Страница:
Рассел Бертран
Брак и мораль
Предисловие
В историю XX в. навсегда войдут не только имена политиков, диктаторов и полководцев, но и имена великих ученых, философов и писателей. Среди них имя Бертрана Рассела будет сиять как звезда первой величины.
Бертран Рассел родился 18 мая 1872 г., в одной из аристократических семей Великобритании, корни которой уходят в далекое прошлое, во времена норманнского завоевания. В возрасте четырех лет он остался круглым сиротой и до восемнадцати лет воспитывался в доме своего деда по отцу лорда Джона Рассела, премьер-министра Великобритании. Дед умер, когда внуку исполнилось шесть лет, и Бёрти остался на попечении бабки, леди Френсис. Воспитание было строго пуританским, но лишь благодаря такому воспитанию у Рассела могли появиться черты характера, которые остались неизменными до последних лет жизни: самодисциплина, высокая порядочность, любовь к порядку и упорство в достижении поставленной цели. Кроме того, леди Френсис позаботилась, чтобы внук рос здоровым и крепким – его день начинался с холодной ванны и физических упражнений, – и это помогло ему сохранить в течение всей долгой жизни бодрость духа и здоровье.
Леди Френсис, имея перед глазами пример старшего внука Фрэнка – он был на семь лет старше Бёрти, учился в одной из частных школ и неприязненно относился к своей бабке, – твердо решила, что Бёрти никогда не переступит порог частной школы, хотя это и нарушало традиции британской аристократии. К счастью, в этом ей никто не мог помешать. Учителя приходили к нему домой, и он мог удовлетворить свою любознательность, читая книги из огромной библиотеки своего деда, в которой были не только книги по истории, политике и экономике, но и книги английских поэтов и писателей. Старый одноэтажный особняк, стоявший на склоне холма в большом заброшенном парке, однажды посетила королева Виктория, заглянувшая к своему ушедшему на покой премьер-министру. Говорят, что Бёрти, которому шел пятый год, сидел у нее на коленях, но, скорей всего, это одна из легенд. Мальчик гулял по заросшим травой тропинкам – парк занимал площадь в несколько гектаров – и любил смотреть, как садится солнце, вдали блестит лента реки Темзы и на самом краю горизонта виднеется Виндзорский замок. Всю жизнь Рассел будет стремиться жить там, где есть возможность побродить по зеленым лужайкам, послушать пенье птиц и видеть в небе солнце, не закрытое от взора стенами зданий.
Когда начались занятия по математике, стало ясно, что у мальчика большие способности к этому предмету. После того как он сдал экзамены в школе, где учащиеся проходили в течение года курс, необходимый для сдачи экзаменов, он решил поступать в Кембриджский университет, в знаменитый Тринити-колледж, где учился великий Ньютон и работали многие выдающиеся английские математики. Сдав в 1889 г. вступительный экзамен, Рассел стал студентом и вскоре подружился с одним из преподавателей, молодым математиком Альфредом Нортом Уайтхедом, который был старше Рассела всего на десять лет. Спустя десять лет Уайтхед и Рассел начали работать над одним из выдающихся в истории математики трудов, книгой «Principia Mathemati ca», в которой авторы, прежде всего Рассел, попытались создать непротиворечивую аксиоматическую теорию математики, построенную на логической основе и с помощью символической (математической) логики.
Обучение в университете, знакомство и дружба с молодыми людьми, ставшими впоследствии видными учеными и философами, помогли Расселу избавиться от скованности и закомплексованности, которые были результатом строгого домашнего воспитания. Вместе с тем острота ума, способность мыслить строго логически и большая эрудиция помогли ему быть на равных в любой компании и аудитории. Однако запреты на все, что связано с сексом, разбудили в нем страстное желание любить и быть любимым.
Это произошло, когда он уже был студентом. Однажды летом он и его старший брат пошли прогуляться и решили зайти к знакомым Фрэнка. В одном из загородных домов жила семья американцев Пирсол-Смит: мать, отец и трое взрослых детей. Старший сын Логан стал впоследствии довольно известным писателем. Старшая дочь Мери была уже замужем за подававшим большие надежды адвокатом, но вскоре развелась с ним, чтобы выйти замуж за Бернарда Беренсона, молодого американского еврея, ставшего впоследствии выдающимся критиком и историком искусства. Младшая дочь Элис была еще не замужем, она была старше Бёрти на пять лет. Всякий раз, как в университете начинались каникулы, студент Рассел непременно появлялся в гостиной дома Пирсол-Смитов, и всем стало ясно, что он по уши влюблен в Элис. Она приняла это как должное, но ее отношение к нему было сдержанным и довольно холодным. Она подозревала – и не ошиблась в этом, – что в груди Бёрти Рассела кипит любовная страсть.
«Для меня, как и для Гёте, – писал Рассел спустя многие годы, – Америка казалась романтической землей свободы. Благодаря им (т. е. Пирсол-Смитам. – Перев.) я освободился от многих предрассудков, которые так мешали мне дома. И прежде всего мне было приятно, что они были совершенно лишены того, что называют хорошим вкусом». Однако для Пирсол-Смитов и прежде всего для матери семейства Бёрти Рассел был представителем чуждого им класса, про который миссис Пирсол-Смит однажды сказала: «Если бы я жила в Англии, я хотела бы принадлежать к аристократии». В доме своей будущей жены Рассел познакомился с Джорджем Сантаяной, другом Фрэнка, американцем испанского происхождения. Он уже окончил Гарвардский университет по философскому отделению, издал сборник стихов и обдумывал свои философские труды, благодаря которым он стал одним из выдающихся философов XX столетия, обладающим еще и большим литературным даром. «Странно было видеть Бёрти, – писал Сантаяна спустя полвека, – и особенно его брата, обедающими у этих американских квакеров, и слышать, как сестры обращаются к старшему брату, называя его Фрэнк. Я ни разу не слышал, чтобы его так называли друзья или его жены. Но Расселы никогда не осознавали свое истинное место в мире, потому что для них было характерно сочетание гениальности с глупостью и беззаботностью».
Окончив осенью 1893 г. с отличием университет, т. е. сдав так называемый математический tripos, который вызвал у Рассела странное чувство отвращения к математике, он остался в университете еще на год, чтобы прослушать некоторые философские курсы. Философия все больше привлекала его внимание, и поскольку в конце XIX в. в английской философской мысли господствовала гегельянская философия, правда весьма своеобразно интерпретируемая, Рассел примкнул к гегельянцам и специально ездил в Оксфорд, чтобы познакомиться с Брэдли, автором знаменитой книги «Видимость и реальность». В 1894 г. он принял участие в конкурсе, который в случае победы давал Расселу возможность стать fellow Тринити-колледжа. Fellow – это что-то вроде аспиранта, но здесь имеется и существенное отличие: fellow, т. е. официально признанный член коллектива ученых колледжа, получает от колледжа стипендию, живет вне общежития для студентов, ему предоставляется квартира для преподавателей, и он обязан в течение шести лет ежегодно выступать перед учеными колледжа с изложением какой-либо научной работы. Рассел представил на конкурс работу по основаниям геометрии, которую Уайтхед считал спорной и сомневался, что она поможет Расселу победить на конкурсе. Однако все оказалось иначе, и Рассел почувствовал новый прилив сил.
В сентябре 1894 г. он наконец решился сделать Элис предложение, которое было, конечно, принято. В мае прошлого года он стал совершеннолетним. Вступив в права наследства, он получил довольно большую сумму, завещанную ему отцом. Теперь он и Эллис могли жить одним домом.
Леди Френсис косо смотрела на отношения ее дорогого внука с какими-то вульгарными американскими квакерами. Зная, какими блестящими способностями обладает Бёрти, она уже видела его на дипломатической службе, за которой должны были следовать членство в парламенте и затем пост премьер-министра. Она решила сделать все, что было в ее силах, чтобы помешать этому странному браку. Конечно, она воспользовалась своими связями, – как кто-то сказал, все аристократы в родстве друг с другом, – и добилась того, что Бёрти получил место секретаря в британском посольстве в Париже. Правда, без жалования и на ограниченный срок. Он покорно поехал в Париж, но заявил бабке, которую начал ненавидеть, что он все равно женится на Элис, когда вернется.
Брачная церемония совершилась 13 декабря 1894 г. в молельном доме квакеров в Лондоне. Шафером был Чарлз Тревельян, один из кембриджских друзей Рассела, на церемонии не было никого из его родственников. За два дня до этого он получил письмо от леди Френсис, в котором содержался печальный упрек. «Когда ты был ребенком и потом подростком, мне было так приятно видеть, как ты всегда был готов принести извинения за плохой поступок, с благодарностью принимал порицание или предупреждение и легко отказывался от своих требований, если они были неприятны другим. Мы верили в тебя, и ты оправдывал наше доверие, и мы все были счастливы и любили тебя».
Новобрачные решили совершить путешествие в Берлин, где Элис собиралась познакомиться с женским движе нием и его поддержкой со стороны социал-демократической партии Германии. Рассел хотел прослушать курс политэкономии в Берлинском университете и позаниматься в библиотеках, чтобы подготовиться к своему докладу в Тринити-колледж. Вместе с неослабевающим интересом к математике и философии его все больше начинали привлекать к себе социальные и этические проблемы. По возвращении из Берлина он написал свою первую книгу «Германская социал-демократия», которая вышла в свет в 1896 г. В ней он цитирует Энгельса и пишет, что «социальная демократия не просто одна из политиче ских партий и не только экономическая теория; это полная и самодостаточная философия человеческого общества и его развития, иными словами, это религия и этика. Рассматривать труды Маркса или цели и убеждения его последователей лишь с узкой экономической точки зрения, значит не заметить ни сути, ни духа этих великих трудов». Интересно, что Рассел встречался с вождями партии Вильгельмом Либкнехтом и Августом Бебелем.
Случилось так, что его приятель Мак-Таггарт, впоследствии ставший известным философом, просил Рассела прочесть вместо него курс лекций, поскольку сам должен был по семейным обстоятельствам поехать в Новую Зеландию. Лекции были посвящены философии Лейбница, которого Вольтер сатирически представил в образе доктора Панглоса в своей повести «Кандид». Из этих лекций родилась третья книга Рассела «Критическое объяснение философии Лейбница», увидевшая свет в 1900 г. В процессе работы над книгой Рассел пришел к убеждению, что идеализм как философское мировоззрение несовместим с идеей математической истины. Он начинает скрупулезное исследование оснований математики, которое отмечено выходом в свет книг: «Эссе об основаниях геометрии» (1897), «Принципы математики» (1903) и наконец трехтомного труда «Principia Mathematica» (1910–1912), написанного вместе с Уайтхедом. Благодаря этому труду имя Рассела было навсегда вписано золотыми буквами в историю математики.
Между тем казавшаяся вначале счастливой семейная жизнь супругов стала постепенно омрачаться несходством характеров и интеллектов, которое предвидела леди Френсис, умершая в 1898 г. В октябре 1899 г. началась англо-бурская война. «До этой войны, – писал Рассел, – мы хорошо ладили с Элис. Когда началась война, я принял ее очень близко к сердцу. Элис не могла этого понять – для нее как для иностранки эта война была чуждой. В начале войны я был более или менее империалистом. Но в ходе войны во мне произошла резкая перемена: во мне пробудились любовь к людям и ужас перед применением насилия – и неожиданно для себя самого я стал на сторону буров. Элис была удивлена и возмущена такой переменой. Однажды во время нашей беседы с друзьями она вдруг сказала, что не хотела бы иметь от меня ребенка. Вероятно, разрыв наших отношений никак не связан с этой войной, но в действительности он начался именно тогда». Но до разрыва было еще далеко.
Они продолжали жить вместе, вместе ездить летом на отдых, делая вид, будто ничего не случилось, и обманывая даже близких друзей, которые не догадывались о том, что их любви пришел конец. «Полагаю, она (Элис. – Перев.) никогда не осознает, что у людей есть гораздо более важные интересы, чем хорошо одеваться и вкусно ecть, – писал он и далее добавлял: – Я знаю, что я поступаю скверно, заставляя ее страдать; мне становится очень больно всякий раз, как я подумаю о ее одиноком существовании, когда я брошу ее». В начале 1905 г. Рассел записал в дневнике: «Я, по-видимому, победил чувство отчаяния и научился вести modus vivendi с Элис. Я стараюсь не смотреть на нее, и меня не трогают ее неискренние слова и неуклюжие движения».
Так проходил год за годом, и для Рассела стала привычной мысль, что его личная жизнь не удалась. Это настроение выражено в наброске, озаглавленном «Зачем люди продолжают жить?». Рассел спрашивает: «Для того, кто не верит в «другой мир» на небесах или же в мистическую трансфигурацию этого мира, существует ли какая-либо возможность усилить жажду жизни с помощью чего-то вроде надежды или убеждения, которые можно было бы назвать религиозными? На этот вопрос существует, – заключает он, – лишь отрицательный ответ». От этого мрачного настроения было, как всегда, только одно лекарство – работа. И проделанная Расселом вместе с Уайтхедом работа была выше человеческих сил. В течение девяти лет они трудились, не зная отдыха, над трехтомным трактатом, где были сотни страниц, испещренных символами, понятными лишь посвященным и еще более чуждыми, чем даже нотная запись музыки. Окончание работы вызвало у Рассела не чувство облегчения, а чувство пустоты. «В моей личной жизни, – писал он, не было ничего, кроме ошибок. Я предал свои идеалы и не смог принести ни себе, ни другим счастья. В результате я привык относиться цинично к людям и личному счастью. И у меня остался только один идеал – моя работа. По крайней мере, в ней одной я не разочаровался и не пошел на компромиссы, которые гибельны для веры».
Весной 1911 г. у Рассела начался роман с Оттолин Моррел, женой члена парламента Филиппа Моррела, с которым Рассел был знаком через своих друзей. Оттолин была моложе Рассела всего на год. Ее семейная жизнь была счастливой, у супругов подрастала дочь Джулиан. Рассел, познакомившись с Оттолин, узнал от нее, что она встречала его в детстве у знакомых и потом еще раз, когда он был уже студентом. Теперь, вспыхнувшая как пожар, любовь Рассела немного испугала ее, но благодаря встречам и особенно беседам с Расселом, он все больше нравился ей, и она в конце концов влюбилась в него. Конечно, сыграло свою роль и то, что ее отношения с мужем были уже чисто дружескими, и она еще не утратила способность любить. Их окружала толпа родственников, друзей и знакомых, так что скрыть любовную связь не было никакой возможности. Первым догадался о ней Логан Пирсол-Смит, старший брат Элис и близкий друг Филиппа Моррела. Он был в ярости и, не стесняясь в выражениях, высказал все, что он думает о Расселе своему другу Филиппу Моррелу. Как ни странно, тот очень спокойно воспринял этот донос и дал понять, что знает о романе своей жены с Расселом и не собирается устраивать из-за этого скандал для публики. И Элис, и Логану пришлось смириться с фактом. Элис согласилась жить отдельно, получая от Рассела деньги на жизнь и время от времени появляясь вместе с ним на публике, чтобы люди не подумали, будто их семейная жизнь закончилась крахом.
Для Рассела все предвоенные годы были счастливыми. Хотя ему и Оттолин приходилось встречаться урывками, но иногда, во время летних каникул, они могли проводить вместе несколько дней. Оттолин в первые дни знакомства испытывала трепет перед острым, как бритва, интеллектом Рассела, но постепенно она стала на равных вести с ним дискуссии по философским вопросам. Она училась в Оксфорде в женском колледже и прослушала там курс философии и логики, так что ей нетрудно было в конце концов понять Рассела. Но и ему общение с Оттолин дало очень много. Высокое чувство красоты природы, музыки и поэзии, которым Оттолин обладала в высшей степени, и ее религиозные чувства оказались для Рассела заразительными, и перемена, давно назревавшая в нем, стала заметной для всех.
Некоторым стало казаться, что появился какой-то новый Рассел, более человечный, более снисходительный и терпимый к глупостям и противоречиям людей. Конечно, Оттолин пыталась пробудить в Расселе, как ей казалось, дремлющее религиозное чувство. Рассел очень любил Оттолин и очень хотел пойти ей навстречу, но любовь к истине оказалась сильнее любви к Оттолин, и это едва не привело к разрыву. К счастью, они помирились, оставшись каждый со своими взглядами и убеждениями.
В самый первый год их любовных отношений Рассел начал работать над книгой по философии, заказанной ему издательством, в котором выходили книги для самой широкой публики и продавались по самой низкой цене, всего за один шиллинг. Конечно, книга могла быть только популярной. Она вышла летом 1912 г. под названием «Проблемы философии», сразу выдержала десятки переизданий и издается до сих пор. В ней Рассел изложил очень простым и доступным языком свои открытия в области математической логики. Вот небольшой фрагмент из этой книги, характеризующий кредо автора, которому он будет следовать до конца жизни.
В октябре 1911 г. среди учеников Рассела появился долговязый студент из Австрии, плохо говоривший по-английски, но отказывавшийся говорить по-немецки. Это был Людвиг Витгенштейн, которому было тогда 22 года. Он был сыном богатого еврея-предпринимателя, получил профессию инженера и, к неудовольствию отца, считавшего желание сына стать философом блажью, уехал в Кембридж к Расселу. Сначала вопросы, которые задавал новый ученик, и его упрямство заставили Рассела думать, что тот просто глуп. Однако очень скоро беседы со студентом привели к тому, что он пересмотрел свое решение. Ученик обратил на себя внимание и других преподавателей, в их числе Джорджа Мура, автора знаменитого труда «Principia Ethica». В июне 1912 г. комитет колледжа по присуждению ученой степени обратился к Расселу с просьбой стать научным руководителем студента Витгенштейна. Всего через полгода отношения между Расселом и его учеником приобрели характер дискуссии равного с равным, причем Рассел все чаще стал прислушиваться к мнению ученика о своих работах.
Начало XX в. было отмечено как розовыми надеждами либералов и социалистов, так и мрачными прогнозами пессимистов, к числу которых принадлежал и Рассел. Он с ужасом ожидал, когда разразится война, и осуждал политику британского правительства, которое заключило военный союз с Францией против Германии. В марте 1914 г. он отправился в Америку читать лекции и вернулся в Англию в июне того же года. Рассел решил выступить против войны, а это значит, что он стал заниматься политикой, которую раньше презирал. Правда, он принимал участие в выборной кампании в пользу кандидата в члены парламента Филиппа Моррела. Но это был лишь незначительный эпизод. Сейчас все обстояло гораздо серьезнее, потому что противники войны могли собраться в небольшом зале, тогда как ее сторонники насчитывали миллионы, практически все население Великобритании. Рассел мог помочь противникам войны только одним способом – своим пером. Сначала им был написал памфлет «Война – источник страха», затем в одном из престижных американских журналов «Атлантик – мансли» появились статьи «Возможен ли перманентный мир?», «Война и непротивление» и др., которые обратили на себя внимание правительства и с восторгом читались в Кембридже. Между прочим, совет университета в феврале 1915 г. решил избрать его fellow с правом вести исследовательскую работу, поскольку истек его договор на чтение лекций. В октябре того же года ему вновь было дано право читать лекции.
Кроме статей в печати, Рассел начал выступать на собраниях противников войны. Чем дальше шла кровопролитная война, тем многочисленнее становились эти собрания. Ораторское искусство дается немногим, но Рассел, несомненно, владел им, и этому, очевидно, помогало умение логически мыслить и строить доказательства, которое было необходимо ему как лектору. Пропагандистская деятельность Рассела вызывала все большее недовольство правительства. Вскоре нашелся повод применить к нему административные меры. В марте 1916 г. был приговорен к тюремному заключению на два года один из тех, кого стали называть conscientious objector, т. е. человек, отказывающийся принимать участие в войне по этическим соображениям. В апреле Рассел написал текст листовки, в которой излагались факты, связанные с приговором суда. Противники войны начали раздавать листовку на улицах Лондона. Власти арестовали несколько человек, разбрасывавших листовки, и Рассел написал заметку в газету «Таймc», в которой говорилось, что текст листовки написан им и он один должен нести ответ перед законом. Это уже был вызов правительству, и Рассел был привлечен к суду. Он был приговорен к штрафу в размере ста фунтов или же к тюремному заключению на два месяца. Затем судебные исполнители явились на квартиру Рассела в Кембридже и вывезли из нее все его вещи, которые должны были быть проданы с аукциона, чтобы покрыть сумму штрафа. Коллеги Рассела собрали нужную сумму, и от распродажи были спасены книги, кое-что из мебели и личные вещи. Власти сочли это слишком мягким наказанием и, по-видимому, оказали давление на руководство колледжа, которое разорвало свой договор с Расселом относительно чтения лекций. Это вызвало бурю протеста в академических кругах, поскольку впервые в Великобритании профессор университета был изгнан из него в угоду правительству. Это было тем более возмутительно, что подобные случаи имели место в Германии, но там руководство университета упорно отстаивало свои права на независимость. Тогда же Рассел получил приглашение от ректора Гарвардского университета прочитать курс лекций, но Министерство иностранных дел потребовало, чтобы ему было отказано в выдаче загранпаспорта.
Рассел восторженно приветствовал Февральскую революцию в России и ожидал, что Временное правительство заключит сепаратный мир с Германией, который мог бы стать толчком для прекращения войны. Если бы это произошло, вероятно, не было бы Второй мировой войны, которая явилась, по сути дела, следствием войны 1914–1918 гг. Октябрьский переворот Рассел встретил настороженно, но приветствовал заключение Брестского мира. Эксперимент, затеянный большевиками, очень интересовал его.
Между тем война, принимавшая затяжной характер, втянула в свою орбиту Соединенные Штаты, остававшиеся до апреля 1917 г. нейтральным государством. На Западном фронте появились американские и канадские (среди них было много американцев) войска. Рассел продолжал выступать на собраниях с речами против войны от лица всех недовольных политикой правительства. В начале 1918 г. в левой газете «Трибюнал» появляется статья «Предложение заключить мир со стороны Германии», написанная по просьбе редакции газеты. В статье не было ничего криминального, кроме одной опрометчивой фразы о том, что правительство воспользуется находящимися в Англии американскими войсками в случае антивоенных забастовок. Эту фразу можно было понимать как гротескное преувеличение, но для властей она была как подарок судьбы. Рассел получил повестку в суд по обвинению в оскорблении Его Величества, т. к. неверно истолковал его отношения с Соединенными Штатами Америки. Суд приговорил Рассела к шести месяцам тюремного заключения второй степени, т. е. без права переписки, без права читать и писать, но без привлечения к принудительному труду. Сначала Рассел принял решение суда очень спокойно – он устал от речей, от встреч с людьми и думал, что тюрьма будет своего рода монашеской кельей, где он сможет спокойно обдумать свои будущие философские труды. Но когда он узнал об условиях содержания в тюрьме, его охватил страх. К счастью, удалось с помощью связей добиться смягчения решения суда, и Рассел стал отбывать заключение в тюрьме первой степени, где разрешалось читать, писать и питаться за свой счет. Расселу позволили жить по своему распорядку и писать больше писем, чем положено, но уже через месяц он почувствовал, что ему тяжело переносить одиночество – беседы с друзьями и подругами всегда были для него большим стимулом в работе, – к этому еще прибавилась невозможность совершать прогулки за городом. Рассел пробыл в тюрьме меньше пяти месяцев – он вышел на свободу в конце сентября 1918 г., т. е. раньше срока, за «хорошее поведение» и, конечно, под давлением общественности. Тюремное заключение стало для Рассела водоразделом, за которым начиналась вторая половина жизни. Хотя он все еще был полон энергии и собирался написать несколько философских трудов, но пришел к печальному для себя выводу, что уже не сможет сделать никаких открытий в любимой им математике.
Бертран Рассел родился 18 мая 1872 г., в одной из аристократических семей Великобритании, корни которой уходят в далекое прошлое, во времена норманнского завоевания. В возрасте четырех лет он остался круглым сиротой и до восемнадцати лет воспитывался в доме своего деда по отцу лорда Джона Рассела, премьер-министра Великобритании. Дед умер, когда внуку исполнилось шесть лет, и Бёрти остался на попечении бабки, леди Френсис. Воспитание было строго пуританским, но лишь благодаря такому воспитанию у Рассела могли появиться черты характера, которые остались неизменными до последних лет жизни: самодисциплина, высокая порядочность, любовь к порядку и упорство в достижении поставленной цели. Кроме того, леди Френсис позаботилась, чтобы внук рос здоровым и крепким – его день начинался с холодной ванны и физических упражнений, – и это помогло ему сохранить в течение всей долгой жизни бодрость духа и здоровье.
Леди Френсис, имея перед глазами пример старшего внука Фрэнка – он был на семь лет старше Бёрти, учился в одной из частных школ и неприязненно относился к своей бабке, – твердо решила, что Бёрти никогда не переступит порог частной школы, хотя это и нарушало традиции британской аристократии. К счастью, в этом ей никто не мог помешать. Учителя приходили к нему домой, и он мог удовлетворить свою любознательность, читая книги из огромной библиотеки своего деда, в которой были не только книги по истории, политике и экономике, но и книги английских поэтов и писателей. Старый одноэтажный особняк, стоявший на склоне холма в большом заброшенном парке, однажды посетила королева Виктория, заглянувшая к своему ушедшему на покой премьер-министру. Говорят, что Бёрти, которому шел пятый год, сидел у нее на коленях, но, скорей всего, это одна из легенд. Мальчик гулял по заросшим травой тропинкам – парк занимал площадь в несколько гектаров – и любил смотреть, как садится солнце, вдали блестит лента реки Темзы и на самом краю горизонта виднеется Виндзорский замок. Всю жизнь Рассел будет стремиться жить там, где есть возможность побродить по зеленым лужайкам, послушать пенье птиц и видеть в небе солнце, не закрытое от взора стенами зданий.
Когда начались занятия по математике, стало ясно, что у мальчика большие способности к этому предмету. После того как он сдал экзамены в школе, где учащиеся проходили в течение года курс, необходимый для сдачи экзаменов, он решил поступать в Кембриджский университет, в знаменитый Тринити-колледж, где учился великий Ньютон и работали многие выдающиеся английские математики. Сдав в 1889 г. вступительный экзамен, Рассел стал студентом и вскоре подружился с одним из преподавателей, молодым математиком Альфредом Нортом Уайтхедом, который был старше Рассела всего на десять лет. Спустя десять лет Уайтхед и Рассел начали работать над одним из выдающихся в истории математики трудов, книгой «Principia Mathemati ca», в которой авторы, прежде всего Рассел, попытались создать непротиворечивую аксиоматическую теорию математики, построенную на логической основе и с помощью символической (математической) логики.
Обучение в университете, знакомство и дружба с молодыми людьми, ставшими впоследствии видными учеными и философами, помогли Расселу избавиться от скованности и закомплексованности, которые были результатом строгого домашнего воспитания. Вместе с тем острота ума, способность мыслить строго логически и большая эрудиция помогли ему быть на равных в любой компании и аудитории. Однако запреты на все, что связано с сексом, разбудили в нем страстное желание любить и быть любимым.
Это произошло, когда он уже был студентом. Однажды летом он и его старший брат пошли прогуляться и решили зайти к знакомым Фрэнка. В одном из загородных домов жила семья американцев Пирсол-Смит: мать, отец и трое взрослых детей. Старший сын Логан стал впоследствии довольно известным писателем. Старшая дочь Мери была уже замужем за подававшим большие надежды адвокатом, но вскоре развелась с ним, чтобы выйти замуж за Бернарда Беренсона, молодого американского еврея, ставшего впоследствии выдающимся критиком и историком искусства. Младшая дочь Элис была еще не замужем, она была старше Бёрти на пять лет. Всякий раз, как в университете начинались каникулы, студент Рассел непременно появлялся в гостиной дома Пирсол-Смитов, и всем стало ясно, что он по уши влюблен в Элис. Она приняла это как должное, но ее отношение к нему было сдержанным и довольно холодным. Она подозревала – и не ошиблась в этом, – что в груди Бёрти Рассела кипит любовная страсть.
«Для меня, как и для Гёте, – писал Рассел спустя многие годы, – Америка казалась романтической землей свободы. Благодаря им (т. е. Пирсол-Смитам. – Перев.) я освободился от многих предрассудков, которые так мешали мне дома. И прежде всего мне было приятно, что они были совершенно лишены того, что называют хорошим вкусом». Однако для Пирсол-Смитов и прежде всего для матери семейства Бёрти Рассел был представителем чуждого им класса, про который миссис Пирсол-Смит однажды сказала: «Если бы я жила в Англии, я хотела бы принадлежать к аристократии». В доме своей будущей жены Рассел познакомился с Джорджем Сантаяной, другом Фрэнка, американцем испанского происхождения. Он уже окончил Гарвардский университет по философскому отделению, издал сборник стихов и обдумывал свои философские труды, благодаря которым он стал одним из выдающихся философов XX столетия, обладающим еще и большим литературным даром. «Странно было видеть Бёрти, – писал Сантаяна спустя полвека, – и особенно его брата, обедающими у этих американских квакеров, и слышать, как сестры обращаются к старшему брату, называя его Фрэнк. Я ни разу не слышал, чтобы его так называли друзья или его жены. Но Расселы никогда не осознавали свое истинное место в мире, потому что для них было характерно сочетание гениальности с глупостью и беззаботностью».
Окончив осенью 1893 г. с отличием университет, т. е. сдав так называемый математический tripos, который вызвал у Рассела странное чувство отвращения к математике, он остался в университете еще на год, чтобы прослушать некоторые философские курсы. Философия все больше привлекала его внимание, и поскольку в конце XIX в. в английской философской мысли господствовала гегельянская философия, правда весьма своеобразно интерпретируемая, Рассел примкнул к гегельянцам и специально ездил в Оксфорд, чтобы познакомиться с Брэдли, автором знаменитой книги «Видимость и реальность». В 1894 г. он принял участие в конкурсе, который в случае победы давал Расселу возможность стать fellow Тринити-колледжа. Fellow – это что-то вроде аспиранта, но здесь имеется и существенное отличие: fellow, т. е. официально признанный член коллектива ученых колледжа, получает от колледжа стипендию, живет вне общежития для студентов, ему предоставляется квартира для преподавателей, и он обязан в течение шести лет ежегодно выступать перед учеными колледжа с изложением какой-либо научной работы. Рассел представил на конкурс работу по основаниям геометрии, которую Уайтхед считал спорной и сомневался, что она поможет Расселу победить на конкурсе. Однако все оказалось иначе, и Рассел почувствовал новый прилив сил.
В сентябре 1894 г. он наконец решился сделать Элис предложение, которое было, конечно, принято. В мае прошлого года он стал совершеннолетним. Вступив в права наследства, он получил довольно большую сумму, завещанную ему отцом. Теперь он и Эллис могли жить одним домом.
Леди Френсис косо смотрела на отношения ее дорогого внука с какими-то вульгарными американскими квакерами. Зная, какими блестящими способностями обладает Бёрти, она уже видела его на дипломатической службе, за которой должны были следовать членство в парламенте и затем пост премьер-министра. Она решила сделать все, что было в ее силах, чтобы помешать этому странному браку. Конечно, она воспользовалась своими связями, – как кто-то сказал, все аристократы в родстве друг с другом, – и добилась того, что Бёрти получил место секретаря в британском посольстве в Париже. Правда, без жалования и на ограниченный срок. Он покорно поехал в Париж, но заявил бабке, которую начал ненавидеть, что он все равно женится на Элис, когда вернется.
Брачная церемония совершилась 13 декабря 1894 г. в молельном доме квакеров в Лондоне. Шафером был Чарлз Тревельян, один из кембриджских друзей Рассела, на церемонии не было никого из его родственников. За два дня до этого он получил письмо от леди Френсис, в котором содержался печальный упрек. «Когда ты был ребенком и потом подростком, мне было так приятно видеть, как ты всегда был готов принести извинения за плохой поступок, с благодарностью принимал порицание или предупреждение и легко отказывался от своих требований, если они были неприятны другим. Мы верили в тебя, и ты оправдывал наше доверие, и мы все были счастливы и любили тебя».
Новобрачные решили совершить путешествие в Берлин, где Элис собиралась познакомиться с женским движе нием и его поддержкой со стороны социал-демократической партии Германии. Рассел хотел прослушать курс политэкономии в Берлинском университете и позаниматься в библиотеках, чтобы подготовиться к своему докладу в Тринити-колледж. Вместе с неослабевающим интересом к математике и философии его все больше начинали привлекать к себе социальные и этические проблемы. По возвращении из Берлина он написал свою первую книгу «Германская социал-демократия», которая вышла в свет в 1896 г. В ней он цитирует Энгельса и пишет, что «социальная демократия не просто одна из политиче ских партий и не только экономическая теория; это полная и самодостаточная философия человеческого общества и его развития, иными словами, это религия и этика. Рассматривать труды Маркса или цели и убеждения его последователей лишь с узкой экономической точки зрения, значит не заметить ни сути, ни духа этих великих трудов». Интересно, что Рассел встречался с вождями партии Вильгельмом Либкнехтом и Августом Бебелем.
Случилось так, что его приятель Мак-Таггарт, впоследствии ставший известным философом, просил Рассела прочесть вместо него курс лекций, поскольку сам должен был по семейным обстоятельствам поехать в Новую Зеландию. Лекции были посвящены философии Лейбница, которого Вольтер сатирически представил в образе доктора Панглоса в своей повести «Кандид». Из этих лекций родилась третья книга Рассела «Критическое объяснение философии Лейбница», увидевшая свет в 1900 г. В процессе работы над книгой Рассел пришел к убеждению, что идеализм как философское мировоззрение несовместим с идеей математической истины. Он начинает скрупулезное исследование оснований математики, которое отмечено выходом в свет книг: «Эссе об основаниях геометрии» (1897), «Принципы математики» (1903) и наконец трехтомного труда «Principia Mathematica» (1910–1912), написанного вместе с Уайтхедом. Благодаря этому труду имя Рассела было навсегда вписано золотыми буквами в историю математики.
Между тем казавшаяся вначале счастливой семейная жизнь супругов стала постепенно омрачаться несходством характеров и интеллектов, которое предвидела леди Френсис, умершая в 1898 г. В октябре 1899 г. началась англо-бурская война. «До этой войны, – писал Рассел, – мы хорошо ладили с Элис. Когда началась война, я принял ее очень близко к сердцу. Элис не могла этого понять – для нее как для иностранки эта война была чуждой. В начале войны я был более или менее империалистом. Но в ходе войны во мне произошла резкая перемена: во мне пробудились любовь к людям и ужас перед применением насилия – и неожиданно для себя самого я стал на сторону буров. Элис была удивлена и возмущена такой переменой. Однажды во время нашей беседы с друзьями она вдруг сказала, что не хотела бы иметь от меня ребенка. Вероятно, разрыв наших отношений никак не связан с этой войной, но в действительности он начался именно тогда». Но до разрыва было еще далеко.
Они продолжали жить вместе, вместе ездить летом на отдых, делая вид, будто ничего не случилось, и обманывая даже близких друзей, которые не догадывались о том, что их любви пришел конец. «Полагаю, она (Элис. – Перев.) никогда не осознает, что у людей есть гораздо более важные интересы, чем хорошо одеваться и вкусно ecть, – писал он и далее добавлял: – Я знаю, что я поступаю скверно, заставляя ее страдать; мне становится очень больно всякий раз, как я подумаю о ее одиноком существовании, когда я брошу ее». В начале 1905 г. Рассел записал в дневнике: «Я, по-видимому, победил чувство отчаяния и научился вести modus vivendi с Элис. Я стараюсь не смотреть на нее, и меня не трогают ее неискренние слова и неуклюжие движения».
Так проходил год за годом, и для Рассела стала привычной мысль, что его личная жизнь не удалась. Это настроение выражено в наброске, озаглавленном «Зачем люди продолжают жить?». Рассел спрашивает: «Для того, кто не верит в «другой мир» на небесах или же в мистическую трансфигурацию этого мира, существует ли какая-либо возможность усилить жажду жизни с помощью чего-то вроде надежды или убеждения, которые можно было бы назвать религиозными? На этот вопрос существует, – заключает он, – лишь отрицательный ответ». От этого мрачного настроения было, как всегда, только одно лекарство – работа. И проделанная Расселом вместе с Уайтхедом работа была выше человеческих сил. В течение девяти лет они трудились, не зная отдыха, над трехтомным трактатом, где были сотни страниц, испещренных символами, понятными лишь посвященным и еще более чуждыми, чем даже нотная запись музыки. Окончание работы вызвало у Рассела не чувство облегчения, а чувство пустоты. «В моей личной жизни, – писал он, не было ничего, кроме ошибок. Я предал свои идеалы и не смог принести ни себе, ни другим счастья. В результате я привык относиться цинично к людям и личному счастью. И у меня остался только один идеал – моя работа. По крайней мере, в ней одной я не разочаровался и не пошел на компромиссы, которые гибельны для веры».
Весной 1911 г. у Рассела начался роман с Оттолин Моррел, женой члена парламента Филиппа Моррела, с которым Рассел был знаком через своих друзей. Оттолин была моложе Рассела всего на год. Ее семейная жизнь была счастливой, у супругов подрастала дочь Джулиан. Рассел, познакомившись с Оттолин, узнал от нее, что она встречала его в детстве у знакомых и потом еще раз, когда он был уже студентом. Теперь, вспыхнувшая как пожар, любовь Рассела немного испугала ее, но благодаря встречам и особенно беседам с Расселом, он все больше нравился ей, и она в конце концов влюбилась в него. Конечно, сыграло свою роль и то, что ее отношения с мужем были уже чисто дружескими, и она еще не утратила способность любить. Их окружала толпа родственников, друзей и знакомых, так что скрыть любовную связь не было никакой возможности. Первым догадался о ней Логан Пирсол-Смит, старший брат Элис и близкий друг Филиппа Моррела. Он был в ярости и, не стесняясь в выражениях, высказал все, что он думает о Расселе своему другу Филиппу Моррелу. Как ни странно, тот очень спокойно воспринял этот донос и дал понять, что знает о романе своей жены с Расселом и не собирается устраивать из-за этого скандал для публики. И Элис, и Логану пришлось смириться с фактом. Элис согласилась жить отдельно, получая от Рассела деньги на жизнь и время от времени появляясь вместе с ним на публике, чтобы люди не подумали, будто их семейная жизнь закончилась крахом.
Для Рассела все предвоенные годы были счастливыми. Хотя ему и Оттолин приходилось встречаться урывками, но иногда, во время летних каникул, они могли проводить вместе несколько дней. Оттолин в первые дни знакомства испытывала трепет перед острым, как бритва, интеллектом Рассела, но постепенно она стала на равных вести с ним дискуссии по философским вопросам. Она училась в Оксфорде в женском колледже и прослушала там курс философии и логики, так что ей нетрудно было в конце концов понять Рассела. Но и ему общение с Оттолин дало очень много. Высокое чувство красоты природы, музыки и поэзии, которым Оттолин обладала в высшей степени, и ее религиозные чувства оказались для Рассела заразительными, и перемена, давно назревавшая в нем, стала заметной для всех.
Некоторым стало казаться, что появился какой-то новый Рассел, более человечный, более снисходительный и терпимый к глупостям и противоречиям людей. Конечно, Оттолин пыталась пробудить в Расселе, как ей казалось, дремлющее религиозное чувство. Рассел очень любил Оттолин и очень хотел пойти ей навстречу, но любовь к истине оказалась сильнее любви к Оттолин, и это едва не привело к разрыву. К счастью, они помирились, оставшись каждый со своими взглядами и убеждениями.
В самый первый год их любовных отношений Рассел начал работать над книгой по философии, заказанной ему издательством, в котором выходили книги для самой широкой публики и продавались по самой низкой цене, всего за один шиллинг. Конечно, книга могла быть только популярной. Она вышла летом 1912 г. под названием «Проблемы философии», сразу выдержала десятки переизданий и издается до сих пор. В ней Рассел изложил очень простым и доступным языком свои открытия в области математической логики. Вот небольшой фрагмент из этой книги, характеризующий кредо автора, которому он будет следовать до конца жизни.
Жизнь человека, живущего инстинктивно, замкнута в круге его частных интересов: сюда относятся его семья и его друзья, но внешний мир остается вне его, если только мир не вторгается в этот круг, помогая или мешая инстинктивным желаниям. Есть в такой жизни что-то лихорадочное и ограниченное по сравнению с жизнью философа, спокойной и свободной. Этот частный мир инстинктивных интересов – очень маленький. Его окружает огромный и всесильный мир, который должен рано или поздно превратить в руины наш частный мирок. Если только мы не распространим наши интересы на весь окружающий мир, мы будем находиться в состоянии гарнизона осажденной крепости, знающего, что враг не позволит покинуть крепость и что, следовательно, капитуляция неизбежна. В такой жизни не может быть покоя, но только постоянная борьба между импульсивными желаниями и полным бездействием воли. Чтобы сделать нашу жизнь великой и свободной, мы должны тем или другим путем покончить и с этой тюрьмой, и с этой борьбой.В годы, предшествующие Первой мировой войне, академическая карьера Рассела продолжалась весьма успешно. Он участвовал в Международном конгрессе философии, логики и истории науки, где встретился с Пеано, итальянским математиком, так же, как и Рассел, занимавшимся основаниями математики, читал лекции в Сорбонне и наконец в мае 1908 г. был избран членом Королевского общества. Когда он уже не мог из-за истечения срока более оставаться fellow, руководство Тринити-колледжа предложило ему должность лектора на очень выгодных условиях: 250 фунтов в год, квартира в здании колледжа и две лекции в неделю с нерегулярными семинарскими занятиями. Рассел читал курс математической логики, используя и упрощая материал «Principia Mathematica». Курс посещали пять-шесть студентов, но все они потом сделали прекрасную академическую карьеру.
В октябре 1911 г. среди учеников Рассела появился долговязый студент из Австрии, плохо говоривший по-английски, но отказывавшийся говорить по-немецки. Это был Людвиг Витгенштейн, которому было тогда 22 года. Он был сыном богатого еврея-предпринимателя, получил профессию инженера и, к неудовольствию отца, считавшего желание сына стать философом блажью, уехал в Кембридж к Расселу. Сначала вопросы, которые задавал новый ученик, и его упрямство заставили Рассела думать, что тот просто глуп. Однако очень скоро беседы со студентом привели к тому, что он пересмотрел свое решение. Ученик обратил на себя внимание и других преподавателей, в их числе Джорджа Мура, автора знаменитого труда «Principia Ethica». В июне 1912 г. комитет колледжа по присуждению ученой степени обратился к Расселу с просьбой стать научным руководителем студента Витгенштейна. Всего через полгода отношения между Расселом и его учеником приобрели характер дискуссии равного с равным, причем Рассел все чаще стал прислушиваться к мнению ученика о своих работах.
Начало XX в. было отмечено как розовыми надеждами либералов и социалистов, так и мрачными прогнозами пессимистов, к числу которых принадлежал и Рассел. Он с ужасом ожидал, когда разразится война, и осуждал политику британского правительства, которое заключило военный союз с Францией против Германии. В марте 1914 г. он отправился в Америку читать лекции и вернулся в Англию в июне того же года. Рассел решил выступить против войны, а это значит, что он стал заниматься политикой, которую раньше презирал. Правда, он принимал участие в выборной кампании в пользу кандидата в члены парламента Филиппа Моррела. Но это был лишь незначительный эпизод. Сейчас все обстояло гораздо серьезнее, потому что противники войны могли собраться в небольшом зале, тогда как ее сторонники насчитывали миллионы, практически все население Великобритании. Рассел мог помочь противникам войны только одним способом – своим пером. Сначала им был написал памфлет «Война – источник страха», затем в одном из престижных американских журналов «Атлантик – мансли» появились статьи «Возможен ли перманентный мир?», «Война и непротивление» и др., которые обратили на себя внимание правительства и с восторгом читались в Кембридже. Между прочим, совет университета в феврале 1915 г. решил избрать его fellow с правом вести исследовательскую работу, поскольку истек его договор на чтение лекций. В октябре того же года ему вновь было дано право читать лекции.
Кроме статей в печати, Рассел начал выступать на собраниях противников войны. Чем дальше шла кровопролитная война, тем многочисленнее становились эти собрания. Ораторское искусство дается немногим, но Рассел, несомненно, владел им, и этому, очевидно, помогало умение логически мыслить и строить доказательства, которое было необходимо ему как лектору. Пропагандистская деятельность Рассела вызывала все большее недовольство правительства. Вскоре нашелся повод применить к нему административные меры. В марте 1916 г. был приговорен к тюремному заключению на два года один из тех, кого стали называть conscientious objector, т. е. человек, отказывающийся принимать участие в войне по этическим соображениям. В апреле Рассел написал текст листовки, в которой излагались факты, связанные с приговором суда. Противники войны начали раздавать листовку на улицах Лондона. Власти арестовали несколько человек, разбрасывавших листовки, и Рассел написал заметку в газету «Таймc», в которой говорилось, что текст листовки написан им и он один должен нести ответ перед законом. Это уже был вызов правительству, и Рассел был привлечен к суду. Он был приговорен к штрафу в размере ста фунтов или же к тюремному заключению на два месяца. Затем судебные исполнители явились на квартиру Рассела в Кембридже и вывезли из нее все его вещи, которые должны были быть проданы с аукциона, чтобы покрыть сумму штрафа. Коллеги Рассела собрали нужную сумму, и от распродажи были спасены книги, кое-что из мебели и личные вещи. Власти сочли это слишком мягким наказанием и, по-видимому, оказали давление на руководство колледжа, которое разорвало свой договор с Расселом относительно чтения лекций. Это вызвало бурю протеста в академических кругах, поскольку впервые в Великобритании профессор университета был изгнан из него в угоду правительству. Это было тем более возмутительно, что подобные случаи имели место в Германии, но там руководство университета упорно отстаивало свои права на независимость. Тогда же Рассел получил приглашение от ректора Гарвардского университета прочитать курс лекций, но Министерство иностранных дел потребовало, чтобы ему было отказано в выдаче загранпаспорта.
Рассел восторженно приветствовал Февральскую революцию в России и ожидал, что Временное правительство заключит сепаратный мир с Германией, который мог бы стать толчком для прекращения войны. Если бы это произошло, вероятно, не было бы Второй мировой войны, которая явилась, по сути дела, следствием войны 1914–1918 гг. Октябрьский переворот Рассел встретил настороженно, но приветствовал заключение Брестского мира. Эксперимент, затеянный большевиками, очень интересовал его.
Между тем война, принимавшая затяжной характер, втянула в свою орбиту Соединенные Штаты, остававшиеся до апреля 1917 г. нейтральным государством. На Западном фронте появились американские и канадские (среди них было много американцев) войска. Рассел продолжал выступать на собраниях с речами против войны от лица всех недовольных политикой правительства. В начале 1918 г. в левой газете «Трибюнал» появляется статья «Предложение заключить мир со стороны Германии», написанная по просьбе редакции газеты. В статье не было ничего криминального, кроме одной опрометчивой фразы о том, что правительство воспользуется находящимися в Англии американскими войсками в случае антивоенных забастовок. Эту фразу можно было понимать как гротескное преувеличение, но для властей она была как подарок судьбы. Рассел получил повестку в суд по обвинению в оскорблении Его Величества, т. к. неверно истолковал его отношения с Соединенными Штатами Америки. Суд приговорил Рассела к шести месяцам тюремного заключения второй степени, т. е. без права переписки, без права читать и писать, но без привлечения к принудительному труду. Сначала Рассел принял решение суда очень спокойно – он устал от речей, от встреч с людьми и думал, что тюрьма будет своего рода монашеской кельей, где он сможет спокойно обдумать свои будущие философские труды. Но когда он узнал об условиях содержания в тюрьме, его охватил страх. К счастью, удалось с помощью связей добиться смягчения решения суда, и Рассел стал отбывать заключение в тюрьме первой степени, где разрешалось читать, писать и питаться за свой счет. Расселу позволили жить по своему распорядку и писать больше писем, чем положено, но уже через месяц он почувствовал, что ему тяжело переносить одиночество – беседы с друзьями и подругами всегда были для него большим стимулом в работе, – к этому еще прибавилась невозможность совершать прогулки за городом. Рассел пробыл в тюрьме меньше пяти месяцев – он вышел на свободу в конце сентября 1918 г., т. е. раньше срока, за «хорошее поведение» и, конечно, под давлением общественности. Тюремное заключение стало для Рассела водоразделом, за которым начиналась вторая половина жизни. Хотя он все еще был полон энергии и собирался написать несколько философских трудов, но пришел к печальному для себя выводу, что уже не сможет сделать никаких открытий в любимой им математике.