Страница:
— Открывайте дверь, — приказал напряженным голосом Грег. Макферсон ударил по кнопке, прежде чем Ричард успел сделать это сам. Впрочем, может, дверь открыл из рубки пилот. Какая разница!
Створки двери раскрылись, и перед ними оказался захват манипулятора. Тонкие металлические стержни изгибались в сторону окраин Солнечной системы; не смягченный светофильтрами солнечный свет отражался от них столь ярким пятном, что Ричарду захотелось отвернуться.
Однако он не стал этого делать. Потому что в самой середине захвата покоилось нечто беловато-серое. Белое, серое, длинное, похожее на человеческое тело с чуть изогнутыми ногами и руками.
Ричард неглубоко вздохнул, испытав прилив облегчения. А может, вздох донесся из наушников его шлема, сорвавшись с чьих-то чужих уст.
Захват манипулятора оказался ближе к двери, чем это было необходимо. Ричард привычным движением качнулся вперед, не отрывая от пола намагниченных подошв, не выпуская страховочного поручня. Макферсон у другой стороны двери повторил его движение.
Поверхность скафандра была изъязвлена, в одной из штанин зияло большое отверстие, однако все оборудование оставалось на месте. Ричард отметил внушительный ранец с кислородными баллонами, благодаря которому казалось, что первым астронавтам грозит опасность опрокинуться на спину.
— Ох ты! — выдохнул Макферсон.
Ричард промолчал. Он еще раз напомнил себе об осторожности. Волновался он не за себя: если вдруг откажут магниты и страховочный поручень вырвется из руки, если его вынесет в космос, астронавты без особого труда доставят своего босса обратно на корабль… страшно было повредить Иглу.
Ричард протянул руку внутрь захвата, взяв труп под руку, и осторожно потянул на себя. Макферсон последовал его примеру.
Когти манипулятора двинулись к двери — Грег передавал управление процессом Ричарду и Макферсону. И когда тело оказалось возле порога, Макферсон проговорил:
— Вверх.
Верх здесь являлся понятием неопределенным, однако Ричард не стал возражать. В ходе тренировок он успел привыкнуть к тому, что верх в данном случае означает верхнюю притолоку люка.
Он приподнял объект вверх, убедившись, что ноги покойника не касаются края.
— Боже, — вздохнул он. — Чуть не задели.
Макферсон промолчал. Он держал объект обеими руками. Ричард тоже: одна рука его обнимала скафандр за корпус, вторая поддерживала под руку.
— Держим, — проговорил Макферсон, не дожидаясь распоряжения Ричарда.
Когти манипулятора стали медленно раскрываться, и Ричард постарался держать свою ношу покрепче, упираясь в пол ботинками комбинезона.
Захват качнулся к дверям грузового отсека.
— Закрыть двери, — приказал Макферсон, уже не столь спокойным, как прежде, голосом.
Створки соприкоснулись, и они остались внутри трюма, удерживая в руках тело человека, замерзшего в этом положении пятьдесят лет назад.
Неловко ступая на магнитных подошвах, к ним подошла Рейчел.
Взявшись за тело, она помогла мужчинам перенести труп на середину помещения. Ричард слышал, как тяжело она дышит — от испуга или от волнения, трудно было сказать.
Он и сам не мог определить собственные чувства, понимая лишь то, что находившийся посреди трюма объект Игла сделался человеческим телом.
Он держал в руках тело одного из астронавтов «Аполлона-8». Его давнее предположение подтвердилось.
Эти люди действительно оставили корабль.
Теперь ему оставалось отыскать еще двоих.
Нашивка с именем не потускнела за эти годы. Ловелл. Что ж, разумно. Несложно было предположить, что первым следовало оставить капсулу младшему по званию, однако логика требовала другого решения.
Борман не мог отправиться первым. Он должен был оставаться в корабле так долго, насколько это возможно. Сорвиголова Ловелл, отважный летчик-испытататель, считавший себя равным Борману, должен был показать пример.
Чтобы все трое поняли: страх можно подчинить себе.
Было бы ошибкой посылать новичка первым.
С шарообразным шлемом ничего не случилось. Ричард первым делом проверил это, когда они унесли тело от двери отсека. Шлем остался целым, а тело внутри скафандра мумифицировалось.
Оно напоминало мумию, извлеченную из какой-нибудь египетской гробницы — после того как ее распеленают. Обтянутое твердой кожей лицо, вытекшие глаза, оскаленный рот.
Но этим дело не ограничивалось: труп был покрыт ожогами.
Ричард ожидал увидеть радиационные ожоги, но не знал, в какой форме они проявятся. Они приняли облик пятен и язв на коже.
— Хорошо, что мы забрали его оттуда, — проговорила Рейчел. — Трудно сказать, сколько десятилетий может еще выдержать подобный костюм.
Ричард не ответил. Костюм сохранится до тех пор, пока к нему никто не прикоснется. Ну а дыра в брючине, конечно, появилась, когда внутри скафандра уже не было кислорода, никакой атмосферы.
Тело положили лицом вниз на медицинский стол.
— А теперь можно включить гравитацию. Только понемногу, — сказал Ричард.
— Понял, — ответил пилот.
Только ощутив заново свой вес, Ричард сообразил: недавно он находился в невесомости. Ноги отяжелели, лодыжки заныли.
— Зафиксируем эту картину, — предложил Ричард.
Зафиксируем. Сохраним для потомства.
Настало время приглашать Дейл.
Ричард распорядился, чтобы пилот пригласил Дейл к экрану, находившемуся снаружи грузового отсека.
Фиксация и опись относились к области обязанностей специалистов, и, отступив от тела, Ричард подозвал их. Сделав перед этим кое-какие собственные наблюдения.
Ботинки блестят под светильниками отсека. Согнуты колени. Лицо совершенно неузнаваемо. А скафандр был знаком Ричарду, словно собственный: ему приходилось разглядывать такие в Смитсоновском институте.
Объемистый и пухлый, неудобный в движениях, скафандр этот каким-то образом сохранял тело Джима Ловелла на протяжении половины столетия. Рядом с перчатками руки казались маленькими.
Толстый пластик шлема напоминал стекло. На рукаве — нашивка со старым американским флагом… всего 50 звезд, еще без Пуэрто-Рико — костюм этот пришел из глубины времени.
И тем не менее насколько он реален!
Ощущая под пальцами перчаток прочный материал комбинезона, Ричард вполне понимал, что частью этой прочности скафандр обязан окаменевшему от холода телу.
Он вспомнил вопли прессы, раздававшиеся перед его первым полетом к кораблю, — он-де оскверняет могилу. Теперь — никакого шума. Едва ли общество помнило об астронавтах «Аполлона-8».
Но один из них лежал перед ним. И теперь люди вспомнят о погибшем экипаже, пусть и ненадолго.
Ричард сделал для Джима Ловелла все, что мог.
Когда они вернулись на Землю и Ричард закончил раздавать интервью (мистер Джохансен, а как вы узнали, где надо искать астронавта? А стоила ли всех денег доставка мертвого тела на Землю? И почему вы не проконсультировались с потомками погибшего?), он отправился в ПАО-С посоветоваться с Толемеем.
— Насколько сложно, по вашему мнению, будет найти двух других астронавтов? — спросил Ричард.
Толемей пожал плечами. Он казался куда более утомленным, чем тогда, перед полетом. От успеха миссии для него зависело очень многое, однако было похоже, что удача не пошла ему впрок. Скорее, он погрузился в депрессию.
— Я много думал на эту тему, — ответил Толемей. — И нисколько не сомневаюсь, что сделать это будет много сложнее.
— Сложнее? — Ричард рассчитывал на другой ответ. Он предполагал, что Толемей сочтет задачу более легкой, скажет, что теперь они знают, что именно надо искать. — Но помимо орбиты капсулы вам известны еще две точки: места, где мы обнаружили Ловелла и капсулу. Можно нарисовать некую сетку. И мы будем знать хотя бы, в какой области космоса их следует искать.
— Я уже это сделал, — сказал Толемей.
Пробежав пальцами по пульту, он вывел на экран изображение Луны, Марса и всей Солнечной системы. Красным цветом была выделена вся зона между Венерой и Марсом.
— Вот вероятная область их нахождения, — сказал он. — Но есть одна проблема.
Он нанес поверх красного кольца зеленый овал.
— Чтобы найти Ловелла, мы сделали кое-какие предположения. Первое: мы будем вести речь о первом из космонавтов, покинувшем корабль в последней из возможных точек отрыва. Второе: они ожидали самого конца, чтобы покинуть корабль. Но что если это Ловелл ждал последнего мгновения на корабле? А вдруг двое других покинули корабль за несколько дней до него? Или он намеревался остаться в капсуле и передумал лишь в последнюю минуту?
Ричард покачал головой:
— Он не стал бы так делать.
— Вы не можете утверждать наверняка, — возразил Толемей. — И мне также неизвестно, в каком направлении астронавты покидали капсулу. Скорее всего, она медленно кувыркалась. Значит, они могли полететь в любом направлении и с любой скоростью. Словом, область поисков теперь расширилась. И мы будем обречены на неудачу, если ограничимся только красным кольцом.
— Область поисков не расширится, — возразил Ричард. — Траектория Ловелла нам известна. И это сужает границы. Толемей покачал головой:
— Я просматривал видеозаписи, которые вы сделали в полете. Вы побоялись потерять Ловелла, столкнуть его с рассчитанного небольшого участка траектории, выпустив воздух из грузового отсека. А теперь представим себе, что это мог сделать какой-то другой корабль. Или небольшой метеорит, обладавший достаточным импульсом, чтобы изменить его орбиту, не проделав дыры в скафандре. Или он сам, выпустив часть кислорода, чтобы осознанно направить свое движение в каком-то направлении. Как можно узнать это? По-моему, никак.
Наклонившись вперед, Ричард выключил карту на экране у Толемея. Это был не тот человек, с которым он встречался перед полетом. Пусть он сомневался в справедливости собственных предположений, но все-таки был уверен в себе настолько, что настоял на встрече с Ричардом.
— Что с вами произошло? — негромко спросил Ричард, пытаясь обуздать собственное нетерпение. Он редко вступал в личные контакты с сотрудниками. Обыкновенно он предоставлял своему персоналу возможность улаживать такие дела.
Толемей посмотрел на него, собираясь сказать «ничего», однако выражение лица Ричарда остановило его.
— Нам повезло, — проговорил Толемей. — В том, что мы нашли Ловелла. Просто повезло.
Об этом кричала пресса. Об этом заявил после возвращения «Стрелы» босс Толемея, в основном потому, что не мог приписать себе успех миссии, которой не одобрял.
— Как вы говорили, — продолжил Толемей, — мы нашли иголку не в стоге сена — в Галактике.
— Потому что искали, — возразил Ричард. — Большинство людей просто отказались бы от затеи, взвесив шансы. Но мы искали! Толемей с сомнением посмотрел на Ричарда:
— Лучшие умы десять лет круглые сутки трудились над этой проблемой, но отыскал астронавта я. Новичок в этом деле.
— Новичок, потрудившийся больше всех, — поправил его Ричард. — Новичок, который верил в себя. Толемей покачал головой:
— Дело не в этом. После вашего отлета я утратил всякую веру. Я боялся, что вы найдете груду космического мусора, и сам едва не рассыпался в пыль. Если бы кто-нибудь из вас погиб…
— Это стало бы моей виной, а не вашей, — возразил Ричард.
Толемей кивнул, однако Ричард видел, что молодой человек не верит ему. Толемей не хотел признавать собственного успеха.
Ричард встал, терпение почти оставило его. Он повернулся… и вдруг застыл, пронзенный новой мыслью.
— Вы долго представляли себе все это? — спросил он.
Толемей посмотрел на него. Ричард не замечал этого раньше, однако сейчас увидел, что на макушке Толемея появилась лысинка. Молодость незаметно оставила этого человека.
— Что представлял? — переспросил Толемей.
— Поиск одного из астронавтов. Вы представляли себе этот поиск, вы мечтали о нем, но не ожидали, что он увенчается успехом. Толемей прикусил нижнюю губу и чуть повел плечом.
— Наверное, вы правы.
Ричард похлопал ученого по плечу.
— Я тоже. И тем не менее мы сделали это, так ведь?
Толемей нахмурился, мысль эта явно показалась ему новой. Ричард направился к двери, надеясь, что этого короткого разговора будет достаточно. Толемей был человеком одаренным, вне зависимости от того, понимал он это или нет. Его воображение, умение видеть Солнечную систему в мелких деталях были уникальны.
Ричард сомневался, что сумеет найти другого столь же одаренного сотрудника.
Часть третья
Створки двери раскрылись, и перед ними оказался захват манипулятора. Тонкие металлические стержни изгибались в сторону окраин Солнечной системы; не смягченный светофильтрами солнечный свет отражался от них столь ярким пятном, что Ричарду захотелось отвернуться.
Однако он не стал этого делать. Потому что в самой середине захвата покоилось нечто беловато-серое. Белое, серое, длинное, похожее на человеческое тело с чуть изогнутыми ногами и руками.
Ричард неглубоко вздохнул, испытав прилив облегчения. А может, вздох донесся из наушников его шлема, сорвавшись с чьих-то чужих уст.
Захват манипулятора оказался ближе к двери, чем это было необходимо. Ричард привычным движением качнулся вперед, не отрывая от пола намагниченных подошв, не выпуская страховочного поручня. Макферсон у другой стороны двери повторил его движение.
Поверхность скафандра была изъязвлена, в одной из штанин зияло большое отверстие, однако все оборудование оставалось на месте. Ричард отметил внушительный ранец с кислородными баллонами, благодаря которому казалось, что первым астронавтам грозит опасность опрокинуться на спину.
— Ох ты! — выдохнул Макферсон.
Ричард промолчал. Он еще раз напомнил себе об осторожности. Волновался он не за себя: если вдруг откажут магниты и страховочный поручень вырвется из руки, если его вынесет в космос, астронавты без особого труда доставят своего босса обратно на корабль… страшно было повредить Иглу.
Ричард протянул руку внутрь захвата, взяв труп под руку, и осторожно потянул на себя. Макферсон последовал его примеру.
Когти манипулятора двинулись к двери — Грег передавал управление процессом Ричарду и Макферсону. И когда тело оказалось возле порога, Макферсон проговорил:
— Вверх.
Верх здесь являлся понятием неопределенным, однако Ричард не стал возражать. В ходе тренировок он успел привыкнуть к тому, что верх в данном случае означает верхнюю притолоку люка.
Он приподнял объект вверх, убедившись, что ноги покойника не касаются края.
— Боже, — вздохнул он. — Чуть не задели.
Макферсон промолчал. Он держал объект обеими руками. Ричард тоже: одна рука его обнимала скафандр за корпус, вторая поддерживала под руку.
— Держим, — проговорил Макферсон, не дожидаясь распоряжения Ричарда.
Когти манипулятора стали медленно раскрываться, и Ричард постарался держать свою ношу покрепче, упираясь в пол ботинками комбинезона.
Захват качнулся к дверям грузового отсека.
— Закрыть двери, — приказал Макферсон, уже не столь спокойным, как прежде, голосом.
Створки соприкоснулись, и они остались внутри трюма, удерживая в руках тело человека, замерзшего в этом положении пятьдесят лет назад.
Неловко ступая на магнитных подошвах, к ним подошла Рейчел.
Взявшись за тело, она помогла мужчинам перенести труп на середину помещения. Ричард слышал, как тяжело она дышит — от испуга или от волнения, трудно было сказать.
Он и сам не мог определить собственные чувства, понимая лишь то, что находившийся посреди трюма объект Игла сделался человеческим телом.
Он держал в руках тело одного из астронавтов «Аполлона-8». Его давнее предположение подтвердилось.
Эти люди действительно оставили корабль.
Теперь ему оставалось отыскать еще двоих.
* * *
Однако пока все внимание его было обращено к этому астронавту.Нашивка с именем не потускнела за эти годы. Ловелл. Что ж, разумно. Несложно было предположить, что первым следовало оставить капсулу младшему по званию, однако логика требовала другого решения.
Борман не мог отправиться первым. Он должен был оставаться в корабле так долго, насколько это возможно. Сорвиголова Ловелл, отважный летчик-испытататель, считавший себя равным Борману, должен был показать пример.
Чтобы все трое поняли: страх можно подчинить себе.
Было бы ошибкой посылать новичка первым.
С шарообразным шлемом ничего не случилось. Ричард первым делом проверил это, когда они унесли тело от двери отсека. Шлем остался целым, а тело внутри скафандра мумифицировалось.
Оно напоминало мумию, извлеченную из какой-нибудь египетской гробницы — после того как ее распеленают. Обтянутое твердой кожей лицо, вытекшие глаза, оскаленный рот.
Но этим дело не ограничивалось: труп был покрыт ожогами.
Ричард ожидал увидеть радиационные ожоги, но не знал, в какой форме они проявятся. Они приняли облик пятен и язв на коже.
— Хорошо, что мы забрали его оттуда, — проговорила Рейчел. — Трудно сказать, сколько десятилетий может еще выдержать подобный костюм.
Ричард не ответил. Костюм сохранится до тех пор, пока к нему никто не прикоснется. Ну а дыра в брючине, конечно, появилась, когда внутри скафандра уже не было кислорода, никакой атмосферы.
Тело положили лицом вниз на медицинский стол.
— А теперь можно включить гравитацию. Только понемногу, — сказал Ричард.
— Понял, — ответил пилот.
Только ощутив заново свой вес, Ричард сообразил: недавно он находился в невесомости. Ноги отяжелели, лодыжки заныли.
— Зафиксируем эту картину, — предложил Ричард.
Зафиксируем. Сохраним для потомства.
Настало время приглашать Дейл.
Ричард распорядился, чтобы пилот пригласил Дейл к экрану, находившемуся снаружи грузового отсека.
Фиксация и опись относились к области обязанностей специалистов, и, отступив от тела, Ричард подозвал их. Сделав перед этим кое-какие собственные наблюдения.
Ботинки блестят под светильниками отсека. Согнуты колени. Лицо совершенно неузнаваемо. А скафандр был знаком Ричарду, словно собственный: ему приходилось разглядывать такие в Смитсоновском институте.
Объемистый и пухлый, неудобный в движениях, скафандр этот каким-то образом сохранял тело Джима Ловелла на протяжении половины столетия. Рядом с перчатками руки казались маленькими.
Толстый пластик шлема напоминал стекло. На рукаве — нашивка со старым американским флагом… всего 50 звезд, еще без Пуэрто-Рико — костюм этот пришел из глубины времени.
И тем не менее насколько он реален!
Ощущая под пальцами перчаток прочный материал комбинезона, Ричард вполне понимал, что частью этой прочности скафандр обязан окаменевшему от холода телу.
Он вспомнил вопли прессы, раздававшиеся перед его первым полетом к кораблю, — он-де оскверняет могилу. Теперь — никакого шума. Едва ли общество помнило об астронавтах «Аполлона-8».
Но один из них лежал перед ним. И теперь люди вспомнят о погибшем экипаже, пусть и ненадолго.
Ричард сделал для Джима Ловелла все, что мог.
* * *
Легкость, которую ощутил Ричард, перед тем как гравитация вернула его обратно, не оставляла его. Он чувствовал некую приподнятость, словно парил над землей.Когда они вернулись на Землю и Ричард закончил раздавать интервью (мистер Джохансен, а как вы узнали, где надо искать астронавта? А стоила ли всех денег доставка мертвого тела на Землю? И почему вы не проконсультировались с потомками погибшего?), он отправился в ПАО-С посоветоваться с Толемеем.
— Насколько сложно, по вашему мнению, будет найти двух других астронавтов? — спросил Ричард.
Толемей пожал плечами. Он казался куда более утомленным, чем тогда, перед полетом. От успеха миссии для него зависело очень многое, однако было похоже, что удача не пошла ему впрок. Скорее, он погрузился в депрессию.
— Я много думал на эту тему, — ответил Толемей. — И нисколько не сомневаюсь, что сделать это будет много сложнее.
— Сложнее? — Ричард рассчитывал на другой ответ. Он предполагал, что Толемей сочтет задачу более легкой, скажет, что теперь они знают, что именно надо искать. — Но помимо орбиты капсулы вам известны еще две точки: места, где мы обнаружили Ловелла и капсулу. Можно нарисовать некую сетку. И мы будем знать хотя бы, в какой области космоса их следует искать.
— Я уже это сделал, — сказал Толемей.
Пробежав пальцами по пульту, он вывел на экран изображение Луны, Марса и всей Солнечной системы. Красным цветом была выделена вся зона между Венерой и Марсом.
— Вот вероятная область их нахождения, — сказал он. — Но есть одна проблема.
Он нанес поверх красного кольца зеленый овал.
— Чтобы найти Ловелла, мы сделали кое-какие предположения. Первое: мы будем вести речь о первом из космонавтов, покинувшем корабль в последней из возможных точек отрыва. Второе: они ожидали самого конца, чтобы покинуть корабль. Но что если это Ловелл ждал последнего мгновения на корабле? А вдруг двое других покинули корабль за несколько дней до него? Или он намеревался остаться в капсуле и передумал лишь в последнюю минуту?
Ричард покачал головой:
— Он не стал бы так делать.
— Вы не можете утверждать наверняка, — возразил Толемей. — И мне также неизвестно, в каком направлении астронавты покидали капсулу. Скорее всего, она медленно кувыркалась. Значит, они могли полететь в любом направлении и с любой скоростью. Словом, область поисков теперь расширилась. И мы будем обречены на неудачу, если ограничимся только красным кольцом.
— Область поисков не расширится, — возразил Ричард. — Траектория Ловелла нам известна. И это сужает границы. Толемей покачал головой:
— Я просматривал видеозаписи, которые вы сделали в полете. Вы побоялись потерять Ловелла, столкнуть его с рассчитанного небольшого участка траектории, выпустив воздух из грузового отсека. А теперь представим себе, что это мог сделать какой-то другой корабль. Или небольшой метеорит, обладавший достаточным импульсом, чтобы изменить его орбиту, не проделав дыры в скафандре. Или он сам, выпустив часть кислорода, чтобы осознанно направить свое движение в каком-то направлении. Как можно узнать это? По-моему, никак.
Наклонившись вперед, Ричард выключил карту на экране у Толемея. Это был не тот человек, с которым он встречался перед полетом. Пусть он сомневался в справедливости собственных предположений, но все-таки был уверен в себе настолько, что настоял на встрече с Ричардом.
— Что с вами произошло? — негромко спросил Ричард, пытаясь обуздать собственное нетерпение. Он редко вступал в личные контакты с сотрудниками. Обыкновенно он предоставлял своему персоналу возможность улаживать такие дела.
Толемей посмотрел на него, собираясь сказать «ничего», однако выражение лица Ричарда остановило его.
— Нам повезло, — проговорил Толемей. — В том, что мы нашли Ловелла. Просто повезло.
Об этом кричала пресса. Об этом заявил после возвращения «Стрелы» босс Толемея, в основном потому, что не мог приписать себе успех миссии, которой не одобрял.
— Как вы говорили, — продолжил Толемей, — мы нашли иголку не в стоге сена — в Галактике.
— Потому что искали, — возразил Ричард. — Большинство людей просто отказались бы от затеи, взвесив шансы. Но мы искали! Толемей с сомнением посмотрел на Ричарда:
— Лучшие умы десять лет круглые сутки трудились над этой проблемой, но отыскал астронавта я. Новичок в этом деле.
— Новичок, потрудившийся больше всех, — поправил его Ричард. — Новичок, который верил в себя. Толемей покачал головой:
— Дело не в этом. После вашего отлета я утратил всякую веру. Я боялся, что вы найдете груду космического мусора, и сам едва не рассыпался в пыль. Если бы кто-нибудь из вас погиб…
— Это стало бы моей виной, а не вашей, — возразил Ричард.
Толемей кивнул, однако Ричард видел, что молодой человек не верит ему. Толемей не хотел признавать собственного успеха.
Ричард встал, терпение почти оставило его. Он повернулся… и вдруг застыл, пронзенный новой мыслью.
— Вы долго представляли себе все это? — спросил он.
Толемей посмотрел на него. Ричард не замечал этого раньше, однако сейчас увидел, что на макушке Толемея появилась лысинка. Молодость незаметно оставила этого человека.
— Что представлял? — переспросил Толемей.
— Поиск одного из астронавтов. Вы представляли себе этот поиск, вы мечтали о нем, но не ожидали, что он увенчается успехом. Толемей прикусил нижнюю губу и чуть повел плечом.
— Наверное, вы правы.
Ричард похлопал ученого по плечу.
— Я тоже. И тем не менее мы сделали это, так ведь?
Толемей нахмурился, мысль эта явно показалась ему новой. Ричард направился к двери, надеясь, что этого короткого разговора будет достаточно. Толемей был человеком одаренным, вне зависимости от того, понимал он это или нет. Его воображение, умение видеть Солнечную систему в мелких деталях были уникальны.
Ричард сомневался, что сумеет найти другого столь же одаренного сотрудника.
Часть третья
2020
Так и произошло. В течение двух лет Толемей пытался найти Андерса и Бормана, но интерес его постепенно угас. Через шесть месяцев после успешного завершения «Миссии Ловелл», как окрестила этот полет пресса, Толемей взял длительный отпуск. А потом тихо уволился — по личным причинам.
Сотрудники попросили Ричарда Переговорить с молодым ученым. Терять такое дарование было просто преступно.
Но Ричард понимал, что лучше и не пытаться удержать его.
Есть люди, не способные выдержать исполнение собственной мечты. Толемей принадлежал к их числу.
Но и для людей, умеющих переносить подобное состояние — таких, как Ричард, — тоже наступают тяжелые времена. Никто еще не говорил ему, что успех — большой личный успех — может стать причиной стресса.
Ричард всегда полагал, что понимает это. В конце концов, он сумел стать одним из самых богатых людей мира. Но что такое финансовые удачи? Вехи на пути к подлинной цели — к возвращению «Аполлона-8».
Эта цель не достигнута.
Оставшиеся в ПАО-С инженеры довели до конца разработки Толемея и ничего не нашли. Безрезультатными остались исследования, проводившиеся другими методами. Борман и Андерс затерялись навсегда.
Ричард уже собирался уволить весь коллектив и нанять новый, когда ему позвонил по телефону посол Китая в Соединенных Штатах.
— Мистер Джохансен, — проговорил он на безупречном английском, — мы располагаем некоторой информацией, которой готовы поделиться с вами.
Ричард не считал Китай наиболее опасной страной на Земле. Незачем вешать подобные ярлыки на самую крупную и склонную к более жесткой внутренней политике нацию. Понятно было, что после падения Советского Союза правители Штатов заменили в своих внешнеполитических установках покойный СССР на КНР.
О том, что он отправился в посольство Китая, Вашингтон, округ Колумбия, Ричард сообщил только собственному секретарю. Он решил встретиться с послом на его территории, чтобы доказать собственному правительству (если оно заинтересуется), что ему нечего скрывать.
Китайское посольство ничем не отличалось от других посольств в Посольском квартале величественных особняков, окруженных вооружейной охраной. Единственное различие заключалось в государственных флагах и в мундирах охраны. Красный китайский флаг мог бы создать праздничное настроение, если бы Ричард не успел за свою жизнь насмотреться фильмов, где этот флаг играл зловещую роль. Охрана в строгих зеленоватых мундирах напомнила ему роботов из картин начала сороковых годов. Небольшие фуражки не позволяли разглядеть форму черепа, а автоматы АК-47 на плечах символизировали силу.
Чтобы пройти внутрь здания, Ричарду пришлось миновать три контрольных пункта. И несмотря на это, китайцы приставили к нему трех охранников.
Оказавшись внутри, он почувствовал себя будто на другой планете. Среди причудливой деревянной мебели угадывались антики различных династий. Дорогие вазы были наполнены лепестками вишен. На стенах висели ковры редкой красоты.
Ричард воспитывался на образе бедного и сурового врага — Советской Империи Зла. И подобная смесь древней красоты и скрытой силы, которой дышали интерьеры посольства, просто поразили его.
Его отвели в приемную на четвертый этаж и предложили чаю с маленькими пирожками. Он ответил на предложение легким поклоном, ощущая себя совершенно не в своей тарелке. Ричард знал, что искусство дипломатии подразумевает глубокое знакомство с обычаями страны. А он не имел никакого представления о том, есть ли у китайцев правила чаепития, подобные чайной церемонии у японцев, и потому не знал, нарушает какую-нибудь условность или нет.
Ричард побывал едва ли не во всех странах мира, но почему-то упустил из виду Китай.
На некоторое время его оставили в обществе охраны, после чего в стене, оклеенной цветными обоями, открылась замаскированная дверь. Из нее вышел невысокий человек в военном френче и темно-синих брюках.
Они обменялись рукопожатием. Посол представился, Ричард также назвал себя.
— Простите, что побеспокоил вас, — начал посол. — Дело в том, что мне известно о вашем интересе к астронавтам корабля «Аполлон-8».
Ричард улыбнулся:
— Об этом знает весь мир, уважаемый посол.
— Конечно. — Собеседник чуть поклонился и сложил руки. — В моем понимании ваш интерес является замещением правительственного.
— Не сказал бы, — возразил Ричард. — Мы уже потеряли в космосе многих мужчин и женщин. И мы не в состоянии вернуть всех на Землю.
— Однако эти люди были первыми, кто погиб во время космического путешествия, если я не ошибаюсь? По крайней мере, в Америке. Ричард кивнул.
— Я помню это время, — продолжил посол. — Но я был всего только мальчишкой. Страна моя радовалась вашей неудаче, но я спросил у отца, почему мы празднуем смерть храбрецов. Он не нашел, что сказать.
Ричард опустил чашку с чаем. Посол не прикоснулся ни к чаю, ни к пирожкам.
— Я получил инструкции проинформировать ваше правительство о нашем открытии. И в обмен на сведения о положении интересующего вас объекта намереваюсь попросить кое о чем. В противном случае представители моего правительства обратятся к прессе обеих стран, объявят отсутствие интереса со стороны США преступным, скажут, что ваша страна не желает иметь дело с китайцами, даже когда речь идет о важных вопросах.
Следуя примеру посла, Ричард переплел пальцы обеих рук.
— Положение этого объекта, конечно, вещь любопытная, но мое правительство не интересуется им.
— Это известно нам с вами и моему правительству, но не нашим народам. Пропагандистский эффект будет работать в нашу пользу. Ричард кивнул.
— Я обратился к вам отчасти для того, чтобы определить, можете ли вы предложить моему правительству что-нибудь по-настоящему ценное за эту информацию. Скажем, некую технологию или разрешение ознакомиться с чертежами одного из ваших больших кораблей. Мы предоставим вам координаты погибшего астронавта и в случае согласия обоих правительств пошлем с вами одного из наших людей — учиться.
— Господин посол, — проговорил Ричард, — подобное предложение я должен согласовать с моим правительством.
— Они откажут вам.
— Я знаю это. Мне даже не разрешено вести с вами деловые переговоры. Мы не заключили официального договора о торговле. Посол кивнул.
— Вовсе не обязательно рекламировать нашу договоренность.
— Исключено, — возразил Ричард, — в особенности если в полете примет участие один из ваших людей.
— Мы не станем настаивать на этом пункте, — заметил посол. — И потом, всегда можно прийти к устраивающему обе стороны соглашению. Скажем, обратиться к услугам общих друзей.
Общих друзей. Ричарду уже приводилось слышать о подобном подходе, предусматривавшем сотрудничество с нейтральным государством, готовым вести дела с обеими сторонами.
— Но почему вы не обратились прямо к нашему правительству? — спросил Ричард. — Им нетрудно связаться со мной.
— Ах, — вздохнул посол. — Я уже сделал это. Первым делом обратился к вашим чиновникам и попросил их войти в контакт с вами, учитывая, как важно в этом деле время. Сначала мне отказали. Потом обещали самостоятельно уладить все вопросы. Но не получив никаких известий в течение целой недели, я обратился к вам напрямую.
Капелька пота скатилась по виску Ричарда.
— А к кому вы обращались? Посол назвал имена.
— Я проверю, обращались ли они ко мне, выясню, почему я не получил ваше сообщение. Посол улыбнулся:
— Не стоит пытаться сохранить лицо вашего правительства. Мы не доверяем друг другу. И я сомневаюсь в том, что правительственные чиновники действительно обращались к вам.
— И все же, — проговорил Ричард, — мне хотелось бы проверить это. Если есть такая возможность, я предпочитаю работать через правительственные каналы.
— Поступайте, как считаете нужным, — проговорил посол. — Однако имейте в виду: мы знаем, где находится в настоящее время ваш человек. Но не можем гарантировать того, что будем знать, где он окажется через шесть месяцев. Слежение за ним не входит в сферу наших интересов.
— Понимаю, — произнес Ричард.
Время действительно торопило его. Посол не солгал.
— Нет, — возразил Ричард. — Договоритесь о моей встрече с Президентом.
Тем не менее он оставался самым богатым человеком в стране. Игнорировать этот факт было невозможно.
И посему на следующий день он находился в приемной Государственного секретаря, слева от которого сидел помощник президента по вопросам национальной безопасности. Руководитель НАСА располагался справа.
Ричард рассказал всем троим о своей встрече с китайским посланником и перешел к сути дела.
— Я намереваюсь вытащить оттуда этого астронавта. Вопрос заключается в том, буду ли я делать это с вашего одобрения или без него.
Они уже успели рассмотреть детали Закона о шпионаже и Соглашений о торговом благоприятствии. Ричард укрепился на своей позиции.
Государственный секретарь, худощавая женщина японо-американского происхождения, изображала симпатию. Советник по национальной безопасности, крепкая пожилая женщина, чем-то напоминавшая Маргарет Тэтчер, уже успела признать в Ричарде закоренелого врага государства. Руководитель НАСА, бывший астронавт, принимавший участие в создании Лунной базы, к удивлению Ричарда, поддерживал его.
— Что вы можете передать им, не нарушая законов? — спросил он. Ричард пожал плечами.
— Они не просили ничего конкретного. Думаю, мне сообщат это во время следующей встречи.
— Вы не имеете права передавать им любую космическую технику, — проговорила Советник по национальной безопасности. — И тем более нельзя допускать ни одного китайца на борт корабля… Надеюсь, вы еще не передали им никаких чертежей?
— Я не дипломат, — проговорил Ричард, — однако мне показалось, что китайский посол говорил со мной искренне. Он…
— Это входит в сферу их обязанностей, мистер Джохансен. Такова профессия дипломата, — произнесла Советник по национальной безопасности снисходительным тоном.
Он не стал обращать внимания на эти слова.
— Посол говорил, что помнит тот день, когда погибли астронавты. Он проявлял явный интерес к моему делу. Быть может, им нужно вытащить из космоса несколько своих космонавтов?
— Бесспорно, — согласился директор НАСА. — В начале 1980-х они потеряли нескольких человек, после того как сумели по дешевке купить советские технологии и специалистов. Однако у них не было обученных людей, и поэтому потери оказались существенными.
— А как случилось, что мы не знали об этом? — поинтересовалась Государственный секретарь.
— Знали, — возразил руководитель НАСА. — Об этом упоминалось в отчетах разведки, хотя в прессе сообщения не появлялись. Вам же известно, насколько эти китайцы любят всякие тайны.
Советник по национальной безопасности вдруг вспыхнула интересом и подвинула свое кресло вперед.
— И скольких же они потеряли? Директор НАСА пожал плечами:
— Могу представить вам позже точные цифры. Однако в те ранние годы, по моей оценке, их потери составили две-три дюжины человек.
— Потому что китайцы никогда не просили помощи. — Государственный секретарь провела по губам длинным наманикюренным ногтем. — Как по-вашему, они начали сейчас какую-то новую программу?
Сотрудники попросили Ричарда Переговорить с молодым ученым. Терять такое дарование было просто преступно.
Но Ричард понимал, что лучше и не пытаться удержать его.
Есть люди, не способные выдержать исполнение собственной мечты. Толемей принадлежал к их числу.
Но и для людей, умеющих переносить подобное состояние — таких, как Ричард, — тоже наступают тяжелые времена. Никто еще не говорил ему, что успех — большой личный успех — может стать причиной стресса.
Ричард всегда полагал, что понимает это. В конце концов, он сумел стать одним из самых богатых людей мира. Но что такое финансовые удачи? Вехи на пути к подлинной цели — к возвращению «Аполлона-8».
Эта цель не достигнута.
Оставшиеся в ПАО-С инженеры довели до конца разработки Толемея и ничего не нашли. Безрезультатными остались исследования, проводившиеся другими методами. Борман и Андерс затерялись навсегда.
Ричард уже собирался уволить весь коллектив и нанять новый, когда ему позвонил по телефону посол Китая в Соединенных Штатах.
— Мистер Джохансен, — проговорил он на безупречном английском, — мы располагаем некоторой информацией, которой готовы поделиться с вами.
* * *
Советники рекомендовали ему организовать встречу через правительственные органы, поскольку общение с представителем страны, которую последний президент Рокфеллер некогда назвал самой опасной на нашей планете, могло принести Ричарду ощутимые неприятности. Если дело кончится тем, что он без правительственного разрешения предоставит китайцам секретные технологии, его могут даже обвинить в шпионаже.Ричард не считал Китай наиболее опасной страной на Земле. Незачем вешать подобные ярлыки на самую крупную и склонную к более жесткой внутренней политике нацию. Понятно было, что после падения Советского Союза правители Штатов заменили в своих внешнеполитических установках покойный СССР на КНР.
О том, что он отправился в посольство Китая, Вашингтон, округ Колумбия, Ричард сообщил только собственному секретарю. Он решил встретиться с послом на его территории, чтобы доказать собственному правительству (если оно заинтересуется), что ему нечего скрывать.
Китайское посольство ничем не отличалось от других посольств в Посольском квартале величественных особняков, окруженных вооружейной охраной. Единственное различие заключалось в государственных флагах и в мундирах охраны. Красный китайский флаг мог бы создать праздничное настроение, если бы Ричард не успел за свою жизнь насмотреться фильмов, где этот флаг играл зловещую роль. Охрана в строгих зеленоватых мундирах напомнила ему роботов из картин начала сороковых годов. Небольшие фуражки не позволяли разглядеть форму черепа, а автоматы АК-47 на плечах символизировали силу.
Чтобы пройти внутрь здания, Ричарду пришлось миновать три контрольных пункта. И несмотря на это, китайцы приставили к нему трех охранников.
Оказавшись внутри, он почувствовал себя будто на другой планете. Среди причудливой деревянной мебели угадывались антики различных династий. Дорогие вазы были наполнены лепестками вишен. На стенах висели ковры редкой красоты.
Ричард воспитывался на образе бедного и сурового врага — Советской Империи Зла. И подобная смесь древней красоты и скрытой силы, которой дышали интерьеры посольства, просто поразили его.
Его отвели в приемную на четвертый этаж и предложили чаю с маленькими пирожками. Он ответил на предложение легким поклоном, ощущая себя совершенно не в своей тарелке. Ричард знал, что искусство дипломатии подразумевает глубокое знакомство с обычаями страны. А он не имел никакого представления о том, есть ли у китайцев правила чаепития, подобные чайной церемонии у японцев, и потому не знал, нарушает какую-нибудь условность или нет.
Ричард побывал едва ли не во всех странах мира, но почему-то упустил из виду Китай.
На некоторое время его оставили в обществе охраны, после чего в стене, оклеенной цветными обоями, открылась замаскированная дверь. Из нее вышел невысокий человек в военном френче и темно-синих брюках.
Они обменялись рукопожатием. Посол представился, Ричард также назвал себя.
— Простите, что побеспокоил вас, — начал посол. — Дело в том, что мне известно о вашем интересе к астронавтам корабля «Аполлон-8».
Ричард улыбнулся:
— Об этом знает весь мир, уважаемый посол.
— Конечно. — Собеседник чуть поклонился и сложил руки. — В моем понимании ваш интерес является замещением правительственного.
— Не сказал бы, — возразил Ричард. — Мы уже потеряли в космосе многих мужчин и женщин. И мы не в состоянии вернуть всех на Землю.
— Однако эти люди были первыми, кто погиб во время космического путешествия, если я не ошибаюсь? По крайней мере, в Америке. Ричард кивнул.
— Я помню это время, — продолжил посол. — Но я был всего только мальчишкой. Страна моя радовалась вашей неудаче, но я спросил у отца, почему мы празднуем смерть храбрецов. Он не нашел, что сказать.
Ричард опустил чашку с чаем. Посол не прикоснулся ни к чаю, ни к пирожкам.
— Я получил инструкции проинформировать ваше правительство о нашем открытии. И в обмен на сведения о положении интересующего вас объекта намереваюсь попросить кое о чем. В противном случае представители моего правительства обратятся к прессе обеих стран, объявят отсутствие интереса со стороны США преступным, скажут, что ваша страна не желает иметь дело с китайцами, даже когда речь идет о важных вопросах.
Следуя примеру посла, Ричард переплел пальцы обеих рук.
— Положение этого объекта, конечно, вещь любопытная, но мое правительство не интересуется им.
— Это известно нам с вами и моему правительству, но не нашим народам. Пропагандистский эффект будет работать в нашу пользу. Ричард кивнул.
— Я обратился к вам отчасти для того, чтобы определить, можете ли вы предложить моему правительству что-нибудь по-настоящему ценное за эту информацию. Скажем, некую технологию или разрешение ознакомиться с чертежами одного из ваших больших кораблей. Мы предоставим вам координаты погибшего астронавта и в случае согласия обоих правительств пошлем с вами одного из наших людей — учиться.
— Господин посол, — проговорил Ричард, — подобное предложение я должен согласовать с моим правительством.
— Они откажут вам.
— Я знаю это. Мне даже не разрешено вести с вами деловые переговоры. Мы не заключили официального договора о торговле. Посол кивнул.
— Вовсе не обязательно рекламировать нашу договоренность.
— Исключено, — возразил Ричард, — в особенности если в полете примет участие один из ваших людей.
— Мы не станем настаивать на этом пункте, — заметил посол. — И потом, всегда можно прийти к устраивающему обе стороны соглашению. Скажем, обратиться к услугам общих друзей.
Общих друзей. Ричарду уже приводилось слышать о подобном подходе, предусматривавшем сотрудничество с нейтральным государством, готовым вести дела с обеими сторонами.
— Но почему вы не обратились прямо к нашему правительству? — спросил Ричард. — Им нетрудно связаться со мной.
— Ах, — вздохнул посол. — Я уже сделал это. Первым делом обратился к вашим чиновникам и попросил их войти в контакт с вами, учитывая, как важно в этом деле время. Сначала мне отказали. Потом обещали самостоятельно уладить все вопросы. Но не получив никаких известий в течение целой недели, я обратился к вам напрямую.
Капелька пота скатилась по виску Ричарда.
— А к кому вы обращались? Посол назвал имена.
— Я проверю, обращались ли они ко мне, выясню, почему я не получил ваше сообщение. Посол улыбнулся:
— Не стоит пытаться сохранить лицо вашего правительства. Мы не доверяем друг другу. И я сомневаюсь в том, что правительственные чиновники действительно обращались к вам.
— И все же, — проговорил Ричард, — мне хотелось бы проверить это. Если есть такая возможность, я предпочитаю работать через правительственные каналы.
— Поступайте, как считаете нужным, — проговорил посол. — Однако имейте в виду: мы знаем, где находится в настоящее время ваш человек. Но не можем гарантировать того, что будем знать, где он окажется через шесть месяцев. Слежение за ним не входит в сферу наших интересов.
— Понимаю, — произнес Ричард.
Время действительно торопило его. Посол не солгал.
* * *
Конечно же, никто не обращался ни в одну из принадлежащих Ричарду компаний или к людям из его собственного штаба. Ричард распорядился, чтобы его помощница установила, с кем из правительства США вступал в контакт представитель посольства. Она сумела узнать, что такой контакт действительно имел место и был проигнорирован. Женщина спросила Ричарда, не хочет ли он лично переговорить с тем из младших секретарей Государственного Департамента, который решал судьбу этого запроса (или, по крайней мере, общался с китайцами).— Нет, — возразил Ричард. — Договоритесь о моей встрече с Президентом.
* * *
Президент не пожелала встретиться с ним. У нее нашлись неотложные дела где-то на стороне — и это несмотря на то, что она прекрасно знала о том вкладе, который Ричард внес в ее собственную избирательную кампанию, как, кстати, и в кампанию ее предшественника.Тем не менее он оставался самым богатым человеком в стране. Игнорировать этот факт было невозможно.
И посему на следующий день он находился в приемной Государственного секретаря, слева от которого сидел помощник президента по вопросам национальной безопасности. Руководитель НАСА располагался справа.
Ричард рассказал всем троим о своей встрече с китайским посланником и перешел к сути дела.
— Я намереваюсь вытащить оттуда этого астронавта. Вопрос заключается в том, буду ли я делать это с вашего одобрения или без него.
Они уже успели рассмотреть детали Закона о шпионаже и Соглашений о торговом благоприятствии. Ричард укрепился на своей позиции.
Государственный секретарь, худощавая женщина японо-американского происхождения, изображала симпатию. Советник по национальной безопасности, крепкая пожилая женщина, чем-то напоминавшая Маргарет Тэтчер, уже успела признать в Ричарде закоренелого врага государства. Руководитель НАСА, бывший астронавт, принимавший участие в создании Лунной базы, к удивлению Ричарда, поддерживал его.
— Что вы можете передать им, не нарушая законов? — спросил он. Ричард пожал плечами.
— Они не просили ничего конкретного. Думаю, мне сообщат это во время следующей встречи.
— Вы не имеете права передавать им любую космическую технику, — проговорила Советник по национальной безопасности. — И тем более нельзя допускать ни одного китайца на борт корабля… Надеюсь, вы еще не передали им никаких чертежей?
— Я не дипломат, — проговорил Ричард, — однако мне показалось, что китайский посол говорил со мной искренне. Он…
— Это входит в сферу их обязанностей, мистер Джохансен. Такова профессия дипломата, — произнесла Советник по национальной безопасности снисходительным тоном.
Он не стал обращать внимания на эти слова.
— Посол говорил, что помнит тот день, когда погибли астронавты. Он проявлял явный интерес к моему делу. Быть может, им нужно вытащить из космоса несколько своих космонавтов?
— Бесспорно, — согласился директор НАСА. — В начале 1980-х они потеряли нескольких человек, после того как сумели по дешевке купить советские технологии и специалистов. Однако у них не было обученных людей, и поэтому потери оказались существенными.
— А как случилось, что мы не знали об этом? — поинтересовалась Государственный секретарь.
— Знали, — возразил руководитель НАСА. — Об этом упоминалось в отчетах разведки, хотя в прессе сообщения не появлялись. Вам же известно, насколько эти китайцы любят всякие тайны.
Советник по национальной безопасности вдруг вспыхнула интересом и подвинула свое кресло вперед.
— И скольких же они потеряли? Директор НАСА пожал плечами:
— Могу представить вам позже точные цифры. Однако в те ранние годы, по моей оценке, их потери составили две-три дюжины человек.
— Потому что китайцы никогда не просили помощи. — Государственный секретарь провела по губам длинным наманикюренным ногтем. — Как по-вашему, они начали сейчас какую-то новую программу?