Райдер Фанни. Свет маяка

   Сощурившись, Луис посмотрел на собеседницу сквозь матовое стекло бокала.
   - Я бы, и глазом не моргнув, отдал "Критерион", и все бесценные полотна за возможность провести с тобою еще одну только ночь, любимая.
   Берил едва не расплескала вино на скатерть. Да что с ней такое? На какое-то мгновение она едва не поверила в искренность его слов!
   - Экстравагантные комплименты меня совершенно не впечатляют, - укоризненно проговорила она.
   - "Блеск женских взоров страстно ловил я ежечасно, я им дарил сердечный пыл, но сердце жег напрасно", - вполголоса процитировал Луис.
   - Так и надо бессовестному ловеласу! Как там дальше? "Я красотой пленялся, но, если отклонялся лучистый взгляд, - был только рад и прочь, как ветер, мчался".
   Луис запрокинул голову и весело расхохотался.
   - Твоя взяла! Я, кстати, ожидал чего-то в этом роде: а то я не знаю, как ты любишь поэтов-романтиков! Это у нас с тобой общее. Ты и впрямь считаешь меня циничным сердцеедом?
   - Тот, кто умеет так готовить, просто не может быть закоренелым злодеем!
   Берил тут же пожалела о сказанном. Но вместо того чтобы воспользоваться ее оплошностью, Луис лишь слегка наклонил голову, благодаря за комплимент...
   Ночь выдалась холодная и ясная, на черном бархатном небе блестели ослепительно яркие звезды, Берил отнесла тарелки в кухню, а Луис, с бокалом в руке, подошел к очагу и подбросил в огонь очередное полено.
   Вернувшись, молодая женщина застала идиллическую картину. Луис вытянулся во весь рост на овчинном коврике и, опираясь на локоть, с наслаждением потягивал вино. Бони мирно дремал, свернувшись калачиком в любимом уголке за корзиной с дровами.
   - Иди сюда, посиди у огня.
   Луис отставил бокал и протянул руку в приглашающем жесте.
   Берил, точно во сне, шагнула вперед - и вдруг резко остановилась, задрожав всем телом. Глаза ее расширились, безумный взгляд остановился на лохматом коврике.
   - Берил... - прошептал он, и нежные интонации, с которыми он произнес имя, эхом отдались в ее сознании...
   Обнаженное тело мужчины в отблесках пламени кажется отлитым из бронзы. Он возбужден до крайности; облачко пушистых волос в паху обрамляет напрягшуюся мужскую плоть. Губы его горячее огня - живого свидетеля их страсти. Отяжелевшие груди Берил матово поблескивают от испарины, соски наливаются знойной сладостью.
   Луис властно укладывает ее на спину, и густой ворс мехового ковра щекочет ей спину что за восхитительный контраст с его кожей, шелковистой и гладкой! Ноги их сплелись, руки его скользят отыскивая и находя самые сокровенные и самые чувствительные точки ее тела.
   Поцелуями заглушает он неистовые ее вскрики, одурманивает, овладевает ею с безжалостным исступлением. Жаркие ладони обхватили ее ягодицы и слегка приподняли навстречу...
   - Берил, разве ты не присоединишься ко мне? Яркая картина погасла, распалась на кусочки, точно цветные стекляшки в калейдоскопе. Луис не сводил встревоженного взгляда с ее отрешенного лица.
   - Берил... - мягко повторил он, словно опасаясь слишком резко вырвать молодую женщину из состояния транса. - Что ты увидела?
   Стиснув зубы, она упрямо молчала. Луис провел рукой по овчине.
   - Дело в ковре, да? Он тебе что-то напомнил? - Голос его понизился до хрипловатого, чувственного шепота, пальцы приглашающе затеребили густую, волнистую шерсть. - Дома мы часами занимались любовью на огромном ковре из меха... Два сплетенных тела в бликах пламени, и твои карие, затуманенные страстью глаза... А знаешь, моя Берил, ты ведь никогда не закрывала глаза в момент оргазма... Помнишь, как это возбуждает - любоваться друг другом, когда оба трепещут в экстазе? А когда мы занимались любовью перед камином, ты двигалась медленно и неспешно, растягивая удовольствие до бесконечности. Иногда мы разводили огонь даже летом, чтобы сполна насладиться жаркой, исступленной схваткой, а потом всласть порезвиться в бассейне...
   Луис многозначительно умолк. И Берил вспыхнула до корней волос, отгоняя наваждение.
   - Я устала. Пора спать, - запротестовала она.
   - Еще совсем рано. И мы только что поужинали. Давай посидим у огня, ласково уговаривал Луис, похлопывая по ковру. - Ты же сама этого хочешь.
   В этом-то и заключалась проблема!
   - Мне.., мне еще надо поработать. - Луис недоверчиво сощурился, и Берил воинственно выставила вперед подбородок. - Завтра ко мне придет один из клиентов забрать заказ... Держу пари, ты и один недурно проведешь время... До сих пор ты как-то справлялся! - мстительно добавила Берил, скрываясь за дверью.
   Что ответил Луис, она так и не узнала, да особенно и не стремилась.
   ***
   Эту ночь, как и предыдущие, она провела без сна. Задремала только под утро, а когда вновь открыла глаза, в окно било солнце. Опять, проспала! виновато подумала Берил, вставая с постели. И с изумлением обнаружила, что в кои-то веки поднялась раньше Луиса.
   Она уже допивала кофе, когда, протирая глаза, появился "герой ее грез". И до чего же сексапильно он выглядел - в измятой рабочей одежде, растрепанный, потирая небритый подбородок.
   - Доброе утро, милая, - приветствовал он Берил, наклоняясь и чмокая молодую женщину в губы. Увернувшись от занесенной руки, Луис проворно отступил в сторону и насыпал в тарелку овсяных хлопьев. - Ну, и какие у нас на сегодня планы?
   - У нас? Свои планы я отлично знаю, процедила Берил сквозь зубы, испепеляя собеседника взглядом. - А что до твоих - понятия не имею!
   - А по-моему, имеешь. Поэтому и глядишь на меня точно перепуганный кролик.
   Последнее замечание Берил предпочла пропустить мимо ушей.
   - По-моему, на тебе ремонтные работы...
   - Клайв знает, что мой первейший долг - присматривать за тобой.
   - Я в присмотре не нуждаюсь, - фыркнула Берил.
   - Здесь мы во мнениях расходимся. Какой славный денек выдался, - как ни в чем не бывало заметил Луис, глядя в окно. - Хотя ветер дует прехолодный. Кстати, у тебя не найдется лишних одеял? Ночью я продрог до костей.
   Ага, стало быть, и Луису тоже не спалось! Не по той ли самой причине, из-за которой она сама глаз не сомкнула? Нет, вряд ли. Тогда бы он думал не об одеялах, а о холодном душе.
   - В чулане их сколько угодно, - бросила Берил.
   Да как он может болтать о сущей чепухе вроде одеял и погоды, когда между ними столько недосказанного? Всякий раз, когда взгляды их скрещиваются, в воздухе так и потрескивают электрические разряды!
   А Луис, словно бы ничего не случилось, продолжал толковать о том о сем, и к тому времени, когда раздался стук в дверь, Берил с трудом сдерживалась, чтобы не закричать в голос. Сотрапезник ее умолк на полуслове и вопросительно изогнул бровь.
   - У нас гости, дорогая?
   Снова это раздражающее "у нас"!
   - Наверное, это Алберт, - пояснила молодая женщина, промокнув губы салфеткой. - Он обещал зайти за иллюстрациями для своей книги.
   Луис отставил чашку и поднялся, не сводя глаз с двери.
   - Ax, ну да, тот самый ботаник, для которого ты делаешь зарисовки растений. Клайв говорил, вы с некоторых пор работаете в тесном сотрудничестве.
   - Ну, Алберт частенько заходит поглядеть, как идут дела с заказом. Он щедро платит, а я всегда любила писать цветы и травы.
   - Этот твой Алберт живет в заповеднике?
   - Да, временно. Он профессор в Квебекском университете, а здесь проводит годичный отпуск, отведенный для научной работы. Он открыл и описал несколько новых видов папоротника.
   - Черт бы подрал этого типа! - пробормотал Луис сквозь зубы, отмечая, как Берил, идя к двери, машинально расправила манжеты зеленой блузки, поддернула пояс брючек и убрала со лба непослушный локон.
   Поймав недобрый взгляд его серых глаз, Берил инстинктивно почувствовала тревогу.
   - Мы поднимемся в мастерскую, - торопливо сообщила она. - Будь добр, не мешайся - это работа, и только.
   - Рад слышать, - проворчал Луис. В самом начале их знакомства Алберт Шрив показался молодой женщине человеком до крайности замкнутым. Но со временем Берил поняла: он вовсе не дичится, а просто по уши загружен работой. За последние месяца два их взаимная приязнь переросла в дружбу. В обществе Алберта художница чувствовала себя легко и непринужденно и порой задумывалась, а не откликнуться ли на робкие намеки ученого и не позволить ли знакомству перерасти в отношения более близкие.
   Теперь же, увидев его рассеянную улыбку, Берил удивилась: и как это ее угораздило хоть на минуту воспринять Алберта в романтическом ключе! Профессор был старше ее года на три, не больше, и даже недурен собой - с песочно-светлыми волосами, веснушчатой физиономией и золотисто-карими глазами. Да только мальчишеское обаяние Алберта никак не затрагивало ее душу.
   Берил ощутимо напряглась. Незаметно подойдя сзади, Луис обнял ее за талию и, властно притянув к себе, вторую руку подал гостю.
   - Привет, Алберт. Я Луис Гренвилл. Профессор непроизвольно поморщился: хватка у Луиса оказалась железной.
   - Не стоит держать гостя на пороге, милая, - шепнул Луис на ухо хозяйке дома и игриво укусил за мочку уха. - Не выпьете ли с нами кофе, Алберт, пока Берил показывает вам свои рисунки? - Гренвилл широко улыбнулся ботанику, наслаждаясь его смущением. - Думаю, они вам понравятся. Лучшего иллюстратора, чем Берил, я просто не встречал. Посмотришь на ее работы и сразу поймешь, что произведения, написанные рукой настоящего мастера, намного превосходят фотографии.
   - Луис занимается покупкой и продажей картин, - поспешно пояснила Берил, предвосхищая снисходительную реплику гостя. - Он владеет галереей "Критерион".
   - В самом деле? - Алберт настороженно переводил взгляд с раскрасневшегося лица художницы на квадратную челюсть собеседника. - Я о ней конечно же слышал, но.., боюсь, что в современном искусстве я разбираюсь слабо.
   - А я вот в ботанике полный профан, любезно откликнулся Луис. - Зато знаю доподлинно: картины Берил - это шедевры в своем роде! Вы, часом, не хотели бы приурочить к выходу книги в свет тематическую художественную выставку? Я понимаю, что тема у вас узкая и научные публикации обычно особого внимания не привлекают, но, если за дело возьмется специалист... Отличная реклама для книги. А какой широкий охват аудитории! Не говоря уже о дополнительных прибылях для вас и для Берил, конечно.
   - Вы вправду полагаете, что это возможно? Алберт был заинтригован. Берил же кипела от негодования: вместо того чтобы, как обычно, придирчиво рассмотреть каждую из иллюстраций, молодой ученый на пару с Луисом с головой ушел в обсуждение условий аренды зала в "Критерионе" и подробностей рекламной кампании. При этом мерзкий интриган не забывал то и дело обращаться к ней со словами "дорогая" и "милая"! Словом, когда Алберту настала пора уходить, Берил знала: новых приглашений на пикники не последует.
   Мистер Гренвилл вызвался донести папку с рисунками до машины. Досадливо покусывая нижнюю губу, Берил наблюдала в окно за тем, как Луис произнес очередную прочувствованную речь и по-товарищески похлопал профессора по плечу, прежде чем распрощаться.
   - Да как ты смел вмешаться! - в сердцах набросилась на Луиса художница, едва он возник на пороге. - Я же велела тебе держаться подальше!
   - Я всего лишь радел о твоей карьере.., ну, и о его карьере тоже, смиренно отозвался владелец "Критериона". - Что здесь дурного? Я думал, тебе будет приятно, если я отнесусь к твоему приятелю по-дружески.
   - По-дружески! - фыркнула Берил. - Что ты ему наговорил в самом конце?
   - Посоветовал подыскать другой объект для воздыханий, поскольку ты уже занята.
   - Так прямо и сказал? - охнула Берил.
   - Ну, я, конечно, выразился куда тактичнее, - не моргнув глазом, соврал Луис. - Да не смотри ты на меня с таким ужасом! Этот книжный червь тебе все равно не подходит. Разве он страстный, необузданный, тебе под стать! Кроме того, мальчишка ни черта не смыслит в искусстве, а ты как-никак художница! О чем вам говорить? Тебе нужен человек, способный понять твое настроение, твои надежды и огорчения. Берил, посмотри правде в глаза - тебе нужен я! А главное - я уже здесь, рядом! Протяни руку - и приз твой!
   Глава 8
   - Повторяю: у меня сложилось впечатление, что ты панически боишься вспомнить и подсознательно стремишься и дальше оставаться в неведении, терпеливо растолковывал Луис.
   Вернувшись с прогулки по заповеднику, гость и хозяйка по обоюдному согласию уселись попить чаю с сандвичами. И как всегда, ни к чему не обязывающая болтовня сама собою перетекла в беседу о самом важном.
   - Думаю, травма, что ты получила, сходя с парома, лишь завершила процесс, начавшийся гораздо раньше. Легкое сотрясение мозга дало превосходную возможность отгородиться от мучительных проблем...
   - Моя главная проблема - это наличие тебя в моей жизни, - возразила она с горечью. - Иными словами, ты вообще не веришь, что у меня амнезия.
   - Нет, верю, да только она вовсе не из-за черепно-мозговой травмы. И думается мне, подсознательно ты это чувствуешь. Иначе с какой бы стати тебе избегать врачей? Клайв рассказывает, что за время твоего житья на острове ты ни разу не проконсультировалась у специалистов.
   - Я держусь подальше от врачей, потому что достаточно пообщалась с медиками за время болезни бабушки. Если и был у меня в жизни период, от которого мне хотелось бы отгородиться...
   Не дослушав Берил, Луис встал, отправился к себе в спальню и вернулся с небольшой пачкой фотографий.
   - Ты пропустила их в процессе обыска - фотографии лежали в боковом отделении, сообщил он, кладя стопку на книжную полку. -Я оставлю их здесь может, когда-нибудь ты наберешься храбрости взглянуть на них.
   - Я ничего не боюсь! - воскликнула Берил: слова Луиса подействовали на нее, как красная тряпка - на быка. - Ты мне расскажешь, что на них изображено?
   Взяв фотографии, она снова уселась за стол.
   - А давай ты сама посмотришь фотографии, а потом задашь мне вопросы?
   Луис уселся напротив и выжидательно скрестил руки на груди.
   Фотографий оказалось штук двадцать - глянцевые, яркие, живое свидетельство былого счастья. На большинстве снимков были увековечены Луис и Берил - вместе. А еще огромный, белый, двухэтажный особняк и какие-то люди, ей совершенно неизвестные. Как, например, годовалый мальчуган в прелестном бархатном костюмчике верхом на деревянной лошадке. Иссиня-черные локончики аккуратно расчесаны, ясные серые глазенки искрятся смехом - видимо, фотограф пообещал "птичку". Равнодушно скользнув по снимку взглядом, Берил сунула его в самый низ пачки.
   Затуманенным болью взглядом Луис следил за каждым ее действием. Затем извлек из стопки фотографию мальчика - именно ее, не другую! - и затеребил в пальцах.
   - Вопросы есть?
   Вздрогнув, Берил перетасовала снимки - теперь сверху оказалась фотография особняка.
   - У меня острое чувство дежа вю в том, что касается мест и нас с тобою...
   - А людей совсем не помнишь? Берил досадливо поморщилась. Ей вовсе не хотелось разговаривать о каких-то там посторонних людях... И чужие младенцы ее ни капельки не занимали, если уж на то пошло!
   - Сплошь незнакомые лица.., если не считать Абигейл. Она сейчас в Штатах?
   На краткое мгновение лицо Луиса осветилось гордостью.
   - По всем предметам у нее высшие баллы. Девочка уже получила несколько приглашений на работу от очень солидных фирм.
   Краем глаза Берил заметила, как Луис убрал карточку в нагрудный карман рубашки. Сквозь тонкий белый батист изображение едва просматривалось. Берил заметно расслабилась, улыбнулась собеседнику, но тот по-прежнему выглядел мрачным. Она протянула ему фотографии, но он покачал головой.
   - Оставь себе. Кто знает? Просмотришь их раз, другой - глядишь, ощущение привычности и закрепится.
   Луис встал, взъерошил волосы так, что взгляду открылся подживающий красный шрам на виске. И направился к Клайву - менять перила на крыльце. Так что до самого вечера Берил его не видела.
   И как ни странно, очень по нему скучала. На работе сосредоточиться ей не удалось, поэтому очередные растения остались сиротливо скучать в мастерской. Что же делать? Под стать влюбленной школьнице любоваться в окно, как Луис управляется с молотком и рубанком? Ну уж нет! И Берил поневоле занялась домашним хозяйством, отчего настроение ее отнюдь не улучшилось.
   В сумерках возвратился Луис с известием о том, что Брауны задумали устроить на берегу огромный костер из плавника и приглашают всех поучаствовать в торжественном событии.
   - Да ты погляди в окно! С моря тучи ползут, ветер усиливается. Держу пари, дождь пойдет, - возразила Берил.
   Но Луис ликовал, как мальчишка. Он признался, что с самого детства не жег костров, и постепенно энтузиазм его передался Берил. Да настолько, что молодая женщина извлекла из потайных запасов бутылку бренди - подарок одного из студентов-арендаторов, - дабы поднять тост-другой в честь "великого" события.
   Позже, уютно устроившись на одеяле рядом с Луисом и ощущая на плечах его сильную руку, Берил охотно подтвердила младшим Браунам, что это и впрямь самый замечательный костер в истории человечества.
   За столь благородную снисходительность к детям Луис вознаградил свою даму глоточком бренди и смеясь похлопал по спине: огненная жидкость опалила гортань, и на глазах Берил выступили слезы.
   Огромное полено с треском раскололось надвое, и в воздух взметнулся столп переливчатых искр. Самый маленький из детей, розовощекий двухлетний карапуз, бодро заковылял к огню, нацелившись на красивые алые угольки.
   Но Луис оказался проворнее. Он схватил малыша в охапку, отнес к себе на одеяло, усадил на колени и мягко объяснил, что хорошие мальчики так не поступают. Помрачнев, Берил отодвинулась на самый край. Но тут подоспела Рут Браун. Забрав у Луиса своего отпрыска, она рассыпалась в извинениях.
   - Мне ужасно жаль, что так вышло, - сказала она, удрученно глядя на Берил. - Я вижу, вы не любите, чтобы малыши вам досаждали. Но вы же знаете, каковы они, эти дети!
   - Нет, не знаю, - отрезала Берил, поворачиваясь спиной к костру. Эйфория вечера вмиг развеялась, и ей вдруг отчаянно захотелось уйти. - Поздно уже... Я устала, - проговорила она, поднимаясь.
   Поспешно и не слишком-то любезно распрощавшись с гостеприимными хозяевами, Берил направилась домой. Чем дальше уходила она от костра, тем сильнее пробирал холод. Молодая женщина обхватила себя за плечи в инстинктивной попытке сохранить хоть немного тепла. Но вдруг ее словно по волшебству накрыло одеяло, и из темноты неслышно выступил Луис. Преданный Бони жался к его ногам.
   - Тебе вовсе незачем уходить так рано, виновато пролепетала она.
   Ведь впереди ждало еще немало развлечений: и песни, и торжественное закапывание углей в песок...
   - Есть зачем - я хочу быть с тобой, - возразил ее спутник. - Хотя ужасно жаль пропустить...
   Позади раздался оглушительный взрыв - и Берил, пронзительно вскрикнув, заткнула уши пальцами.
   - Жаль пропустить фейерверк, - с запозданием докончил Луис.
   Небо прорезала ослепительно белая молния и рассыпалась сверкающими зелеными искрами. Новая вспышка - на сей раз все озарилось лиловым и синим. Возбужденно тявкнув, Бони со всех ног помчался к месту событий.
   - Зак сказал, что у них осталось немного... Господи милосердный, в чем дело?
   Берил скорчилась на песке, дрожа веем телом, спрятав лицо в ладонях. Луис опустился рядом с ней, обхватил за плечи, и только тогда расслышал не то вздох, не то всхлип:
   - Я не.., я ненавижу фейерверки. Прости, я знаю, что это глупо, но я просто ничего не могу с собой поделать.
   - Все в порядке, милая, как скажешь, пойдем в дом. Фейерверки совершенно безопасны...
   - Да знаю, знаю! Просто от грохота и дыма.., мне дурно делается. Сама не знаю почему.
   Раздался новый залп - и Берил испуганно сжалась.
   - В самом деле не знаешь? - Луис притянул молодую женщину к себе так, что заплаканное лицо уткнулось ему в грудь, и принялся укачивать, точно младенца. - В самом деле не знаешь, Берил? - настойчиво повторил он, взывая к потаенным глубинам ее подсознания.
   - Я.., нет... Да, да, мама! - выдохнула Берил. - С тех пор как при взрыве погибла мама.., я навсегда возненавидела все эти вспышки, вроде той, что убила маму и Сью...
   - Твою маму? - Ритмичный стук сердца Луиса на мгновение замедлился, а в следующий миг заметно участился. - Но ведь никакой вспышки ты не видела, напомнил он. - Ты же говорила, будто играла в соседском саду!
   - Ох, нет... - Берил отстранилась, и в темноте смутно замаячил бледный овал ее лица. Где-то вдалеке вспыхивали и гасли разноцветные огни. - Нет... Взгляды молодых людей скрестились, тонкие пальцы женщины непроизвольно вцепились в черную ткань его свитера. - Нет, нет.., я не играла в соседском саду! Ну не странно ли? Я только сейчас вспомнила, как все было... Мне исполнилось шесть лет, и мама пекла торт. А мне велела пойти покачаться на качелях. А я подумала, что это нечестно: Сью можно посмотреть на торт, а мне, выходит, нельзя! Вот я и прокралась назад, заглянула в щелочку между дверью и стеной, и тут... Я видела, как все произошло... Я все видела!
   Берил задрожала всем телом. И Луис крепче сомкнул объятия.
   - Вспышка, грохот... Я упала. Кажется, дверь снесло с петель... Из кухни повалил дым.., а мамы и Сью нигде не было... Я встала и поскорее побежала на качели, чтобы мама не узнала, какая я плохая девочка.., потому что, наверное, я во всем виновата, раз не послушалась мамы! Я качалась, качалась, качалась, а потом пришла соседка и забрала меня в дом... Приехали пожарники, набежали люди, но никто меня ни о чем не спрашивал, ведь все думали, что я была в соседском саду. Так и в газетах напечатали, так и бабушка всем рассказывала. Я выросла, свято веря, что все именно так и произошло. А выходит, я просто вытеснила в подсознание то, что не хотела вспоминать... Боже мой! - Голос ее по-детски дрогнул. - Я так боялась: вдруг все подумают, что это я во всем виновата!
   Луис погладил ее по влажным волосам.
   - Ты тут ни при чем, Берил.
   - Но ведь мама пекла торт для меня...
   - Повторяю: ты тут ни при чем. Плита вышла из строя. Это не твоя вина. сочувственно и мягко объяснял Луис. - Не всегда в нашей власти оградить близких от незримой опасности. Несчастные случаи бывают - ничего тут не поделаешь. Остается только смириться...
   - По крайней мере, теперь я поняла, почему так нервно реагирую на фейерверки и громкие звуки. - Берил опасливо оглянулась через плечо - на фоне моря, в изумрудном зареве, двигались черные фигуры. - Интересно, почему я наконец вспомнила?
   - Может, сейчас это воспоминание уже не заключает в себе самую страшную угрозу, как когда-то... А может, потому, что сегодня с тобой рядом я, а мне ты инстинктивно доверяешь.
   - Я з-замерзла! - Хрупкое тело Берил сотрясала крупная дрожь, ноги и руки онемели. - Боже мой, отчего же так холодно?
   - Ветер и впрямь ледяной, а ты к тому же испытала сильное потрясение.
   Луис заботливо закутал свою спутницу в одеяло, легко подхватил на руки и, ласково прижимая к груди, донес до дома. Войдя внутрь, он поставил Берил у огня и принялся растирать ей руки и спину прямо через ткань. Но молодая женщина дрожала все сильнее. Выпростав руки из-под одеяла, она обняла Луиса за шею и спрятала лицо у него на груди, жадно впивая пряный мужской запах разгоряченной кожи.
   - Луис... Ох, Луис... - Давняя боль смешивалась с новыми, сбивающими с толку эмоциями. Этот человек внушал ей страх, имел над нею неодолимую власть, однако в сердце своем Берил знала: он ей необходим - необходимы его сила, поддержка, и да, даруемая им радость тоже! - Обними меня, - исступленно прошептала она так же, как совсем недавно молил ее Луис. - Обними меня крепче!
   Губы ее слегка приоткрылись, язык робко лизнул мускулистую шею, узнавая знакомый вкус, воскрешая былые восторги.
   - Берил.., да ты по-прежнему вся дрожишь. Тебе необходим горячий душ, хрипло проговорил Луис.
   - Нет, согрей меня сам!
   Она запрокинула голову, обняла его, сцепив пальцы у основания шеи. Влажные ресницы трепетали, в карих глазах бушевала страсть.
   Луис застонал, одеяло с тихим шорохом сползло на пол... Он отдернул руки, словно не смея прикоснуться к этой трепещущей, зовущей его женщине.
   - Как?
   - Ты знаешь как! - глухо отозвалась Берил, облизывая пересохшие губы.
   Она полузакрыла глаза - живое воплощение чувственности!
   - Ты сама не понимаешь, чего от меня хочешь, - с трудом выговорил он, судорожно стискивая ладонями ее талию.
   - Еще как понимаю, - возразила она, выгибаясь так, чтобы прильнуть к нему грудью. - Я прошу тебя о любви. - Руки ее скользнули под черный свитер, отыскали плоские соски. - Я думала, ты тоже этого хочешь, - прошептала Берил, легонько царапая их острыми ноготками.
   Выругавшись сквозь зубы, Луис стиснул запястья Берил и силой извлек ее руки из-под свитера. Тогда она приподнялась на цыпочки и прижалась бедром к выпуклости между его ног, наслаждаясь волнующей твердостью.
   - Ну же, Луис, хватит осторожничать! - глубоким, грудным голосом приказала она. Берил попеременно бросало то в жар то в холод, желание стремительно нарастало. - Напомни мне, какой ты потрясающий любовник!
   Луис наклонился - и припал к ее дразнящим губам в долгом, одурманивающем поцелуе. Затем судорожно отстранился: оба жадно хватали ртами воздух.
   - Ступай в душ, Берил, - хрипло велел он. - Ради нас обоих. Тебе нужно согреться, избавиться от последствий шока, чтобы ясно понимать происходящее.
   Берил покорно отвела ладони. Она знала: битва отнюдь не проиграна.
   - Никакого шока уже и в помине нет, - тихо промолвила она. - Должен быть, а - нет! Я чувствую небывалую легкость, словно наконец обрела свободу. И вижу яснее, если угодно. - Она стянула через голову джемпер, а вместе с ним и футболку, оставшись в одном кружевном лифчике золотистого цвета - чуть светлее оттенка янтарных глаз.