Вопрос о Маренго был снова поднят на следующее утро. Как и в предыдущий раз, Люсьен вступился за него. Он опять предложил поискать счастья у видневшегося холма и лишь в случае неудачи пожертвовать Маренго. Остальные согласились с его мнением, и мальчики снова пустились в путь.
Дорога до холма показалась им чрезвычайно длинной и тяжелой: они все были утомлены и голодны. И до самого холма они не встретили ни одного живого существа.
— Скорее на холм! — вскричал Люсьен слабым голосом, подбадривая товарищей.
Они взобрались на холм. Маренго медленно плелся за ними, усталый и печальный. Он как будто предчувствовал свою судьбу.
Наконец они были наверху. Вершина холма представляла собой небольшое плоскогорье, приблизительно ярдов триста в диаметре, и была покрыта толстым слоем снега. Над ним кое-где высились головки засохших трав. Ничего живого не было видно: птицы и землеройки, и те не укрылись бы от взоров мальчиков на этой гладкой поверхности. Одного взгляда на нее достаточно было, чтобы убедиться в полнейшей необитаемости этой местности.
Они остановились, не будучи в силах продолжать путь. Маренго тоже добрел до вершины и стоял немного в стороне от них, запряженный в санки.
— Ты должен сделать это! — хрипло сказал Базиль Норману, не глядя на него. Люсьен и Франсуа подошли к краю холма и как будто смотрели вниз. У всех был удрученный вид, а Франсуа старался незаметно смахнуть со щеки слезу.
Норман взвел курок, и мальчики ждали выстрела, как вдруг в это самое мгновение темная тень, двигавшаяся по склону холма, привлекла их внимание. Их одновременный возглас остановил Нормана, готового уже спустить курок; он повернулся к ним и, следуя за их взглядами, увидел в воздухе огромную птицу, величиною с орла, оперением похожую на лебедя. Она была бела, как снег, над которым пролетала, и Норман сразу признал ее: ее толстая, короткая шея и большая голова, широкие белоснежные крылья не оставляли ни малейшего сомнения. Перед ними была белая большая сова полярных широт.
Ее появление сразу изменило намерения мальчиков, Норман опустил ружье и вместе с другими жадно следил за птицей.
Белая сова, пожалуй, самая красивая и в то же время одна из самых сильных птиц Америки. Она — птица полярных стран и среди зимы встречается в полярном поясе обоих материков, хотя в это время года спускается и южнее. Она водится и в полярной пустыне, и в лесах. В первой она садится прямо на снег, от которого отличить ее бывает очень трудно. Природа наделила ее всем необходимым для борьбы с холодом: ее перья густы и пушисты и покрывают ее сплошь; лапы величиной с лапы порядочной собаки. Даже клюв, и тот почти совершенно скрыт под массой перьев, покрывающих ее голову.
Сова считается обыкновенно ночной птицей, но в северных широтах этот эпитет не подходит к ней — она охотится днем, даже в самый полдень. Иначе как могла бы она существовать во время полярного лета, когда день продолжается несколько месяцев подряд?
По меньшей мере дюжина разновидностей сов посещает территорию Гудзонова залива. Самые большие из них — пепельные совы, размах крыльев которых составляет около пяти футов. Некоторые совы перекочевывают осенью на юг, другие остаются на севере, где питаются зайцами и другими маленькими четвероногими, тоже остающимися там.
Итак, мальчики следили за полетом совы. Франсуа держал ружье наготове, но птица держалась слишком далеко от них и вскоре исчезла с жалобным криком, напоминающим человеческий стон. С грустью смотрели ей вслед наши путешественники. Они заметили, что при первом своем появлении сова как будто только начинала свой полет. Следовательно, решили они, она должна была подняться с того холма, на котором они находились. Они внимательно огляделись кругом, но не нашли ни одного деревца, на котором она могла сидеть. Очевидно, она сидела прямо на снегу, и только ее цвет помешал им раньше заметить ее. Вдруг их взгляд упал на предмет, заставивший их еле сдержать восклицание и поднять ружья: на снегу лежало что-то похожее на ком снега. Но при более внимательном взгляде можно было различить два черных круга, а над ними два продолговатых темных пятна. Затем проступила форма всего животного, сидевшего скорчившись на снегу. Черные круги были его глазами, а пятна над ними — кончиками его длинных ушей. В животном нетрудно было узнать зайца.
— Тсс! — прошептал Норман. — Будьте осторожны, предоставьте его мне!
— Разве мы не можем помочь тебе? — спросил Базиль.
— Нет, — отвечал Норман. — Не трогайтесь с места и держите собаку. Я справлюсь с косоглазым, если он не слишком напуган криком совы. Я уверен, он не был в таком состоянии до появления совы. Быть может, мне удастся вовремя добраться до него. Хорошо еще, что солнце так высоко. Держите собаку наготове, но не спускайте ее раньше времени.
Он отдал эти приказания быстро и вполголоса и пошел прочь от товарищей. Но шел он не в сторону зайца, а скорее от него. Его путь, впрочем, скоро превратился в окружность, центром которой был заяц, а диаметром — ширина вершины. Он несколько раз совершил полный круг, все время не спуская глаз с притаившегося животного. Постепенно он уменьшал диаметр круга, по спирали приближаясь к зайцу. Тот внимательно следил за ним, любопытство боролось в нем со страхом. К счастью, как Норман уже сказал, солнце стояло высоко в небе, и его тень была очень маленькой. В противном случае заяц, испуганный ею, убежал бы гораздо раньше, чем Норман подошел бы к нему на расстояние выстрела.
Сделав четыре или пять кругов, Норман стал двигаться все медленнее и, наконец, остановился почти против товарищей. Те следили за ним с сильно бьющимися сердцами, так как знали, что их жизни и жизнь Маренго зависели от удачного или неудачного выстрела. Норман выбрал место с тем расчетом, что если бы заяц бросился бежать, то кто-нибудь из мальчиков мог легко застрелить его. Он уже готов был нажать курок, как вдруг на снегу снова показалась большая движущаяся тень и громкий человекоподобный крик рассек морозный воздух. Заяц вдруг вскочил и со всех ног бросился бежать. В то же мгновение сова круто повернула и полетела за ним.
Заяц бежал в сторону от мальчиков, но оказался на расстоянии выстрела от них. Сова все летела над ним. Не пробежал он и дюжины шагов, как раздался выстрел, заяц подскочил и, убитый наповал, свалился в снег. Второй выстрел последовал за первым, раздался дикий крик, и трепещущая громадная сова тоже свалилась на землю. Все взоры обратились на Франсуа, который, как маленький божок, стоял в облаке голубого дыма. Маренго бросился к сове, которая неистово щелкала на него своим клювом. Но тот не испугался, схватил ее за горло, и сова перестала трепетать. Грустная участь Маренго на время была отсрочена, и, казалось, он понимал это, так как с радостным лаем стал носиться по снегу.
Мальчики подбежали к зайцу, который оказался полярным зайцем, причем крупным экземпляром, не менее пятнадцати фунтов весом. Его мех, белый и нежный, как лебяжий пух, был в крови. Он был еще жив; сердце слабо билось, и прекрасные глаза его грустно блестели. Его и сову привязали на санках и тотчас же пустились в путь, так как намеревались остановиться под прикрытием скалы.
— Здесь неподалеку непременно должен быть лес! — сказал Норман. — Я никогда не встречал эту породу зайцев далеко от леса.
— Ты прав, — согласился с ним Люсьен. — Полярный заяц питается ивами, земляничником и лабрадорским чаем. По всей вероятности, какое-то из этих растений должно быть поблизости.
Меж тем они достигли противоположного склона холма и, к великой радости, увидели в открывавшейся их взорам долине несколько групп ив, тополей, берез и серых сосен, к которым и спустились. Тотчас застучал топор, и через несколько минут к небу потянулся дым, весело клубясь в ясном зимнем воздухе.
Глава XXXIII. ПРЫГАЮЩАЯ МЫШЬ И ГОРНОСТАЙ
Глава XXXIV. ПОЛЯРНАЯ ЛИСИЦА И БЕЛЫЙ ВОЛК
Глава XXXV. КРЕЧЕТ И БЕЛЫЙ ТЕТЕРЕВ
Дорога до холма показалась им чрезвычайно длинной и тяжелой: они все были утомлены и голодны. И до самого холма они не встретили ни одного живого существа.
— Скорее на холм! — вскричал Люсьен слабым голосом, подбадривая товарищей.
Они взобрались на холм. Маренго медленно плелся за ними, усталый и печальный. Он как будто предчувствовал свою судьбу.
Наконец они были наверху. Вершина холма представляла собой небольшое плоскогорье, приблизительно ярдов триста в диаметре, и была покрыта толстым слоем снега. Над ним кое-где высились головки засохших трав. Ничего живого не было видно: птицы и землеройки, и те не укрылись бы от взоров мальчиков на этой гладкой поверхности. Одного взгляда на нее достаточно было, чтобы убедиться в полнейшей необитаемости этой местности.
Они остановились, не будучи в силах продолжать путь. Маренго тоже добрел до вершины и стоял немного в стороне от них, запряженный в санки.
— Ты должен сделать это! — хрипло сказал Базиль Норману, не глядя на него. Люсьен и Франсуа подошли к краю холма и как будто смотрели вниз. У всех был удрученный вид, а Франсуа старался незаметно смахнуть со щеки слезу.
Норман взвел курок, и мальчики ждали выстрела, как вдруг в это самое мгновение темная тень, двигавшаяся по склону холма, привлекла их внимание. Их одновременный возглас остановил Нормана, готового уже спустить курок; он повернулся к ним и, следуя за их взглядами, увидел в воздухе огромную птицу, величиною с орла, оперением похожую на лебедя. Она была бела, как снег, над которым пролетала, и Норман сразу признал ее: ее толстая, короткая шея и большая голова, широкие белоснежные крылья не оставляли ни малейшего сомнения. Перед ними была белая большая сова полярных широт.
Ее появление сразу изменило намерения мальчиков, Норман опустил ружье и вместе с другими жадно следил за птицей.
Белая сова, пожалуй, самая красивая и в то же время одна из самых сильных птиц Америки. Она — птица полярных стран и среди зимы встречается в полярном поясе обоих материков, хотя в это время года спускается и южнее. Она водится и в полярной пустыне, и в лесах. В первой она садится прямо на снег, от которого отличить ее бывает очень трудно. Природа наделила ее всем необходимым для борьбы с холодом: ее перья густы и пушисты и покрывают ее сплошь; лапы величиной с лапы порядочной собаки. Даже клюв, и тот почти совершенно скрыт под массой перьев, покрывающих ее голову.
Сова считается обыкновенно ночной птицей, но в северных широтах этот эпитет не подходит к ней — она охотится днем, даже в самый полдень. Иначе как могла бы она существовать во время полярного лета, когда день продолжается несколько месяцев подряд?
По меньшей мере дюжина разновидностей сов посещает территорию Гудзонова залива. Самые большие из них — пепельные совы, размах крыльев которых составляет около пяти футов. Некоторые совы перекочевывают осенью на юг, другие остаются на севере, где питаются зайцами и другими маленькими четвероногими, тоже остающимися там.
Итак, мальчики следили за полетом совы. Франсуа держал ружье наготове, но птица держалась слишком далеко от них и вскоре исчезла с жалобным криком, напоминающим человеческий стон. С грустью смотрели ей вслед наши путешественники. Они заметили, что при первом своем появлении сова как будто только начинала свой полет. Следовательно, решили они, она должна была подняться с того холма, на котором они находились. Они внимательно огляделись кругом, но не нашли ни одного деревца, на котором она могла сидеть. Очевидно, она сидела прямо на снегу, и только ее цвет помешал им раньше заметить ее. Вдруг их взгляд упал на предмет, заставивший их еле сдержать восклицание и поднять ружья: на снегу лежало что-то похожее на ком снега. Но при более внимательном взгляде можно было различить два черных круга, а над ними два продолговатых темных пятна. Затем проступила форма всего животного, сидевшего скорчившись на снегу. Черные круги были его глазами, а пятна над ними — кончиками его длинных ушей. В животном нетрудно было узнать зайца.
— Тсс! — прошептал Норман. — Будьте осторожны, предоставьте его мне!
— Разве мы не можем помочь тебе? — спросил Базиль.
— Нет, — отвечал Норман. — Не трогайтесь с места и держите собаку. Я справлюсь с косоглазым, если он не слишком напуган криком совы. Я уверен, он не был в таком состоянии до появления совы. Быть может, мне удастся вовремя добраться до него. Хорошо еще, что солнце так высоко. Держите собаку наготове, но не спускайте ее раньше времени.
Он отдал эти приказания быстро и вполголоса и пошел прочь от товарищей. Но шел он не в сторону зайца, а скорее от него. Его путь, впрочем, скоро превратился в окружность, центром которой был заяц, а диаметром — ширина вершины. Он несколько раз совершил полный круг, все время не спуская глаз с притаившегося животного. Постепенно он уменьшал диаметр круга, по спирали приближаясь к зайцу. Тот внимательно следил за ним, любопытство боролось в нем со страхом. К счастью, как Норман уже сказал, солнце стояло высоко в небе, и его тень была очень маленькой. В противном случае заяц, испуганный ею, убежал бы гораздо раньше, чем Норман подошел бы к нему на расстояние выстрела.
Сделав четыре или пять кругов, Норман стал двигаться все медленнее и, наконец, остановился почти против товарищей. Те следили за ним с сильно бьющимися сердцами, так как знали, что их жизни и жизнь Маренго зависели от удачного или неудачного выстрела. Норман выбрал место с тем расчетом, что если бы заяц бросился бежать, то кто-нибудь из мальчиков мог легко застрелить его. Он уже готов был нажать курок, как вдруг на снегу снова показалась большая движущаяся тень и громкий человекоподобный крик рассек морозный воздух. Заяц вдруг вскочил и со всех ног бросился бежать. В то же мгновение сова круто повернула и полетела за ним.
Заяц бежал в сторону от мальчиков, но оказался на расстоянии выстрела от них. Сова все летела над ним. Не пробежал он и дюжины шагов, как раздался выстрел, заяц подскочил и, убитый наповал, свалился в снег. Второй выстрел последовал за первым, раздался дикий крик, и трепещущая громадная сова тоже свалилась на землю. Все взоры обратились на Франсуа, который, как маленький божок, стоял в облаке голубого дыма. Маренго бросился к сове, которая неистово щелкала на него своим клювом. Но тот не испугался, схватил ее за горло, и сова перестала трепетать. Грустная участь Маренго на время была отсрочена, и, казалось, он понимал это, так как с радостным лаем стал носиться по снегу.
Мальчики подбежали к зайцу, который оказался полярным зайцем, причем крупным экземпляром, не менее пятнадцати фунтов весом. Его мех, белый и нежный, как лебяжий пух, был в крови. Он был еще жив; сердце слабо билось, и прекрасные глаза его грустно блестели. Его и сову привязали на санках и тотчас же пустились в путь, так как намеревались остановиться под прикрытием скалы.
— Здесь неподалеку непременно должен быть лес! — сказал Норман. — Я никогда не встречал эту породу зайцев далеко от леса.
— Ты прав, — согласился с ним Люсьен. — Полярный заяц питается ивами, земляничником и лабрадорским чаем. По всей вероятности, какое-то из этих растений должно быть поблизости.
Меж тем они достигли противоположного склона холма и, к великой радости, увидели в открывавшейся их взорам долине несколько групп ив, тополей, берез и серых сосен, к которым и спустились. Тотчас застучал топор, и через несколько минут к небу потянулся дым, весело клубясь в ясном зимнем воздухе.
Глава XXXIII. ПРЫГАЮЩАЯ МЫШЬ И ГОРНОСТАЙ
Как ни велик был заяц, мальчики сразу уничтожили бы его, если бы не доводы Люсьена, убедившего их ограничиться половиной и обещавшего приготовить из другой вкусную похлебку. Голова, лапы и другие негодные части достались Маренго. Сову приберегли на следующий день. Норман знал, что мясо ее почти так же бело, как ее перья, и чрезвычайно нежного вкуса.
Они решили не двигаться дальше до следующего утра, но было еще светло и, подкрепившись, они решили посвятить остаток дня охоте. Им было очень важно добыть еще дичи. Совы хватило бы еще на раз, а других запасов у них не было. Долина, в которой они находились, казалась оазисом среди бесплодной пустыни, и им необходимо было употребить все свои силы на пополнение запасов. Недалеко от лагеря виднелось небольшое озеро, окруженное ивами, тополями, серыми соснами и низкорослыми березами. На склоне холмов росли полярная толокнянка, ягоды которой являются излюбленной пищей многих животных, и лабрадорский чай, листья которого очень любимы полярными зайцами, так что путешественники не сомневались в том, что в этой местности должны водиться эти зайцы. На снегу нашли они следы этого и других животных, так как известно, что где водится одна порода, непременно найдутся и другие, связанные друг с другом борьбой за существование.
Люсьен скоро убедился в справедливости этого мнения. Он один остался у палатки, когда все отправились на охоту, и сидел перед кипящим котелком, в котором варилась заячья похлебка. На сковороде сушились собранные им листья чайного растения, напитком из которых он собирался угостить товарищей после обеда. Он посмотрел кругом, и внимание его было привлечено каким-то предметом, видневшимся на снегу на некотором расстоянии от него. Это было маленькое существо, мышка. Величиной она была с обыкновенную мышь, но резко отличалась от последней своим цветом. Верхняя половина ее была цвета светлого красного дерева, а нижняя вместе с лапками совершенно белая. Это была так называемая белоногая мышь, одна из самых красивых представительниц мышиной породы. Крохотное создание переходило от одного куста толокнянки к другому, очевидно, в поисках ягод, остающихся на них в продолжение всей зимы. Она то бежала подобно всякой другой мыши, то вдруг становилась на задние лапки и делала прыжок в несколько футов. Ей помогал хвост, которым она отталкивалась от снега. Вследствие этого своеобразного способа передвижения она получила название прыгающей мыши, или мыши-оленя, так как, по мнению индейцев, ее прыжки напоминают прыжки оленя. В Америке существуют и другие разновидности прыгающих мышей, прыжки которых еще больше.
Люсьен позволил ей безнаказанно удалиться, так как уже имел случай подробно ознакомиться с этой породой. Он, быть может, и совсем забыл бы о ней, если бы в эту минуту не заметил с противоположной стороны новое животное. Оно было совершенно другого разряда: туловище его было около фута в длину, хотя вряд ли толще мыши. Лапы короткие, но сильные, а передняя часть головы широкая и выпуклая. Хвост его составлял почти половину всей длины и к концу суживался. Он напоминал хорька, разновидностью которого он, собственно, и был.
Это был знаменитый горностай, так высоко ценимый за свой нежный и прекрасный мех, употребляемый для отделки торжественных одеяний. Мех был совершенно белый, за исключением конца хвоста, который был покрыт черными блестящими волосками. Конечно, горностай был в своем зимнем одеянии; летом цвет его мало отличается от цвета обыкновенного хорька.
Когда Люсьен впервые заметил его, тот бежал в том же направлении, что и мышь, временами останавливаясь, точно обнюхивая снег. Было ясно, что он бежит по следам мыши. Там, где мышь делала прыжок, горностай останавливался, внимательно обнюхивал все вокруг себя и, снова найдя ее следы, возобновлял преследование. Он вел себя совершенно так же, как собака на охоте.
Люсьен глазами отыскал мышку. Совершенно не подозревая, что ее злейший враг уже близко, она грызла веточку толокнянки. Лишь когда он был в нескольких футах от нее, заметила она его присутствие и в первый момент искала спасения в листьях растения. Но, видя бесполезность этого, сделала прыжок и попробовала спастись бегством. Однако и это не помогло: горностай с живостью кошки схватил ее. Раздался слабый писк, и головка мыши, подобно ореху, треснула под зубами горностая.
Они решили не двигаться дальше до следующего утра, но было еще светло и, подкрепившись, они решили посвятить остаток дня охоте. Им было очень важно добыть еще дичи. Совы хватило бы еще на раз, а других запасов у них не было. Долина, в которой они находились, казалась оазисом среди бесплодной пустыни, и им необходимо было употребить все свои силы на пополнение запасов. Недалеко от лагеря виднелось небольшое озеро, окруженное ивами, тополями, серыми соснами и низкорослыми березами. На склоне холмов росли полярная толокнянка, ягоды которой являются излюбленной пищей многих животных, и лабрадорский чай, листья которого очень любимы полярными зайцами, так что путешественники не сомневались в том, что в этой местности должны водиться эти зайцы. На снегу нашли они следы этого и других животных, так как известно, что где водится одна порода, непременно найдутся и другие, связанные друг с другом борьбой за существование.
Люсьен скоро убедился в справедливости этого мнения. Он один остался у палатки, когда все отправились на охоту, и сидел перед кипящим котелком, в котором варилась заячья похлебка. На сковороде сушились собранные им листья чайного растения, напитком из которых он собирался угостить товарищей после обеда. Он посмотрел кругом, и внимание его было привлечено каким-то предметом, видневшимся на снегу на некотором расстоянии от него. Это было маленькое существо, мышка. Величиной она была с обыкновенную мышь, но резко отличалась от последней своим цветом. Верхняя половина ее была цвета светлого красного дерева, а нижняя вместе с лапками совершенно белая. Это была так называемая белоногая мышь, одна из самых красивых представительниц мышиной породы. Крохотное создание переходило от одного куста толокнянки к другому, очевидно, в поисках ягод, остающихся на них в продолжение всей зимы. Она то бежала подобно всякой другой мыши, то вдруг становилась на задние лапки и делала прыжок в несколько футов. Ей помогал хвост, которым она отталкивалась от снега. Вследствие этого своеобразного способа передвижения она получила название прыгающей мыши, или мыши-оленя, так как, по мнению индейцев, ее прыжки напоминают прыжки оленя. В Америке существуют и другие разновидности прыгающих мышей, прыжки которых еще больше.
Люсьен позволил ей безнаказанно удалиться, так как уже имел случай подробно ознакомиться с этой породой. Он, быть может, и совсем забыл бы о ней, если бы в эту минуту не заметил с противоположной стороны новое животное. Оно было совершенно другого разряда: туловище его было около фута в длину, хотя вряд ли толще мыши. Лапы короткие, но сильные, а передняя часть головы широкая и выпуклая. Хвост его составлял почти половину всей длины и к концу суживался. Он напоминал хорька, разновидностью которого он, собственно, и был.
Это был знаменитый горностай, так высоко ценимый за свой нежный и прекрасный мех, употребляемый для отделки торжественных одеяний. Мех был совершенно белый, за исключением конца хвоста, который был покрыт черными блестящими волосками. Конечно, горностай был в своем зимнем одеянии; летом цвет его мало отличается от цвета обыкновенного хорька.
Когда Люсьен впервые заметил его, тот бежал в том же направлении, что и мышь, временами останавливаясь, точно обнюхивая снег. Было ясно, что он бежит по следам мыши. Там, где мышь делала прыжок, горностай останавливался, внимательно обнюхивал все вокруг себя и, снова найдя ее следы, возобновлял преследование. Он вел себя совершенно так же, как собака на охоте.
Люсьен глазами отыскал мышку. Совершенно не подозревая, что ее злейший враг уже близко, она грызла веточку толокнянки. Лишь когда он был в нескольких футах от нее, заметила она его присутствие и в первый момент искала спасения в листьях растения. Но, видя бесполезность этого, сделала прыжок и попробовала спастись бегством. Однако и это не помогло: горностай с живостью кошки схватил ее. Раздался слабый писк, и головка мыши, подобно ореху, треснула под зубами горностая.
Глава XXXIV. ПОЛЯРНАЯ ЛИСИЦА И БЕЛЫЙ ВОЛК
Люсьен схватил ружье, чтобы наказать горностая, который в сущности только повиновался закону природы. Но у мальчика была и другая цель: он хотел сравнить его с горностаями, виденными им на озере Виннипег, которые, как ему казалось, были значительно больше. Он хотел также сравнить его с обыкновенным хорьком, который в этих странах зимой мало чем отличается от горностая, так что охотники даже не делают между ними различия.
Люсьен уже поднимался на ноги, чтобы ближе подкрасться к горностаю, как взор его остановился на другом животном, показавшемся на снегу. Оно тоже было белого цвета, с длинной, пушистой шерстью, острой мордой, торчащими ушами и пушистым хвостом и очень напоминало лисицу своими движениями и осторожностью. Ничего удивительного в этом и не было, так как животным этим была прекрасная полярная лисица.
Принято думать, что в Америке есть всего две или три разновидности лисиц и что они только разновидности европейских пород. Это мнение ошибочно, так как в Северной Америке их не менее дюжины: есть полярная лисица, зимою совершенно белая и обитающая в северных странах; есть пепельная, отличающаяся от первой только цветом; есть так называемая американская, или красная лисица, которая долгое время считалась тождественной европейской. Но и это неправильно, так как они имеют много различий и, как ни странно, эти различия те же, что и между европейскими и американскими волками.
Крестовая лисица получила свое название от двух пересекающихся линий на плечах. Вследствие этой особенности, а также редкости, мех ее ценится дороже меха красной лисицы.
Еще более ценится чернобурая, или серебристая лисица. Мех ее оценивается в шесть раз дороже всех других мехов Америки, за исключением меха морской выдры. Они так редки, что за целую зиму их удается убить не более нескольких штук; и каждая шкура стоит от десяти до сорока гиней, в зависимости от качества. Замечательная шуба, принадлежащая русскому императору, была выставлена на Лондонской выставке 1851 года и оценена в 3400 фунтов стерлингов; вся она состояла из одних шеек лисиц, единственной совершенно черной части лисицы. Георг IV, король Англии, владел мехом чернобурой лисицы ценой в 1000 фунтов стерлингов.
Серая лисица водится южнее и обитает в умеренном поясе Америки, то есть в Соединенных Штатах, хотя попадается и в южной части Канады. В Соединенных Штатах она распространена более других пород, хотя здесь встречается и разновидность красной лисицы, немного отличающаяся от упоминавшейся выше; по всей вероятности, это и есть европейская лисица, завезенная в Америку первыми колонистами.
Кроме этих существует еще одна разновидность, быть может, наиболее интересная из всех и, бесспорно, самая маленькая. Это степная лисица, обитающая в прериях и копающая свои норки вдалеке от всякого леса. Она чрезвычайно пуглива и бегает быстрее всех животных, не исключая антилоп.
Люсьен, завидя лисицу, совершенно забыл о горностае, попятился назад и прильнул к земле в надежде застрелить ее. Он знал, что мясо ее очень ценится, особенно путешественниками в их положении, и надеялся удачным выстрелом увеличить свои запасы. Лисица бежала в его направлении, но не по прямой линии. Она, подобно опытному пойнтеру, старательно обнюхивала снег и, наконец напав на след горностая, с довольным визгом бросилась за ним. Несмотря на то, что след горностая привел ее почти к тому месту, где стоял Люсьен, тот не решался стрелять в нее, так как она бежала чрезвычайно быстро. Он решил дождаться, пока она остановится.
Лиса продолжала бежать по следам горностая, который заметил ее только тогда, когда она была уже в нескольких шагах от него. Он бросил полусъеденную мышь, поднялся на задние лапки и начал злобно плеваться, как настоящий хорек. Но мгновение спустя он переменил свою тактику, — лисица почти настигла его — быстро повернулся и бросился бежать. Через несколько шагов он вдруг остановился и нырнул головой в снег. Лисица стрелой бросилась за ним, и оба исчезли под снегом. Некоторое время поверхность снега около места, где они скрылись, волновалась, но вскоре все успокоилось, и не осталось никакого следа того, что здесь только что были два живых существа, если не считать их следов на снегу, и ямки, в которой они исчезли. Люсьен подбежал к ней, держа ружье наготове, так как был уверен, что лисица скоро выйдет из нее.
Так прождал он минут пять, как вдруг увидел, что снег начал шевелиться шагах в пятидесяти от него. Замерзшая корочка его начала подниматься, и скоро из-под снега показалась голова лисицы. В зубах она держала мертвого горностая. Люсьен уже хотел стрелять, но лисица вдруг заметила его и стрелой помчалась в противоположную сторону, унося с собой и свою жертву. Она скоро оказалась в безопасности, но вдруг круто повернула и побежала в другом направлении. Мальчик внимательно огляделся, ища объяснения этой перемене, и увидел выходящее из-за скалы животное, раз в пять больше лисицы, но в остальном мало чем отличающееся от нее. Оно тоже было совершенно белое, с длинной шерстью, пушистым хвостом, короткими торчащими ушами. Это был большой белый волк.
Он только что заметил лисицу и бросился за ней в погоню. Волк быстро нагонял лисицу и должен был скоро схватить ее. Этого только и ждал Люсьен, надеявшийся, что тогда волк остановится, и ему будет легче застрелить его. Но волк уже заметил приближавшегося Люсьена и, схватив в следующее мгновение лисицу, не останавливаясь и нисколько не замедляя бег, продолжал свой путь.
Лисица сначала билась в его пасти и визжала, подобно щенку, но с каждым мгновением борьба ее становилась слабее и слабее и скоро совершенно прекратилась.
Люсьен ясно видел, что будет бесполезно преследовать волка, и с некоторым разочарованием вернулся к костру. Здесь его ожидала новая неудача: за время его отсутствия листья чайного растения совершенно сгорели. Он все провожал глазами удалявшегося волка, продолжавшего держать в своей пасти мертвую лисицу. Вдруг тот остановился и упал на землю, не выпуская своей жертвы.
Люсьен в недоумении не знал, чем объяснить это; но в этот момент увидел синий дымок, подымавшийся из-за холма и сопровождавшийся звуком выстрела. Вслед за этим показалась и голова в меховой шапке, и Люсьен, узнав Базиля, бросился к нему навстречу. Они оба вскоре стояли над трупом волка и с величайшим удивлением рассматривали его. Большое тело волка было растянуто на снегу, поперек его пасти лежала унесенная им лисица, которая в свою очередь держала в зубах червеобразного горностая, в зубах которого была полусъеденная мышь. Это была яркая иллюстрация борьбы за существование! Человек, и тот, как только что доказал Люсьен, послушен тому же закону. Как бы мы ни философствовали, мы никогда не поймем, почему природа требует гибели одних существ для поддержания других. Но, не понимая причины, мы все же не должны слишком строго порицать самый факт и, по примеру некоторых, находить, что всякое истребление живых существ для своей надобности является преступлением. Те, которые так думают и вследствие этого придерживаются исключительно вегетарианской пищи, рассуждают весьма примитивно. Они не глубоко изучили природу, потому что иначе они знали бы, что каждый раз, когда они срывают пастернак или срезают салат, они так же причиняют боль и смерть. Насколько сильна эта боль, мы в точности не знаем, но можем бесспорно доказать, что растение чувствует. По всей вероятности, растение менее чувствительно, чем животное, и ощущения, испытываемые им, увеличиваются по мере приближения организма к высшим формам жизни. Но изучение этих вопросов, быть может, будет вам очень интересно, когда ваш ум окрепнет, молодой мой друг. Быть может, вам удастся прояснить какие-нибудь из них для общей пользы. Я всем сердцем желаю вам не только изучать природу, но и быть одним из выдающихся толкователей ее и далеко оставить позади себя автора этой маленькой книги, который будет вполне доволен сознанием того, что вы, далеко уйдя вперед по дороге знания, оглянетесь на него с благодарностью как на первого, кто указал вам эту дорогу.
Было ясно, что Базиль, убив волка, не первый раз спускал свой курок: из его сумки торчали когти и концы крыльев большой птицы. В одной руке нес он белого зайца, не полярного, а другую разновидность, гораздо более мелкую, но тоже обитающую в этих местах, а через плечо его была перекинута свирепая дикая кошка, или американская рысь. Птица в сумке была золотым орлом, одним из немногих, решающихся оставаться на зиму в этом суровом климате.
Базиль вернулся один, так как охотники, желавшие воспользоваться всеми преимуществами, разошлись в разные стороны. Скоро подошел и Норман, неся на плечах целого оленя, а через несколько минут раздалось и радостное «ура» Франсуа, выходившего из-за холма и нагруженного наподобие маленького осла двумя связками белоснежных птиц.
Лагерь теперь представлял радостный вид и мог поспорить с дворцовыми кладовыми: вся земля была покрыта всевозможными животными.
Заячья похлебка была готова. Люсьен насушил новых чайных листьев; плотно пообедав, мальчики расселись вокруг огня и начали по очереди рассказывать о своих дневных приключениях. Первым заговорил Франсуа.
Люсьен уже поднимался на ноги, чтобы ближе подкрасться к горностаю, как взор его остановился на другом животном, показавшемся на снегу. Оно тоже было белого цвета, с длинной, пушистой шерстью, острой мордой, торчащими ушами и пушистым хвостом и очень напоминало лисицу своими движениями и осторожностью. Ничего удивительного в этом и не было, так как животным этим была прекрасная полярная лисица.
Принято думать, что в Америке есть всего две или три разновидности лисиц и что они только разновидности европейских пород. Это мнение ошибочно, так как в Северной Америке их не менее дюжины: есть полярная лисица, зимою совершенно белая и обитающая в северных странах; есть пепельная, отличающаяся от первой только цветом; есть так называемая американская, или красная лисица, которая долгое время считалась тождественной европейской. Но и это неправильно, так как они имеют много различий и, как ни странно, эти различия те же, что и между европейскими и американскими волками.
Крестовая лисица получила свое название от двух пересекающихся линий на плечах. Вследствие этой особенности, а также редкости, мех ее ценится дороже меха красной лисицы.
Еще более ценится чернобурая, или серебристая лисица. Мех ее оценивается в шесть раз дороже всех других мехов Америки, за исключением меха морской выдры. Они так редки, что за целую зиму их удается убить не более нескольких штук; и каждая шкура стоит от десяти до сорока гиней, в зависимости от качества. Замечательная шуба, принадлежащая русскому императору, была выставлена на Лондонской выставке 1851 года и оценена в 3400 фунтов стерлингов; вся она состояла из одних шеек лисиц, единственной совершенно черной части лисицы. Георг IV, король Англии, владел мехом чернобурой лисицы ценой в 1000 фунтов стерлингов.
Серая лисица водится южнее и обитает в умеренном поясе Америки, то есть в Соединенных Штатах, хотя попадается и в южной части Канады. В Соединенных Штатах она распространена более других пород, хотя здесь встречается и разновидность красной лисицы, немного отличающаяся от упоминавшейся выше; по всей вероятности, это и есть европейская лисица, завезенная в Америку первыми колонистами.
Кроме этих существует еще одна разновидность, быть может, наиболее интересная из всех и, бесспорно, самая маленькая. Это степная лисица, обитающая в прериях и копающая свои норки вдалеке от всякого леса. Она чрезвычайно пуглива и бегает быстрее всех животных, не исключая антилоп.
Люсьен, завидя лисицу, совершенно забыл о горностае, попятился назад и прильнул к земле в надежде застрелить ее. Он знал, что мясо ее очень ценится, особенно путешественниками в их положении, и надеялся удачным выстрелом увеличить свои запасы. Лисица бежала в его направлении, но не по прямой линии. Она, подобно опытному пойнтеру, старательно обнюхивала снег и, наконец напав на след горностая, с довольным визгом бросилась за ним. Несмотря на то, что след горностая привел ее почти к тому месту, где стоял Люсьен, тот не решался стрелять в нее, так как она бежала чрезвычайно быстро. Он решил дождаться, пока она остановится.
Лиса продолжала бежать по следам горностая, который заметил ее только тогда, когда она была уже в нескольких шагах от него. Он бросил полусъеденную мышь, поднялся на задние лапки и начал злобно плеваться, как настоящий хорек. Но мгновение спустя он переменил свою тактику, — лисица почти настигла его — быстро повернулся и бросился бежать. Через несколько шагов он вдруг остановился и нырнул головой в снег. Лисица стрелой бросилась за ним, и оба исчезли под снегом. Некоторое время поверхность снега около места, где они скрылись, волновалась, но вскоре все успокоилось, и не осталось никакого следа того, что здесь только что были два живых существа, если не считать их следов на снегу, и ямки, в которой они исчезли. Люсьен подбежал к ней, держа ружье наготове, так как был уверен, что лисица скоро выйдет из нее.
Так прождал он минут пять, как вдруг увидел, что снег начал шевелиться шагах в пятидесяти от него. Замерзшая корочка его начала подниматься, и скоро из-под снега показалась голова лисицы. В зубах она держала мертвого горностая. Люсьен уже хотел стрелять, но лисица вдруг заметила его и стрелой помчалась в противоположную сторону, унося с собой и свою жертву. Она скоро оказалась в безопасности, но вдруг круто повернула и побежала в другом направлении. Мальчик внимательно огляделся, ища объяснения этой перемене, и увидел выходящее из-за скалы животное, раз в пять больше лисицы, но в остальном мало чем отличающееся от нее. Оно тоже было совершенно белое, с длинной шерстью, пушистым хвостом, короткими торчащими ушами. Это был большой белый волк.
Он только что заметил лисицу и бросился за ней в погоню. Волк быстро нагонял лисицу и должен был скоро схватить ее. Этого только и ждал Люсьен, надеявшийся, что тогда волк остановится, и ему будет легче застрелить его. Но волк уже заметил приближавшегося Люсьена и, схватив в следующее мгновение лисицу, не останавливаясь и нисколько не замедляя бег, продолжал свой путь.
Лисица сначала билась в его пасти и визжала, подобно щенку, но с каждым мгновением борьба ее становилась слабее и слабее и скоро совершенно прекратилась.
Люсьен ясно видел, что будет бесполезно преследовать волка, и с некоторым разочарованием вернулся к костру. Здесь его ожидала новая неудача: за время его отсутствия листья чайного растения совершенно сгорели. Он все провожал глазами удалявшегося волка, продолжавшего держать в своей пасти мертвую лисицу. Вдруг тот остановился и упал на землю, не выпуская своей жертвы.
Люсьен в недоумении не знал, чем объяснить это; но в этот момент увидел синий дымок, подымавшийся из-за холма и сопровождавшийся звуком выстрела. Вслед за этим показалась и голова в меховой шапке, и Люсьен, узнав Базиля, бросился к нему навстречу. Они оба вскоре стояли над трупом волка и с величайшим удивлением рассматривали его. Большое тело волка было растянуто на снегу, поперек его пасти лежала унесенная им лисица, которая в свою очередь держала в зубах червеобразного горностая, в зубах которого была полусъеденная мышь. Это была яркая иллюстрация борьбы за существование! Человек, и тот, как только что доказал Люсьен, послушен тому же закону. Как бы мы ни философствовали, мы никогда не поймем, почему природа требует гибели одних существ для поддержания других. Но, не понимая причины, мы все же не должны слишком строго порицать самый факт и, по примеру некоторых, находить, что всякое истребление живых существ для своей надобности является преступлением. Те, которые так думают и вследствие этого придерживаются исключительно вегетарианской пищи, рассуждают весьма примитивно. Они не глубоко изучили природу, потому что иначе они знали бы, что каждый раз, когда они срывают пастернак или срезают салат, они так же причиняют боль и смерть. Насколько сильна эта боль, мы в точности не знаем, но можем бесспорно доказать, что растение чувствует. По всей вероятности, растение менее чувствительно, чем животное, и ощущения, испытываемые им, увеличиваются по мере приближения организма к высшим формам жизни. Но изучение этих вопросов, быть может, будет вам очень интересно, когда ваш ум окрепнет, молодой мой друг. Быть может, вам удастся прояснить какие-нибудь из них для общей пользы. Я всем сердцем желаю вам не только изучать природу, но и быть одним из выдающихся толкователей ее и далеко оставить позади себя автора этой маленькой книги, который будет вполне доволен сознанием того, что вы, далеко уйдя вперед по дороге знания, оглянетесь на него с благодарностью как на первого, кто указал вам эту дорогу.
Было ясно, что Базиль, убив волка, не первый раз спускал свой курок: из его сумки торчали когти и концы крыльев большой птицы. В одной руке нес он белого зайца, не полярного, а другую разновидность, гораздо более мелкую, но тоже обитающую в этих местах, а через плечо его была перекинута свирепая дикая кошка, или американская рысь. Птица в сумке была золотым орлом, одним из немногих, решающихся оставаться на зиму в этом суровом климате.
Базиль вернулся один, так как охотники, желавшие воспользоваться всеми преимуществами, разошлись в разные стороны. Скоро подошел и Норман, неся на плечах целого оленя, а через несколько минут раздалось и радостное «ура» Франсуа, выходившего из-за холма и нагруженного наподобие маленького осла двумя связками белоснежных птиц.
Лагерь теперь представлял радостный вид и мог поспорить с дворцовыми кладовыми: вся земля была покрыта всевозможными животными.
Заячья похлебка была готова. Люсьен насушил новых чайных листьев; плотно пообедав, мальчики расселись вокруг огня и начали по очереди рассказывать о своих дневных приключениях. Первым заговорил Франсуа.
Глава XXXV. КРЕЧЕТ И БЕЛЫЙ ТЕТЕРЕВ
— Как вы все можете убедиться, — начал он, — я застрелил птицу, но что это за птица, я решительно не знаю. Одна из них ястребиной семьи, но до сего дня мне никогда не приходилось встречать белого ястреба! Остальные, думаю, белые куропатки. Не так ли, Люс?
— Ты совершенно прав относительно первой, — отвечал тот, беря в руки принесенную Франсуа большую птицу, которая, за исключением нескольких коричневых пятен на спине, была совершенно белая. — Это действительно ястреб или, вернее, сокол. Ведь между ними есть разница.
— Какая же? — быстро спросил Франсуа.
— Главная заключается в строении их клюва. Клюв настоящего сокола гораздо сильнее и в верхней части имеет зуб, соответствующий выемке в нижней. Их ноздри также различны. Как тот, так и другой питаются животными, имеющими горячую кровь, и никогда не едят падали. Они всегда на лету хватают свою добычу, но разница состоит в том, как они это делают. Ястреб ловит свою жертву, пролетая мимо нее по горизонтальной или косой линии; настоящий же сокол бросается на нее сверху совершенно вертикально.
— В таком случае это настоящий сокол, так как я видел, что он схватил свою жертву, упав на нее сверху.
— Это сокол, и из всех разновидностей их, встречающихся в Америке — а их не менее двадцати — эта самая смелая и красивая. Немудрено, что ты в первый раз видишь его: белые соколы живут только на самом севере Америки и даже не доходят до северных границ Соединенных Штатов. Они попадаются в Северной Европе, Гренландии и Исландии и встречаются на севере всюду, куда только проникал человек. Он называется кречетом, а в зоологии известен под названием Falco Islandicus.
— Здешние индейцы, — сказал Норман, — называют его зимней птицей, по всей вероятности, потому, что он один из немногих пернатых остается в здешних краях всю зиму. Промышленникам он известен под именем пятнистого ястреба, так как они бывают более пестрыми, чем этот.
— Совершенно верно. Птенцы почти коричневые и лишь через год или два становятся пестрыми. Только несколько лет спустя делаются они совершенно белыми, хотя редкий сокол бывает без малейшей отметинки.
— Да, — продолжал он, — это несомненно кречет, а те птицы, которых ты называешь белыми куропатками, составляют их главную пищу. Но это не куропатки, а тетерева, так называемые ивовые тетерева.
Говоря это, Люсьен перебирал в руках птиц, которые, за исключением черных хвостов, были совершенно белы.
— Да их здесь две разновидности! — вдруг вскричал он. — Ты одновременно застрелил их, Франсуа?
— Нет, — отвечал тот, — одних я застрелил вместе с кречетом на открытом месте, других — в небольшой рощице. Но я не вижу в них никакой разницы.
— А я вижу ее, — возразил Люсьен, — хотя и признаю, что они похожи друг на друга. Они все имеют черные хвосты, клювы у них тоже черные, но если всмотреться внимательно, ивовые тетерева имеют более крепкий и менее приплюснутый клюв. Да они и крупнее других, горных тетеревов. У них похожие повадки, но ивовые тетерева живут преимущественно в рощах и лесах, тогда как горные держатся на открытых местностях. И те, и другие встречаются вплоть до самых границ исследованного севера.
— Совершенно верно, — сказал Франсуа. — Покинув вас, я пошел по долине и перебирался через высокое открытое место, когда вдруг увидел парившего в воздухе белого сокола. Я остановился и спрятался за скалой в надежде всадить в него пулю. Внезапно он остановился и, сложив крылья, стрелой упал на землю. Целая стая белых тетеревов с шумом поднялась с того места, на которое он опустился, тех тетеревов, которых ты называешь горными. Я видел, что сокол не поймал ни одного из них, и выстрелил им вдогонку. Птицы пролетели с сотню ярдов, затем разом бросились в снег и в одно мгновение исчезли под ним. Я был уверен, что буду в состоянии перестрелять их по мере того, как они будут выходить из-под снега, подошел к сделанным ими ямкам и остановился в ожидании. Недалеко от меня сокол продолжал кружиться в воздухе.
— Ты совершенно прав относительно первой, — отвечал тот, беря в руки принесенную Франсуа большую птицу, которая, за исключением нескольких коричневых пятен на спине, была совершенно белая. — Это действительно ястреб или, вернее, сокол. Ведь между ними есть разница.
— Какая же? — быстро спросил Франсуа.
— Главная заключается в строении их клюва. Клюв настоящего сокола гораздо сильнее и в верхней части имеет зуб, соответствующий выемке в нижней. Их ноздри также различны. Как тот, так и другой питаются животными, имеющими горячую кровь, и никогда не едят падали. Они всегда на лету хватают свою добычу, но разница состоит в том, как они это делают. Ястреб ловит свою жертву, пролетая мимо нее по горизонтальной или косой линии; настоящий же сокол бросается на нее сверху совершенно вертикально.
— В таком случае это настоящий сокол, так как я видел, что он схватил свою жертву, упав на нее сверху.
— Это сокол, и из всех разновидностей их, встречающихся в Америке — а их не менее двадцати — эта самая смелая и красивая. Немудрено, что ты в первый раз видишь его: белые соколы живут только на самом севере Америки и даже не доходят до северных границ Соединенных Штатов. Они попадаются в Северной Европе, Гренландии и Исландии и встречаются на севере всюду, куда только проникал человек. Он называется кречетом, а в зоологии известен под названием Falco Islandicus.
— Здешние индейцы, — сказал Норман, — называют его зимней птицей, по всей вероятности, потому, что он один из немногих пернатых остается в здешних краях всю зиму. Промышленникам он известен под именем пятнистого ястреба, так как они бывают более пестрыми, чем этот.
— Совершенно верно. Птенцы почти коричневые и лишь через год или два становятся пестрыми. Только несколько лет спустя делаются они совершенно белыми, хотя редкий сокол бывает без малейшей отметинки.
— Да, — продолжал он, — это несомненно кречет, а те птицы, которых ты называешь белыми куропатками, составляют их главную пищу. Но это не куропатки, а тетерева, так называемые ивовые тетерева.
Говоря это, Люсьен перебирал в руках птиц, которые, за исключением черных хвостов, были совершенно белы.
— Да их здесь две разновидности! — вдруг вскричал он. — Ты одновременно застрелил их, Франсуа?
— Нет, — отвечал тот, — одних я застрелил вместе с кречетом на открытом месте, других — в небольшой рощице. Но я не вижу в них никакой разницы.
— А я вижу ее, — возразил Люсьен, — хотя и признаю, что они похожи друг на друга. Они все имеют черные хвосты, клювы у них тоже черные, но если всмотреться внимательно, ивовые тетерева имеют более крепкий и менее приплюснутый клюв. Да они и крупнее других, горных тетеревов. У них похожие повадки, но ивовые тетерева живут преимущественно в рощах и лесах, тогда как горные держатся на открытых местностях. И те, и другие встречаются вплоть до самых границ исследованного севера.
— Совершенно верно, — сказал Франсуа. — Покинув вас, я пошел по долине и перебирался через высокое открытое место, когда вдруг увидел парившего в воздухе белого сокола. Я остановился и спрятался за скалой в надежде всадить в него пулю. Внезапно он остановился и, сложив крылья, стрелой упал на землю. Целая стая белых тетеревов с шумом поднялась с того места, на которое он опустился, тех тетеревов, которых ты называешь горными. Я видел, что сокол не поймал ни одного из них, и выстрелил им вдогонку. Птицы пролетели с сотню ярдов, затем разом бросились в снег и в одно мгновение исчезли под ним. Я был уверен, что буду в состоянии перестрелять их по мере того, как они будут выходить из-под снега, подошел к сделанным ими ямкам и остановился в ожидании. Недалеко от меня сокол продолжал кружиться в воздухе.