Страница:
И есть кое-что еще для размышления.
— Да?
— Люди, похожие на дарелов, редко ограничиваются лишь одним слоем притворства и хитрости. Гораздо чаще встречается сложно сплетенная паутина.
— Что ты думаешь, Брэд? — Президент стоял спиной к своему советнику и смотрел из окна с чуть зеленоватыми бронированными стеклами самой известной небольшой комнаты мира.
— Ну, господин президент, я скажу, нам следует согласиться с большей частью китайского плана, но не слишком сильно давить на переговорах. — Госсекретарь посмотрел в свои бумаги. — Они хотят от дарелов оплаты всех расходов на оборону планеты, и я не думаю, что те пойдут на это. А если и пойдут, то переговоры затянутся до беспредела, а мы тем временем не сделаем и заклепки. Полагаю, мы легко сможем добиться повышения жалованья и грантов на строительство предприятий, но давайте не слишком жадничать. С учетом прогрессивной шкалы налогов на оплачиваемые Федерацией войска, экспедиционные силы и корпорации космических заводов, нам и так станет гораздо легче с финансами.
— Финансами занимается Ральф, твое дело международные переговоры, — отрезал президент. Он начал испытывать дискомфорт от некоторых решений, принимаемых в последнее время государственным секретарем. — И я бы хотел, чтобы ты помнил, что работаешь на Соединенные Штаты, а не на дарелов. Мы стоим на грани потери нашей страны, нашей планеты и наших детей.
— Конечно, господин президент, но если мы слишком затянем переговоры, то также окажемся на грани ее потери. Давайте начнем с всеобъемлющего финансирования, но согласимся на гранты для производственного оборудования и, возможно, полного финансирования снаряжения для обороны планеты. Так, как дела обстоят сейчас, нам предлагаются довольно жесткие условия по займам на снаряжение. Это окажет серьезную помощь.
— Прекрасно, Брэд, но это минимум. Если они не примут этого, не будет ни экспедиционных сил, ни технической поддержки их флоту. Мы лучше будем драться в одних подштанниках, чем в качестве рабов.
— Да, господин президент.
— Я уговорил его ограничиться грантами на заводы и снаряжением для экспедиционных сил. — Государственный секретарь старательно не смотрел на попытки дарела съесть нечто вроде моркови. Ошметки падали на стол и изысканную мантию дарела, когда острые словно бритва зубы размалывали овощ в тонюсенькие ломтики.
— Это хорошо. Это разумные расходы. Мы не поскупимся в оплате. — Широкие глаза с вертикальным кошачьим зрачком расширились от эмоций, не понятых человеком, когда шестипалая рука подобрала кусочки с горлового гребешка существа. — Но полное финансирование местной обороны… чрезмерно щедро.
— Не скаредничайте, — сказал секретарь, ковыряя свой стейк. Он отчего-то постоянно лишался аппетита во время трапез с дарелами. — Люди могут становиться упрямыми вплоть до ожесточения. Если на вас навесят ярлык скряг, никто не станет сражаться за вас. Во всяком случае, кто хоть чего-то стоит.
— Мы осознаем это. — Зрачки снова расширились, длинные лисьи уши дернулись. Госсекретарь решил, что готов отдать почти все, что угодно, за букварь языка движений дарелов. — Именно я отстаивал точку зрения о неразумности условий, но меня не поддержали.
— Не имеет значения, все разрешится со временем. Услуга оказана.
— Надеюсь, оплата будет завуалированной. — Госсекретарь знал, что босс относится к его контактам подозрительно.
— Несомненно. У вашей внучки прекрасные способности. Возможно, приглашение на учебу на четыре года в один из университетов на другой планете?
— Вы читаете мои мысли. — Есть некоторые вещи, которые за деньги не купишь.
А тем, кто с нами разом
Зовет богов иных,
Слепой и темный разум,
Прости за веру их!
Мы к ним пришли, как к братьям,
Позвали в страшный час —
Их не рази проклятьем,
Их грех лежит на нас!
Р. Киплинг [13]
10
11
12
— Да?
— Люди, похожие на дарелов, редко ограничиваются лишь одним слоем притворства и хитрости. Гораздо чаще встречается сложно сплетенная паутина.
— Что ты думаешь, Брэд? — Президент стоял спиной к своему советнику и смотрел из окна с чуть зеленоватыми бронированными стеклами самой известной небольшой комнаты мира.
— Ну, господин президент, я скажу, нам следует согласиться с большей частью китайского плана, но не слишком сильно давить на переговорах. — Госсекретарь посмотрел в свои бумаги. — Они хотят от дарелов оплаты всех расходов на оборону планеты, и я не думаю, что те пойдут на это. А если и пойдут, то переговоры затянутся до беспредела, а мы тем временем не сделаем и заклепки. Полагаю, мы легко сможем добиться повышения жалованья и грантов на строительство предприятий, но давайте не слишком жадничать. С учетом прогрессивной шкалы налогов на оплачиваемые Федерацией войска, экспедиционные силы и корпорации космических заводов, нам и так станет гораздо легче с финансами.
— Финансами занимается Ральф, твое дело международные переговоры, — отрезал президент. Он начал испытывать дискомфорт от некоторых решений, принимаемых в последнее время государственным секретарем. — И я бы хотел, чтобы ты помнил, что работаешь на Соединенные Штаты, а не на дарелов. Мы стоим на грани потери нашей страны, нашей планеты и наших детей.
— Конечно, господин президент, но если мы слишком затянем переговоры, то также окажемся на грани ее потери. Давайте начнем с всеобъемлющего финансирования, но согласимся на гранты для производственного оборудования и, возможно, полного финансирования снаряжения для обороны планеты. Так, как дела обстоят сейчас, нам предлагаются довольно жесткие условия по займам на снаряжение. Это окажет серьезную помощь.
— Прекрасно, Брэд, но это минимум. Если они не примут этого, не будет ни экспедиционных сил, ни технической поддержки их флоту. Мы лучше будем драться в одних подштанниках, чем в качестве рабов.
— Да, господин президент.
— Я уговорил его ограничиться грантами на заводы и снаряжением для экспедиционных сил. — Государственный секретарь старательно не смотрел на попытки дарела съесть нечто вроде моркови. Ошметки падали на стол и изысканную мантию дарела, когда острые словно бритва зубы размалывали овощ в тонюсенькие ломтики.
— Это хорошо. Это разумные расходы. Мы не поскупимся в оплате. — Широкие глаза с вертикальным кошачьим зрачком расширились от эмоций, не понятых человеком, когда шестипалая рука подобрала кусочки с горлового гребешка существа. — Но полное финансирование местной обороны… чрезмерно щедро.
— Не скаредничайте, — сказал секретарь, ковыряя свой стейк. Он отчего-то постоянно лишался аппетита во время трапез с дарелами. — Люди могут становиться упрямыми вплоть до ожесточения. Если на вас навесят ярлык скряг, никто не станет сражаться за вас. Во всяком случае, кто хоть чего-то стоит.
— Мы осознаем это. — Зрачки снова расширились, длинные лисьи уши дернулись. Госсекретарь решил, что готов отдать почти все, что угодно, за букварь языка движений дарелов. — Именно я отстаивал точку зрения о неразумности условий, но меня не поддержали.
— Не имеет значения, все разрешится со временем. Услуга оказана.
— Надеюсь, оплата будет завуалированной. — Госсекретарь знал, что босс относится к его контактам подозрительно.
— Несомненно. У вашей внучки прекрасные способности. Возможно, приглашение на учебу на четыре года в один из университетов на другой планете?
— Вы читаете мои мысли. — Есть некоторые вещи, которые за деньги не купишь.
А тем, кто с нами разом
Зовет богов иных,
Слепой и темный разум,
Прости за веру их!
Мы к ним пришли, как к братьям,
Позвали в страшный час —
Их не рази проклятьем,
Их грех лежит на нас!
Р. Киплинг [13]
10
Форт-Беннинг, Джорджия, Сол III.
23 декабря 2001 г., 23:21.
Майк поднял голову, когда генерал Хорнер вошел в его крошечный кабинет.
Помещение было голым, без личных вещей, компьютера и других предметов, указывающих, что им пользуются, за исключением металлического шкафа для бумаг с цифровым замком. Последние несколько месяцев лейтенант проводил в кабинете так мало времени, что считал его скорее комнатой с таким названием, чем собственно рабочим местом. Вместо обычного компьютера он пользовался ПИРом, который воспринимал любые формы ввода информации, кроме мозговых импульсов, и обладал большей вычислительной мощностью, чем вся корпорация «Интел». А что касается семейных фотографий, каждая видеосъемка своих девочек до появления ПИРа и каждое общение с ними после хранились в памяти устройства, доступные в любое время.
Что же касалось выставки собственных достижений, о них он и так знал.
— Да, сэр? — спросил он.
Позади генерала он увидел нового старшего адъютанта.
Открывшееся перед генералом зрелище выглядело бы комичным до пришествия галактидов, но теперь оно было распространено так же, как мыши. Лейтенант перебирал пальцами по крышке пустого стола, уставившись прямо перед собой. Очки в виде обруча скрывали его глаза. Они взаимодействовали с ПИРом на столе и создавали иллюзию клавиатуры и монитора. Хорнер не видел предметов, проецируемых прямо на сетчатку глаз лейтенанта микроскопическим лазерным проектором очков, но хорошо знал, что происходит, так как сам пользовался такой же системой.
— Ты закончил предложения по модернизации? — спросил он Майка, игнорируя нового адъютанта.
Хотя официально Майк считался его младшим адъютантом, генерал недвусмысленно разъяснил недавно назначенному подполковнику, что лейтенант О’Нил есть его второе «я» в повседневных вопросах. Когда подполковник опустится на землю, он, может, станет хотя бы вполовину таким же полезным, как Майк, но на данный момент он только-только начал ознакомление и не лез им под ноги.
Метод, каким ему навязали офицера не из воздушно-десантных войск, был неприятным и навевал дурные предчувствия. Это означало, что управление кадров Наземных Сил почувствовало достаточное превосходство над ГалТехом, чтобы начать диктовать кадровую политику даже в такой традиционно «личной» сфере, как выбор адъютанта. Острота проблемы спадет, как только подразделения ББС будут направлены на Флот, но сейчас это означало очередную политическую битву, и на этот раз Хорнер решил в нее не ввязываться. Однако учитывая, что ему предстояло писать характеристику на офицера, подполковнику лучше было проглотить скрытое оскорбление и быстрее входить в курс дела.
— Да, сэр, — ответил Майк. — Поскольку использование антиматерии в качестве источника энергии определенно не разрешат, единственным предложением осталось объединить усиленные маскировочные механизмы. Степень выживания моего прототипа повысилась на четыре процента при любой здравой имитации. Думаю, имеет смысл дополнительно влить немного денег в системы тактической маскировки.
— Как насчет времени тренировки офицера и команды?
— Я говорю, тысяча часов, кадры хотят сто пятьдесят. Я говорю, в полевых условиях или с их имитацией, они говорят, и по книгам достаточно. Пат, — заключил Майк.
— Хорошо, пора помахать моими звездами перед чьим-либо носом. Время или способ?
— Способ, — ответил О’Нил, подразумевая тренировку в реальных условиях. — Попытайтесь продлить время свыше ста пятидесяти часов, но не за счет способа. Короткая, но хорошая тренировка, вероятно, лучше плохой длинной.
— Хорошая тренировка, э? — с забавным удивлением нахмурился Хорнер.
— Так точно, сэр, — улыбнулся Майк, припомнив их первую встречу.
— И это лозунг ГалТеха, — продолжил Хорнер. — «Если тренировка не хороша, это не ГалТех». — Он замолчал и улыбнулся без юмора.
— Оценка Экспедиционных Сил также относится к ГалTexy. Подразделения из Экспедиционного корпуса США в НАТО включают сейчас один корпус, оснащенный вооружением последнего поколения. Основные силы составят Вторая бронетанковая, Седьмая бронекавалерийская и Восьмая пехотная.
Также войдет батальон ББС, сформированный в Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии на основе Второго батальона Триста двадцать пятого пехотного. Они получили большую часть снаряжения и, пройдя проверку оперативной готовности и инспекцию, допущены к проведению боевых операций.
— Как насчет ПРОБОГ? — спросил Майк. Программа Проверки и Оценки Боевой Готовности Войск являлась последним экзаменом всех подразделений на боеготовность. — Мы определили критерии ПРОБОГ, которым должно отвечать подразделение, прежде чем получит добро.
— Наши предложения отклонили. Остальные части Экспедиционных Сил готовы к развертыванию, и батальон ББС последует за ними, готовый или нет.
— У них есть «Баньши»? — Антигравитационные бронированные боевые машины имели критическое значение для стратегической мобильности ББС.
— Очень мало, в качестве артиллерийской поддержки есть стопяти— и стопятидесятипятимиллиметровые орудия и реактивные установки залпового огня. «ХОУ-2000» им не дали.
— Господи. — Майк покачал головой и взялся за свой эспандер. — Куда они направляются, на Барвон или Дисс?
— Дисс.
— Как мы будем производить оценку эффективности?
— Ну, лейтенант, вы ведь ознакомились с тем прототипом командирского варианта ББС, который вы где-то припрятали?
— Паковать чемодан?
— Тебе предписано явиться на авиабазу Поуп к двадцати четырем часам вторника через неделю. По крайней мере ты сможешь провести Рождество с Шэрон и детьми.
— Затем Дисс?
— На базе Поуп представитель Командования подготовки и военной доктрины Наземных Сил США проведет детальный инструктаж. Ты стартуешь на орбиту через двадцать четыре часа после этого.
И еще. Помимо оценки эффективности, у тебя будет и другая задача. Подготовка подразделения проведена из рук вон плохо, у них нет собственных экспертов. С практической точки зрения таковыми могут считаться только проектировщики и инспекторы. Поэтому твоей задачей будет обучение и рекомендации для батальона по развертыванию боевых порядков и тактике. Проблема в том, что ты лейтенант. Мне доводилось встречаться с командиром батальона, подполковником Янгмэном. Помнишь моего предшественника по батальону?
— Да, сэр. Надеюсь, вы не имеете в виду то, что я думаю, вы имеете в виду.
— У подполковника Янгмэна отличный послужной список и есть опыт командования в боевой обстановке. К тому же он хороший лидер. Просто на мой вкус он немного задирает нос по поводу своих знаний и способностей. Я также подозреваю, что он испытывает неприязнь к новым технологиям. Это может вызвать определенные проблемы.
— Тогда почему он получил первый батальон ББС?
— Было ясно, что ему предстоит пойти в пекло, поэтому командиром назначили надежного офицера с боевым опытом. Таких не так уж много. И, как всегда, были определенные политические соображения. Морской пехоте досталось решать, какое подразделение получит первые бронированные боевые скафандры на Барвоне, а воздушный десант определился, кто будет носить их на Диссе. Я бы предпочел кого-нибудь более гибкого, но старые и мудрые головы решили, по им одним ведомой причине, что первым отрядом будет двойка триста двадцать пятого и командиром будет Янгмэн. Подполковнику Полу Т. Янгмэну не понравился бы и другой подполковник, «советующий» ему, а уж тем более лейтенант, поэтому тебе придется действовать как можно более тактично. Я сейчас не могу вырваться, а ты следующий среди лучших.
— Как насчет ганни [14]Томсона? — Старшего сержанта пехотной команды ГалТеха отозвали из отряда морской пехоты Флота для работы по программе. Первоначально скептически настроенный по отношению к боевому бронированному скафандру, он стал одним из его главных сторонников.
— Он будет делать то же самое в отряде морской пехоты на Барвоне, поэтому здесь это ты. И у тебя не будет большой поддержки ни здесь, ни там. С тех пор как этап разработки завершился, дело за производством, и наша звезда закатывается.
— И что произойдет после проведения оценки?
— Я надеюсь, произойдет то, что нас обоих поставят командовать боевыми частями. Ты заслуживаешь роту. Ну а на моей карьере отрицательно сказалось топанье сапогами в процессе разработки и добывания снабжения. Я ожидаю получить что-нибудь вроде «Уровня Ж-3, Командование Силами Национальной Гвардии Среднего Запада».
— Это глупо. Со всеми старыми боевыми конями, которых они омолаживают, этот пост должен достаться кому-то, кто последний раз выстрелы слышал во Вьетнаме.
— Об этом не волнуйся, Майк. Мы с тобой воины. Если история нас чему-то учит, так тому, что в начале всех войн кадровые офицеры разбиваются на два лагеря, на менеджеров и воинов, и рулят менеджеры. Это случается на любой войне. Хэлси служил капитаном в начале Второй мировой войны, а Кусов полковником. По мере продолжения войны менеджеры возвращаются к работе с личным составом и тыловым обеспечением, а командовать начинают воины. Наши звезды начнут обратное восхождение, когда дерьмо попадет на вентилятор. Учти это.
23 декабря 2001 г., 23:21.
Майк поднял голову, когда генерал Хорнер вошел в его крошечный кабинет.
Помещение было голым, без личных вещей, компьютера и других предметов, указывающих, что им пользуются, за исключением металлического шкафа для бумаг с цифровым замком. Последние несколько месяцев лейтенант проводил в кабинете так мало времени, что считал его скорее комнатой с таким названием, чем собственно рабочим местом. Вместо обычного компьютера он пользовался ПИРом, который воспринимал любые формы ввода информации, кроме мозговых импульсов, и обладал большей вычислительной мощностью, чем вся корпорация «Интел». А что касается семейных фотографий, каждая видеосъемка своих девочек до появления ПИРа и каждое общение с ними после хранились в памяти устройства, доступные в любое время.
Что же касалось выставки собственных достижений, о них он и так знал.
— Да, сэр? — спросил он.
Позади генерала он увидел нового старшего адъютанта.
Открывшееся перед генералом зрелище выглядело бы комичным до пришествия галактидов, но теперь оно было распространено так же, как мыши. Лейтенант перебирал пальцами по крышке пустого стола, уставившись прямо перед собой. Очки в виде обруча скрывали его глаза. Они взаимодействовали с ПИРом на столе и создавали иллюзию клавиатуры и монитора. Хорнер не видел предметов, проецируемых прямо на сетчатку глаз лейтенанта микроскопическим лазерным проектором очков, но хорошо знал, что происходит, так как сам пользовался такой же системой.
— Ты закончил предложения по модернизации? — спросил он Майка, игнорируя нового адъютанта.
Хотя официально Майк считался его младшим адъютантом, генерал недвусмысленно разъяснил недавно назначенному подполковнику, что лейтенант О’Нил есть его второе «я» в повседневных вопросах. Когда подполковник опустится на землю, он, может, станет хотя бы вполовину таким же полезным, как Майк, но на данный момент он только-только начал ознакомление и не лез им под ноги.
Метод, каким ему навязали офицера не из воздушно-десантных войск, был неприятным и навевал дурные предчувствия. Это означало, что управление кадров Наземных Сил почувствовало достаточное превосходство над ГалТехом, чтобы начать диктовать кадровую политику даже в такой традиционно «личной» сфере, как выбор адъютанта. Острота проблемы спадет, как только подразделения ББС будут направлены на Флот, но сейчас это означало очередную политическую битву, и на этот раз Хорнер решил в нее не ввязываться. Однако учитывая, что ему предстояло писать характеристику на офицера, подполковнику лучше было проглотить скрытое оскорбление и быстрее входить в курс дела.
— Да, сэр, — ответил Майк. — Поскольку использование антиматерии в качестве источника энергии определенно не разрешат, единственным предложением осталось объединить усиленные маскировочные механизмы. Степень выживания моего прототипа повысилась на четыре процента при любой здравой имитации. Думаю, имеет смысл дополнительно влить немного денег в системы тактической маскировки.
— Как насчет времени тренировки офицера и команды?
— Я говорю, тысяча часов, кадры хотят сто пятьдесят. Я говорю, в полевых условиях или с их имитацией, они говорят, и по книгам достаточно. Пат, — заключил Майк.
— Хорошо, пора помахать моими звездами перед чьим-либо носом. Время или способ?
— Способ, — ответил О’Нил, подразумевая тренировку в реальных условиях. — Попытайтесь продлить время свыше ста пятидесяти часов, но не за счет способа. Короткая, но хорошая тренировка, вероятно, лучше плохой длинной.
— Хорошая тренировка, э? — с забавным удивлением нахмурился Хорнер.
— Так точно, сэр, — улыбнулся Майк, припомнив их первую встречу.
— И это лозунг ГалТеха, — продолжил Хорнер. — «Если тренировка не хороша, это не ГалТех». — Он замолчал и улыбнулся без юмора.
— Оценка Экспедиционных Сил также относится к ГалTexy. Подразделения из Экспедиционного корпуса США в НАТО включают сейчас один корпус, оснащенный вооружением последнего поколения. Основные силы составят Вторая бронетанковая, Седьмая бронекавалерийская и Восьмая пехотная.
Также войдет батальон ББС, сформированный в Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии на основе Второго батальона Триста двадцать пятого пехотного. Они получили большую часть снаряжения и, пройдя проверку оперативной готовности и инспекцию, допущены к проведению боевых операций.
— Как насчет ПРОБОГ? — спросил Майк. Программа Проверки и Оценки Боевой Готовности Войск являлась последним экзаменом всех подразделений на боеготовность. — Мы определили критерии ПРОБОГ, которым должно отвечать подразделение, прежде чем получит добро.
— Наши предложения отклонили. Остальные части Экспедиционных Сил готовы к развертыванию, и батальон ББС последует за ними, готовый или нет.
— У них есть «Баньши»? — Антигравитационные бронированные боевые машины имели критическое значение для стратегической мобильности ББС.
— Очень мало, в качестве артиллерийской поддержки есть стопяти— и стопятидесятипятимиллиметровые орудия и реактивные установки залпового огня. «ХОУ-2000» им не дали.
— Господи. — Майк покачал головой и взялся за свой эспандер. — Куда они направляются, на Барвон или Дисс?
— Дисс.
— Как мы будем производить оценку эффективности?
— Ну, лейтенант, вы ведь ознакомились с тем прототипом командирского варианта ББС, который вы где-то припрятали?
— Паковать чемодан?
— Тебе предписано явиться на авиабазу Поуп к двадцати четырем часам вторника через неделю. По крайней мере ты сможешь провести Рождество с Шэрон и детьми.
— Затем Дисс?
— На базе Поуп представитель Командования подготовки и военной доктрины Наземных Сил США проведет детальный инструктаж. Ты стартуешь на орбиту через двадцать четыре часа после этого.
И еще. Помимо оценки эффективности, у тебя будет и другая задача. Подготовка подразделения проведена из рук вон плохо, у них нет собственных экспертов. С практической точки зрения таковыми могут считаться только проектировщики и инспекторы. Поэтому твоей задачей будет обучение и рекомендации для батальона по развертыванию боевых порядков и тактике. Проблема в том, что ты лейтенант. Мне доводилось встречаться с командиром батальона, подполковником Янгмэном. Помнишь моего предшественника по батальону?
— Да, сэр. Надеюсь, вы не имеете в виду то, что я думаю, вы имеете в виду.
— У подполковника Янгмэна отличный послужной список и есть опыт командования в боевой обстановке. К тому же он хороший лидер. Просто на мой вкус он немного задирает нос по поводу своих знаний и способностей. Я также подозреваю, что он испытывает неприязнь к новым технологиям. Это может вызвать определенные проблемы.
— Тогда почему он получил первый батальон ББС?
— Было ясно, что ему предстоит пойти в пекло, поэтому командиром назначили надежного офицера с боевым опытом. Таких не так уж много. И, как всегда, были определенные политические соображения. Морской пехоте досталось решать, какое подразделение получит первые бронированные боевые скафандры на Барвоне, а воздушный десант определился, кто будет носить их на Диссе. Я бы предпочел кого-нибудь более гибкого, но старые и мудрые головы решили, по им одним ведомой причине, что первым отрядом будет двойка триста двадцать пятого и командиром будет Янгмэн. Подполковнику Полу Т. Янгмэну не понравился бы и другой подполковник, «советующий» ему, а уж тем более лейтенант, поэтому тебе придется действовать как можно более тактично. Я сейчас не могу вырваться, а ты следующий среди лучших.
— Как насчет ганни [14]Томсона? — Старшего сержанта пехотной команды ГалТеха отозвали из отряда морской пехоты Флота для работы по программе. Первоначально скептически настроенный по отношению к боевому бронированному скафандру, он стал одним из его главных сторонников.
— Он будет делать то же самое в отряде морской пехоты на Барвоне, поэтому здесь это ты. И у тебя не будет большой поддержки ни здесь, ни там. С тех пор как этап разработки завершился, дело за производством, и наша звезда закатывается.
— И что произойдет после проведения оценки?
— Я надеюсь, произойдет то, что нас обоих поставят командовать боевыми частями. Ты заслуживаешь роту. Ну а на моей карьере отрицательно сказалось топанье сапогами в процессе разработки и добывания снабжения. Я ожидаю получить что-нибудь вроде «Уровня Ж-3, Командование Силами Национальной Гвардии Среднего Запада».
— Это глупо. Со всеми старыми боевыми конями, которых они омолаживают, этот пост должен достаться кому-то, кто последний раз выстрелы слышал во Вьетнаме.
— Об этом не волнуйся, Майк. Мы с тобой воины. Если история нас чему-то учит, так тому, что в начале всех войн кадровые офицеры разбиваются на два лагеря, на менеджеров и воинов, и рулят менеджеры. Это случается на любой войне. Хэлси служил капитаном в начале Второй мировой войны, а Кусов полковником. По мере продолжения войны менеджеры возвращаются к работе с личным составом и тыловым обеспечением, а командовать начинают воины. Наши звезды начнут обратное восхождение, когда дерьмо попадет на вентилятор. Учти это.
11
Сан-Диего, Калифорния, Сол III.
5 ноября 2001 г., 08:22.
Эрни Паппас был гражданином Соединенных Штатов, рожденным на территории Американского Самоа. В 1961 году, в возрасте восемнадцати лет, он завербовался в Корпус морской пехоты США. Самоанцы являются необычным, но желанным объектом для американских вооруженных сил. Необычным потому, что наряду с типично геркулесовым телосложением их отчетливо полинезийские черты выделяются в море белых и чернокожих военнослужащих средних размеров. Желанным потому, что вышеупомянутому геркулесову телосложению сопутствуют острый ум и невозмутимость. Самоанцы быстро продвигаются по служебной лестнице, и командиры подразделений с сержантами-самоанцами усиленно подчеркивают, что стабильность внутренней обстановки держится дольше обычного. Высок процент продления контрактов.
В 1964 году младший капрал Паппас женился на шестнадцатилетней Присцилле Уоллс из Йемасси, Южная Каролина. Этот брак нарушил несколько табу в глазах мистера и миссис Уоллс. Во-первых, хотя он и не был негром, младший капрал Паппас был «цветным». В 1964 году белые девушки в Йемасси, даже из семей с низкими доходами, не выходили замуж за цветных. Во-вторых, миссис Присцилла, их беби Присей, была еще юна для таких вещей, хотя браки среди ее сверстников, да и сверстников ее родителей, заключались, бывало, и в пятнадцать лет. В-третьих, молодой человек являлся военнослужащим срочной службы. Пускай сама Присцилла считала это шагом вверх в своей жизни — ее сверстников можно было отнести, мягко выражаясь, к категории «сельского населения с низкими доходами», — ее родители считали по-иному. Считаться «сельским населением с низкими доходами» было нормальным для ее деда, издольщика, и ее прадеда, издольщика, все лучше, чем «пустоголовый китаеза». (Познания мистера Уоллса в отношении Американского Самоа соперничали с его познаниями в ядерной физике.)
Несмотря на все это, Уоллсы подписали согласие на брак и стояли перед мировым судьей вместе с сестрой Присей в качестве свидетельницы и комендор-сержантом младшего капрала Паппаса в качестве свидетеля, потому что у Присей уже дважды отсутствовали месячные и она, похоже, была беременна.
Сегодня, 5 ноября 2001 года, отставной мастер-комендор-сержант Эрнест Паппас потягивал горячий черный кофе без сахара на собственной кухне и делал вид, что читал субботний выпуск «Сан-Диего таймс». Время от времени он надувал щеки и пыхтел, звук напоминал работу мотора на холостом ходу.
Миссис Паппас мыла посуду после завтрака и, после тридцати семи лет совместной жизни, уверенно оценивала его настроение как чернее тучи. Она даже знала причину.
Причин было две. Вопреки тому, что он подарил им трех чудесных внуков, каждый окончил колледж, никогда не поднял руку на их дочь, был ей верен и обеспечил ей уровень жизни, бывший предметом зависти ее братьев и сестер, он по-прежнему откровенно не нравился родственникам со стороны жены. Открыто это не высказывалось, но чувство было взаимным. Отсюда предстоящий визит ее родителей он воспринимал со смешанным чувством досады и покорности судьбе, как в неизбежных ситуациях. Изменяй то, что можешь, с неизбежным смирись. Что приводило его к другой данности, изменить которую он не мог. К возрасту.
Тридцать лет Эрнест Паппас тренировался и готовился к определенному моменту — защите Соединенных Штатов. Но надвигающаяся на его страну война ляжет на плечи молодых и здоровых. Он был просто заезженной обозной клячей, слишком старой для чего-либо путного.
Его, как он думал, тщательно скрытое подавленное настроение было вдребезги разбито женой, вручившей ему письмо. В прозрачном окошке конверта было видно его имя и номер социального страхования, а в штампе отправителя значился хорошо знакомый адрес бюро Министерства Обороны в Сент-Луисе, штат Миссури. С чувством крайнего недоверия и под нарочито бесстрастным взглядом жены он тщательно вытер нож, которым недавно разрезал грейпфрут, и вскрыл конверт. Внутри находился сложенный несколько раз документ, гласивший:
Уважаемый сэр,
Согласно Директиве Президента 19—00, вам приказано прибыть на БАЗУ МОРСКОЙ ПЕХОТЫ, КЭМП-ПЕНДЛТОН, КАЛИФОРНИЯ, не позднее 24—00, 20 НОЯБРЯ 2001, для прохождения службы. Неявка преследуется по закону на основании Раздела 15 Единого Кодекса Военной Юстиции. Отказ от исполнения опасных обязанностей. Все ходатайства об освобождении по возрасту, общественному положению или здоровью будут рассматриваться после прибытия.
Транспортные расходы могут быть возмещены по представлении проездных документов, включая билеты на самолет, поезд или автобус, чек за такси. Использование личного автомобиля не оплачивается.
НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ПРИ СЕБЕ ИМЕТЬ: индивидуальные средства транспорта, личное оружие, радиоприемники со съемными динамиками, крупные музыкальные инструменты и ЛЮБЫЕ средства связи, включая сотовые телефоны и пейджеры.
Разрешается взять с собой: комплект гражданской одежды на (одну) неделю, форменное обмундирование, туалетные принадлежности, небольшие предметы для развлечения, радио — или музыкальные плееры, используемые с наушниками, небольшие музыкальные инструменты и/или печатные издания.
Сначала он проверил, что письмо адресовано действительно ему, и сверил номер социального страхования. Затем внимательно прочитал еще раз, почесывая голову рукояткой ножа. Эта привычка доводила его жену до исступления.
Он сдул с письма несколько пушинок одуванчика, поднял глаза на жену и констатировал очевидный факт:
— Мне пятьдесят семь лет!
Затем подумал, глядя на письмо: Черт, я все еще буду здесь, когда эти никчемные белозадые припрутся в гости!
5 ноября 2001 г., 08:22.
Эрни Паппас был гражданином Соединенных Штатов, рожденным на территории Американского Самоа. В 1961 году, в возрасте восемнадцати лет, он завербовался в Корпус морской пехоты США. Самоанцы являются необычным, но желанным объектом для американских вооруженных сил. Необычным потому, что наряду с типично геркулесовым телосложением их отчетливо полинезийские черты выделяются в море белых и чернокожих военнослужащих средних размеров. Желанным потому, что вышеупомянутому геркулесову телосложению сопутствуют острый ум и невозмутимость. Самоанцы быстро продвигаются по служебной лестнице, и командиры подразделений с сержантами-самоанцами усиленно подчеркивают, что стабильность внутренней обстановки держится дольше обычного. Высок процент продления контрактов.
В 1964 году младший капрал Паппас женился на шестнадцатилетней Присцилле Уоллс из Йемасси, Южная Каролина. Этот брак нарушил несколько табу в глазах мистера и миссис Уоллс. Во-первых, хотя он и не был негром, младший капрал Паппас был «цветным». В 1964 году белые девушки в Йемасси, даже из семей с низкими доходами, не выходили замуж за цветных. Во-вторых, миссис Присцилла, их беби Присей, была еще юна для таких вещей, хотя браки среди ее сверстников, да и сверстников ее родителей, заключались, бывало, и в пятнадцать лет. В-третьих, молодой человек являлся военнослужащим срочной службы. Пускай сама Присцилла считала это шагом вверх в своей жизни — ее сверстников можно было отнести, мягко выражаясь, к категории «сельского населения с низкими доходами», — ее родители считали по-иному. Считаться «сельским населением с низкими доходами» было нормальным для ее деда, издольщика, и ее прадеда, издольщика, все лучше, чем «пустоголовый китаеза». (Познания мистера Уоллса в отношении Американского Самоа соперничали с его познаниями в ядерной физике.)
Несмотря на все это, Уоллсы подписали согласие на брак и стояли перед мировым судьей вместе с сестрой Присей в качестве свидетельницы и комендор-сержантом младшего капрала Паппаса в качестве свидетеля, потому что у Присей уже дважды отсутствовали месячные и она, похоже, была беременна.
Сегодня, 5 ноября 2001 года, отставной мастер-комендор-сержант Эрнест Паппас потягивал горячий черный кофе без сахара на собственной кухне и делал вид, что читал субботний выпуск «Сан-Диего таймс». Время от времени он надувал щеки и пыхтел, звук напоминал работу мотора на холостом ходу.
Миссис Паппас мыла посуду после завтрака и, после тридцати семи лет совместной жизни, уверенно оценивала его настроение как чернее тучи. Она даже знала причину.
Причин было две. Вопреки тому, что он подарил им трех чудесных внуков, каждый окончил колледж, никогда не поднял руку на их дочь, был ей верен и обеспечил ей уровень жизни, бывший предметом зависти ее братьев и сестер, он по-прежнему откровенно не нравился родственникам со стороны жены. Открыто это не высказывалось, но чувство было взаимным. Отсюда предстоящий визит ее родителей он воспринимал со смешанным чувством досады и покорности судьбе, как в неизбежных ситуациях. Изменяй то, что можешь, с неизбежным смирись. Что приводило его к другой данности, изменить которую он не мог. К возрасту.
Тридцать лет Эрнест Паппас тренировался и готовился к определенному моменту — защите Соединенных Штатов. Но надвигающаяся на его страну война ляжет на плечи молодых и здоровых. Он был просто заезженной обозной клячей, слишком старой для чего-либо путного.
Его, как он думал, тщательно скрытое подавленное настроение было вдребезги разбито женой, вручившей ему письмо. В прозрачном окошке конверта было видно его имя и номер социального страхования, а в штампе отправителя значился хорошо знакомый адрес бюро Министерства Обороны в Сент-Луисе, штат Миссури. С чувством крайнего недоверия и под нарочито бесстрастным взглядом жены он тщательно вытер нож, которым недавно разрезал грейпфрут, и вскрыл конверт. Внутри находился сложенный несколько раз документ, гласивший:
Уважаемый сэр,
Согласно Директиве Президента 19—00, вам приказано прибыть на БАЗУ МОРСКОЙ ПЕХОТЫ, КЭМП-ПЕНДЛТОН, КАЛИФОРНИЯ, не позднее 24—00, 20 НОЯБРЯ 2001, для прохождения службы. Неявка преследуется по закону на основании Раздела 15 Единого Кодекса Военной Юстиции. Отказ от исполнения опасных обязанностей. Все ходатайства об освобождении по возрасту, общественному положению или здоровью будут рассматриваться после прибытия.
Транспортные расходы могут быть возмещены по представлении проездных документов, включая билеты на самолет, поезд или автобус, чек за такси. Использование личного автомобиля не оплачивается.
НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ПРИ СЕБЕ ИМЕТЬ: индивидуальные средства транспорта, личное оружие, радиоприемники со съемными динамиками, крупные музыкальные инструменты и ЛЮБЫЕ средства связи, включая сотовые телефоны и пейджеры.
Разрешается взять с собой: комплект гражданской одежды на (одну) неделю, форменное обмундирование, туалетные принадлежности, небольшие предметы для развлечения, радио — или музыкальные плееры, используемые с наушниками, небольшие музыкальные инструменты и/или печатные издания.
Сначала он проверил, что письмо адресовано действительно ему, и сверил номер социального страхования. Затем внимательно прочитал еще раз, почесывая голову рукояткой ножа. Эта привычка доводила его жену до исступления.
Он сдул с письма несколько пушинок одуванчика, поднял глаза на жену и констатировал очевидный факт:
— Мне пятьдесят семь лет!
Затем подумал, глядя на письмо: Черт, я все еще буду здесь, когда эти никчемные белозадые припрутся в гости!
12
Форт-Брэгг, Северная Каролина, Сол III.
15 декабря 2001 г., 09:07.
Казармы Второго батальона Триста двадцать пятого воздушно-десантного полка размещались во временных зданиях эпохи Второй мировой войны. Они представляли собой деревянные огненные западни, двухэтажные нары также были реликтом древних времен, но они продолжали исправно служить временным пристанищем для подразделений, ожидающих отправки с базы ВВС Поуп. Гораздо старше самого пожилого конгрессмена, они будут служить этой цели, пока кто-нибудь из местных властей не пробьет финансирование для их замены.
Триста двадцать пятый готовился к отправке на Дисс, планету, о которой еще неделю назад никто в полку и не слыхивал. Власти наверху решили до самой отправки запереть их в части без связи с внешним миром, и поэтому они торчали тут в ЗР, хотя никто не мог расшифровать, что это означает.
Семейные и обрученные были полностью отрезаны от общения с любимыми по никому не понятным причинам. Казармы были сырыми, холодными и неуютными, возможность тренироваться отсутствовала, поскольку все их снаряжение, включая бронескафандры, было упаковано и уложено на паллеты для облегчения погрузки. Еда была отвратительной, горячее на завтрак и ужин, на обед сухой паек. С тех пор как они покинули расположение батальона, небо оставалось свинцовым, холодным и дождливым. Они готовились встретиться на далекой планете лицом к лицу с неизвестным врагом, которого, по слухам, невозможно остановить. И в случае второго отделения третьего взвода роты «Браво» старшина отделения пребывал в черной депрессии.
Сержант Дункан вошел в дверь и мешком рухнул на ближайшую койку. Солдаты его отделения, расположившиеся в своем конце барака, посмотрели на него, не отрываясь от разнообразных занятий, в основном развлечений. Четверо беспрерывно играли в карты. Еще двое играли на ручных компьютерах, один читал, остальные или спали, или чистили снаряжение. Они подождали секунду, не собирается ли Дункан что-нибудь сообщить, затем все вернулись к серьезному занятию игнорирования своего теперешнего положения.
Дункан некоторое время разглядывал свои сапоги, затем выпрямился.
— Шаттлы сядут сегодня после обеда, — сказал он и зевнул. — Но мы пока не начинаем погрузку.
— Почему? — спросил один из карточных игроков.
— Хрен его знает, — апатично ответил Дункан. — Вероятно, по той же самой причине, по какой мы сидим в этом чертовом холодильнике, засунув палец в задницу.
— Словно кто-то хочет, чтобы мы обгадились! — прорычал специалист Арло Шренкер и швырнул свою книгу через все помещение.
— Что ты имеешь в виду? — спросил рядовой второго 92 класса Рой Биттэн и сходил козырной четверкой.
— Цып-цып-цып, — прочирикал специалист Дэйв Санборн, ведущий команды «Браво», забирая взятку. — Он имеет в виду, что если мы хоть немного не потренируемся в этих хреновых скафандрах, то нас отымеют.
— ОТ-Ы-МЕ-ЮТ… СНО-ВА! — пропел сержант Майкл Брекер, ведущий команды «Альфа», покрывая тузом королеву Биттэна. в следующей взятке. — Мы, наверное, сможем кой-чего сделать с помощью снаряжения, с которым мы тренировались, сладенький мой, но хреновы послины оставят от нас одну кочерыжку, если мы ни черта не узнаем, как использовать эти долбаные скафандры.
— Да-да, — сказал Шренкер, поднялся и принялся расхаживать между койками. — Именно это я имею в виду. Что мы не можем тренироваться здесь, мы не тренировались до того, потому что надо было готовиться к проверке Комиссии Пехотных Экспертов, мы не проходили долбаный ПРОБОГ, чтобы не показать, что мы в заднице, и мы никак не сможем тренироваться на кораблях, так ведь? Так что, похоже, кто-то хочет, чтобы мы обгадились! Какого хрена они посылают нас, а? Почему не послать чертовых танкистов или разэтакую бронекавалерию? Почему, мать их, десантников? Мы же вроде легкие штурмовые войска, а не утюги. Я думаю: почему? Собираются сбрасывать нас с орбиты?
— Воздушный десант и морская пехота, все оснащены скафандрами, — сказал Биттэн, не спеша изучая короля сержанта.
— Ну давай, не тяни. Или делай ставку, или пасуй. Где ты это слышал?
— Мой приятель у С-4. Нас собираются сгруппировать в какой-то новый отряд. И он сказал, лам пришлют какого-то лихого парня из Команды Пехоты ГалТеха помочь нам с практикой. — Он наконец покрыл короля младшим козырем. — Кажется, я начинаю приноравливаться к этой игре.
— Хвала Создателю, — произнес его партнер.
— Да, — сказал Дункан, вытащил недавно изданную инструкцию для полевых условий и открыл вторую страницу. — О’Нил, Майкл Л., первый лейтена… ага.
— Что? — спросил Шренкер.
— В Тысяча пятьсот пятом служил когда-то некий О’Нил. И если поразмыслить, он был водителем Хорнера, а Хорнер — это глава ГалТеха. Интересно, это тот же парень?
— Какой он из себя? — спросил Шренкер.
— Невысокий, хотя комплексом малорослого не страдает, потому что сложен вроде танка, штангист и прочее. Безобразен, как смертный грех. Спокойный, и когда открывает рот, говорит дело. Не дает расслабляться тем, кто думает, что много знает. Выпить может ведро.
— Когда ты встречался с ним? — спросил Шренкер.
— В девяносто седьмом? Или девяносто восьмом?
— А где ты узнал, сколько он может выпить? — спросил очарованный Биттэн.
— В «Риксе», — коротко ответил Дункан, имея в виду пользующийся дурной репутацией стриптиз-бар в Файетвилле. — В этой хренотени есть кое-что интересное, — продолжал он, листая инструкцию.
— Что именно? Как ловить блох, когда на тебе скафандр? — спросил Брекер, отбивая последнюю взятку десяткой бубей. — Черт, пропускаю ставку.
— Нет, мешок с дерьмом, как постараться выжить, — огрызнулся Дункан.
— Эй, ты, дырка в заднице! — зарычал Брекер, отшвырнул карты и вскочил на ноги, тыча пальцем, словно ножом. — Когда мне захочется дерьма, я тебя так сплющу, что оно само отовсюду полезет!
— Тебе лучше сбавить обороты, сержант, — в свою очередь прорычал Дункан, оскалив зубы.
15 декабря 2001 г., 09:07.
Казармы Второго батальона Триста двадцать пятого воздушно-десантного полка размещались во временных зданиях эпохи Второй мировой войны. Они представляли собой деревянные огненные западни, двухэтажные нары также были реликтом древних времен, но они продолжали исправно служить временным пристанищем для подразделений, ожидающих отправки с базы ВВС Поуп. Гораздо старше самого пожилого конгрессмена, они будут служить этой цели, пока кто-нибудь из местных властей не пробьет финансирование для их замены.
Триста двадцать пятый готовился к отправке на Дисс, планету, о которой еще неделю назад никто в полку и не слыхивал. Власти наверху решили до самой отправки запереть их в части без связи с внешним миром, и поэтому они торчали тут в ЗР, хотя никто не мог расшифровать, что это означает.
Семейные и обрученные были полностью отрезаны от общения с любимыми по никому не понятным причинам. Казармы были сырыми, холодными и неуютными, возможность тренироваться отсутствовала, поскольку все их снаряжение, включая бронескафандры, было упаковано и уложено на паллеты для облегчения погрузки. Еда была отвратительной, горячее на завтрак и ужин, на обед сухой паек. С тех пор как они покинули расположение батальона, небо оставалось свинцовым, холодным и дождливым. Они готовились встретиться на далекой планете лицом к лицу с неизвестным врагом, которого, по слухам, невозможно остановить. И в случае второго отделения третьего взвода роты «Браво» старшина отделения пребывал в черной депрессии.
Сержант Дункан вошел в дверь и мешком рухнул на ближайшую койку. Солдаты его отделения, расположившиеся в своем конце барака, посмотрели на него, не отрываясь от разнообразных занятий, в основном развлечений. Четверо беспрерывно играли в карты. Еще двое играли на ручных компьютерах, один читал, остальные или спали, или чистили снаряжение. Они подождали секунду, не собирается ли Дункан что-нибудь сообщить, затем все вернулись к серьезному занятию игнорирования своего теперешнего положения.
Дункан некоторое время разглядывал свои сапоги, затем выпрямился.
— Шаттлы сядут сегодня после обеда, — сказал он и зевнул. — Но мы пока не начинаем погрузку.
— Почему? — спросил один из карточных игроков.
— Хрен его знает, — апатично ответил Дункан. — Вероятно, по той же самой причине, по какой мы сидим в этом чертовом холодильнике, засунув палец в задницу.
— Словно кто-то хочет, чтобы мы обгадились! — прорычал специалист Арло Шренкер и швырнул свою книгу через все помещение.
— Что ты имеешь в виду? — спросил рядовой второго 92 класса Рой Биттэн и сходил козырной четверкой.
— Цып-цып-цып, — прочирикал специалист Дэйв Санборн, ведущий команды «Браво», забирая взятку. — Он имеет в виду, что если мы хоть немного не потренируемся в этих хреновых скафандрах, то нас отымеют.
— ОТ-Ы-МЕ-ЮТ… СНО-ВА! — пропел сержант Майкл Брекер, ведущий команды «Альфа», покрывая тузом королеву Биттэна. в следующей взятке. — Мы, наверное, сможем кой-чего сделать с помощью снаряжения, с которым мы тренировались, сладенький мой, но хреновы послины оставят от нас одну кочерыжку, если мы ни черта не узнаем, как использовать эти долбаные скафандры.
— Да-да, — сказал Шренкер, поднялся и принялся расхаживать между койками. — Именно это я имею в виду. Что мы не можем тренироваться здесь, мы не тренировались до того, потому что надо было готовиться к проверке Комиссии Пехотных Экспертов, мы не проходили долбаный ПРОБОГ, чтобы не показать, что мы в заднице, и мы никак не сможем тренироваться на кораблях, так ведь? Так что, похоже, кто-то хочет, чтобы мы обгадились! Какого хрена они посылают нас, а? Почему не послать чертовых танкистов или разэтакую бронекавалерию? Почему, мать их, десантников? Мы же вроде легкие штурмовые войска, а не утюги. Я думаю: почему? Собираются сбрасывать нас с орбиты?
— Воздушный десант и морская пехота, все оснащены скафандрами, — сказал Биттэн, не спеша изучая короля сержанта.
— Ну давай, не тяни. Или делай ставку, или пасуй. Где ты это слышал?
— Мой приятель у С-4. Нас собираются сгруппировать в какой-то новый отряд. И он сказал, лам пришлют какого-то лихого парня из Команды Пехоты ГалТеха помочь нам с практикой. — Он наконец покрыл короля младшим козырем. — Кажется, я начинаю приноравливаться к этой игре.
— Хвала Создателю, — произнес его партнер.
— Да, — сказал Дункан, вытащил недавно изданную инструкцию для полевых условий и открыл вторую страницу. — О’Нил, Майкл Л., первый лейтена… ага.
— Что? — спросил Шренкер.
— В Тысяча пятьсот пятом служил когда-то некий О’Нил. И если поразмыслить, он был водителем Хорнера, а Хорнер — это глава ГалТеха. Интересно, это тот же парень?
— Какой он из себя? — спросил Шренкер.
— Невысокий, хотя комплексом малорослого не страдает, потому что сложен вроде танка, штангист и прочее. Безобразен, как смертный грех. Спокойный, и когда открывает рот, говорит дело. Не дает расслабляться тем, кто думает, что много знает. Выпить может ведро.
— Когда ты встречался с ним? — спросил Шренкер.
— В девяносто седьмом? Или девяносто восьмом?
— А где ты узнал, сколько он может выпить? — спросил очарованный Биттэн.
— В «Риксе», — коротко ответил Дункан, имея в виду пользующийся дурной репутацией стриптиз-бар в Файетвилле. — В этой хренотени есть кое-что интересное, — продолжал он, листая инструкцию.
— Что именно? Как ловить блох, когда на тебе скафандр? — спросил Брекер, отбивая последнюю взятку десяткой бубей. — Черт, пропускаю ставку.
— Нет, мешок с дерьмом, как постараться выжить, — огрызнулся Дункан.
— Эй, ты, дырка в заднице! — зарычал Брекер, отшвырнул карты и вскочил на ноги, тыча пальцем, словно ножом. — Когда мне захочется дерьма, я тебя так сплющу, что оно само отовсюду полезет!
— Тебе лучше сбавить обороты, сержант, — в свою очередь прорычал Дункан, оскалив зубы.