Райт Гарри. Человек, который жил под землей

бормотал он. До сих пор сидят в своем кино...
После отдыха работать стало намного легче. Он вынул уже больше десятка
кирпичей. Настроение у него поднялось. Вынул еще один кирпич - и пальцы
ушли в пустоту. Отлично! Что там дальше? Еще один подвал? Он расширил
отверстие, пролез в него, прошел по неровному полу и натолкнулся на
металлическую поверхность. Зажег спичку и увидел, что стоит в подвале за
отопительным котлом; впереди, в дальнем конце помещения была дверь. Он
пошел туда и открыл ее; за дверью был свален всякий хлам. Через окошко над
головой просачивался дневной свет.
Потом стал слышен тихий непрекращающийся стук. Что это? Часы? Нет,
стучало громче, чем часы, и не так равномерно. Он перенес к окну пустой
ящик, стал на него и выглянул в проход между домами. Потом осторожно
поднял фрамугу и вылез наружу; тут стук слышался отчетливей. Огляделся,
вокруг никого. Поднял голову, посмотрел на ряды подоконников. Стук стал
понятен. Пишущая машинка, сказал он себе. Она работала где-то прямо над
ним. Он ухватился за гофрированный поясок водосточной трубы и подтянулся;
через узкий в ракурсе просвет окна он увидел метрах в трех от себя дверную
ручку. Нет, это была не дверная ручка: маленький диск из нержавеющей стали
с множеством штрихов-отметок. У него захватило дух: жуткая белая кисть
руки, возникнув словно из воздуха, тронула металлический диск и повернула
его сперва влево, потом вправо. Сейф!.. Циферблат вдруг исчез, громадная
стальная дверь открылась на него, и он увидел на полках сейфа зеленые
пачки бумажных денег, столбики монет, завернутые в коричневую бумагу,
разнокалиберные ящички и стеклянные банки. Сердце у него застучало. Боже
милостивый! Белая рука ныряла в сейф за зелеными пачками и столбиками
монет. Потом исчезла, и он услышал мягкий щелчок закрывшейся двери. Теперь
был виден только стальной циферблат. Пишущая машинка стучала без
передышки, но ее он не видел. Он моргнул - наяву ли это все происходит? За
всю свою жизнь он не видел столько денег.
У него родился дерзкий замысел; держась одной рукой за трубу, он
вытащил из-за пояса отвертку. Если белая рука опять станет крутить диск,
он проследит, на сколько диск повернулся влево, потом вправо, - и узнает
шифр! Кровь быстрее побежала по жилам. А числа нацарапаю прямо здесь,
подумал он. Держась за трубу одной рукой, он карябнул отверткой по
кирпичу. Ага, можно. Теперь есть ради чего сидеть под землей. Он ждал
долго, но белая рука не появлялась. Черт! Будь он повнимательнее, он
сосчитал бы обороты еще в тот раз. Он спустился на землю и задумчиво стоял
в проходе между домами.
Как забраться в эту комнату? Он снова залез в подвал и увидел
деревянную лестницу, ведущую наверх. Не в ту ли комнату, где сейф? Вдруг
испугавшись, что, пока он здесь стоит, кто-то поворачивает циферблат, он
вылез в окно, поднялся по водосточной трубе и заглянул; стальной циферблат
блестел пустым блеском. Он спустился на землю и стиснул кулаки. Ладно,
надо обследовать подвал. Вернулся в подвал, поднялся по лестнице до двери
и заглянул в замочную скважину; там было темно, но стук машинки,
по-прежнему приглушенный и шедший неизвестно откуда, слышался где-то
близко. Он толкнул дверь; вдоль одной стены тянулся стол, загроможденный
радиоприемниками и электроприборами. Радиомагазин, пробормотал он.
А что, можно поставить у себя в пещере радио. Нашел мешок, засунул туда
приемник и вскинул на плечо. Закрыл за собой дверь, спустился по лестнице
и с огорчением остановился посреди подвала. Загадку циферблата он так и не
решил, и это его раздражало. Он опустил приемник на пол, снова выбрался
через окно, влез по водосточной трубе и сощурился: стальная дверь как раз
закрывалась. Черт! Опять не увидел, как набрали шифр. Был бы потерпеливей,
сейчас бы уже знал его! Как забраться в эту комнату? Он должен туда
забраться. Можно высадить окно, но лучше не оставлять следов. По правую
руку, прикинул он, должен быть подвал того дома, где стоит сейф; значит,
если пробить дыру вот здесь, он будет у цели. Он начал тихонько ковырять
стену; дело шло туго, потому что кирпичи были сухие. Наконец он вытащил
один и осторожно положил на пол. Шуметь нельзя; за стеной могут быть люди.
Вытащил кирпич из второго слоя, но дальше был третий. Он скрипнул зубами,
теряя терпение. Выну еще один, решил он. Когда выковырял третий, из дыры
потянуло. Он приготовился бежать, но ничего не случилось.
Расширив отверстие, он протиснулся в него и очутился в кромешной
темноте. Чиркнул спичкой, увидел ступеньки, поднялся по ним, заглянул в
замочную скважину: и там темно... Прислушался, не стучит ли машинка, но
все было тихо. Может быть, контора закрылась? Он нажал на ручку, открыл
дверь - и вздрогнул от ледяного ветра. В темноте, на железных крюках,
ввинченных в низкий потолок, висели половинки и четверти свиных, бараньих,
говяжьих туш - красное мясо, одетое холодным белым салом. Прямо перед ним
было заиндевелое стекло, оттуда доносились непонятные звуки. От запаха
сырого мяса его затошнило, и он попятился. Мясная лавка, прошептал он.
Вдруг ослепительно вспыхнул свет, и он втянул голову в плечи.
Прищурился; желтый свет залил красно-белые ряды туш. Появился человек в
перепачканной красным куртке и снял со стены окровавленный мясницкий нож.
Рассчитывая, что мясник не увидит его в темноте, он тихо прикрыл дверь и
оставил только щелку для наблюдения. Мясник снял кусок туши, положил на
окровавленную колоду, нагнулся и хватил секачом. Лицо у него было
жестокое, квадратное, угрюмое; под носом чернели усики, в левый глаз лез
масляный чуб. Он поднимал секач и утробно крякал, всаживая его в мясо.
Разделав кусок, он стер кровь с колоды липкой мешковиной и повесил секач
на крюк. И с гордым видом, неся кусок мяса на согнутой руке, как мяч,
вышел.
Хлопнула дверь, и свет погас; опять он очутился в потемках. С
облегчением перевел дух. Из-за стекла, покрытого инеем, послышался голос
мясника: "Сорок восемь центов фунт, уважаемая". Он встрепенулся - ему надо
еще что-то сделать. По что? Он уставился на секач, потом вдруг чихнул и
похолодел от страха, что мясник его услышит. Однако дверь не открылась. Он
снял секач и осмотрел окровавленное острое лезвие. За белым стеклом
музыкально и переливчато динькнула касса.
Рассеянно держа секач, он потер стекло большим пальцем и через
оттаявший кружок увидел торговый зал магазина. Там не было никого, кроме
хозяина, который уже надевал пиджак и шляпу. За витриной на улице светило
тусклое солнце; проходили люди, и время от времени слышался смех и гудение
проносящейся машины. Он поглядел внимательнее и увидел на правом прилавке
магазина, под москитной сеткой, груши, виноград, лимоны, апельсины,
бананы, персики и сливы. В животе у него засосало.
Мясник выключил свет, а он скрипнул зубами и пробормотал: "Не запирай
ледник..." Мясник вышел на улицу и запер магазин снаружи. Слава богу!
Можно еще поесть! Его била дрожь, но он заставил себя потерпеть. Солнце
ушло, лучи его еще мешкали в небе, улицу постепенно затапливали сумерки.
Он отворил дверь и шагнул в магазин. Прочел задом наперед надпись на
витрине: НИК. ФРУКТЫ И МЯСО. Он засмеялся, взял спелую желтую грушу и
откусил; брызнул сок; слюнные железы так стосковались по делу, что рот
свело. Он съел три груши, заглотал шесть бананов и разделался с
несколькими апельсинами: пооткусывал им макушки и, присосавшись к дыркам,
выдавил сок прямо в рот.
Нашел умывальник, включил воду, отложил секач и ловил губами струю,
покуда живот чуть не разорвался. Тогда он выпрямился и рыгнул, впервые за
все время под землей испытывая довольство. Сел на пол, свернул самокрутку
и закурил, щуря от дыма покрасневшие глаза. Он наблюдал, как клочок неба
за витриной стал красным, потом багровым; спустилась ночь, и он задумчиво
закурил новую самокрутку. Какая-то часть сознания силилась вспомнить мир,
который он покинул, а другая часть сопротивлялась этому. Сменяя друг
друга, перед ним прошли жена, его хозяйка миссис Вутен, трое полицейских,
которые его арестовали... Теперь он обладал ими, как не мог обладать,
когда жил на земле. Почему так получилось, он не понимал, но желания
вернуться к ним у него тоже не было. Он засмеялся и загасил самокрутку;
встал.
Он подошел к уличной двери и выглянул наружу. Душой он не мог прибиться
ни к миру земному, ни к миру подземному. Он изнемогал от желания выйти, но
рассудок трезво советовал ему остаться здесь. Неожиданно для самого себя
он поддел замок ломиком и одним движением сорвал его; дверь распахнулась
наружу.
В сумерках он увидел, что к нему направляются белый мужчина и белая
женщина. Подобрался, выжидая, когда они пройдут; но они подошли прямо к
двери и остановились перед ним.
- Я хочу купить фунт винограда, - сказала женщина.
С ужасом он отступил в магазин. Белый мужчина отодвинулся в сторонку, а
женщина вошла.
- Дайте мне фунт черного, - сказала она.
Мужчина, моргая, медленно подошел поближе.
- Где Ник? - спросил он.
- Вы уже собирались закрывать? - спросила женщина.
- Да, мэм, - невнятно ответил он. Дыхание у него прервалось на
несколько секунд, а потом он опять пробормотал: - Да, мэм.
- Извините, - сказала женщина.
На улице зажглись фонари, и в магазине стало чуть светлее. Бежать? Но
тогда поднимут тревогу. Медленно, сонно он подошел к прилавку, поднял
виноградную гроздь и показал женщине.
- Прекрасно, - сказала она. - Но тут, наверно, больше фунта?
Он не ответил. Мужчина пристально глядел на него.
- Положите мне в пакет, - сказала женщина, копаясь в сумочке.
- Хорошо, мэм.
Он увидел под прилавком стопу бумажных пакетов; открыл один и сунул
туда виноград.
- Спасибо. - Женщина взяла пакет и положила на его черную ладонь десять
центов.
- Где Ник? - еще раз спросил мужчина. - Ужинает?
- Что, сэр? Да, сэр, - прошептал он.
Пара вышла, а он, дрожа, стоял в дверях. Когда они скрылись из виду, он
рассмеялся и заплакал. Но быстро взял себя в руки - мимо с лязгом проезжал
трамвай. Он с презрением швырнул монетку под ноги и вышел на теплую
вечернюю улицу. Несколько робких звезд уже дрожали в небе. Улица была
прекрасна, но таила угрозу. Он подошел к запертому киоску и взглянул на
газеты и журналы. Ему бросился в глаза заголовок: РАЗЫСКИВАЮТ
НЕГРА-УБИЙЦУ.
У него возникло чувство, будто кто-то неожиданно напал сзади и
раздевает его; он ошалело оглянулся, шмыгнул обратно в магазин, забрал
секач, оставленный возле умывальника, и спустился через ледник в подвал.
Долго стоял там, тяжело дыша. Знают же, что я ничего не сделал,
пробормотал он. Но как это доказать? Он подписал признание. Ни в чем не
повинный, он чувствовал себя виноватым, осужденным. Он зажег спичку,
поднес к стальному лезвию и не мог отвести глаз от мерзких пятен засохшей
крови. Потом, пальцы сжали рукоять секача со всей силой, какая еще
оставалась в теле, ему захотелось отшвырнуть секач, но и этого он не мог.
Огонек спички заколыхался и потух; он протиснулся в дыру и положил секач в
мешок с приемником. Он решил сохранить нож, хотя сам не знал для чего.
Он уже собирался уйти, но вдруг вспомнил про сейф. В какой стороне
контора? Плюнуть на это? Нет, надо попробовать еще раз. Напротив
последнего своего лаза он начал проковыривать ломиком еще один. Он так
устал и запыхался от этой работы, что один раз просто лег на пол. Но дыру
в конце концов пробил. Протиснулся в нее и опять почуял запах угля. Зажег
спичку; да, как обычно, лестница наверх. Он на цыпочках поднялся к двери и
тихо отворил ее. Перед стальным шкафом стояла блондинка, белая девушка, и
смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами. Она побледнела и
тонко взвизгнула. Он скатился по лестнице, кинулся к дыре, пролез и с
лихорадочной торопливостью стал закладывать ее кирпичами. Услышал громкие
голоса, замер.
- В чем дело, Алиса?
- Человек...
- Какой человек? Где?
- Человек... в топ двери...
- Что за чепуха!
- Он смотрел на меня из-за двери!
- Да тебе приснилось.
- Я видела его!
Девушка расплакалась.
- Никого тут нет.
Раздался голос другого мужчины.
- Что у вас, Боб?
- Алиса говорит, что видела за дверью человека!
- А ну, посмотрим.
Он ждал, приготовясь бежать. На лестнице послышались шаги.
- Никого тут нет.
- Окно заперто.
- И двери никакой нет.
- Тебе надо уволить эту барышню.
- Думаешь? С женщинами это бывает.
- Она у тебя нервная.
Оба рассмеялись. По лестнице снова протопали ноги. Хлопнула дверь. Он с
облегчением, вздохнул - пронесло. Однако он не выполнил того, что задумал;
комнату он увидел только мельком и не понял, тут ли сейф. Это надо
выяснить. Он смело полез в дыру, перед лестницей снял туфли, тихо поднялся
и заглянул в замочную скважину. При этом нечаянно тронул дверь лбом, и она
бесшумно отошла на долю сантиметра; девушка стояла перед стальным шкафом,
спиной к нему. Чуть дальше за ней - сейф. Он спустился по лестнице, ликуя:
нашел!
Теперь надо узнать шифр. Проникнуть сюда он сможет, даже если заперто
окно рядом с водосточной трубой. Он юркнул через свой лаз в подвал, где
оставил приемник и секач. Потом снова вылез в окно, вскарабкался по
водосточной трубе и заглянул. Стальной циферблат блестел одиноко,
отбрасывая желтый свет невидимой лампы. Смирившись с неизбежным ожиданием,
он сел на землю и прислонился к стене. Издалека долетали слабые звуки
земной жизни; один раз он озадаченно поглядел в темное небо. Он то и дело
вставал, поднимался по трубе и смотрел, не повернет ли белая рука
циферблат, но рука не появлялась. Он кусал губы от нетерпения. Не деньги
его манили, а то, что он может взять их безнаказанно. А вдруг сейчас рука
поворачивает диск? Влез, поглядел, но белой руки не было видно.
Может быть, лучше наблюдать непрерывно? Да; ухватился поудобнее за
трубу и глядел на циферблат, пока не заслезились глаза. Когда не стало сил
висеть, спустился на землю. Снизу услышал, как хлопнула дверь, тут же
вскарабкался, заглянул. И оцепенел: за стеклом мелькнула неясная фигура.
Одной рукой обнимая трубу, в другой держа наготове отвертку, чтобы
процарапать шифр на стене, он смотрел туда немигающим взглядом. Слух
уловил: Динь... Динь... Динь... Динь... Динь... Динь... Динь... Семь
часов, прошептал он. Может быть, они сейчас закрывают? Какой магазин будет
открыт в такую поздноту? И живет кто-нибудь сзади? Есть ночной сторож или
нет? Может, сейф уже заперли на ночь! Черт! Пока он ел в магазине, они все
позапирали... Он уже собрался слезать, но в это время белая рука
протянулась к циферблату, повернула на один оборот вправо и поставила на
шестерку. С дрожью в пальцах он процарапал отверткой на кирпиче 1-П-6.
Рука дважды провернула диск в обратную сторону и остановила на двойке; он
нацарапал на стене 2-Л-2. Диск повернулся на четыре оборота вправо и опять
остановился на шести; он написал 4-П-6. Диск сделал три оборота в левую
сторону и остановился на нуле; он записал 3-Л-0. Дверь сейфа открылась, и
он опять увидел пачки зеленых денег и столбики завернутых монет. Порядок,
угрюмо сказал он.
Тут он оцепенел от изумления. Рук стало две. Правая взяла пачку зеленых
бумажек и живо сунула в левый рукав. Руки дрожали; правая сунула в левый
рукав еще одну пачку. Ворует, сказал он про себя. Он возмутился, словно
деньги были его. И хоть он сам намеревался украсть деньги, этот жалкий
человек вызывал у него презрение. Ему казалось, что, если украдет он сам,
это будет совсем другое дело. Он хотел украсть деньги ради самого ощущения
от кражи и не собирался истратить из них ни гроша; а этот человек, ясное
дело, крадет, чтобы истратить, и скорей всего, на развлечения. Громадная
стальная дверь закрылась с мягким щелчком.
Он, хоть и сердился, был доволен. Контора скоро закроется. Я их обчищу,
торжествовал он. Представил себе, как вся контора ежится от страха; что ж
с того, что они не виноваты, - полиция их помытарит, как его мытарили. И
сроду им не догадаться, как пропали деньги, если не найдут его лаз в
подвале.
Он спустился на землю и рассмеялся озорно и беззаботно, как подросток.
Над головой с громким скрипом закрылось окно, и он распластался по
стене. Поглядел наверх: кто-то закрывал окно надежной металлической
сеткой. Это вам не поможет, хихикнул он про себя. Он стоял у трубы, пока
желтый свет в конторе не погас. Тогда он слез в подпал, взял мешок с
приемником, и секачом, пробрался через один и через другой лаз и ощупью
нашел дорогу в подвал дома, где стоял сейф. Двигался замедленно, дышал
тихо. Теперь поосторожней, сказал он себе. Там может быть сторож... В
памяти, словно написанный мелом на черной доске, стоял шифр. Ужом он
протиснулся в последнюю дыру, крадучись поднялся по лестнице, взялся за
ручку и приоткрыл дверь на ладонь. Тут храбрость его выдохлась;
воображение стало рисовать опасности.
Может быть, ночной сторож уже поджидает его с пистолетом. Он надел
кепку на палец и высунул из-за косяка. Если выстрелит, попадет в кепку; но
все было тихо. Занесши ломик, чтобы в случае чего сразу отбить нападение,
он приоткрыл дверь пошире. Так он простоял минут пять, лязг трамвая
заставил его очнуться. Он вошел в комнату. Через широкое окно лился лунный
свет. Он встал перед сейфом и тут же одернул себя. Сперва надо
оглядеться... Обошел комнату и обнаружил закрытую дверь. Может быть, там
ночной сторож? Открыл дверь, увидел раковину с краном и унитаз. Еще одна
дверь, слева, вела и громадную темную комнату, которая казалась пустой; в
дальнем конце этой комнаты он различил очертания еще одной двери. Никого
тут нет, сказал он себе.
Он встал перед сейфом и тронул циферблат; диск провернулся легко. Он
засмеялся и крутанул его просто так, для интересу. Займись делом, сказал
он себе. Он стал набирать шифр, записанный на черной доске его памяти; это
было так просто, что казалось, сейф и не заперт вовсе. Замок послушно
отпустил тяжелую дверь; он взялся за ручку и сильно потянул, но косная
масса тронулась с места неохотно. Затаив дыхание, он глазел на зеленые
банкноты в пачках, столбики завернутых монет, на забавные стеклянные
банки, наполненные белыми шариками, на продолговатые зеленые металлические
коробки. Воровато оглянулся; не верилось, что никто не крикнет ему
"Стой!".
Вот уж утром удивятся, подумал он. Он раскрыл свой мешок и взял туго
перевязанную пачку денег; бумажки были новые и хрустящие. Его привели в
восхищение ровные, чисто обрезанные кромки. Эти люди в Вашингтоне свое
дело знают, подумал он. Он потер деньги пальцами, словно пытаясь
обнаружить в них какие-то скрытые свойства. Поднес пачку к носу и
принюхался к запаху свежей краски. Бумажки как бумажки, пробормотал он.
Бросил пачку в мешок и взял из сейфа другую. Стоя с мешком в руках, он
думал и смеялся.
Не радовался богатству - его занимали только цвет и форма денег и
разнообразные переживания, которые испытывают из-за них люди на
поверхности земли. Мешок уже заполнился на треть, когда ему пришло в
голову проверить, какого достоинства там бумажки; оказалось, что он, не
подумав, накидал туда много пачек по одному доллару. К лешему их, сказал
он с отвращением. Буду брать крупные... Вывалил мелкие деньги на пол и
смахнул с полок в мешок все пачки стодолларовых, какие были, а потом сгреб
свертки монет.
Потом подошел к столу, где стояла пишущая машинка - та самая, на
которой работала девушка со светлыми волосами. Машинка очаровала его; он
ни разу в жизни не пользовался такой вещью. Это был странный служебный
инструмент, нечто существовавшее за пределами его жизни. Всякий раз, когда
ему случалось зайти в контору, где женщина печатала на машинке, он говорил
почти шепотом. Смутно припомнив, как это делали при нем, он вставил в
машинку лист бумаги; лист пошел косо, и он не знал, как его выровнять.
Тихо и почтительно произнося буквы вслух, он отстучал на клавишах свое
имя: _фредданиэлс_. Посмотрел на него и рассмеялся. Ничего, он еще
научится печатать как следует.
Ну да, машинку тоже прихватим. Поднял ее и положил в мешок, на деньги.
Он не считал, что крадет: секач, приемник, деньги, машинка - все имели
одинаковую ценность и значили для него одно и то же. Все они были важными
игрушками людей, живших в мертвом мире солнечного света и дождя, в мире,
который он покинул, в мире, где его осудили, сочли виновным.
Но что это за контора? Он задумался. Что это за темная комната у него
за спиной? Он поискал у себя спички и обнаружил, что осталась только одна.
Прислонил мешок к сейфу и вслепую двинулся по задней комнате, наталкиваясь
на гладкие металлические предметы, похожие на какие-то машины. В
недоумении протянул руку к стене, но выключателя не нашел. Что же,
придется зажечь последнюю. Встал на колени и чиркнул возле самого пола,
прикрыв огонек ладонями. Помещение напоминало фабрику, везде стояли столы
и верстаки. Над столами висели лампы с зелеными абажурами; он включил одну
и стянул пониже, чтобы свет не распространялся в стороны. Возле верстаков
стояли табуретки, и он решил, что люди здесь занимаются каким-то ремеслом.
Обойдя комнату, он нашел несколько начатых книжечек со спичками. Теперь бы
сигареты найти! Но их не было.
Так что же тут такое? На одном верстаке он увидел блокнот, и на
страничках его была шапка: ПНР - ЮВЕЛИРНОЕ ПРОИЗВОДСТВО. Губы у него сами
собой раскрылись кружочком, потом, он выключил свет, подбежал к сейфу,
взял оттуда стеклянную банку и поглядел на крохотные белые шарики.
Осторожно вынул один, и оказалось, что шарик завернут в папиросную бумагу.
Развернул его и увидел прозрачный камешек, похожий на стекло, сверкавший
белыми и голубыми искрами. Бриллианты, прошептал он.
Он стал грубо срывать бумажки с камней, и вскоре на его ладони
засверкала драгоценным огнем целая горка. Дрожа, он вытащил из сейфа все
четыре банки и опустил в мешок. Потом, схватил металлическую коробку,
встряхнул ее и в ней загремели какие-то мелкие вещи. Он поддел крышку
отверткой. Кольца! Сотни и сотни... Дорогие или нет? Он загреб горсть, и
из камней ударили прерывистые струйки огня. Тоже с бриллиантами, сказал
он. Подковырнул крышку другой коробки. Часы! Многоголосое мягкое тиканье
наполнило уши. Минуту он просто не мог пошевелиться, потом побросал все
коробки в мешок.
Он захлопнул дверь сейфа, потом, не сходя с места, огляделся - не
упустил ли чего. Ага! В комнате, где стояли машины, он видел дверь. Что за
ней? Тоже ценности? Он вернулся в мастерскую, прошел через нее и в
нерешительности остановился перед дверью. Наконец взялся за ручку и
толкнул дверь; в комнате за ней было темно. Он осторожно шагнул туда и
провел пальцами по стене, нашаривая, как всегда, выключатель, - и вдруг
окаменел. В комнате что-то шевельнулось! Что это? Убраться потихоньку с
добытыми кольцами, бриллиантами и деньгами? Зачем рисковать тем, что уже
взял? Он выждал, но ничего больше не услышал, успокоился и решил
продолжать обход. Зажечь спичку? Но огонек сделает его прекрасной мишенью.
Он услышал слабый вздох и опять насторожился; теперь он был убежден, что
рядом есть кто-то живой, живой и дышащий. Он на цыпочках двинулся вдоль
стены, все время боясь на что-нибудь налететь. Ему повезло; он нашел
выключатель.
Нет; не включай свет... Но тут он спохватился, что не знает, в какой
стороне дверь. Черт! Придется включить свет или зажечь спичку. Он долго
держал палец на выключателе, но тут его осенила идея. Опустился на колени,
поднял руку к выключателю и нажал: если сразу выстрелят, пуля должна
пройти над головой. Он заранее сощурился и увидел все сразу, как только
вспыхнул свет. Вздрогнул, задохнулся, застыл. Прямо перед ним, так близко,
что он чуть не вскрикнул, было человеческое лицо.
Он не смел пошевелиться - из боязни задеть этого человека. Если тот
откроет глаза, можно ожидать чего угодно. Длинный и костлявый человек
лежал навзничь на узкой койке с грязной подушкой, спал в одежде; обросшее
темной щетиной лицо глядело прямо в потолок. Спящий вздохнул, и он
приготовился защищаться, но тот только забормотал и отвернул лицо от
света. Скорее свет выключить, подумал он. И, уже поднимаясь с колен,
увидел на полу возле койки пистолет и пояс с обоймами. Он возьмет пистолет
и пояс - не стрелять, а просто так, на память, как привозят какую-нибудь
ерунду с деревенской ярмарки. Он поднял их и хотел уже погасить свет, но
тут заметил фотографию на стуле возле головы спящего; с фотографии
улыбалась женщина, снятая среди ровного поля, а возле нее стояли двое
маленьких детей, мальчик и девочка. Он снисходительно улыбнулся: он мог бы
пустить пулю сторожу в голову, и для того все было бы кончено...
Он выключил свет и бесшумно вернулся в комнату, где стоял сейф;
застегнул на себе пояс с патронами и подвесил кобуру на правом боку. После
этого по-петушиному зашагал по комнате, лениво склонив голову к плечу;
вдруг резко остановился, выхватил пистолет и со зловещим видом направил
его на воображаемого противника. "Пу!" - выстрелил он шепотом. И согнулся
от беззвучного смеха. Точно как в кино, сказал он.
Долго разглядывал свою добычу, потом взял полотенце из туалетной
комнаты и туго перевязал мешок. Когда он поднял голову, его испугала
собственная тень на стене напротив. Он взял мешок, сволок его вниз по
лестнице и протащил через подвал, пыхтя от натуги. Протиснулся в лаз, на
скорую руку заложил его кирпичами и наконец добрался с мешком до своей
пещеры. Обливаясь потом, он стоял в темноте и думал о бриллиантах, о