Страница:
Фолко сглотнул и помчался вслед за эльфами. Вскоре они добежали все до поля, на котором, сбившись в кучу, роханцы, ощетинившись щитами и копьями, сдерживали истерлингскую конницу. Хотя со стороны все гораздо больше походило на избиение младенцев. Степняки, непревзойденные мастера копья, попадающие его острием на полном скаку в игольное ушко, без проблем. Играючи били пехоту то в глаз, то в ноги. Роханский строй тут же смыкался, но с каждым разом становилось все тревожнее и тревожнее. И тут к роханской пехоте прибыло небольшое подкрепление в лице хоббита, гномов и эльфов. Небольшой спецотряд привычным стальным клювом набросился на истерлингскую конницу, зайдя им в тыл. Малыш своим мечом разрубал соседнего всадника вместе с лошадью, а Торин топором отрубал всаднику лошади ноги одновременно с тем, как хоббит подрезал взмахом своего тесака жилы на ногах лошадей. Эльфы, славящиеся своим благородным отношением к животным, старались щадить лошадей, поэтому они только выкалывали им глаза, а Отлис тут же брызгал из газового баллончика ослепшим лошадям под хвост. Те мгновенно становились бешеными и, сбрасывали всадников, набрасывались друг на друга, топтали упавших всадников, словом начинался сущий кавардак. А наши герои, проложив себе коридор в этом лошадином хаосе, пешей рысью проследовали внутрь роханского войска. Их встречали как героев. Каждый хлопал по плечу, трепал за шлем, говорили поздравительные слова. Там где проходили наши герои, простые роханские воины приободрялись и стояли насмерть не щадя ни себя ни врагов, ни рядом стоящих соратников. Роханская фаланга сжимала свои ряды, держа натиск пришедших в себя и разъяренных истерлингов, к конным войскам Вождя подтянулась панцирная пехота Прирунья, но роханцы держались. Их сплачивал звонкий голос хоббита, верещавшего то слева, то справа что-то типа "всех убью, один останусь". Он вселял в их сердца надежду, и отряд держался. А Торин и Малыш успешно прикрывали своего малорослого мохноногого друга.
Шло время, отрезанная со всех сторон пехота, сохраняя строй, редела на глазах. Вокруг уже были не только истерлинги и прирунцы, но и воинственные хегги, хочуги. К счастью, хазгов было очень мало, но их снайперы, раз за разом при помощи своих чудовищных луков и стрел пронзали сразу по двое-трое защитников.
Хоббит, тяжело дыша, во время краткосрочного отдыха внутри шеренги, жадно глотал воду из меха. Малорослый воин, вставший на защиту Рохана, мог гордиться собой. Он весь был покрыт кровью с ног до головы. Его мелкопакостные ручонки уже подустали. Он колол и рубил на автомате, понимая, что еще немного, и он дрогнет. Подкрадывалась усталость. Но хоббит не мог не отдать должное и своим соратникам. Волею судьбы и благодаря нелепому упрямству полководцев Марки, пехота умудрялась совершить невозможное. Она притягивала к себе все воинство Вождя, словно магнит-железо. Подобно засорившемуся унитазу, она вздымала вокруг себя курганы из вражеских тел. Уже весь берег Великой реки на большую глубину был запружен продолжающими переправу бесчисленными войсками Вождя. Однако самые хорошо вооруженные воины Вождя, элитные подразделения уже давно сложили голову. Взамен них, на роханцев продолжали наседать уже слабовооруженные бойцы в легких доспехах. Шло время. Секунды, минуты, часы, а фаланга все держалась и держалась. Даже видавшие виды полководцы Вождя таращили свои глаза, когда им каждый час докладывали, что роханцы держат строй в чистом поле, не имея никаких укреплений.
И тут, когда уже Фолко поскользнулся в луже крови, когда ему в грудь ударило копье, отбросив его назад на несколько локтей; когда уже над не успевающим развернуться Торином завис конный истерлинг с отведенным для удара копьем; именно в этот момент вновь раздались звуки засорившегося унитаза. Королевский горн грянул столь неожиданно, что враги замешкались, и это промедление тут же стоило жизни противникам хоббита и Торина. Это подуставший Малыш, смеха ради, попытался разрубить своим гигантским двуручным мечом пролетавшую мимо бабочку. Не удержавшего равновесия, Маленького гнома повело, и его страшный клинок с легкостью перерубил ноги коню истерлинга, а продолжавшее круговое движение лезвие, сделало оборот еще раз на 360 градусов (Малыш, чтобы удержаться на ногах продолжал двигаться вокруг своей оси), во время второго прохода развалило пополам истерлинга и занесшего над хоббитом копье орка.
- Щиты за спину! Отход, - разъяснил сигнал хоббиту Отлис. Он закинул себе щит на спину, а потом, вспомнив о судьбе сотника, огляделся и, вырвав из рук одного раненого роханца щит, протянул его хоббиту.
Этот отход мало напоминал тактические действия. Он больше напоминал паническое бегство в сторону туалета при приступе диареи. Вослед бежавшим воинам марки тут же вынеслась конница Вождя, намереваясь превратить бегство роханцев в их смерть. И тут навстречу коннице Вождя вынесся роханский конный полк, прятавшийся в складках местности. Фолко с замеревшим сердцем следил за тем, как всадники в черных плащах разрядили в упор арбалеты, и как сократившийся втрое полк роханской конницы тут же развернулся на 180 градусов и помчался прочь.
Обрадованная конница истерлингов помчалась вслед. А за сбежавшей с поля боя конницей и убегающей пехотой устремилось все остальное воинство Олмера. Все поле вскоре оказалось забито воинами Олмера. Фаланга оказалась окружена со всех сторон. Бежать было уже некуда.
- Похоже, конец, - выдохнул Отлис, бросая меч и поднимая руки. Его примеру последовали было эльфы, но тут, над полем раздался знакомый звук рога. Он пробудил надежду в упавших духом, а те, кто был готов дорого продать свою жизнь и вовсе воспряли духом, набросившись на озадаченного врага. А спустя еще минуту, окрестности потряс многотысячный топот. Враг, окруживший роханскую фалангу, сам оказался окружен быстрой, непобедимой доселе конницей марки. Склонив к земле копья, всадники смело помчались на спины врагов.
И стало ясно, что полководцы Марки сполна использовали свой шанс, заманив врага в ловушку.
- Война - хуйня, главное маневры, - радостно заявил хоббит, передумавший умирать. - Мочи истерлингов, - радостно заорал он. Враг заколебался, его ряды бегали слева направо и справа налево, но ловушка захлопнулась. Конница налетела на врага, одним махом опрокинув его по всей линии фронта. Одновременно поджала и фаланга, пользуясь, стесненностью сбившегося в огромную толпу врага. Роханцы принялись истреблять врагов пачками, конница истерлингов оказалась смешана с пехотой, и противостоять хорошо обученным всадникам Марки просто физически не могла. Над полем повисла торжествующая песнь унитазного рога. Великая победа была близка.
А тем временем, в лагере Олмера, Вождь мерил шагами свою палатку.
- Вождь, это все чистая шара, чистое стечение обстоятельств, они это не готовили, оно само получилось, - стенания одного из полководцев Олмера походили на плач Ярославны.
- Сам знаю, - сказал, словно отрубил, вождь. - Не могли они превзойти меня, великого стратега всех времен и народов, это глупейшее стечение обстоятельств...
- Вождь, вождь, - в шатер вбежал Санделло. - Ангмарский полк, дезертировавший неделю назад в полном составе, явился с повинной. Их предводитель готов припасть к твоим стопам, и просить твоей милости, Вождь. Не зря ты приказал размагнитить все компасы в твоем войске, - торжествующе сказал горбун. - Вот они и заблудились, ханурики несчастные.
Вождь быстрым шагом вышел из шатра. Ангмарская конница, включая коней, стояла на одном колене, преклонив голову.
- Прости нас, товарищ Эарнил, - принялся бубнить ангмарский предводитель. - Бес попутал, хотели эльфийских красавиц поймать и сдать тебе в поликлинику для опытов. Есть хотелось, хотели полевую кухню у соломенноголовых отбить, пробки на дорогах, дождь, ветер, плохие дороги, короче мы не виноватые, - предводитель заплакал, прижимаясь к поле темного плаща Вождя.
- Встаньте, - скомандовал Олмер. - Идите и искупите свою вину. Ударьте соломенноголовым в спину. Каждый, кто принесет по голове врага, будет прощен...
Не прошло и пяти минут, как в спину роханской коннице, добивающей пехоту Вождя, ударил ангмарский конный полк. И столько ярости горело во взорах врагов, столько арбалетных болтов было у них в боеприпасах, что роханцы смешались и дрогнули. А потом наступил предсказуемый перелом. Теперь уже воины Марки оказались в глубоком котле. Непобедимые всадники Марки гибли один за другим, ангмарцы не знали устали, каждый бросался не щадя ни себя, ни своего коня на одного, двух, трех врагов. И каждый из них громко и слитно кричал в унисон со всеми сотоварищами:
- Я ужас, летящий на крыльях ночи, я - Черный Плащ, - и повторяя фразу каждый раз, ангмарцы спускали курок арбалета и тут же перезаряжали его вновь. Ужас овладел роханцами. Пехота Вождя, приободрившись, тут же ощетинилась копьями и ударила и в сторону кольца конников и в сторону роханской фаланги. Но роханская пехота, понимая, что если сомнут ее, то полягут все, стояла насмерть. Хоббит и гномы, злые донельзя, раз за разом выходили из строя, устраивая врагам кровавую баню. Нунчаки Малыша, небрежно выполненные в виде двухпудовых гирь с железной рукояткой на цепи, приводили всех врагов в трепет и ужас. Враги бросались бежать, а им в спину летели копья и дротики. Прошло полчаса, и ценой неимоверных усилий, фаланга Марки воссоединилась с конницей. На поле сражения начался форменный бардак в стиле стенка на стенку. Ввиду тесноты ратного поля, смешались со своей пехотой и конники Вождя. Поголовное истребление друг друга длилось до самого вечера. А затем сметливые роханцы принялись поодиночке убегать с поля сражения. К ночи практически каждый роханец, оставшийся в живых и могущий двигаться, покинул поле битвы. Что самое интересное, так это то, что сражение продолжалось и без них. Воины Вождя в кромешной тьме убивали друг друга. А утром, Олмер взглянул на поредевшее наполовину войско и приказал повесить начальника штаба. Также он приказал повесить каждого ангмарца, который явился под трибунал с головой не роханца, как было сказано, а с головами своих сотоварищей, зарубленных сослепу ночью, впотьмах.
А в лагере роханцев царило уныние. Отступавшие войска не имели ни секунды свободного времени, такую скорость развил сам Король Марки на своем верном мотоцикле, выполненном в виде фигуры скакуна. Прикрепив королевский рог с унитазным звуком к рулю мотоцикла, Король, проезжая мимо очередной деревни, давал сигнал. Под звуки бормочущего унитаза в каждой деревне под знамена вставали новые бойцы. Они присоединялись к отступающим войскам и бодро маршировали отступление, причем, с гораздо большим рвением и усердием, чем понюхавшие крови и пота бойцы.
Утром зачитали приказ Короля. Всех раненых оставить на попечение пастухов, бросить обозы, посадить всю пехоту на лошадей и галопом уходить по направлению к Эдорасту.
- Пошли вы все к Эдорасту, вояки хреновы, - закончил зачитывать королевский приказ глашатай. - Там вы и покажете, кто вы на самом деле, эдорастцы или роханцы.
Слушать все это без слез было невозможно. Эдораст был последним оплотом для отступления роханцев во все времена. Еще предки роханцев прятались в Эдорасте после набегов на мирных хлебопашцев-орков. Поугоняв к себе в Эдораст всю орочью скотину, роханцы потихоньку выжили ослабевших от голода орков с нынешних территорий. А тех орков, кто пытался сопротивляться наливавшейся силе Марки, в соответствии с указом Теодена ноль ноль ноль первого раскулачили, продав орков-кулаков в рабство гномам-морийцам...
Глава 21. Исенская дуга.
Шло время, отрезанная со всех сторон пехота, сохраняя строй, редела на глазах. Вокруг уже были не только истерлинги и прирунцы, но и воинственные хегги, хочуги. К счастью, хазгов было очень мало, но их снайперы, раз за разом при помощи своих чудовищных луков и стрел пронзали сразу по двое-трое защитников.
Хоббит, тяжело дыша, во время краткосрочного отдыха внутри шеренги, жадно глотал воду из меха. Малорослый воин, вставший на защиту Рохана, мог гордиться собой. Он весь был покрыт кровью с ног до головы. Его мелкопакостные ручонки уже подустали. Он колол и рубил на автомате, понимая, что еще немного, и он дрогнет. Подкрадывалась усталость. Но хоббит не мог не отдать должное и своим соратникам. Волею судьбы и благодаря нелепому упрямству полководцев Марки, пехота умудрялась совершить невозможное. Она притягивала к себе все воинство Вождя, словно магнит-железо. Подобно засорившемуся унитазу, она вздымала вокруг себя курганы из вражеских тел. Уже весь берег Великой реки на большую глубину был запружен продолжающими переправу бесчисленными войсками Вождя. Однако самые хорошо вооруженные воины Вождя, элитные подразделения уже давно сложили голову. Взамен них, на роханцев продолжали наседать уже слабовооруженные бойцы в легких доспехах. Шло время. Секунды, минуты, часы, а фаланга все держалась и держалась. Даже видавшие виды полководцы Вождя таращили свои глаза, когда им каждый час докладывали, что роханцы держат строй в чистом поле, не имея никаких укреплений.
И тут, когда уже Фолко поскользнулся в луже крови, когда ему в грудь ударило копье, отбросив его назад на несколько локтей; когда уже над не успевающим развернуться Торином завис конный истерлинг с отведенным для удара копьем; именно в этот момент вновь раздались звуки засорившегося унитаза. Королевский горн грянул столь неожиданно, что враги замешкались, и это промедление тут же стоило жизни противникам хоббита и Торина. Это подуставший Малыш, смеха ради, попытался разрубить своим гигантским двуручным мечом пролетавшую мимо бабочку. Не удержавшего равновесия, Маленького гнома повело, и его страшный клинок с легкостью перерубил ноги коню истерлинга, а продолжавшее круговое движение лезвие, сделало оборот еще раз на 360 градусов (Малыш, чтобы удержаться на ногах продолжал двигаться вокруг своей оси), во время второго прохода развалило пополам истерлинга и занесшего над хоббитом копье орка.
- Щиты за спину! Отход, - разъяснил сигнал хоббиту Отлис. Он закинул себе щит на спину, а потом, вспомнив о судьбе сотника, огляделся и, вырвав из рук одного раненого роханца щит, протянул его хоббиту.
Этот отход мало напоминал тактические действия. Он больше напоминал паническое бегство в сторону туалета при приступе диареи. Вослед бежавшим воинам марки тут же вынеслась конница Вождя, намереваясь превратить бегство роханцев в их смерть. И тут навстречу коннице Вождя вынесся роханский конный полк, прятавшийся в складках местности. Фолко с замеревшим сердцем следил за тем, как всадники в черных плащах разрядили в упор арбалеты, и как сократившийся втрое полк роханской конницы тут же развернулся на 180 градусов и помчался прочь.
Обрадованная конница истерлингов помчалась вслед. А за сбежавшей с поля боя конницей и убегающей пехотой устремилось все остальное воинство Олмера. Все поле вскоре оказалось забито воинами Олмера. Фаланга оказалась окружена со всех сторон. Бежать было уже некуда.
- Похоже, конец, - выдохнул Отлис, бросая меч и поднимая руки. Его примеру последовали было эльфы, но тут, над полем раздался знакомый звук рога. Он пробудил надежду в упавших духом, а те, кто был готов дорого продать свою жизнь и вовсе воспряли духом, набросившись на озадаченного врага. А спустя еще минуту, окрестности потряс многотысячный топот. Враг, окруживший роханскую фалангу, сам оказался окружен быстрой, непобедимой доселе конницей марки. Склонив к земле копья, всадники смело помчались на спины врагов.
И стало ясно, что полководцы Марки сполна использовали свой шанс, заманив врага в ловушку.
- Война - хуйня, главное маневры, - радостно заявил хоббит, передумавший умирать. - Мочи истерлингов, - радостно заорал он. Враг заколебался, его ряды бегали слева направо и справа налево, но ловушка захлопнулась. Конница налетела на врага, одним махом опрокинув его по всей линии фронта. Одновременно поджала и фаланга, пользуясь, стесненностью сбившегося в огромную толпу врага. Роханцы принялись истреблять врагов пачками, конница истерлингов оказалась смешана с пехотой, и противостоять хорошо обученным всадникам Марки просто физически не могла. Над полем повисла торжествующая песнь унитазного рога. Великая победа была близка.
А тем временем, в лагере Олмера, Вождь мерил шагами свою палатку.
- Вождь, это все чистая шара, чистое стечение обстоятельств, они это не готовили, оно само получилось, - стенания одного из полководцев Олмера походили на плач Ярославны.
- Сам знаю, - сказал, словно отрубил, вождь. - Не могли они превзойти меня, великого стратега всех времен и народов, это глупейшее стечение обстоятельств...
- Вождь, вождь, - в шатер вбежал Санделло. - Ангмарский полк, дезертировавший неделю назад в полном составе, явился с повинной. Их предводитель готов припасть к твоим стопам, и просить твоей милости, Вождь. Не зря ты приказал размагнитить все компасы в твоем войске, - торжествующе сказал горбун. - Вот они и заблудились, ханурики несчастные.
Вождь быстрым шагом вышел из шатра. Ангмарская конница, включая коней, стояла на одном колене, преклонив голову.
- Прости нас, товарищ Эарнил, - принялся бубнить ангмарский предводитель. - Бес попутал, хотели эльфийских красавиц поймать и сдать тебе в поликлинику для опытов. Есть хотелось, хотели полевую кухню у соломенноголовых отбить, пробки на дорогах, дождь, ветер, плохие дороги, короче мы не виноватые, - предводитель заплакал, прижимаясь к поле темного плаща Вождя.
- Встаньте, - скомандовал Олмер. - Идите и искупите свою вину. Ударьте соломенноголовым в спину. Каждый, кто принесет по голове врага, будет прощен...
Не прошло и пяти минут, как в спину роханской коннице, добивающей пехоту Вождя, ударил ангмарский конный полк. И столько ярости горело во взорах врагов, столько арбалетных болтов было у них в боеприпасах, что роханцы смешались и дрогнули. А потом наступил предсказуемый перелом. Теперь уже воины Марки оказались в глубоком котле. Непобедимые всадники Марки гибли один за другим, ангмарцы не знали устали, каждый бросался не щадя ни себя, ни своего коня на одного, двух, трех врагов. И каждый из них громко и слитно кричал в унисон со всеми сотоварищами:
- Я ужас, летящий на крыльях ночи, я - Черный Плащ, - и повторяя фразу каждый раз, ангмарцы спускали курок арбалета и тут же перезаряжали его вновь. Ужас овладел роханцами. Пехота Вождя, приободрившись, тут же ощетинилась копьями и ударила и в сторону кольца конников и в сторону роханской фаланги. Но роханская пехота, понимая, что если сомнут ее, то полягут все, стояла насмерть. Хоббит и гномы, злые донельзя, раз за разом выходили из строя, устраивая врагам кровавую баню. Нунчаки Малыша, небрежно выполненные в виде двухпудовых гирь с железной рукояткой на цепи, приводили всех врагов в трепет и ужас. Враги бросались бежать, а им в спину летели копья и дротики. Прошло полчаса, и ценой неимоверных усилий, фаланга Марки воссоединилась с конницей. На поле сражения начался форменный бардак в стиле стенка на стенку. Ввиду тесноты ратного поля, смешались со своей пехотой и конники Вождя. Поголовное истребление друг друга длилось до самого вечера. А затем сметливые роханцы принялись поодиночке убегать с поля сражения. К ночи практически каждый роханец, оставшийся в живых и могущий двигаться, покинул поле битвы. Что самое интересное, так это то, что сражение продолжалось и без них. Воины Вождя в кромешной тьме убивали друг друга. А утром, Олмер взглянул на поредевшее наполовину войско и приказал повесить начальника штаба. Также он приказал повесить каждого ангмарца, который явился под трибунал с головой не роханца, как было сказано, а с головами своих сотоварищей, зарубленных сослепу ночью, впотьмах.
А в лагере роханцев царило уныние. Отступавшие войска не имели ни секунды свободного времени, такую скорость развил сам Король Марки на своем верном мотоцикле, выполненном в виде фигуры скакуна. Прикрепив королевский рог с унитазным звуком к рулю мотоцикла, Король, проезжая мимо очередной деревни, давал сигнал. Под звуки бормочущего унитаза в каждой деревне под знамена вставали новые бойцы. Они присоединялись к отступающим войскам и бодро маршировали отступление, причем, с гораздо большим рвением и усердием, чем понюхавшие крови и пота бойцы.
Утром зачитали приказ Короля. Всех раненых оставить на попечение пастухов, бросить обозы, посадить всю пехоту на лошадей и галопом уходить по направлению к Эдорасту.
- Пошли вы все к Эдорасту, вояки хреновы, - закончил зачитывать королевский приказ глашатай. - Там вы и покажете, кто вы на самом деле, эдорастцы или роханцы.
Слушать все это без слез было невозможно. Эдораст был последним оплотом для отступления роханцев во все времена. Еще предки роханцев прятались в Эдорасте после набегов на мирных хлебопашцев-орков. Поугоняв к себе в Эдораст всю орочью скотину, роханцы потихоньку выжили ослабевших от голода орков с нынешних территорий. А тех орков, кто пытался сопротивляться наливавшейся силе Марки, в соответствии с указом Теодена ноль ноль ноль первого раскулачили, продав орков-кулаков в рабство гномам-морийцам...
Глава 21. Исенская дуга.
Скомандовали привал, и воины молча повалились на землю. Все роханское войско, отступавшее с такой скоростью, будто все страдали диареей, вымоталось вконец. Хоббит, упавший в мягкие заросли папоротника, тут же разбросал вокруг битое стекло, чтобы никто не беспокоил его во время сна. Гномы, прикорнувшие рядом, с усмешкой глядели на очередную проделку своего мохноногого друга.
Спустя несколько часов, хоббит проснулся в окружении друзей. К гномам прибились Нивротт и Мылохлор, Отлис, а затем, хоббит с удивлением увидел бредущего по дороге, испачканного в грязи, копоти Монпарнаса. Он, как ни в чем не бывало, шлепал по дороге, нащупывая своей тросточкой дорогу. Эльфы с волнением приподнялись и принялись махать слепому сотоварищу руками.
- Где вы, подонки? - вопросил слепой Монпарнас, обнажая клинок и размахивая им. Проходивший мимо роханец с воплем отшатнулся, но было поздно. Ухо роханца упало на тропу, а пострадавший с воплями помчался в палатку врачевателей...
Задыхаясь от смеха, эльфы бросали в Монпарнаса шишки, а тот клялся располосовать их на кожу для дивана, как только до них доберется. Монпарнас размахивал клинком весь день. Все роханцы шарахались от него как от огня, а прокопченный, ослепший Монпарнас вертел клинком со все убыстряющейся скоростью, сотворяя рукотворный ветер, лезвием своего клинка... Эльф вертел клинком и все последующие два дня, пока, наконец, не свалился замертво от усталости. За обдувавший всех легкий в течение трех дней приятный ветерок, Монпорнаса прозвали ласковым роханско-гномьим прозвищем "Доннерветтер", что в переводе означало "Эльфийский ветерок".
Отряды Рохана продолжали отступать. Войско Короля оставляло за собой выжженную землю. Пехота запаливала дома и все имущество, которое не могли реквизировать на войну с Олмером. Хозяева домов и имущества волей-неволей пополняли ряды войска Марки. Если полководцы Вождя надеялись найти на чужой земле пропитание, они жестоко ошибались. Их ждали груды остывающей золы, груды головней и обгоревшие тела тех несознательных крестьян, которые не давали подпалить свои дома.
И мало-помалу погоня стала отставать. Монпарнас, которого отходили врачеватели, тоже значительно приотстал от войска. Связываться с безумным "Доннерветтером", который, придя в себя, вновь начал размахивать клинками и порезал на шнурки для ботинок двух врачевателей, никому не хотелось с ним связываться. В войсках считали, что у Вождя начались проблемы с пропитанием, другие, более дальновидные, подозревали очередную ловушку Вождя. К числу последних относился и хоббит, он по достоинству оценил расставленную Олмером ловушку в последнем сражении.
Войско шло по богатой и ухоженной земле. Ухоженные поля, сады, аккуратные бревенчатые дома, обилие водяных мельниц на стекающих с Белых Гор ручьях. За собой Фолко и соратники оставляли пепелища, пустые бутылки и одноразовую посуду. Там и сям, виднелись большие кучи помета, выложенные в виде букв "Вождь - ацстой". По задумке роханских полководцев, эта надпись должна была повергнуть войска Вождя в уныние. Но, судя по всему, это не произвело никакого впечатления на войско Вождя. Не уничтожив, но основательно уполовинив войско Марки, Олмер бросил все войско на стремительный прорыв к Исенским бродам и Вратам Рохана. Но лавина войск Вождя шла пока севернее, обходя воинство Марки короткой дорогой вдоль Туманных гор. Но пока, в силу обстоятельств, преимущество в расстоянии имели роханцы. Вождь вынужденно медлил, подтягивая силы из глубины; выяснилось, что два некрупных передовых диверсионных спецотряда врага, высланных далеко на запад сразу после битвы, были перебиты в Туманных горах своими же союзниками орками, дело в том, что диверсионные отряды были специально переодеты в цвета Роханской Марки. После уничтожения своего авангарда Вождь придержал наступление, поджидая пока подтянутся новые силы.
К столице Рохана, славному Эдорасту, король Марки вывел почти двадцатитысячное войско: к разбитой армии присоединилось ополчения из крестьян. И еще почти сорок тысяч бойцов собрались к Эдорасту со всех концов страны - ввиду тяжелого положения, Король объявил об амнистии всех заключенных, которые способны были держать копье и держаться в седле. К мужчинам присоединились и тысяч пятнадцать воительниц-феминисток, мобилизованных под ружье специальным указом Короля. Эти разъяренные фурии были достойны имени Великой воительницы Эойвейн-стервы, бившейся вместе с полуросликом против Короля-Призрака.
Как и предполагал Фолко, король не стал задерживаться в Эдорасте. Роханская столица издревле славилась гнилыми покосившимися стенами, крепость которых не могли поправить даже неумехи-гномы, контракты с которыми заключались и разрывались ежегодно. Многочисленные зияющие дыры в стенах не позволяли оборонять столицу.
- Наша сила, бля, не в стенах, а в гордой славе наших всадников...- заявил король и вывел все свое войско в открытое поле и двинул в стороны Хельмского Ущелья и Исенским Бродам. - Но пасаран, бля, - туманно заявил король своему войску спустя день, когда все начали окапываться. - Враг не пройдет и все такое, - с этими словами, король роханцев скомандовал переправу на западный берег.
Исена по размерам была гораздо уже Андуина, но берега ее были настолько круты, что форсировавшим реку отрядам приходилось взбираться практически по отвесной круче. Естественные препятствия дополнялись рукотворными: король велел разломать все дома крестьян в округе, включая здание тюрьмы, и соорудить неприступные заграждения на самых опасных участках.
Ночью хоббиту никак не мог заснуть и принял пригоршню таблеток. И вновь ему после этого приснились вещие сны. Он вновь летал во сне, он видел скачущих в Арнор за помощью гонцов, он видел, как воинство Этчелиона сдерживает войска Олмера в Итилиэне и Анориэне. Взору хоббита открылся юг, на котором харадримы смели гондорцев до самого Пороса. Южный Гондор был оставлен на поругание пришельцам. Харадримы с гиканьем носились по вновь приобретенным землям, воровали, насиловали и угоняли скот... Затем, взор хоббита перенесся в прекрасный Валинор. Он словно физически оказался в этом прекрасном городе, величественные каменные заборы которого, сплошь и рядом были украшены вмонтированными через каждые пять шагов огромными бриллиантами. Эта неземная красота, даже, несмотря на витки колючей проволоки над этими прекрасными заборами, пленяла хоббита, он понимал, почему все стремились сюда, в Валинор. Руки хоббита действовали по наитию, он обхватил огромный бриллиант, размером с арбуз и принялся выколупывать его из забора. Он выудил эльфийский тесак и дело пошло быстрее. Мраморный забор медленно, но верно поддавался действию волшебной эльфийской стали. Спустя еще минуту, в заборе зияла огромная дыра, которую просто закрывал бриллиант, и хоббиту стало понятно, почему тот светился таким неземным огнем. Из дыры в заборе бил приятный, мягкий свет, он то и подсвечивал бриллиант как бы изнутри, заставляя тот сверкать в виде фонаря. Хоббиту стало любопытно, зачем надо было использовать бриллиант в виде фонаря, зачем фонарь расположен так низко, всего в одном локте от мостовой, и что за свет бьет оттуда, из-за забора. Хоббит просунул голову в дырку, чтобы заглянуть во двор и тут же отшатнулся как ужаленный. Кто-то с той стороны забора наподдал по хоббитской голове, как по футбольному мячу, да еще с такой силой, что голова недовольно загудела. Кровь бросилась в голову Фолко, и он, бросился бежать вдоль забора, намереваясь разобраться с обидчиком. Снеся пинком калитку, оказавшуюся с другой стороны забора, хоббит ворвался в чудный, Валинорский сад и, подбежав вплотную к дырке в заборе, остановился. Перед ним предстала дырка в заборе, а в самой дырке торчала чья-то голова.
- Гэндальф кизлодда, - завопил вдруг ни с того, ни с сего хоббит, и наподдал своей задубелой мохноногой ногой по чьей-то донельзя удивленной эльфийской морде... Морда тут же исчезла, а хоббит тут же проснулся.
На восточном берегу Исены ночью стало светло как днем. Бесчисленное количество костров, разожженных не таившимися врагами, навевало уныние и пораженческие настроения в роханских душах. Олмеру не нужно было прятать свои силы. Завтра он готовился сломить сопротивление Марки и устремиться дальше, на Север, к Арнору и эльфийским крепостям. Блокированный со всех сторон Гондор не в силах был помочь роханцам.
- Вот, пожалели свои жизни и не спасли Средиземье, - мучительно размышлял хоббит. - А ведь можно было не убивать Олмера, а встать на его сторону, там был бы почет, слава, любовь женщин и тысяча триалонов каждому...
Настало утро. Над шеренгами пехоты вился парок, это каждому воину поутру выдали по мерзавчику здравура из королевских запасов. Маленькие бутылочки водки внесли приятное разнообразие в жизнь защитников Марки. Их оптимизм не убавил даже прочитанный приказ Короля - стоять насмерть, ибо отступать некуда. Дополнительно, им сообщили, что в случае победы, каждому бойцу будет выдано в бессрочное пользование по 10 литров здравура...
Фаланга роханцев занимало, как понял Фолко, самое опасное положение - преграждал путь врагам по дороге, что вела с востока. Здесь, в холмистой цепи западного берега зиял широкий разрыв, через который проходил древний тракт, ведущий на север, к Изенгарду, и на северо-запад, через Эникибеникивейт и Минхерриат к Арнору. Наезженной дороги более не существовало, дорожные службы Рохана все деньги, выделяемые на протяжении трех эпох, безбожно проворовали, так что возводить баррикаду поперек нее даже не пришлось, все сделала сама природа, соорудив безумное нагромождение глубоких ям, огромных валунов. Все это было переплетено безумной порослью уже пожухшей травы и скрыто под ее покрывалом.
Строй воинов Марки растянулся на двадцать лиг, вдоль всей излучины Исены. Арсеналы короля были опустошены. Всем бойцам были розданы все, чтоб было в арсеналах, включая запасы стрелы времен второй эпохи. Каждый воин имел по два лука и вдосталь стрел. Никто не мог сравниться с хазгами в умении протыкать стрелами себе подобных, но воинов у роханцев было гораздо больше, чем хазгов, к тому же, как подслушал хоббит у палатки короля, никто не собирался повторять ошибку Андуина, когда врагу дали переправиться, не встретив его у самой кромки воды.
Солнце показалось из-за восточного берега. Зато с запада подул противный пронизывающий ветер. Фолко для проверки пустил стрелу по ветру, вскоре, пролетев раза в полтора больше, чем обычно, стрела, скрылась из виду в лагере врага. Оттуда донесся чей-то крик. Хоббит, непонятно почему, расплылся в улыбке. У него вдруг еще затеплилась надежда, что все обойдется. Что было тому причиной, неизвестно, но практически сразу после выстрела хоббита. Вождь двинул свои войска на переправу.
На сей раз, роханцы не стали ждать, пока враги начнут форсировать реку. Луки воинов марки принялись осыпать стрелами враз почерневшие склоны холмов противоположного берега.
Ни хоббит, ни гномы, не знали, началась ли атака по всей длине Исенской излучины, или только на их участке, но вскоре им уже было не до этого. Вождь неожиданно пустил в ход невиданные никем полки странных невысоких воинов, ростом чуть повыше хоббита, и их подручных, огромных зверей, похожих на волков, но доросших до размеров тигра. Громкий рык раздался вокруг, испуганно заржали кони.
- Волки позорные, - разнесся на западном берегу вопль хоббита, и в следующую секунду, еще одна туча стрел осыпала неведомых бойцов со зверями. Рычание сменилось скулежом, визгом, но тигроволки с разбега бросались в водный поток, легко преодолевая легкое течение реки. Фолко и эльфы стреляли не переставая. Половина зверей не доплыла до берега, зато вторая половина прыжками двинулась на роханскую пехоту. Хоббит бросился внутрь фаланги, якобы за стрелами, и вовремя. Стая набросилась на первые ряды пехоты и принялась завтракать. Вопли съедаемых роханцев, скулеж зверей, которых принимались рубить соратники "завтрака", все нагнетало непередаваемый ужас. Вдобавок ко всему, со вражеского берега вынеслись толстые стрелы хазгов с зазубренными наконечниками. Они пронзали все и вся, ни один доспех, ни один щит не спасал от гибельного ливня. Но гибельный рой оказался смертоносным не только для роханцев, но и для страшных зверей. Вскоре, полностью истребленные первые ряды пехоты полегли вместе со зверями. Вторые и третьи ряды залегли загодя. Но вскоре, хазги принялись обстреливать врагов искривленными стрелами. Взмывая вверх, такие стрелы со страшной скоростью неслись вниз, поражая залегших роханцев. Вскочивших в панике пехотинцев тут же утыкали роем прямых стрел. А затем, наступила краткая передышка, сменившаяся вскоре криками и мольбами о помощи. Залегшие роханцы подняли голову, и увидели набегающую вражескую пехоту, которая под прикрытием зверей и хазгского смертоносного ливня, успели подняться по склонам и принялись убивать уткнувшихся в землю бойцов фаланги. Поняв, что еще немного, и их ждет неминуемая смерть, роханцы под заунывные крики своих командиров, бросились на врага как в последний бой. Не ожидавшие подобного воины Вождя смешались и дрогнули. В следующий миг роханцы с дружным боевым кличем, позаимствованным у хоббита, "всех убью, один останусь" дружно ударили по смешавшимся истерлингам, привязали каждому на шею по двухпудовой гире и скинули их в реку. Тех, кто сопротивлялся, били гирями по голове. Впереди всех, размахивая двухпудовым нунчаком в виде гири на цепи, безумствовал Маленький Гном.
Спустя несколько часов, хоббит проснулся в окружении друзей. К гномам прибились Нивротт и Мылохлор, Отлис, а затем, хоббит с удивлением увидел бредущего по дороге, испачканного в грязи, копоти Монпарнаса. Он, как ни в чем не бывало, шлепал по дороге, нащупывая своей тросточкой дорогу. Эльфы с волнением приподнялись и принялись махать слепому сотоварищу руками.
- Где вы, подонки? - вопросил слепой Монпарнас, обнажая клинок и размахивая им. Проходивший мимо роханец с воплем отшатнулся, но было поздно. Ухо роханца упало на тропу, а пострадавший с воплями помчался в палатку врачевателей...
Задыхаясь от смеха, эльфы бросали в Монпарнаса шишки, а тот клялся располосовать их на кожу для дивана, как только до них доберется. Монпарнас размахивал клинком весь день. Все роханцы шарахались от него как от огня, а прокопченный, ослепший Монпарнас вертел клинком со все убыстряющейся скоростью, сотворяя рукотворный ветер, лезвием своего клинка... Эльф вертел клинком и все последующие два дня, пока, наконец, не свалился замертво от усталости. За обдувавший всех легкий в течение трех дней приятный ветерок, Монпорнаса прозвали ласковым роханско-гномьим прозвищем "Доннерветтер", что в переводе означало "Эльфийский ветерок".
Отряды Рохана продолжали отступать. Войско Короля оставляло за собой выжженную землю. Пехота запаливала дома и все имущество, которое не могли реквизировать на войну с Олмером. Хозяева домов и имущества волей-неволей пополняли ряды войска Марки. Если полководцы Вождя надеялись найти на чужой земле пропитание, они жестоко ошибались. Их ждали груды остывающей золы, груды головней и обгоревшие тела тех несознательных крестьян, которые не давали подпалить свои дома.
И мало-помалу погоня стала отставать. Монпарнас, которого отходили врачеватели, тоже значительно приотстал от войска. Связываться с безумным "Доннерветтером", который, придя в себя, вновь начал размахивать клинками и порезал на шнурки для ботинок двух врачевателей, никому не хотелось с ним связываться. В войсках считали, что у Вождя начались проблемы с пропитанием, другие, более дальновидные, подозревали очередную ловушку Вождя. К числу последних относился и хоббит, он по достоинству оценил расставленную Олмером ловушку в последнем сражении.
Войско шло по богатой и ухоженной земле. Ухоженные поля, сады, аккуратные бревенчатые дома, обилие водяных мельниц на стекающих с Белых Гор ручьях. За собой Фолко и соратники оставляли пепелища, пустые бутылки и одноразовую посуду. Там и сям, виднелись большие кучи помета, выложенные в виде букв "Вождь - ацстой". По задумке роханских полководцев, эта надпись должна была повергнуть войска Вождя в уныние. Но, судя по всему, это не произвело никакого впечатления на войско Вождя. Не уничтожив, но основательно уполовинив войско Марки, Олмер бросил все войско на стремительный прорыв к Исенским бродам и Вратам Рохана. Но лавина войск Вождя шла пока севернее, обходя воинство Марки короткой дорогой вдоль Туманных гор. Но пока, в силу обстоятельств, преимущество в расстоянии имели роханцы. Вождь вынужденно медлил, подтягивая силы из глубины; выяснилось, что два некрупных передовых диверсионных спецотряда врага, высланных далеко на запад сразу после битвы, были перебиты в Туманных горах своими же союзниками орками, дело в том, что диверсионные отряды были специально переодеты в цвета Роханской Марки. После уничтожения своего авангарда Вождь придержал наступление, поджидая пока подтянутся новые силы.
К столице Рохана, славному Эдорасту, король Марки вывел почти двадцатитысячное войско: к разбитой армии присоединилось ополчения из крестьян. И еще почти сорок тысяч бойцов собрались к Эдорасту со всех концов страны - ввиду тяжелого положения, Король объявил об амнистии всех заключенных, которые способны были держать копье и держаться в седле. К мужчинам присоединились и тысяч пятнадцать воительниц-феминисток, мобилизованных под ружье специальным указом Короля. Эти разъяренные фурии были достойны имени Великой воительницы Эойвейн-стервы, бившейся вместе с полуросликом против Короля-Призрака.
Как и предполагал Фолко, король не стал задерживаться в Эдорасте. Роханская столица издревле славилась гнилыми покосившимися стенами, крепость которых не могли поправить даже неумехи-гномы, контракты с которыми заключались и разрывались ежегодно. Многочисленные зияющие дыры в стенах не позволяли оборонять столицу.
- Наша сила, бля, не в стенах, а в гордой славе наших всадников...- заявил король и вывел все свое войско в открытое поле и двинул в стороны Хельмского Ущелья и Исенским Бродам. - Но пасаран, бля, - туманно заявил король своему войску спустя день, когда все начали окапываться. - Враг не пройдет и все такое, - с этими словами, король роханцев скомандовал переправу на западный берег.
Исена по размерам была гораздо уже Андуина, но берега ее были настолько круты, что форсировавшим реку отрядам приходилось взбираться практически по отвесной круче. Естественные препятствия дополнялись рукотворными: король велел разломать все дома крестьян в округе, включая здание тюрьмы, и соорудить неприступные заграждения на самых опасных участках.
Ночью хоббиту никак не мог заснуть и принял пригоршню таблеток. И вновь ему после этого приснились вещие сны. Он вновь летал во сне, он видел скачущих в Арнор за помощью гонцов, он видел, как воинство Этчелиона сдерживает войска Олмера в Итилиэне и Анориэне. Взору хоббита открылся юг, на котором харадримы смели гондорцев до самого Пороса. Южный Гондор был оставлен на поругание пришельцам. Харадримы с гиканьем носились по вновь приобретенным землям, воровали, насиловали и угоняли скот... Затем, взор хоббита перенесся в прекрасный Валинор. Он словно физически оказался в этом прекрасном городе, величественные каменные заборы которого, сплошь и рядом были украшены вмонтированными через каждые пять шагов огромными бриллиантами. Эта неземная красота, даже, несмотря на витки колючей проволоки над этими прекрасными заборами, пленяла хоббита, он понимал, почему все стремились сюда, в Валинор. Руки хоббита действовали по наитию, он обхватил огромный бриллиант, размером с арбуз и принялся выколупывать его из забора. Он выудил эльфийский тесак и дело пошло быстрее. Мраморный забор медленно, но верно поддавался действию волшебной эльфийской стали. Спустя еще минуту, в заборе зияла огромная дыра, которую просто закрывал бриллиант, и хоббиту стало понятно, почему тот светился таким неземным огнем. Из дыры в заборе бил приятный, мягкий свет, он то и подсвечивал бриллиант как бы изнутри, заставляя тот сверкать в виде фонаря. Хоббиту стало любопытно, зачем надо было использовать бриллиант в виде фонаря, зачем фонарь расположен так низко, всего в одном локте от мостовой, и что за свет бьет оттуда, из-за забора. Хоббит просунул голову в дырку, чтобы заглянуть во двор и тут же отшатнулся как ужаленный. Кто-то с той стороны забора наподдал по хоббитской голове, как по футбольному мячу, да еще с такой силой, что голова недовольно загудела. Кровь бросилась в голову Фолко, и он, бросился бежать вдоль забора, намереваясь разобраться с обидчиком. Снеся пинком калитку, оказавшуюся с другой стороны забора, хоббит ворвался в чудный, Валинорский сад и, подбежав вплотную к дырке в заборе, остановился. Перед ним предстала дырка в заборе, а в самой дырке торчала чья-то голова.
- Гэндальф кизлодда, - завопил вдруг ни с того, ни с сего хоббит, и наподдал своей задубелой мохноногой ногой по чьей-то донельзя удивленной эльфийской морде... Морда тут же исчезла, а хоббит тут же проснулся.
На восточном берегу Исены ночью стало светло как днем. Бесчисленное количество костров, разожженных не таившимися врагами, навевало уныние и пораженческие настроения в роханских душах. Олмеру не нужно было прятать свои силы. Завтра он готовился сломить сопротивление Марки и устремиться дальше, на Север, к Арнору и эльфийским крепостям. Блокированный со всех сторон Гондор не в силах был помочь роханцам.
- Вот, пожалели свои жизни и не спасли Средиземье, - мучительно размышлял хоббит. - А ведь можно было не убивать Олмера, а встать на его сторону, там был бы почет, слава, любовь женщин и тысяча триалонов каждому...
Настало утро. Над шеренгами пехоты вился парок, это каждому воину поутру выдали по мерзавчику здравура из королевских запасов. Маленькие бутылочки водки внесли приятное разнообразие в жизнь защитников Марки. Их оптимизм не убавил даже прочитанный приказ Короля - стоять насмерть, ибо отступать некуда. Дополнительно, им сообщили, что в случае победы, каждому бойцу будет выдано в бессрочное пользование по 10 литров здравура...
Фаланга роханцев занимало, как понял Фолко, самое опасное положение - преграждал путь врагам по дороге, что вела с востока. Здесь, в холмистой цепи западного берега зиял широкий разрыв, через который проходил древний тракт, ведущий на север, к Изенгарду, и на северо-запад, через Эникибеникивейт и Минхерриат к Арнору. Наезженной дороги более не существовало, дорожные службы Рохана все деньги, выделяемые на протяжении трех эпох, безбожно проворовали, так что возводить баррикаду поперек нее даже не пришлось, все сделала сама природа, соорудив безумное нагромождение глубоких ям, огромных валунов. Все это было переплетено безумной порослью уже пожухшей травы и скрыто под ее покрывалом.
Строй воинов Марки растянулся на двадцать лиг, вдоль всей излучины Исены. Арсеналы короля были опустошены. Всем бойцам были розданы все, чтоб было в арсеналах, включая запасы стрелы времен второй эпохи. Каждый воин имел по два лука и вдосталь стрел. Никто не мог сравниться с хазгами в умении протыкать стрелами себе подобных, но воинов у роханцев было гораздо больше, чем хазгов, к тому же, как подслушал хоббит у палатки короля, никто не собирался повторять ошибку Андуина, когда врагу дали переправиться, не встретив его у самой кромки воды.
Солнце показалось из-за восточного берега. Зато с запада подул противный пронизывающий ветер. Фолко для проверки пустил стрелу по ветру, вскоре, пролетев раза в полтора больше, чем обычно, стрела, скрылась из виду в лагере врага. Оттуда донесся чей-то крик. Хоббит, непонятно почему, расплылся в улыбке. У него вдруг еще затеплилась надежда, что все обойдется. Что было тому причиной, неизвестно, но практически сразу после выстрела хоббита. Вождь двинул свои войска на переправу.
На сей раз, роханцы не стали ждать, пока враги начнут форсировать реку. Луки воинов марки принялись осыпать стрелами враз почерневшие склоны холмов противоположного берега.
Ни хоббит, ни гномы, не знали, началась ли атака по всей длине Исенской излучины, или только на их участке, но вскоре им уже было не до этого. Вождь неожиданно пустил в ход невиданные никем полки странных невысоких воинов, ростом чуть повыше хоббита, и их подручных, огромных зверей, похожих на волков, но доросших до размеров тигра. Громкий рык раздался вокруг, испуганно заржали кони.
- Волки позорные, - разнесся на западном берегу вопль хоббита, и в следующую секунду, еще одна туча стрел осыпала неведомых бойцов со зверями. Рычание сменилось скулежом, визгом, но тигроволки с разбега бросались в водный поток, легко преодолевая легкое течение реки. Фолко и эльфы стреляли не переставая. Половина зверей не доплыла до берега, зато вторая половина прыжками двинулась на роханскую пехоту. Хоббит бросился внутрь фаланги, якобы за стрелами, и вовремя. Стая набросилась на первые ряды пехоты и принялась завтракать. Вопли съедаемых роханцев, скулеж зверей, которых принимались рубить соратники "завтрака", все нагнетало непередаваемый ужас. Вдобавок ко всему, со вражеского берега вынеслись толстые стрелы хазгов с зазубренными наконечниками. Они пронзали все и вся, ни один доспех, ни один щит не спасал от гибельного ливня. Но гибельный рой оказался смертоносным не только для роханцев, но и для страшных зверей. Вскоре, полностью истребленные первые ряды пехоты полегли вместе со зверями. Вторые и третьи ряды залегли загодя. Но вскоре, хазги принялись обстреливать врагов искривленными стрелами. Взмывая вверх, такие стрелы со страшной скоростью неслись вниз, поражая залегших роханцев. Вскочивших в панике пехотинцев тут же утыкали роем прямых стрел. А затем, наступила краткая передышка, сменившаяся вскоре криками и мольбами о помощи. Залегшие роханцы подняли голову, и увидели набегающую вражескую пехоту, которая под прикрытием зверей и хазгского смертоносного ливня, успели подняться по склонам и принялись убивать уткнувшихся в землю бойцов фаланги. Поняв, что еще немного, и их ждет неминуемая смерть, роханцы под заунывные крики своих командиров, бросились на врага как в последний бой. Не ожидавшие подобного воины Вождя смешались и дрогнули. В следующий миг роханцы с дружным боевым кличем, позаимствованным у хоббита, "всех убью, один останусь" дружно ударили по смешавшимся истерлингам, привязали каждому на шею по двухпудовой гире и скинули их в реку. Тех, кто сопротивлялся, били гирями по голове. Впереди всех, размахивая двухпудовым нунчаком в виде гири на цепи, безумствовал Маленький Гном.