Страница:
И отделил Бог свет от тьмы.
И назвал Бог свет днем, а тьму ночью.
И был вечер, и было утро: день один…»
Глава продолжалась. Тот, кто переписывал ее, делал это уверенной рукой. Впрочем, вглядевшись, Ричард подумал, что едва ли эти слова переписывали из книги. Скорее, это делалось по памяти.
Ученые занимались своим делом, а он все читал запись, дойдя наконец до последних строк:
«… И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями.
И увидел Бог, что это хорошо».
А затем торопливой рукой было приписано:
«Да благословит Господь всех вас, люди доброй Земли».
Он собрал экипаж в грузовом отсеке и встал так близко к капсуле, насколько это представлялось возможным. Теперь, по прошествии нескольких дней, температура здесь оказалась нормальной. Капсулу осмотрели, выскребли и законсервировали. Все, что следовало сделать, уже было сделано.
Люди надели дыхательные маски, чтобы ни одна из пылевых частиц не могла вызвать у них аллергической или какой-либо другой реакции и, как настаивали ученые, чтобы вся пыль собиралась на ровной поверхности, откуда ее легко удалить.
Ричард держал в руке летный журнал, обернутый, как и прежде, в защитный пластик.
— Они обернули все, что считали важным.
Наверное, это сделал тот, кто последним остался в живых. Скорее всего, Борман, как капитан корабля — согласно старинной флотской традиции. Ричарду приходилось видеть образчики почерка Бормана, и он полагал, что именно Борман написал начало книги Бытия на последней странице журнала.
— Потом, — продолжил Ричард, — они надели космические скафандры, открыли люк и покинули корабль.
— Что? — переспросила Хейди. Их уже не снимали. Прямые репортажи на Землю закончились несколько дней назад. — Зачем им это понадобилось?
Ричард искоса посмотрел на капсулу:
— Они знали, что им предстоит умереть.
— И, по-вашему, это был славный поступок? — спросила Сьюзен. Он покачал головой.
— Эти люди были астронавтами и видели разницу между смертью в консервной банке и гибелью на великом и неизведанном просторе.
— Значит, они выбрались из корабля и оттолкнулись от него, устремившись в пространство? — спросила Патрисия. — Разве это здравый поступок?
— Какая разница? — ответил Ричард. — У них было только два способа умереть. И они выбрали тот, который казался им лучшим.
— Однако таким образом они отказывались от возможного спасения, — проговорил один из самых молодых ученых. Все посмотрели на него, как на ненормального.
— Они знали, что спасения быть не может, — заметил Ричард. — При уровне космической техники 1968 года.
Ему представились кинофильмы 1970-х, где астронавтов спасали с околоземной орбиты, с Луны, из далекого космоса… Весь мир скорбел о погибших, не ведая о том, что эти мужчины сделали свой выбор, не соблазняясь надеждами на спасение.
— И они улетели в ничто, — промолвила Хейди. Сьюзен улыбнулась в ответ. И негромко сказала:
— В величайшее из всех путешествий.
— Чудо произошло уже тогда, когда мы обнаружили капсулу, — проговорил он. — А все три тела разлетелись по разным орбитам — если они вообще уцелели. Проще найти иголку в стоге сена.
Нет, скорее, иголку на просторах Галактики.
Однако ответ самому себе уже созрел в его голове. И пока ученые пытались решить головоломку, имя которой «Аполлон-8», он уже сделал следующий шаг.
Нужно было понять, как искать эти три иголки.
Как обшарить целую Галактику?
И самое главное, как добиться успеха в этом предприятии?
Часть вторая
И назвал Бог свет днем, а тьму ночью.
И был вечер, и было утро: день один…»
Глава продолжалась. Тот, кто переписывал ее, делал это уверенной рукой. Впрочем, вглядевшись, Ричард подумал, что едва ли эти слова переписывали из книги. Скорее, это делалось по памяти.
Ученые занимались своим делом, а он все читал запись, дойдя наконец до последних строк:
«… И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями.
И увидел Бог, что это хорошо».
А затем торопливой рукой было приписано:
«Да благословит Господь всех вас, люди доброй Земли».
* * *
В итоге сам Ричард и рассказал ученым о том, что произошло. Он вычислил это, основываясь на четырех свидетельствах: записи на оборотной странице летного журнала — «прощальной записке», отсутствию космических комбинезонов, самих тел и открытому люку.Он собрал экипаж в грузовом отсеке и встал так близко к капсуле, насколько это представлялось возможным. Теперь, по прошествии нескольких дней, температура здесь оказалась нормальной. Капсулу осмотрели, выскребли и законсервировали. Все, что следовало сделать, уже было сделано.
Люди надели дыхательные маски, чтобы ни одна из пылевых частиц не могла вызвать у них аллергической или какой-либо другой реакции и, как настаивали ученые, чтобы вся пыль собиралась на ровной поверхности, откуда ее легко удалить.
Ричард держал в руке летный журнал, обернутый, как и прежде, в защитный пластик.
— Они обернули все, что считали важным.
Наверное, это сделал тот, кто последним остался в живых. Скорее всего, Борман, как капитан корабля — согласно старинной флотской традиции. Ричарду приходилось видеть образчики почерка Бормана, и он полагал, что именно Борман написал начало книги Бытия на последней странице журнала.
— Потом, — продолжил Ричард, — они надели космические скафандры, открыли люк и покинули корабль.
— Что? — переспросила Хейди. Их уже не снимали. Прямые репортажи на Землю закончились несколько дней назад. — Зачем им это понадобилось?
Ричард искоса посмотрел на капсулу:
— Они знали, что им предстоит умереть.
— И, по-вашему, это был славный поступок? — спросила Сьюзен. Он покачал головой.
— Эти люди были астронавтами и видели разницу между смертью в консервной банке и гибелью на великом и неизведанном просторе.
— Значит, они выбрались из корабля и оттолкнулись от него, устремившись в пространство? — спросила Патрисия. — Разве это здравый поступок?
— Какая разница? — ответил Ричард. — У них было только два способа умереть. И они выбрали тот, который казался им лучшим.
— Однако таким образом они отказывались от возможного спасения, — проговорил один из самых молодых ученых. Все посмотрели на него, как на ненормального.
— Они знали, что спасения быть не может, — заметил Ричард. — При уровне космической техники 1968 года.
Ему представились кинофильмы 1970-х, где астронавтов спасали с околоземной орбиты, с Луны, из далекого космоса… Весь мир скорбел о погибших, не ведая о том, что эти мужчины сделали свой выбор, не соблазняясь надеждами на спасение.
— И они улетели в ничто, — промолвила Хейди. Сьюзен улыбнулась в ответ. И негромко сказала:
— В величайшее из всех путешествий.
* * *
Величайшим было то путешествие или нет, Ричард сказать не мог, однако миссия «Карпатии» завершилась. Одна из археологов спросила его, не намеревается ли он направить корабль на поиски тел, и он с усилием напомнил себе, что женщина эта занималась древними, а не современными обществами.— Чудо произошло уже тогда, когда мы обнаружили капсулу, — проговорил он. — А все три тела разлетелись по разным орбитам — если они вообще уцелели. Проще найти иголку в стоге сена.
Нет, скорее, иголку на просторах Галактики.
Однако ответ самому себе уже созрел в его голове. И пока ученые пытались решить головоломку, имя которой «Аполлон-8», он уже сделал следующий шаг.
Нужно было понять, как искать эти три иголки.
Как обшарить целую Галактику?
И самое главное, как добиться успеха в этом предприятии?
Часть вторая
2018
— Мы кое-что обнаружили, — сказал исследователь.
Ричард подвинул кресло, с трудом сдерживая раздражение. Конечно, обнаружили. В противном случае помчался бы он к ним через полконтинента!
Однако он воздержался от комментариев. Исследователи этого отделения Проекта «Астероидная Опасность» прекрасно знали, что Ричард на самом деле ищет не астероиды. Он ищет три человеческих тела, оказавшихся в пространстве за Луной между 27 и 31 декабря 1968 года.
Это отделение проекта — секретное отделение — располагало собственным оборудованием. В ПАО поговаривали, что это отделение, именовавшееся ПАО-Спешиал (ПАО-С), занимается военными и разведывательными объектами. Штатные сотрудники ПАО полагали, что в ПАО-С занимаются поиском бомб, оружия и аппаратов, которые црочие страны засылают в космос.
ПАО действительно имел военное отделение; организация нуждалась в нем на тот случай, если астероид, вышедший на орбиту столкновения с Землей, окажется достаточно большим, чтобы серьезно угрожать планете, или же траектория выведет относительно небольшой камень на опасный для Лунной базы курс.
Ему давно не приходилось бывать в этой комнате, уже лет десять. Теперь она была уставлена штабелями секретных отчетов.
Появившись здесь, он ощутил себя в лаборатории доктора Стрейнджлава[Персонаж американского фантастического фильма 60-х годов XX века.].
Сидевший перед ним молодой исследователь, согласно нагрудному бейджику, носил имя Дэвид Толемей. Ричард то и дело украдкой поглядывал на ярлычок с именем, отгоняя навязчивую ассоциацию с именем египетского фараона — Птолемей.
Исследователь на фараона никоим образом не походил. Обыкновенный тридцати с хвостиком лет человек, большую часть своего времени проводящий за целой цепочкой запертых дверей, потея над космическим оборудованием. Возле приборов у Толемея стоял сервировочный столик. На нем находился небольшой холодильник, а в нем баночка кофе (теперь лишь поколение Ричарда относило этот продукт к разряду изысков; люди помоложе словом «кофе» именовали целую уйму напитков, содержащих малую толику кофеина).
Порхая пальцами над клавиатурой, Толемей время от времени протягивал руку к столику, хватал большой стакан с охлажденным и газированным кофе и посасывал напиток через соломинку. Подобные постоянные и неосознанные движения Ричард нередко замечал и у других своих специалистов.
Эти повадки его раздражали, однако поделать здесь он ничего не мог. Ричард собрал у себя лучшие умы и за десятилетия управления самой продуктивной корпорацией страны накрепко усвоил, пожалуй, только одно: к лучшим умам прилагается больше багажа, чем он способен себе представить.
Когда он поделился своим наблюдением с ближайшей советницей, та откровенно расхохоталась: «Стало быть, и у тебя есть багаж, — проговорила она. — Наверное, поэтому ты так и не женился?»
Да, он не женился. У него не было времени на пустые беседы, и он считал неправильным перебирать женщин лишь для того, чтобы выяснить, насколько их интересуют его деньги. Он не нуждался в детях. Его наследие — многочисленные корпорации и все те открытия, которые он совершил на пути к исполнению своей детской мечты.
Он пододвинул стул к широкому экрану Толемея, постаравшись не задеть столик.
— Меня предупреждали о том, чтобы я не тратил попусту ваше время, — сказал Толемей, — но я хочу заложить основание. Остановите меня, если я стану излагать известные вам вещи.
И он приступил к устной диссертации относительно участка выхода в межпланетное пространство, скоростей, траекторий и космических расстояний. Ричарду все это было известно; в конце концов, он сам формулировал эту программу, однако слушал внимательно. Нужно было узнать, каким образом Толемей пришел к своим выводам.
После двадцати пяти минут иллюстрированного монолога Ричард узнал следующее: Толемей убедился, что астронавты воспользовались последней возможной точкой ухода из области притяжения Земли. Запас кислорода на корабле закончился; осталась только та малость, которой были заправлены скафандры. Возможно, они надели их и только тогда поняли, что не способны разглядеть даже лиц друг друга.
Последнюю подробность придумал сам Ричард. Ему случалось надевать старые скафандры — в отличие от Толемея. И он помнил, как отделяют они человека. И насколько в них тесно.
— Если учесть то, что они находились в крошечной капсуле, — продолжил Толемей, — и окна ее уже затуманивались, кто осудит их за такой поступок?
И в самом деле, кто мог это сделать, кроме самого Ричарда? А он превосходно знал, что причиной такому осуждению мог послужить только его личный интерес — нежелание измученного человека расставаться со своим наваждением.
В отличие от прочих исследователей Толемей не пытался доказать, кто первым покинул корабль. Борман — дабы показать, что это возможно? Или Андерс — как младший член экипажа? Или Ловелл — потому что был самым отчаянным?
Первые исследователи этой проблемы считали существенными параметрами для определения траектории движения остальных астронавтов вес, рост первого из них и силу, с которой он оттолкнулся от корабля.
Толемей назвал эти параметры несущественными. С его точки зрения, космонавты перед смертью ослабли и просто не могли оттолкнуться с заметной скоростью.
— Я прикинул, что первого обнаружить легче всего, и вот на что обратил внимание…
Толемей взял последнюю из возможных точек выхода из области тяготения Земли и принялся раскручивать процесс назад, обследовав каждый объем пространства сверху донизу. Он рассчитал максимальную скорость и дрейф, а также все возможные направления. И в итоге определил область пространства, в которой, по его мнению, следовало искать первого из покинувших корабль, а потом старательно просматривал ее целых два года.
Он говорил о месяцах, как о мгновениях. Ричард наклонился к экрану, испытывая подлинное уважение к молодому исследователю. Вольно или невольно Толемей был охвачен тем же безумием, что и Ричард, иначе он не стал бы уделять этой задаче столько времени.
— А потом я увидел этот объект. — Толемей ткнул указкой в небольшое пятнышко на краю экрана.
Он укрупнил изображение, но даже при максимальном увеличении Ричард не увидел того, что усматривал Толемей. Пятнышко ничуть не отличалось от всех прочих изображений космического мусора, которые Ричарду пришлось повидать за годы, протекшие с самого начала работы над этим проектом.
— А чем он отличается от остальных? — спросил Ричард.
— Отражением, — ответил Толемей, словно говоря о чем-то совершенно очевидном. — Позвольте мне показать его же через некоторое время.
Он дал новое изображение, потом другое. Светлое пятнышко на бархатной черноте пространства сделалось чуть светлее, однако особой разницы Ричард не заметил.
— Похоже, я не обладаю достаточной подготовкой, — признался Ричард.
— Хорошо, — взволнованно проговорил Толемей. — Тогда я покажу вам кое-что другое.
Он последовательно открыл несколько новых окон, найдя снимок астронавтов, строивших на орбите космическую станцию в конце 1970-х годов. Кликнув на изображении одного из астронавтов, он увеличил масштаб. Когда преобразование завершилось, фигура астронавта превратилась в подобие пятнышка в верхнем углу экрана.
Впрочем, Ричард не был уверен в том, что если бы его сотрудник взял изображение метеорита и проделал бы с ним такую же операцию, то не получил бы подобной картинки.
Ричард проговорил нечто в этом роде, точнее, пробормотал, поскольку, сконцентрировав все внимание на изображении, он не имел сил щадить самолюбие исследователя.
— О нет, — парировал Толемей. — Получаются разные вещи. В первых скафандрах использовались некоторые материалы — особенно пластмасса шлемов, — которые более не находят применения, а в природе, насколько нам известно, они сами не возникают. Свет отражается от них очень характерно.
Должно быть, выражение лица Ричарда выдало его сомнения, поскольку Толемей улыбнулся.
— Прежде чем вызвать вас, боссы задавали мне этот же вопрос, и я показал им следующее.
Перед Ричардом оказалась таблица со спектрами, показывающая, как различные материалы отражают солнечный свет, находясь за пределами земной атмосферы. Согласно таблице, пластмасса шлема, особенно его лицевой стороны, обладала особым «почерком». Кроме того, молодой человек сумел снять спектр одной из искорок, отброшенной пятнышком, застывшим в верхней части экрана.
— Поймите, — сказал он, завершив свои объяснения, — я потратил на это исследование не одну неделю.
— Поймите и вы, — отозвался Ричард. — Если я возьмусь действовать на основе ваших приблизительных уравнений и измерений спектра, то потрачу миллионы долларов, рискну жизнями нескольких людей и потеряю много месяцев. Вы должны представить более убедительные доказательства.
Толемей снял левую руку с клавиатуры, правой оттолкнул столик, а потом чуть повернулся вместе с креслом.
— Мне казалось, что именно вы сравнивали эту задачу с поисками иголки на просторах Галактики, — заметил он. Ричард кивнул.
— Так вот, я нашел на этих просторах нечто маленькое, тонкое и сделанное из металла. Не хотите ли проверить, что это такое? Ричард улыбнулся:
— Ну, против такой формулировки я возражать не стану.
Так, например, грузовые рейсы с Земли на Лунную базу превратились в рутину. Еще более привычными сделались заатмосферные полеты, и туристы из среднего и высшего классов общества охотно проводили время в орбитальных отелях.
Объект Игла даже не приближался к орбите Земли. Пять десятков лет он носился в пространстве, следуя собственной предопределенной законами тяготения тропой. И в своем максимальном приближении к Земле, которое должно было состояться ровно через восемь месяцев и один день, он останется в сто раз дальше от Земли, чем ее естественный спутник.
Ричард располагал кораблями, способными выйти за пределы орбиты Луны. Одна из принадлежащих ему компаний лидировала в области освоения Марса. НАСА приобрело несколько выпущенных этой фирмой кораблей дальнего космоса (название это было не совсем точным, однако идея понравилась функционерам из администрации) для первых пилотируемых полетов на Марс, еще несколько компаний закупили эти корабли для поиска и обследования мест будущей марсианской базы.
Ричард держался в стороне от этих планов. Марс не волновал его душу. Сфера его интересов охватывала иголки, стога сена и само пространство, а не колонизацию Солнечной системы. По его мнению, делом этим должен был заняться кто-то другой, и до встречи с Толемеем в здании ПАО-С Ричард отдавал его в руки конкурентов.
После этой встречи он понял, что сделал ошибку. Спроектированные его компаниями корабли предназначались для перевозки людей, грузов, сырья, а маневренность или скорость не относились к числу их достоинств. Чтобы приблизиться к Игле и выйти на ее орбиту, он должен был или спроектировать новый корабль, или купить разработанный более дальновидными конкурентами.
А у него оставалось только восемь месяцев.
Поэтому он купил несколько кораблей у своих конкурентов — для чего потребовалось больше посредников, чем можно было представить. Естественно, конкуренты предполагали, что он намеревается обойти имущественные права или, по крайней мере, украсть технические решения. Однако не это было целью Ричарда.
Вместо этого он решил подогнать корабли «по собственной фигуре».
Эти «Стрелы Дальнего космоса», как их называли, были рассчитаны на далекие путешествия с большой скоростью. Одинаковые двигатели и топливо и минимум внутреннего пространства. С его точки зрения, конкуренты чересчур увлеклись миниатюризацией жилых отсеков. Обследовав с полдюжины судов, предлагавшихся чужими компаниями, Ричард узрел тревожную перспективу неуютного и некомфортабельного путешествия в тесноте, без минимальных удобств, к которым он привык к своим 58 годам. Ему нужен был в этом полете грузовой трюм с самостоятельной системой жизнеобеспечения и отдельная каюта.
В конце концов он приобрел у конкурентов один из самых больших кораблей и дал своим людям два месяца на его переоборудование. Он распорядился, чтобы судно было оснащено всем необходимым — современным захватом с клешнями переменной длины, автоматической спасательной шлюпкой и медицинским блоком. Стрела располагала нужным ему грузовым отсеком, однако каюта капитана была совсем уж тесной. Не позаботились проектировщики и о помещении для отдыха экипажа.
На сей раз Ричард взял с собой немного людей: в экипаж входили несколько астронавтов, они должны были извлечь Иглу из пространства; еще он включил в экипаж биолога и судебного медика, специализировавшегося на космической тематике. Если он найдет тело, большую часть исследований можно провести на Земле, в одной из его лабораторий — такую работу просто незачем затевать в тесном космическом корабле, однако если свершатся важные открытия, он сумеет сообщить о них из космоса.
На сей раз никаких передач в прямом эфире. Слишком велика вероятность ошибки. Что если, оказавшись возле Иглы, он обнаружит перед собой облако космического мусора.
Это беспокоило его в первую очередь: перспектива слетать вхолостую. Несколько первых полетов по программе ПАО-С закончилось подобным итогом, и он, к счастью, не афишировал их. За последние восемь лет по этой программе не было совершено ни одного полета, и предстоящий также не сулил иного исхода. Другие специалисты не раз перепроверили полученные Толемеем результаты, однако итог неизбежно оказывался одним и тем же.
Они не могли доказать, что объект и в самом деле является той «иголкой».
Итак, ему приходилось полагаться только на себя. Однако представленные Толемеем аргументы впервые за десятилетие убедили его.
И он решил рискнуть.
Ближайшие советники настояли на том, чтобы он взял с собой одного-единственного мультимедийного репортера, обладающего безупречными рекомендациями. Если экипажу «Стрелы» не удастся отыскать Иглу, журналистка опишет пробный полет. Она не узнает о подлинной цели до тех пор, пока эта цель не будет достигнута, если таковое вообще случится.
Журналистка согласилась лететь при одном условии: Ричард должен был на обратном пути уделять ей свое время без ограничений. И он обязался предоставить ей нелимитированный и эксклюзивный доступ к собственной персоне.
Любой находящийся в здравом уме репортер вцепился бы обеими руками в такую возможность. И Элен Дейл, обладательница трех Пулитцеровских премий в области журналистки, проводила большую часть своего времени на корабле, интервьюируя членов экипажа. Она также знакомилась с кораблем, в тех пределах, которые ей были разрешены, соблюдая условие пока не брать интервью у астронавтов, научной бригады и самого Ричарда.
Он буквально видел, как она копит вопросы. Она была не слишком молода — лет сорока с хвостиком, — обладала всеми нужными документами и была буквально нашпигована всякой электроникой: цифровыми фотокамерами, карманными компьютерами и ноутбуками, в количестве, превосходящем все мыслимые пределы. Отведенный ей на корабле весовой лимит заполняли не дамские штучки, а оборудование.
Особа эта нервировала его. Ей хватит ума, чтобы понять, зачем он отправился в космос, даже если он ничего не найдет, даже если никто не сообщит ей о цели полета.
И Ричард старался держаться от нее подальше.
После десяти дней полета за орбитой Луны «Стрела» достигла нужной области пространства. Небольшой кораблик не был оборудован многочисленными камерами и сканирующими устройствами дальнего действия (еще не доведенными до нужного Ричарду уровня). Однако они оказались достаточно близко, чтобы определить: в рассчитанной Толемеем точке находится какой-то объект. Но тот факт, что объект этот является человеком, или, точнее, являлся им, еще следовало доказать.
— Подойдем поближе, — предложил Ричард пилоту. Он находился в рубке вместе с первым и вторым пилотами. Ученые уже собрались в грузовом отсеке, астронавты как раз одевались. Он не станет облачаться в космический комбинезон до последнего мгновения.
Ричард не хотел, чтобы Элен Дейл заметила, какое значение придает он этому событию.
В течение следующей, показавшейся ему невероятно долгой половины часа пилот осторожно подходил к объекту на расстояние разрешения видеокамер. Появившийся на экране объект неторопливо кувыркался — явно совершая вращение очень и очень давно.
Предмет этот оказался удлиненным и тонким, вполне похожим на человеческую фигуру в скафандре. Однако Ричард никак не мог различить шлем или какую-нибудь другую особенность, способную подтвердить: перед ними действительно искомый объект.
Ричард сам наводил внешние камеры, пытаясь рассмотреть предмет со всех сторон.
Наконец он различил то, что искал — отблеск солнечного света на толстом пластике шлема.
Дыхание перехватило.
— Ну как? — спросил пилот. — Двигаемся дальше?
— Нет, — ответил Ричард. — Прибыли.
Поспешно оставив рубку, он старательно закрыл за собой дверь, чтобы не дать этой Дейл возможности сунуть туда свой нос. Торопливая поступь несла его в грузовой трюм, где находились астронавты. Они не отводили глаз от остававшегося в центре экрана предмета.
— Дело несложное, — произнес, увидев его Макферсон. — Нужно совершить очень простой маневр.
Скользнув в скафандр, Ричард принялся трясущимися руками застегивать его.
— Однако слишком давить на объект нельзя, — напомнил Грег Йовел. — Чтобы не повредить.
— Сейчас пристегнемся, малость пройдемся и пригласим гостя внутрь, — проговорил Макферсон. Этот ковбой был симпатичен Ричарду, лучшего компаньона и желать нельзя.
Держа шлем в руке, Ричард повернулся и посмотрел на медленно вращавшуюся Иглу. «Кто ты? — мысленно спросил он. — Андерс? Борман? Ловелл?»
Сердце его колотилось.
— Действуем по плану: забираем его в корабль, а там — будь что будет.
Макферсон одобрительно кашлянул.
Им предстояло исполнить всю последовательность операций, установленных Ричардом для капсулы, и сохранить холод в трюме, когда тело окажется внутри корабля. Надо постараться, чтобы ничто не повредило останкам.
— Грег, — распорядился Ричард, — ты остаешься на захвате. А с тобой мы займемся дверью, — обратился он к Макферсону. — Включайте магниты.
Кнопки включения магнитных подошв космических ботинок находились на запястьях скафандров. Нащупав быстрым движением кнопку, Ричард сразу же ощутил, как прилипли к полу ноги.
— Готовы, — обратился он к пилоту.
Зашипел стравливаемый из трюма воздух — конечно, в сторону от Иглы, чтобы не оттолкнуть ее от корабля.
Напрягшийся всем телом Грег засунул руки в рукавицы управления захватом. Ричард стоял позади него, наблюдая за изображением на экране.
Первым делом Грегу следовало остановить вращение Иглы. Затем, обхватив длинными когтями захвата, он должен был неспешно притянуть объект к дверям отсека.
Когда искомый предмет окажется возле двери, створки откроются, и Ричард вместе с Макферсоном втянут его внутрь.
Первая часть операции прошла согласно плану. Грегу удалось притормозить вращение Иглы — не остановить полностью, но приглушить так, чтобы объект не крутился в пальцах манипулятора.
Потом когти манипулятора сомкнулись вокруг Иглы.
— Ей-богу, вот-вот выскользнет, — буркнул он, и радиоволны разнесли его голос по всем шлемам. Рейчел Саундерс, судебный медик, шагнула к экрану, однако кто-то из ученых потянул ее назад.
Ричард тоже хотел бы сейчас находиться впереди, хотел бы, чтобы его руки были в перчатках дистанционного управления манипулятором — однако он знал, что не способен добиться должной точности движений.
Игла — если это действительно был искомый объект — казалась скользкой и хрупкой. Скользкой — потому что была абсолютно жесткой и неподатливой; хрупкой — благодаря маленькому размеру. Ричарду еще не приходилось видеть в пальцах манипулятора столь небольшой предмет.
Грег медленно вел руками в перчатках, напрягаясь всем телом. Ричард буквально ощущал волны исходившего от него страха.
— По местам! — распорядился Макферсон.
Ричард вздрогнул. Он забыл отдать этот приказ. Рейчел вместе с напарницей пододвинулась к двери, на всякий случай ухватившись за поручни. Ричард занял свое место возле двери, также положив ладонь на металлический стержень. Рука его в толстой перчатке почувствовала холод, однако это шалило воображение: он просто не мог ощущать что-нибудь, кроме пота на ладонях.
Ричард подвинул кресло, с трудом сдерживая раздражение. Конечно, обнаружили. В противном случае помчался бы он к ним через полконтинента!
Однако он воздержался от комментариев. Исследователи этого отделения Проекта «Астероидная Опасность» прекрасно знали, что Ричард на самом деле ищет не астероиды. Он ищет три человеческих тела, оказавшихся в пространстве за Луной между 27 и 31 декабря 1968 года.
Это отделение проекта — секретное отделение — располагало собственным оборудованием. В ПАО поговаривали, что это отделение, именовавшееся ПАО-Спешиал (ПАО-С), занимается военными и разведывательными объектами. Штатные сотрудники ПАО полагали, что в ПАО-С занимаются поиском бомб, оружия и аппаратов, которые црочие страны засылают в космос.
ПАО действительно имел военное отделение; организация нуждалась в нем на тот случай, если астероид, вышедший на орбиту столкновения с Землей, окажется достаточно большим, чтобы серьезно угрожать планете, или же траектория выведет относительно небольшой камень на опасный для Лунной базы курс.
Ему давно не приходилось бывать в этой комнате, уже лет десять. Теперь она была уставлена штабелями секретных отчетов.
Появившись здесь, он ощутил себя в лаборатории доктора Стрейнджлава[Персонаж американского фантастического фильма 60-х годов XX века.].
Сидевший перед ним молодой исследователь, согласно нагрудному бейджику, носил имя Дэвид Толемей. Ричард то и дело украдкой поглядывал на ярлычок с именем, отгоняя навязчивую ассоциацию с именем египетского фараона — Птолемей.
Исследователь на фараона никоим образом не походил. Обыкновенный тридцати с хвостиком лет человек, большую часть своего времени проводящий за целой цепочкой запертых дверей, потея над космическим оборудованием. Возле приборов у Толемея стоял сервировочный столик. На нем находился небольшой холодильник, а в нем баночка кофе (теперь лишь поколение Ричарда относило этот продукт к разряду изысков; люди помоложе словом «кофе» именовали целую уйму напитков, содержащих малую толику кофеина).
Порхая пальцами над клавиатурой, Толемей время от времени протягивал руку к столику, хватал большой стакан с охлажденным и газированным кофе и посасывал напиток через соломинку. Подобные постоянные и неосознанные движения Ричард нередко замечал и у других своих специалистов.
Эти повадки его раздражали, однако поделать здесь он ничего не мог. Ричард собрал у себя лучшие умы и за десятилетия управления самой продуктивной корпорацией страны накрепко усвоил, пожалуй, только одно: к лучшим умам прилагается больше багажа, чем он способен себе представить.
Когда он поделился своим наблюдением с ближайшей советницей, та откровенно расхохоталась: «Стало быть, и у тебя есть багаж, — проговорила она. — Наверное, поэтому ты так и не женился?»
Да, он не женился. У него не было времени на пустые беседы, и он считал неправильным перебирать женщин лишь для того, чтобы выяснить, насколько их интересуют его деньги. Он не нуждался в детях. Его наследие — многочисленные корпорации и все те открытия, которые он совершил на пути к исполнению своей детской мечты.
Он пододвинул стул к широкому экрану Толемея, постаравшись не задеть столик.
— Меня предупреждали о том, чтобы я не тратил попусту ваше время, — сказал Толемей, — но я хочу заложить основание. Остановите меня, если я стану излагать известные вам вещи.
И он приступил к устной диссертации относительно участка выхода в межпланетное пространство, скоростей, траекторий и космических расстояний. Ричарду все это было известно; в конце концов, он сам формулировал эту программу, однако слушал внимательно. Нужно было узнать, каким образом Толемей пришел к своим выводам.
После двадцати пяти минут иллюстрированного монолога Ричард узнал следующее: Толемей убедился, что астронавты воспользовались последней возможной точкой ухода из области притяжения Земли. Запас кислорода на корабле закончился; осталась только та малость, которой были заправлены скафандры. Возможно, они надели их и только тогда поняли, что не способны разглядеть даже лиц друг друга.
Последнюю подробность придумал сам Ричард. Ему случалось надевать старые скафандры — в отличие от Толемея. И он помнил, как отделяют они человека. И насколько в них тесно.
— Если учесть то, что они находились в крошечной капсуле, — продолжил Толемей, — и окна ее уже затуманивались, кто осудит их за такой поступок?
И в самом деле, кто мог это сделать, кроме самого Ричарда? А он превосходно знал, что причиной такому осуждению мог послужить только его личный интерес — нежелание измученного человека расставаться со своим наваждением.
В отличие от прочих исследователей Толемей не пытался доказать, кто первым покинул корабль. Борман — дабы показать, что это возможно? Или Андерс — как младший член экипажа? Или Ловелл — потому что был самым отчаянным?
Первые исследователи этой проблемы считали существенными параметрами для определения траектории движения остальных астронавтов вес, рост первого из них и силу, с которой он оттолкнулся от корабля.
Толемей назвал эти параметры несущественными. С его точки зрения, космонавты перед смертью ослабли и просто не могли оттолкнуться с заметной скоростью.
— Я прикинул, что первого обнаружить легче всего, и вот на что обратил внимание…
Толемей взял последнюю из возможных точек выхода из области тяготения Земли и принялся раскручивать процесс назад, обследовав каждый объем пространства сверху донизу. Он рассчитал максимальную скорость и дрейф, а также все возможные направления. И в итоге определил область пространства, в которой, по его мнению, следовало искать первого из покинувших корабль, а потом старательно просматривал ее целых два года.
Он говорил о месяцах, как о мгновениях. Ричард наклонился к экрану, испытывая подлинное уважение к молодому исследователю. Вольно или невольно Толемей был охвачен тем же безумием, что и Ричард, иначе он не стал бы уделять этой задаче столько времени.
— А потом я увидел этот объект. — Толемей ткнул указкой в небольшое пятнышко на краю экрана.
Он укрупнил изображение, но даже при максимальном увеличении Ричард не увидел того, что усматривал Толемей. Пятнышко ничуть не отличалось от всех прочих изображений космического мусора, которые Ричарду пришлось повидать за годы, протекшие с самого начала работы над этим проектом.
— А чем он отличается от остальных? — спросил Ричард.
— Отражением, — ответил Толемей, словно говоря о чем-то совершенно очевидном. — Позвольте мне показать его же через некоторое время.
Он дал новое изображение, потом другое. Светлое пятнышко на бархатной черноте пространства сделалось чуть светлее, однако особой разницы Ричард не заметил.
— Похоже, я не обладаю достаточной подготовкой, — признался Ричард.
— Хорошо, — взволнованно проговорил Толемей. — Тогда я покажу вам кое-что другое.
Он последовательно открыл несколько новых окон, найдя снимок астронавтов, строивших на орбите космическую станцию в конце 1970-х годов. Кликнув на изображении одного из астронавтов, он увеличил масштаб. Когда преобразование завершилось, фигура астронавта превратилась в подобие пятнышка в верхнем углу экрана.
Впрочем, Ричард не был уверен в том, что если бы его сотрудник взял изображение метеорита и проделал бы с ним такую же операцию, то не получил бы подобной картинки.
Ричард проговорил нечто в этом роде, точнее, пробормотал, поскольку, сконцентрировав все внимание на изображении, он не имел сил щадить самолюбие исследователя.
— О нет, — парировал Толемей. — Получаются разные вещи. В первых скафандрах использовались некоторые материалы — особенно пластмасса шлемов, — которые более не находят применения, а в природе, насколько нам известно, они сами не возникают. Свет отражается от них очень характерно.
Должно быть, выражение лица Ричарда выдало его сомнения, поскольку Толемей улыбнулся.
— Прежде чем вызвать вас, боссы задавали мне этот же вопрос, и я показал им следующее.
Перед Ричардом оказалась таблица со спектрами, показывающая, как различные материалы отражают солнечный свет, находясь за пределами земной атмосферы. Согласно таблице, пластмасса шлема, особенно его лицевой стороны, обладала особым «почерком». Кроме того, молодой человек сумел снять спектр одной из искорок, отброшенной пятнышком, застывшим в верхней части экрана.
— Поймите, — сказал он, завершив свои объяснения, — я потратил на это исследование не одну неделю.
— Поймите и вы, — отозвался Ричард. — Если я возьмусь действовать на основе ваших приблизительных уравнений и измерений спектра, то потрачу миллионы долларов, рискну жизнями нескольких людей и потеряю много месяцев. Вы должны представить более убедительные доказательства.
Толемей снял левую руку с клавиатуры, правой оттолкнул столик, а потом чуть повернулся вместе с креслом.
— Мне казалось, что именно вы сравнивали эту задачу с поисками иголки на просторах Галактики, — заметил он. Ричард кивнул.
— Так вот, я нашел на этих просторах нечто маленькое, тонкое и сделанное из металла. Не хотите ли проверить, что это такое? Ричард улыбнулся:
— Ну, против такой формулировки я возражать не стану.
* * *
Путешествие к объекту, который Ричард теперь называл Иглой, потребовало сразу и больше, и меньше приготовлений, чем полет до капсулы. Больше, потому что Ричард в глубине души не имел твердой уверенности в том, что найдет астронавтов, и не продумал план действий. Меньше, потому что современные корабли сделались куда более эффективными, нежели их аналоги одиннадцатилетней давности.Так, например, грузовые рейсы с Земли на Лунную базу превратились в рутину. Еще более привычными сделались заатмосферные полеты, и туристы из среднего и высшего классов общества охотно проводили время в орбитальных отелях.
Объект Игла даже не приближался к орбите Земли. Пять десятков лет он носился в пространстве, следуя собственной предопределенной законами тяготения тропой. И в своем максимальном приближении к Земле, которое должно было состояться ровно через восемь месяцев и один день, он останется в сто раз дальше от Земли, чем ее естественный спутник.
Ричард располагал кораблями, способными выйти за пределы орбиты Луны. Одна из принадлежащих ему компаний лидировала в области освоения Марса. НАСА приобрело несколько выпущенных этой фирмой кораблей дальнего космоса (название это было не совсем точным, однако идея понравилась функционерам из администрации) для первых пилотируемых полетов на Марс, еще несколько компаний закупили эти корабли для поиска и обследования мест будущей марсианской базы.
Ричард держался в стороне от этих планов. Марс не волновал его душу. Сфера его интересов охватывала иголки, стога сена и само пространство, а не колонизацию Солнечной системы. По его мнению, делом этим должен был заняться кто-то другой, и до встречи с Толемеем в здании ПАО-С Ричард отдавал его в руки конкурентов.
После этой встречи он понял, что сделал ошибку. Спроектированные его компаниями корабли предназначались для перевозки людей, грузов, сырья, а маневренность или скорость не относились к числу их достоинств. Чтобы приблизиться к Игле и выйти на ее орбиту, он должен был или спроектировать новый корабль, или купить разработанный более дальновидными конкурентами.
А у него оставалось только восемь месяцев.
Поэтому он купил несколько кораблей у своих конкурентов — для чего потребовалось больше посредников, чем можно было представить. Естественно, конкуренты предполагали, что он намеревается обойти имущественные права или, по крайней мере, украсть технические решения. Однако не это было целью Ричарда.
Вместо этого он решил подогнать корабли «по собственной фигуре».
Эти «Стрелы Дальнего космоса», как их называли, были рассчитаны на далекие путешествия с большой скоростью. Одинаковые двигатели и топливо и минимум внутреннего пространства. С его точки зрения, конкуренты чересчур увлеклись миниатюризацией жилых отсеков. Обследовав с полдюжины судов, предлагавшихся чужими компаниями, Ричард узрел тревожную перспективу неуютного и некомфортабельного путешествия в тесноте, без минимальных удобств, к которым он привык к своим 58 годам. Ему нужен был в этом полете грузовой трюм с самостоятельной системой жизнеобеспечения и отдельная каюта.
В конце концов он приобрел у конкурентов один из самых больших кораблей и дал своим людям два месяца на его переоборудование. Он распорядился, чтобы судно было оснащено всем необходимым — современным захватом с клешнями переменной длины, автоматической спасательной шлюпкой и медицинским блоком. Стрела располагала нужным ему грузовым отсеком, однако каюта капитана была совсем уж тесной. Не позаботились проектировщики и о помещении для отдыха экипажа.
На сей раз Ричард взял с собой немного людей: в экипаж входили несколько астронавтов, они должны были извлечь Иглу из пространства; еще он включил в экипаж биолога и судебного медика, специализировавшегося на космической тематике. Если он найдет тело, большую часть исследований можно провести на Земле, в одной из его лабораторий — такую работу просто незачем затевать в тесном космическом корабле, однако если свершатся важные открытия, он сумеет сообщить о них из космоса.
На сей раз никаких передач в прямом эфире. Слишком велика вероятность ошибки. Что если, оказавшись возле Иглы, он обнаружит перед собой облако космического мусора.
Это беспокоило его в первую очередь: перспектива слетать вхолостую. Несколько первых полетов по программе ПАО-С закончилось подобным итогом, и он, к счастью, не афишировал их. За последние восемь лет по этой программе не было совершено ни одного полета, и предстоящий также не сулил иного исхода. Другие специалисты не раз перепроверили полученные Толемеем результаты, однако итог неизбежно оказывался одним и тем же.
Они не могли доказать, что объект и в самом деле является той «иголкой».
Итак, ему приходилось полагаться только на себя. Однако представленные Толемеем аргументы впервые за десятилетие убедили его.
И он решил рискнуть.
* * *
На пути к объекту Ричард в основном тренировал процесс захвата. Ему, конечно, не придется управлять манипулятором, если они найдут тело. Однако он считал себя обязанным помочь команде в такое мгновение. Он просто не мог оставаться в стороне.Ближайшие советники настояли на том, чтобы он взял с собой одного-единственного мультимедийного репортера, обладающего безупречными рекомендациями. Если экипажу «Стрелы» не удастся отыскать Иглу, журналистка опишет пробный полет. Она не узнает о подлинной цели до тех пор, пока эта цель не будет достигнута, если таковое вообще случится.
Журналистка согласилась лететь при одном условии: Ричард должен был на обратном пути уделять ей свое время без ограничений. И он обязался предоставить ей нелимитированный и эксклюзивный доступ к собственной персоне.
Любой находящийся в здравом уме репортер вцепился бы обеими руками в такую возможность. И Элен Дейл, обладательница трех Пулитцеровских премий в области журналистки, проводила большую часть своего времени на корабле, интервьюируя членов экипажа. Она также знакомилась с кораблем, в тех пределах, которые ей были разрешены, соблюдая условие пока не брать интервью у астронавтов, научной бригады и самого Ричарда.
Он буквально видел, как она копит вопросы. Она была не слишком молода — лет сорока с хвостиком, — обладала всеми нужными документами и была буквально нашпигована всякой электроникой: цифровыми фотокамерами, карманными компьютерами и ноутбуками, в количестве, превосходящем все мыслимые пределы. Отведенный ей на корабле весовой лимит заполняли не дамские штучки, а оборудование.
Особа эта нервировала его. Ей хватит ума, чтобы понять, зачем он отправился в космос, даже если он ничего не найдет, даже если никто не сообщит ей о цели полета.
И Ричард старался держаться от нее подальше.
После десяти дней полета за орбитой Луны «Стрела» достигла нужной области пространства. Небольшой кораблик не был оборудован многочисленными камерами и сканирующими устройствами дальнего действия (еще не доведенными до нужного Ричарду уровня). Однако они оказались достаточно близко, чтобы определить: в рассчитанной Толемеем точке находится какой-то объект. Но тот факт, что объект этот является человеком, или, точнее, являлся им, еще следовало доказать.
— Подойдем поближе, — предложил Ричард пилоту. Он находился в рубке вместе с первым и вторым пилотами. Ученые уже собрались в грузовом отсеке, астронавты как раз одевались. Он не станет облачаться в космический комбинезон до последнего мгновения.
Ричард не хотел, чтобы Элен Дейл заметила, какое значение придает он этому событию.
В течение следующей, показавшейся ему невероятно долгой половины часа пилот осторожно подходил к объекту на расстояние разрешения видеокамер. Появившийся на экране объект неторопливо кувыркался — явно совершая вращение очень и очень давно.
Предмет этот оказался удлиненным и тонким, вполне похожим на человеческую фигуру в скафандре. Однако Ричард никак не мог различить шлем или какую-нибудь другую особенность, способную подтвердить: перед ними действительно искомый объект.
Ричард сам наводил внешние камеры, пытаясь рассмотреть предмет со всех сторон.
Наконец он различил то, что искал — отблеск солнечного света на толстом пластике шлема.
Дыхание перехватило.
— Ну как? — спросил пилот. — Двигаемся дальше?
— Нет, — ответил Ричард. — Прибыли.
Поспешно оставив рубку, он старательно закрыл за собой дверь, чтобы не дать этой Дейл возможности сунуть туда свой нос. Торопливая поступь несла его в грузовой трюм, где находились астронавты. Они не отводили глаз от остававшегося в центре экрана предмета.
— Дело несложное, — произнес, увидев его Макферсон. — Нужно совершить очень простой маневр.
Скользнув в скафандр, Ричард принялся трясущимися руками застегивать его.
— Однако слишком давить на объект нельзя, — напомнил Грег Йовел. — Чтобы не повредить.
— Сейчас пристегнемся, малость пройдемся и пригласим гостя внутрь, — проговорил Макферсон. Этот ковбой был симпатичен Ричарду, лучшего компаньона и желать нельзя.
Держа шлем в руке, Ричард повернулся и посмотрел на медленно вращавшуюся Иглу. «Кто ты? — мысленно спросил он. — Андерс? Борман? Ловелл?»
Сердце его колотилось.
— Действуем по плану: забираем его в корабль, а там — будь что будет.
Макферсон одобрительно кашлянул.
Им предстояло исполнить всю последовательность операций, установленных Ричардом для капсулы, и сохранить холод в трюме, когда тело окажется внутри корабля. Надо постараться, чтобы ничто не повредило останкам.
— Грег, — распорядился Ричард, — ты остаешься на захвате. А с тобой мы займемся дверью, — обратился он к Макферсону. — Включайте магниты.
Кнопки включения магнитных подошв космических ботинок находились на запястьях скафандров. Нащупав быстрым движением кнопку, Ричард сразу же ощутил, как прилипли к полу ноги.
— Готовы, — обратился он к пилоту.
Зашипел стравливаемый из трюма воздух — конечно, в сторону от Иглы, чтобы не оттолкнуть ее от корабля.
Напрягшийся всем телом Грег засунул руки в рукавицы управления захватом. Ричард стоял позади него, наблюдая за изображением на экране.
Первым делом Грегу следовало остановить вращение Иглы. Затем, обхватив длинными когтями захвата, он должен был неспешно притянуть объект к дверям отсека.
Когда искомый предмет окажется возле двери, створки откроются, и Ричард вместе с Макферсоном втянут его внутрь.
Первая часть операции прошла согласно плану. Грегу удалось притормозить вращение Иглы — не остановить полностью, но приглушить так, чтобы объект не крутился в пальцах манипулятора.
Потом когти манипулятора сомкнулись вокруг Иглы.
— Ей-богу, вот-вот выскользнет, — буркнул он, и радиоволны разнесли его голос по всем шлемам. Рейчел Саундерс, судебный медик, шагнула к экрану, однако кто-то из ученых потянул ее назад.
Ричард тоже хотел бы сейчас находиться впереди, хотел бы, чтобы его руки были в перчатках дистанционного управления манипулятором — однако он знал, что не способен добиться должной точности движений.
Игла — если это действительно был искомый объект — казалась скользкой и хрупкой. Скользкой — потому что была абсолютно жесткой и неподатливой; хрупкой — благодаря маленькому размеру. Ричарду еще не приходилось видеть в пальцах манипулятора столь небольшой предмет.
Грег медленно вел руками в перчатках, напрягаясь всем телом. Ричард буквально ощущал волны исходившего от него страха.
— По местам! — распорядился Макферсон.
Ричард вздрогнул. Он забыл отдать этот приказ. Рейчел вместе с напарницей пододвинулась к двери, на всякий случай ухватившись за поручни. Ричард занял свое место возле двери, также положив ладонь на металлический стержень. Рука его в толстой перчатке почувствовала холод, однако это шалило воображение: он просто не мог ощущать что-нибудь, кроме пота на ладонях.