Райан Нэн. Легенда любви

   – Можете ли вы оставить меня в покое? – Вест наклонился и поцеловал ее полураскрытые губы.
   У Элизабет закружилась голова, она пыталась протестовать, но Вест лишь сильнее прижал ее к себе и впился в ее губы. Он держал Элизабет в объятиях так нежно, что она в любую секунду могла выскользнуть из кольца его рук. Если захотела бы.
   И она действительно этого хотела, но его чудные губы были так нежны, прикосновения языка так волнующи, что тело Элизабет невольно отозвалось. Она не заметила, как ее руки обвили шею Веста.
   Поцелуй оборвался так же неожиданно, как и начался. Вест поднял голову и отстранился от Элизабет. Она вопросительно взглянула на него и увидела, что он снимает рубаху.
   – Что это вы делаете? – испуганно спросила она.
   – Я не могу заниматься с вами любовью в одежде! – ровным голосом ответил Вест и взялся за пояс своих брюк.
   – Вы не будете заниматься со мной любовью! – холодно проговорила Элизабет.
   – Я знаю, что буду. Когда сейчас вы целовали меня, я получил ответ, которого ждал.
   Элизабет отрицательно замотала головой.
   – Нет, я… никогда… я не имела в виду… Вы целовали меня… и… и…
   – И вы ответили мне, – подхватил Вест и, шагнув к Элизабет, с дерзкой усмешкой на устах поправил упавшую с ее плеча лямку.
   Элизабет вздрогнула.
   – Не беспокойтесь. Я пошутил насчет того, что мы сейчас будем заниматься любовью, – вдруг проговорил Вест. – У нас не так много времени для этого, а я не хочу торопиться. Я собираюсь навестить вас попозже.
   – Только в том случае, если сегодня ночью я умру во сне! – гневно бросила Элизабет.
   Она быстро натянула блузу и позволила Весту зашнуровать ее брюки и застегнуть серебряный пояс.
   Потом он опустился на землю, помог Элизабет надеть мокасины и тихо сказал:
   – Запомните, дорогая моя, это случится… И довольно скоро. Мы снова будем любить друг друга. Я этого хочу. И вы – тоже. – Вест обхватил бедра Элизабет, притянул ее к себе и прижался щекой к ее животу. Секунду спустя Квотернайт опустил голову ниже, и она оказалась как раз между ее ног.
   Сквозь тонкую мягкую замшу Элизабет почувствовала его обжигающее дыхание и услышала страстный шепот:
   – Вы будете умолять меня остановиться, когда я буду целовать вас вот сюда. – Он еще раз нежно коснулся губами ее тела. – Но я знаю, что вскоре вы попросите меня не останавливаться.

Глава 27

   Экспедиция Кертэнов продолжала двигаться к устью реки Рио-Гранде. Путешественники миновали расположенный в долине у подножия горного хребта Сэндиа город Альбукерк. Потом долго ехали вдоль границ Боско Редоно – большой индейской резервации возле гор Манзано. В этой резервации обосновались тысячи несчастных, согнанных со своих мест индейцев племени навахо.
   Затем их путь лежал через Лос-Чевез, Белен, Лас-Натриа, Сокорро и другие города.
   Экспедиция все время двигалась вдоль реки, постепенно углубляясь в поросшую кактусами пустыню Нью-Мексико. Природа по-прежнему поражала своим великолепием. Над бесплодной землей возвышалась ровная гряда гор. Склоны гор были изрезаны многочисленными ущельями и глубокими мрачными впадинами. Небольшие пикообразные растения юкка, разбросанные тут и там по пустынной земле, казались совсем крошечными на фоне шероховатых монолитов из песчаника, устремившихся ввысь к чистому лазурному небу.
   Прошло уже несколько дней с тех пор, как они спустились с гор в пойму реки Рио-Гранде. Если прежде река стремительным бушующим потоком неслась по ущелью, то теперь она медленно и лениво прокладывала себе путь на юг среди песчаных барханов и зыбучих песков. Берега реки утопали в зарослях тростника, серебристые ивы опускали свои ветви в ее прозрачные воды.
   Элизабет чувствовала себя гораздо комфортнее с тех пор, как сменила теплый костюм на замшевые брюки, легкую блузку и мягкие мокасины. Когда караван остановился на ночевку в излучине реки в пятнадцати милях от Сокорро, она была в прекрасном расположении духа.
   Беззаботное, веселое настроение Элизабет было вызвано тем, что вот уже несколько дней ей удавалось избегать общества Веста Квотернайта.
   Она не оставалась с ним наедине с того ужасного вечера, когда он подкрался к ней на реке.
   С тех пор лошадьми правили Таос или Грейди. Бессвязные монологи Грейди и безмолвие Таоса оказались для Элизабет гораздо предпочтительнее дерзких ухаживаний Веста. Ей приходилось находиться в обществе Веста только во время коротких трапез, но и тогда Элизабет изо всех сил старалась избегать его. Если же ей это не удавалось, то она удостаивала Квотернайта лишь ледяным взглядом.
   Однако Элизабет постоянно одолевала мысль отомстить Весту.
   Наконец, когда она менее всего ожидала осуществить свои тайные планы, ей улыбнулась удача.
   Это произошло однажды вечером после ужина.
   Спутники Элизабет плотно поели и сидели, лениво переговариваясь. Элизабет допила крепкий кофе, огляделась и обнаружила, что Вест исчез.
   Грейди и Эдмунд, как обычно, играли в шашки. Элизабет встрепенулась, услышав слова Грейди о том, что Вест ушел на реку искупаться. Пряча улыбку и стараясь ничем не выдать свое волнение, она подождала несколько минут, затем поднялась на ноги, лениво потянулась и слегка зевнула.
   Она медленно подошла к Эдмунду, коснулась его плеча и небрежно сказала, что собирается прилечь отдохнуть в фургоне. А когда вернется – обязательно сыграет в шашки с победителем.
   – Будьте осторожны, – в один голос предостерегли ее игроки.
   Элизабет подняла глаза и встретила настороженный взгляд Таоса. Стоя у кромки воды, он издали кивнул ей. Она повернулась и неторопливо побрела прочь, сдерживая желание идти быстрее.
   Как только Элизабет скрылась с глаз своих спутников, она облегченно вздохнула и, изменив направление, поспешила к реке. Еле сдерживая нарастающее волнение, она стремительно шла вперед по тропинке, придерживая ветки, назойливо лезущие ей в лицо.
   В конце концов, мистер Вестон Дейл Квотернайт должен получить порцию своего же собственного дьявольского снадобья. Она отплатит ему той же монетой. Пусть он узнает, как чувствует себя обнаженный человек, захваченный врасплох. Посмотрим, как ему это понравится!
   Элизабет не понадобилось много времени, чтобы найти Веста. Ошибиться было невозможно – его голос громко выводил за кустами:
 
   Йо-хо-хо, Ты и я, Маленький кувшинчик, Я люблю тебя…
 
   Элизабет вышла на берег. Вест был на середине реки и даже не подозревал, что его уединение нарушено. Вся его одежда, включая нижнее белье, лежала на траве.
   Зажав рот рукой, чтобы не рассмеяться, Элизабет предвкушала свою победу. Даже если сейчас он ее и увидит, то уже ничего не успеет сделать. Набираясь храбрости для решительного шага, Элизабет подождала еще минуту, потом осторожно подкралась к берегу, не сводя глаз с беспечного Веста, который с удовольствием плескался в воде.
   Приблизившись к одежде Веста, Элизабет схватила ее – теперь Квотернайт в ее руках.
   О нет, пока она не будет выдавать себя. Она поступит с ним так же, как он поступил с ней! Пусть он и дальше резвится как ребенок, а она спокойно понаблюдает за ним! У нее хватит терпения дождаться того момента, когда он поднимет глаза и, увидев ее, будет судорожно пытаться прикрыть свою наготу.
   Усмехнувшись своим мыслям, Элизабет прижала одежду Веста к груди и села на траву. Ее глаза озорно поблескивали. Теперь она тоже сыграет с ним злую шутку и будет получать удовольствие от каждой секунды испытанной им неловкости.
   Элизабет боялась даже на миг упустить Веста из виду. Уж очень ей хотелось увидеть выражение смущения и стыда, которое появится на его лице.
   Намыливая себе грудь, Вест продолжал напевать песенку, по-прежнему не замечая присутствия Элизабет. Затем он нырнул, чтобы смыть с себя пену, и взгляд Элизабет замер на том месте, где голова Веста ушла под воду.
   Элизабет напряженно всматривалась в поверхность воды и терпеливо ждала. Ее самодовольная улыбка медленно угасала. Заслонив глаза рукой, Элизабет прищурилась, растерянно переводя взгляд из стороны в сторону. Ее беспокойство росло. Почему он так долго не выныривает? Вдруг с ним что-то случилось?
   Может, он ударился головой о каменистое дно и теперь лежит под водой без сознания?
   У Элизабет от страха подкосились ноги. Мрачные предчувствия терзали ее душу. Ощущая слабость во всем теле, она медленно встала.
   Она чуть не подскочила от неожиданности, когда прямо напротив нее Вест с громким всплеском вынырнул из воды.
   Одним стремительным прыжком он взлетел на берег и остановился у кромки воды. Его загорелая влажная кожа поблескивала в лучах заходящего солнца.
   Он был абсолютно голый.
   Элизабет остолбенела. На лице ее застыли удивление и ужас.
   Смелой, уверенной походкой Вест направлялся прямо к Элизабет. По его стройному телу стекали струйки воды, подчеркивая выпуклые, налитые силой мускулы. Широкая грудь, плоский живот и мощная мужская плоть мерцали в свете сумерек. Длинные сильные ноги подчеркивали красоту его фигуры. Черные как смоль волосы мокрыми прядями падали на лоб. Капли воды, словно бриллианты, сверкали в его жестких курчавых волосах на груди и в паху.
   Серые глаза Веста сияли, а на губах играла бесстыдная дьявольская улыбка.
   Ошеломленная безупречной красотой его тела, Элизабет прижимала к груди его одежду, тщетно пытаясь стряхнуть с себя оцепенение.
   Манящая и в то же время пугающая мужская сила, исходившая от Веста, неизъяснимым образом влекла Элизабет к нему.
   Вест подошел к Элизабет вплотную и коснулся кончиком влажного пальца пульсирующей жилки на ее шее. Он чувствовал, как колотится ее сердце.
   Вест с улыбкой отобрал у Элизабет свою одежду и бросил ее на траву. Ухватившись за серебристый пояс, стягивающий тонкую талию девушки, он рывком притянул ее к себе.
   – О черт, я просто вынужден вам покориться, раз уж вы жаждете меня с такой силой, – иронично произнес он.
   Вест склонился к губам Элизабет, но она отвернулась.
   – Отпустите меня, Квотернайт, или я закричу!
   Спрятав лицо в ее пламенеющих пышных волосах, Вест пробормотал:
   – Кричите, и у вас появится возможность объяснить всем, зачем вы пришли сюда ко мне!
   Элизабет затрясла головой, с яростью глядя на него:
   – Я пришла сюда не к вам, я пришла…
   – Чтобы увидеть меня голым? Ну что ж, я отойду чуть дальше, и вы сможете хорошенько меня разглядеть. – Вест выпустил ее из своих объятий.
   – О нет! – вскрикнула Элизабет, схватив его за плечи и притянув к себе. – Я не хочу смотреть на вас!
   – Нет?
   – Нет!
   Вест осторожно сжал ее пальцы.
   – Тогда вы можете дотронуться до меня, – тихо сказал он. – Не надо стыдиться. Разве не этого вы хотели?
   – Я ничего не хотела, – со слезами в голосе выкрикнула Элизабет. – Я глупо поступила, придя сюда. Я ужасно сожалею об этом!
   – О, не жалейте! Я всегда получаю удовольствие от вашего общества.
   – Значит, мне придется лишить вас этого удовольствия! Уберите от меня руки… Но не отходите. Стойте там, где стоите, пока я не отвернусь!
   – Как пожелаете, миссис Кертэн. – Руки Веста безвольно упали.
   – Благодарю вас. Я ценю вашу покладистость, – глядя прямо в его серые глаза, твердо сказала Элизабет.
   Ощущая волнующую близость Веста и стараясь не смотреть на него, Элизабет облегченно вздохнула и собралась было сделать шаг вперед, как вдруг он порывисто привлек ее к себе.
   – Итак, вы не хотите смотреть на меня? – Вест сильнее сжал Элизабет в объятиях. – Вы не хотите дотрагиваться до меня? – Казалось, слова, сказанные низким спокойным голосом, таили в себе угрозу.
   – Да, я так сказала!
   – Вы говорите правду? – с недоверием спросил Вест. Он знал, он хорошо знал, что Элизабет лжет.
   – Да, я говорю правду, – проговорила Элизабет, убеждая себя в том, что это и впрямь правда.
   – В таком случае я должен признать, что вы меня очень огорчили, – хмыкнул Вест. – Что касается меня, все как раз наоборот. Я приходил на реку, где вы купались, как раз затем, чтобы посмотреть на вас. Но тогда я не успел наглядеться.
   Внезапно Вест убрал руку с талии Элизабет, и его длинные пальцы нежно сомкнулись вокруг ее шеи. Он прижал голову Элизабет к своей груди и, склонившись к ее уху, прошептал:
   – Я хочу дотрагиваться до вашего тела, несмотря на то что вы не хотите этого!
   – Ну что ж, думаю, это не доставит вам никакого удовольствия, – сквозь зубы процедила Элизабет.
   – Посмотрим! – дерзко ответил Вест, и его пальцы нежно заскользили вниз по шее Элизабет. Она с отвращением почувствовала, как кровь горячей волной прилила к ее лицу. Только бы Вест не уловил, что ее дыхание участилось, что она не может справиться с волнением. Но было уже поздно. Вест все почувствовал, и его пальцы скользнули под расстегнутую блузку Элизабет.
   Большой палец задержался на ее ключице, а остальные проникли в нежную впадину подмышки. Тем временем рука, лежавшая на ее талии, начала продвигаться вниз, мягко надавливая на плоский живот Элизабет.
   Прикосновения Веста привели Элизабет в трепет. Она чувствовала, как ей мешает мгновенно ставшая тесной одежда. Его обнаженная, пылающая жаром плоть прижалась к ее телу. Губы Элизабет полураскрылись, она откинула голову и обмякла в сильных руках Веста.
   Его пальцы коснулись пояса ее брюк, и от ощущения ничем не стянутой талии Элизабет очнулась. Она опустила взгляд и увидела, что Вест теребит серебряное колечко кожаного пояса. Слова протеста и возмущения так и не слетели с ее губ.
   Вест склонил голову, и его загорелая щека тесно прижалась к щеке Элизабет. Они оба в молчании следили за тем, как пальцы Веста остановились на выпуклом шве брюк на животе Элизабет.
   Ее сердце замерло, когда рука Веста медленно двинулась вниз, вдоль складки ткани. Тело Элизабет вспыхнуло жаром, она сделала судорожный вздох и замерла, когда его пальцы достигли ее самого укромного места.
   Вест повернул голову и поцеловал пылающие щеки Элизабет. Его пальцы нежно ласкали ее лоно, проникая все глубже и глубже и находя особо чувствительные точки.
   Горячая острая волна блаженства, волнуя и пугая, рождалась внутри ее. Объятая неудержимой страстью, Элизабет все еще надеялась, что он остановится.
   Внезапно ее захлестнула буря чувств, неподвластных разуму. И когда Вест неожиданно отстранился от нее, Элизабет ощутила острое, болезненное разочарование.
   – Ну, знаете ли, вы были правы. – К нему вернулось обычное желание подразнить Элизабет. – Прикосновения к вам не доставили мне ни малейшего удовольствия. Возвращайтесь в лагерь. Я признаю, что проиграл.

Глава 28

   Дэйн Кертэн посмотрел на дно своего пустого стакана, затем, улыбнувшись, плеснул себе еще немного бренди и медленно выпил его, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Потом он вздохнул и, довольный собой, потянулся.
   Дэйн облизнул губы и обвел взглядом окружавшее его великолепие. Подземный дворец, в котором он находился, поражал воображение. Здесь были глубокие бассейны с чистой водой, гроты, диковинные кристаллические колонны, просторные залы с устремленными ввысь сводами, густой лес белоснежных сталагмитов, сияющие многоцветными гранями стелы… и груды сверкающих слитков золота!
   Здесь были его владения. Здесь, в этом прохладном полутемном царстве, расположенном на глубине восьмисот футов от поверхности земли, он властвовал безраздельно. Для своих подданных он был больше чем король, он был их бог и хозяин.
   Внезапно Дэйн расхохотался, и его смех эхом прокатился по всей пещере. Накрутив на палец длинный золотой локон, Дэйн никак не мог остановить хохот, граничивший с истерикой.
   Раскинувшись на застланном мехами ложе, облаченный в прозрачную хламиду, не скрывающую его совершенного тела, Дэйн Кертэн ощущал себя настоящим богом. Прекрасным богом. Его волосы, сильно отросшие за те недели, что он провел в подземелье, блестели, как золото, а его тело было белым, как мрамор.
   Дэйн плеснул себе еще бренди и с жадностью выпил. Он уже давно сообразил, что, только если быть немного навеселе, удастся сохранить рассудок в этом жутком подземном мире. Совсем скоро его добровольное заточение завершится, и тогда он, богатый счастливчик, выйдет на солнечный свет, вернется в Нью-Йорк, встретится со своей прекрасной рыжеволосой невестой, сорвет с нее одежду и будет заниматься с ней любовью на золотом ложе.
   Облизывая липкие от бренди губы, Дэйн задумчиво теребил свои золотистые локоны. Он еще не предавался мечтам о том, как он соединится с прелестной невинной Элизабет.
   Потом ему наскучили эти мысли, и он вспомнил о Томе Ланкастере. Пожалуй, не стоило его убивать. Но теперь ничего не изменить! Он скучал без Тома. Без него было так одиноко! Том был приятным спутником, сообразительным, остроумным, веселым товарищем.
 
   Дэйн огорченно вздохнул, мысленно вернувшись к тому незабываемому вечеру, когда они с Томом нашли золото. Это произошло спустя неделю, как они обнаружили пещеры. Они обследовали один из многочисленных подземных завалов и спугнули тысячи летучих мышей, которые, обезумев от страха, вылетели наружу. Одно из этих маленьких созданий в панике металось по всему залу. Мексиканцы – тощий Пако и жирный, с бельмом на глазу, Ортис, да и вся их братия – тряслись от страха, испуганно глядя на это крылатое существо. Когда же оно бросилось на Дэйна, оцарапав его лицо до крови, мексиканцы пооткрывали рты и оцепенели от ужаса.
   Усталый, обозленный внезапным нападением мерзкой твари и глупым суеверием мексиканцев, Дэйн решил, что пора отдохнуть. Внезапно человек, шедший чуть впереди Дэйна, громко присвистнул. Мгновенно забыв обо всем, Дэйн бросился вперед и застыл в изумлении. Это было невероятно!
   В громадном зале с куполообразным сводом и стенами, теряющимися во тьме, сияло золото.
   Не в силах сдвинуться с места, Дэйн высоко поднял горящий факел, осветив им золотые слитки, сложенные в штабеля высотой в человеческий рост. У Дэйна перехватило дыхание: тринадцать скелетов, лежавших вокруг, как вечная стража, стерегли сокровища.
   Это было золото Грейсона!
   Дэйн не мог поверить своим ушам, когда Том вдруг сказал, что это золото трогать нельзя и что они должны оставить все как есть, немедленно уйти из пещеры и никогда сюда не возвращаться. Легенда о золоте Грейсона оказалась правдой, и доказательство тому – тринадцать мертвецов. Такая же участь ждет каждого, кто посмеет прикоснуться к проклятым сокровищам Грейсона.
   Слушая Тома, насмерть перепуганные мексиканцы дружно кивали головами.
   Обезумев от счастья при виде такого богатства, Дэйн тем не менее сохранил самообладание и, не обращая внимания на Тома, повернулся к мексиканцам и гордо расправил плечи.
   Приблизив пылающий факел к лицу, Дэйн дотронулся рукой до кровоточащей ранки, оставшейся от укуса летучей мыши. Тихим голосом, жестко и холодно, Дэйн проговорил:
   – Лишь я не страшусь крылатых вестников тьмы, потому что я – один из них. Я их вождь и владыка, так же как и ваш. Вам это понятно?
   Трясясь от страха, несчастные мексиканцы могли только кивать.
   – Я и подвластные мне твари питаемся кровью. – Дэйн облизнул свои полные чувственные губы, и они заблестели в мерцающем свете факела. – Человеческой кровью. Я всесилен. Если вы не подчинитесь мне, миллионы кровожадных тварей, покорные моей воле, хлынут сюда из тайных глубин пещеры. И свет померкнет для вас!
   Невыразимый ужас обуял мексиканцев. С этой ночи они безропотно выполняли все желания Дэйна. Он приказал, чтобы они перенесли тяжелые золотые слитки в укромное место, и не успокоился до тех пор, пока последний золотой брусок не был поднят с земли.
   Дэйн послал Пако и Ортиса в деревню и приказал им принести вина, еды и привести женщин. Мексиканцы беспрекословно повиновались. Дэйну удалось запугать их настолько, что им и в голову не пришло рассказать кому-либо о бледнолицем властелине, правившем подземным царством крылатых тварей.
   Со временем Том изменил свое мнение и согласился с Дэйном. Нелепо считать, что на золоте лежит проклятие. С какой стати они должны оставить сокровище кому-то? Оно принадлежит им, только им двоим.
   Двоим? Такой поворот дела совершенно не устраивал Дэйна. Он терпеливо объяснил Тому, что все права на сокровища принадлежат Элизабет и ему как ее мужу. Документы на участок этой земли зарегистрированы на имя его жены. Следовательно, все золото принадлежит миссис Элизабет Монтбло Кертэн. И естественно, ее законному супругу и наследнику Дэйну Кертэну.
   Дэйн полагал, что этим все и закончится. Но не тут-то было. Однажды Дэйн провел весь вечер в своих покоях, развлекаясь с молодой мексиканской красоткой. Покорные слуги привели к нему хорошенькую сеньориту из Малаги. Утомленный любовными ласками, Дэйн решил прогуляться до главной пещеры. Встав со своего ложа, он опоясался ремнем, на котором висел кинжал в кожаных ножнах. Потом он набросил на голое тело длинную черную хламиду и бесшумно двинулся сквозь полумрак к тайнику. Здесь, в мерцающем свете факелов, он застал Тома, завороженно смотревшего на золото.
   – Что ты здесь делаешь? – с подозрением глядя на Тома, спросил Дэйн.
   Том повернулся к нему и, улыбаясь, спокойно ответил:
   – Ничего особенного. Не спится, и все.
   – Ты воруешь мое золото!
   – Ворую? – Том поднял руки, показывая, что они пусты. – Я в жизни не украл ни пенни!
   – Ты лжешь! Ты потихоньку разворовываешь мое золото, пока я сплю!
   – Ты спятил, Кертэн, черт тебя дери! Ты торчишь тут в пещере слишком долго! Посмотри на себя. Бродишь повсюду в своей черной хламиде, как какой-то…
   – Заткнись! – огрызнулся Дэйн, нащупав под тканью рукоятку кинжала. – Я здесь хозяин. Я владею этим подземным царством и всем, что здесь есть. Я не позволю тебе обкрадывать меня!
   – Ты действительно рехнулся, – спокойно сказал Том. – Да я ухожу отсюда и…
   Дэйн бросился к Тому и всадил острый как бритва кинжал в его живот. Взглядом, полным недоумения и ужаса, Том уставился на своего компаньона. Губы его дрогнули, но он не произнес ни звука. Только тоненькая струйка крови потекла из угла рта. Ослабевшими руками Том судорожно сжал рукоятку кинжала и упал на землю. Через минуту он был мертв.
   – Я не хотел этого! – глядя на лежавшее перед ним тело, оправдывался Дэйн. – Но ты не оставил мне выбора!
   Придя в себя, Дэйн вытащил кинжал из тела Тома и вытер окровавленное лезвие полой его же рубашки. Он вложил орудие смерти в ножны и какое-то время отрешенно смотрел на распростертое перед ним тело. Затем Дэйн медленно опустился на колени возле трупа и повернул голову Тома набок. Демоническая улыбка появилась на лице Дэйна. Он наклонился к мертвому телу и вонзил острые белые зубы в шею Тома.
   Спустя несколько мгновений Дэйн пересек громадный зал и вступил в полутемный коридор. Он три раза громко хлопнул в ладоши и с нетерпением ожидал, когда Пако и подслеповатый Ортис прибегут на его зов. Повелительным жестом он приказал им следовать за собой.
   Дэйн указал пальцем на распростертое на земле тело Тома. Увидев на горле мертвеца следы острых зубов, мексиканцы в ужасе отпрянули.
   Дэйн приказал им сбросить тело в глубокую расселину, черневшую у одной из стен зала. Объятые страхом, мексиканцы безмолвно повиновались. Пако дрожал всем телом. Потрясенный увиденным, Ортис выпучил свой единственный глаз на хозяина.
   Не в силах унять нервную дрожь, покорные воле бледнолицего господина, несчастные простолюдины стояли за спиной Дэйна. Сбросив мертвеца в зияющую пропасть, все трое стояли на краю бездны и настороженно прислушивались. Однако ничто не нарушало зловещей тишины.

Глава 29

   Элизабет хорошо усвоила преподанный Вестом урок. Она твердо решила держаться подальше от Квотернайта. Он был циничным, безнравственным человеком, для которого не существовало таких понятий, как благопристойность и честь. Он никогда не раскаивался в своих прошлых грехах и не стремился стать лучше. По-видимому, эта жизнь ничего не значила для него, зато в другой, потусторонней жизни он, несомненно, будет проклят и осужден на адские муки.
   Земная жизнь и та жизнь, что последует после смерти, значили для Элизабет очень много. Нравственность и самоуважение были для нее неоспоримыми ценностями. Она боялась погубить свою бессмертную душу. Рядом с Квотернайтом Элизабет постоянно подвергалась опасности утратить все, что было для нее свято. Ибо всегда, когда Элизабет оказывалась возле Веста, ее охватывало невольное сексуальное возбуждение. Отрицать это было невозможно. Страх перед этим мужчиной был так же велик, как и ее влечение к нему.
   Однако разрешить эту проблему довольно просто. Надо постараться уйти с его дороги. Она должна понять, что ей нечего и пытаться подшучивать над Вестом. Ей не следует, уподобляясь Квотернайту, пытаться поставить его в неловкое положение. Ей нельзя дразнить его, искушать его, ставить на колени. Невозможно задеть чувства человека, который ничем не дорожит в этой жизни.
   Элизабет раздумывала над этим, когда на следующее утро, сидя рядом с Грейди, тряслась в фургоне.
   Грейди, как всегда, что-то рассказывал, но Элизабет слушала его вполуха. Во всяком случае, она бы не смогла припомнить ничего из того, что он наговорил за последний час.
   Не желая обижать Грейди своим безразличием, Элизабет повернулась и взглянула на белобородого проводника. Когда Грейди говорил, его голубые глаза сияли, по лицу блуждала добродушная улыбка. Ободренный вниманием Элизабет, Грейди разрумянился и, сняв шляпу, продолжил свой бесконечный рассказ: