Корелли, рассмеявшись, прервал ее:
- Молли, не выкладывай все сразу. Я заготовил небольшую речь.
- Ты прав, дорогой, извини. Я оставлю вас. - И она, взмахнув ручками, умчалась.
Джанни Корелли улыбнулся:
- Мы хотели бы пригласить в Сардинию вас и вашего супруга. Надеемся, приехав туда, вы не откажетесь взглянуть на место, где мы предполагаем строить клуб?
- То, что мы увидели здесь, - добавил сеньор Трапани, - не вызывает сомнения, что для оформления клуба "Эввива!" нужны только вы.
- Весьма польщена. Очень заманчивое предложение. Но, боюсь, весь следующий год я буду занята.
Корелли улыбнулся:
- От нас не так легко отделаться. Впрочем, здесь не стоит обсуждать столь серьезный вопрос. Вот моя визитная карточка. Я буду в Дорчестере до середины следующей недели.
- Спасибо, однако сомневаюсь, что есть шанс...
- Ничего. Вы знаете, где нас найти. А вдруг?
***
Проснувшись около полудня с головной болью после выпитых накануне коктейлей, Джуно приняла душ и спустилась в халатике сварить кофе. К ее удивлению, Шеп сидел в кресле с утренней газетой.
- Привет, дорогой! Я думала, ты сегодня играешь в теннис.
- Нет, я отменил встречу. В газетах пишут, что все в восторге от клуба "У Молли". Тебя превозносят до небес.
- Неужели? Покажи! - Джуно просмотрела статью. - Даже не верится! Можно подумать, что я спроектировала статую Свободы. Однако не скрою, это приятно будоражит нервы. - Она налила себе чашечку кофе. - Ты уже позавтракал? Не голоден?
- Не позавтракал, но не голоден. Выпью только кофе.
Не хочешь ли потом прогуляться со мной?
- С удовольствием. Погода прекрасная. - Взглянув на Шепа, она умолкла. Под глазами у него были темные круги: он не спал или спал очень мало. На щеке едва заметно дергался мускул, как случалось в моменты сильного напряжения. - Дорогой, в чем дело?
- Критики правы, твоя работа действительно великолепна. Ты очень талантлива, и творить такие чудеса - твое призвание.
Джуно села рядом ;с ним и украдкой доглядела на него:
- Это не единственное мое призвание. Теперь я готова выполнить свое обещание и выбрасываю пилюли.
Отныне ты можешь беспрепятственно сеять свое семя...
- Помолчи, Джуно. - Он побледнел и взял жену за руку. - О Джуно, прости меня!
- Шеп, дорогой.., в чем дело?
- Господи, даже не знаю, с чего начать - Он перевел дыхание. - Я чувствую себя омерзительно. - Он поднялся, подошел к стойке, облокотился на нее, стал спиной к Джуно. - В последние месяцы мы редко виделись. Нет, я не виню тебя. Что случилось, то случилось. - Он повернулся к ней. - Однажды весной я зашел после работы в "Харродз" купить себе галстук. В тот вечер ты собиралась вернуться поздно.
И тут я увидел Клэр. Она тоже была свободна, и мы вместе поужинали. Поверь, дорогая, мы говорили только о тебе и о том, какая ты замечательная. В тот вечер я просто отвез ее на такси домой - тем дело и кончилось.
Джуно настороженно взглянула на него:
- В тот вечер.., значит, были и другие вечера?
- Бог свидетель, возможностей было предостаточно, - обиженно пробормотал Шеп. - Ты часто задерживалась. Примерно через неделю Джош из нашей редакции предложил мне два билета на балет Я еще тебе звонил, помнишь? Но ты не смогла пойти. Тогда я пригласил Клэр. В тот вечер все и началось. Мы не думали заводить интрижку, ведь много лет знаем друг друга! Она тебя обожает...
- Да уж.., вижу. Что бы мы делали без друзей?
- Прошу тебя, не обвиняй во всем Клэр. Ее мучают угрызения совести не меньше, чем меня.
- Понятно.., у тебя интрижка, а я слишком занята и ничего не замечаю. Что же дальше?
- О, Джуно, мне тяжело говорить. Я хотел бы забыть об этом.., но не могу. Видно, так предначертано судьбой. - В его глазах стояли слезы. Джуно... Клэр ждет ребенка. От меня. Я так привязан, к тебе, Джуно... И это навсегда. Но я люблю Клэр и хочу этого ребенка. Она тоже его хочет...
У Джуно перехватило дыхание:
- Ты решил развестись со мной?
- Я боюсь причинить тебе боль.
- Но хочешь получить развод?
- Да, - сказал Шеп.
***
Дом на Эгертон-Креснт был выставлен на продажу.
Все произошло без шума и ссор.
У Джуно отупение сменялось глубокой депрессией.
Она ненавидела Клэр, свою бывшую задушевную подругу, которая предала ее. Она хотела бы возненавидеть и Шепа, но не могла. Ведь он никогда не скрывал, чего хочет. Это она пыталась настоять на своем, выдвинуть свои условия, не думала ни о чем, кроме своей карьеры.
Нет, виноват не Шеп, а она сама.
Джуно не покидало чувство утраты. Ведь она только что решила остепениться и родить Щепу ребенка! Шепу, который много лет был самым близким ее другом. А теперь Шепа нет. И ребенка не будет.
Две недели спустя, со слезами распрощавшись с Джоном и Урсулой Флетчер, Джуно отбыла в Сардинию. Та жизнь, которую она вела последние семь лет, закончилась.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
АЛЕКС
1974 - 1983 годы
Глава 24
"Нью-Йорк тайме", 16 сентября 1974 года Театральная жизнь.
"СМЕРТЬ ГЕРОЯ"
В конце первого акта пьесы Александра Сейджа "Смерть героя", премьера которой состоялась вчера в театре "Де Лиз", Гарвей Латем (Кристофер Маклелланд), главный персонаж, с горечью говорит: "Проявление храбрости вещь случайная. Только инвалид мечтает стать героем".
Этой заветной мыслью Сейдж делится со зрителями в своей интересной, хотя и несколько схематичной пьесе. Автор показывает драму человека, который во Вьетнаме перед лицом смерти сбрасывает привычную маску.
Героический поступок Гарви обусловлен случайным импульсом. Учась в средней школе, он спас из горящего дома троих детей и стал кумиром маленького городка.
Он верит в собственный героизм так же безоговорочно, как и в патриотизм, но во Вьетнаме переоценивает эти понятия и осознает, что все отступает на задний план перед лицом смерти.
Действие пьесы охватывает сорок восемь часов из жизни Гарви, начинаясь его дезертирством и заканчиваясь самоубийством. Гарви прячется в бруклинской квартире Керри Мастерса (Дональд Стэндинг), своего однокурсника по колледжу. У того что-то с ногой, поэтому он не может испытать свою храбрость. Они никогда не были близкими друзьями, просто Гарви считает, что Керри не судит его. И он прав. Родители Гарви не желают разговаривать с сыном даже по телефону, а его подружка Кейт (Элен Брилл) сначала соглашается встречаться с ним, но потом отказывается.
Это драма, построенная на диалоге и идеях. Идеи не отличаются особой оригинальностью, а вот диалог весьма остроумен. У Сейджа легкое перо, он мастерски развивает тему. Как и в пьесе прошлого сезона "Путешествие на воздушном шаре", Сейдж заставляет нас смеяться, хотя здесь он использует иронию как подстраховку, такую же иллюзорную, как героизм Гарви.
Кристофер Маклелланд весьма убедителен в роли Гарви. Дональд Стэндинг, воплощающий образ инвалида-идеалиста, слишком патетичен. Мисс Брилл, исполняя роль Кейт, в основном ограничивается рамками пьесы, но порой выходит за их пределы. Весьма впечатляет талантливая режиссура Майкла Джерарда, хотя темп действия иногда замедлен. Оформление сцены выполнено Миоши, а он, как обычно, отдает предпочтение темным тонам. Складывается впечатление, что на сцене появился скрытый потенциал всей труппы, о котором мы и не догадывались.
В конечном счете "Смерть героя" срывает маску с тех, кто привык жить, пользуясь стереотипами. Сейджу, несомненно, есть что сказать, и, возможно, со временем мы услышим от него нечто действительно важное.
***
Стоя в глубине зрительного зала, Алекс подсчитывал зрителей. Их оказалось тридцать семь. Когда опустился занавес, все аплодировали с энтузиазмом, но звук был жидковат - иного и не следовало ожидать.
Взяв пальто, Алекс направился за кулисы, где Крис Маклелланд беседовал с друзьями, и тотчас узнал в них зрителей, сидевших в секторе "С". "Друзья, - подумал он, - даже не обычная публика. Сколько еще нам удастся продержаться с их помощью?"
- Алекс, - окликнул его Дональд Стэндинг, - как это смотрелось из зала?
- Потрясающе! Сегодня ты был в ударе.
- И публики собралось побольше? - с тревогой спросил актер.
- Пожалуй.., полагаю, популярность растет. Слухами, как говорится, земля полнится.
Элен Брилл оттянула воротник свитера. Играя роль.
Кейт, она собирала свои каштановые волосы в "конский хвост". Темноглазая, миловидная, с матовой кожей, она вне сцены не пользовалась косметикой. Элен поцеловала Алекса.
- Ты готов?
- Конечно. Хочешь зайти куда-нибудь выпить?
Она покачала головой.
- Я слишком устала. Пойдем лучше сразу ко мне. - Элен взяла его под руку. - Желаю всем доброй ночи.
Элен поставила на стереопроигрыватель пластинку Билли Холидея, Алекс налил себе пива.
- Хочешь стаканчик?
- Пожалуй. Ты голоден? У меня есть холодный цыпленок и половина рулета.
- А где вторая половина?
- Скормила Тайгеру. - Она взяла на руки кота и села на диван. Алекс протянул ей стакан пива.
- Ты все время был в зрительном зале? - спросила Элен.
- Да. Сегодня превосходно играли. А тебе особенно удалась сцена с телефоном.
- Сколько было зрителей?
- О, не знаю. Но явно больше, чем вчера.
- Перестань, Алекс. Сколько?
- Тридцать семь.
- Что ж, действительно больше. Правда, основная часть зрителей друзья двоюродной сестры Криса из "Фэрли-Дикенсон". Алекс, скажи откровенно, какие у нас перспективы?
- Постепенно о нас узнают. Ведь мы открылись всего три недели назад. Нужно время.
- И деньги. Продано всего тридцать семь билетов.
Этого не хватит даже на то, чтобы расплатиться ;с уборщицей.
- Ради Бога, оставь меня в покое! Или у тебя есть на примете работа получше?
- Возможно. Извини, но мне необходимо знать.
Ирвинг хочет, чтобы я поехала в Голливуд. Там набирают актеров на новый сериал, и он считает, что я им подойду. Нет, я вовсе не предпочитаю телевидение театру, но в Голливуде платят баснословные деньги.
- Значит, ты бросишь пьесу?
Она присела на подлокотнике его кресла.
- Вовсе нет. Пьеса мне нравится, и ты это знаешь.
Но.., если ее снимут с репертуара... А Голливуд набирает актеров на этот сериал именно сейчас. Мне придется быть там на следующей неделе.
- А как же я? Мы?
- Почему бы и тебе не поехать? Ты найдешь там сколько угодно работы...
- Да пропади пропадом это телевидение! - Он поднялся и взял пальто.
- Ох, Алекс, только не злись. Ты должен понять меня.
Я не собираюсь бросать пьесу.., но если ее все равно снимут, мне надо знать заранее.
- О'кей. Через пару дней я скажу тебе точно.
- Спасибо. Это все, о чем я прошу. - Она прижалась к нему и обхватила руками за шею. - Пойдем в постельку, почему ты не хочешь? Я бы как следует помассировала тебе спинку...
Алекс рассеянно поцеловал ее.
- Нет, не сегодня. Сейчас мне лучше пойти домой. - Выскользнув из ее объятий, он исчез за дверью.
***
Джон Кинсолвинг налил кофе в фаянсовую кружку и поставил ее на стол перед Алексом, который просматривал столбцы цифр в смете.
- Послушай, старина, - сказал Джон, - сколько ни смотри на эти цифры, они не уменьшатся. - Джон, ровесник Алекса, поджарый, атлетического телосложения кареглазый блондин, был инвестиционным банкиром. Отец его нажил состояние на производстве промышленных вентиляторов. Молодые люди познакомились в Нью-Йоркском спортивном клубе, где оба играли в скуош. Джон вложил половину необходимых средств в постановку пьесы "Смерть героя". Другую часть внес Алекс.
- Сколько нужно денег, чтобы пьеса продержалась на сцене, скажем, еще две недели? - Алекс перебросил бухгалтерский отчет на стол Джона. - Тогда мы успеем привлечь зрителей.
- Такой суммы у тебя нет, Алекс. Она больше, чем даже я могу позволить себе. На финансовом рынке для таких ситуаций есть ходовая фраза: "Пускаться в плавание без весел". - Он положил руку на плечо Алекса. - Извини. Пьеса замечательная. И появились положительные отзывы.
- Да, в "Сохо ньюс" и "Берген дейли рекорд".
- А также в "Войс" и "Дейли ньюс".., черт побери, даже в "Тайме" ее похвалили!
- Видел. "Сейджу есть, что сказать, и, возможно, со временем мы услышим от него нечто действительно важное".
- Почитал бы ты, что писали о начинающем Юджине О'Ниле. Видишь ли, я ничуть не жалею о том, что вложил деньги. Всем известно, что вкладывать их в театр весьма рискованно. Пожелав получить гарантированную прибыль, я поддержал бы Нила Саймона. Но я поверил в успех твоей пьесы и верю до сих пор, поэтому считаю, что вложил деньги не зря.
- Спасибо, Джон. Я ценю твою дружбу.
- Эй, встряхнись, это еще не конец света, а лишь окончание проката пьесы на сцене... Помни, будут и другие пьесы. Как там в "Войс" тебя назвали? Один из наших самых перспективных молодых драматургов? Следующая пьеса принесет тебе успех.
- Следующей не будет. Я исписался.
- Бред собачий! Ты говорил то же самое после предыдущей пьесы.
- Да, однако на сей раз я потерял все деньги. Мне придется искать работу. Я сыт по горло всем этим.
- Не принимай все так близко к сердцу. Ты напишешь новую пьесу, а я вложу в нее деньги. Только не заканчивай ее до следующего финансового года. - Джон налил себе кофе. - Кстати, Розмари просила пригласить тебя и Элен на поздний завтрак в воскресенье.
- Передай Розмари, что приду с удовольствием, но пусть пригласит для меня одну из своих красивых подружек. Элен уедет на побережье, как только снимут пьесу.
- Да ну? Решила отдохнуть?
- Возможно, навсегда. - Алекс встал и улыбнулся. - Бывают недели, когда неприятности буквально сыплются на голову.
- Прости, я думал, у вас все в порядке.
- Это оказалось всего лишь контрактом на период проката пьесы. Ну да ладно, не хочу тебя больше задерживать, возвращайся к своим финансовым операциям.
Джон проводил его до лифта.
- Понимаю, что ты расстроен, но для этого нет оснований. С твоим талантом ты добьешься большого успеха. - Дверь лифта открылась. - До свидания.
Увидимся в воскресенье, ровно в полдень.
***
Алекс взял такси и отправился в другой конец города, чтобы встретиться и пообедать в "Орсини" с Брюсом Хопкинсом и еще двумя приятелями по Йельскому университету.
"Объявление о снятии с репертуара..." Звучит неплохо для заглавия следующей пьесы, для автобиографии или для записки, оставленной перед самоубийством.
Сегодня четверг. Они с Джоном договорились снять пьесу после субботнего спектакля. Алексу еще никогда не приходилось давать в газете подобного объявления, но ведь и продюсером он никогда раньше не был.
И банкротом тоже.
И вдруг он почувствовал, что ему не хочется идти на этот экстравагантный обед с удачливыми однокурсниками, ставшими преуспевающими чиновниками. Только он - незадачливый драматург.
- Высадите меня здесь, - сказал Алекс таксисту на Тридцать четвертой улице, направился по авеню Америк и вскоре растворился в толпе служащих, покинувших офисы на обеденный перерыв. Теперь ему, так же как им, придется бороться за существование. Купив хот-дог, он вошел в Брайант-парк. Человек пятьдесят смотрели выступление мима с белым лицом и в цилиндре, как у Марселя Марсо. "А зрителей-то больше, чем на спектакле в театре "Де Лиз" вчера вечером", - подумалось Алексу. Откусив кусок хот-дога, он поморщился и выбросил все, что осталось, в урну.
- "Ситуация не так уж трагична, - размышлял Алекс. - У меня есть еще акции компании "Ай-Би-Эм" на двадцать тысяч долларов". Их оставила ему бабушка. Весной он отдал их Даниэлу Мейзнеру, биржевому маклеру, знакомому ему со студенческих времен. Даниэл считал, что сумма удвоится, если продать акции "Ай-Би-Эм" и купить более "активные" ценные бумаги. Несколько недель назад он сообщил Алексу, что его акции держатся в цене, несмотря на общую вялость рынка ценных бумаг.
- Я купил для тебя акции компании автомобильных запчастей и компании жилых автофургонов. При нынешней инфляции люди не имеют возможности строить постоянное жилье. Никто не хочет пускать корни. Вся Америка пришла в движение.
Алекс позвонил Даниэлу из таксофона.
- Привет, Алекс! Как твоя пьеса? Я пока не успел ее посмотреть, но собираюсь на следующей неделе.
- Постарайся сделать это до субботы. Ее снимают.
- Какая жалость!
- А как обстоят дела с моими акциями? Я собираюсь их продать.
- На твоем месте я подождал бы месяца два. Они начинают подниматься в цене.
- Нет у меня двух месяцев. Наличные мне нужны сейчас.
- Н-да.., неудачный момент, Алекс. Признаться, даже не знаю, что сейчас происходит на рынке жилых автофургонов. На следующей неделе совет управляющих компании отчитывается перед комиссией по ценным бумагам и биржам и...
Алекса охватил страх.
- Выкладывай, Даниэл. Насколько упали акции? Что у меня осталось?
- Если продать акции компании запчастей и если компании жилых автофургонов удастся избежать банкротства...
- Сколько? - заорал Алекс, уже не сдерживая гнев.
- Остынь, старина, - невозмутимо сказал Даниэл. - Подожди минутку, дай посчитать. - Он помолчал, потом снова послышался его голос:
- Ну.., скажем, около трех тысяч, плюс-минус несколько сотен.
"Пропади все пропадом! Три тысячи! Этого не надолго хватит". Только за квартиру он платит пятьсот долларов в месяц.
- Алекс? Ты меня слушаешь?
- Да, - вздохнул тот. - Продавай. Продавай все.
- Ты совершаешь большую ошибку...
- Это я понял. Потом как-нибудь расскажешь подробнее. - Алекс с грохотом опустил трубку на рычаг.
***
Джон Кинсолвинг устроил вечеринку в ресторане "Коуч-Хаус" по случаю снятия пьесы. Царившее здесь вымученное веселье соответствовало традициям выживания, принятым в театральных кругах. Корабль идет ко дну с поднятым флагом. Его спасет другой корабль.
Шампанское лилось рекой, и Алекс, сидевший рядом с женой Джона, миловидной, несколько возбужденной блондинкой, не пропускал ни одного тоста. Розмари Кинсолвинг, младший редактор журнала "Мадемуазель", работала сейчас над романом. Подвыпив, она слегка кокетничала с Алексом:
- Вот я считаю пьесу замечательной, потому и уговорила Джона финансировать ее. Сам он в этом ничего не смыслит.
- Не смыслю? - Джон оторвался от беседы с Элен Брилл. - Что ты имеешь в виду?
- У тебя нет широты восприятия. Ты мыслишь аналитически, а не абстрактно...
- О Господи! - воскликнул Джон. - Ну теперь, кажется, я услышу традиционный вопрос: "И почему ты хоть немного не похож на Алекса?"
- Дорогой, посмотри, как он одевается! Сразу видно, что Алекс творческая личность, а ты - инвестиционный банкир.
- Розмари, но он и есть инвестиционный банкир, - возразил Алекс.
- Именно это я и имею в виду.
Почувствовав, что немного опьянел, Алекс извинился и вышел. Сполоснув лицо холодной водой, он посмотрел на себя в зеркало. Александр Сейдж несостоявшийся драматург? Александр Сейдж - младший партнер компании "Уэлтон ойл"? Об этом мечтала его мать. Сегодня днем он разговаривал по телефону с Кэсси, не утаившей радости по поводу снятия пьесы.
Мать просила его на следующей неделе приехать домой, в Даллас, где собиралась устроить вечеринку и заколоть жирного тельца по случаю возвращения блудного сына.
"Там будет и Сид Уэлтон из "Уэлтон ойл". Ты ему всегда нравился, Алекс, - сказала она. - К тому же ты выпускник Йеля. Пора извлечь пользу из образования". У Сида Уэлтона, вспомнил Алекс, была толстая, как корова, дочь на выданье.
Он снова вернулся в зал. Элен, беседовавшая с Дональдом Стэндингом, бросила на Алекса вопросительный взгляд. Они не были вместе после размолвки, а завтра утром она улетает в Калифорнию. Алекс понимал, что Элен интересует, намерен ли он провести с ней эту ночь, но ему не хотелось давать ей ответ.
Алекс налил себе еще бокал шампанского, но, сделав глоток, решительно поставил бокал на стол. "Не надо больше шампанского" - подумал он, вдруг почувствовав страшную усталость.
- Итак, друзья мои, благодарю вас всех, - Алекс повернулся к Джону, и за финансовую поддержку пьесы, - он обвел взглядом Криса, Дональда, Элен и Майкла Джерарда, режиссера, - и за блестящее воплощение ее на сцене. Возможно, мы снова встретимся в том же составе при более благоприятных обстоятельствах.
Увы, я должен идти.
- Подожди, - сказала Розмари, - мы подвезем тебя.
Джон коснулся ее руки:
- Пусть идет. Думаю, ему сейчас нужно побыть одному.
Элен, увидев, как Алекс попрощался с метрдотелем, схватила пальто, махнула всем рукой, выбежала из ресторана и догнала Алекса на Шестой авеню, когда он садился в такси.
- Алекс, прошу тебя, подожди! Не надо так расстраиваться!
- А как же еще?
- Ты понимаешь, о чем я. Может, пойдем куда-нибудь и поговорим?
- Я еду домой.
- Тогда и я с тобой.
Дома Алекс налил ей и Себе бренди.
- Я и так уже много выпила.
- А я выпью. - Он снял пиджак и включил телевизор.
Элен его выключила.
- Алекс, я хочу поговорить с тобой. Не понимаю, почему ты на меня разозлился!
- Я на тебя не разозлился. - Алекс нахмурился, и сам не вполне понимая, в чем дело. Скорее всего расспросы Элен заставили его осознать, что пьеса "Смерть героя" потерпела фиаско. В Древней Греции гонцов, приносивших плохие вести, казнили.
Элен расстегнула блузку.
- Приласкай меня.
- У меня нет настроения.
- Ну-у... - Она капризно надула губки, и расстегнула молнию на юбке. Красный шелк окутал ее ноги. - Встряхнись, Алекс! Поиграй со мной!
Он равнодушно взглянул на нее:
- Я же сказал тебе, что не в настроении.
- Настроение, настроение... - Она стянула с себя черные бикини и помахала ими перед носом Алекса. Он отстранил ее руку.
- Ох, тебя сегодня нелегко расшевелить. - Элен наклонилась и потерлась грудями о его щеки, потом уселась к нему на колени.
- Ну ладно, черт тебя побери! - Он грубо толкнул ее на коврик. Хочешь, чтобы тебя оттрахали? Ты получишь это. - Алекс почувствовал, что ненавидит Элен, эгоистичную, похотливую сучку. Она глядела на него снизу вверх и самодовольно улыбалась. Боже, как ему хотелось стереть с ее лица эту самодовольную улыбку!
Ладно, надо оттрахать ее так, чтобы она визжала от боли.
Рывком расстегнув брюки, Алекс обрушился на нее.
- О Боже! - усмехнулась Элен. - Настроение у тебя явно изменилось.
Сам того не желая, он ударил ее по лицу - импульсивный жест, спровоцированный гневом и спиртным.
Голова ее дернулась, на щеке выступил красный след от пощечины.
- Господи, Алекс, что ты делаешь?
Ударив Элен еще раз, он грубо вошел в нее. Она застонала и, прогнув спину, приподняла таз.
- Значит, тебе это нравится, сучка? Это тебя возбуждает? - Он снова ударил Элен по лицу, и она выставила руки вперед. Охваченный яростью, Алекс отвел ее руки и, продолжая наносить удары, рывками входил в нее.
- Не надо, остановись! - плакала Элен, пытаясь уберечь лицо, но ее бедра двигались в такт его грубым рывкам. - Только не по лицу, Алекс! Прошу тебя! Ты испортишь мне лицо "Ах, ее беспокоит собеседование, - думал он. Это проклятое собеседование в Голливуде! Ни о чем другом она не думает".
Что он делает? Что за дикие, темные инстинкты высвободила в нем Элен. Алекс опустил руки и, тяжело дыша, уставился на нее. Такого с ним еще никогда не бывало, он никогда в жизни не ударил женщину. Элен неистово извивалась под ним, прикрывая лицо. Ее неистовое возбуждение вызвало у него отвращение. Ненавидя себя и Элен, он поднялся. До предела напряженный пенис поблескивал от влаги.
- Убирайся, - сказал Алекс. - Забирай свою одежду и убирайся.
Когда Элен ушла, он встал под душ, пустив такую горячую воду, какую только мог вынести, и разрыдался, охваченный угрызениями совести и жалостью к себе Овладев наконец собой, он вышел из ванной, приготовил кофе, выпил его, окончательно протрезвел и вновь обрел способность рассуждать здраво.
Алекс не хотел соглашаться на вариант "Уэлтон ойл", но вместе с тем понимал, что на три тысячи ему долго не протянуть, во всяком случае, в Нью-Йорке. А вот в Греции... В Греции он почти ничего не тратил и здорово там поработал. Потом Алекс вспомнил об авиабилете в Даллас, заказанном для него матерью и оставленном в кассе аэропорта. Он возьмет его, полетит в Даллас, а оттуда дальше, в Мексику, где тоже дешевая жизнь. На побережье Юкатана сдаются внаем хижины за десять центов в день. Там его трех тысяч долларов хватит на целую вечность, и он сможет работать.
Сняв с полки в кладовке чемодан, Алекс начал укладывать вещи.
Глава 25
С пишущей машинкой в одной руке и чемоданом в другой Алекс пошел вдоль пляжа по направлению к хижинам, крытым пальмовыми листьями. От рыбака, чинившего лодку, он узнал, что хижины принадлежат хозяину продуктовой лавки из ближайшей деревни.
Едва появился хозяин, как Алекс снял за четыре доллара в неделю лучшую хижину, купил у него ящик пива, кое-какие продукты, овощи, керосиновую лампу и кастрюлю.
На пляж он вернулся в сопровождении ребятишек, наперебой предлагавших ему помочь нести вещи, обустроить жилье и собрать хворосту. Алекс почувствовал себя Дудочником из поэмы Браунинга. Ребятишки слонялись возле хижины целый день, а ближе к вечеру к ним присоединились взрослые. Все они источали дружелюбие, и Алекс улыбался им. Да, ему следовало приехать сюда еще несколько лет назад! Ведь это настоящий рай для писателя!
Только после наступления темноты Алекса оставили одного, и он зажег керосиновую лампу. Усевшись на перевернутый ящик возле другого, большего ящика, служившего ему письменным столом, он вставил в машинку чистый лист бумаги. У него давно зародилась мысль написать грустную комедию о двух людях, которые встречаются благодаря таинственному объявлению, появившемуся на последней странице нью-йоркского "Книжного обозрения".
- Молли, не выкладывай все сразу. Я заготовил небольшую речь.
- Ты прав, дорогой, извини. Я оставлю вас. - И она, взмахнув ручками, умчалась.
Джанни Корелли улыбнулся:
- Мы хотели бы пригласить в Сардинию вас и вашего супруга. Надеемся, приехав туда, вы не откажетесь взглянуть на место, где мы предполагаем строить клуб?
- То, что мы увидели здесь, - добавил сеньор Трапани, - не вызывает сомнения, что для оформления клуба "Эввива!" нужны только вы.
- Весьма польщена. Очень заманчивое предложение. Но, боюсь, весь следующий год я буду занята.
Корелли улыбнулся:
- От нас не так легко отделаться. Впрочем, здесь не стоит обсуждать столь серьезный вопрос. Вот моя визитная карточка. Я буду в Дорчестере до середины следующей недели.
- Спасибо, однако сомневаюсь, что есть шанс...
- Ничего. Вы знаете, где нас найти. А вдруг?
***
Проснувшись около полудня с головной болью после выпитых накануне коктейлей, Джуно приняла душ и спустилась в халатике сварить кофе. К ее удивлению, Шеп сидел в кресле с утренней газетой.
- Привет, дорогой! Я думала, ты сегодня играешь в теннис.
- Нет, я отменил встречу. В газетах пишут, что все в восторге от клуба "У Молли". Тебя превозносят до небес.
- Неужели? Покажи! - Джуно просмотрела статью. - Даже не верится! Можно подумать, что я спроектировала статую Свободы. Однако не скрою, это приятно будоражит нервы. - Она налила себе чашечку кофе. - Ты уже позавтракал? Не голоден?
- Не позавтракал, но не голоден. Выпью только кофе.
Не хочешь ли потом прогуляться со мной?
- С удовольствием. Погода прекрасная. - Взглянув на Шепа, она умолкла. Под глазами у него были темные круги: он не спал или спал очень мало. На щеке едва заметно дергался мускул, как случалось в моменты сильного напряжения. - Дорогой, в чем дело?
- Критики правы, твоя работа действительно великолепна. Ты очень талантлива, и творить такие чудеса - твое призвание.
Джуно села рядом ;с ним и украдкой доглядела на него:
- Это не единственное мое призвание. Теперь я готова выполнить свое обещание и выбрасываю пилюли.
Отныне ты можешь беспрепятственно сеять свое семя...
- Помолчи, Джуно. - Он побледнел и взял жену за руку. - О Джуно, прости меня!
- Шеп, дорогой.., в чем дело?
- Господи, даже не знаю, с чего начать - Он перевел дыхание. - Я чувствую себя омерзительно. - Он поднялся, подошел к стойке, облокотился на нее, стал спиной к Джуно. - В последние месяцы мы редко виделись. Нет, я не виню тебя. Что случилось, то случилось. - Он повернулся к ней. - Однажды весной я зашел после работы в "Харродз" купить себе галстук. В тот вечер ты собиралась вернуться поздно.
И тут я увидел Клэр. Она тоже была свободна, и мы вместе поужинали. Поверь, дорогая, мы говорили только о тебе и о том, какая ты замечательная. В тот вечер я просто отвез ее на такси домой - тем дело и кончилось.
Джуно настороженно взглянула на него:
- В тот вечер.., значит, были и другие вечера?
- Бог свидетель, возможностей было предостаточно, - обиженно пробормотал Шеп. - Ты часто задерживалась. Примерно через неделю Джош из нашей редакции предложил мне два билета на балет Я еще тебе звонил, помнишь? Но ты не смогла пойти. Тогда я пригласил Клэр. В тот вечер все и началось. Мы не думали заводить интрижку, ведь много лет знаем друг друга! Она тебя обожает...
- Да уж.., вижу. Что бы мы делали без друзей?
- Прошу тебя, не обвиняй во всем Клэр. Ее мучают угрызения совести не меньше, чем меня.
- Понятно.., у тебя интрижка, а я слишком занята и ничего не замечаю. Что же дальше?
- О, Джуно, мне тяжело говорить. Я хотел бы забыть об этом.., но не могу. Видно, так предначертано судьбой. - В его глазах стояли слезы. Джуно... Клэр ждет ребенка. От меня. Я так привязан, к тебе, Джуно... И это навсегда. Но я люблю Клэр и хочу этого ребенка. Она тоже его хочет...
У Джуно перехватило дыхание:
- Ты решил развестись со мной?
- Я боюсь причинить тебе боль.
- Но хочешь получить развод?
- Да, - сказал Шеп.
***
Дом на Эгертон-Креснт был выставлен на продажу.
Все произошло без шума и ссор.
У Джуно отупение сменялось глубокой депрессией.
Она ненавидела Клэр, свою бывшую задушевную подругу, которая предала ее. Она хотела бы возненавидеть и Шепа, но не могла. Ведь он никогда не скрывал, чего хочет. Это она пыталась настоять на своем, выдвинуть свои условия, не думала ни о чем, кроме своей карьеры.
Нет, виноват не Шеп, а она сама.
Джуно не покидало чувство утраты. Ведь она только что решила остепениться и родить Щепу ребенка! Шепу, который много лет был самым близким ее другом. А теперь Шепа нет. И ребенка не будет.
Две недели спустя, со слезами распрощавшись с Джоном и Урсулой Флетчер, Джуно отбыла в Сардинию. Та жизнь, которую она вела последние семь лет, закончилась.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
АЛЕКС
1974 - 1983 годы
Глава 24
"Нью-Йорк тайме", 16 сентября 1974 года Театральная жизнь.
"СМЕРТЬ ГЕРОЯ"
В конце первого акта пьесы Александра Сейджа "Смерть героя", премьера которой состоялась вчера в театре "Де Лиз", Гарвей Латем (Кристофер Маклелланд), главный персонаж, с горечью говорит: "Проявление храбрости вещь случайная. Только инвалид мечтает стать героем".
Этой заветной мыслью Сейдж делится со зрителями в своей интересной, хотя и несколько схематичной пьесе. Автор показывает драму человека, который во Вьетнаме перед лицом смерти сбрасывает привычную маску.
Героический поступок Гарви обусловлен случайным импульсом. Учась в средней школе, он спас из горящего дома троих детей и стал кумиром маленького городка.
Он верит в собственный героизм так же безоговорочно, как и в патриотизм, но во Вьетнаме переоценивает эти понятия и осознает, что все отступает на задний план перед лицом смерти.
Действие пьесы охватывает сорок восемь часов из жизни Гарви, начинаясь его дезертирством и заканчиваясь самоубийством. Гарви прячется в бруклинской квартире Керри Мастерса (Дональд Стэндинг), своего однокурсника по колледжу. У того что-то с ногой, поэтому он не может испытать свою храбрость. Они никогда не были близкими друзьями, просто Гарви считает, что Керри не судит его. И он прав. Родители Гарви не желают разговаривать с сыном даже по телефону, а его подружка Кейт (Элен Брилл) сначала соглашается встречаться с ним, но потом отказывается.
Это драма, построенная на диалоге и идеях. Идеи не отличаются особой оригинальностью, а вот диалог весьма остроумен. У Сейджа легкое перо, он мастерски развивает тему. Как и в пьесе прошлого сезона "Путешествие на воздушном шаре", Сейдж заставляет нас смеяться, хотя здесь он использует иронию как подстраховку, такую же иллюзорную, как героизм Гарви.
Кристофер Маклелланд весьма убедителен в роли Гарви. Дональд Стэндинг, воплощающий образ инвалида-идеалиста, слишком патетичен. Мисс Брилл, исполняя роль Кейт, в основном ограничивается рамками пьесы, но порой выходит за их пределы. Весьма впечатляет талантливая режиссура Майкла Джерарда, хотя темп действия иногда замедлен. Оформление сцены выполнено Миоши, а он, как обычно, отдает предпочтение темным тонам. Складывается впечатление, что на сцене появился скрытый потенциал всей труппы, о котором мы и не догадывались.
В конечном счете "Смерть героя" срывает маску с тех, кто привык жить, пользуясь стереотипами. Сейджу, несомненно, есть что сказать, и, возможно, со временем мы услышим от него нечто действительно важное.
***
Стоя в глубине зрительного зала, Алекс подсчитывал зрителей. Их оказалось тридцать семь. Когда опустился занавес, все аплодировали с энтузиазмом, но звук был жидковат - иного и не следовало ожидать.
Взяв пальто, Алекс направился за кулисы, где Крис Маклелланд беседовал с друзьями, и тотчас узнал в них зрителей, сидевших в секторе "С". "Друзья, - подумал он, - даже не обычная публика. Сколько еще нам удастся продержаться с их помощью?"
- Алекс, - окликнул его Дональд Стэндинг, - как это смотрелось из зала?
- Потрясающе! Сегодня ты был в ударе.
- И публики собралось побольше? - с тревогой спросил актер.
- Пожалуй.., полагаю, популярность растет. Слухами, как говорится, земля полнится.
Элен Брилл оттянула воротник свитера. Играя роль.
Кейт, она собирала свои каштановые волосы в "конский хвост". Темноглазая, миловидная, с матовой кожей, она вне сцены не пользовалась косметикой. Элен поцеловала Алекса.
- Ты готов?
- Конечно. Хочешь зайти куда-нибудь выпить?
Она покачала головой.
- Я слишком устала. Пойдем лучше сразу ко мне. - Элен взяла его под руку. - Желаю всем доброй ночи.
Элен поставила на стереопроигрыватель пластинку Билли Холидея, Алекс налил себе пива.
- Хочешь стаканчик?
- Пожалуй. Ты голоден? У меня есть холодный цыпленок и половина рулета.
- А где вторая половина?
- Скормила Тайгеру. - Она взяла на руки кота и села на диван. Алекс протянул ей стакан пива.
- Ты все время был в зрительном зале? - спросила Элен.
- Да. Сегодня превосходно играли. А тебе особенно удалась сцена с телефоном.
- Сколько было зрителей?
- О, не знаю. Но явно больше, чем вчера.
- Перестань, Алекс. Сколько?
- Тридцать семь.
- Что ж, действительно больше. Правда, основная часть зрителей друзья двоюродной сестры Криса из "Фэрли-Дикенсон". Алекс, скажи откровенно, какие у нас перспективы?
- Постепенно о нас узнают. Ведь мы открылись всего три недели назад. Нужно время.
- И деньги. Продано всего тридцать семь билетов.
Этого не хватит даже на то, чтобы расплатиться ;с уборщицей.
- Ради Бога, оставь меня в покое! Или у тебя есть на примете работа получше?
- Возможно. Извини, но мне необходимо знать.
Ирвинг хочет, чтобы я поехала в Голливуд. Там набирают актеров на новый сериал, и он считает, что я им подойду. Нет, я вовсе не предпочитаю телевидение театру, но в Голливуде платят баснословные деньги.
- Значит, ты бросишь пьесу?
Она присела на подлокотнике его кресла.
- Вовсе нет. Пьеса мне нравится, и ты это знаешь.
Но.., если ее снимут с репертуара... А Голливуд набирает актеров на этот сериал именно сейчас. Мне придется быть там на следующей неделе.
- А как же я? Мы?
- Почему бы и тебе не поехать? Ты найдешь там сколько угодно работы...
- Да пропади пропадом это телевидение! - Он поднялся и взял пальто.
- Ох, Алекс, только не злись. Ты должен понять меня.
Я не собираюсь бросать пьесу.., но если ее все равно снимут, мне надо знать заранее.
- О'кей. Через пару дней я скажу тебе точно.
- Спасибо. Это все, о чем я прошу. - Она прижалась к нему и обхватила руками за шею. - Пойдем в постельку, почему ты не хочешь? Я бы как следует помассировала тебе спинку...
Алекс рассеянно поцеловал ее.
- Нет, не сегодня. Сейчас мне лучше пойти домой. - Выскользнув из ее объятий, он исчез за дверью.
***
Джон Кинсолвинг налил кофе в фаянсовую кружку и поставил ее на стол перед Алексом, который просматривал столбцы цифр в смете.
- Послушай, старина, - сказал Джон, - сколько ни смотри на эти цифры, они не уменьшатся. - Джон, ровесник Алекса, поджарый, атлетического телосложения кареглазый блондин, был инвестиционным банкиром. Отец его нажил состояние на производстве промышленных вентиляторов. Молодые люди познакомились в Нью-Йоркском спортивном клубе, где оба играли в скуош. Джон вложил половину необходимых средств в постановку пьесы "Смерть героя". Другую часть внес Алекс.
- Сколько нужно денег, чтобы пьеса продержалась на сцене, скажем, еще две недели? - Алекс перебросил бухгалтерский отчет на стол Джона. - Тогда мы успеем привлечь зрителей.
- Такой суммы у тебя нет, Алекс. Она больше, чем даже я могу позволить себе. На финансовом рынке для таких ситуаций есть ходовая фраза: "Пускаться в плавание без весел". - Он положил руку на плечо Алекса. - Извини. Пьеса замечательная. И появились положительные отзывы.
- Да, в "Сохо ньюс" и "Берген дейли рекорд".
- А также в "Войс" и "Дейли ньюс".., черт побери, даже в "Тайме" ее похвалили!
- Видел. "Сейджу есть, что сказать, и, возможно, со временем мы услышим от него нечто действительно важное".
- Почитал бы ты, что писали о начинающем Юджине О'Ниле. Видишь ли, я ничуть не жалею о том, что вложил деньги. Всем известно, что вкладывать их в театр весьма рискованно. Пожелав получить гарантированную прибыль, я поддержал бы Нила Саймона. Но я поверил в успех твоей пьесы и верю до сих пор, поэтому считаю, что вложил деньги не зря.
- Спасибо, Джон. Я ценю твою дружбу.
- Эй, встряхнись, это еще не конец света, а лишь окончание проката пьесы на сцене... Помни, будут и другие пьесы. Как там в "Войс" тебя назвали? Один из наших самых перспективных молодых драматургов? Следующая пьеса принесет тебе успех.
- Следующей не будет. Я исписался.
- Бред собачий! Ты говорил то же самое после предыдущей пьесы.
- Да, однако на сей раз я потерял все деньги. Мне придется искать работу. Я сыт по горло всем этим.
- Не принимай все так близко к сердцу. Ты напишешь новую пьесу, а я вложу в нее деньги. Только не заканчивай ее до следующего финансового года. - Джон налил себе кофе. - Кстати, Розмари просила пригласить тебя и Элен на поздний завтрак в воскресенье.
- Передай Розмари, что приду с удовольствием, но пусть пригласит для меня одну из своих красивых подружек. Элен уедет на побережье, как только снимут пьесу.
- Да ну? Решила отдохнуть?
- Возможно, навсегда. - Алекс встал и улыбнулся. - Бывают недели, когда неприятности буквально сыплются на голову.
- Прости, я думал, у вас все в порядке.
- Это оказалось всего лишь контрактом на период проката пьесы. Ну да ладно, не хочу тебя больше задерживать, возвращайся к своим финансовым операциям.
Джон проводил его до лифта.
- Понимаю, что ты расстроен, но для этого нет оснований. С твоим талантом ты добьешься большого успеха. - Дверь лифта открылась. - До свидания.
Увидимся в воскресенье, ровно в полдень.
***
Алекс взял такси и отправился в другой конец города, чтобы встретиться и пообедать в "Орсини" с Брюсом Хопкинсом и еще двумя приятелями по Йельскому университету.
"Объявление о снятии с репертуара..." Звучит неплохо для заглавия следующей пьесы, для автобиографии или для записки, оставленной перед самоубийством.
Сегодня четверг. Они с Джоном договорились снять пьесу после субботнего спектакля. Алексу еще никогда не приходилось давать в газете подобного объявления, но ведь и продюсером он никогда раньше не был.
И банкротом тоже.
И вдруг он почувствовал, что ему не хочется идти на этот экстравагантный обед с удачливыми однокурсниками, ставшими преуспевающими чиновниками. Только он - незадачливый драматург.
- Высадите меня здесь, - сказал Алекс таксисту на Тридцать четвертой улице, направился по авеню Америк и вскоре растворился в толпе служащих, покинувших офисы на обеденный перерыв. Теперь ему, так же как им, придется бороться за существование. Купив хот-дог, он вошел в Брайант-парк. Человек пятьдесят смотрели выступление мима с белым лицом и в цилиндре, как у Марселя Марсо. "А зрителей-то больше, чем на спектакле в театре "Де Лиз" вчера вечером", - подумалось Алексу. Откусив кусок хот-дога, он поморщился и выбросил все, что осталось, в урну.
- "Ситуация не так уж трагична, - размышлял Алекс. - У меня есть еще акции компании "Ай-Би-Эм" на двадцать тысяч долларов". Их оставила ему бабушка. Весной он отдал их Даниэлу Мейзнеру, биржевому маклеру, знакомому ему со студенческих времен. Даниэл считал, что сумма удвоится, если продать акции "Ай-Би-Эм" и купить более "активные" ценные бумаги. Несколько недель назад он сообщил Алексу, что его акции держатся в цене, несмотря на общую вялость рынка ценных бумаг.
- Я купил для тебя акции компании автомобильных запчастей и компании жилых автофургонов. При нынешней инфляции люди не имеют возможности строить постоянное жилье. Никто не хочет пускать корни. Вся Америка пришла в движение.
Алекс позвонил Даниэлу из таксофона.
- Привет, Алекс! Как твоя пьеса? Я пока не успел ее посмотреть, но собираюсь на следующей неделе.
- Постарайся сделать это до субботы. Ее снимают.
- Какая жалость!
- А как обстоят дела с моими акциями? Я собираюсь их продать.
- На твоем месте я подождал бы месяца два. Они начинают подниматься в цене.
- Нет у меня двух месяцев. Наличные мне нужны сейчас.
- Н-да.., неудачный момент, Алекс. Признаться, даже не знаю, что сейчас происходит на рынке жилых автофургонов. На следующей неделе совет управляющих компании отчитывается перед комиссией по ценным бумагам и биржам и...
Алекса охватил страх.
- Выкладывай, Даниэл. Насколько упали акции? Что у меня осталось?
- Если продать акции компании запчастей и если компании жилых автофургонов удастся избежать банкротства...
- Сколько? - заорал Алекс, уже не сдерживая гнев.
- Остынь, старина, - невозмутимо сказал Даниэл. - Подожди минутку, дай посчитать. - Он помолчал, потом снова послышался его голос:
- Ну.., скажем, около трех тысяч, плюс-минус несколько сотен.
"Пропади все пропадом! Три тысячи! Этого не надолго хватит". Только за квартиру он платит пятьсот долларов в месяц.
- Алекс? Ты меня слушаешь?
- Да, - вздохнул тот. - Продавай. Продавай все.
- Ты совершаешь большую ошибку...
- Это я понял. Потом как-нибудь расскажешь подробнее. - Алекс с грохотом опустил трубку на рычаг.
***
Джон Кинсолвинг устроил вечеринку в ресторане "Коуч-Хаус" по случаю снятия пьесы. Царившее здесь вымученное веселье соответствовало традициям выживания, принятым в театральных кругах. Корабль идет ко дну с поднятым флагом. Его спасет другой корабль.
Шампанское лилось рекой, и Алекс, сидевший рядом с женой Джона, миловидной, несколько возбужденной блондинкой, не пропускал ни одного тоста. Розмари Кинсолвинг, младший редактор журнала "Мадемуазель", работала сейчас над романом. Подвыпив, она слегка кокетничала с Алексом:
- Вот я считаю пьесу замечательной, потому и уговорила Джона финансировать ее. Сам он в этом ничего не смыслит.
- Не смыслю? - Джон оторвался от беседы с Элен Брилл. - Что ты имеешь в виду?
- У тебя нет широты восприятия. Ты мыслишь аналитически, а не абстрактно...
- О Господи! - воскликнул Джон. - Ну теперь, кажется, я услышу традиционный вопрос: "И почему ты хоть немного не похож на Алекса?"
- Дорогой, посмотри, как он одевается! Сразу видно, что Алекс творческая личность, а ты - инвестиционный банкир.
- Розмари, но он и есть инвестиционный банкир, - возразил Алекс.
- Именно это я и имею в виду.
Почувствовав, что немного опьянел, Алекс извинился и вышел. Сполоснув лицо холодной водой, он посмотрел на себя в зеркало. Александр Сейдж несостоявшийся драматург? Александр Сейдж - младший партнер компании "Уэлтон ойл"? Об этом мечтала его мать. Сегодня днем он разговаривал по телефону с Кэсси, не утаившей радости по поводу снятия пьесы.
Мать просила его на следующей неделе приехать домой, в Даллас, где собиралась устроить вечеринку и заколоть жирного тельца по случаю возвращения блудного сына.
"Там будет и Сид Уэлтон из "Уэлтон ойл". Ты ему всегда нравился, Алекс, - сказала она. - К тому же ты выпускник Йеля. Пора извлечь пользу из образования". У Сида Уэлтона, вспомнил Алекс, была толстая, как корова, дочь на выданье.
Он снова вернулся в зал. Элен, беседовавшая с Дональдом Стэндингом, бросила на Алекса вопросительный взгляд. Они не были вместе после размолвки, а завтра утром она улетает в Калифорнию. Алекс понимал, что Элен интересует, намерен ли он провести с ней эту ночь, но ему не хотелось давать ей ответ.
Алекс налил себе еще бокал шампанского, но, сделав глоток, решительно поставил бокал на стол. "Не надо больше шампанского" - подумал он, вдруг почувствовав страшную усталость.
- Итак, друзья мои, благодарю вас всех, - Алекс повернулся к Джону, и за финансовую поддержку пьесы, - он обвел взглядом Криса, Дональда, Элен и Майкла Джерарда, режиссера, - и за блестящее воплощение ее на сцене. Возможно, мы снова встретимся в том же составе при более благоприятных обстоятельствах.
Увы, я должен идти.
- Подожди, - сказала Розмари, - мы подвезем тебя.
Джон коснулся ее руки:
- Пусть идет. Думаю, ему сейчас нужно побыть одному.
Элен, увидев, как Алекс попрощался с метрдотелем, схватила пальто, махнула всем рукой, выбежала из ресторана и догнала Алекса на Шестой авеню, когда он садился в такси.
- Алекс, прошу тебя, подожди! Не надо так расстраиваться!
- А как же еще?
- Ты понимаешь, о чем я. Может, пойдем куда-нибудь и поговорим?
- Я еду домой.
- Тогда и я с тобой.
Дома Алекс налил ей и Себе бренди.
- Я и так уже много выпила.
- А я выпью. - Он снял пиджак и включил телевизор.
Элен его выключила.
- Алекс, я хочу поговорить с тобой. Не понимаю, почему ты на меня разозлился!
- Я на тебя не разозлился. - Алекс нахмурился, и сам не вполне понимая, в чем дело. Скорее всего расспросы Элен заставили его осознать, что пьеса "Смерть героя" потерпела фиаско. В Древней Греции гонцов, приносивших плохие вести, казнили.
Элен расстегнула блузку.
- Приласкай меня.
- У меня нет настроения.
- Ну-у... - Она капризно надула губки, и расстегнула молнию на юбке. Красный шелк окутал ее ноги. - Встряхнись, Алекс! Поиграй со мной!
Он равнодушно взглянул на нее:
- Я же сказал тебе, что не в настроении.
- Настроение, настроение... - Она стянула с себя черные бикини и помахала ими перед носом Алекса. Он отстранил ее руку.
- Ох, тебя сегодня нелегко расшевелить. - Элен наклонилась и потерлась грудями о его щеки, потом уселась к нему на колени.
- Ну ладно, черт тебя побери! - Он грубо толкнул ее на коврик. Хочешь, чтобы тебя оттрахали? Ты получишь это. - Алекс почувствовал, что ненавидит Элен, эгоистичную, похотливую сучку. Она глядела на него снизу вверх и самодовольно улыбалась. Боже, как ему хотелось стереть с ее лица эту самодовольную улыбку!
Ладно, надо оттрахать ее так, чтобы она визжала от боли.
Рывком расстегнув брюки, Алекс обрушился на нее.
- О Боже! - усмехнулась Элен. - Настроение у тебя явно изменилось.
Сам того не желая, он ударил ее по лицу - импульсивный жест, спровоцированный гневом и спиртным.
Голова ее дернулась, на щеке выступил красный след от пощечины.
- Господи, Алекс, что ты делаешь?
Ударив Элен еще раз, он грубо вошел в нее. Она застонала и, прогнув спину, приподняла таз.
- Значит, тебе это нравится, сучка? Это тебя возбуждает? - Он снова ударил Элен по лицу, и она выставила руки вперед. Охваченный яростью, Алекс отвел ее руки и, продолжая наносить удары, рывками входил в нее.
- Не надо, остановись! - плакала Элен, пытаясь уберечь лицо, но ее бедра двигались в такт его грубым рывкам. - Только не по лицу, Алекс! Прошу тебя! Ты испортишь мне лицо "Ах, ее беспокоит собеседование, - думал он. Это проклятое собеседование в Голливуде! Ни о чем другом она не думает".
Что он делает? Что за дикие, темные инстинкты высвободила в нем Элен. Алекс опустил руки и, тяжело дыша, уставился на нее. Такого с ним еще никогда не бывало, он никогда в жизни не ударил женщину. Элен неистово извивалась под ним, прикрывая лицо. Ее неистовое возбуждение вызвало у него отвращение. Ненавидя себя и Элен, он поднялся. До предела напряженный пенис поблескивал от влаги.
- Убирайся, - сказал Алекс. - Забирай свою одежду и убирайся.
Когда Элен ушла, он встал под душ, пустив такую горячую воду, какую только мог вынести, и разрыдался, охваченный угрызениями совести и жалостью к себе Овладев наконец собой, он вышел из ванной, приготовил кофе, выпил его, окончательно протрезвел и вновь обрел способность рассуждать здраво.
Алекс не хотел соглашаться на вариант "Уэлтон ойл", но вместе с тем понимал, что на три тысячи ему долго не протянуть, во всяком случае, в Нью-Йорке. А вот в Греции... В Греции он почти ничего не тратил и здорово там поработал. Потом Алекс вспомнил об авиабилете в Даллас, заказанном для него матерью и оставленном в кассе аэропорта. Он возьмет его, полетит в Даллас, а оттуда дальше, в Мексику, где тоже дешевая жизнь. На побережье Юкатана сдаются внаем хижины за десять центов в день. Там его трех тысяч долларов хватит на целую вечность, и он сможет работать.
Сняв с полки в кладовке чемодан, Алекс начал укладывать вещи.
Глава 25
С пишущей машинкой в одной руке и чемоданом в другой Алекс пошел вдоль пляжа по направлению к хижинам, крытым пальмовыми листьями. От рыбака, чинившего лодку, он узнал, что хижины принадлежат хозяину продуктовой лавки из ближайшей деревни.
Едва появился хозяин, как Алекс снял за четыре доллара в неделю лучшую хижину, купил у него ящик пива, кое-какие продукты, овощи, керосиновую лампу и кастрюлю.
На пляж он вернулся в сопровождении ребятишек, наперебой предлагавших ему помочь нести вещи, обустроить жилье и собрать хворосту. Алекс почувствовал себя Дудочником из поэмы Браунинга. Ребятишки слонялись возле хижины целый день, а ближе к вечеру к ним присоединились взрослые. Все они источали дружелюбие, и Алекс улыбался им. Да, ему следовало приехать сюда еще несколько лет назад! Ведь это настоящий рай для писателя!
Только после наступления темноты Алекса оставили одного, и он зажег керосиновую лампу. Усевшись на перевернутый ящик возле другого, большего ящика, служившего ему письменным столом, он вставил в машинку чистый лист бумаги. У него давно зародилась мысль написать грустную комедию о двух людях, которые встречаются благодаря таинственному объявлению, появившемуся на последней странице нью-йоркского "Книжного обозрения".