-за стола. Не прерывая своих размышлений, она направилась в гостиную.
"Что же мне делать? - в отчаянии спросила она себя. - Как разобраться в этой запутанной головоломке? Открыть свою тайну графу. Он любит меня, а я ему доверяю. Он сохранит мою тайну несмотря ни на что. И все же вдруг это просто совпадение. В свете немало женщин, которые ищут легкомысленных любовных приключений, скрывая лицо под маской либо изменяя свою внешность. Вполне возможно, что та, о которой рассказывал граф, из их числа? Если, конечно..."
Ее размышления прервал голос лакея:
- Ваше сиятельство, к вам одна молодая особа пожаловала. Сказывает, будто обещалась вам новый товар показать.
Елизавета непонимающе уставилась на него.
- Какая особа? Какой товар?
- Она сказала, что она, дескать, хозяйка дамской лавки, куда вы часто захаживаете, - объяснил лакей. - И назвалась она мадмуазель Софи.
- Да я вспомнила: Софья Немянова, - сказала Елизавета. - Проводи её в будуар. Я сейчас туда приду.
Елизавета была не в том настроении, чтобы принимать эту девушку, но тем не менее радушно её поприветствовала, когда вошла в будуар и увидела её там.
- Добрый день, мадмуазель Софи!
- Добрый день, княгиня! Помнится, я обещала вам, что как только ко мне прибудет новая партия товара, я немедленно принесу его вам.
- Весьма благодарна вам за оказанное мне внимание.
- Ну что вы, княгиня! - возмутилась Софи. - Для меня большая честь угодить одной из самых модных и элегантных дам Петербурга. И это я должна быть вам благодарна за то, что вы оказываете внимание моей лавке.
Елизавета усмехнулась.
- И что же интересного вы можете мне показать? - без всякого энтузиазма спросила она.
Софи распахнула свой саквояж и принялась доставать оттуда различные дамские вещицы: платки, ленты, кружева, наколки для волос, перчатки, корсеты.
- Посмотрите, какая прелесть! - расхваливала она свой товар. - Все прямо из Парижа! Такие лайковые перчатки сейчас самые модные. Не угодно ли вам примерить их на вашу ручку, княгиня?
- Позже, - равнодушно ответила Елизавета.
- Действительно. Сначала нужно все рассмотреть, а примерка - позже. Посмотрите на это кружево!
"Маска, - возвратилась к своим размышлениям Елизавета, безразлично разглядывая кружево. - Он не говорил, что на ней была маска. Или же говорил? Нет. Он сказал лишь, что познакомился с ней на маскараде. Возможно, он видел её лицо. А если видел, то все можно быстро прояснить".
- Кружево прелестно, - произнесла Елизавета. - Но прежде, чем его приобретать, нужно знать, к чему оно подойдет и куда его использовать.
- Полностью с вами согласна!
- Пока мы разбираемся с этими вещицами, не желаете ли отведать кофе? вдруг предложила Елизавета.
- Да, с удовольствием! - немного взволнованно ответила Софи.
Елизавета позвонила два раза в колокольчик. Через несколько минут в будуар вошла Анфиса.
- Приготовь нам, пожалуйста, кофе, - распорядилась Елизавета.
- Слушаюсь, барыня, - ответила та.
Анфиса быстро ушла, а Елизавета принялась дальше с безразличным видом рассматривать вещицы и слушать, как Софья Немянова восхваляет свой товар.
- Такая модель корсета пользуется большим успехом, - произнесла Софи, демонстрируя один из принесенных ей корсетов. - Посмотрите на своеобразную шнуровку! Она позволяет затягивать его очень туго. И при этом вы испытываете гораздо меньше дискомфорта, чем при той шнуровке, к которой привыкли. И сама его форма очень удобна.
"Это случилось около двадцати лет назад, - непроизвольно возвратилась к своим размышлениям Елизавета, - в начале августа. Если дата совпадет, то это он".
- Вы можете проверить на себе его достоинства, - предложила Софи.
- Обязательно проверю. И если он окажется таким, каким вы говорите, то я приобрету его для себя и порекомендую своим знакомым дамам.
- Благодарю вас, княгиня! Я оставлю его у вас, чтобы вы могли в свободной обстановке при помощи своей горничной примерить его.
Легка на помине горничная Анфиса вошла в будуар с подносом.
- Кофе, - прокомментировала она, - как вы просили, барыня.
- Поставь на столик и ступай, - распорядилась Елизавета.
Анфиса аккуратно расставила кофейные приборы и молча вышла.
- Угощайтесь, пожалуйста, - предложила Елизавета.
Софья Немянова села за столик напротив неё и подвинула к себе блюдце и чашечку с ароматным кофе.
- Мы говорили о корсетах, - напомнила она Елизавете. - Возьму на себя смелость и разовью эту тему дальше. Корсет - это такая вещь, которая не выйдет из моды никогда. Он существовал многие века и будет существовать ещё дольше. Ничто так не подчеркивает женственность и грацию, как корсет.
Елизавета слушала её лишь краем уха. Ее занимало другое, гораздо более значимое и более важное, чем корсет.
"Еще когда я познакомилась с ним на рауте, мне показалось, будто я его уже где-то видела, - вспомнила Елизавета. - Я даже ему об этом сказала. А он в ответ возразил мне. Впрочем, это понятно. Между мной и той юной соблазнительницей мало общего. К тому же тогда на мне была маска. А его я видела без нее. Правда мельком. Я едва помню его лицо. И за двадцать лет люди сильно меняются. В том, что я его не узнала и до сих пор не могу узнать, нет ничего удивительного. Так же, как и нет ничего удивительного в том ощущении, что я его уже где-то видела. Вполне возможно, что в моей памяти остались какие-то черты его лица, подобно мозаике, которую я не могу собрать".
- Кажется, вы где-то далеко, княгиня, - заметила Софи.
- Прошу прощения, - произнесла Елизавета, оторвавшись от своих размышлений.
- Замечательный кофе! - похвалила Софи. - Но отчего же вы не пьете? Мне, право, неловко одной.
Елизавете не хотелось кофе. Однако, чтобы поддержать компанию, она сделала два глотка.
- Так вот, я утверждаю, что корсет, так же, как каблук, никогда не исчезнет из гардероба европейской женщины, - произнесла Софи с напряжением в голосе, внимательно следя глазами, как Елизавета отпивает кофе. - Даже через сто, двести лет женщины будут стремится к стройности. А стройность достигается при помощи каблуков и корсета.
- Кто знает, какие нравы и идеалы женской красоты будут через сто, двести лет? - с сомнением произнесла Елизавета. - Может быть, женщины будут, наоборот, стремиться к естественности, как в начале века, когда женщины отказались и от корсета и от каблуков.
- И долго же это продолжалось! Лет двадцать, а то и меньше. А затем все вернулось к прежнему.
Эти разговоры о корсетах стали понемногу раздражать Елизавету. Впрочем, её стали раздражать не столько сами разговоры и их тематика, сколько поведение девушки: её навязчивость, отсутствие такта, непонятливость. По мнению Елизаветы девушка давно должна была понять, что её не особо расположены принимать, и уйти. Но та, будто бы назло, играя на нервах хозяйки и пользуясь её воспитанностью, распивала кофе и вела разговоры о корсетах. Елизавета пыталась деликатными намеками дать ей понять, что её визит с целью - показать товар - несколько затянулся. Но до Софи, казалось, это не доходило. Присутствие этой девушки становилось в тягость. Елизавета с трудом поддерживала с ней разговор, из вежливости стараясь не проявлять раздражительность и недовольство.
Наконец, Софи будто бы почувствовала, что порядком поднадоела княгине, и принялась довольно резко приближать свой визит к завершению. Но вернее будет сказать, что Софи просто сделала свое дело, ради которого она, собственно, и пришла, ради которого завела разговор и ради которого оставалась. Но после того, как дело было сделано и более её ничего не удерживало в доме княгини Ворожеевой, она, к облегчению Елизаветы, оборвала разговор и стала поспешно собрать разложенные вещи в свой саквояж.
- Вас ещё что-нибудь привлекло из того, что я вам показала? - в заключение спросила Софи.
- Нет, - ответила Елизавета, затем вежливо прибавила: - У меня сегодня не слишком подходящий настрой для каких-либо приобретений. Но вам спасибо большое, что оказали мне внимание.
- Ну что вы, княгиня! К тому же одну вещь вы все-таки приобрели у меня или почти приобрели.
- Обещаю обязательно посетить вашу лавку и приобрести много вещей, но в другой раз, - выдавливая из себя вежливую улыбку, произнесла Елизавета.
- Буду очень рада вас видеть, княгиня!
Как вежливая хозяйка, Елизавета проводила свою навязчивую визитершу до вестибюля. Они распрощались. Когда девушка исчезла с поля зрения, Елизавета облегченно вздохнула.
"Наконец-то", - подумала она.
После визита этой девушки она чувствовала себя сильно утомленной.
"Неужели на меня так подействовали мои предположения? - удивилась она, когда обнаружила, что её ноги и руки стали вялыми, а дыхание затрудненным. - Еще бы! Со вчерашнего вечера я только об этом и думаю. От такого перенапряжения мыслей можно и слечь. Однако я не могу об этом не думать! Это настолько важно для меня! Я чувствую, что граф именно тот человек, с которым я когда-то была близка. Это судьба! Она решила наконец-то сжалиться надо мной и послать мне его. Это необычное ощущение, словно между мной и графом есть какая-то связь, - оно не может быть случайно. Это предзнаменование!"
Она с трудом поднималась по лестнице, держась обеими руками за перила и останавливаясь через каждую ступеньку, чтобы отдышаться. Наверху лестницы она увидела Алексиса. Его образ был расплывчатым и неясным. На какое-то мгновение он принял черты того незнакомца, с которым она двадцать лет назад предалась сладкому и запретному безумству. Она хотела кинуться к нему и крикнуть: "Не исчезай! Я была легкомысленной, я слишком поздно поняла, что ты - моя Судьба", но ноги не подчинились ей, а вместо крика из её горла вырвался хрип. Где-то в её голове прозвучал встревоженный голос сына:
- Матушка, что с вами? Вы нездоровы?
Она почувствовала, как силы покидают её. Увидев, что она теряет равновесие, Алексис молниеносно подскочил к ней и подхватил её на руки.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Алексис с заботливостью любящего сына и с усердием сиделки смочил пересохшие губы Елизаветы водой и поправил подушки на её кровати. Она спала тем сном, который приходит вслед за тяжелыми физическими страданиями или кризисами болезни, когда страдания и болезнь преодолевают критическую точку и отступают. Именно такую критическую точку накануне вечером преодолела страшная болезнь Елизаветы.
Всю ночь Алексис не сомкнул глаз. Он выглядел усталым, вымученным и встревоженным. Через полчаса у него была назначена важная встреча с Владимиром Вольшанским. Эта встреча так или иначе была связана с тем тяжелым состоянием, в котором находилась Елизавета, и пойти на неё Алексис считал для себя необходимым. Но перед уходом он решил ещё раз зайти в комнату матери, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.
- Когда она проснется, дай ей две ложечки вот этого средства, наказал он Анфисе.
- Хорошо, барин, - ответила та.
- Проследи, чтобы питье или еда, которую она будет принимать, никоим образом не проходила через чужие руки. По возможности, не оставляй её одну и не впускай к ней никого.
- Будьте спокойны, барин. Я все сделаю, - заверила его Аафиса.
Алексис уже собирался уходить, когда Анфиса его окликнула:
- Барин, кажется, она проснулась!
Алексис поспешно вернулся к изголовью кровати своей матери. Растерянный взгляд Елизаветы остановился на нем.
- Матушка, как вы себя чувствуете? - поинтересовался он.
- Ужасная слабость, - еле слышно произнесла она. - И в голове... Все шумит, стучит... Как в аду. Что со мной?
- Вчера вам стало плохо, - объяснил Алексис. - Вы потеряли сознание прямо на лестнице. Вы помните?
- Да, - растерянно произнесла она. - Как странно!
- Вы нас очень напугали, - сказал Алексис.
- Нас?
- Меня, графа Вольшанского, Анфису и всех домашних, - перечислил он.
- Да, барыня, - подтвердила Анфиса. - Уж как мы тревожились за вас! Вы были такая бледненькая и совсем не дышали. А потом приехал доктор. Мы ещё пуще испужались за вас, когда увидели, как испужался доктор. Он достал какой-то странный предмет: какую-то трубку, и стал через эту трубку вливать в вас жидкость. Уж одному богу ведомо, сколько он влил в вас жидкости!
- Что она говорит? - изумилась Елизавета и впилась глазами в своего сына, ожидая объяснений. - Что со мной произошло?
- Не волнуйтесь так, матушка! Никто ещё толком ничего не знает. Но мы постараемся выяснить.
- А граф? - спросила Елизавета, вспомнив, что сын упоминал его. Откуда ему стало известно обо мне?
- Он был здесь, - ответил Алексис. - Вчера вечером он отправил кого-то из своих людей с запиской для вас. Его человек приехал как раз в тот момент, когда здесь был доктор, и в доме был ужасный переполох из-за вас. Он рассказал графу обо всем, что происходило здесь. Граф немедленно примчался сюда. Он первый высказал предположение... Он оказал некоторое содействие доктору в определении вашей болезни. И как знать: быть может, если бы не удалось установить причину и правильно оказать первую помощь... Я и представить не могу!
- И все-таки, что со мной было? - ещё раз спросила Елизавета.
- Не знаю, матушка.
Алексис многое не договаривал, однако она не настаивала и не требовала от него откровенности. Она была слишком слаба для этого.
- А теперь, извините меня, матушка, - сказал Алексис, - коли уж речь зашла о графе, я должен сказать вам, что у меня сейчас назначена с ним встреча.
- Встреча с графом? - в недоумении переспросила она.
- Да, - подтвердил он.
Вопреки его предположениям, она не стала интересоваться, зачем им понадобилось встречаться. Она только сказала:
- Тогда иди. Обязательно с ним встреться и поблагодари за все от моего имени.
Когда Алексис подъехал на извозчике к месту назначенной встречи с графом Вольшанским, тот уже ожидал его в своей карете. Алексис отпустил извозчика и перебрался в карету графа Вольшанского.
- Извините, что заставил себя ждать, граф, - первым делом сказал Алексис.
- Ничего, - произнес Владимир и тут же спросил: - Как она?
- Ей намного лучше.
- Слава Богу! - прошептал Владимир.
- Она попросила поблагодарить вас. И я благодарю вас, граф, от имени своей матушки и от своего имени, за все то, что вы для нас делаете.
- Не стоит, поверьте мне, сударь! Мне очень дорога ваша матушка.
- Вы что-нибудь узнали? - осведомился Алексис.
Владимир передернулся. И по этому передергиванию несложно было понять, что Алексис затронул неприятную и скверную тему.
- Да, узнал, - ответил Владимир.
- Все как вы предполагали?
- Да. Это был мышьяк.
- О Господи! - со стоном прошептал Алексис и обхватил руками голову. Но почему? Вы в этом уверены?
- Мышьяк обнаружили при помощи так называемого аппарата Марша23, сказал Владимир. - Современная наука, хоть и не так давно, но все же научилась выявлять этот яд. Мышьяк содержался в кофе. Причем, довольно большая доза. Это большое счастье, что Елизавета только отпила, а не выпила целиком этот распроклятый кофе.
- Прошу вас, не надо больше, - умоляющим голосом произнес Алексис, которому одно предположение, что его матушка могла умереть, доставляло невыносимые страдания.
- Я вас понимаю, - сочувственно произнес Владимир, который страдал не меньше его, но как человек более взрослый, а соответственно, более сильный, он умел сдерживать свои чувства.
- Ну, кому? - с гневом и отчаянием произнес Алексис. - Кому понадобилось отравить мою матушку?
- Вы выяснили, кто к ней приходил перед тем, как она потеряла сознание? - спросил Владимир. - С кем она пила этот злосчастный кофе?
- Да, это было несложно. К ней приходила девушка из дамской лавки мадмуазель Софи.
- Зачем?
- Показать новый товар.
Владимир в недоумении посмотрел на него, как бы спрашивая: "Что ещё за товар?"
- Так сказал мне лакей, - объяснил Алексис. - Дело в том, что матушка часто покупает в её лавке различные дамские штучки: перчатки, веера, кружева и тому подобное.
- Странно, что эта девушка пришла к княгине только ради того, чтобы показать товар, - с сомнением произнес Владимир.
- Как раз в этом ничего странного нет, - возразил Алексис. - Эта девушка иногда приходит к нам в дом. Один раз я даже видел её с матушкой. Поверьте, граф, это безобидная девушка.
- За безобидной внешностью порой скрываются страшные личности, подметил Владимир. - Не забывайте, что именно с этой безобидной девушкой княгиня пила кофе, в котором оказался мышьяк. Кто, кроме неё мог его туда добавить?
- Вы думаете, это она?
- Я только спросил: кто, кроме неё мог добавить мышьяк в кофе?
- Может быть, его добавили туда раньше? Может быть, кто-то тайно проник на кухню или... Я не знаю! Но если предположить, что это она пыталась отравить мою матушку, то возникает вопрос: зачем ей это нужно?
- Возможно, не ей, а кому-то, кто за ней стоит. Возможно, кто-то ей что-то пообещал за подобное действо. Вы об этом не думали, сударь?
- Я уже не знаю, о чем думать, - в отчаянии произнес Алексис. - Мою матушку пытались отравить! У меня все смешалось в голове! Она могла умереть! Я как только представлю себе это, меня сразу охватывает такой ужас!
- Не нужно этого представлять, - произнес Владимир, мягко по-отечески сжав его руку. - Она спасена с Божьей помощью.
- Да, с Божьей помощью, - повторил Алексис.
- Но чтобы несчастье не повторилось, - заметил Владимир, - нам нужно найти отравителя. Ради блага той, которая нам обоим дорога, мы должны отбросить свои чувства и эмоции и быть рассудительными и объективными. У княгини имеются враги?
- Ну что вы, граф! - простодушно воскликнул Алексис. - Какие могут быть у матушки враги? Она никому никогда не делала зла. Она со всеми учтива и добродушна. И вы уже имели честь в этом убедиться.
- Ясно, - вполголоса произнес Владимир, в душе умиляясь наивности молодого человека. - А как насчет завистников? Княгиня красива, занимает высокое положение в обществе.
- Но это не повод, чтобы её убивать, - заметил Алексис.
- Согласен, - задумчиво произнес Владимир. - Хотя иногда людская зависть бывает настолько сильна, что доводит до преступления. Может ли быть такое, что княгиня нечаянно, невольно кому-то перешла дорогу?
- Я не знаю, - ответил Алексис.
- А эта девушка? Как и когда она впервые появилась в вашем доме? Кто её рекомендовал вашей матушке?
- Не знаю. Никогда этим не интересовался.
- Возможно, именно тот, кто привел эту девушку в ваш дом или порекомендовал её, - принялся размышлять Владимир, - и есть главный преступник. Или же... У меня имеется ещё одно предположение. Кто может быть заинтересован, чтобы Елизавета?.. У кого может быть материальный интерес в этом? Насколько мне известно, всеми делами управляла ваша матушка, не так ли? Возможно, у неё имелись должники?..
- Столько предположений и отсутствие сведений, - вздохнул Алексис. Если продолжать в том же духе, то можно зайти в такой тупик!
- Вы правы, сударь, - согласился Владимир.
- И вообще, к чему высказывать предположения и выдвигать версии? возмутился Алексис. - К чему терять время и все усложнять? Не проще ли заявить в полицию, что эта девушка пыталась отравить мою мать? А там уж они сами решат, как через неё добраться до настоящего преступника.
- Если она не будет покрывать этого человека, - заметил Владимир. Вполне возможно, она возьмет всю вину на себя и придумает какой-нибудь нелепый повод типа неприязни или зависти.
- Как бы то ни было, я все же считаю, что это дело полиции.
- Пожалуй, вы правы, сударь, - согласился Владимир. - Вам нужно пойти в полицию. Лучше вам пойти туда одному. Моя излишняя заинтересованность в судьбе княгини, может скомпрометировать её.
- Да, наверное. Я прямо сейчас пойду в полицию.
- Хорошо. А я постараюсь найти эту лавку и эту мадмуазель Софи. Если, конечно, мадмуазель не исчезла, что весьма вероятно. В любом случае, попытаюсь разузнать что-нибудь об этой девушке.
На этом они распрощались. Алексис ловко выпрыгнул из кареты графа Вольшанского и перешел на другую сторону улицы, а карета графа, проехав два квартала, скрылась за поворотом.
Но обстоятельства сложились так, что Алексису не удалось заявить в полицию, что его мать пытались отравить. По дороге туда он почти лоб в лоб встретился с предполагаемой отравительницей, о которой они только что говорили с графом Вольшанским. И хотя он видел Софью Немянову лишь один раз, он её узнал.
"Какое совпадение! - подумал он. - Неужели подобное возможно? Интересно, куда она направляется?"
Алексис последовал за ней. По счастью, она его не заметила. Вряд ли она, вообще, была способна кого-либо заметить. Она была погружена в какие-то собственные мысли, которые на данный момент занимали её больше, нежели мелькающие перед ней силуэты. Она машинально направлялась к какому-то заветному месту, не оглядываясь и не сбиваясь с пути, словно знала наизусть каждый поворот и закоулок.
Холод пронзил изнутри Алексиса, когда она остановилась у особняка князя Ворожеева.
"О, нет! - в ужасе подумал он. - Мой отец никак не может быть в этом замешан!"
Прежде, чем войти во владения князя Ворожеева, Софи осмотрелась вокруг. По счастью, Алексис уже успел укрыться от нее. Убедившись, что её никто не заметил, Софи быстро юркнула в полуоткрытые ворота. Через минуту в эти же ворота вошел Алексис. Минутное отставание заставило его потерять её из виду. Но он не сомневался, что она где-то внутри громадного дома. Ему не составило особых трудностей пробраться незамеченным внутрь дома и обнаружить преследуемую им девушку. Уже в вестибюле он услышал приглушенные голоса - мужской и женский, доносящиеся из правого крыла дома. В мужском голосе он узнал своего отца, а женский - предположительно принадлежал Софи Немяновой. Алексис остановился под дверью прилегающей комнаты, откуда мог слышать все, о чем они говорили, и краем глаза наблюдать за происходящем.
- Ну как? - поинтересовался Ворожеев у Софи. - Мне впору надевать траур и играть роль безутешного вдовца?
От его цинизма у Алексиса больно сжалось сердце, а лицо передернулось от отвращения.
- Вашу жену удалось спасти, - без всякой интонации сообщила Софи.
- Вот досада!
- И, кажется, она идет на поправку.
- На поправку? - возмутился Ворожеев. - Ты хочешь сказать, она выздоравливает?
- Да.
- Она должна была уже умереть или, во всяком случае, находиться при смерти, но никак не выздоравливать! Что это значит? Как такое могло случиться? Это было верное средство. Или ты что-то сделала не так, плутовка? Ты меня, часом, не провела?
Он сильно сжал её руку. Девушка вскрикнула от боли.
- Я все сделала, как вы велели! - со стоном сказала она.
- Тогда почему она так легко отделалась?
- Не знаю.
- Не знаешь?
Он ещё сильнее сжал её руку, словно хотел передавить её.
- Быть может, яд не успел подействовать, - страдальческим голосом произнесла девушка. - Ей быстро сделали промывку от яда.
- Промывку от яда! - поморщился Ворожеев над этой фразой. - Дура! Это тебе надо сделать промывку... от глупости! Ты наверняка оставила следы. Как узнали, что она приняла яд? Кому могло прийти это в голову?
- Не знаю. Я ничего не знаю!
Вне себя от гнева и досады, Ворожеев резко и грубо толкнул её. Она упала на диван.
- А я даже рада, что все так произошло! - пытаясь подавить свой страх, произнесла Софи. - Господь не допустил, чтобы я совершила душегубство.
- Моя очаровательная крошка! - с ухмылкой произнес Ворожеев. - Неужели ты думаешь, что на этом все так и остановится? Ну нет! С тебя ещё станется! Тебе придется по-новому проделать то, что ты уже проделала. Только без всяких "промывок" и "поправок"! Ты меня понимаешь?
Не в силах более выносить гнусное вероломство отца, Алексис вышел из укрытия. Его лицо было искажено болью и презрением.