Страница:
— Эдгар, пожалуйста, сначала избавься от гостя!
Он отстранился и с ласковой усмешкой посмотрел на жену.
— «Избавься от гостя!» — повторил Эдгар. — Вот уж это я сделаю с удовольствием! Раздевайся и жди меня в постели, — приказал он и вышел из комнаты.
Эмили стояла неподвижно, тяжело дыша. Потребовалось все ее самообладание, чтобы не сорвать одежду с мужа! Но она была рада, что сдержалась.
Ей хотелось, чтобы проблема с портретом Оливии была решена. «Разве я не должна была что-то сказать Эдгару, перед тем как он спустился вниз?» Эмили бросила взгляд на кровать, и в ушах зазвенели его последние слова. Серебристый покров романтики, которым Эдгар ее окутал, растаял. Тяжело вздохнув, она застегнула все пуговицы на платье.
Эдгар вошел в гостиную и холодно обратился к Аарону Райсу:
— Кажется, у тебя есть для меня письмо. Аарон усмехнулся и задержал взгляд на кресле.
— Ты не собираешься предложить мне сесть, Эшленд?
— Нет, ты здесь не задержишься. — Эдгар повелительно протянул руку. — Письмо, пожалуйста.
Аарон пожал плечами и достал конверт из нагрудного кармана.
— Это от Сэма, — сказал он и небрежно развалился в кресле с подголовником.
Эдгар взглянул на бывшего родственника с ледяным равнодушием, потом отошел к окну, вскрыл конверт. Сосредоточенно нахмурившись, прочел письмо, аккуратно сложил его и спрятал в нагрудный карман.
— Скажи Сэму, что он делает мне честь своей просьбой, но ответ будет «нет». Жаль, что ты не остаешься, Райс. Всего хорошего.
Аарон Райс вскочил на ноги.
— Минуточку, Эдгар!
Эдгар обернулся, его лицо потемнело от гнева.
— Ты что, не понимаешь простого английского языка, Райс? Позволь сказать прямо: тебя в этом доме не хотят принимать!
Ничуть не смутившись, Аарон небрежно расстегнул сюртук и положил большие пальцы рук в карманы жилета.
— Почему ты ведешь такое затворническое существование, Эдгар?
— Это тебя не касается, черт побери!
Аарон присвистнул, затем ухмыльнулся и тоже подошел к окну.
— Можно было ожидать, что к этому времени ты займешь высокий пост, дорогой братец. — И насмешливо добавил: — Учитывая твою деятельность во время Войны за независимость и твою карьеру в Англии, лорд Эшленд.
— Я не твой брат, и я больше не лорд, — с горечью ответил Эдгар. — Что касается войны и политики, то я сыт по горло мужеством и милосердием техасского образца, проявленными в сражении при Сан-Хасинто. Но зачем я все это тебе объясняю, «братец»? Ты ничего не смыслишь в войне, поскольку все это время где-то прятался.
Аарон густо покраснел.
— Довожу до твоего сведения, что я путешествовал по Европе. Мама…
— Твоя мама не хотела, чтобы ее кудрявый мальчик испачкался в бою, — перебил его Эдгар. — Не могу сказать, что осуждаю ее. Битва — это мужское занятие.
Аарон сжал кулаки:
— Ты… ты…
— А теперь убирайся, — приказал Эдгар и направился к двери.
— Не спеши так! — возразил Аарон, овладев собой и догоняя его. — Я не уйду, пока ты не вернешь мне портрет Оливии!
Эдгар остановился, спина его окаменела. Он повернулся, испепеляя взглядом назойливого гостя.
— Оливия! Как ты смеешь произносить ее имя!
— Тебя мучает совесть, братец? — уколол его Аарон. Эдгар прыгнул на него, как пантера, и схватил за ворот сюртука.
— Убирайся, скользкий ублюдок, пока я не затолкал этот проклятый портрет тебе в глотку!
Эдгар отпустил обидчика, и тот покачнулся, потирая шею.
— Отдай портрет, — потребовал Аарон, повышая голос. — С твоей стороны жестоко держать его у себя. Тебе ведь было наплевать на Оливию!
— Ты сам роешь себе могилу, Райс.
Эдгар достал из-за пояса пистолет и хладнокровно взвел курок.
Глядя на черное дуло, Аарон с трудом перевел дыхание.
— Послушай, Эшленд, ты ведь не собираешься… не собираешься…
Раздался оглушительный грохот, за спиной Аарона во все стороны брызнули осколки оконного стекла.
— Господи Иисусе! Ты сумасшедший, Эшленд, сумасшедший! — И Аарон бросился вон.
Эдгар Эшленд спокойно взвел курок снова. Его глаза стали черными: казалось, он пребывает в ином мире.
Услышав шаги, Эдгар поднял пистолет и прицелился. Эмили вскрикнула, на мгновение застыла и выскочила из гостиной.
Он побелел от испуга, в ужасе глядя на пистолет в своей руке. Дрожащими пальцами Эдгар разрядил его, положил на полку над камином и бросился из гостиной.
Он нашел Эмили рыдающей на кровати, схватил ее и крепко обнял.
— Нет, дорогая, нет! — задыхаясь шептал Эдгар.
Она отбивалась, брыкалась, словно испуганный жеребенок.
— Отпусти! Ты хочешь меня убить… убить!
Он пригвоздил ее руки к постели и навалился всем телом.
— Нет, Эмили! Я не хотел тебя убивать! Я хотел застрелить Аарона! Я думал, что это он… О Господи, я мог тебя… — Голос его оборвался, Эдгар отвернулся и отпустил ее.
Волосы Эмили в беспорядке рассыпались по плечам, залитое слезами лицо выражало ужас.
— Аарона! Ты собирался убить… Господи, Эдгар, нельзя же просто так убивать людей!
— Этот ублюдок заслуживает смерти! Подумать только, приехал просить портрет Оливии!
Глаза Эмили стали круглыми и большими, как блюдца. Она в изумлении смотрела на мужа.
— Ты собирался убить его из-за портрета?
— Аарон не имел права… — начал было возражать Эдгар.
— Не имел права! — воскликнула Эмили, голос ее судорожно взлетел вверх. — А как насчет моих прав? Как. по-твоему, я себя чувствую, когда ее портрет в доме? Боже мой, я не могу в это поверить! Ты действительно собирался убить человека из-за какого-то холста! Почему бы тебе просто не отдать портрет?
Эдгар вскочил с кровати:
— Потому что он мой, а не его!
— Именно так я и думала! Ты все еще любишь свою драгоценную Оливию! И не хочешь ее отпустить!
Эдгар сжал кулаки, стараясь взять себя в руки.
— Эмили, ты говоришь о том, чего не понимаешь…
— Я не буду делить тебя с ней! — крикнула Эмили.
— А я не позволю тебе распоряжаться мной!
Долгие секунды они в ярости смотрели друг на друга. Потом Эдгар схватил ее за руку.
— Хватит препираться, черт возьми! Пошли в постель, женщина. Скоро я услышу из твоих уст, кто принимает решения в этом доме!
Эмили сбросила его руку.
— Только тронь меня, и я… я…
— Ты себя убьешь? — с издевкой подсказал он. — Думаю, это не так, дорогая. Сегодня я убедился, что тебе очень хочется жить.
Это едкое замечание выбило ее из равновесия, и секунду Эмили смотрела на мужа, потеряв дар речи. Потом опомнилась и набросилась на него с кулаками.
— Тогда тебе придется меня изнасиловать! Эдгар прищурился и попятился.
— Эмили, ты хочешь сказать, что после всего, что произошло сегодня, ты мне отказываешь просто из-за портрета…
— Да!
— Значит, ты ставишь мне ультиматум?
— Да! Я буду спать у себя в комнате до тех пор, пока портрет находится в доме!
Она подумала, что сейчас муж ее ударит, так силен был его гнев. Но вместо этого Эдгар повернулся к ней спиной. Долгие мгновения Эдгар молчал, потом тихо заговорил:
— Эмили, почему ты не доверяешь моему суждению по этому вопросу? Я обещаю, что… серьезно подумаю об этом.
Но Эмили не была настроена на компромисс.
— Нет!
Эдгар выглядел очень усталым, в глазах его стояла печаль.
— Хорошо, Эмили, делай как знаешь. Ты скоро увидишь, что только наказываешь саму себя. Наслаждайся своей чистой, одинокой постелью.
Таких обидных слов она не ожидала.
— А ты… ты можешь наслаждаться своими нездоровыми воспоминаниями об Оливии! — безжалостно ответила Эмили. — Мне не будет одиноко! Я тебя всегда ненавидела и… и я все еще люблю Дэвида!
И бросилась вон из его спальни.
Глава 16
Глава 17
Он отстранился и с ласковой усмешкой посмотрел на жену.
— «Избавься от гостя!» — повторил Эдгар. — Вот уж это я сделаю с удовольствием! Раздевайся и жди меня в постели, — приказал он и вышел из комнаты.
Эмили стояла неподвижно, тяжело дыша. Потребовалось все ее самообладание, чтобы не сорвать одежду с мужа! Но она была рада, что сдержалась.
Ей хотелось, чтобы проблема с портретом Оливии была решена. «Разве я не должна была что-то сказать Эдгару, перед тем как он спустился вниз?» Эмили бросила взгляд на кровать, и в ушах зазвенели его последние слова. Серебристый покров романтики, которым Эдгар ее окутал, растаял. Тяжело вздохнув, она застегнула все пуговицы на платье.
Эдгар вошел в гостиную и холодно обратился к Аарону Райсу:
— Кажется, у тебя есть для меня письмо. Аарон усмехнулся и задержал взгляд на кресле.
— Ты не собираешься предложить мне сесть, Эшленд?
— Нет, ты здесь не задержишься. — Эдгар повелительно протянул руку. — Письмо, пожалуйста.
Аарон пожал плечами и достал конверт из нагрудного кармана.
— Это от Сэма, — сказал он и небрежно развалился в кресле с подголовником.
Эдгар взглянул на бывшего родственника с ледяным равнодушием, потом отошел к окну, вскрыл конверт. Сосредоточенно нахмурившись, прочел письмо, аккуратно сложил его и спрятал в нагрудный карман.
— Скажи Сэму, что он делает мне честь своей просьбой, но ответ будет «нет». Жаль, что ты не остаешься, Райс. Всего хорошего.
Аарон Райс вскочил на ноги.
— Минуточку, Эдгар!
Эдгар обернулся, его лицо потемнело от гнева.
— Ты что, не понимаешь простого английского языка, Райс? Позволь сказать прямо: тебя в этом доме не хотят принимать!
Ничуть не смутившись, Аарон небрежно расстегнул сюртук и положил большие пальцы рук в карманы жилета.
— Почему ты ведешь такое затворническое существование, Эдгар?
— Это тебя не касается, черт побери!
Аарон присвистнул, затем ухмыльнулся и тоже подошел к окну.
— Можно было ожидать, что к этому времени ты займешь высокий пост, дорогой братец. — И насмешливо добавил: — Учитывая твою деятельность во время Войны за независимость и твою карьеру в Англии, лорд Эшленд.
— Я не твой брат, и я больше не лорд, — с горечью ответил Эдгар. — Что касается войны и политики, то я сыт по горло мужеством и милосердием техасского образца, проявленными в сражении при Сан-Хасинто. Но зачем я все это тебе объясняю, «братец»? Ты ничего не смыслишь в войне, поскольку все это время где-то прятался.
Аарон густо покраснел.
— Довожу до твоего сведения, что я путешествовал по Европе. Мама…
— Твоя мама не хотела, чтобы ее кудрявый мальчик испачкался в бою, — перебил его Эдгар. — Не могу сказать, что осуждаю ее. Битва — это мужское занятие.
Аарон сжал кулаки:
— Ты… ты…
— А теперь убирайся, — приказал Эдгар и направился к двери.
— Не спеши так! — возразил Аарон, овладев собой и догоняя его. — Я не уйду, пока ты не вернешь мне портрет Оливии!
Эдгар остановился, спина его окаменела. Он повернулся, испепеляя взглядом назойливого гостя.
— Оливия! Как ты смеешь произносить ее имя!
— Тебя мучает совесть, братец? — уколол его Аарон. Эдгар прыгнул на него, как пантера, и схватил за ворот сюртука.
— Убирайся, скользкий ублюдок, пока я не затолкал этот проклятый портрет тебе в глотку!
Эдгар отпустил обидчика, и тот покачнулся, потирая шею.
— Отдай портрет, — потребовал Аарон, повышая голос. — С твоей стороны жестоко держать его у себя. Тебе ведь было наплевать на Оливию!
— Ты сам роешь себе могилу, Райс.
Эдгар достал из-за пояса пистолет и хладнокровно взвел курок.
Глядя на черное дуло, Аарон с трудом перевел дыхание.
— Послушай, Эшленд, ты ведь не собираешься… не собираешься…
Раздался оглушительный грохот, за спиной Аарона во все стороны брызнули осколки оконного стекла.
— Господи Иисусе! Ты сумасшедший, Эшленд, сумасшедший! — И Аарон бросился вон.
Эдгар Эшленд спокойно взвел курок снова. Его глаза стали черными: казалось, он пребывает в ином мире.
Услышав шаги, Эдгар поднял пистолет и прицелился. Эмили вскрикнула, на мгновение застыла и выскочила из гостиной.
Он побелел от испуга, в ужасе глядя на пистолет в своей руке. Дрожащими пальцами Эдгар разрядил его, положил на полку над камином и бросился из гостиной.
Он нашел Эмили рыдающей на кровати, схватил ее и крепко обнял.
— Нет, дорогая, нет! — задыхаясь шептал Эдгар.
Она отбивалась, брыкалась, словно испуганный жеребенок.
— Отпусти! Ты хочешь меня убить… убить!
Он пригвоздил ее руки к постели и навалился всем телом.
— Нет, Эмили! Я не хотел тебя убивать! Я хотел застрелить Аарона! Я думал, что это он… О Господи, я мог тебя… — Голос его оборвался, Эдгар отвернулся и отпустил ее.
Волосы Эмили в беспорядке рассыпались по плечам, залитое слезами лицо выражало ужас.
— Аарона! Ты собирался убить… Господи, Эдгар, нельзя же просто так убивать людей!
— Этот ублюдок заслуживает смерти! Подумать только, приехал просить портрет Оливии!
Глаза Эмили стали круглыми и большими, как блюдца. Она в изумлении смотрела на мужа.
— Ты собирался убить его из-за портрета?
— Аарон не имел права… — начал было возражать Эдгар.
— Не имел права! — воскликнула Эмили, голос ее судорожно взлетел вверх. — А как насчет моих прав? Как. по-твоему, я себя чувствую, когда ее портрет в доме? Боже мой, я не могу в это поверить! Ты действительно собирался убить человека из-за какого-то холста! Почему бы тебе просто не отдать портрет?
Эдгар вскочил с кровати:
— Потому что он мой, а не его!
— Именно так я и думала! Ты все еще любишь свою драгоценную Оливию! И не хочешь ее отпустить!
Эдгар сжал кулаки, стараясь взять себя в руки.
— Эмили, ты говоришь о том, чего не понимаешь…
— Я не буду делить тебя с ней! — крикнула Эмили.
— А я не позволю тебе распоряжаться мной!
Долгие секунды они в ярости смотрели друг на друга. Потом Эдгар схватил ее за руку.
— Хватит препираться, черт возьми! Пошли в постель, женщина. Скоро я услышу из твоих уст, кто принимает решения в этом доме!
Эмили сбросила его руку.
— Только тронь меня, и я… я…
— Ты себя убьешь? — с издевкой подсказал он. — Думаю, это не так, дорогая. Сегодня я убедился, что тебе очень хочется жить.
Это едкое замечание выбило ее из равновесия, и секунду Эмили смотрела на мужа, потеряв дар речи. Потом опомнилась и набросилась на него с кулаками.
— Тогда тебе придется меня изнасиловать! Эдгар прищурился и попятился.
— Эмили, ты хочешь сказать, что после всего, что произошло сегодня, ты мне отказываешь просто из-за портрета…
— Да!
— Значит, ты ставишь мне ультиматум?
— Да! Я буду спать у себя в комнате до тех пор, пока портрет находится в доме!
Она подумала, что сейчас муж ее ударит, так силен был его гнев. Но вместо этого Эдгар повернулся к ней спиной. Долгие мгновения Эдгар молчал, потом тихо заговорил:
— Эмили, почему ты не доверяешь моему суждению по этому вопросу? Я обещаю, что… серьезно подумаю об этом.
Но Эмили не была настроена на компромисс.
— Нет!
Эдгар выглядел очень усталым, в глазах его стояла печаль.
— Хорошо, Эмили, делай как знаешь. Ты скоро увидишь, что только наказываешь саму себя. Наслаждайся своей чистой, одинокой постелью.
Таких обидных слов она не ожидала.
— А ты… ты можешь наслаждаться своими нездоровыми воспоминаниями об Оливии! — безжалостно ответила Эмили. — Мне не будет одиноко! Я тебя всегда ненавидела и… и я все еще люблю Дэвида!
И бросилась вон из его спальни.
Глава 16
4 апреля 1841 года
На следующее утро в Бразос-Бенд приехала Мария Рамеро.
Эдгар в это время был на плантации, и Эмили, услышав издалека грохот повозки, запряженной волами, вышла на крыльцо, чтобы встретить путешественников. После вчерашних душераздирающих событий она чувствовала себя подавленной и надеялась, что встреча с Марией поднимет ей настроение.
Тяжело груженный крытый фургон остановился. Первым спрыгнул на землю худой мужчина средних лет и помог сойти своей полной, одетой в черное жене. Затем из закрытых занавесками глубин фургона появилась Мария Рамеро.
На девушке было желтое ситцевое платье, оттеняющее блестящие черные как смоль волосы, которые падали волнами ей на плечи. Она бьша среднего роста, стройная, смуглый оттенок кожи выдавал присутствие мексиканской крови, а ярко-зеленые глаза свидетельствовали, возможно, о предках из Кастилии. Лицо девушки было красивым: высокие скулы, прямой, изящный носик и полные губы.
Увидев на крыльце незнакомую женщину, Мария опустила густые черные ресницы и с подозрением, искоса, пристально посмотрела на нее.
— Добро пожаловать! — дружелюбно обратилась Эмили к' приехавшим, сначала она повернулась к худенькому мужчине в черном костюме с воротничком пастора, протянула ему руку и пробормотала: — Вы, наверное, достопочтенный…
— Джон Уэсли Прескотт, — ответил тот гулким, звучным голосом, пожал руку Эмили и указал на даму: — Моя жена, Уинифрид Рут. Нам поручено доставить вам девочку Рамеро.
Эмили несколько шокировало, что достопочтенный Прескотт говорит о Марии, словно это некий груз, который надо завезти по дороге. Но, сохранив самообладание, она пожала руку миссис Прескотт.
— Рада с вами обоими познакомиться. Я — миссис Эш-ленд.
Услышав это, Мария Рамеро быстро подняла глаза;
— С возвращением домой, Мария, меня зовут Эмили, — мягко сказала она, тепло улыбнувшись девушке, несмотря на то что та молча и холодно смотрела на нее. — Я уверена, что это для тебя неожиданность, Мария, но пока тебя не было, я… ну, мы с мистером Эшлендом вступили в брак.
Юное лицо Марии стало еще более напряженным.
— Вы вышли замуж за Дэвида? — почти прошипела она с сильным мексиканским акцентом.
— Нет-нет, — возразила Эмили, сбитая с толку и шокированная злобой, прозвучавшей в голосе девушки, — я вышла замуж за твоего опекуна, мистера Эдгара Эшленда.
Девушка ничего не ответила, продолжая в упор смотреть на Эмили. Видимо, тот факт, что Эмили вышла замуж за Эдгара, понравился девушке не больше, чем предположение, что она могла стать женой Дэвида. Стремясь избежать дальнейших неприятностей, Эмили обратилась к пастору с супругой:
— Прошу вас, достопочтенные мистер и миссис Прескотт, выпейте с нами чаю. — Она бросила взгляд на восьмерых понурых быков, запряженных в фургон. — Я прикажу конюху накормить и напоить вашу упряжку.
Прескотты приняли приглашение Эмили, и несколько минут спустя все четверо сидели в гостиной и ели пирожки с рисом. Разговаривали в основном Эмили и миссис Прескотт, так как достопочтенный Прескотт оказался неразговорчивым. Мария осведомилась о том, где Дэвид и Эдгар, и, после того как узнала, что Дэвид в отъезде, а Эдгар на плантациях, села в кресло и упорно отвергала все попытки втянуть ее в беседу.
— Мы так благодарны вам за то, что вы привезли Марию домой, — сказала Эмили, передавая пожилой женщине еще один горячий пирожок. — Надеюсь, ваше путешествие прошло без помех. Мы ожидали вас еще неделю назад.
— О, надеюсь, дорогая, что вы не слишком беспокоились, — добродушно ответила та. — Мы действительно задержались на несколько дней, так как навещали нашу дочь в восточном Техасе. Мег живет с мужем в маленьком поместье среди леса. Мы так о них тревожимся, ведь там идет война с чероки. Но Мег и Томас живут прекрасно, и скоро у нас с Джоном появится первый внук.
— Поздравляю, — ответила Эмили и улыбнулась достопочтенному Прескотту, но этот человек с резкими чертами лица только мрачно посмотрел на нее, прихлебывая чай.
— Итак, насколько я слышала, вы, должно быть, новобрачная, миссис Эшленд, — весело продолжала миссис Прескотт. — Когда вы с мистером Эшлендом поженились?
— Семнадцатого марта, — ответила Эмили.
— Новобрачная, как это восхитительно! — воскликнула миссис Прескотт, хлопая маленькими, пухлыми ладошками. — Не правда ли чудесно, Джон?
Мистер Прескотт только буркнул что-то, прожевывая свой пирожок. А Мария внезапно спросила:
— Можно мне уйти, сеньора? Я очень устала. — Глаза ее были холодными, как зеленый лед.
Эмили была огорчена, однако улыбнулась:
— Конечно, дорогая. Я позже приду тебя проведать.
Девушка не ответила, встала и вышла из комнаты, высоко подняв голову. Эмили вздохнула. Наверное, гордости Марии был нанесен чувствительный удар. Еще бы, вернуться домой и найти там незнакомую женщину, которая вышла замуж за ее опекуна и распоряжается хозяйством! Но все же было невежливо не поблагодарить Прескоттов за то, что довезли ее до дома, и даже не попрощаться с ними. Эмили извинилась за Марию.
— Мы понимаем, дорогая, — ответила миссис Прескотт и с сочувствием улыбнулась.
— Миссис Прескотт, нам тоже пора ехать, — с важным видом произнес достопочтенный пастор, допивая чай.
Он встал. Обменявшись понимающими взглядами, обе женщины также поднялись и вслед за пастором вышли из гостиной. На крыльце Эмили еще раз их поблагодарила.
На лице миссис Прескотт промелькнуло обеспокоенное выражение. Наконец она спросила:
— Эта девочка Рамеро — вы ведь будете за ней присматривать, не так ли, дорогая?
— Что вы хотите этим сказать? — Эмили нахмурилась.
— Боюсь, эту девочку что-то мучает, она слишком уединяется. За всю дорогу почти ни слова нам не сказала. О, она послушный ребенок, всегда помогала по хозяйству. Но нельзя понять, о чем эта девочка думает. Никогда.
— Я это уже заметила, — печально подтвердила Эмили. — Мария — сирота, и у нее была довольно трудная жизнь. Поэтому, полагаю, неудивительно, что девушка замкнута и не смогла прижиться в школе.
— Знаете, Марга рассказала мне, почему эту девочку исключили из школы. Я не уверена, следует ли мне говорить вам, миссис Эшленд. Это может выглядеть как передача чужих суждений о девочке.
— Но это поможет мне лучше понять Марию, — убедительно возразила Эмили.
Миссис Прескотт прикусила свою пухлую нижнюю губку, затем кивнула.
— Марга рассказывала мне, что ученицы без конца мучили Марию. Но то, что эта девочка сделала… — женщина покачала головой и про себя хихикнула, — это преступление против природы, миссис Эшленд.
Эмили стало вдруг холодно.
— Что случилось?
Пока миссис Прескотт колебалась, ее муж нетерпеливо окликнул ее.
— Уинифрид, мы должны ехать. Дьявол никого не ждет!
Миссис Прескотт кивнула мужу, потом повернулась и быстро, импульсивно, обняла Эмили.
— Нет покоя усталым путникам, дорогая. Спасибо за гостеприимство. Но все же присматривайте за этой девушкой, миссис Эшленд.
Так Эмили и не успела расспросить ее подробнее.
Эдгар вернулся к ленчу, равнодушно поздоровался с Марией, запечатлев на ее лбу целомудренный поцелуй. Втроем сели за стол, и Эмили показалось, что она заметила, как в зеленых глазах Марии мелькнула тоска при взгляде на своего красивого опекуна. К сожалению, Эдгар мало обращал внимания на них обеих, а попытки Эмили втянуть девушку в беседу снова оказались безуспешными.
Мария рано ушла из-за стола, а Эмили не сдержалась и стала выговаривать Эдгару:
— Ты мог бы по крайней мере проявить к девочке некоторый интерес! Ее ведь не было три месяца.
— Да? Полагаю, то внимание, которое ты уделяла девочке, было принято ею с согревающим душу энтузиазмом.
— Ей нужно внимание не от меня! — парировала Эмили. Эдгар откинулся на спинку стула и многозначительно прошептал:
— Возможно, мне тоже нужно внимание не от нее.
Эмили почувствовала, как кровь прилила к щекам, но не дала сбить себя с толку.
— Может, ты хоть раз перестанешь думать о собственном удовольствии и подумаешь о положении этой девушки? Мария вернулась домой и увидела, что в нем хозяйничает незнакомая женщина. Разве в тебе нет ни капли сочувствия к этой девочке?
На этот раз Эдгар казался изумленным.
— Ну, я… собственно говоря, Эмили, я совсем не думал об этом…
— О, черт с тобой! — с отвращением произнесла Эмили, бросая салфетку и поднимаясь из-за стола. — Мне следовало знать, что ты слишком занят собой, чтобы обращать внимание на несчастную девушку. Я сама ею займусь!
Эмили поднялась наверх и постучала в комнату Марии. Так как девушка не ответила, Эмили постучала еще раз.
— Мария, пожалуйста, это Эмили.
В конце концов она повернула ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, вошла в комнату.
Комната была красивой, в бледно-желтых тонах и обставлена темной блестящей мебелью из розового дерева. Молодая девушка, сидящая на позолоченном бархатном стуле у окна, казалась изящной статуэткой. Мягкий свет просачивался сквозь прозрачные занавески за ее спиной и обманчиво окружал голову медным ореолом.
— Вам что-нибудь нужно, сеньора? — недовольно спросила Мария.
— Я беспокоилась о тебе.
Ответа не последовало. Эмили прошла через комнату и присела на край кровати напротив Марии.
— Наверное, тебе было неприятно вернуться домой и узнать, что твой опекун женился.
Девушка пожала плечами.
Нервно теребя желтое клетчатое покрывало, Эмили продолжала:
— Собственно говоря, Мария, сначала я приехала сюда, чтобы стать твоей компаньонкой. Дэвид привез меня сюда…
— Дэвид привез вас сюда?
Взглянув на полное негодования лицо девушки, Эмили чуть не вздрогнула.
— Ну да, Мария. Дэвид заботился о тебе. Он считал, что мы с тобой можем подружиться.
— Где Дэвид вас нашел? — с подозрением спросила Мария.
— В Хьюстоне, — спокойно ответила Эмили.
Она рассказывала о своей семье, о встрече с Дэвидом и приезде на плантацию. Потом, между прочим, рассказала о своей свадьбе с Эдгаром, опуская низменные подробности.
Эмили говорила и все больше ощущала неловкость, так как Мария, казалось, ее не слушала. Мексиканка уставилась в пространство, сильно наморщив лоб. Потом внезапно щелкнула пальцами и перебила Эмили.
— Это из-за вас Дэвид меня отослал из дома! — обвиняюще произнесла она, и в ее зеленых глазах полыхнула ненависть. — А я-то гадала, почему он так часто ездит в Хьюстон! — Повернувшись к Эмили, она ткнула в ее сторону пальцем и с горечью произнесла: — Это все время было из-за вас, это с вами он ездил встречаться!
Эмили была поражена, она не могла поверить, что подобные слова срываются с уст юной девушки.
— Нет, Мария, это неправда. Как я уже объяснила, я познакомилась с Дэвидом всего месяц назад…
— Лгунья! — прошипела девушка. — Вы хотели получить его только для себя, правда? Поэтому убедили отослать меня прочь!
— Мария, ты говоришь ерунду, — терпеливо пыталась объяснить Эмили. — Дэвид послал тебя в школу ради твоего же блага. Кроме того, между мной и Дэвидом ничего нет. Я замужем за Эдгаром…
— А, да, приехав сюда, вы узнали, что у сеньора Эдгара больше денег, и выбрали его.
Эмили в растерянности покачала головой и умоляюще воскликнула:
— Мария, послушай, пожалуйста…
— Нет! — с презрением прервала ее девушка, гордо выпрямившись. — Покиньте мою комнату, сеньора. Разве мне теперь отказано в уединении?
Эмили вздохнула и встала.
— Что бы ты ни думала, Мария, я вовсе не хочу от тебя избавиться, и я действительно хочу стать тебе другом.
В ответ девушка подошла к двери и широко распахнула ее, с презрением глядя на Эмили.
Эмили вышла и вздрогнула, когда дверь с грохотом захлопнулась за ее спиной. А она так надеялась на дружбу с Марией! Увы, первая же ее попытка сблизиться закончилась катастрофой.
И все же, несмотря на враждебность Марии, Эмили чувствовала к ней симпатию, так как понимала, что девушка, наверное, изголодалась по любви, если пришла к такому несправедливому, возмутительному выводу насчет нее.
Как же найти подход к этой девушке?
Эмили остановилась на площадке, обдумывая этот вопрос. Наверное, когда вернется Дэвид, он сумеет помочь ей лучше понять Марию. И так много надо узнать о мексиканке. Почему ее выгнали из школы? Насколько она испорчена?
Спускаясь по лестнице, Эмили нахмурилась, вспомнив предостережение Уинифрид Прескотт: «Присматривайте за этой девушкой, миссис Эшленд».
На следующее утро в Бразос-Бенд приехала Мария Рамеро.
Эдгар в это время был на плантации, и Эмили, услышав издалека грохот повозки, запряженной волами, вышла на крыльцо, чтобы встретить путешественников. После вчерашних душераздирающих событий она чувствовала себя подавленной и надеялась, что встреча с Марией поднимет ей настроение.
Тяжело груженный крытый фургон остановился. Первым спрыгнул на землю худой мужчина средних лет и помог сойти своей полной, одетой в черное жене. Затем из закрытых занавесками глубин фургона появилась Мария Рамеро.
На девушке было желтое ситцевое платье, оттеняющее блестящие черные как смоль волосы, которые падали волнами ей на плечи. Она бьша среднего роста, стройная, смуглый оттенок кожи выдавал присутствие мексиканской крови, а ярко-зеленые глаза свидетельствовали, возможно, о предках из Кастилии. Лицо девушки было красивым: высокие скулы, прямой, изящный носик и полные губы.
Увидев на крыльце незнакомую женщину, Мария опустила густые черные ресницы и с подозрением, искоса, пристально посмотрела на нее.
— Добро пожаловать! — дружелюбно обратилась Эмили к' приехавшим, сначала она повернулась к худенькому мужчине в черном костюме с воротничком пастора, протянула ему руку и пробормотала: — Вы, наверное, достопочтенный…
— Джон Уэсли Прескотт, — ответил тот гулким, звучным голосом, пожал руку Эмили и указал на даму: — Моя жена, Уинифрид Рут. Нам поручено доставить вам девочку Рамеро.
Эмили несколько шокировало, что достопочтенный Прескотт говорит о Марии, словно это некий груз, который надо завезти по дороге. Но, сохранив самообладание, она пожала руку миссис Прескотт.
— Рада с вами обоими познакомиться. Я — миссис Эш-ленд.
Услышав это, Мария Рамеро быстро подняла глаза;
— С возвращением домой, Мария, меня зовут Эмили, — мягко сказала она, тепло улыбнувшись девушке, несмотря на то что та молча и холодно смотрела на нее. — Я уверена, что это для тебя неожиданность, Мария, но пока тебя не было, я… ну, мы с мистером Эшлендом вступили в брак.
Юное лицо Марии стало еще более напряженным.
— Вы вышли замуж за Дэвида? — почти прошипела она с сильным мексиканским акцентом.
— Нет-нет, — возразила Эмили, сбитая с толку и шокированная злобой, прозвучавшей в голосе девушки, — я вышла замуж за твоего опекуна, мистера Эдгара Эшленда.
Девушка ничего не ответила, продолжая в упор смотреть на Эмили. Видимо, тот факт, что Эмили вышла замуж за Эдгара, понравился девушке не больше, чем предположение, что она могла стать женой Дэвида. Стремясь избежать дальнейших неприятностей, Эмили обратилась к пастору с супругой:
— Прошу вас, достопочтенные мистер и миссис Прескотт, выпейте с нами чаю. — Она бросила взгляд на восьмерых понурых быков, запряженных в фургон. — Я прикажу конюху накормить и напоить вашу упряжку.
Прескотты приняли приглашение Эмили, и несколько минут спустя все четверо сидели в гостиной и ели пирожки с рисом. Разговаривали в основном Эмили и миссис Прескотт, так как достопочтенный Прескотт оказался неразговорчивым. Мария осведомилась о том, где Дэвид и Эдгар, и, после того как узнала, что Дэвид в отъезде, а Эдгар на плантациях, села в кресло и упорно отвергала все попытки втянуть ее в беседу.
— Мы так благодарны вам за то, что вы привезли Марию домой, — сказала Эмили, передавая пожилой женщине еще один горячий пирожок. — Надеюсь, ваше путешествие прошло без помех. Мы ожидали вас еще неделю назад.
— О, надеюсь, дорогая, что вы не слишком беспокоились, — добродушно ответила та. — Мы действительно задержались на несколько дней, так как навещали нашу дочь в восточном Техасе. Мег живет с мужем в маленьком поместье среди леса. Мы так о них тревожимся, ведь там идет война с чероки. Но Мег и Томас живут прекрасно, и скоро у нас с Джоном появится первый внук.
— Поздравляю, — ответила Эмили и улыбнулась достопочтенному Прескотту, но этот человек с резкими чертами лица только мрачно посмотрел на нее, прихлебывая чай.
— Итак, насколько я слышала, вы, должно быть, новобрачная, миссис Эшленд, — весело продолжала миссис Прескотт. — Когда вы с мистером Эшлендом поженились?
— Семнадцатого марта, — ответила Эмили.
— Новобрачная, как это восхитительно! — воскликнула миссис Прескотт, хлопая маленькими, пухлыми ладошками. — Не правда ли чудесно, Джон?
Мистер Прескотт только буркнул что-то, прожевывая свой пирожок. А Мария внезапно спросила:
— Можно мне уйти, сеньора? Я очень устала. — Глаза ее были холодными, как зеленый лед.
Эмили была огорчена, однако улыбнулась:
— Конечно, дорогая. Я позже приду тебя проведать.
Девушка не ответила, встала и вышла из комнаты, высоко подняв голову. Эмили вздохнула. Наверное, гордости Марии был нанесен чувствительный удар. Еще бы, вернуться домой и найти там незнакомую женщину, которая вышла замуж за ее опекуна и распоряжается хозяйством! Но все же было невежливо не поблагодарить Прескоттов за то, что довезли ее до дома, и даже не попрощаться с ними. Эмили извинилась за Марию.
— Мы понимаем, дорогая, — ответила миссис Прескотт и с сочувствием улыбнулась.
— Миссис Прескотт, нам тоже пора ехать, — с важным видом произнес достопочтенный пастор, допивая чай.
Он встал. Обменявшись понимающими взглядами, обе женщины также поднялись и вслед за пастором вышли из гостиной. На крыльце Эмили еще раз их поблагодарила.
На лице миссис Прескотт промелькнуло обеспокоенное выражение. Наконец она спросила:
— Эта девочка Рамеро — вы ведь будете за ней присматривать, не так ли, дорогая?
— Что вы хотите этим сказать? — Эмили нахмурилась.
— Боюсь, эту девочку что-то мучает, она слишком уединяется. За всю дорогу почти ни слова нам не сказала. О, она послушный ребенок, всегда помогала по хозяйству. Но нельзя понять, о чем эта девочка думает. Никогда.
— Я это уже заметила, — печально подтвердила Эмили. — Мария — сирота, и у нее была довольно трудная жизнь. Поэтому, полагаю, неудивительно, что девушка замкнута и не смогла прижиться в школе.
— Знаете, Марга рассказала мне, почему эту девочку исключили из школы. Я не уверена, следует ли мне говорить вам, миссис Эшленд. Это может выглядеть как передача чужих суждений о девочке.
— Но это поможет мне лучше понять Марию, — убедительно возразила Эмили.
Миссис Прескотт прикусила свою пухлую нижнюю губку, затем кивнула.
— Марга рассказывала мне, что ученицы без конца мучили Марию. Но то, что эта девочка сделала… — женщина покачала головой и про себя хихикнула, — это преступление против природы, миссис Эшленд.
Эмили стало вдруг холодно.
— Что случилось?
Пока миссис Прескотт колебалась, ее муж нетерпеливо окликнул ее.
— Уинифрид, мы должны ехать. Дьявол никого не ждет!
Миссис Прескотт кивнула мужу, потом повернулась и быстро, импульсивно, обняла Эмили.
— Нет покоя усталым путникам, дорогая. Спасибо за гостеприимство. Но все же присматривайте за этой девушкой, миссис Эшленд.
Так Эмили и не успела расспросить ее подробнее.
Эдгар вернулся к ленчу, равнодушно поздоровался с Марией, запечатлев на ее лбу целомудренный поцелуй. Втроем сели за стол, и Эмили показалось, что она заметила, как в зеленых глазах Марии мелькнула тоска при взгляде на своего красивого опекуна. К сожалению, Эдгар мало обращал внимания на них обеих, а попытки Эмили втянуть девушку в беседу снова оказались безуспешными.
Мария рано ушла из-за стола, а Эмили не сдержалась и стала выговаривать Эдгару:
— Ты мог бы по крайней мере проявить к девочке некоторый интерес! Ее ведь не было три месяца.
— Да? Полагаю, то внимание, которое ты уделяла девочке, было принято ею с согревающим душу энтузиазмом.
— Ей нужно внимание не от меня! — парировала Эмили. Эдгар откинулся на спинку стула и многозначительно прошептал:
— Возможно, мне тоже нужно внимание не от нее.
Эмили почувствовала, как кровь прилила к щекам, но не дала сбить себя с толку.
— Может, ты хоть раз перестанешь думать о собственном удовольствии и подумаешь о положении этой девушки? Мария вернулась домой и увидела, что в нем хозяйничает незнакомая женщина. Разве в тебе нет ни капли сочувствия к этой девочке?
На этот раз Эдгар казался изумленным.
— Ну, я… собственно говоря, Эмили, я совсем не думал об этом…
— О, черт с тобой! — с отвращением произнесла Эмили, бросая салфетку и поднимаясь из-за стола. — Мне следовало знать, что ты слишком занят собой, чтобы обращать внимание на несчастную девушку. Я сама ею займусь!
Эмили поднялась наверх и постучала в комнату Марии. Так как девушка не ответила, Эмили постучала еще раз.
— Мария, пожалуйста, это Эмили.
В конце концов она повернула ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, вошла в комнату.
Комната была красивой, в бледно-желтых тонах и обставлена темной блестящей мебелью из розового дерева. Молодая девушка, сидящая на позолоченном бархатном стуле у окна, казалась изящной статуэткой. Мягкий свет просачивался сквозь прозрачные занавески за ее спиной и обманчиво окружал голову медным ореолом.
— Вам что-нибудь нужно, сеньора? — недовольно спросила Мария.
— Я беспокоилась о тебе.
Ответа не последовало. Эмили прошла через комнату и присела на край кровати напротив Марии.
— Наверное, тебе было неприятно вернуться домой и узнать, что твой опекун женился.
Девушка пожала плечами.
Нервно теребя желтое клетчатое покрывало, Эмили продолжала:
— Собственно говоря, Мария, сначала я приехала сюда, чтобы стать твоей компаньонкой. Дэвид привез меня сюда…
— Дэвид привез вас сюда?
Взглянув на полное негодования лицо девушки, Эмили чуть не вздрогнула.
— Ну да, Мария. Дэвид заботился о тебе. Он считал, что мы с тобой можем подружиться.
— Где Дэвид вас нашел? — с подозрением спросила Мария.
— В Хьюстоне, — спокойно ответила Эмили.
Она рассказывала о своей семье, о встрече с Дэвидом и приезде на плантацию. Потом, между прочим, рассказала о своей свадьбе с Эдгаром, опуская низменные подробности.
Эмили говорила и все больше ощущала неловкость, так как Мария, казалось, ее не слушала. Мексиканка уставилась в пространство, сильно наморщив лоб. Потом внезапно щелкнула пальцами и перебила Эмили.
— Это из-за вас Дэвид меня отослал из дома! — обвиняюще произнесла она, и в ее зеленых глазах полыхнула ненависть. — А я-то гадала, почему он так часто ездит в Хьюстон! — Повернувшись к Эмили, она ткнула в ее сторону пальцем и с горечью произнесла: — Это все время было из-за вас, это с вами он ездил встречаться!
Эмили была поражена, она не могла поверить, что подобные слова срываются с уст юной девушки.
— Нет, Мария, это неправда. Как я уже объяснила, я познакомилась с Дэвидом всего месяц назад…
— Лгунья! — прошипела девушка. — Вы хотели получить его только для себя, правда? Поэтому убедили отослать меня прочь!
— Мария, ты говоришь ерунду, — терпеливо пыталась объяснить Эмили. — Дэвид послал тебя в школу ради твоего же блага. Кроме того, между мной и Дэвидом ничего нет. Я замужем за Эдгаром…
— А, да, приехав сюда, вы узнали, что у сеньора Эдгара больше денег, и выбрали его.
Эмили в растерянности покачала головой и умоляюще воскликнула:
— Мария, послушай, пожалуйста…
— Нет! — с презрением прервала ее девушка, гордо выпрямившись. — Покиньте мою комнату, сеньора. Разве мне теперь отказано в уединении?
Эмили вздохнула и встала.
— Что бы ты ни думала, Мария, я вовсе не хочу от тебя избавиться, и я действительно хочу стать тебе другом.
В ответ девушка подошла к двери и широко распахнула ее, с презрением глядя на Эмили.
Эмили вышла и вздрогнула, когда дверь с грохотом захлопнулась за ее спиной. А она так надеялась на дружбу с Марией! Увы, первая же ее попытка сблизиться закончилась катастрофой.
И все же, несмотря на враждебность Марии, Эмили чувствовала к ней симпатию, так как понимала, что девушка, наверное, изголодалась по любви, если пришла к такому несправедливому, возмутительному выводу насчет нее.
Как же найти подход к этой девушке?
Эмили остановилась на площадке, обдумывая этот вопрос. Наверное, когда вернется Дэвид, он сумеет помочь ей лучше понять Марию. И так много надо узнать о мексиканке. Почему ее выгнали из школы? Насколько она испорчена?
Спускаясь по лестнице, Эмили нахмурилась, вспомнив предостережение Уинифрид Прескотт: «Присматривайте за этой девушкой, миссис Эшленд».
Глава 17
23 апреля 1841 года
Дэвид Эшленд вернулся в Бразос-Бенд в одно не по-весеннему прохладное дождливое утро. Он вошел в прихожую, дрожа от холода. Старый Дэниель взял у него пальто и настоял на том, чтобы молодой человек согрелся у камина в гостиной.
Дэвид заметил Эмили, сидящую в кресле и хмуро разглядывающую шов на ткани, лежащей на коленях.
— Эмили?
Она вздрогнула и укололась иголкой. Бросив шитье, Эмили подняла на Дэвида удивленные голубые глаза.
— Значит, ты вернулся, — пробормотала она, не находя в своей душе никаких нежных чувств. Нет, поняла Эмили, она его не любит. И возможно, никогда не любила.
— Эмили, дорогая, как ты? — заметно нервничая, спросил Дэвид.
Ей захотелось вскочить и выцарапать ему глаза за то, что он ее бросил здесь. Но долгие недели отчуждения в отношениях с Эдгаром так измучили ее, что, к своему ужасу, Эмили почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза при взгляде на его доброе красивое лицо. Вопреки всякой логике она встала и бросилась в его объятия.
Тут Дэвид чихнул, нарушив молчание. Эмили отстранилась, вытирая слезы.
— Подойди к камину, Дэвид. Видит Бог, я не испытываю к тебе добрых чувств, но и не хочу, чтобы ты умер от лихорадки по моей вине.
Он послушался, протянул руки к огню и оглянулся через плечо на Эмили.
— Дорогая, Мария уже вернулась домой?
— Да. Больше двух недель назад.
— И как она?
— О, эта девушка почти так же мила, как твой любимый дядя, — сухо ответила Эмили.
— Дорогая, что ты имеешь в виду? Эмили, ты выглядишь недовольной. Неужели у вас с дядей все так плохо?
— Плохо! — фыркнула Эмили, садясь в свое кресло. — Нет, Дэвид, все совсем не плохо! То есть если не считать, что твой дядя бросил меня в реку и чуть не утопил! Не считая того, что он разбил флакон духов моей матери, что брал меня силой — и не один раз! Нет, здесь все просто чудесно!
Лицо Дэвида исказилось от ужаса и недоверия:
— Господи! Мой дядя… так поступал?
— Да! Я чуть не умерла от его жестокости! Во имя Господа, Дэвид, зачем ты привез меня сюда? Ты же знал, что я похожа на Оливию!
Его лицо побелело.
— Как… откуда ты узнала…
— Приезжал Аарон Райс, требовал портрет Оливии, и я… нашла его.
— Понимаю. — Дэвид тяжело вздохнул и потер виски.
— Ты знал, что я на нее похожа?
Дэвид медленно подошел к креслу напротив Эмили и тяжело опустился в него.
— Полагаю, в тебе с самого начала было нечто неотразимое, Эмили. Но я действительно не увидел сходства, пока мы не приехали сюда и ты не подняла волосы наверх, как… как это делала Оливия.
Эмили подняла брови:
— Значит, вот почему ты был так потрясен! Тебе, должно быть, показалось, что ты увидел привидение! Я только сейчас вспомнила, что твой дядя начал преследовать меня в тот самый вечер. Даже противно думать об этом!
— Думать о чем? — озадаченно спросил Дэвид.
— О том, что твой дядя женился на мне, потому что я похожа на Оливию! Эдгар помешан на ней и, когда приехал Аарон, отказался отдать ему портрет Оливии.
Дэвид нахмурился.
— Не могу сказать, что меня это удивляет, Эмили. Дядя всегда враждовал с Райсом.
— И виноват в этом, несомненно, не дядя! — язвительно бросила Эмили. — Этот человек — животное, он со мной такое делал, Дэвид… — Ее передернуло от отвращения.
Дэвид наклонился вперед. Его лицо отражало искреннее сострадание.
— Эмили, я глубоко сожалею, что мой дядя так с тобой обошелся…
— Сожалеешь! Настолько ли глубоко, чтобы отвезти меня обратно в Хьюстон?
Дэвид густо покраснел.
— Ты знаешь, что я не могу этого сделать, Эмили.
— Почему же? Объясни!
Дэвид беспомощно развел руками:
— Эмили, будь благоразумной. У тебя нет средств на жизнь, нет защитника, кроме дяди…
— О, он великолепно меня защищает!
— Кроме того, ты теперь его жена. Я не могу просто так увезти тебя, против желания мужа. Если бы ты получила его согласие на отъезд, тогда я мог бы увезти тебя куда пожелаешь. Со временем все может наладиться, Эмили, — сделал Дэвид неуклюжую попытку ее утешить.
Она вскочила и подошла к окну, стараясь успокоиться. Дождь теперь лил как из ведра.
— Твой дядя меня ненавидит, потому что я напоминаю ему Оливию, и еще ненавидит за то, что я никогда не стану Оливией. Это… это безнадежно.
— Прости меня, — прошептал он. — Мне так грустно видеть тебя несчастной, Эмили. Но теперь я вернулся. И останусь до тех пор, пока не буду уверен, что дядя ведет себя как джентльмен.
При этих словах Эмили расхохоталась ему в лицо.
— В таком случае ты никогда не уедешь! — И из глаз ее брызнули злые слезы.
Дэвид прикусил губу, вид у него был крайне смущенный.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы тебе стало лучше, дорогая. И возможно, мы сумеем добиться каких-то сдвигов с Марией. Скажи, какой она показалась тебе после возвращения домой?
Эмили беспомощно развела руками:
— Дэвид, к ней невозможно подступиться. Видит Бог, я пыталась с ней подружиться. Я объяснила ей, как вышло так, что мы с твоим дядей поженились, но она немедленно сделала из этого совершенно абсурдные выводы. Вбила себе в голову, что из-за меня ее отослали из дому, и теперь меня за это ненавидит.
Дэвид Эшленд вернулся в Бразос-Бенд в одно не по-весеннему прохладное дождливое утро. Он вошел в прихожую, дрожа от холода. Старый Дэниель взял у него пальто и настоял на том, чтобы молодой человек согрелся у камина в гостиной.
Дэвид заметил Эмили, сидящую в кресле и хмуро разглядывающую шов на ткани, лежащей на коленях.
— Эмили?
Она вздрогнула и укололась иголкой. Бросив шитье, Эмили подняла на Дэвида удивленные голубые глаза.
— Значит, ты вернулся, — пробормотала она, не находя в своей душе никаких нежных чувств. Нет, поняла Эмили, она его не любит. И возможно, никогда не любила.
— Эмили, дорогая, как ты? — заметно нервничая, спросил Дэвид.
Ей захотелось вскочить и выцарапать ему глаза за то, что он ее бросил здесь. Но долгие недели отчуждения в отношениях с Эдгаром так измучили ее, что, к своему ужасу, Эмили почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза при взгляде на его доброе красивое лицо. Вопреки всякой логике она встала и бросилась в его объятия.
Тут Дэвид чихнул, нарушив молчание. Эмили отстранилась, вытирая слезы.
— Подойди к камину, Дэвид. Видит Бог, я не испытываю к тебе добрых чувств, но и не хочу, чтобы ты умер от лихорадки по моей вине.
Он послушался, протянул руки к огню и оглянулся через плечо на Эмили.
— Дорогая, Мария уже вернулась домой?
— Да. Больше двух недель назад.
— И как она?
— О, эта девушка почти так же мила, как твой любимый дядя, — сухо ответила Эмили.
— Дорогая, что ты имеешь в виду? Эмили, ты выглядишь недовольной. Неужели у вас с дядей все так плохо?
— Плохо! — фыркнула Эмили, садясь в свое кресло. — Нет, Дэвид, все совсем не плохо! То есть если не считать, что твой дядя бросил меня в реку и чуть не утопил! Не считая того, что он разбил флакон духов моей матери, что брал меня силой — и не один раз! Нет, здесь все просто чудесно!
Лицо Дэвида исказилось от ужаса и недоверия:
— Господи! Мой дядя… так поступал?
— Да! Я чуть не умерла от его жестокости! Во имя Господа, Дэвид, зачем ты привез меня сюда? Ты же знал, что я похожа на Оливию!
Его лицо побелело.
— Как… откуда ты узнала…
— Приезжал Аарон Райс, требовал портрет Оливии, и я… нашла его.
— Понимаю. — Дэвид тяжело вздохнул и потер виски.
— Ты знал, что я на нее похожа?
Дэвид медленно подошел к креслу напротив Эмили и тяжело опустился в него.
— Полагаю, в тебе с самого начала было нечто неотразимое, Эмили. Но я действительно не увидел сходства, пока мы не приехали сюда и ты не подняла волосы наверх, как… как это делала Оливия.
Эмили подняла брови:
— Значит, вот почему ты был так потрясен! Тебе, должно быть, показалось, что ты увидел привидение! Я только сейчас вспомнила, что твой дядя начал преследовать меня в тот самый вечер. Даже противно думать об этом!
— Думать о чем? — озадаченно спросил Дэвид.
— О том, что твой дядя женился на мне, потому что я похожа на Оливию! Эдгар помешан на ней и, когда приехал Аарон, отказался отдать ему портрет Оливии.
Дэвид нахмурился.
— Не могу сказать, что меня это удивляет, Эмили. Дядя всегда враждовал с Райсом.
— И виноват в этом, несомненно, не дядя! — язвительно бросила Эмили. — Этот человек — животное, он со мной такое делал, Дэвид… — Ее передернуло от отвращения.
Дэвид наклонился вперед. Его лицо отражало искреннее сострадание.
— Эмили, я глубоко сожалею, что мой дядя так с тобой обошелся…
— Сожалеешь! Настолько ли глубоко, чтобы отвезти меня обратно в Хьюстон?
Дэвид густо покраснел.
— Ты знаешь, что я не могу этого сделать, Эмили.
— Почему же? Объясни!
Дэвид беспомощно развел руками:
— Эмили, будь благоразумной. У тебя нет средств на жизнь, нет защитника, кроме дяди…
— О, он великолепно меня защищает!
— Кроме того, ты теперь его жена. Я не могу просто так увезти тебя, против желания мужа. Если бы ты получила его согласие на отъезд, тогда я мог бы увезти тебя куда пожелаешь. Со временем все может наладиться, Эмили, — сделал Дэвид неуклюжую попытку ее утешить.
Она вскочила и подошла к окну, стараясь успокоиться. Дождь теперь лил как из ведра.
— Твой дядя меня ненавидит, потому что я напоминаю ему Оливию, и еще ненавидит за то, что я никогда не стану Оливией. Это… это безнадежно.
— Прости меня, — прошептал он. — Мне так грустно видеть тебя несчастной, Эмили. Но теперь я вернулся. И останусь до тех пор, пока не буду уверен, что дядя ведет себя как джентльмен.
При этих словах Эмили расхохоталась ему в лицо.
— В таком случае ты никогда не уедешь! — И из глаз ее брызнули злые слезы.
Дэвид прикусил губу, вид у него был крайне смущенный.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы тебе стало лучше, дорогая. И возможно, мы сумеем добиться каких-то сдвигов с Марией. Скажи, какой она показалась тебе после возвращения домой?
Эмили беспомощно развела руками:
— Дэвид, к ней невозможно подступиться. Видит Бог, я пыталась с ней подружиться. Я объяснила ей, как вышло так, что мы с твоим дядей поженились, но она немедленно сделала из этого совершенно абсурдные выводы. Вбила себе в голову, что из-за меня ее отослали из дому, и теперь меня за это ненавидит.