Раткевич Элеонора. Наемник мертвых богов

   Я не мог справиться один. Люди это понимали и не винили меня ни в чем, но легче от их понимания никому не становилось. Они даже помогали мне по мере сил, но пользы от их помощи не было почти никакой.
   И тогда люди обратились к Богам.
   Двери храмов не закрывались. Жертвенники курились непрестанно. Даже глухой ночью паломники истово простирались перед немыми алтарями. Боги молчали.
   Может, они и говорили, но они не могли услышать нас, а мы – их. Священники изнуряли себя бесполезными подвигами аскетизма, молящиеся в отчаянье приносили немыслимые обеты. Единственно монастырь под руководством Тенаха совершал осмысленные действия: принимал и размещал беженцев и готовил воинов. По просьбе Тенаха я частенько давал уроки новому боевому Ордену. На меня, как на наемника прежних Богов, в монастыре смотрели косо, но лучшего Наставника в наших краях Тенах Сыскать не мог. Мы с Тенахом оба были заняты по горло. Совершенно не понимаю, где он нашел время влюбиться.
   Тем вечером я в кои-то веки был дома и никуда не спешил. Мы с Ахатани неторопливо ужинали в саду. И, конечно же, Тенах должен был ввалиться ко мне в эту тихую минуту.
   Ахатани была вне себя, но виду не показывала, Я, скорее, встревожился: Тенах знает, как редко я бываю дома, и вряд ли сунется ко мне без серьезного дела.
   – Я был в Доме Смерти, – объявил он.
   – Что ты там делал? – удивился я.
   – Я был в Зале Невидимого Света.
   – Ах, так… Значит, ты виделся с Повелителем Мертвых? – я просто таял от удовольствия, представляя себе недоуменный ужас Тенаха, когда вместо Бога навстречу ему вышел Наставник Гимар.
   – Судя по твоей довольной роже, ты знал?
   – Еще бы. Наставник поступил опрометчиво, согласен, но теперь он – Повелитель Мертвых.
   – Тогда пусть он выполнит то, что должен! – взорвался Тенах.
   – Ты недоволен полученным советом?
   – Недоволен? Я возмущен! И я не получил никакого совета.
   – Быть не может! – не поверил я.
   – Клянусь тебе, никакого. Я пришел спросить, как справиться с нечистью а он… – Тенах возмущенно передернул плечами.
   – Может, ты его неправильно понял? – осторожно поинтересовался я.
   – Какое там! Он попросту выругал меня площадной бранью.
   – Это его обычная манера изъясняться. Так что же тебе все-таки сказал Наставник Гимар? Дословно.
   – Он сказал мне идти и… и…
   – И заниматься любовью, – докончил я.
   – В общем, да, – Тенах замялся: в устах Гимара эта фраза звучала наверняка по-иному.
   – Так за чем же дело стало? Насколько я понимаю, тебе есть с кем.
   Тенах покраснел до кончиков ушей.
   – Кто тебе сказал?
   – Тоже мне, тайна. Да на тебе все написано. Странно, что пока никто не догадался. Вот и займись.
   – Смеешься?! – Тенах чуть не бросился на меня.
   – Нисколько. Просто я привык исполнять советы Гимара в точности. Даже будучи человеком, он всегда советовал дельно, а сейчас – тем более.
   – По-твоему, это совет? – возмущение Тенаха не знало границ.
   – Да и очень серьезный, – я налил Тенаху вина и подождал, пока он выпьет. Может, хоть это его успокоит. Но нет, не успокоило.
   – Тенах, – вздохнул я, – иногда ты просто сущее наказание. Ешь пирог и молчи. Ничего не поделаешь, судьба моя такая – все тебе растолковывать.
   – И ты можешь растолковать это безобразие?
   – Думаю, что могу. Кстати, Гимар не советовал найти тебе опытную храмовую шлюху?
   – Советовал, – Тенах снова запунцовел. – Откуда ты знаешь?
   – Это естественно. Ты уже нашел?
   – Да, – на глазах Тенаха едва не выступили слезы. – Это… понимаешь, я тогда не знал… ну, в общем, Халлис… она как раз из такой семьи…
   – Из такой семьи? – я даже с места вскочил. – Не просто храмовая шлюха, а потомственная? Со всей выучкой? Так какого лешего ты здесь сидишь?
   – Может, ты все же соизволишь объяснить?
   – Соизволю, – я снова сел. – Помнишь, в день моей женитьбы у нас был разговор о храмовых шлюхах?
   Тенах кивнул и отвел взгляд. Эти два слова причиняли ему боль.
   – Помнишь, что ты тогда сказал? «Храмовая шлюха стоит между отшельником и Богом». Верно, стоит. Но только в наше недоумное время могли перепутать стену с мостом.
   Тенах от неожиданности задохнулся. Я вновь плеснул ему в кубок вина, чтоб он принял в себя, и продолжил.
   – Она не преграждает путь. Она именно «стоит между». Соединяет. Как мост. Как лестница.
   – Но я думал… – сдавлено начал Тенах.
   – Ничего ты не думал. Ты услышал досужие вымыслы и принял их на веру. Пойми же: это тебе не проститутка, развлекающаяся с монахами. Хотя, конечно, и такие встречались. Поэтому в мое время храмовые шлюхи проходили через суд, и их поверяли. Развратниц изгоняли и клеймили, но подлинные профессионалки всегда были на вес золота. У них такой опыт по части встреч с Богами, что тебе и не снилось.
   – Это… точно? – с жадной надеждой спросил Тенах.
   – Точно. Мне, как воину-магу, такие вещи знать положено. Ты не делаешь ничего дурного, наоборот. Где ты раскопал такое сокровище? В наших краях их всегда истребляли. Не хочу оскорблять твоих Богов, Тенах, не то я бы многое мог сказать.
   – Так вот почему Повелитель велел мне идти к Халлис, – медленно произнес Тенах.
   Я мысленно улыбнулся: Тенах признал-таки Гимара Повелителем Мертвых.
   – Вот и иди. Это твоя единственная возможность встретиться со своими Богами. Не скажу, что у вас непременно получиться – очень уж они далеко – но другой у тебя попросту не будет.
   – До сих пор ничего такого не получалось, – возразил Тенах и тут же спохватился, сообразив, что сказал слишком много.
   – До сих пор ты и не пробовал по настоящему, – засмеялся я. – Опыта у тебя маловато.
   – И что же мне теперь делать? – совсем наивно спросил Тенах.
   – Приобретать опыт. И как можно скорее, пока еще не поздно. Можешь начать прямо сейчас.
   Как только Тенах удалился приобретать опыт, я сразу привлек Ахатани к себе и поцеловал. Она молчала в течение всего разговора: верный знак того, что сердится.
   – Не сердись, ладно? – попросил я, лаская губами ее ухо.
   – Уже не сержусь, – вздохнула Ахатани. – Но если и сегодня ночью кто-нибудь ввалиться в дом и попросит, чтоб ты гонял у него бесов в подполе, я его убью.
   По счастью этой ночью нас никто не потревожил.
 
   Примерно через неделю я вновь удосужился посещения Тенаха.
   – Никак не могу застать тебя дома, – пожаловался он.
   – Я и сам никак не могу застать себя дома. Ты в гости или по делу?
   – По делу. Понимаешь, Халлис хочет с тобой поговорить.
   – Ну, так приводи ее сюда, и дело с концом.
   – Все не так просто, Наемник. Понимаешь, я ведь не знал сначала, кто она. Она пришла к нам с беженцами, в мужской одежде.
   – Молодец девочка! – искренне восхитился я.
   – Молодец-то молодец, Наемник, но я боюсь за нее. Женщина в монастыре… я даже не знаю, как ее оттуда вывести. На людях мы почти не видимся, не говорим. Если я выйду вместе с ней, это будет подозрительно. А уж если заподозрят, только держись! Сам знаешь, что будет.
   – Знаю, – кивнул я, вспомнив соседей Ахатани.
   – Ну, вот видишь! Может, ты поговоришь с ней в монастыре после фехтования? Как Наставник с грешником.
   – Ох, настоятель! – вздохнул я. – Вроде взрослый уже, а ума не нажил. Какие секретные разговоры могут быть в монастыре! Удивляюсь, как вас еще не изловили.
   – Мы не в монастыре, – Тенах покраснел и нагнул голову. – Мы в храме…
   – Вот как? – меня забавляла обретенная Тенахом способность краснеть. – Совершенно правильно. И вам там безопаснее до поры до времени, и для встречи с Богами место подходящее.
   – Так, может, ты…
   – Как ты себе это мыслишь? Я, Наемник Мертвых Богов, вызываю ученика на беседу в храм Нынешних?
   – Да, но поговорить вам надо.
   – Надо. Я пришлю Ахатани с платьем. Пусть твоя Халлис переоденется где-нибудь у тебя в закутке и выйдет вместе с паломниками. Ко мне ее проводишь сам, иначе ей придется спрашивать дорогу, а чем меньше ее будут видеть, тем лучше. Если кто привяжется с вопросами – моя младшая сестра из Техины проездом, и весь сказ. Только давай уговоримся точно, когда это будет, не то меня могут высвистать гоняться за какой-нибудь нечистью.
   – Сегодня вечером можно?
   – Ммм… – я задумался. – Пожалуй, да. Постараюсь вернуться к ужину.
   Все же я немного припозднился. К моему возвращению Халлис и Тенах уже сидели у меня в спальне, затаив дыхание. Мне пришлось немного посидеть на дереве, покуда Ахатани выпроваживала очередных просителей, уверяя их, что я ушел на болото гоняться за тамошней нечистью и вернусь разве что к утру. Когда они ушли, я спустился с дерева и со всеми мыслимыми предосторожностями пробрался в дом.
   – Они уже здесь, – тихо сказала Ахатани.
   – Знаю, ответил я, пригибаясь, как если бы я собирался залезть под стол, чтоб не заметили через окно. – Не вздумай готовить ужин на всех: вдруг кто зайдет.
   – За кого ты меня принимаешь? – обиделась Ахатани. – Я все приготовила заранее и отнесла им в спальню. Твой ужин, кстати, тоже там.
   – Умница, – похвалил я. Лучшей жены я бы себе и не мог найти.
   Ахатани потрясла меня за волосы. Я ползком преодолел кухню и оказался в комнате.
   Тенах и Халлис сидели за кроватью и молча ужинали. Я присоединился к ним. Есть и улыбаться одновременно – дело нелегкое, но Тенаху оно удалось, и его улыбка сияла бесконечной нежностью. Халлис не отводила от него глаз. Я не сразу узнал ее в женском платье. Не знаю, насколько она преуспела в своем основном искусстве, но по части перевоплощения мастерства ей было не занимать. Я не раз вовремя уроков отвешивал ей легкие подзатыльники, и мне и в голову не приходило, что передо мой женщина. Худая, угловатая, высокая Халлис ничем внешне не напоминала Ахатани. Ахатани на вид тихая, уютная, Халлис – резкая и опасная. И все же чем-то неуловимым они походили друг на друга, как сестры. Святая и Избранница.
   – Что-нибудь случилось, Халлис? – лихо спросил я.
   – Пожалуй, да. Мне никогда раньше не было так трудно, и я не понимаю, почему.
   – Так и должно быть. Раньше Боги были просто далеко, а к нынешним Силы Зла просто перекрыли всякий доступ. Тебе надо не идти, а пробиваться.
   – Может, место выбрано неправильно?
   – Нет, – я покачал головой. – Место самое правильное. В нем еще есть остаток прежней силы. Просто ты еще не работала толком с Новыми Богами, верно?
   – Работала. Поначалу все получалось, а потом как отрезало. Если ты прав, и Силы Зла стоят между нами… я не знаю, можно ли вообще пробиться. Я затем и пришла, чтоб посоветоваться, как это сделать.
   – Уж если ты сама не знаешь, – развел руками я, – чем я могу тебе помочь?
   – Тенах говорил, что ты воин-маг.
   – В какой-то мере, – я не стал уточнять, что с падением Прежних Богов от моей магии остались жалкие ошметки.
   – И ты можешь выйти за пределы мира, – это был не вопрос, а утверждение.
   – Могу. Но тебе там делать нечего. Боги там не ходят.
   – Я знаю. Но ты мог бы проложить мне дорогу.
   – Даже и не думай. Эта дорога для здоровенного мужика с мечом. Костей не соберешь. Пробивайся напрямую.
   – У меня не хватает сил, – она вскинула голову. Тяжело ей далось это признание.
   – А вот тут я тебе, пожалуй, могу помочь. Если ты сумеешь объяснить, чего именно тебе не хватает.
   Она помолчала.
   – Трудно объяснить. Сначала все хорошо, а затем что-то меня сталкивает вниз… сбрасывает… и все труднее потом очнуться. И прихожу в себя вся в синяках. Как будто я откуда-то упала.
   – Скорее всего, так и есть. Ладно, я уже понял. Я пришлю тебе питье. В следующий раз, когда будете… гм… словом, не для удовольствия, а всерьез, понимаешь?
   Халлис кивнула.
   – Ну, вот. Тебе два глотка, Тенаху один. Не больше. И так каждый раз. И еще я дам вам что-нибудь. Нож или стрелу. Посмотрим. Будешь класть их рядом с собой.
   – Я и так кладу рядом с собой священные амулеты, – запротестовала Халлис.
   – Пустое, – я покачал головой. – Боги далеко, и силы в их амулетах сейчас никакой.
   – Ты прав, – снова кивнула Халлис. – Полагаешь, поможет?
   – Если нет, попробую придумать еще что-нибудь. Пока ничего другого в голову не идет.
   – Мне тоже надо будет что-нибудь с собой класть? – спросил Тенах.
   – Может быть. Что, Тенах, заскучал?
   – Немного. Не понимаю я ничего в этих ваших разговорах, – угрюмо заметил Тенах.
   Халлис погладила его руку.
   – Слушай, Наемник… все равно до утра нам отсюда незамеченными не выйти, пока нет паломников, – начал издалека Тенах. Я шепотом засмеялся.
   – Я уступлю тебе комнату, Тенах. Но только на этот раз.
   Тенах меня уже не слышал.
   Я выполз, прикрыл дверь и забился под стол.
   Ахатани молча присоединилась ко мне.
   – Она… красивая? – помолчав, спросила Ахатани.
   – Честно говоря, не знаю, – подумав, ответил я. – Вообще не знаю, какая она. Разговор у нас был чисто деловой.
 
   Сделал я им это питье, сделал. Помудрить с ним пришлось изрядно. Халлис немного ошиблась: сил у нее как раз хватало. И чем больше у нее было сил, тем раньше ее сталкивали. Вот это слово она подобрала верное: сталкивают вниз. Как отталкивают от края стены осадную лестницу. Интересно, кто этим занимается? Силы Зла или… или кто-то в свите Новых Богов решили поискать себе покровителей помощнее? Если так, дело скверное. Но теперь уж я ничем не могу помочь. Пусть эти божественные сами ищут предателя, пусть сами его и наказывают. Мне о другом надо думать. Как спрятать от преследователей Тенаха и Халлис. Сделать их незаметными. Невидимыми для Иных Сил.
   Драконов огонь и звездоцвет, пьяника и сердцелистник, каменная кипень белая и лиловая, и черный вереск, за которым мне пришлось наведаться на болота лунного мира, пространства заклинаний. И корень дождь-травы, и винный гриб, и еще очень много чего. Пока я все это искал, сушил, варил, прошло не менее недели. Тенах посещал меня почти каждый вечер, пока я смог, наконец, вручить ему плотно закупоренную фляжку.
   – Почему так мало? – удивился Тенах.
   – На ваш век хватит, – усмехнулся я. – Тебе один глоток, ей – два, и ни каплей больше. Кое-что для этого зелья растет вне этого мира. Пить его слишком много и часто попросту опасно.
   Тенах кивнул.
   – И возьми еще вот это, – я протянул Тенаху нож и стрелу. – Сковал я их для другой надобности, но и вам сгодится. Нож воткни в изголовье, стрелу – в изножье. И именно в таком порядке. Вынимать в обратном: сначала стрелу, потом нож.
   – Говорить что-нибудь надо? – несколько язвительно спросил Тенах: он не очень-то верил в мои средства.
   – Да. Можешь сказать «спасибо».
   Отдал я ему питье и обереги, и думать забыл. Остальное – их дело.
   А еще через три дня у моих дверей показался парнишка из Боевого Ордена. Он тяжело дышал и утирал нож. Похоже было, что он бежал всю дорогу.
   – Наставник, ты это… бегом давай! Там Настоятеля Тенаха с его девицей накрыли.
   По счастью, я был одет и вооружен. Времени на сборы тратить не понадобилось. Я шел широким размашистым шагом. Парень почти бежал рядом со мной.
   – Там это… толпа собралась. Орден ее вроде как пока держит. Только они как поднапрут… ох, не устоим.
   Я почти не слушал его, захваченный своими мыслями. Парень сказал не «Тенаха с девицей», а «Тенаха с его девицей». Значит, знал.
   – Да что ты, Наставник? – мой вопрос даже удивил его. – Как же знать! Легче спрятать кошку в мышеловке, чем бабу в гарнизоне.
   Я усмехнулся: он был прав.
   – Конечно, мы все знали. Но мы никому не сказали. Ты не думай, Наставник. Это не мы. Честно.
   – Я знаю.
   Конечно, это не они. Ай да Тенах! Славный у него Орден подобрался. Все знали, и все молчали. Хоть бы кто проболтался.
   Чтобы взамен их боевого командира им на голову посадили ханжу из столицы? Ни за что! Он им стал еще ближе и понятнее. Уверен, что кой-кто из них погуливает на сторону: как-никак не монахи костные, Боевой Орден, народ все молодой, крепкий. Они помогали ему. Если бы Тенах знал! Если бы я, дурак, догадался. А, да что уж там. Кто-то все-таки выследил его и донес. Знать бы, кто? Сам ли догадался? Или послал ему какой-нибудь злой чародей «вещий сон?»
   Потом разберемся. Главное – успеть.
   – Твоя жена тоже там. Только ее не пустили. Чтоб не предупредила, значит. А на меня никто не подумает. Я и улизнул потихонечку.
   Гул и вопли я заслышал издалека. Зрелище, открывшееся там за поворотом дороги не оставляло никаких сомнений. Парень рядом со мной горестно вскрикнул. Поздно! Заслон Боевого Ордена прорван. Разъяренная толпа под водительством двух-трех монахов высаживала храмовые ворота.
   Будь у меня к пяткам крылья приделаны, и то я не мог бы бежать быстрее. Я летел, что есть сил. И отхлынувшая толпа едва не сбила меня с ног.
   Что там могло случиться? Если толпа пришла убивать, она убивает. Должно произойти нечто очень серьезное, почти невероятное, чтобы жаждущие крови повернули назад.
   Я работал кулаками, локтями, коленями. Толпа не знала, куда ей податься: вперед, в храм – или подальше от него. Начиналась давка. Я вздохнул с облегчением, увидев Ахатани на дереве: там ее не затопчут. Когда я протолкался к храму, горло у меня саднило от крика, локти и костяшки пальцев – от соприкосновения с чужими ребрами, а под левым глазом красовался изрядный синяк.
   – Сюда нельзя! – двое монахов с подоткнутыми полами бросились мне наперерез. В руках они держали не мечи – мирным монахам не мерзкое орудие – запретно! – а тяжелые дубины. Я начал было прикидывать, как мне с ними управиться, как вдруг они сами сникли и незаметно отошли куда-то в сторону. Я оглянулся.
   За моей спиной с мечами наголо стояли трое бойцов Ордена. И откуда взялись? Ободранные, окровавленные, избитые. Едва вырвались из цепких рук толпы, они поспешили мне на помощь.
   – Спасибо, ребята, – сказал я. – Век не забуду.
   Они вошли следом за мной в распахнутый настежь храм. Хорошо бы еще знать, удастся ли нам снова выйти? Толпа вновь сгрудилась у дверей. Войти еще раз они почему-то пока не решаются, но и уходить – не уйдут.
   Я прибавил шагу. Конечно, нехорошо тревожить человека в такой момент, но уж лучше я, чем озверевшая толпа.
   Но я никого не потревожил.
   Я тупо глядел на расстеленный тюфяк со следами двух тел. В изголовье до середины лезвия воткнут нож. В ногах – стрела. И моя фляга, оплетенная бронзовыми полукольцами.
   Я нагнулся и пощупал тюфяк. Он был еще теплый.
   – Слава Богам, прошептал один из бойцов. – Их здесь нет.
   Меня замутило от страха.
   Вот, значит, что заставило толпу отпрянуть с воплями ужаса! Не зрелище пустого ложа. Скорее всего, Тенах и Халлис исчезли прямо у них на глазах. Есть от чего шарахнуться! Понятно и то, почему толпа не уходит. Они ждут, пока святотатцы, волшебным образом удравшие от возмездия, вернуться назад. Тут-то их и поджидает расправа скорая и страшная.
   Только они не вернутся.
   Кому же и знать, как не мне, воину-магу: в мир Богов во плоти попасть нельзя. Мы должны были обнаружить тела Тенаха и Халлис в глубоком священном трансе. Если их здесь нет, это может означать только одно. Их нет ни в мире Богов, ни в нашем мире. Что-то или кто-то выдернуло их в совсем другой мир. Слава Богам, сказал этот воин? Как бы не так! Страшнее с ними ничего не могло приключиться. С толпой мы бы еще, пожалуй, справились. Но где, где нам теперь искать их?!
   Тюфяк еще теплый. Пока он не остыл, я еще смогу взять след.
   – Постарайтесь никого сюда не пускать. Заложите дверь чем-нибудь изнутри, – распорядился я. – Я попробую найти настоятеля Тенаха.
   Бойцы сосредоточено кивнули. Они бросились выполнять мой приказ без малейшего промедления. Хоть и недоучены они, но что они усвоили, усвоили на совесть.
   Я лег на тюфяк между ножом и стрелой, открыл флягу и сделал два глотка. Потом закрыл крышку, положил флягу рядом с собой и начал размеренно нараспев произносить слова, которые поведут меня по следу, куда бы он ни шел.
 
   О том, что случилось с Тенахом, я знаю с его слов.
   На сей раз все было не так, как обычно. Когда наслаждение сомкнуло Тенаху веки, он продолжал видеть. Он видел ее лицо, широко распахнутые серые глаза. Они становились все ближе, все больше. Тенах продолжал глядеть в них. Перед ним были два колеса, бешено крутящиеся, серые от мелькания спиц. Сквозь них надо было пройти, но он не знал – как, и колеса продолжали крутиться, делаясь все больше, заслоняя собой окружающее, загоняя Тенаха в какой-то угол мира. Храм исчез, были только колеса.
   Потом что-то случилось со временем. Колеса не приостанавливались, они крутились все так же быстро – и медленно. Тенах видел каждую спицу и свободное пространство между ними. И он прошел между двух спиц.
   Когда он оглянулся, колеса исчезли. Он стоял на земле. Вокруг него расстилался ровный серый туман, такой густой, что Тенах собственных ног не различал.
   – Пойдем, – раздался шепот Халлис у самого его уха. Тенах снова оглянулся: никого и ничего. Он чувствовал пальцы Халлис, словно она держала его за руку, но самое Халлис нигде не было видно.
   – Иди же, – шептала невидимая дорога, – иди…
   И он пошел, повинуясь прикосновению руки, пошел вслепую.
   – Все хорошо, – шелестел туман.
   Прохладная листва касалась его щеки и исчезала, туман дышал знакомым дыханием Халлис.
   – Ничего не бойся, – шуршали незримые песчинки под ногами.
   И внезапно туман исчез.
   Тенах не мог рассказать мне, что он увидел в Мире Богов. Даже назвать не смог. Для человеческого глаза во всем этом нет ни логики, ни даже смысла. Его ошарашенный разум тщетно пытался вместить – или хотя бы совместить между собой увиденное.
   – Говори, смертный, – услышал он.
   Тенах меж тем озирался. Понятно, что в жутком тумане он не видел Халлис, но здесь…
   – Где Халлис? – невольно спросил он.
   – Лестница, по которой ты поднялся, не может подняться вместе с тобой.
   – Но это несправедливо! – возмутился Тенах.
   – Не более, чем смерть или рождение. Говори, смертный. Зачем ты пришел?
   – За помощью! – ответил Тенах.
   – Мы не можем вам помочь. Прежние Боги одряхлели, и мы думали, что справимся с делом лучше, но мы ошиблись. Время нашей власти не пришло, и мы ничего не можем для вас сделать. Особенно сейчас, когда Силы Зла стоят между нами и людьми.
   Тенаха потрясла горечь, звучавшая в голосе Бога. И он понял – раз и навсегда – что Бог, каким бы он ни был, не может солгать человеку.
   – Но нам как раз и нужна помощь против Сил Зла! – выкрикнул Тенах.
   – Время этой битвы еще не пришло, и клинки для нее еще не выкованы.
   – А когда будут? – упорствовал Тенах.
   – Не спеши. К ним ты будешь иметь только косвенное отношение. Не твоими руками их ковать.
   – Но сейчас-то нам что делать? Лечь и отдыхать на растерзание всякой мрази? Их ведь и оружие не берет. Только у Наемника… да ведь он на всех мечей не наделает.
   – Пусть будущий владелец меча сам разжигает огонь в горне, – последовал ответ. – Пусть отдаст ему свое дыхание. И пусть раскаленный меч перед закалкой коснется его обнаженной груди.
   Тенах представил себе боль от ожога и ужаснулся.
   – Это ужасно! – вырвалось у него.
   – Другого средства нет. Только меч, закаленный человеческой болью, может защитить от того, что чуждо всему человеческому.
   – Я запомню, – прошептал он.
   – Твое время окончилось. Возвращайся, смертный.
   Тенах поклонился и повернулся, чтобы уйти. И вдруг его что-то кольнуло в спину, и он почувствовал, что падает. И откуда-то снизу, из немыслимой дали, раздался крик Халлис.
   Он пришел в себя в объятиях Халлис. Ее сильные руки крепко сжимали его. Он дрожал всем телом и задыхался.
   – Живой, – плача шептала Халлис и целовала его глаза, губы, щеки, – живой!..
   – Что случилось? – простонал Тенах.
   – Не знаю. Все было в порядке, и вдруг ты исчез. Я потянулась за тобой… – и Халлис снова и снова ощупывала легкими поцелуями его лицо.
   Усилием воли Тенах подавил дрожь.
   – Все хорошо. Я живой. Ты живая. Вообще все замечательно, – он прижал Халлис к себе покрепче.
   – Я знаю, – он отпустил ее, она чуть слышно всхлипнула, вытерла мокрые глаза и улыбнулась. – Ты не бойся, я уже совсем не плачу.
   Они сели.
   – Где мы? – спросил Тенах, подавленно озираясь вокруг.
   Халлис покачала головой.
   – Я думала, ты знаешь.
   Вокруг, сколько глаз хватало, расстилался черно-серый гранит. Кое-где горели костры. Странно, но их огонь не давал света. Просто раскаленная добела желтизна пятнами проступала на темном небе. Где-то высоко, недоступное обычному взгляду, сияло черное солнце. Должно было сиять. Ведь теней без света не бывает.
   Тени окружали Халлис и Тенаха со всех сторон, но предметов, которые могли бы их отбрасывать, не было. Только тени, сами по себе. Тени деревьев. Тени домов. Тени летящих птиц и идущих людей. Они жили своей жизнью, медленно смещаясь вслед за продвижением невидимого солнца по черному небу. Невидимого? Может, даже несуществующего? Но тени существовали. Тени стен и повозок, яблок и котов. Из-за отсутствия предметов они сами время от времени начинали на мгновение казаться предметными, вещественными. Они делались чудовищно искаженными, но реальными, обретая призрачную плоть и вновь лишаясь ее. Но форма этой плоти соответствовала не форме предмета, а лишь форме тени.
   – Не смотри на это! – Тенах ладонью прикрыл глаза. Халлис последовала его примеру.
   – У меня такое чувство, что чем больше мы глядим на это все, тем больше становимся такими сами, – прошептала Халлис.