Райан Нэн. Любовь в эфире

   На День благодарения было намечено действо под названием “Ежегодный обед у Билли ковбоя”. Ковбой Билли, здоровенный мужчина, уже двадцать лет тратил свое время и деньги на это мероприятие, приносившее немалые дивиденды радиостанции.
   Незадолго до полудня у просторного склада собралась нетерпеливая публика. Здесь жарили индейку со специями, в воздухе плавали ароматы только что приготовленного пирога из тыквы.
   Кэй, Салливан и другие участники команды, повязав на поясе полотенца вместо фартуков, выполняли роль официантов. К ним присоединились телевизионщики, работники других радиостанций, так что щедротами Большого Билла смогли воспользоваться сотни людей.
   Славный выдался денек для Кэй. Салливан, у которого улыбка с лица не сходила, носился между столами, разнося тарелки с едой. Ловя то и дело на себе взгляд Кэй, он словно спрашивал своей улыбкой: “Ну разве не здорово? Совсем как в старые времена!”Дождавшись, пока ублаженная публика разойдется, журналисты и сами присели поужинать.
   — Занято?
   — Разумеется, сам, что ли, не видишь? — И негодяй Джефф Кернз быстренько придвинулся к Кэй.
   Стараясь не уронить тарелку, Салливан наклонился к нему:
   — А ну-ка, приятель, подвинься, это мое место. Не возражаете, мисс? Кэй молча улыбнулась. А то он сам не знает? Пиршество затянулось до позднего вечера. Все так же, не произнося ни слова, Кэй позволила Салливану взять себя за руку и отвести к машине. Высоко подняв воротник кашемирового пальто, он улыбался ей, и у Кэй мелькнула мысль, не позвать ли его выпить чашечку кофе или чего-нибудь покрепче.
   — Не лихачьте, Кэй, будьте поосторожнее, — сказал он, открывая перед ней дверцу машины.
   — Салливан…
   — Да? — Он стоял совсем близко, волосы его развевались на зимнем ветру.
   — С праздником.
   — И вас тоже. — Он повернулся и зашагал к своему “Мерседесу”.
   Рейтинговая процедура закончилась. Теперь оставалось ждать подведения итогов к пятнадцатому декабря. В десять утра Салливан Уорд выключил микрофон, поднялся с места и шумно, с облегчением вздохнул. Кэй вскочила следом и радостно засмеялась:
   — Вашу руку, партнер! Мы победили!
   — Это уж как пить дать! — Не обращая внимания на ее протянутую руку, Салливан обнял Кэй, крепко прижал к груди и принялся раскачиваться вместе с ней.
   Кэй показалось, что от счастья сейчас задохнется. Она обняла Салливана за талию. Раскачивание прекратилось. Смех умолк. Уорд, словно опомнившись, слегка отстранил ее от себя.
   — Эй, ребята! — В дверях показалась голова Джеффа. — Надо бы как-нибудь отметить это дело. Приходите через четверть часа к Лео, шампанского выпьем да перехватим чего-нибудь.
   — Голодна? — улыбнулся Салливан.
   — Слона бы съела.
   — Так пошли? — Он взял ее за руку.
   — Побежали.
   Кэй вцепилась ему в ладонь, и, забыв от радости даже пальто надеть, они, хихикая словно малые дети, выскочили на пронизывающий декабрьский ветер.
   Жена Сэма Шалста настояла на том, чтобы всем миром встретить Рождество у них дома. Прося Кэй помочь ей подготовиться к приему, Бетти на самом деле хотела пообщаться с ней до появления остальных гостей. Около шести Кэй, облаченная в длинное, плотно облегающее ее стройную фигуру платье из черного бархата, появилась у Шалтсов.
   Купила она это платье специально к Рождеству и обманывать себя даже не пыталась сделано это было ради Салливана. Ей хотелось выглядеть строго и в то же время соблазнительно.
   — Ничего себе. — Бетти всплеснула пухлыми руками. — Нет слов! Ну теперь ему от вас никуда не деться.
   — Кому? — невинно осведомилась Кэй.
   — Да бросьте вы, Кэй. Салливану Уорду, вот кому.
   — Послушайте, Бетти, — устало вздохнула Кэй, — неужели ни у кого нет других дел, кроме как разбираться в моих с Салливаном отношениях?
   — Почему же ни у кого? Только у тех, кому вы оба дороги. Знаете, дорогая, языком я болтать не люблю, но… в общем, после того как вы уехали, Салливан как зверь в клетке метался. То есть я хочу сказать…
   — Не стоит, Бетти, — прервала ее Кэй. — Все это дела давно минувших дней. Уверяю вас, Салдиван с тех пор совершенно переменился.
   — Да неужели? — Бетти уперла руки в бока.
   — Неужели — что? — В гостиную вошел, натягивая на ходу пиджак, Сэм Шалтс.
   Кэй, довольная тем, что разговор на эту щекотливую тему прекратился, дипломатично заметила:
   — Да вот, говорю, Салливан совершенно уверен, что у нас нынче будет наивысший рейтинг.
   — Я тоже в этом не сомневаюсь. — Сэм энергично закивал головой. — И обязаны мы этим успехом вам, дорогая.
   Гости все прибывали и прибывали, в гостиной сделалось шумно и весело. Перейдя со взбитых сливок на шампанское, Кэй болтала без умолку, смеялась, но глаза ее не отрывались от двери. Наконец до нее донесся неповторимого тембра низкий голос. Она глубоко вздохнула, сделала глоток и на мгновение отвернулась.
   Возвышаясь над остальными гостями, Салливан сразу заполнил собой всю комнату. Его густые черные волосы были тщательно приглажены, щеки выбриты до синевы. Настоящий мужчина — уверенный в себе, но ничуть не надменный. О таком только мечтать можно.
   Его сопровождала Дженел Дэвис.
   Салливан расстегнул пиджак, сунул руку в карман узких шерстяных брюк и огляделся.
   Его глаза встретились со взглядом Кэй. За все время их знакомства никогда она не казалась ему такой желанной, как в эту морозную декабрьскую ночь. Прическа оставляла шею открытой, в волосы были изящно вплетены черные бархатные ленты. Слегка приоткрыв губы, Кэй неотрывно смотрела на него.
   Салливану хотелось задушить ее в объятиях.
   Салливан изнемогал от желания.
   — Неотразима, а? — В голосе Дженел прозвучала какая-то безнадежность.
   — Кто? — Салливан с трудом оторвал взгляд от Кэй, и на смуглом его лице проступил румянец смущения.
   — Я бы чего-нибудь выпила. Лучше виски. — И Дженел заговорила с женой Джеффа Кернза.
   Салливан неторопливо двинулся к стойке, раскланиваясь по пути с друзьями и знакомыми. Наблюдая за ним, Кэй в очередной раз сделала изрядный глоток шампанского и притворилась, будто ничего не замечает. Но вот он оказался рядом.
   — Сэм, — обратился Уорд к хозяину дома, выполнявшему роль бармена, — виски с содовой для Дженел, а я… — он повернулся к Кэй, — я, пожалуй, удовлетворюсь блесткой с этого платья. — Он невозмутимо улыбнулся, и Кэй не заметила, как его пальцы впились в отполированную поверхность стойки.
   — Как вас следует понимать, не нравится или все же нравится? — Заметив, что он не отрываясь смотрит на ее глубокое декольте, Кэй залилась краской.
   — Так, скотч для Дженел. — Сэм поставил стакан на стойку. — А вам, Салливан? Салливан неохотно отвел взгляд от Кэй.
   — Пожалуй, то, чего мне хочется, вряд ли подействует на меня благотворно, так что пока пропущу.
   — Еще как благотворно, так что не откладывайте слишком надолго.
   И не дав ему ответить, Кэй царственной походкой отошла от стойки, ощущая на себе восхищенные взгляды присутствующих.
   Кэй хотелось задушить его.
   Кэй изнемогала от желания.
   За два дня до Рождества Кэй полетела в Финикс, к родителям, которые гостили у дяди. Перед отъездом она зашла к Салливану. В руках у нее была обернутая в фольгу коробочка.
   — У меня самолет через час. Вот зашла подарок вручить.
   — Кэй, — поморщился Салливан, — ну к чему это? Я вовсе…
   — То есть как это к чему? Да и ничего особенного здесь нет. Откройте.
   — То, что нужно. — Он достал из коробочки ручку с золотым пером.
   — Не волнуйтесь, — сказала Кэй, — надписи нет. Ну, мне пора.
   Салливан внимательно посмотрел на нее: намекает на золотую зажигалку, тоже когда-то подаренную ему на Рождество. Там надпись была.
   — Минуточку. — Он отложил ручку, выдвинул средний ящик стола и извлек коробочку примерно таких же размеров.
   Кэй на мгновение застыла и пристально посмотрела на Салливана.
   — Спасибо, — вымолвила она наконец.
   — Так, мелочь, но, может, все-таки взглянете?
   — Разумеется.
   Кэй нетерпеливо содрала обертку. Внутри оказался кожаный пенал, а в нем — крохотный фотоаппарат, размером не больше зажигалки. Крышка его отливала золотом.
   — Это не игрушка, — объяснил Салливан. — Снимает как надо. И вам эта штука скоро понадобится.
   — Спасибо.
   — А почему вы не спрашиваете, зачем он вам понадобится? — Салливан обогнул стол и подошел к Кэй.
   — Зачем? — послушно спросила Кэй, поглаживая гладкую крышку.
   — А затем, что в середине января мы с вами сопровождаем целую группу туристов в одно по— истине райское местечко — Багамы. — Салливан был доволен, заметив ее удивленное выражение.
   — Неужели правда? — Подробности, когда вернетесь. А пока — веселого вам Рождества.
   — И вам того же. — Кэй почувствовала на щеке его губы, и глаза ее заблестели, как звездочки на рождественской елке.

Глава 7

   Первое радиосообщение о поездке на Багамы Кэй услышала в машине, возвращаясь домой. В эфире был Туз Пик. Он с энтузиазмом расписывал слушателям прелести готовящегося путешествия.
   Кэй прибавила звук.
   — За небольшие деньги вам и вашим друзьям представляется уникальная возможность совершить незабываемую поездку в обществе Салливана и Кэй, которые будут вашими гидами. Двадцатого января прямой рейс до Майами, там пересадка на роскошный лайнер “Карнавал” и однодневный круиз до Нассау, где вы проведете шесть солнечных дней и пять восхитительных ночей в романтической…
   Будущее казалось Кэй радужным и прекрасным.
   Прикрепив новый намагниченный календарь к дверце холодильника, Кэй стала отмечать дни. Двадцатое января она обвела жирным кружком. Каждый вечер, ложась в постель с улыбкой Чеширского кота, она зачеркивала очередное число. И во сне Кэй являлась одна и та же картина: на горячем песке лежит, подставив спину солнцу, Салливан, а она — рядом, потягивает через цветную соломинку оранжад.
   Второго января Кэй сидела у себя в кабинете, закинув ноги на стол и положив на колени журнал. Она зевнула, закрыла глаза и откинулась на мягкую спинку кресла. Очень хотелось спать.
   — Бездельников мы здесь не держим.
   На пороге, опираясь о косяк двери, стоял Салливан Уорд. Никак не ожидавшая его появления, Кэй буквально потеряла дар речи и не могла по шевелиться.
   — И еще, радость моя, — в том же тоне продолжал Салливан, прикасаясь к ее туфлям, — только большие шишки вроде меня могут позволить себе класть ноги на стол.
   Кэй облизнула пересохшие губы и с идиотской, в чем она сама отдавала себе отчет, улыбкой кивнула. Салливан меж тем бережно опустил ее ноги, на пол и притянул Кэй к себе. Руки его лежали нее на плечах.
   — Должен признаться, я весьма разочарован вами, Кэй. — Рот у него растянулся до ушей. — Думал, вы скучаете по мне, а вижу, вы вовсе не рады меня видеть.
   — Еще как рада! — Вот так-то лучше. Выпьем по чашечке кофе, и вы расскажете, как провели праздники. — Салливан помолчал и с легким смущением добавил:
   — Ран снова видеть вас, Кэй.
   — А я рада, что вы рады.
   Кэй мерила шагами свою квартиру, то и дело потирая руки и зябко поеживаясь. Подбежав в очередной раз к окну, она посмотрела на свинцовое небо: снег валил все сильнее и сильнее.
   — Ни за что нам не выбраться отсюда завтра! — отчаянии воскликнула она. — Уже дюймов на шесть нападало, и если будет так продолжаться…
   Зазвонил телефон. Кэй рванула трубку.
   — Как вам погодка? — невесело спросил Салливан.
   — О Господи, неужели лам не удастся улететь? Прямо плакать хочется.
   — Ну, не стоит так отчаиваться. На аэродроме всю ночь будут работать снегоочистительные машины. Так что давайте надеяться.
   — Да я стараюсь, — вздохнула Кэй.
   — Знаете что? Если рейс действительно отменят, возьму-ка я купальный костюм, лампу для загара, старую пластинку Гарри Беллафонте “Солнечный остров” и заявлюсь к вам. Натремся кремом для загара и ляжем у камина.
   — Конечно, это не Багамы, — рассмеялась Кэй, — но на худой конец…
   — Ладно, отдыхайте, в семь мы с Джеффом заедем за вами.
   Кэй повесила трубку. Никогда и ничего в жизни не хотелось ей так, как отправиться в это путешествие с Салливаном. На весах — вся ее жизнь! Будильник зазвенел в пять утра. Едва открыв глаза, Кэй метнулась к окну. По-прежнему не переставая валил снег. У соседних домов выросли огромные сугробы. За белой пеленой не видно было даже уличных фонарей. У Кэй заныло сердце.
   Она включила радио. Послышался голос Дейла Китрелла:
   — …и, судя по всему, так оно и будет продолжаться. Сообщают, что у подножия гор снежный покров достиг высоты в четырнадцать дюймов.
   Кэй, с трудом сдерживая слезы, встала под душ. Оставалось надеяться только на то, что крупные аэропорты не закрываются даже из-за сильного снегопада. Едва она выключила душ, как раздался звонок. Какое-то мгновение Кэй, завернувшись в полотенце, просто смотрела на телефон, страшась услышать недобрую весть. На пятом звонке она все же взяла трубку.
   — Кэй, — раздался решительный голос Салливана, — извините, что подгоняю, но не могли бы вы быть готовы к четверти седьмого? А то ведь до аэропорта сейчас добираться чертовски сложно.
   — Ну разумеется, Салливан, — энергично закивала Кэй. — Буду готова. А что, летим все же? — Чего не знаю, того не знаю, но в аэропорту надо быть так или иначе.
   Они поднялись на борт. Улыбающиеся стюардессы проводили их к месту, где были поставлены микрофоны. Как только самолет поднимется в воздух, Кэй с Салливаном должны сказать пассажирам несколько приветственных слов.
   Не прошло и десяти минут, как трап был убран, двери закрыты. Пилот вывел машину на единственную из еще работающих полосу, и Кэй почувствовала, как к горлу подступает обычная тошнота. Летала она часто, но страха, особенно на взлете, преодолеть никак не могла. Салливан помнил это. Он взял ее холодную ладонь и прижал к своей груди. Кэй благодарно улыбнулась.
   — Вот так-то лучше. — Он отстегнул привязной ремень. — А теперь за работу.
   Их рейс оказался в этот день последним.
   Приземлились Салливан и Кэй в наилучшем настроении. Слившись с толпой пассажиров, они сели в автобус, доставивший их на пристань, где стоял роскошный морской лайнер.
   Кэй схватила Салливана за руку и потащила его на верхнюю палубу.
   — Не терпится сбросить эту шкуру. Как только тронемся…
   — А чего ждать-то? — усмехнулся Салливан. — Якорь только через полчаса поднимут.
   Он проводил спутницу в ее комнату. Кэй была в восторге. Она обвела взглядом обитые бархатом стены и заметила на ночном столике хрустальную вазу с дюжиной роскошных роз. Прочитала надпись на карточке и наклонилась, вдыхая нежный аромат цветов. Обернувшись, Кэй встретилась взглядом с Салливаном.
   — Спасибо. — И, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.
   Салливан даже не пошевельнулся.
   — Жду вас через четверть часа наверху.
   Море отливало лунным светом. Салливан и Кэй бродили по прогулочной палубе, приветливо раскланиваясь с членами своей группы, наслаждавшимися после ужина легким морским бризом.
   Издали медленно, но верно приближалось зарево огней. Нассау встречал гостей.
   Забот на Кэй свалилось немало. Все было прекрасно, но Кэй предпочла бы больше времени проводить с Салливаном. Однако он тоже был занят. И все же однажды им удалось уединиться. Как-то в полдень, отделавшись от усталых туристов, с которыми провела всю первую половину дня, Кэй натянула светло-голубое бикини, накинула купальный халат и отправилась на пляж.
   Кэй сбросила сандалии, халат, легла на спину и вскоре, совершенно разомлев на солнце, задремала. Внезапно над ней нависла чья-то тень.
   Кэй открыла глаза и увидела Салливана. Под его оценивающим взглядом Кэй, и без того изрядно нагревшейся на солнце, сделалось еще жарче.
   Одного вида Салливана, облаченного лишь в узкие плавки, было вполне достаточно, чтобы свести с ума любую женщину. Влажные после купания плечи глянцевом блестели на солнце. На волосах, покрывавших всю грудь, переливались капельки воды. В длинных ногах, загоревших не меньше, чем грудь и руки, угадывалась мощь и сила. И уж никак не могли скрыть плавки — этот фиговый листок — рвущееся наружу мужское естество.
   Опустившись рядом с ней на колени, Салливан хрипло сказал:
   — Сгореть не боитесь?
   — Боюсь, — с улыбкой ответила Кэй и про себя добавила: “Да только не от солнца”.
   Опершись на локоть, Салливан прилег на горячий песок и задумчиво посмотрел на горизонт. Увидев, как сжались его челюсти, Кэй подумала, что ничего им друг от друга не скрыть. Скорее бы и Сал признал это.
   Так они и пролежали до самого заката. В воскресенье туристы отдыхали от экскурсий, а в субботу вечером все были приглашены на дискотеку.
   Готовясь к вечеру, Кэй нетерпеливо провела щеткой по волосам, и они рассыпались густыми прядями по загорелым плечам.
   — Салливан, — обратилась она к зеркалу, —сегодня или никогда! На сцене выложенного мрамором бального зала, пока еще пустого, уже разместился оркестр. Музыканты настраивали инструменты, официанты расставляли на столах бокалы с ледяной водой, серебряные масленки, соль, перец и так далее.
   — Я не опоздал? — раздался у Кэй за спиной бархатный голос.
   Салливан, как всегда неотразимый, в черном фраке, теребил галстук-бабочку и, улыбаясь, смотрел на нее. Накрахмаленные манжеты белоснежной сорочки были стянуты ониксовыми запонками.
   — Наоборот, это я поторопилась. — Кэй отвела его руку и поправила немного сбившуюся набок бабочку.
   — Спасибо. — Салливан взглянул на часы. — Действительно, я вовремя, ровно половина девятого.
   На танцевальный вечер пришли все участники путешествия. За дни, проведенные на райском острове, прежде незнакомые люди успели подружиться и теперь непринужденно перешучивались, рассказывали анекдоты.
   Ужин еще не закончился, а несколько пар уже осваивали танцевальную площадку. Кэй, предвкушавшая, как Салливан закружит ее в танце, бросила испепеляющий взгляд на огненно-рыжую даму, которая, отчаянно стреляя глазами, слегка похлопала Салливана по плечу:
   — Умираю, как хочется потанцевать с вами, Салливан. Моя приятельница, — она кивнула в сторону улыбающейся брюнетки за соседним столиком, — говорила, что у меня не хватит смелости пригласить вас. — Очаровательно улыбнувшись, она наклонилась к Салливану, и Кэй не расслышала, что тот ответил.
   Впрочем, это сразу же стало ясно. Салливан отодвинул стул и повел рыжую на площадку. Партнерша закинула ему обнаженные руки за шею и прижалась так тесно, что Салливан даже покраснел. Кэй упорно не сводила глаз с этой пары.
   Мелодия оборвалась. Кэй с облегчением вздохнула, но тут же изо всех сил закусила губу: Салливан отвел рыжую к ее приятельнице. Он что-то сказал, дама поднялась, взяла его за руку и увлекла на площадку.
   Так продолжалось весь вечер. И Салливана винить было не в чем, Кэй это прекрасно понимала. Ведь и ее тоже то и дело приглашали. Встречаясь с Уордом взглядом, Кэй находила в нем молчаливое сочувствие.
   Было уже около полуночи, когда Кэй, у которой ноги горели от этих бесконечных плясок, оказалась в уверенных руках Салливана Уорда.
   — Как только кончится этот танец, — прошептал он ей на ухо, — направляйтесь к выходу. А через пять минут и я за вами.
   — Я буду в казино, у игральных автоматов. — Кэй почувствовала, как с нее разом схлынула вся усталость.
   Привлеченная возгласами разгоряченных игроков, Кэй подошла к столу и обменяла несколько банкнот на пятидолларовые фишки. Одну, не глядя, сразу бросила на стол. Приземистый плотный мужчина с крепко зажатой в зубах сигарой метнул кости. Выпало одиннадцать.
   По-детски захлопав в ладоши, Кэй взяла выигрыш, а фишку оставила на том же месте. Стоявший от нее по правую руку крупье, симпатичный молодой человек в смокинге, воскликнул:
   — Да вы не только красавица, радость моя, вам еще и везет! — И совсем тихо добавил: — Моя смена кончается в четыре утра.
   — Ну и прекрасно, — проскрежетал за их спинами голос Салливана. — К тому времени “радость” давно будет в постели.
   Решительно подхватив Кэй под локоть, Салливан повел ее от стола.
   — У меня пять долларов осталось, — запротестовала она, очень довольная этой вспышкой ревности.
   — Верну. — Уорд в упор посмотрел на наглеца крупье. — Если дама победит, выручка твоя. Но на большее можешь не рассчитывать, ясно? Крепко сжимая ей руку, Салливан уводил Кэй все дальше, мимо освещенного бассейна, в сторону пляжа.
   — Прогуляемся но берегу, — заговорил наконец он.
   — Да я бы с радостью, но ведь такие шпильки в песке застрянут.
   — Ну так снимите их.
   — Так не только в туфлях дело. Еще и колготки. Салливан расстегнул пиджак и сунул руку в карман.
   — Колготки тоже снимаются.
   — Да, но под ними… — Кэй почувствовала, что краснеет.
   — Оглянитесь-ка вокруг, ведь никого нет. А я отвернусь. Скидывайте колготки, и погуляем под луной.
   — Кругом! — весело скомандовала Кэй и протянула ему туфли.
   Оглянувшись по сторонам, она стянула колготки. Чувствовала себя Кэй совершенно нагой и беззащитной. На ней осталось только прозрачное платье, которое при порывах ветра плотно прилипало к телу. Салливан раздраженно пробормотал:
   — Ну сколько можно, я бы за это время уже десять раз разделся. — Он обернулся и, уловив ее тревогу, успокоил: — Да не волнуйтесь вы, никаких встреч сегодня не предвидится. — Взял колготки и сунул в карман. — Вернемся в гостиницу через ближайший к вашему номеру вход, а там уж я позабочусь, чтобы никто не глазел.
   Ночь была прекрасна. Волны монотонно накатывались на берег. При свете луны песок казался огромной россыпью серебра. Легкий морской бриз трепал пряди волос, заставляя Кэй то и дело отбрасывать их с лица. Ее рука покоилась в широкой ладони Салливана.
   Они бродили по пустынному пляжу, наслаждаясь красотой ночи и молчаливой близостью.
   — Пора домой. — При этих словах сердце у Кэй так и подпрыгнуло от счастья.
   Роясь в сумочке возле номера в поисках ключей, Кэй выжидательно посмотрела на Салливана. Он низко склонился и поцеловал ее теплую ладонь.
   — Кэй… — хрипло начал Уорд.
   — Да, — почти беззвучно откликнулась она.
   — Спокойной ночи. — И Салливан ушел.

Глава 8

   Она медленно закрыла за собой дверь, бросила туфли на пол и с трудом подавила рвущееся рыдание.
   Чувствуя, как слезы струятся по щекам, она сбросила платье. Оно мягко опустилось на пол, словно унося с собой несбывшиеся мечты. Кэй пошла в ванную, встала под душ и пустила обжигающе-холодную воду.
   Облегчения это не принесло. Когда Кэй вышла из-под душа, кожа горела уже не так сильно, но тугой узел в животе не исчез. Вдруг послышался негромкий стук в дверь. Разрываясь между отчаянием и надеждой, она схватила халат. Стук повторился.
   Нервно пригладив влажные волосы дрожащими пальцами, Кэй потуже завернулась в халат, набрала в легкие побольше воздуха и открыла дверь.
   На пороге, потирая висок, стоял Салливан. Светлая сорочка расстегнута до пояса, рукава закатаны по локоть, волосы растрепаны. Не говоря ни слова, он извлек из кармана колготки и медленно протянул их Кэй.
   — Спасибо. Я… я совсем забыла.
   Она неловко сделала шаг назад, оставив дверь открытой. Невыносимо долго Уорд стоял на пороге, не сводя с Кэй жадного взгляда.
   — Мне плохо, Кэй. Мне так плохо! Помоги. Обними меня.
   Ее окатила волна любви и счастья.
   — Родной мой! — И Кэй юркнула в его объятия. Салливан крепко прижал ее к себе и выдохнул:— Люби меня. Ну пожалуйста, счастье мое, люби меня.
   — О Боже, стало быть, я тебе небезразлична! Ты по-прежнему любишь меня, Сал?
   — А ты как думала? — Он не больно дернул Кэй за волосы, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я же давно сказал, что буду любить тебя вечно. И это не просто слова. Поцелуй меня. Зацелуй всего. Люби меня.
   Кэй вздрогнула, закрыла глаза и целиком отдалась его жадным, ищущим губам.
   — Кэй, счастье мое, я бы хотел всю жизнь целовать тебя, чтобы утолить свою долгую жажду. Салливан провел языком по ее ровным зубам и нырнул в скрывающуюся за ними горячую тьму. Кэй еще крепче обняла его, чувствуя, как по всему телу растекается сладостная истома.
   А Салливан не торопился, испивая мед по капле, и все никак не мог насытиться. С трудом оторвавшись наконец от ее губ, он нетерпеливо дернул за рукав махрового халата и припал к теплому, мягкому плечу.
   — Кэй, единственная любовь моя, никуда я теперь тебя не отпущу, и ты тоже целуй меня. Я хочу, чтобы губы твои меня с ума сводили так, как только они умеют. Ну же, ну! Все еще стискивая руками его шею, Кэй поднялась на цыпочки и неторопливо, словно дразня и завлекая, стала целовать его прямо в губы.
   Некоторое время они так и стояли, покачиваясь, при лунном свете. Дыхание у обоих становилось все тяжелее, желание острее.
   Кэй стояла обнаженной перед мужчиной, которого любила, которого целовала, и целовала, и целовала, и даже не заметила, как они оказались раздетыми, как очутились в постели. Вместе ли подошли? Или он отнес ее? Только одно знала Кэй точно — Салливан лежал рядом с ней.
   — Кэй, ни одной недели не прошло, ни дня, ни часа, когда бы я не думал о тебе.
   — И я тоже, Сал, честное слово. Ты должен мне верить.
   — Правда? — Он покрывал быстрыми поцелуя ми ее горящие щеки, влажные виски, дрожащий подбородок, трепещущие ресницы. — Повтори это, Кэй. Скажи, что любишь меня. Пожалуйста.