После того как в 1934 году Окуневская снялась в фильме «Пышка», к ней пришла слава. Жизнь с мужем тогда уже дала трещину, и на ее горизонте появились совсем другие поклонники – богатые, знаменитые. В нее были влюблены многие тогдашние знаменитости: режиссеры Николай Садкович, Леонид Луков, Николай Охлопков, писатель Михаил Светлов, музыкант Эмиль Гилельс. Она же выбрала себе в мужья преуспевающего писателя – 30-летнего Бориса Горбатова.
Т. Окуневская вспоминает: «Я познакомилась с ним в 1938 году, в летнем кафе журналистов. Там иногда появлялись в меню большущие вкусные раки, и все любители сбегались туда ими полакомиться. Меня в кафе привел мой симпатичный и добрый друг Илюша Вершинин. Он знал, что я – страстный ракоед. Бориса, как выяснилось, пожирала та же страсть. Илюша нас и познакомил.
Ухаживать Борис не умел, как, впрочем, все наши несчастные советские мужчины. Он предложил мне писать вместе с ним сценарий. В Переделкино мы сочинили сценарий, который до сих пор хранится где-то на «Мосфильме». Было очень весело. Мы были молоды, познакомились и подружились с Симоновым, Долматовским… Однако Бориса писатели почему-то не любили. К нам почти никто не ходил. Изредка заходил Твардовский, один раз – Фадеев…»
В браке с Горбатовым Окуневская родила дочь Ингу.
Между тем экранная сексапильность Окуневской сыграла с ней злую шутку: на нее «положил глаз» сам Лаврентий Берия. В конце 1945 года, когда Горбатов в качестве журналиста уехал на Нюрнбергский процесс, Берия обманом заманил красавицу актрису в свой особняк на улице Качалова. Сама она так описывает тот день: «Оказалось, мы едем не сразу в Кремль, а должны сначала подождать в особняке, когда закончится заседание. Входим… Накрытый стол, на котором есть все, что только может прийти в голову. Я сжалась, сказала, что перед концертом не ем, а тем более не пью, и он – Берия – не стал настаивать, как другие грузины, чуть ли не вливающие вино за пазуху. Он начал есть – некрасиво, жадно, руками, – пить, болтать. Меня попросил только пригубить доставленное из Грузии «наилучшее из вин». Через некоторое время он встал и вышел в одну из дверей – не извиняясь, ничего не сказав… Явившись вновь, объяснил, что заседание «у них» закончилось, но Иосиф так устал, что концерт отложил. Я встала, чтобы уехать домой. Он сказал, что теперь можно выпить и что, если я не выпью этот бокал, он меня никуда не отпустит. Я стоя выпила. Он обнял меня за талию и подтолкнул к двери. Но не к той, в которую сам выходил, и не к той, в которую мы вошли. И, противно сопя в ухо, тихо сказал, что уже поздно, что надо немного отдохнуть, что потом он сам отвезет меня домой. И все, и провал. Очнулась: тишина, никого вокруг… Изнасилована, случилось непоправимое. Чувств нет, выхода нет. Веки не закрываются даже рукой…»
Много позже дочь актрисы подвергнет сомнению это происшествие. По ее словам, Окуневская могла придумать эту историю о себе после того, как услышала от дочери рассказ о том, как Берия затащил в постель ее одноклассницу – 16-летнюю московскую школьницу.
Между тем благосклонности знаменитой актрисы добивался в те годы еще и маршал Югославии Иосип Броз Тито. Их знакомство произошло при следующих обстоятельствах.
В 1946 году Окуневской, как одной из красивейших актрис советского кино, предложили отправиться в заграничное турне. Она, естественно, согласилась. Турне проходило в пяти странах, в том числе и в Югославии. В то время там с большим успехом демонстрировался фильм с ее участием «Ночь над Белградом», поэтому югославы встречали актрису особенно тепло. Руководителем страны Иосипом Броз Тито был организован прием в ее честь. Во время той встречи он предложил ей остаться в Хорватии навсегда, даже пообещал построить для нее киностудию. «Потом мы обязательно поженимся», – заявил он ей в конце встречи. Окуневская остаться в Югославии не решилась.
Их роман продолжался еще какое-то время и выглядел достаточно романтично. Например, каждый раз после спектакля «Сирано де Бержерак» с ее участием из югославского посольства ей приносили целую корзину черных роз. В другой раз маршал Югославии специально пригласил в Белград театр «Ленком», надеясь, что вместе с театром приедет на гастроли и Окуневская. Однако компетентные органы прекрасно разгадали маневр Иосипа Броз Тито и, со своей стороны, предприняли соответствующие меры. В день вылета к актрисе подошел художественный руководитель театра Берсенев и заявил: «Татьяна Кирилловна, вы должны остаться в Москве. Иначе гастроли отменят». И она осталась.
Однако этим эпизодом «югославская» тема в судьбе Окуневской не исчерпалась. Если с Иосипом Броз Тито актрису связывали чисто платонические отношения, то вот с послом СФРЮ в СССР Владо Поповичем у нее случился самый настоящий роман (это именно Попович приносил ей цветы от Иосипа Броз Тито). Вспоминая те дни, актриса пишет: «Это было изумительно. Красив Попович был неимоверно. Я даже собиралась уйти от Горбатова. Когда Владо устно передавал мне что-либо по поручению Тито, я всегда спрашивала: «Вы за себя это говорите или за маршала?» А закончилось все довольно банально. Горбатов возвращался из длительной командировки, и Владо устроил мне истерику – чтобы я переехала жить к нему. А истерик я не выношу. В общем, мы поругались. Потом Попович из Союза бежал – когда Тито со Сталиным поссорились. Больше я его никогда не видела…»
Знал ли Горбатов о том, что его молодая жена изменяет ему с другими мужчинами? Знал. Однако, как это ни странно, ничего со своей стороны не предпринимал. Сама Окуневская говорит об этом так: «Когда я кем-то увлекалась, Горбатов отлично про это знал. Он был тактичен в такое время… А я его держала на расстоянии».
Не менее влиятельным ухажером актрисы был и тогдашний министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов. Но ему не повезло: когда во время одного из приемов в гостинице «Москва» он полез к ней целоваться, она влепила ему пощечину. Правда, тогда актриса не знала, кем в реальности был этот человек. Он же ей этого не простил. 13 ноября 1948 года Окуневскую арестовали по статье 58.10 – антисоветская агитация и пропаганда. Ей инкриминировали следующее: во-первых, в доносе некоего Жоржа Рублева (это был псевдоним гэбэшного стукача) говорилось, что Окуневская, встречая Новый год под Веной, в особняке маршала Конева, подняла тост за тех, кто погибает в сталинских лагерях; во-вторых, в Киеве, на съемках картины «Сказка о царе Салтане», актриса в перерыве между съемками посетила кафе на Прорезной и там якобы произнесла такие слова: «Все коммунисты – лживые и нечестные люди».
Кроме того, Окуневской припомнили и связь с «врагом» – югославским послом Поповичем. Во время ареста никакого ордера ей предъявлено не было, актрисе показали только короткую записку: «Вы подлежите аресту. Абакумов».
После 13 месяцев содержания в одиночной камере, где ее не только подвергали изнурительным допросам, но и избивали, Окуневскую привели в лубянский кабинет Абакумова. По ее словам, в тот день стол шефа госбезопасности ломился от различных яств, которые испускали такой аромат, что ей, похудевшей до 46 килограммов, стало плохо. Абакумов видел это и, наверное, считал, что сопротивление гордой женщины сломлено. (Таким образом он одержал уже не одну победу.) Когда он попытался обнять Окуневскую, та, как и во время их первой встречи, влепила ему пощечину. Этим она собственноручно подписала себе приговор: ее осудили на 10 лет и отправили в один из лагерей в Джезказгане (таких лагерей она сменит затем еще целых четыре).
Лагерная «эпопея» Окуневской длилась более четырех лет. Вроде бы немного по меркам того жестокого времени, однако так может показаться только обывателю, никогда не хлебавшему лагерной баланды. За эти годы актриса несколько раз была на грани голодной смерти, однажды даже чуть не умерла от гнойного плеврита. Однако каждый раз, когда над ней нависала смертельная опасность, какое-то чудо отводило беду в сторону. Но самое удивительное, что именно в лагере Окуневская встретила свою первую и единственную в жизни настоящую любовь.
Его звали Алексей. Они встретились в Каргопольлаге, в агитбригаде, где он играл на аккордеоне. По словам Окуневской, она влюбилась в него с первого взгляда. Вскоре и он обратил на нее внимание. Однако ничего между ними быть не могло: если бы хоть кто-то из спецчасти увидел их вместе, их бы тут же разлучили навсегда. Поэтому уделом влюбленных были лишь короткие встречи после репетиций в агитбригаде.
Между тем законный муж осужденной актрисы, Горбатов, счел за благо вычеркнуть ее из своей жизни навсегда. (К слову, моральное право на это он имел: на протяжении многих лет Окуневская, не стесняясь, наставляла ему «рога».) За все время, пока она находилась на Лубянке, он не принес жене ни одной передачи. А как только Татьяну отправили в лагерь, тут же выселил ее мать из своей квартиры. Однако приемную дочь Ингу Горбатов от тюрьмы спас. Более того, устроил ее учиться в престижный институт, хотя дети «врагов народа» к высшему образованию тогда не допускались.
Вскоре он женился на актрисе Театра сатиры Н. Архиповой. Правда, прожил с новой женой недолго: в 1954 году, в возрасте 42 лет, он умер от инсульта. (Н. Архипова после этого вышла замуж за актера Г. Менглета и счастливо прожила с ним многие годы).
В том же году из лагеря была выпущена на свободу и Окуневская. Алексей остался в лагере. Судьба его сложилась трагически: тоже освободившись через какое-то время, он умер от туберкулеза в Тарту. Там его и похоронили.
Вернувшись в Москву, Окуневская поселилась на Арбате у своей, уже замужней, дочери (ее бывшую квартиру теперь занимали двое актеров Театра сатиры). Замуж после освобождения Татьяна больше не вышла. Она говорит: «Я решила, что лучше отрублю себе руку, чем вновь выйду замуж. Я так и сказала дочери: если заговорю о замужестве, сразу вызывай психиатрическую неотложку. А любовники изумительные были!.. Но все-таки это было не то…»
А вот как вспоминает о взаимоотношениях Окуневской с мужчинами ее дочь Инга: «О мужском роде мама всегда отзывалась не очень лестно. Мужчины под нее, что называется, сами ложились. Многие становились просто ее рабами. Как любая женщина, мама мечтала встретить сильного человека, чтобы самой смотреть на него снизу вверх. На самом деле такое в ее жизни не могло произойти никогда…
Когда она вернулась из заключения, у меня уже была собственная семья: муж и двое детей. До конца жизни мама так и не смогла понять, что я выросла и вышла из-под ее влияния. А уж подавлять людей она всегда умела. Стоило человеку хоть в чем-то маме отказать, он тут же становился для нее предателем…»
Стоит отметить, что сразу после возвращения Окуневской из лагеря ее первый муж, Дмитрий Варламов, сделал попытку вновь воссоединиться с ней. Вот как вспоминает об этом сама актриса:
«На пороге – Митя!.. Да, Митя!!! Разодетый! С цветами! Сели. Заикаясь, волнуясь, предлагает мне руку и сердце, говорит, что теперь он другой, изменился, образумился. Смотрю на него, и мне за него неудобно, жалко его. Он, конечно, не светоч мысли, но неужели он не понимает всю нелепость своего предложения? И все-таки его чувство трогает. Но тут же всплывают в памяти его поступки: его поход в партком с раскаянием, что не разглядел врагов народа, кража Зайца (речь идет об их дочке. – Ф.Р.), его бесконечные сцены… Как хорошо, что я с ним разошлась! Как хорошо, что у меня хватило сил разойтись с ним – взять Зайца на руки и уйти в никуда. Не знаю, хватило ли бы, если бы не мой прекрасный Папа. Чтобы Митю не обидеть, я мягко сказала, что теперь уже поздно…»
В последние годы жизни одиночество актрисы скрашивал некий Владимир Петрович. Они прекрасно проводили время: варили раков, даже в Париж вместе ездили. Однако их дружба продолжалась недолго: в 2002 году, не дожив двух лет до своего 90-летия, Татьяна Окуневская скончалась от цирроза печени (осложнение после гепатита).
Илья ОЛЕЙНИКОВ
Николай ОЛЯЛИН
Любовь ОРЛОВА
Т. Окуневская вспоминает: «Я познакомилась с ним в 1938 году, в летнем кафе журналистов. Там иногда появлялись в меню большущие вкусные раки, и все любители сбегались туда ими полакомиться. Меня в кафе привел мой симпатичный и добрый друг Илюша Вершинин. Он знал, что я – страстный ракоед. Бориса, как выяснилось, пожирала та же страсть. Илюша нас и познакомил.
Ухаживать Борис не умел, как, впрочем, все наши несчастные советские мужчины. Он предложил мне писать вместе с ним сценарий. В Переделкино мы сочинили сценарий, который до сих пор хранится где-то на «Мосфильме». Было очень весело. Мы были молоды, познакомились и подружились с Симоновым, Долматовским… Однако Бориса писатели почему-то не любили. К нам почти никто не ходил. Изредка заходил Твардовский, один раз – Фадеев…»
В браке с Горбатовым Окуневская родила дочь Ингу.
Между тем экранная сексапильность Окуневской сыграла с ней злую шутку: на нее «положил глаз» сам Лаврентий Берия. В конце 1945 года, когда Горбатов в качестве журналиста уехал на Нюрнбергский процесс, Берия обманом заманил красавицу актрису в свой особняк на улице Качалова. Сама она так описывает тот день: «Оказалось, мы едем не сразу в Кремль, а должны сначала подождать в особняке, когда закончится заседание. Входим… Накрытый стол, на котором есть все, что только может прийти в голову. Я сжалась, сказала, что перед концертом не ем, а тем более не пью, и он – Берия – не стал настаивать, как другие грузины, чуть ли не вливающие вино за пазуху. Он начал есть – некрасиво, жадно, руками, – пить, болтать. Меня попросил только пригубить доставленное из Грузии «наилучшее из вин». Через некоторое время он встал и вышел в одну из дверей – не извиняясь, ничего не сказав… Явившись вновь, объяснил, что заседание «у них» закончилось, но Иосиф так устал, что концерт отложил. Я встала, чтобы уехать домой. Он сказал, что теперь можно выпить и что, если я не выпью этот бокал, он меня никуда не отпустит. Я стоя выпила. Он обнял меня за талию и подтолкнул к двери. Но не к той, в которую сам выходил, и не к той, в которую мы вошли. И, противно сопя в ухо, тихо сказал, что уже поздно, что надо немного отдохнуть, что потом он сам отвезет меня домой. И все, и провал. Очнулась: тишина, никого вокруг… Изнасилована, случилось непоправимое. Чувств нет, выхода нет. Веки не закрываются даже рукой…»
Много позже дочь актрисы подвергнет сомнению это происшествие. По ее словам, Окуневская могла придумать эту историю о себе после того, как услышала от дочери рассказ о том, как Берия затащил в постель ее одноклассницу – 16-летнюю московскую школьницу.
Между тем благосклонности знаменитой актрисы добивался в те годы еще и маршал Югославии Иосип Броз Тито. Их знакомство произошло при следующих обстоятельствах.
В 1946 году Окуневской, как одной из красивейших актрис советского кино, предложили отправиться в заграничное турне. Она, естественно, согласилась. Турне проходило в пяти странах, в том числе и в Югославии. В то время там с большим успехом демонстрировался фильм с ее участием «Ночь над Белградом», поэтому югославы встречали актрису особенно тепло. Руководителем страны Иосипом Броз Тито был организован прием в ее честь. Во время той встречи он предложил ей остаться в Хорватии навсегда, даже пообещал построить для нее киностудию. «Потом мы обязательно поженимся», – заявил он ей в конце встречи. Окуневская остаться в Югославии не решилась.
Их роман продолжался еще какое-то время и выглядел достаточно романтично. Например, каждый раз после спектакля «Сирано де Бержерак» с ее участием из югославского посольства ей приносили целую корзину черных роз. В другой раз маршал Югославии специально пригласил в Белград театр «Ленком», надеясь, что вместе с театром приедет на гастроли и Окуневская. Однако компетентные органы прекрасно разгадали маневр Иосипа Броз Тито и, со своей стороны, предприняли соответствующие меры. В день вылета к актрисе подошел художественный руководитель театра Берсенев и заявил: «Татьяна Кирилловна, вы должны остаться в Москве. Иначе гастроли отменят». И она осталась.
Однако этим эпизодом «югославская» тема в судьбе Окуневской не исчерпалась. Если с Иосипом Броз Тито актрису связывали чисто платонические отношения, то вот с послом СФРЮ в СССР Владо Поповичем у нее случился самый настоящий роман (это именно Попович приносил ей цветы от Иосипа Броз Тито). Вспоминая те дни, актриса пишет: «Это было изумительно. Красив Попович был неимоверно. Я даже собиралась уйти от Горбатова. Когда Владо устно передавал мне что-либо по поручению Тито, я всегда спрашивала: «Вы за себя это говорите или за маршала?» А закончилось все довольно банально. Горбатов возвращался из длительной командировки, и Владо устроил мне истерику – чтобы я переехала жить к нему. А истерик я не выношу. В общем, мы поругались. Потом Попович из Союза бежал – когда Тито со Сталиным поссорились. Больше я его никогда не видела…»
Знал ли Горбатов о том, что его молодая жена изменяет ему с другими мужчинами? Знал. Однако, как это ни странно, ничего со своей стороны не предпринимал. Сама Окуневская говорит об этом так: «Когда я кем-то увлекалась, Горбатов отлично про это знал. Он был тактичен в такое время… А я его держала на расстоянии».
Не менее влиятельным ухажером актрисы был и тогдашний министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов. Но ему не повезло: когда во время одного из приемов в гостинице «Москва» он полез к ней целоваться, она влепила ему пощечину. Правда, тогда актриса не знала, кем в реальности был этот человек. Он же ей этого не простил. 13 ноября 1948 года Окуневскую арестовали по статье 58.10 – антисоветская агитация и пропаганда. Ей инкриминировали следующее: во-первых, в доносе некоего Жоржа Рублева (это был псевдоним гэбэшного стукача) говорилось, что Окуневская, встречая Новый год под Веной, в особняке маршала Конева, подняла тост за тех, кто погибает в сталинских лагерях; во-вторых, в Киеве, на съемках картины «Сказка о царе Салтане», актриса в перерыве между съемками посетила кафе на Прорезной и там якобы произнесла такие слова: «Все коммунисты – лживые и нечестные люди».
Кроме того, Окуневской припомнили и связь с «врагом» – югославским послом Поповичем. Во время ареста никакого ордера ей предъявлено не было, актрисе показали только короткую записку: «Вы подлежите аресту. Абакумов».
После 13 месяцев содержания в одиночной камере, где ее не только подвергали изнурительным допросам, но и избивали, Окуневскую привели в лубянский кабинет Абакумова. По ее словам, в тот день стол шефа госбезопасности ломился от различных яств, которые испускали такой аромат, что ей, похудевшей до 46 килограммов, стало плохо. Абакумов видел это и, наверное, считал, что сопротивление гордой женщины сломлено. (Таким образом он одержал уже не одну победу.) Когда он попытался обнять Окуневскую, та, как и во время их первой встречи, влепила ему пощечину. Этим она собственноручно подписала себе приговор: ее осудили на 10 лет и отправили в один из лагерей в Джезказгане (таких лагерей она сменит затем еще целых четыре).
Лагерная «эпопея» Окуневской длилась более четырех лет. Вроде бы немного по меркам того жестокого времени, однако так может показаться только обывателю, никогда не хлебавшему лагерной баланды. За эти годы актриса несколько раз была на грани голодной смерти, однажды даже чуть не умерла от гнойного плеврита. Однако каждый раз, когда над ней нависала смертельная опасность, какое-то чудо отводило беду в сторону. Но самое удивительное, что именно в лагере Окуневская встретила свою первую и единственную в жизни настоящую любовь.
Его звали Алексей. Они встретились в Каргопольлаге, в агитбригаде, где он играл на аккордеоне. По словам Окуневской, она влюбилась в него с первого взгляда. Вскоре и он обратил на нее внимание. Однако ничего между ними быть не могло: если бы хоть кто-то из спецчасти увидел их вместе, их бы тут же разлучили навсегда. Поэтому уделом влюбленных были лишь короткие встречи после репетиций в агитбригаде.
Между тем законный муж осужденной актрисы, Горбатов, счел за благо вычеркнуть ее из своей жизни навсегда. (К слову, моральное право на это он имел: на протяжении многих лет Окуневская, не стесняясь, наставляла ему «рога».) За все время, пока она находилась на Лубянке, он не принес жене ни одной передачи. А как только Татьяну отправили в лагерь, тут же выселил ее мать из своей квартиры. Однако приемную дочь Ингу Горбатов от тюрьмы спас. Более того, устроил ее учиться в престижный институт, хотя дети «врагов народа» к высшему образованию тогда не допускались.
Вскоре он женился на актрисе Театра сатиры Н. Архиповой. Правда, прожил с новой женой недолго: в 1954 году, в возрасте 42 лет, он умер от инсульта. (Н. Архипова после этого вышла замуж за актера Г. Менглета и счастливо прожила с ним многие годы).
В том же году из лагеря была выпущена на свободу и Окуневская. Алексей остался в лагере. Судьба его сложилась трагически: тоже освободившись через какое-то время, он умер от туберкулеза в Тарту. Там его и похоронили.
Вернувшись в Москву, Окуневская поселилась на Арбате у своей, уже замужней, дочери (ее бывшую квартиру теперь занимали двое актеров Театра сатиры). Замуж после освобождения Татьяна больше не вышла. Она говорит: «Я решила, что лучше отрублю себе руку, чем вновь выйду замуж. Я так и сказала дочери: если заговорю о замужестве, сразу вызывай психиатрическую неотложку. А любовники изумительные были!.. Но все-таки это было не то…»
А вот как вспоминает о взаимоотношениях Окуневской с мужчинами ее дочь Инга: «О мужском роде мама всегда отзывалась не очень лестно. Мужчины под нее, что называется, сами ложились. Многие становились просто ее рабами. Как любая женщина, мама мечтала встретить сильного человека, чтобы самой смотреть на него снизу вверх. На самом деле такое в ее жизни не могло произойти никогда…
Когда она вернулась из заключения, у меня уже была собственная семья: муж и двое детей. До конца жизни мама так и не смогла понять, что я выросла и вышла из-под ее влияния. А уж подавлять людей она всегда умела. Стоило человеку хоть в чем-то маме отказать, он тут же становился для нее предателем…»
Стоит отметить, что сразу после возвращения Окуневской из лагеря ее первый муж, Дмитрий Варламов, сделал попытку вновь воссоединиться с ней. Вот как вспоминает об этом сама актриса:
«На пороге – Митя!.. Да, Митя!!! Разодетый! С цветами! Сели. Заикаясь, волнуясь, предлагает мне руку и сердце, говорит, что теперь он другой, изменился, образумился. Смотрю на него, и мне за него неудобно, жалко его. Он, конечно, не светоч мысли, но неужели он не понимает всю нелепость своего предложения? И все-таки его чувство трогает. Но тут же всплывают в памяти его поступки: его поход в партком с раскаянием, что не разглядел врагов народа, кража Зайца (речь идет об их дочке. – Ф.Р.), его бесконечные сцены… Как хорошо, что я с ним разошлась! Как хорошо, что у меня хватило сил разойтись с ним – взять Зайца на руки и уйти в никуда. Не знаю, хватило ли бы, если бы не мой прекрасный Папа. Чтобы Митю не обидеть, я мягко сказала, что теперь уже поздно…»
В последние годы жизни одиночество актрисы скрашивал некий Владимир Петрович. Они прекрасно проводили время: варили раков, даже в Париж вместе ездили. Однако их дружба продолжалась недолго: в 2002 году, не дожив двух лет до своего 90-летия, Татьяна Окуневская скончалась от цирроза печени (осложнение после гепатита).
Илья ОЛЕЙНИКОВ
До встречи со своей будущей женой Олейников носил другую фамилию – Клявер. Их знакомство произошло в самом начале 70-х на Украине, в городе Славянске, где он гастролировал в составе артистической бригады, а Ирина Олейникова просто была там в командировке (она жила в Ленинграде) и имела счастье купить билет на его концерт, да еще в первый ряд. Увидев красивую женщину, Илья прямо со сцены стал нагло строить ей глазки, а когда концерт закончился, бросился знакомиться. Однако эта акция едва не сорвалась благодаря стараниям коллег артиста. Увидев, как он «клеится» к зрительнице, кто-то из них, проходя мимо, как бы ненароком бросил: «Илюша, как тебе не стыдно? У тебя же в Кишиневе жена и двое детей!» Клявер бросился доказывать Ирине обратное и весьма в этом преуспел: что-что, а язык у него всегда был хорошо подвешен. Короче, он одолжил у Ирины три рубля и пригласил ее на них же в ресторан. В 1973 году они поженились. Сами они вспоминают сейчас об этом так:
Ирина: Свадьба была очень грустная (наверное, поэтому и жизнь счастливая) – ненастный день, папа мой был очень болен, финансовые трудности…
Илья: Да, свадьба была больше на похороны похожа. Зал в ресторане темный, кухня ужасная, в общем, витал призрак страшного несчастья.
Ирина: А мое свадебное платье Илья на следующий год после свадьбы сдал за рулон туалетной бумаги. Собрал все вещи, которые якобы были не нужны, загрузил коробку в машину к товарищу, и они ездили по городу в поисках открытого пункта приема утильсырья, так что товарищ истратил бензина больше, чем Илья на этих вещах заработал.
Илья: Но сначала она покрасила платье в зеленый цвет и встречала в нем Новый год… Я сдал 8 килограммов шмоток – получил кусок мыла, туалетную бумагу и средство от пота, которым я ни разу не воспользовался, потому что, по-моему, это было средство не от пота, а для выделения оного: когда ты им начинал мазаться, от тебя пахло в четыре раза сильнее, чем до того…
Женившись на Ирине, Илья вскоре взял себе ее фамилию. Почему? Вот как он рассказывает об этом сам:
«Я начинал карьеру в застойные годы, и мне тогда очень деликатно намекнули, что с фамилией Клявер и жить-то неприлично, не то что на сцене выступать: «Поменяй, дружок, фамилию, и мы будем тебя показывать по телевизору». Я пошел на этот страшный шаг и стал Олейниковым. Когда об этом узнал мой папа, он очень расстроился: «Зачем? Ведь у тебя такая красивая фамилия!» Но вот как-то папа приезжает ко мне в Москву, где я в то время работал с Винокуром, и мы встречаем Аркадия Хайта. Хайт протягивает ему руку: «Хайт». Папа неожиданно отвечает: «Олейников». Я чуть с ума не сошел…»
Молодые стали жить у родителей жены, что было делом нелегким, особенно для Олейникова. Теща его не сильно любила, хотя и давала ему каждый день по рублю на «Беломор». Но потом случился скандал. Однажды Ирина уехала в очередную служебную командировку (она работала старшим научным сотрудником в химическом институте), и Илья остался с ее родителями. Работы у него тогда было не так много, поэтому большую часть времени он проводил дома. И вот как-то, мучаясь бездельем, он покусился на семейное пианино, стоявшее в квартире аж с 56-го года (папа Ирины специально приезжал из Куйбышева в Москву в 25-градусный мороз и за 50 рублей покупал очередь, чтобы достать этот музыкальный инструмент). Что же сделал Олейников? Он вставил в пианино кнопки, чтобы оно звучало как клавесин. Однако вместо этого в доме во всю мощь зазвучал голос тещи, которая, вернувшись с работы, не узнала своего любимого инструмента. Окончательно тещу с зятем примирило лишь рождение внука Дениса, который появился на свет в середине 70-х. Сегодня Денис Клявер – участник известного вокального дуэта «Чай вдвоем». Он женат, имеет ребенка.
Ирина: Свадьба была очень грустная (наверное, поэтому и жизнь счастливая) – ненастный день, папа мой был очень болен, финансовые трудности…
Илья: Да, свадьба была больше на похороны похожа. Зал в ресторане темный, кухня ужасная, в общем, витал призрак страшного несчастья.
Ирина: А мое свадебное платье Илья на следующий год после свадьбы сдал за рулон туалетной бумаги. Собрал все вещи, которые якобы были не нужны, загрузил коробку в машину к товарищу, и они ездили по городу в поисках открытого пункта приема утильсырья, так что товарищ истратил бензина больше, чем Илья на этих вещах заработал.
Илья: Но сначала она покрасила платье в зеленый цвет и встречала в нем Новый год… Я сдал 8 килограммов шмоток – получил кусок мыла, туалетную бумагу и средство от пота, которым я ни разу не воспользовался, потому что, по-моему, это было средство не от пота, а для выделения оного: когда ты им начинал мазаться, от тебя пахло в четыре раза сильнее, чем до того…
Женившись на Ирине, Илья вскоре взял себе ее фамилию. Почему? Вот как он рассказывает об этом сам:
«Я начинал карьеру в застойные годы, и мне тогда очень деликатно намекнули, что с фамилией Клявер и жить-то неприлично, не то что на сцене выступать: «Поменяй, дружок, фамилию, и мы будем тебя показывать по телевизору». Я пошел на этот страшный шаг и стал Олейниковым. Когда об этом узнал мой папа, он очень расстроился: «Зачем? Ведь у тебя такая красивая фамилия!» Но вот как-то папа приезжает ко мне в Москву, где я в то время работал с Винокуром, и мы встречаем Аркадия Хайта. Хайт протягивает ему руку: «Хайт». Папа неожиданно отвечает: «Олейников». Я чуть с ума не сошел…»
Молодые стали жить у родителей жены, что было делом нелегким, особенно для Олейникова. Теща его не сильно любила, хотя и давала ему каждый день по рублю на «Беломор». Но потом случился скандал. Однажды Ирина уехала в очередную служебную командировку (она работала старшим научным сотрудником в химическом институте), и Илья остался с ее родителями. Работы у него тогда было не так много, поэтому большую часть времени он проводил дома. И вот как-то, мучаясь бездельем, он покусился на семейное пианино, стоявшее в квартире аж с 56-го года (папа Ирины специально приезжал из Куйбышева в Москву в 25-градусный мороз и за 50 рублей покупал очередь, чтобы достать этот музыкальный инструмент). Что же сделал Олейников? Он вставил в пианино кнопки, чтобы оно звучало как клавесин. Однако вместо этого в доме во всю мощь зазвучал голос тещи, которая, вернувшись с работы, не узнала своего любимого инструмента. Окончательно тещу с зятем примирило лишь рождение внука Дениса, который появился на свет в середине 70-х. Сегодня Денис Клявер – участник известного вокального дуэта «Чай вдвоем». Он женат, имеет ребенка.
Николай ОЛЯЛИН
Со своей женой Олялин познакомился в середине 60-х. Он тогда окончил Ленинградский институт театра, музыки и кино и вместе со всем курсом был брошен на «поднятие периферии» – студентов послали в Красноярский ТЮЗ. Там и состоялась его встреча с будущей женой. Эта «лав стори» выглядит достаточно романтично.
Однажды в их театр пришла девушка, которая работала вторым секретарем райкома комсомола. Ей надо было отобрать актеров для выступления на праздничном вечере. В числе этих актеров оказался и Николай. По его словам, для того, чтобы полюбить друг друга, им хватило всего лишь одного (!) дня. Уже на следующий после знакомства день они пошли в ЗАГС и расписались. Обычно столь молниеносные браки довольно скоро заканчиваются разочарованием молодых друг в друге и разводом. Но в случае с Олялиным ничего этого не произошло. Они с женой живут до сих пор вместе и уже воспитали двух детей – сына и дочь (последняя родилась в 1974 году).
Рассказывает Н. Олялин: «Слава богу, меня миновал дамоклов меч развода – просто не в силах представить, что моя дочь или мой сын какого-то другого, постороннего мужчину стали бы называть папой…»
Хотя справедливости ради стоит заметить, что супруге Олялина пришлось несладко. Особенно тяжело было в 70-е, когда на ее мужа обрушилась всесоюзная слава. На этой почве у Николая случались проблемы и с алкоголем (в 1970 году его даже уложили в клинику по просьбе главы Украины Щербицкого, который был большим поклонником таланта Олялина), и с поклонницами, которые толпами приезжали в киевскую квартиру артиста. Ведь Олялин играл исключительно сильных и надежных мужиков, не влюбиться в которых было просто невозможно.
Сегодня Олялин с семьей по-прежнему живет в Киеве. Снимается редко. Так же редко встречается с журналистами. В одном из последних интервью он рассказал о своем житье-бытье следующее: «Я человек верующий. Крещен был еще в детстве, но поначалу вера была чисто интуитивной, а с годами включилось и сознание.
Я люблю работать на земле. И дом могу срубить, и гвоздь вбить, и корову подоить. И на даче все, что требуется, налаживаю. У меня была чудная дача под Чернобылем. С огромным розарием в 150 кустов – ох, как я балдел от него! Увы, все это осталось в «зоне». Сейчас дача в другом месте, где я выращиваю, увы, уже не розы, а картошку – кушать-то семье хочется…
Кроме того, я давно увлекаюсь стихами – пишу сам. Началось это давно. Когда почувствовал, что в голове моей бродят стихотворные рифмы, написал первые свои стихи. Я приходил домой и говорил супруге: «Вот послушай, что сегодня написалось…» А потом был дикий скандал с главным вопросом: «Кому ты это написал?» Да ведь я просто передаю свое ощущение мира и окружающей нас красоты! Ведь, по-моему, Господь Бог ничего более совершенного, чем женщина, на нашей Земле не создал! Это вершина!..
Внук Саша мне как-то говорит: «Дед, я и не знал, что ты такой знаменитый. Почему ты не главный?» А я ему отвечаю: «Главная у нас бабушка, а я просто Николай-угодник…»
Однажды в их театр пришла девушка, которая работала вторым секретарем райкома комсомола. Ей надо было отобрать актеров для выступления на праздничном вечере. В числе этих актеров оказался и Николай. По его словам, для того, чтобы полюбить друг друга, им хватило всего лишь одного (!) дня. Уже на следующий после знакомства день они пошли в ЗАГС и расписались. Обычно столь молниеносные браки довольно скоро заканчиваются разочарованием молодых друг в друге и разводом. Но в случае с Олялиным ничего этого не произошло. Они с женой живут до сих пор вместе и уже воспитали двух детей – сына и дочь (последняя родилась в 1974 году).
Рассказывает Н. Олялин: «Слава богу, меня миновал дамоклов меч развода – просто не в силах представить, что моя дочь или мой сын какого-то другого, постороннего мужчину стали бы называть папой…»
Хотя справедливости ради стоит заметить, что супруге Олялина пришлось несладко. Особенно тяжело было в 70-е, когда на ее мужа обрушилась всесоюзная слава. На этой почве у Николая случались проблемы и с алкоголем (в 1970 году его даже уложили в клинику по просьбе главы Украины Щербицкого, который был большим поклонником таланта Олялина), и с поклонницами, которые толпами приезжали в киевскую квартиру артиста. Ведь Олялин играл исключительно сильных и надежных мужиков, не влюбиться в которых было просто невозможно.
Сегодня Олялин с семьей по-прежнему живет в Киеве. Снимается редко. Так же редко встречается с журналистами. В одном из последних интервью он рассказал о своем житье-бытье следующее: «Я человек верующий. Крещен был еще в детстве, но поначалу вера была чисто интуитивной, а с годами включилось и сознание.
Я люблю работать на земле. И дом могу срубить, и гвоздь вбить, и корову подоить. И на даче все, что требуется, налаживаю. У меня была чудная дача под Чернобылем. С огромным розарием в 150 кустов – ох, как я балдел от него! Увы, все это осталось в «зоне». Сейчас дача в другом месте, где я выращиваю, увы, уже не розы, а картошку – кушать-то семье хочется…
Кроме того, я давно увлекаюсь стихами – пишу сам. Началось это давно. Когда почувствовал, что в голове моей бродят стихотворные рифмы, написал первые свои стихи. Я приходил домой и говорил супруге: «Вот послушай, что сегодня написалось…» А потом был дикий скандал с главным вопросом: «Кому ты это написал?» Да ведь я просто передаю свое ощущение мира и окружающей нас красоты! Ведь, по-моему, Господь Бог ничего более совершенного, чем женщина, на нашей Земле не создал! Это вершина!..
Внук Саша мне как-то говорит: «Дед, я и не знал, что ты такой знаменитый. Почему ты не главный?» А я ему отвечаю: «Главная у нас бабушка, а я просто Николай-угодник…»
Любовь ОРЛОВА
Орлова вышла замуж довольно рано: в 1926 году, в возрасте 24 лет, она связала свою судьбу с видным партийным чиновником – 29-летним Андреем Берзиным (он служил в Наркомземе и руководил отделом производственного кредитования). Этот брак Орловой можно смело назвать карьерным – девушку вынудила на это беспросветная нужда. Их знакомство произошло банально: Берзин пришел в театр, и кто-то из друзей после спектакля познакомил его с молодой актрисой. Они начали встречаться, и вскоре Андрей был представлен родителям актрисы (Орловы тогда только переехали из коммуналки в проезде Художественного театра в отдельную квартиру в Гагаринском переулке). Симпатичный и, главное, при солидной должности, Берзин понравился родителям Орловой, и они посоветовали дочери не тянуть со свадьбой. Вскоре молодые люди поженились, и Орлова переехала в квартиру мужа в Колпачном переулке.
Их совместная жизнь была довольно ровной главным образом благодаря стараниям Орловой, которая день ото дня все больше привязывалась к мужу. Тогда ей, видимо, казалось, что впереди их ожидает долгая семейная жизнь. Однако сам Берзин в своем выборе между семьей и политикой выбрал последнее. Став в конце 20-х заместителем наркома земледелия, он вступил в ряды оппозиции и стал одним из ярких ее представителей. В конце концов это стоило ему свободы: 4 февраля 1930 года Берзин был арестован по «делу Чаянова» (нарком земледелия) и приговорен к длительному сроку тюремного заключения. Сразу после ареста мужа Орлова вернулась к родителям в Гагаринский переулок.
Так что первый брак будущей звезды советского экрана оказался скоротечным и несчастливым.
Однако это практически не отразилось на творческой активности актрисы. Более того, может быть, именно это обстоятельство и активизировало желание Орловой найти и утвердить себя на сцене. Будучи артисткой хора и кордебалета в музыкальной студии при МХАТе, Любовь была занята в основном в эпизодических ролях. Но затем ее карьера резко пошла вверх. По одной из версий, стремительному взлету Орловой к вершинам славы немало способствовал увлекшийся ею руководитель театра Михаил Немирович-Данченко (сын прославленного режиссера). Многим тогда казалось, что эта связь в конце концов приведет к свадьбе. Однако этого не произошло – вскоре у Орловой появился новый возлюбленный. Им оказался некий австрийский бизнесмен, который воспылал любовью к красивой и талантливой актрисе. Начался их короткий, но бурный роман, о котором судачили тогда многие. Почти каждый вечер после спектакля австриец увозил Орлову на своем «Мерседесе» в ресторан, и только поздно ночью они возвращались к дому актрисы в Гагаринском переулке. Сегодня трудно сказать, какие надежды возлагала Любовь Орлова на своего ухажера (может быть, мечтала уехать с ним за границу?), но тем не менее, несмотря на упреки родителей, она в течение нескольких месяцев продолжала встречаться с австрийцем. Однако замуж за иностранца Орлова так и не вышла, поскольку вскоре на ее пути возник новый воздыхатель – 31-летний кинорежиссер Григорий Александров (Мормоненко).
Александров пришел в кино в 1924 году вместе с Сергеем Эйзенштейном, с которым они сняли легендарный фильм «Броненосец Потемкин» (1925). Дружба двух режиссеров была настолько близкой, что в киношных кругах даже ходили слухи, что они якобы гомосексуалисты. Пишет кинокритик Д. Фернандес: «Григорий Александров, которому тогда было двадцать девять лет, обладал мужественными и правильными чертами лица, телом атлета и прекрасными белокурыми волосами».
Но несмотря на все слухи о своих нестандартных отношениях с Эйзенштейном, Александров в середине 20-х женился на молодой актрисе Ольге Ивановой. 19 мая 1925 года у них родился сын, которого сначала назвали Василием, однако затем, по желанию отца, переименовали в Дугласа – в честь знаменитого в те годы американского артиста Дугласа Фербенкса. Но рождение сына не уберегло молодую семью от развода. В начале 30-х, когда Григорий уехал в служебную командировку в Америку, его жена сошлась с актером Борисом Тениным. Говорили, она потом очень жалела об этом: останься она женой Александрова, возможно, именно она стала бы звездой советского кинематографа, а не Орлова. (В июне 1941 года Ольга Иванова умерла во время родов.) Но вернемся к Александрову.
После возвращения из Америки он буквально фонтанировал всевозможными идеями. В частности, он решил снять фильм, не похожий ни на один из тех, что снимал до этого. Так появилась мысль о создании первой советской музыкальной кинокомедии. Сценаристами Н. Эрдманом и В. Массом в течение двух месяцев был написан сценарий «Веселых ребят», и режиссер приступил к поискам исполнителей главных ролей. Работа была не из легких. Если с исполнителем главной мужской роли (Кости Потехина) дело разрешилось быстро (им стал солист ленинградского мюзик-холла Леонид Утесов), то на главную женскую роль (Анюты) актрису найти долго не удавалось. Пробовали нескольких претенденток, причем среди них были не только актрисы, но и девушки, не имеющие к кино никакого отношения.
Сам Александров так потом вспоминал об этом: «До Москвы дошел слух, что в Раменском районе есть девушка-трактористка, поражающая всех своими песнями и плясками.
Мы приехали в Раменское. Для нас организовали что-то вроде смотра сельской художественной самодеятельности. Выступал колхозный ансамбль, и девушка эта пела и танцевала. Способности у нее были действительно выдающиеся. По нынешним временам она обязательно вышла бы в лауреаты республиканского, а то и всесоюзного масштаба, а тогда… Я решил вызвать ее в «Москинокомбинат» на пробу, но директор МТС не отпустил девушку в Москву, мотивировав это примерно так: «Нечего ей там горло драть, пусть как следует на тракторе работает. Тоже мне артистка!»
После этой неудачи руки у всех опустились, так как поиски актрисы на главную роль грозили перейти в разряд вечных. Но тут в дело вмешался случай.
В один из весенних дней 1933 года художник Петр Вильямс посоветовал Александрову сходить в музыкальный театр при МХАТе, где в спектакле «Перикола» блистала 30-летняя Любовь Орлова. Режиссер последовал его совету, пришел на спектакль и сразу же был пленен не только талантом актрисы, но и ее внешностью. Сомнений в том, кто будет играть роль Анюты в его новом фильме, у Александрова больше не осталось. В тот же день он познакомился с Орловой, а уже следующим вечером они вдвоем отправились в Большой театр на торжества, посвященные юбилею Л.В. Собинова.
Вот как вспоминает об этом сам Г. Александров: «Во время концерта, в котором участвовали все тогдашние оперные знаменитости, я острил и предавался воспоминаниям. Иронические реплики в адрес гигантов оперной сцены, воспоминания о пролеткультовских аттракционах не вызывали особых симпатий у моей спутницы, получившей классическое музыкальное воспитание и начинавшей работу в театре под руководством Владимира Ивановича Немировича-Данченко. Но я не отступал – и во время концерта, и на банкете продолжал азартно рассказывать ей о задуманных озорных сценах нашего будущего фильма «Веселые ребята». Она слушала с ужасом и нескрываемым сомнением в реальности осуществления моих планов. Я говорил и говорил, потому что на мое первое предложение сниматься она сказала: «Нет».
Их совместная жизнь была довольно ровной главным образом благодаря стараниям Орловой, которая день ото дня все больше привязывалась к мужу. Тогда ей, видимо, казалось, что впереди их ожидает долгая семейная жизнь. Однако сам Берзин в своем выборе между семьей и политикой выбрал последнее. Став в конце 20-х заместителем наркома земледелия, он вступил в ряды оппозиции и стал одним из ярких ее представителей. В конце концов это стоило ему свободы: 4 февраля 1930 года Берзин был арестован по «делу Чаянова» (нарком земледелия) и приговорен к длительному сроку тюремного заключения. Сразу после ареста мужа Орлова вернулась к родителям в Гагаринский переулок.
Так что первый брак будущей звезды советского экрана оказался скоротечным и несчастливым.
Однако это практически не отразилось на творческой активности актрисы. Более того, может быть, именно это обстоятельство и активизировало желание Орловой найти и утвердить себя на сцене. Будучи артисткой хора и кордебалета в музыкальной студии при МХАТе, Любовь была занята в основном в эпизодических ролях. Но затем ее карьера резко пошла вверх. По одной из версий, стремительному взлету Орловой к вершинам славы немало способствовал увлекшийся ею руководитель театра Михаил Немирович-Данченко (сын прославленного режиссера). Многим тогда казалось, что эта связь в конце концов приведет к свадьбе. Однако этого не произошло – вскоре у Орловой появился новый возлюбленный. Им оказался некий австрийский бизнесмен, который воспылал любовью к красивой и талантливой актрисе. Начался их короткий, но бурный роман, о котором судачили тогда многие. Почти каждый вечер после спектакля австриец увозил Орлову на своем «Мерседесе» в ресторан, и только поздно ночью они возвращались к дому актрисы в Гагаринском переулке. Сегодня трудно сказать, какие надежды возлагала Любовь Орлова на своего ухажера (может быть, мечтала уехать с ним за границу?), но тем не менее, несмотря на упреки родителей, она в течение нескольких месяцев продолжала встречаться с австрийцем. Однако замуж за иностранца Орлова так и не вышла, поскольку вскоре на ее пути возник новый воздыхатель – 31-летний кинорежиссер Григорий Александров (Мормоненко).
Александров пришел в кино в 1924 году вместе с Сергеем Эйзенштейном, с которым они сняли легендарный фильм «Броненосец Потемкин» (1925). Дружба двух режиссеров была настолько близкой, что в киношных кругах даже ходили слухи, что они якобы гомосексуалисты. Пишет кинокритик Д. Фернандес: «Григорий Александров, которому тогда было двадцать девять лет, обладал мужественными и правильными чертами лица, телом атлета и прекрасными белокурыми волосами».
Но несмотря на все слухи о своих нестандартных отношениях с Эйзенштейном, Александров в середине 20-х женился на молодой актрисе Ольге Ивановой. 19 мая 1925 года у них родился сын, которого сначала назвали Василием, однако затем, по желанию отца, переименовали в Дугласа – в честь знаменитого в те годы американского артиста Дугласа Фербенкса. Но рождение сына не уберегло молодую семью от развода. В начале 30-х, когда Григорий уехал в служебную командировку в Америку, его жена сошлась с актером Борисом Тениным. Говорили, она потом очень жалела об этом: останься она женой Александрова, возможно, именно она стала бы звездой советского кинематографа, а не Орлова. (В июне 1941 года Ольга Иванова умерла во время родов.) Но вернемся к Александрову.
После возвращения из Америки он буквально фонтанировал всевозможными идеями. В частности, он решил снять фильм, не похожий ни на один из тех, что снимал до этого. Так появилась мысль о создании первой советской музыкальной кинокомедии. Сценаристами Н. Эрдманом и В. Массом в течение двух месяцев был написан сценарий «Веселых ребят», и режиссер приступил к поискам исполнителей главных ролей. Работа была не из легких. Если с исполнителем главной мужской роли (Кости Потехина) дело разрешилось быстро (им стал солист ленинградского мюзик-холла Леонид Утесов), то на главную женскую роль (Анюты) актрису найти долго не удавалось. Пробовали нескольких претенденток, причем среди них были не только актрисы, но и девушки, не имеющие к кино никакого отношения.
Сам Александров так потом вспоминал об этом: «До Москвы дошел слух, что в Раменском районе есть девушка-трактористка, поражающая всех своими песнями и плясками.
Мы приехали в Раменское. Для нас организовали что-то вроде смотра сельской художественной самодеятельности. Выступал колхозный ансамбль, и девушка эта пела и танцевала. Способности у нее были действительно выдающиеся. По нынешним временам она обязательно вышла бы в лауреаты республиканского, а то и всесоюзного масштаба, а тогда… Я решил вызвать ее в «Москинокомбинат» на пробу, но директор МТС не отпустил девушку в Москву, мотивировав это примерно так: «Нечего ей там горло драть, пусть как следует на тракторе работает. Тоже мне артистка!»
После этой неудачи руки у всех опустились, так как поиски актрисы на главную роль грозили перейти в разряд вечных. Но тут в дело вмешался случай.
В один из весенних дней 1933 года художник Петр Вильямс посоветовал Александрову сходить в музыкальный театр при МХАТе, где в спектакле «Перикола» блистала 30-летняя Любовь Орлова. Режиссер последовал его совету, пришел на спектакль и сразу же был пленен не только талантом актрисы, но и ее внешностью. Сомнений в том, кто будет играть роль Анюты в его новом фильме, у Александрова больше не осталось. В тот же день он познакомился с Орловой, а уже следующим вечером они вдвоем отправились в Большой театр на торжества, посвященные юбилею Л.В. Собинова.
Вот как вспоминает об этом сам Г. Александров: «Во время концерта, в котором участвовали все тогдашние оперные знаменитости, я острил и предавался воспоминаниям. Иронические реплики в адрес гигантов оперной сцены, воспоминания о пролеткультовских аттракционах не вызывали особых симпатий у моей спутницы, получившей классическое музыкальное воспитание и начинавшей работу в театре под руководством Владимира Ивановича Немировича-Данченко. Но я не отступал – и во время концерта, и на банкете продолжал азартно рассказывать ей о задуманных озорных сценах нашего будущего фильма «Веселые ребята». Она слушала с ужасом и нескрываемым сомнением в реальности осуществления моих планов. Я говорил и говорил, потому что на мое первое предложение сниматься она сказала: «Нет».