Страница:
Невольно Рэйли вздрогнула. Она знала, что Дрю заметит это, и поспешила продолжить: Нет, ничего не случилось. Просто я немного устала. Я пропустила этот блок, так?
– Это когда я могла бы снять с тебя голову? – спросила Дрю спокойно. – Да, точно. Это была опасная ошибка.
– Да, мэм, я знаю.
Дрю окинула взглядом зал, потом положила руку Рэйли на плечо. Она не стала бы этого делать, если бы хоть один из учеников мог увидеть этот личный жест. Во время занятий она не прикасалась даже к своей девушке.
– Ты в порядке, Рэйли?
– Да, спасибо. У меня был сегодня интересный случай. Ничего серьезно, – усмехнулась Рэйли. – Я расскажу тебе позже, за кружечкой пива. Мы идем сегодня куда-нибудь?
– Да, Шон что-то такое планировала. Почему бы тебе не помочь группе разобраться с ремнями?
Рэйли вытянула руки по швам и поклонилась.
– Да, мэм.
– Так, давай разберемся. – Сказала Шон Грей, подвигаясь к Рэйли поближе, так, чтобы студенты за соседним столиком не могли их слышать. Ее темно-ореховые глаза светились изумлением. – Тебя обезоружили и повалили на спину?
Рэйли знала, что ее будут поддразнивать, если она расскажет эту историю, тем более своей подруге и сопернице в спортзале Шон, любовнице Дрю Кларк. Когда Рэйли начала заниматься боевыми искусствами четыре года назад, Шон только что получила свой черный пояс второй степени, после чего оказалась на два уровня ниже четвертого дана Рэйли. Это не помешало им стать друзьями. Рэйли была особенно благодарна Шон и Дрю за то, что они никогда не требовали от нее рассказов о каких-то деталях ее личной жизни, о которых она не хотела говорить. В спортивном зале она в те сложные годы проводила больше времени, чем где-либо еще, не считая больницы. Он стал для нее спасением.
– Она слетела с лестницы как ракета, – сказала Рэйли в свое оправдание. – Дело было не только в том, что я была неподготовлена, она оказалась прямо на мне еще до того как я успела моргнуть.
– Ага, внезапная атака. Опасная штука. – Шон засмеялась, подвигая свой стул поближе к Дрю и кладя руку на ее бедро.
Рэйли заметила этот жест близости и почувствовала боль желания. Шон не была похожа на Энни, Энни была невысокой блондинкой, а Шон – темноволосая и мускулистая после лет тренировок, но у Шон была такая же улыбка, как у Энни, и она дотрагивалась до Дрю с той же простой близостью, что Энни когда-то дотрагивалась до Рэйли. Она удивилась, что сегодня она думала об Энни гораздо больше, чем за все последние месяцы. К своему удивлению, Рэйли обнаружила, что она больше не вспоминает об Энни каждое утро, как это было в первые несколько лет после их расставания. Несколько обеспокоенная, она задумалась, когда это успело случиться.
– Может быть, тебе стоит побольше заниматься спаррингом? – серьезно сказала Дрю.
Шон, казалось, хотела выразить несогласие, но промолчала. Рэйли всегда впечатляло то, как Шон удавалось быть и ученицей Дрю, и ее девушкой. Не самое простое сочетание.
– Я не против, если ты думаешь, что это нужно, – сказала Рэйли. – Единственное, мне нужно избегать соревнований. Я не могу позволить себе сломать еще один палец, особенно теперь, когда у меня штатная должность.
Дрю кивнула, накрывая своей ладонью ладонь Шон на своей ноге.
– Конечно, вряд ли тебя часто будут атаковать адвокаты в полной боевой готовности.
Смеясь, Рэйли заметила тень удивления в глазах Дрю. Так как она знала, как серьезно Дрю относилась к самообороне, она оценила ее странноватый юмор.
– Ну я не знаю, может, мне еще раз повезет.
– Ого, – сказала Шон. – Значит, это был не такой уж и неприятный опыт?
– Неприятный?.. – Рэйли вспомнила те двадцать минут, которые она провела за разговором с Лиз Рэмси. Лиз была незнакомкой, но она чувствовала себя с ней комфортно, даже расслабленно. Она была ей интересна, более того, ей очень захотелось узнать о причине печали в ее оценивающих голубых глазах. Ее не интересовала ни одна женщина уже долгое время. – Нет. Если не считать шишки на голове и оскорбленной гордости, это было даже мило.
Шон испытующе посмотрела на Рэйли, и только кивнула. Рэйли была благодарна ей за то, что она не стала задавать вопросов, потому что она и себе самой не могла ответить, почему за этот день она больше думала о Лиз, чем о ком-либо еще за многие годы.
Когда мобильный зазвонил после одиннадцати вечера, Лиз проверила, кто звонит, перед тем как ответить. Она работала не в той сфере, где неотложные ситуации появлялись посреди ночи, и если бы это был кто-то из ее неутомимых юных помощников, они могли бы написать ей на электронную почту утром. Увидев номер, она ответила.
– Привет, Кэндис.
– Ты спала?
– Нет, – ответила Лиз, откладывая книжку в бумажной обложке. – Я читала.
– Что-то серьезное или что-то дрянное?
Лиз засмеялась.
– Скорее, что-то эротическое. Последнюю книгу Мелани Ричардс.
– «Падшие ангелы»?
– Ты уже читала?
– Ну да, я прочитала лучшие куски. Пару раз. – Сказала Кэндис. – Боже, эта женщина доставляет мне больше оргазмов за страницу, чем любой другой писатель. Я не могу прочитать главу без того, чтобы…
– Я поняла. – Лиз не очень-то хотелось слышать подробности того, чем занимается Кэндис, читая подобную литературу. По крайней мере, не сейчас, когда она лежала в полном одиночестве, и даже книга ее ни капли не возбуждала. Вряд ли что-то может быть лучшим средством для избавления от сексуального желания, чем быть брошенной и чувствовать тошноту большую часть дня. – Что-то случилось?
– Нет. Просто как-то беспокойно. Захотелось услышать голос друга. Ну, ты понимаешь.
– Угу. Некому составить тебе сегодня ночью компанию?
Кэндис замурчала, как довольная удовлетворенная кошка.
– Ты же знаешь, что я никогда не разрешаю им оставаться на всю ночь. К тому же у нее рано утром совещание, так что я без угрызений совести отправила ее домой.
– Так зачем же ты звонишь мне, вместо того чтобы отдыхать после секса? – Лиз почувствовала нотки сомнения в голосе Кэндис. – Признавайся.
– Я подумала, может, ты захочешь, чтобы я пошла с тобой, когда ты в следующий раз пойдешь к врачу?
Лиз закрыла глаза. Ей стоило бы просто сказать «да». Было бы неплохо иметь компанию, а Лиз и Брен явно собираются доставать ее до тех пор, пока она не возьмет одну из них с собой. Но в этот момент она просто не могла переключиться со своих былых мечтаний о том, каким должен быть этот момент, на реальность. Ей нужно было время, чтобы осознать себя работающей матерью-одиночкой. Скоро у нее это получится. Но не сегодня.
– Я скажу тебе, когда ты будешь мне нужна, хорошо?
– Я бы убила ее за то, что она тебе сделала, – прорычала Кэндис.
– Все кончено, – сказала Лиз, вдруг почувствовав усталость. – Джулия ушла, и нужно двигаться дальше.
– И ты так спокойно к этому относишься?
– Мне приходится. У меня нет другого выбора.
– Как насчет наших встреч за ланчем? Мы же будем все также встречаться, правда?
– Конечно. Скоро увидимся, – сказала Лиз, стараясь придать своему голосу побольше оптимизма. Когда Кэндис положила трубку, Лиз потянулась за книгой. Может быть, чтение поможет ей заснуть.
Через несколько страниц она осознала, что представляет себе главную героиню книги – загадочного агента под прикрытием и отменного азартного игрока Джей Блэкмен – с пронизывающими глазами Рэйли Дэнверс, с ее плотным гладким телом. Она почувствовала приступ возбуждения внизу живота. Заметив это, она отбросила книгу подальше и выключила свет. Чтение явно не усыпляло ее, и последнее, что ей было сейчас нужно – это бессмысленное желание секса. Она решительно закрыла глаза и приказала себе спать.
– Надеюсь, мой редактор тоже так думает, – пробормотала Брен, представляя дальнейшее развитие сюжета – Джей на коленях, бледная красивая рука на ее волосах…
– Черт, – зазвонил телефон, Брен посмотрела, кто там, потом ответила. – Привет.
– Привет, – сказала Кэндис. – Чем занимаешься?
– Собираюсь ложиться спать. Уже полночь. – Брен ничего не сказала ни Лиз, ни Кэндис, ни кому-либо еще, когда ее первую книгу напечатали. Тогда она сказала себе, что сохранит это в тайне, потому что, скорее всего, издание станет провалом. Может быть, никто не купит ее книгу, и она никогда не сядет писать еще одну. Теперь, пять лет спустя, Бренда стала одним из самых популярных авторов эротической литературы, и эта отговорка уже не подходила. Она не рассказывала об этом своим подругам, потому что герои, которых она создавала, были настолько личными, настолько близкими ей, что она не знала, как этим поделиться. Как вообще объяснить, что вымышленный мир литературы был для нее гораздо более приятным, чем ее настоящая жизнь? Это бы только причинило боль подругам, и она не хотела этого.
– Что случилось?
– Я только что говорила с Лиз. Она не хочет, чтобы я пошла с ней к врачу.
– Как она?
– Ну примерно так, как чувствуют себя люди, когда их оставляет в беде подруга-изменщица.
– Кэндис, – осторожно сказала Брен, – я знаю, что ты любишь ее… Все еще влюблена в нее, а? И знаю, что ты беспокоишься, но с Лиз все будет хорошо. Все, что от нас с тобой требуется – это сделать ее следующие семь месяцев счастливыми. Она переживет расставание с Джулией.
– Ты права. Я всегда думала, что Джулия ей не подходит.
– Может быть и так. Может быть, это вообще самое лучшее, что могло случиться с Лиз.
– Надеюсь, ты права.
– Да я всегда бываю права, – засмеялась Брен.
– Да, черт побери. Обычно так и бывает. Ну ладно, ложись спать, а то заснешь завтра в книгохранилище.
– Спокойной ночи.
Брен положила трубку и сохранила файл, над которым она работала. Сейчас писать о сексе не стоило, если она начнет, то не сможет остановиться, пока не закончит сцену, а потом будет слишком взвинченной или слишком возбужденной, чтобы заснуть, а завтра у нее деловая встреча рано утром. Она решила проверить почту перед сном. Улыбаясь, открыла одно из последних сообщений.
Дорогая Мелани, когда Джей влюбится?
И правда, когда? – подумала Брен и решила оставить этот вопрос на завтра.
Глава третья
Глава четвертая
– Это когда я могла бы снять с тебя голову? – спросила Дрю спокойно. – Да, точно. Это была опасная ошибка.
– Да, мэм, я знаю.
Дрю окинула взглядом зал, потом положила руку Рэйли на плечо. Она не стала бы этого делать, если бы хоть один из учеников мог увидеть этот личный жест. Во время занятий она не прикасалась даже к своей девушке.
– Ты в порядке, Рэйли?
– Да, спасибо. У меня был сегодня интересный случай. Ничего серьезно, – усмехнулась Рэйли. – Я расскажу тебе позже, за кружечкой пива. Мы идем сегодня куда-нибудь?
– Да, Шон что-то такое планировала. Почему бы тебе не помочь группе разобраться с ремнями?
Рэйли вытянула руки по швам и поклонилась.
– Да, мэм.
– Так, давай разберемся. – Сказала Шон Грей, подвигаясь к Рэйли поближе, так, чтобы студенты за соседним столиком не могли их слышать. Ее темно-ореховые глаза светились изумлением. – Тебя обезоружили и повалили на спину?
Рэйли знала, что ее будут поддразнивать, если она расскажет эту историю, тем более своей подруге и сопернице в спортзале Шон, любовнице Дрю Кларк. Когда Рэйли начала заниматься боевыми искусствами четыре года назад, Шон только что получила свой черный пояс второй степени, после чего оказалась на два уровня ниже четвертого дана Рэйли. Это не помешало им стать друзьями. Рэйли была особенно благодарна Шон и Дрю за то, что они никогда не требовали от нее рассказов о каких-то деталях ее личной жизни, о которых она не хотела говорить. В спортивном зале она в те сложные годы проводила больше времени, чем где-либо еще, не считая больницы. Он стал для нее спасением.
– Она слетела с лестницы как ракета, – сказала Рэйли в свое оправдание. – Дело было не только в том, что я была неподготовлена, она оказалась прямо на мне еще до того как я успела моргнуть.
– Ага, внезапная атака. Опасная штука. – Шон засмеялась, подвигая свой стул поближе к Дрю и кладя руку на ее бедро.
Рэйли заметила этот жест близости и почувствовала боль желания. Шон не была похожа на Энни, Энни была невысокой блондинкой, а Шон – темноволосая и мускулистая после лет тренировок, но у Шон была такая же улыбка, как у Энни, и она дотрагивалась до Дрю с той же простой близостью, что Энни когда-то дотрагивалась до Рэйли. Она удивилась, что сегодня она думала об Энни гораздо больше, чем за все последние месяцы. К своему удивлению, Рэйли обнаружила, что она больше не вспоминает об Энни каждое утро, как это было в первые несколько лет после их расставания. Несколько обеспокоенная, она задумалась, когда это успело случиться.
– Может быть, тебе стоит побольше заниматься спаррингом? – серьезно сказала Дрю.
Шон, казалось, хотела выразить несогласие, но промолчала. Рэйли всегда впечатляло то, как Шон удавалось быть и ученицей Дрю, и ее девушкой. Не самое простое сочетание.
– Я не против, если ты думаешь, что это нужно, – сказала Рэйли. – Единственное, мне нужно избегать соревнований. Я не могу позволить себе сломать еще один палец, особенно теперь, когда у меня штатная должность.
Дрю кивнула, накрывая своей ладонью ладонь Шон на своей ноге.
– Конечно, вряд ли тебя часто будут атаковать адвокаты в полной боевой готовности.
Смеясь, Рэйли заметила тень удивления в глазах Дрю. Так как она знала, как серьезно Дрю относилась к самообороне, она оценила ее странноватый юмор.
– Ну я не знаю, может, мне еще раз повезет.
– Ого, – сказала Шон. – Значит, это был не такой уж и неприятный опыт?
– Неприятный?.. – Рэйли вспомнила те двадцать минут, которые она провела за разговором с Лиз Рэмси. Лиз была незнакомкой, но она чувствовала себя с ней комфортно, даже расслабленно. Она была ей интересна, более того, ей очень захотелось узнать о причине печали в ее оценивающих голубых глазах. Ее не интересовала ни одна женщина уже долгое время. – Нет. Если не считать шишки на голове и оскорбленной гордости, это было даже мило.
Шон испытующе посмотрела на Рэйли, и только кивнула. Рэйли была благодарна ей за то, что она не стала задавать вопросов, потому что она и себе самой не могла ответить, почему за этот день она больше думала о Лиз, чем о ком-либо еще за многие годы.
Когда мобильный зазвонил после одиннадцати вечера, Лиз проверила, кто звонит, перед тем как ответить. Она работала не в той сфере, где неотложные ситуации появлялись посреди ночи, и если бы это был кто-то из ее неутомимых юных помощников, они могли бы написать ей на электронную почту утром. Увидев номер, она ответила.
– Привет, Кэндис.
– Ты спала?
– Нет, – ответила Лиз, откладывая книжку в бумажной обложке. – Я читала.
– Что-то серьезное или что-то дрянное?
Лиз засмеялась.
– Скорее, что-то эротическое. Последнюю книгу Мелани Ричардс.
– «Падшие ангелы»?
– Ты уже читала?
– Ну да, я прочитала лучшие куски. Пару раз. – Сказала Кэндис. – Боже, эта женщина доставляет мне больше оргазмов за страницу, чем любой другой писатель. Я не могу прочитать главу без того, чтобы…
– Я поняла. – Лиз не очень-то хотелось слышать подробности того, чем занимается Кэндис, читая подобную литературу. По крайней мере, не сейчас, когда она лежала в полном одиночестве, и даже книга ее ни капли не возбуждала. Вряд ли что-то может быть лучшим средством для избавления от сексуального желания, чем быть брошенной и чувствовать тошноту большую часть дня. – Что-то случилось?
– Нет. Просто как-то беспокойно. Захотелось услышать голос друга. Ну, ты понимаешь.
– Угу. Некому составить тебе сегодня ночью компанию?
Кэндис замурчала, как довольная удовлетворенная кошка.
– Ты же знаешь, что я никогда не разрешаю им оставаться на всю ночь. К тому же у нее рано утром совещание, так что я без угрызений совести отправила ее домой.
– Так зачем же ты звонишь мне, вместо того чтобы отдыхать после секса? – Лиз почувствовала нотки сомнения в голосе Кэндис. – Признавайся.
– Я подумала, может, ты захочешь, чтобы я пошла с тобой, когда ты в следующий раз пойдешь к врачу?
Лиз закрыла глаза. Ей стоило бы просто сказать «да». Было бы неплохо иметь компанию, а Лиз и Брен явно собираются доставать ее до тех пор, пока она не возьмет одну из них с собой. Но в этот момент она просто не могла переключиться со своих былых мечтаний о том, каким должен быть этот момент, на реальность. Ей нужно было время, чтобы осознать себя работающей матерью-одиночкой. Скоро у нее это получится. Но не сегодня.
– Я скажу тебе, когда ты будешь мне нужна, хорошо?
– Я бы убила ее за то, что она тебе сделала, – прорычала Кэндис.
– Все кончено, – сказала Лиз, вдруг почувствовав усталость. – Джулия ушла, и нужно двигаться дальше.
– И ты так спокойно к этому относишься?
– Мне приходится. У меня нет другого выбора.
– Как насчет наших встреч за ланчем? Мы же будем все также встречаться, правда?
– Конечно. Скоро увидимся, – сказала Лиз, стараясь придать своему голосу побольше оптимизма. Когда Кэндис положила трубку, Лиз потянулась за книгой. Может быть, чтение поможет ей заснуть.
Через несколько страниц она осознала, что представляет себе главную героиню книги – загадочного агента под прикрытием и отменного азартного игрока Джей Блэкмен – с пронизывающими глазами Рэйли Дэнверс, с ее плотным гладким телом. Она почувствовала приступ возбуждения внизу живота. Заметив это, она отбросила книгу подальше и выключила свет. Чтение явно не усыпляло ее, и последнее, что ей было сейчас нужно – это бессмысленное желание секса. Она решительно закрыла глаза и приказала себе спать.
– Ты играешь очень хорошо, но я знаю, что ты мошенничаешь. – Прошептал хрипловатый голос прямо в ухо Джей.Брен потерла глаза и откинулась на стуле, перечитывая последний абзац. Джей держала курс к тому, чтобы влюбиться, и было уже самое время для этого. Она на протяжении трех книг скользила на грани этого желания, и Брен знала, что пора уже подойти к тому, чего она действительно хочет.
Джей пододвинула свои жетоны к крупье.
– Обналичьте.
Не торопясь, Джей сложила стодолларовые банкноты в передний карман брюк. Незнакомка стояла сзади нее достаточно близко, чтобы Джей могла ощутить прикосновение ее теплой груди к своей спине. Вряд ли приглашение, но уж точно вызов. И тяжелый жар в низу живота говорил ей о том, что именно в таком вызове она и нуждалась.
– Надеюсь, мой редактор тоже так думает, – пробормотала Брен, представляя дальнейшее развитие сюжета – Джей на коленях, бледная красивая рука на ее волосах…
– Черт, – зазвонил телефон, Брен посмотрела, кто там, потом ответила. – Привет.
– Привет, – сказала Кэндис. – Чем занимаешься?
– Собираюсь ложиться спать. Уже полночь. – Брен ничего не сказала ни Лиз, ни Кэндис, ни кому-либо еще, когда ее первую книгу напечатали. Тогда она сказала себе, что сохранит это в тайне, потому что, скорее всего, издание станет провалом. Может быть, никто не купит ее книгу, и она никогда не сядет писать еще одну. Теперь, пять лет спустя, Бренда стала одним из самых популярных авторов эротической литературы, и эта отговорка уже не подходила. Она не рассказывала об этом своим подругам, потому что герои, которых она создавала, были настолько личными, настолько близкими ей, что она не знала, как этим поделиться. Как вообще объяснить, что вымышленный мир литературы был для нее гораздо более приятным, чем ее настоящая жизнь? Это бы только причинило боль подругам, и она не хотела этого.
– Что случилось?
– Я только что говорила с Лиз. Она не хочет, чтобы я пошла с ней к врачу.
– Как она?
– Ну примерно так, как чувствуют себя люди, когда их оставляет в беде подруга-изменщица.
– Кэндис, – осторожно сказала Брен, – я знаю, что ты любишь ее… Все еще влюблена в нее, а? И знаю, что ты беспокоишься, но с Лиз все будет хорошо. Все, что от нас с тобой требуется – это сделать ее следующие семь месяцев счастливыми. Она переживет расставание с Джулией.
– Ты права. Я всегда думала, что Джулия ей не подходит.
– Может быть и так. Может быть, это вообще самое лучшее, что могло случиться с Лиз.
– Надеюсь, ты права.
– Да я всегда бываю права, – засмеялась Брен.
– Да, черт побери. Обычно так и бывает. Ну ладно, ложись спать, а то заснешь завтра в книгохранилище.
– Спокойной ночи.
Брен положила трубку и сохранила файл, над которым она работала. Сейчас писать о сексе не стоило, если она начнет, то не сможет остановиться, пока не закончит сцену, а потом будет слишком взвинченной или слишком возбужденной, чтобы заснуть, а завтра у нее деловая встреча рано утром. Она решила проверить почту перед сном. Улыбаясь, открыла одно из последних сообщений.
Дорогая Мелани, когда Джей влюбится?
И правда, когда? – подумала Брен и решила оставить этот вопрос на завтра.
Глава третья
Если бы Лиз еще раз услышала фразу «заражение через фекалии», ее бы вырвало. На самом деле, ее бы вырвало независимо от того, какими будут следующие слова вице-президента Системы управления рисками.
– Извините, – выпалила Лиз, с грохотом отталкивая от себя стул. Замечая удивленные выражения на лицах собравшихся в конференц-зале, она подскочила и пулей вылетела из комнаты. Молясь о том, чтобы успеть, она полетела по коридору в сторону туалета.
К счастью, обе кабинки были свободны, и она завернула в ближайшую как раз вовремя. Разгоряченная и страдающая от головокружения, она упала на колени и обеими руками обняла белый холодный унитаз. С закрытыми глазами она поддалась волне слишком знакомой тошноты, и ее вырвало.
Сначала она подумала, что рука, нежно отводящая волосы от ее лица, ей померещилась. Но восхитительно холодное бумажное полотенце, прижатое сзади к шее, было вполне реальным. Таким же реальным был голос.
– Дышите глубоко и медленно.
Лиз почувствовала, что кто-то опустился на колени около нее и обнял ее за плечи. Не в состоянии сделать что-то еще, она упала в эти объятья.
– Боже мой, мне так стыдно, – прошептала Лиз, все еще не открывая глаза, делая один глубокий вздох за другим, пока ей не стало немного лучше.
– Ну, не знаю… Мне кажется, есть вещи и похуже.
Лиз хотела засмеяться, но это оказалось для нее слишком сложно.
– Спасибо, что… о, – сказала она, наконец, увидев лицо человека так близко с собой. Глаза, которые она запомнила как глаза цвета зимнего неба, были теперь темнее, почти черные от беспокойства. – Рэйли. Боже. Спасибо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – сказала Лиз настолько оживленно, насколько смогла, понимая, что она все еще стоит на коленях в туалетной кабинке и ее держит женщина, которую она едва знает. Что может быть унизительнее этого? Она ухватилась рукой за металлическую перегородку и встала.
– Осторожнее, – сказала Рэйли, перемещая руку с плеча Лиз на талию. Лиз остро ощущала тело Рэйли, прижатое к ней в узком пространстве. Они были примерно одинакового роста, и Лиз всегда считала, что она в хорошей форме – по крайней мере, в хорошей ровно настолько, насколько позволяют занятия фитнесом два раза в неделю и редкая утренняя гимнастика. Но было достаточно короткого контакта, чтобы понять, что тело Рэйли было сильным, как у серьезного атлета.
– Вы и до сих пор занимаетесь спортом профессионально, да?
– Это обычное дело. – Смеясь, но все еще с озабоченным выражением лица Рэйли отступила назад, слегка придерживая Лиз за бедра.
– Твердо стоите на ногах?
Лиз расправила плечи.
– Да. Все в порядке. Мне просто надо… – она сделала неопределенный жест по направлению к раковине.
– Конечно. – Рэйли неохотно отпустила Лиз, и отошла, чтобы та могла подойти к раковине и включить холодную воду, чтобы освежиться. Ее и без того бледная кожа сейчас была пепельного цвета. Капли пота пропитали ее виски, отчего рыжие волосы казались почти черными. – Когда ты умоешься, мы найдем тебе что-нибудь попить.
Лиз помахала рукой в ее направлении.
– Ты, наверно, занята. Не нужно со мной нянчиться. Промокая лицо бумажным полотенцем, она улыбнулась улыбкой, которая должна была выражать нечто вроде «У меня все под контролем». – Спасибо, что спасла меня.
– Вряд ли, – пожала плечами Рэйли, глядя в глаза Лиз, которые, как она уже знала по опыту, были настоящим барометром ее самочувствия. В этот момент их зелень была мутноватой. – Как давно ты болеешь?
– Я… – Лиз нащупывала нужные слова. Она еще никому, кроме Кэндис и Бренды, не сказала о своей беременности. На прошлой неделе она начала планировать грядущие изменения в своей жизни. Ей нужно будет позаботиться о декретном отпуске, найти няню, договориться с деловыми партнерами о новом расписании после декрета – не говоря уже о визитах к врачу, покупке детской одежды и мебели. Каждый раз, когда она думала об этом, ее охватывала паника. Правда, продуманное планирование будущего притупляло ее беспокойство и вселяло веру в себя. Но все равно, она не готова была делиться этим и отвечать на вопросы, которые неизбежно последуют за признанием. Не сейчас, и не с Рэйли. Не сейчас, когда она и без того кажется неимоверно жалкой и слабой. – Я не больна, на самом деле, я чувствую себя значительно лучше. Я, наверно, съела что-то не то. Правда, Рэйли. Возвращайся на работу.
– Я работала вчера в ночную смену, так что сегодня у меня выходной. Единственная причина, по которой я здесь оказалась – это то, что с утра было собрание персонала. – Рэйли отодвинулась от стены и подошла на шаг ближе. – Ты белая, как бумага, Лиз. И дрожишь. Ты на машине?
– Нет, обычно я беру такси. Не нужно тратить время на парковку.
– Тогда давай я отвезу тебя домой.
– Я не собираюсь домой, – сказала Лиз недоверчиво, разглядывая свою сумку. Она даже не помнила, как взяла ее, когда выскочила из конференц-зала, но была рада, что сделала это. Избегая слегка нервирующего испытующего взгляда Рэйли, она нашла в сумочке мятные таблетки и положила одну в рот. – Сейчас в самом разгаре совещание с администрацией клиники, и мне нужно приготовить отчет к сегодняшнему вечеру.
– Тебе нужно выпить воды и съесть что-нибудь. И еще тебе нужно переодеться.
– Что? – Лиз взглянула на свои брюки. На обоих коленях были сырые белесые пятна.
– Думаю, это от чистящего средства. И еще я думаю, что нужна срочная химчистка.
– Вот черт. Мне действительно нужно домой. – Она взглянула на Рэйли. – Но я живу всего лишь в десяти минутах езды. Тебе наверняка не по пути.
– Лиз, не будь такой упрямой.
– Я не… – Лиз заметила удивление на лице Рэйли и ухмыльнулась, несмотря на сильное смущение. Ее выводило то, что Рэйли стала свидетелем ее жалкого состояния. И ей не хотелось признаваться, что тошнота все еще владела слегка ее желудком. – Ладно, может быть, я немного упряма. Мне, правда нужно, чтобы меня отвезли домой. Спасибо. Только мне нужно забрать портфель и придумать какое-то извинение.
– Почему бы тебе просто не сказать, что ты плохо себя чувствуешь? – спросила Рэйли, выходя следом за Лиз в коридор.
Лиз бросила на нее взгляд.
– Как вы, хирурги говорите? Просить о помощи…
– Это признак слабости, – закончила Рэйли. – Сомневаюсь, что кто-то вообще может подумать, что ты слабая. А неважно себя чувствовать – вряд ли признак слабости.
– Просто дай мне минутку, – ответила Лиз, продвигаясь по коридору. Несмотря на то, что Рэйли сказала, сама она, если бы заболела, вряд ли бы призналась коллегам, что не может работать. Неважно, насколько это естественно и разумно, женщины их профессий никогда не признавались своим коллегам – а в основном это были мужчины, что что-либо, разве что кроме смерти, может помешать их работе. В такой ситуации они бы предпочли умереть. Она глубоко вздохнула, придала лицу выражение спокойствия и самоконтроля, и вошла в конференц-зал.
– Извините, – сказала Лиз. – Мне только что пришло сообщение из офиса, и мне пора идти. Том, я свяжусь с тобой позже в случае необходимости.
Потом, не дожидаясь пока ей кто-то ответит, она забрала свой портфель и вышла. Было замечательно оставить последнее слово за собой.
– Готова? – спросила Рэйли.
– Да, – ответила Лиз, хотя и не понимала, что она делает, позволяя малознакомой женщине везти ее домой. Тихая настойчивость Рэйли была весьма убедительна, но Лиз точно не нужен был кто-то, чтобы заботиться о ней. Это все гормоны, подумала она.
Через пять минут поездки из Западной Филадельфии до Риттенхаус сквер Лиз обнаружила, что с ней произошла еще одна из этих нервирующих перемен, которые стали слишком частыми. Ее больше не тошнило. Теперь она была смертельно голодна. Голодна настолько, что если не съесть что-нибудь в ближайшие две минуты, она начнет атаковать случайных прохожих.
– Ты устала? – спросила Лиз. – Ты сказала, что работала ночью.
Рэйли оглянулась на нее, маневрируя в своей красной шевроле Камаро по относительно свободной утренней дороге.
– Да нет. Я обычно взвинчена после дежурства и не люблю спать днем. А что?
– Я проголодалась. Здесь есть отличный магазин с бубликами, недалеко от моего дома. Если ты не против сделать небольшой крюк, можно захватить их. Ну если ты не завтракала…
– Звучит здорово. Ты имеешь в виду «Бреннерс»?
– Да, точно. Наверно, все про него знают.
– Возможно. По крайней мере те, кто живет здесь. – Рэйли повернула на Двадцать первую улицу. – Мы почти соседи.
– Правда? Где ты живешь?
– У меня квартира на Пайн. Один из домов из коричневого камня рядом с Двадцать второй.
– Прекрасное место.
– Да, – сказала Рэйли без всякого выражения. Она подъехала к бордюру, заглушила мотор, и повернулась к Лиз. – Мне сходить за ними?
– Как видишь, ко мне вернулся аппетит, и я отлично себя чувствую. – Лиз взглянула на свои испачканные брюки. – Но одета я несколько неприлично.
– Просто скажи мне, что тебе взять. Я позабочусь об этом.
Лиз поколебалась, но, прислушавшись к здравому смыслу, согласилась. Сказав, что купить, она смотрела из окна на Рэйли, которая вприпрыжку бежала к магазину бубликов. Как и большинство хирургов, которых знала Лиз, Рэйли не стала бы ходить тогда, когда можно было бежать. С другой стороны, то, как Рэйли нежно обошлась с ней утром, было совсем непохоже на поведение большинства хирургов, которые часто бывали очень эгоцентричными особами. Вспоминая, как Рэйли держала ее на руках, Лиз почувствовала благодарность – и вспышку удовольствия при воспоминании о сильном теле Рэйли. Ее не очень волновала эта реакция, особенно теперь, когда настроение ее как будто каталось на американских горках.
Заметив движение углом глаза, она увидела, как Рэйли возвращается. Несмотря на то, что она была не во вкусе Лиз, Лиз пришлось признать, что в этих низко сидящих джинсах, кедах и рубашке от униформы, с волосами, летящими на ветру, Рэйли выглядела весьма сексуально.
– Боже, – пробормотала Лиз, – никто не предупреждал меня, что беременность превратит меня в совершенно другого человека.
– Разговариваешь сама с собой? – спросила Рэйли, садясь в машину и подавая Лиз пакет. – Держи, прямо из печки.
– Ага, сошла с ума от голода. Надо поторопиться. – Лиз ухватила теплый пакет. Если ее тело уже захватили инопланетяне, тут уж ничего не поделаешь.
Смеясь, Рэйли завела машину и стала следовать указаниям Лиз, которая говорила ей, куда ехать.
– В холодильнике есть содовая и сок, если ты хочешь чего-нибудь выпить, – сказала Лиз, открывая дверь своей квартиры на девятом этаже. Как только я переоденусь, я могу сделать кофе, если ты будешь кофе.
– Я буду то же, что и ты, – сказала Рэйли.
Лиз показала ей гостиную.
– Я вернусь через минуту.
– Не торопись.
Когда Лиз исчезла в спальне, Рэйли, положив руки в карманы, стала прохаживаться по большой гостиной. Высокие окна выходили на Риттенхаус Сквер, маленький парк, который любили как туристы, так и местные жители. Два дивана стояли под правильным углом друг к другу на ковре в ориентальном стиле. Между ними стоял полированный кофейный столик из темного дерева. Опрятно, но практически необжито. Она подошла к дальней стене, где стояли шкафы с книгами, фотографиями и несколькими вазами. Здесь стояли не тома юридической литературы, которые, как решила Рэйли, Лиз хранила в офисе, а эклектичный набор литературы – популярные романы, биографии, документальная литература. Она заметила фотографию Лиз с мужчиной примерно ее возраста. Они оба были одеты в шорты и футболки с логотипом, который Рэйли разглядеть не могла, и держали ракетки для тенниса. Темноволосый мужчина, хорошо сложенный и красивый, держал руку на талии Лиз, и Рэйли почувствовала приступ разочарования, которое поспешила оттолкнуть. Она хотела увидеть еще фотографии, и очень удивилась, обнаружив, что больше их в комнате не было. Вообще, вся комната выглядела пустой, как будто каких-то вещей недоставало.
Рэйли вернулась к фотографии. Она предположила, что снимок был сделан лет десять назад, и, хотя Лиз улыбалась, ее выражение лица было неясным. Чтобы она ни чувствовала, она явно не собиралась демонстрировать это для потомства.
– Ты играешь? – спросила Лиз откуда-то сзади.
– Да, но не в теннис, – сказала Рэйли, поворачиваясь. Лиз переоделась в серо-зеленые брюки и белый топ, под которым угадывался намек на бюстгальтер. Рэйли быстро отвела глаза. – Ну, нет, я была из тех детей, которые играют в бейсбол на пустыре.
Лиз улыбнулась.
– Вот откуда твой интерес к спортивной медицине.
– Когда я поняла, что я вряд ли стану игроком олимпийского масштаба, мне нужно было чем-то заняться. – Рэйли показала на фотографию. – Ты все еще играешь?
– Нет, – сказала Лиз резко. – Я теперь играю в сквош. А ты?
– Да. В городской лиге в Фейрмонт Парк. У клиники есть команда. Ну, на самом деле, даже несколько, но я играю в исключительно женской. Мне никогда не нравились смешанные команды.
Лиз смотрела на фотографию.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Это твой… э… муж?
– Сводный брат.
Рэйли чуть было не вздохнула облегченно, но напомнила себе, что это еще ничего не значит. У Лиз все равно мог быть муж, бывший муж, парень, или даже несколько. Лиз стояла всего в двух футах от нее, но вдруг эта дистанция показалась огромной из-за непроизнесенных вопросов.
– Я лесби, – сказала Рэйли.
– Я тоже.
– Я бы съела один из этих бубликов.
– Пойдем на кухню.
– Извините, – выпалила Лиз, с грохотом отталкивая от себя стул. Замечая удивленные выражения на лицах собравшихся в конференц-зале, она подскочила и пулей вылетела из комнаты. Молясь о том, чтобы успеть, она полетела по коридору в сторону туалета.
К счастью, обе кабинки были свободны, и она завернула в ближайшую как раз вовремя. Разгоряченная и страдающая от головокружения, она упала на колени и обеими руками обняла белый холодный унитаз. С закрытыми глазами она поддалась волне слишком знакомой тошноты, и ее вырвало.
Сначала она подумала, что рука, нежно отводящая волосы от ее лица, ей померещилась. Но восхитительно холодное бумажное полотенце, прижатое сзади к шее, было вполне реальным. Таким же реальным был голос.
– Дышите глубоко и медленно.
Лиз почувствовала, что кто-то опустился на колени около нее и обнял ее за плечи. Не в состоянии сделать что-то еще, она упала в эти объятья.
– Боже мой, мне так стыдно, – прошептала Лиз, все еще не открывая глаза, делая один глубокий вздох за другим, пока ей не стало немного лучше.
– Ну, не знаю… Мне кажется, есть вещи и похуже.
Лиз хотела засмеяться, но это оказалось для нее слишком сложно.
– Спасибо, что… о, – сказала она, наконец, увидев лицо человека так близко с собой. Глаза, которые она запомнила как глаза цвета зимнего неба, были теперь темнее, почти черные от беспокойства. – Рэйли. Боже. Спасибо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – сказала Лиз настолько оживленно, насколько смогла, понимая, что она все еще стоит на коленях в туалетной кабинке и ее держит женщина, которую она едва знает. Что может быть унизительнее этого? Она ухватилась рукой за металлическую перегородку и встала.
– Осторожнее, – сказала Рэйли, перемещая руку с плеча Лиз на талию. Лиз остро ощущала тело Рэйли, прижатое к ней в узком пространстве. Они были примерно одинакового роста, и Лиз всегда считала, что она в хорошей форме – по крайней мере, в хорошей ровно настолько, насколько позволяют занятия фитнесом два раза в неделю и редкая утренняя гимнастика. Но было достаточно короткого контакта, чтобы понять, что тело Рэйли было сильным, как у серьезного атлета.
– Вы и до сих пор занимаетесь спортом профессионально, да?
– Это обычное дело. – Смеясь, но все еще с озабоченным выражением лица Рэйли отступила назад, слегка придерживая Лиз за бедра.
– Твердо стоите на ногах?
Лиз расправила плечи.
– Да. Все в порядке. Мне просто надо… – она сделала неопределенный жест по направлению к раковине.
– Конечно. – Рэйли неохотно отпустила Лиз, и отошла, чтобы та могла подойти к раковине и включить холодную воду, чтобы освежиться. Ее и без того бледная кожа сейчас была пепельного цвета. Капли пота пропитали ее виски, отчего рыжие волосы казались почти черными. – Когда ты умоешься, мы найдем тебе что-нибудь попить.
Лиз помахала рукой в ее направлении.
– Ты, наверно, занята. Не нужно со мной нянчиться. Промокая лицо бумажным полотенцем, она улыбнулась улыбкой, которая должна была выражать нечто вроде «У меня все под контролем». – Спасибо, что спасла меня.
– Вряд ли, – пожала плечами Рэйли, глядя в глаза Лиз, которые, как она уже знала по опыту, были настоящим барометром ее самочувствия. В этот момент их зелень была мутноватой. – Как давно ты болеешь?
– Я… – Лиз нащупывала нужные слова. Она еще никому, кроме Кэндис и Бренды, не сказала о своей беременности. На прошлой неделе она начала планировать грядущие изменения в своей жизни. Ей нужно будет позаботиться о декретном отпуске, найти няню, договориться с деловыми партнерами о новом расписании после декрета – не говоря уже о визитах к врачу, покупке детской одежды и мебели. Каждый раз, когда она думала об этом, ее охватывала паника. Правда, продуманное планирование будущего притупляло ее беспокойство и вселяло веру в себя. Но все равно, она не готова была делиться этим и отвечать на вопросы, которые неизбежно последуют за признанием. Не сейчас, и не с Рэйли. Не сейчас, когда она и без того кажется неимоверно жалкой и слабой. – Я не больна, на самом деле, я чувствую себя значительно лучше. Я, наверно, съела что-то не то. Правда, Рэйли. Возвращайся на работу.
– Я работала вчера в ночную смену, так что сегодня у меня выходной. Единственная причина, по которой я здесь оказалась – это то, что с утра было собрание персонала. – Рэйли отодвинулась от стены и подошла на шаг ближе. – Ты белая, как бумага, Лиз. И дрожишь. Ты на машине?
– Нет, обычно я беру такси. Не нужно тратить время на парковку.
– Тогда давай я отвезу тебя домой.
– Я не собираюсь домой, – сказала Лиз недоверчиво, разглядывая свою сумку. Она даже не помнила, как взяла ее, когда выскочила из конференц-зала, но была рада, что сделала это. Избегая слегка нервирующего испытующего взгляда Рэйли, она нашла в сумочке мятные таблетки и положила одну в рот. – Сейчас в самом разгаре совещание с администрацией клиники, и мне нужно приготовить отчет к сегодняшнему вечеру.
– Тебе нужно выпить воды и съесть что-нибудь. И еще тебе нужно переодеться.
– Что? – Лиз взглянула на свои брюки. На обоих коленях были сырые белесые пятна.
– Думаю, это от чистящего средства. И еще я думаю, что нужна срочная химчистка.
– Вот черт. Мне действительно нужно домой. – Она взглянула на Рэйли. – Но я живу всего лишь в десяти минутах езды. Тебе наверняка не по пути.
– Лиз, не будь такой упрямой.
– Я не… – Лиз заметила удивление на лице Рэйли и ухмыльнулась, несмотря на сильное смущение. Ее выводило то, что Рэйли стала свидетелем ее жалкого состояния. И ей не хотелось признаваться, что тошнота все еще владела слегка ее желудком. – Ладно, может быть, я немного упряма. Мне, правда нужно, чтобы меня отвезли домой. Спасибо. Только мне нужно забрать портфель и придумать какое-то извинение.
– Почему бы тебе просто не сказать, что ты плохо себя чувствуешь? – спросила Рэйли, выходя следом за Лиз в коридор.
Лиз бросила на нее взгляд.
– Как вы, хирурги говорите? Просить о помощи…
– Это признак слабости, – закончила Рэйли. – Сомневаюсь, что кто-то вообще может подумать, что ты слабая. А неважно себя чувствовать – вряд ли признак слабости.
– Просто дай мне минутку, – ответила Лиз, продвигаясь по коридору. Несмотря на то, что Рэйли сказала, сама она, если бы заболела, вряд ли бы призналась коллегам, что не может работать. Неважно, насколько это естественно и разумно, женщины их профессий никогда не признавались своим коллегам – а в основном это были мужчины, что что-либо, разве что кроме смерти, может помешать их работе. В такой ситуации они бы предпочли умереть. Она глубоко вздохнула, придала лицу выражение спокойствия и самоконтроля, и вошла в конференц-зал.
– Извините, – сказала Лиз. – Мне только что пришло сообщение из офиса, и мне пора идти. Том, я свяжусь с тобой позже в случае необходимости.
Потом, не дожидаясь пока ей кто-то ответит, она забрала свой портфель и вышла. Было замечательно оставить последнее слово за собой.
– Готова? – спросила Рэйли.
– Да, – ответила Лиз, хотя и не понимала, что она делает, позволяя малознакомой женщине везти ее домой. Тихая настойчивость Рэйли была весьма убедительна, но Лиз точно не нужен был кто-то, чтобы заботиться о ней. Это все гормоны, подумала она.
Через пять минут поездки из Западной Филадельфии до Риттенхаус сквер Лиз обнаружила, что с ней произошла еще одна из этих нервирующих перемен, которые стали слишком частыми. Ее больше не тошнило. Теперь она была смертельно голодна. Голодна настолько, что если не съесть что-нибудь в ближайшие две минуты, она начнет атаковать случайных прохожих.
– Ты устала? – спросила Лиз. – Ты сказала, что работала ночью.
Рэйли оглянулась на нее, маневрируя в своей красной шевроле Камаро по относительно свободной утренней дороге.
– Да нет. Я обычно взвинчена после дежурства и не люблю спать днем. А что?
– Я проголодалась. Здесь есть отличный магазин с бубликами, недалеко от моего дома. Если ты не против сделать небольшой крюк, можно захватить их. Ну если ты не завтракала…
– Звучит здорово. Ты имеешь в виду «Бреннерс»?
– Да, точно. Наверно, все про него знают.
– Возможно. По крайней мере те, кто живет здесь. – Рэйли повернула на Двадцать первую улицу. – Мы почти соседи.
– Правда? Где ты живешь?
– У меня квартира на Пайн. Один из домов из коричневого камня рядом с Двадцать второй.
– Прекрасное место.
– Да, – сказала Рэйли без всякого выражения. Она подъехала к бордюру, заглушила мотор, и повернулась к Лиз. – Мне сходить за ними?
– Как видишь, ко мне вернулся аппетит, и я отлично себя чувствую. – Лиз взглянула на свои испачканные брюки. – Но одета я несколько неприлично.
– Просто скажи мне, что тебе взять. Я позабочусь об этом.
Лиз поколебалась, но, прислушавшись к здравому смыслу, согласилась. Сказав, что купить, она смотрела из окна на Рэйли, которая вприпрыжку бежала к магазину бубликов. Как и большинство хирургов, которых знала Лиз, Рэйли не стала бы ходить тогда, когда можно было бежать. С другой стороны, то, как Рэйли нежно обошлась с ней утром, было совсем непохоже на поведение большинства хирургов, которые часто бывали очень эгоцентричными особами. Вспоминая, как Рэйли держала ее на руках, Лиз почувствовала благодарность – и вспышку удовольствия при воспоминании о сильном теле Рэйли. Ее не очень волновала эта реакция, особенно теперь, когда настроение ее как будто каталось на американских горках.
Заметив движение углом глаза, она увидела, как Рэйли возвращается. Несмотря на то, что она была не во вкусе Лиз, Лиз пришлось признать, что в этих низко сидящих джинсах, кедах и рубашке от униформы, с волосами, летящими на ветру, Рэйли выглядела весьма сексуально.
– Боже, – пробормотала Лиз, – никто не предупреждал меня, что беременность превратит меня в совершенно другого человека.
– Разговариваешь сама с собой? – спросила Рэйли, садясь в машину и подавая Лиз пакет. – Держи, прямо из печки.
– Ага, сошла с ума от голода. Надо поторопиться. – Лиз ухватила теплый пакет. Если ее тело уже захватили инопланетяне, тут уж ничего не поделаешь.
Смеясь, Рэйли завела машину и стала следовать указаниям Лиз, которая говорила ей, куда ехать.
– В холодильнике есть содовая и сок, если ты хочешь чего-нибудь выпить, – сказала Лиз, открывая дверь своей квартиры на девятом этаже. Как только я переоденусь, я могу сделать кофе, если ты будешь кофе.
– Я буду то же, что и ты, – сказала Рэйли.
Лиз показала ей гостиную.
– Я вернусь через минуту.
– Не торопись.
Когда Лиз исчезла в спальне, Рэйли, положив руки в карманы, стала прохаживаться по большой гостиной. Высокие окна выходили на Риттенхаус Сквер, маленький парк, который любили как туристы, так и местные жители. Два дивана стояли под правильным углом друг к другу на ковре в ориентальном стиле. Между ними стоял полированный кофейный столик из темного дерева. Опрятно, но практически необжито. Она подошла к дальней стене, где стояли шкафы с книгами, фотографиями и несколькими вазами. Здесь стояли не тома юридической литературы, которые, как решила Рэйли, Лиз хранила в офисе, а эклектичный набор литературы – популярные романы, биографии, документальная литература. Она заметила фотографию Лиз с мужчиной примерно ее возраста. Они оба были одеты в шорты и футболки с логотипом, который Рэйли разглядеть не могла, и держали ракетки для тенниса. Темноволосый мужчина, хорошо сложенный и красивый, держал руку на талии Лиз, и Рэйли почувствовала приступ разочарования, которое поспешила оттолкнуть. Она хотела увидеть еще фотографии, и очень удивилась, обнаружив, что больше их в комнате не было. Вообще, вся комната выглядела пустой, как будто каких-то вещей недоставало.
Рэйли вернулась к фотографии. Она предположила, что снимок был сделан лет десять назад, и, хотя Лиз улыбалась, ее выражение лица было неясным. Чтобы она ни чувствовала, она явно не собиралась демонстрировать это для потомства.
– Ты играешь? – спросила Лиз откуда-то сзади.
– Да, но не в теннис, – сказала Рэйли, поворачиваясь. Лиз переоделась в серо-зеленые брюки и белый топ, под которым угадывался намек на бюстгальтер. Рэйли быстро отвела глаза. – Ну, нет, я была из тех детей, которые играют в бейсбол на пустыре.
Лиз улыбнулась.
– Вот откуда твой интерес к спортивной медицине.
– Когда я поняла, что я вряд ли стану игроком олимпийского масштаба, мне нужно было чем-то заняться. – Рэйли показала на фотографию. – Ты все еще играешь?
– Нет, – сказала Лиз резко. – Я теперь играю в сквош. А ты?
– Да. В городской лиге в Фейрмонт Парк. У клиники есть команда. Ну, на самом деле, даже несколько, но я играю в исключительно женской. Мне никогда не нравились смешанные команды.
Лиз смотрела на фотографию.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Это твой… э… муж?
– Сводный брат.
Рэйли чуть было не вздохнула облегченно, но напомнила себе, что это еще ничего не значит. У Лиз все равно мог быть муж, бывший муж, парень, или даже несколько. Лиз стояла всего в двух футах от нее, но вдруг эта дистанция показалась огромной из-за непроизнесенных вопросов.
– Я лесби, – сказала Рэйли.
– Я тоже.
– Я бы съела один из этих бубликов.
– Пойдем на кухню.
Глава четвертая
Кухня была светлая, ухоженная и чистая, как и вся квартира. Круглый деревянный стол, достаточно большой для двоих, стоял около окна, которое тоже выходило на парк. Стопка газет – Рэйли готова была биться об заклад, что все они сегодняшние – была аккуратно сложена на подоконнике. Кофейник и одинокая чашка стояли перевернутыми на сушке рядом с пустой раковиной. Рэйли решила, что это значит, что Лиз живет одна. Конечно, вполне может быть и так, что ее партнерша куда-то уехала или работала всю ночь и до сих пор не вернулась домой. И непонятно, почему она вообще размышляет об этом, мысленно сказала себе Рэйли.
– Тебе подрумянить бублик? – спросила Лиз, стоя спиной к Рэйли и вытаскивая тарелки из шкафа.
– Сделай мне так же, как себе, – ответила Рэйли. – Нужно чем-нибудь помочь? Я хорошо обращаюсь с ножом.
– Тебе подрумянить бублик? – спросила Лиз, стоя спиной к Рэйли и вытаскивая тарелки из шкафа.
– Сделай мне так же, как себе, – ответила Рэйли. – Нужно чем-нибудь помочь? Я хорошо обращаюсь с ножом.