Страница:
Если он тебя любит, то не оставит в беде, но ты должна ему довериться.
О, если бы все было так просто!.. Эмбер не могла разделить, к своему стыду, благородную честность подруги.
– Сандра, если я сейчас ему во всем признаюсь, он тут же бросится выяснять, а выяснить ничего нельзя. Он расстроится, и наше венчание будет испорчено. – Эмбер понимала, как неубедительны ее слова. – Потом обо всем узнает тетя Белла и, разумеется, свалит всю вину на меня. – Последний аргумент, кажется, сработал: выражение лица Сандры смягчилось. Эмбер испытывала отвращение к самой себе и своим вынужденным манипуляциям. – Ты ведь знаешь, что тетя считает меня не очень сдержанной, полагая, что я унаследовала от матери характер ее поведения. Ведь она покинула моего отца, – напомнила Эмбер. – Если бы я не принадлежала к этой так называемой «Фамилии», сомневаюсь, что тетя Белла дала бы согласие на наше обручение. И если все, что произошло, всплывет на поверхность, венчание не состоится.
И хотя Эмбер была противна вся эта мышиная возня, другого выхода не было… Поскольку ей придется постоянно жить в деревне, она будет нуждаться в защите Сандры от нападок будущей свекрови.
Иногда ей хотелось поделиться с подругой и рассказать всю правду. Но она понимала, что это невозможно. Как объяснить Сандре, что накануне свадьбы невеста позволила призраку прошлого соблазнить себя? Она подарила свою девственность человеку, которого почти не знала! И, предавшись животной страсти, сама уподобилась дикому зверю.
Эмбер смущенно наблюдала за выражением лица подруги и вздохнула с облегчением, когда Сандра кивнула.
– Ладно, не скажу ничего, ради Саймона и тебя. Я схожу в лес и постараюсь найти кольцо. Но обещай мне, что ты все ему расскажешь после венчания.
– Конечно, расскажу, – пообещала Эмбер, прекрасно понимая, что никогда этого не сделает. Роскошь исповеди – не для нее.
В те бессонные часы, после того как она пришла, босая, в слезах, в дом подруги, Эмбер твердо решила: во-первых, выйти замуж за Саймона и в продолжение всей жизни постараться загладить свою вину перед ним; во-вторых, никому не говорить о том, что случилось. Пусть это будет ее крест и понесет она его одна. Саймона следует оградить от сплетен; он не должен страдать оттого, что невеста его обманула.
Никто ничего не узнает – только она и Джейк будут знать правду. Ту роковую ночь она постарается выбросить из памяти. А что касается Джейка…
Какой мужчина станет похваляться тем, что соблазнил невесту двоюродного брата?
Нет, Джейк не будет болтать.
Впрочем?..
Ну конечно же, Джейк не проболтается, размышляла Эмбер, стараясь вникнуть в смысл слов Саймона.
– Ты оставила кольцо у Сандры? По правде говоря, я полагаю, что тебе следует быть более внимательной, – произнес он обиженным тоном. – Не знаю, что скажет мама. Это ведь очень дорогая вещь. Члены нашей семьи ожидают увидеть это кольцо на твоей руке. А завтра тебе необходимо его иметь при себе для церемонии венчания… – Он взглянул на часы. – Может быть, нам сходить сейчас к Сандре и забрать его?
– О нет, Саймон, не теперь – мы не успеем. – Бессонная ночь давала себя почувствовать: началась мучительная головная боль. Зачем только она согласилась прийти на ленч? Все равно ведь не сможет проглотить и кусочка.
– Да, пожалуй, ты права: нам никак нельзя опаздывать. Кстати, я тебе еще не рассказал? Матушка, в качестве особого презента, решила отремонтировать нашу половину дома, пока мы будем на Бали. С ее стороны это великодушный поступок. Ведь у нее в таких вопросах больше опыта, чем у нас с тобой…
Эмбер слабо улыбнулась, словно актриса, играющая роль в плохой пьесе. Во всем этом была фальшь: в том, что они с Саймоном шли по улице и говорили о свадебных подарках, словно бы все было в порядке… Впрочем, что касается Саймона, тут и правда все в порядке.
– Это очень любезно с ее стороны, – произнесла Эмбер. На самом же деле ей меньше всего хотелось, вернувшись домой после свадебного путешествия, обнаружить свое жилище обклеенным обоями во вкусе госпожи Фаррелл. Но в данный момент у нее не было сил протестовать. Сам медовый месяц представлялся ей таким событием, что не верилось в его возможное окончание, и обои уже не играли решающей роли… – Прости меня, Саймон, – пробормотала она. – Я даже не знаю… Я выпила слишком много на вечеринке. – Ее мучила совесть из-за того, что она вынуждена лгать, но у нее не было иного выхода.
– Наверное, будет лучше, если я не останусь на ленч…
– Глупости. Тебе как раз надо побольше поесть. Я ведь тоже вчера вечером хорошо порезвился, но сегодня плотно позавтракал и чувствую себя прекрасно.
– Саймон положил руку на плечо Эмбер, когда они свернули на дорогу, ведущую к «Холлу». – Кроме того, все члены нашей Фамилии уже прибыли, даже все дяди.
«Дяди» – это холостые братья тети Беллы. Эмбер с трудом подавила раздражение, которое постоянно вызывало у нее пренебрежительное отношение Саймона к неженатым братьям его матери. Эти дядюшки ей нравились: они были тихими, приятными людьми… Но тетя Белла, следуя по стопам знаменитого дедушки Мэтью, не очень-то привечала тех, кто не становился продолжателем рода.
Эмбер попыталась сбросить руку Саймона со своего плеча и впервые подумала, что не сумеет скрыть от него то, что с ней случилось. Хоть бы прошло побольше времени, чтобы забыть… Как сможет она пережить брачную ночь, если даже случайное прикосновение Саймона вызывает у нее отвращение?..
Но что делать? Отложить свадьбу? Она уже представляла себе реакцию тети Беллы. «Но, дорогая Эмбер, – скажет та, глядя на нее, словно она предложила самой планете Земля изменить траекторию вращения, – мы ведь уже заказали церемонию!» И все свершится так, как пожелает госпожа Фаррелл.
Отец Саймона встретил их на пороге, и Эмбер крепко обняла его. Она любила своего дядю и будущего свекра так же, как терпеть не могла его жену, чью фамилию он согласился принять и стал тоже Фарреллом. Эмбер восхищалась его спокойным, но решительным характером, помогавшим ему противостоять властной супруге. Если бы не он, то Саймон не посватал бы ее.
Эмбер недоумевала, почему тетушка так легко согласилась на помолвку?
Вначале казалось, что ее перевод из пансиона в университет произошел так молниеносно лишь потому, что от нее хотели избавиться. И вдруг Саймон, встречавший ее на станции после первого семестра, сообщил ей, что им теперь пора обручиться…
– Привет, красавица! – Дядя поцеловал ее и пригласил жениха и невесту войти в дом. – Как вы провели вчера время? Боюсь, что сегодня у нас негде будет яблоку упасть: все Фарреллы явились. Догадайтесь-ка, кто свалился как снег на голову?
– Привет, дядя Боб! – Эмбер последовала за ним в дом. – Понятия не имею.
– Может, все обойдется и завтра случившееся покажется просто дурным сном…
Когда они вошли в гостиную, господин Фаррелл взмахнул рукой в сторону окна, возле которого стоял высокий мужчина, спиной к вошедшим.
– Посмотрите только, кто у нас на ленче!
Мужчина повернулся и пошел навстречу Эмбер – это был Джейк Фаррелл. И происходящее, увы, не было сновидением.
Эмбер тоже подалась вперед, их взгляды встретились – и время, казалось, остановило свой бег, заключив обоих в какой-то особый мир, точно двух мотыльков в куске янтаря.
Откуда-то издалека Эмбер услышала голос Саймона, но это теперь уже не имело никакого значения. Глубоко посаженные темные глаза и сурово сжатый рот заслонили весь мир. Что в этом лице? Злоба или страдание? Если бы Джейк подошел и заявил свои права на нее, она пошла бы за ним на край света.
Но мгновение, когда она всецело принадлежала ему, миновало, и время вновь потекло медленно. Эмбер отвела глаза; гул голосов стал обретать словесную форму, привлекая ее внимание.
– Щедроты родства, – заметил отец Саймона со сдержанным юмором. Он и не предполагал, каким будет впечатление от этого «сюрприза»: Эмбер едва пришла в себя от шока негаданной встречи. – Поглядите на него: можно подумать, что он провел ночь в стоге сена, а сам говорит, что явился на свадебный пир.
– Да это все из-за моей телеги. – (Было странно слышать его голос, который звучал еще глубже, чем всегда.) – Ее никак не сравнишь со стогом сена: довольно удобная машина, только, пожалуй, немного тесновата. Не хотелось вас будить среди ночи: я прибыл позднее, чем предполагал.
Пока Джейк говорил, Эмбер чувствовала, что смотрит он только на нее, словно бы слова, обращенные к дяде, лишь формально произносились в адрес старшего родственника. Казалось, Джейк ждет чего-то от нее, но чего именно она не знала.
– Тебе следовало разбудить нас, Джекоб. Мы были бы рады тебя видеть, вступила в разговор госпожа Фаррелл, внося поднос, уставленный бокалами со светлым хересом, которым она с присущей ей грациозностью стала угощать многочисленных родственников. Но от Эмбер за безупречными манерами тети не укрылось ее раздражение: она как бы излучала враждебность…
Вдруг Эмбер показалось, что тетя все знает. Неужели Джейк с ней поделился? Но, по здравом размышлении, Эмбер решила, что если б это было так, то тетя Белла не стала бы мило разговаривать с соблазнителем племянницы. Тетушка никогда не одобряла Джейка потому, что он фактически не принадлежал к семейству Фаррелл… Дело в том, что его отец был приемышем.
Дед Джейка был одним из партнеров дедушки Мэтью. Когда он умер, то Фарреллы усыновили отца Джейка. «Я всего лишь кукушонок, которого подбросили в чужое гнездо», – вспомнила Эмбер слова Джейка, сказанные в ту ночь. Но она постаралась тут же выбросить их из головы: теперь ей не следует вспоминать…
В этот момент тетя подала ей бокал хереса, и Эмбер беззаботно протянула руку и приняла бокал. У Беллы Фаррелл перехватило дыхание.
– Эмбер! Где твое кольцо? Почему ты его не надела?
– О, тетя, оно соскочило вчера с пальца, и я попросила Сандру… – Она чувствовала на себе взгляд Джейка, в то время как пыталась выпутаться из щекотливой ситуации. Неужели он понял, что она лжет? Видел ли Джейк в ту ночь кольцо на ее руке? Ей казалось, что он все знает и насмехается в душе над ее конфузом. Она чувствовала его насмешливый взгляд на своем затылке; ей стало жарко от стыда и страха. Что, если он заговорит…
Но Джейк молчал, а тетя успела лишь произнести:
– Ах, Эмбер, ты… – как ее супруг вмешался и произнес тост за здоровье редкого гостя.
Все подняли бокалы, и Эмбер поспешно присоединилась к общему бормотанию:
– Добро пожаловать домой, Джейк.
Эти слова она почти прошептала. Но почему-то ей показалось, что его ответ относится лишь к ней.
– Я должен был вернуться, – сказал он серьезно. – Чтобы присутствовать…
– Он замолчал, не сводя с нее глаз. – Я ведь очень долго отсутствовал.
– Что правда, то правда, – дружелюбно закивал головой отец Саймона. Если бы ты сообщил, что приедешь на свадьбу, ты бы мог быть шафером. А теперь Саймон уже договорился со своим другом. Хотя, конечно, я полагаю…
– Нет, нет! – (Эмбер почувствовала, что Джейк оторвал, от нее взгляд.) Нет, вы не должны даже помышлять о таком, – добавил он уже спокойнее, хотя в его голосе слышалось волнение. – Это будет нечестно по отношению к другу Саймона. И, кроме того…
Словно луч солнца, пробившийся сквозь тучи, его взгляд вновь коснулся ее лица. Она все ждала чего-то, а чего – и сама не знала. Ей казалось, что тончайшая нить повисла над ее головой.
– Что, «кроме того»? – попыталась она небрежно вмешаться в разговор. Но ее вопрос остался без ответа.
Госпожа Фаррелл пригласила тем временем гостей в столовую. По пути туда Эмбер оказалась между плечистым Джейком и сухопарым Саймоном.
Она затаила дыхание, отчаянно пытаясь избежать прикосновений, но, к своему ужасу, почувствовала, как Джейк, протянув руку к ее волосам, затянутым в тугой узел, погладил выбившуюся прядь и при этом закончил начатую фразу:
– Кроме того, Саймон, я могу соблазниться и украсть твою невесту. Крошка Эмбер очень изменилась с тех пор, как мы играли в «лесных тигров»…
Произнес он все это несколько свысока и добродушно. Эмбер возблагодарила Бога, что только она поняла подтекст его слов. Пусть и в дальнейшем замечания Джейка будут понятны только ей! Теперь Эмбер стало ясно: он хочет заставить ее страдать из-за того, что произошло между ними.
Может, он сердился на Саймона как старший брат, имевший приоритет при выборе шафера, но они никогда не были близкими друзьями.
Если б только она была уверена, что он прекратит издевательство над ней!.. Если б только она была уверена, что он не расскажет!..
Но как можно быть в этом уверенной? – думала Эмбер, едва прикасаясь к еде. Краем уха она улавливала замечания гостей о «предсвадебной лихорадке» и отсутствии аппетита. В прежние времена Джейк никогда бы ее не предал, но он так изменился: это был незнакомец, и единственное, что она могла сделать, спросить его самого.
– Мы с Джейком приготовим кофе, – заявила Эмбер наигранно безразличным тоном, когда ленч наконец-то завершился. – Думаю, что госпожа Аткинс и так занята сверх меры приготовлениями к завтрашнему дню. – Эмбер не могла себя заставить произнести слово «свадьба». – А для меня это последняя возможность узнать все новости у Джейка, ведь я тоже буду безумно занята.
Она еще надеялась, что он станет возражать, но Джейк последовал за ней на кухню, и, пока они спускались по старинной лестнице, ей казалось, что волоски у нее на шее встали дыбом от его близости. Когда они вошли на кухню, Джейк закрыл дверь, и они остались одни. Его молчание давило на нее сильнее всяких слов.
Ей чудилось, что прошла вечность, прежде чем она осмелилась заговорить.
– Я подумала, Джейк, нам надо обсудить то, что произошло. – Она сделала паузу, пытаясь уловить его реакцию на свои слова, но он продолжал молчать.
Тогда она в отчаянии произнесла:
– Я… Ты… Мы не должны беспокоиться об этом. Ничего такого… никогда больше не случится, я обещаю. Не знаю, что на меня нашло… На нас. Я хочу все забыть.
– Забыть? – (Слава Богу, он заговорил! Его молчание было настоящей пыткой! Но в его голосе звучали стальные нотки.) – Какая же у тебя, Эмбер, покладистая память. Или ты и впрямь набралась больше, чем я предполагал? Ты в самом деле сможешь забыть прошлую ночь? Забыть о нашей любви? Я лично помню все подробности, уверяю тебя. Включая и то, как ты…
– Замолчи! – Эмбер в страхе отскочила от двери. Вдруг кто-нибудь подслушивает? – Джейк, прошу тебя!.. Я знаю: все случилось по моей вине; я тебя не обвиняю. Но я хочу все забыть: ведь завтра утром состоится венчание с Саймоном, и…
– И что? – в его голосе звучала злость. – Боже мой! Что ты за женщина, Эмбер? Мне известно, что быть девственницей считается старомодным, но я все-таки полагаю, что еще сохранился обычай соблюдать верность. Интересно, как воспримет мой многоуважаемый двоюродный братишка то, что его невеста предстала перед алтарем, едва вырвавшись из объятий другого мужчины? Или он так одурманен, что ему уже все равно?
– Но он ничего не знает. – Чем злее становился Джейк, тем уступчивей звучал ее голос. – Я ему ничего не рассказала и никогда не расскажу. Я буду…
– Ты не любишь его, – презрительно произнес Джейк. – Как ты собираешься преподнести ему этот сюрприз?
– То, что случилось прошлой ночью, не имеет отношения к любви, – заявила Эмбер более решительно. – Я привязана к Саймону, и я…
– Но каждый раз, когда будешь ложиться с ним в постель, ты будешь вспоминать ту ночь со мной, Эмбер.
– Ни за что!
– Да, да! – Его голос больно ранил ее. – Ты прекрасно знаешь, что я прав. Ты не понимаешь, что на тебя нашло? Я могу тебе подсказать. Правда, не все, что я назову, звучит красиво. Но я уверен, что если бы ты любила Саймона, то не повела бы себя так со мной.
– Я слишком много выпила в тот вечер, Джейк, и не могла себя контролировать… – Но, сказав это, она сама почувствовала фальшь в своих словах. – По крайней мере…
Он резко перебил ее:
– Это твоя версия! Однако; мы оба знаем, что дело совсем в другом. Мы оба были пьяны прошлой ночью, но не от алкоголя. К тому же… – Голос его смягчился, и, положив руки ей на плечи, Джейк добавил:
– Нет, Тигровый Глаз, так не пойдет. Алкоголь помог нам сбросить, условно говоря, покров цивилизации, но он не изменил сути – нашей страсти, и она вырвалась наружу. Неважно, сколько ты выпила; если бы ты любила Саймона так сильно, что решила стать его женой, ты бы не ответила на мой призыв.
– А я и не ответила… – Голос ее замер, когда она увидела вспышку гнева в его глазах и поняла всю несостоятельность своей лжи.
– Ты мне не ответила, Эмбер? Не ответила? – Он крепко схватил ее за плечи и притянул к себе. Казалось, злость закипает в его сердце. – Значит, я тебя изнасиловал?
– Да нет же, Джейк. – Эмбер в панике пыталась вырваться из его объятий, приходя в еще большее отчаяние от создавшегося положения. Ее пальцы скользили по его хлопчатобумажной рубашке, и она чувствовала тепло его тела.
Джейк прижал ее к себе и смотрел на нее сверху вниз, как победитель на побежденного.
– Слишком поздно, Эмбер: время британских респектабельных браков ушло в прошлое, туда ему и дорога, вместе с моим двоюродным братишкой.
Он медленно наклонился к ней и поцеловал. Дикий голод и злость, близкая к ненависти, чувствовались в этом поцелуе.
Пытаясь подавить волну нахлынувшего желания, Эмбер теряла последние силы.
Ей не удалось утаить от него охватившую ее слабость и загоревшийся в глазах огонь. К чему притворство – ведь все так очевидно!
Когда он разжал объятия, она чуть было не упала, а его слова обожгли ее, точно пламя:
– Ты ведь жаждешь моей любви, Эмбер? Или будешь меня уверять, что и он, братишка, доводит тебя до такого же состояния?
Она беспомощно покачала головой. Как объяснить ему, чтобы он понял?..
– Нет, он… он не может. – Ей вдруг захотелось вернуть ту страсть, от которой она пыталась отречься. – Но, Джейк, пойми – дело не во мне. – На его лице появилось выражение презрения, и она мучительно стала искать слова, чтобы объяснить ему всю сложность своего положения. – Я не хочу таких взаимоотношений, Джейк: сгорать от страсти несколько месяцев, а потом не знать, что делать всю оставшуюся жизнь. Моя мать постоянно искала такую страсть, а в итоге от нее и погибла. Я не хочу кончить тем же и никогда не пойду на это. Мы с Саймоном знаем друг друга с детства. Мы выросли вместе и оба хотим одного и того же…
– Ты в этом уверена? – Его голос гипнотизировал ее. – Я так не думаю. Может, ты и хотела бы, чтобы так было, но ты – дочь своей матери. Знаешь, яблочко от яблоньки…
– Нет! – Однако боевой дух в ней угас.
– Ты не можешь быть в этом уверена. – Он протянул руку к ее сверкавшим красным золотом волосам и вновь обнял ее. – Ты не сможешь жить без этого…
Глава 3
О, если бы все было так просто!.. Эмбер не могла разделить, к своему стыду, благородную честность подруги.
– Сандра, если я сейчас ему во всем признаюсь, он тут же бросится выяснять, а выяснить ничего нельзя. Он расстроится, и наше венчание будет испорчено. – Эмбер понимала, как неубедительны ее слова. – Потом обо всем узнает тетя Белла и, разумеется, свалит всю вину на меня. – Последний аргумент, кажется, сработал: выражение лица Сандры смягчилось. Эмбер испытывала отвращение к самой себе и своим вынужденным манипуляциям. – Ты ведь знаешь, что тетя считает меня не очень сдержанной, полагая, что я унаследовала от матери характер ее поведения. Ведь она покинула моего отца, – напомнила Эмбер. – Если бы я не принадлежала к этой так называемой «Фамилии», сомневаюсь, что тетя Белла дала бы согласие на наше обручение. И если все, что произошло, всплывет на поверхность, венчание не состоится.
И хотя Эмбер была противна вся эта мышиная возня, другого выхода не было… Поскольку ей придется постоянно жить в деревне, она будет нуждаться в защите Сандры от нападок будущей свекрови.
Иногда ей хотелось поделиться с подругой и рассказать всю правду. Но она понимала, что это невозможно. Как объяснить Сандре, что накануне свадьбы невеста позволила призраку прошлого соблазнить себя? Она подарила свою девственность человеку, которого почти не знала! И, предавшись животной страсти, сама уподобилась дикому зверю.
Эмбер смущенно наблюдала за выражением лица подруги и вздохнула с облегчением, когда Сандра кивнула.
– Ладно, не скажу ничего, ради Саймона и тебя. Я схожу в лес и постараюсь найти кольцо. Но обещай мне, что ты все ему расскажешь после венчания.
– Конечно, расскажу, – пообещала Эмбер, прекрасно понимая, что никогда этого не сделает. Роскошь исповеди – не для нее.
В те бессонные часы, после того как она пришла, босая, в слезах, в дом подруги, Эмбер твердо решила: во-первых, выйти замуж за Саймона и в продолжение всей жизни постараться загладить свою вину перед ним; во-вторых, никому не говорить о том, что случилось. Пусть это будет ее крест и понесет она его одна. Саймона следует оградить от сплетен; он не должен страдать оттого, что невеста его обманула.
Никто ничего не узнает – только она и Джейк будут знать правду. Ту роковую ночь она постарается выбросить из памяти. А что касается Джейка…
Какой мужчина станет похваляться тем, что соблазнил невесту двоюродного брата?
Нет, Джейк не будет болтать.
Впрочем?..
Ну конечно же, Джейк не проболтается, размышляла Эмбер, стараясь вникнуть в смысл слов Саймона.
– Ты оставила кольцо у Сандры? По правде говоря, я полагаю, что тебе следует быть более внимательной, – произнес он обиженным тоном. – Не знаю, что скажет мама. Это ведь очень дорогая вещь. Члены нашей семьи ожидают увидеть это кольцо на твоей руке. А завтра тебе необходимо его иметь при себе для церемонии венчания… – Он взглянул на часы. – Может быть, нам сходить сейчас к Сандре и забрать его?
– О нет, Саймон, не теперь – мы не успеем. – Бессонная ночь давала себя почувствовать: началась мучительная головная боль. Зачем только она согласилась прийти на ленч? Все равно ведь не сможет проглотить и кусочка.
– Да, пожалуй, ты права: нам никак нельзя опаздывать. Кстати, я тебе еще не рассказал? Матушка, в качестве особого презента, решила отремонтировать нашу половину дома, пока мы будем на Бали. С ее стороны это великодушный поступок. Ведь у нее в таких вопросах больше опыта, чем у нас с тобой…
Эмбер слабо улыбнулась, словно актриса, играющая роль в плохой пьесе. Во всем этом была фальшь: в том, что они с Саймоном шли по улице и говорили о свадебных подарках, словно бы все было в порядке… Впрочем, что касается Саймона, тут и правда все в порядке.
– Это очень любезно с ее стороны, – произнесла Эмбер. На самом же деле ей меньше всего хотелось, вернувшись домой после свадебного путешествия, обнаружить свое жилище обклеенным обоями во вкусе госпожи Фаррелл. Но в данный момент у нее не было сил протестовать. Сам медовый месяц представлялся ей таким событием, что не верилось в его возможное окончание, и обои уже не играли решающей роли… – Прости меня, Саймон, – пробормотала она. – Я даже не знаю… Я выпила слишком много на вечеринке. – Ее мучила совесть из-за того, что она вынуждена лгать, но у нее не было иного выхода.
– Наверное, будет лучше, если я не останусь на ленч…
– Глупости. Тебе как раз надо побольше поесть. Я ведь тоже вчера вечером хорошо порезвился, но сегодня плотно позавтракал и чувствую себя прекрасно.
– Саймон положил руку на плечо Эмбер, когда они свернули на дорогу, ведущую к «Холлу». – Кроме того, все члены нашей Фамилии уже прибыли, даже все дяди.
«Дяди» – это холостые братья тети Беллы. Эмбер с трудом подавила раздражение, которое постоянно вызывало у нее пренебрежительное отношение Саймона к неженатым братьям его матери. Эти дядюшки ей нравились: они были тихими, приятными людьми… Но тетя Белла, следуя по стопам знаменитого дедушки Мэтью, не очень-то привечала тех, кто не становился продолжателем рода.
Эмбер попыталась сбросить руку Саймона со своего плеча и впервые подумала, что не сумеет скрыть от него то, что с ней случилось. Хоть бы прошло побольше времени, чтобы забыть… Как сможет она пережить брачную ночь, если даже случайное прикосновение Саймона вызывает у нее отвращение?..
Но что делать? Отложить свадьбу? Она уже представляла себе реакцию тети Беллы. «Но, дорогая Эмбер, – скажет та, глядя на нее, словно она предложила самой планете Земля изменить траекторию вращения, – мы ведь уже заказали церемонию!» И все свершится так, как пожелает госпожа Фаррелл.
Отец Саймона встретил их на пороге, и Эмбер крепко обняла его. Она любила своего дядю и будущего свекра так же, как терпеть не могла его жену, чью фамилию он согласился принять и стал тоже Фарреллом. Эмбер восхищалась его спокойным, но решительным характером, помогавшим ему противостоять властной супруге. Если бы не он, то Саймон не посватал бы ее.
Эмбер недоумевала, почему тетушка так легко согласилась на помолвку?
Вначале казалось, что ее перевод из пансиона в университет произошел так молниеносно лишь потому, что от нее хотели избавиться. И вдруг Саймон, встречавший ее на станции после первого семестра, сообщил ей, что им теперь пора обручиться…
– Привет, красавица! – Дядя поцеловал ее и пригласил жениха и невесту войти в дом. – Как вы провели вчера время? Боюсь, что сегодня у нас негде будет яблоку упасть: все Фарреллы явились. Догадайтесь-ка, кто свалился как снег на голову?
– Привет, дядя Боб! – Эмбер последовала за ним в дом. – Понятия не имею.
– Может, все обойдется и завтра случившееся покажется просто дурным сном…
Когда они вошли в гостиную, господин Фаррелл взмахнул рукой в сторону окна, возле которого стоял высокий мужчина, спиной к вошедшим.
– Посмотрите только, кто у нас на ленче!
Мужчина повернулся и пошел навстречу Эмбер – это был Джейк Фаррелл. И происходящее, увы, не было сновидением.
Эмбер тоже подалась вперед, их взгляды встретились – и время, казалось, остановило свой бег, заключив обоих в какой-то особый мир, точно двух мотыльков в куске янтаря.
Откуда-то издалека Эмбер услышала голос Саймона, но это теперь уже не имело никакого значения. Глубоко посаженные темные глаза и сурово сжатый рот заслонили весь мир. Что в этом лице? Злоба или страдание? Если бы Джейк подошел и заявил свои права на нее, она пошла бы за ним на край света.
Но мгновение, когда она всецело принадлежала ему, миновало, и время вновь потекло медленно. Эмбер отвела глаза; гул голосов стал обретать словесную форму, привлекая ее внимание.
– Щедроты родства, – заметил отец Саймона со сдержанным юмором. Он и не предполагал, каким будет впечатление от этого «сюрприза»: Эмбер едва пришла в себя от шока негаданной встречи. – Поглядите на него: можно подумать, что он провел ночь в стоге сена, а сам говорит, что явился на свадебный пир.
– Да это все из-за моей телеги. – (Было странно слышать его голос, который звучал еще глубже, чем всегда.) – Ее никак не сравнишь со стогом сена: довольно удобная машина, только, пожалуй, немного тесновата. Не хотелось вас будить среди ночи: я прибыл позднее, чем предполагал.
Пока Джейк говорил, Эмбер чувствовала, что смотрит он только на нее, словно бы слова, обращенные к дяде, лишь формально произносились в адрес старшего родственника. Казалось, Джейк ждет чего-то от нее, но чего именно она не знала.
– Тебе следовало разбудить нас, Джекоб. Мы были бы рады тебя видеть, вступила в разговор госпожа Фаррелл, внося поднос, уставленный бокалами со светлым хересом, которым она с присущей ей грациозностью стала угощать многочисленных родственников. Но от Эмбер за безупречными манерами тети не укрылось ее раздражение: она как бы излучала враждебность…
Вдруг Эмбер показалось, что тетя все знает. Неужели Джейк с ней поделился? Но, по здравом размышлении, Эмбер решила, что если б это было так, то тетя Белла не стала бы мило разговаривать с соблазнителем племянницы. Тетушка никогда не одобряла Джейка потому, что он фактически не принадлежал к семейству Фаррелл… Дело в том, что его отец был приемышем.
Дед Джейка был одним из партнеров дедушки Мэтью. Когда он умер, то Фарреллы усыновили отца Джейка. «Я всего лишь кукушонок, которого подбросили в чужое гнездо», – вспомнила Эмбер слова Джейка, сказанные в ту ночь. Но она постаралась тут же выбросить их из головы: теперь ей не следует вспоминать…
В этот момент тетя подала ей бокал хереса, и Эмбер беззаботно протянула руку и приняла бокал. У Беллы Фаррелл перехватило дыхание.
– Эмбер! Где твое кольцо? Почему ты его не надела?
– О, тетя, оно соскочило вчера с пальца, и я попросила Сандру… – Она чувствовала на себе взгляд Джейка, в то время как пыталась выпутаться из щекотливой ситуации. Неужели он понял, что она лжет? Видел ли Джейк в ту ночь кольцо на ее руке? Ей казалось, что он все знает и насмехается в душе над ее конфузом. Она чувствовала его насмешливый взгляд на своем затылке; ей стало жарко от стыда и страха. Что, если он заговорит…
Но Джейк молчал, а тетя успела лишь произнести:
– Ах, Эмбер, ты… – как ее супруг вмешался и произнес тост за здоровье редкого гостя.
Все подняли бокалы, и Эмбер поспешно присоединилась к общему бормотанию:
– Добро пожаловать домой, Джейк.
Эти слова она почти прошептала. Но почему-то ей показалось, что его ответ относится лишь к ней.
– Я должен был вернуться, – сказал он серьезно. – Чтобы присутствовать…
– Он замолчал, не сводя с нее глаз. – Я ведь очень долго отсутствовал.
– Что правда, то правда, – дружелюбно закивал головой отец Саймона. Если бы ты сообщил, что приедешь на свадьбу, ты бы мог быть шафером. А теперь Саймон уже договорился со своим другом. Хотя, конечно, я полагаю…
– Нет, нет! – (Эмбер почувствовала, что Джейк оторвал, от нее взгляд.) Нет, вы не должны даже помышлять о таком, – добавил он уже спокойнее, хотя в его голосе слышалось волнение. – Это будет нечестно по отношению к другу Саймона. И, кроме того…
Словно луч солнца, пробившийся сквозь тучи, его взгляд вновь коснулся ее лица. Она все ждала чего-то, а чего – и сама не знала. Ей казалось, что тончайшая нить повисла над ее головой.
– Что, «кроме того»? – попыталась она небрежно вмешаться в разговор. Но ее вопрос остался без ответа.
Госпожа Фаррелл пригласила тем временем гостей в столовую. По пути туда Эмбер оказалась между плечистым Джейком и сухопарым Саймоном.
Она затаила дыхание, отчаянно пытаясь избежать прикосновений, но, к своему ужасу, почувствовала, как Джейк, протянув руку к ее волосам, затянутым в тугой узел, погладил выбившуюся прядь и при этом закончил начатую фразу:
– Кроме того, Саймон, я могу соблазниться и украсть твою невесту. Крошка Эмбер очень изменилась с тех пор, как мы играли в «лесных тигров»…
Произнес он все это несколько свысока и добродушно. Эмбер возблагодарила Бога, что только она поняла подтекст его слов. Пусть и в дальнейшем замечания Джейка будут понятны только ей! Теперь Эмбер стало ясно: он хочет заставить ее страдать из-за того, что произошло между ними.
Может, он сердился на Саймона как старший брат, имевший приоритет при выборе шафера, но они никогда не были близкими друзьями.
Если б только она была уверена, что он прекратит издевательство над ней!.. Если б только она была уверена, что он не расскажет!..
Но как можно быть в этом уверенной? – думала Эмбер, едва прикасаясь к еде. Краем уха она улавливала замечания гостей о «предсвадебной лихорадке» и отсутствии аппетита. В прежние времена Джейк никогда бы ее не предал, но он так изменился: это был незнакомец, и единственное, что она могла сделать, спросить его самого.
– Мы с Джейком приготовим кофе, – заявила Эмбер наигранно безразличным тоном, когда ленч наконец-то завершился. – Думаю, что госпожа Аткинс и так занята сверх меры приготовлениями к завтрашнему дню. – Эмбер не могла себя заставить произнести слово «свадьба». – А для меня это последняя возможность узнать все новости у Джейка, ведь я тоже буду безумно занята.
Она еще надеялась, что он станет возражать, но Джейк последовал за ней на кухню, и, пока они спускались по старинной лестнице, ей казалось, что волоски у нее на шее встали дыбом от его близости. Когда они вошли на кухню, Джейк закрыл дверь, и они остались одни. Его молчание давило на нее сильнее всяких слов.
Ей чудилось, что прошла вечность, прежде чем она осмелилась заговорить.
– Я подумала, Джейк, нам надо обсудить то, что произошло. – Она сделала паузу, пытаясь уловить его реакцию на свои слова, но он продолжал молчать.
Тогда она в отчаянии произнесла:
– Я… Ты… Мы не должны беспокоиться об этом. Ничего такого… никогда больше не случится, я обещаю. Не знаю, что на меня нашло… На нас. Я хочу все забыть.
– Забыть? – (Слава Богу, он заговорил! Его молчание было настоящей пыткой! Но в его голосе звучали стальные нотки.) – Какая же у тебя, Эмбер, покладистая память. Или ты и впрямь набралась больше, чем я предполагал? Ты в самом деле сможешь забыть прошлую ночь? Забыть о нашей любви? Я лично помню все подробности, уверяю тебя. Включая и то, как ты…
– Замолчи! – Эмбер в страхе отскочила от двери. Вдруг кто-нибудь подслушивает? – Джейк, прошу тебя!.. Я знаю: все случилось по моей вине; я тебя не обвиняю. Но я хочу все забыть: ведь завтра утром состоится венчание с Саймоном, и…
– И что? – в его голосе звучала злость. – Боже мой! Что ты за женщина, Эмбер? Мне известно, что быть девственницей считается старомодным, но я все-таки полагаю, что еще сохранился обычай соблюдать верность. Интересно, как воспримет мой многоуважаемый двоюродный братишка то, что его невеста предстала перед алтарем, едва вырвавшись из объятий другого мужчины? Или он так одурманен, что ему уже все равно?
– Но он ничего не знает. – Чем злее становился Джейк, тем уступчивей звучал ее голос. – Я ему ничего не рассказала и никогда не расскажу. Я буду…
– Ты не любишь его, – презрительно произнес Джейк. – Как ты собираешься преподнести ему этот сюрприз?
– То, что случилось прошлой ночью, не имеет отношения к любви, – заявила Эмбер более решительно. – Я привязана к Саймону, и я…
– Но каждый раз, когда будешь ложиться с ним в постель, ты будешь вспоминать ту ночь со мной, Эмбер.
– Ни за что!
– Да, да! – Его голос больно ранил ее. – Ты прекрасно знаешь, что я прав. Ты не понимаешь, что на тебя нашло? Я могу тебе подсказать. Правда, не все, что я назову, звучит красиво. Но я уверен, что если бы ты любила Саймона, то не повела бы себя так со мной.
– Я слишком много выпила в тот вечер, Джейк, и не могла себя контролировать… – Но, сказав это, она сама почувствовала фальшь в своих словах. – По крайней мере…
Он резко перебил ее:
– Это твоя версия! Однако; мы оба знаем, что дело совсем в другом. Мы оба были пьяны прошлой ночью, но не от алкоголя. К тому же… – Голос его смягчился, и, положив руки ей на плечи, Джейк добавил:
– Нет, Тигровый Глаз, так не пойдет. Алкоголь помог нам сбросить, условно говоря, покров цивилизации, но он не изменил сути – нашей страсти, и она вырвалась наружу. Неважно, сколько ты выпила; если бы ты любила Саймона так сильно, что решила стать его женой, ты бы не ответила на мой призыв.
– А я и не ответила… – Голос ее замер, когда она увидела вспышку гнева в его глазах и поняла всю несостоятельность своей лжи.
– Ты мне не ответила, Эмбер? Не ответила? – Он крепко схватил ее за плечи и притянул к себе. Казалось, злость закипает в его сердце. – Значит, я тебя изнасиловал?
– Да нет же, Джейк. – Эмбер в панике пыталась вырваться из его объятий, приходя в еще большее отчаяние от создавшегося положения. Ее пальцы скользили по его хлопчатобумажной рубашке, и она чувствовала тепло его тела.
Джейк прижал ее к себе и смотрел на нее сверху вниз, как победитель на побежденного.
– Слишком поздно, Эмбер: время британских респектабельных браков ушло в прошлое, туда ему и дорога, вместе с моим двоюродным братишкой.
Он медленно наклонился к ней и поцеловал. Дикий голод и злость, близкая к ненависти, чувствовались в этом поцелуе.
Пытаясь подавить волну нахлынувшего желания, Эмбер теряла последние силы.
Ей не удалось утаить от него охватившую ее слабость и загоревшийся в глазах огонь. К чему притворство – ведь все так очевидно!
Когда он разжал объятия, она чуть было не упала, а его слова обожгли ее, точно пламя:
– Ты ведь жаждешь моей любви, Эмбер? Или будешь меня уверять, что и он, братишка, доводит тебя до такого же состояния?
Она беспомощно покачала головой. Как объяснить ему, чтобы он понял?..
– Нет, он… он не может. – Ей вдруг захотелось вернуть ту страсть, от которой она пыталась отречься. – Но, Джейк, пойми – дело не во мне. – На его лице появилось выражение презрения, и она мучительно стала искать слова, чтобы объяснить ему всю сложность своего положения. – Я не хочу таких взаимоотношений, Джейк: сгорать от страсти несколько месяцев, а потом не знать, что делать всю оставшуюся жизнь. Моя мать постоянно искала такую страсть, а в итоге от нее и погибла. Я не хочу кончить тем же и никогда не пойду на это. Мы с Саймоном знаем друг друга с детства. Мы выросли вместе и оба хотим одного и того же…
– Ты в этом уверена? – Его голос гипнотизировал ее. – Я так не думаю. Может, ты и хотела бы, чтобы так было, но ты – дочь своей матери. Знаешь, яблочко от яблоньки…
– Нет! – Однако боевой дух в ней угас.
– Ты не можешь быть в этом уверена. – Он протянул руку к ее сверкавшим красным золотом волосам и вновь обнял ее. – Ты не сможешь жить без этого…
Глава 3
Джейк не проболтается; он пытался ее переубедить, но у него ничего не вышло. Она определенно дала ему понять, что не променяет супружество с Саймоном на чисто физические отношения с Джейком, и просила оставить ее в покое.
Во всяком случае, она надеялась, что он оставит… Оттолкнув его против воли, Эмбер укрылась в столовой. Он молча последовал за ней, неся на подносе остывающий кофе. Если б он собирался ее предать, то, наверное, сделал бы это именно теперь, Несомненно… Сжав губы, Эмбер попыталась сосредоточить внимание на сборе вещей для поездки на остров Бали – там они с Саймоном проведут медовый месяц. В детстве она много разъезжала с матерью и поэтому навсегда утратила страсть к путешествиям. Больше всего Эмбер любила дом. После смерти матери она покидала его один лишь раз – ради поездки на юг Франции со своей университетской подругой.
Что взять с собой? Она попыталась представить себе, как они с Саймоном проведут медовый месяц, но ей это сделать не удалось. Будут ли они присутствовать на званых обедах? В рекламных брошюрах сказано «иногда», но Саймон подарил ей два вечерних платья, значит, он надеется, что они будут выходить в свет. Кроме того, он предусмотрел «сюрприз-гостиницу» на две ночи до отъезда. Эмбер не имела представления о том, что это такое; но, зная пристрастия Саймона, предполагала: нечто чопорное и сверхроскошное.
Полупустой чемодан, разинув пасть, взирал на нее с упреком. Эмбер вспомнила: в прежние времена не успевала она привыкнуть к жилищу друзей или родных матери, как Клодин (так звали ее мать) забирала ее с собой на свое новое пристанище. Потом в жизни матери опять все ломалось, причем весьма драматично, и «колесо ее любовной истории» поворачивалось вспять.
Лишь теперь Эмбер поняла, что не хочет и думать о своей матери. Она со смущением представила себе, как очаровательная, одаренная, но совершенно безответственная Клодин Эшли оттолкнула бы от себя Саймона и, зевая, произнесла бы: «Слишком нудный парень…» А то, что произошло у Эмбер в ту ночь с Джейком, было бы как раз во вкусе ее матери.
«Страсть прошла, моя милая, – объяснила Клодин маленькой дочери, когда та спросила, почему они не живут вместе с папой. – А без страсти жить невозможно… – Затем, догадавшись, что это не самое лучшее объяснение девятилетней девочке, мать стала целовать ее, приговаривая:
– Ты все поймешь, когда будешь постарше, дорогая…» И вот наступил тот день, когда Эмбер поняла свою мать.
Но прежде чем это случилось, Клодин умерла. Как потом Эмбер догадалась, ее мать приняла слишком большую дозу снотворного после разрыва с очередным, как оказалось, последним любовником. Тогда-то Эмбер и переехала на постоянное жительство в поместье «Холл».
Только здесь она постепенно начала понимать, каким причудливым было ее воспитание у матери, мятущейся от одной «страсти» к другой. И хотя Эмбер не могла питать к суровой тетушке и доли того обожания, какое питала к своей легкомысленной матери, она была благодарна госпоже Фаррелл за ту основательность в жизни, которую обрела в поместье «Холл».
Теперь же страсть опалила и ее. Но в отличие от матери она не собиралась давать волю этому чувству, разрешить ему руководить ее жизнью. Мысленно она вернулась к тому порыву, который заставил ее безрассудно броситься в объятия Джейка Фаррелла, но воспоминания о нем взволновали ее, и Эмбер принудила себя отвлечься от опасных мыслей.
Как она могла пойти на поводу у своих желаний? Но, может, это рука судьбы? Встреча с Джейком прояснила те сомнения, какие терзали ее по поводу помолвки с Саймоном. Она догадывалась, что не испытывает подлинной страсти к своему жениху. Теперь же она точно знала, что страсть и привязанность разные вещи…
– Эмбер, дорогая, тебя к телефону.
Необычайно ласковый голос тетушки вывел девушку из задумчивости.
– Одну минуту, тетя Белла. – Решительно свернув оба вечерних платья, она уложила их в чемодан. Саймон купил эти наряды вместе с другими подарками; он знает лучше, что ей необходимо иметь.
А если ей понадобится еще что-нибудь, думала она, сбегая по лестнице вниз, Саймон купит, когда они прибудут на место. Он с удовольствием пройдется с ней по магазинам. «Хочу побаловать свою женушку…» – скажет он.
Голос, прозвучавший в телефонной трубке, поразил ее точно удар грома.
– Эмбер, ты меня слышишь? Нам надо поговорить.
– Да… да, я слушаю, Джейк. Но я думаю, нам уже не о чем говорить. – Она беспокойно озиралась по сторонам, но, к счастью, тетушки поблизости не было.
– Я ведь сказала тебе, чтобы ты обо мне не тревожился. Я знаю, что делаю.
– Неужели? Я так не думаю. – Наступило молчание, и Эмбер решила повесить трубку. Словно догадавшись о ее намерении, Джейк опять заговорил:
– Эмбер, послушай меня, пожалуйста. Не вешай трубку. – Тон его речи был спокойным и рассудительным. – Только выслушай меня, и я больше не буду тебя тревожить.
Он ждал ответа. Вот теперь настало время закончить все раз и навсегда. Но раздался ее голос:
– Говори, я слушаю.
– Молодец, Эмбер. Так вот, то, что произошло, потрясло меня не меньше, чем тебя, и поэтому мои поступки не были продуманы. Я напугал тебя и сожалею об этом. Но – поезд ушел, забудь меня. Тигровый Глаз, мы больше не увидимся. Что бы ни случилось, выходи замуж за Саймона. Хоть мы оба понимаем, что ты его не любишь… – Она пыталась перебить Джейка, но его глубокий голос продолжал:
– Да, погоди, послушай меня: ты не любишь Саймона. Ты ведь и сама в этом призналась. Сейчас ты думаешь, что это не имеет значения. Думай, что хочешь, но я испытал на себе брак без любви и знаю, что это такое. Мне неизвестно, что рассказал тебе Саймон обо мне…
– Ничего он мне не рассказывал! – Ее голос окреп. – Зачем он будет рассказывать о тебе? Я думала, ты уехал…
Джейк горько усмехнулся.
– Однако я вернулся. Послушай, Эмбер, у нас нет времени углубляться в подробности моей истории. Ты лишь должна знать, что я женился семь лет тому назад. В то время мне казалось, что я поступаю правильно. А на самом деле эта женитьба чуть не загубила три жизни. – Грубоватый тон его речи свидетельствовал о глубоком переживании, и Эмбер невольно откликнулась душой на его слова. Может, Джейк и правда любит?.. – Я не могу допустить, чтобы то же самое случилось и с тобой, Тигровый Глаз, – продолжал он. – Не принимай пока никаких решений; я прошу тебя подождать. Отложи свадьбу и подумай как следует…
Во всяком случае, она надеялась, что он оставит… Оттолкнув его против воли, Эмбер укрылась в столовой. Он молча последовал за ней, неся на подносе остывающий кофе. Если б он собирался ее предать, то, наверное, сделал бы это именно теперь, Несомненно… Сжав губы, Эмбер попыталась сосредоточить внимание на сборе вещей для поездки на остров Бали – там они с Саймоном проведут медовый месяц. В детстве она много разъезжала с матерью и поэтому навсегда утратила страсть к путешествиям. Больше всего Эмбер любила дом. После смерти матери она покидала его один лишь раз – ради поездки на юг Франции со своей университетской подругой.
Что взять с собой? Она попыталась представить себе, как они с Саймоном проведут медовый месяц, но ей это сделать не удалось. Будут ли они присутствовать на званых обедах? В рекламных брошюрах сказано «иногда», но Саймон подарил ей два вечерних платья, значит, он надеется, что они будут выходить в свет. Кроме того, он предусмотрел «сюрприз-гостиницу» на две ночи до отъезда. Эмбер не имела представления о том, что это такое; но, зная пристрастия Саймона, предполагала: нечто чопорное и сверхроскошное.
Полупустой чемодан, разинув пасть, взирал на нее с упреком. Эмбер вспомнила: в прежние времена не успевала она привыкнуть к жилищу друзей или родных матери, как Клодин (так звали ее мать) забирала ее с собой на свое новое пристанище. Потом в жизни матери опять все ломалось, причем весьма драматично, и «колесо ее любовной истории» поворачивалось вспять.
Лишь теперь Эмбер поняла, что не хочет и думать о своей матери. Она со смущением представила себе, как очаровательная, одаренная, но совершенно безответственная Клодин Эшли оттолкнула бы от себя Саймона и, зевая, произнесла бы: «Слишком нудный парень…» А то, что произошло у Эмбер в ту ночь с Джейком, было бы как раз во вкусе ее матери.
«Страсть прошла, моя милая, – объяснила Клодин маленькой дочери, когда та спросила, почему они не живут вместе с папой. – А без страсти жить невозможно… – Затем, догадавшись, что это не самое лучшее объяснение девятилетней девочке, мать стала целовать ее, приговаривая:
– Ты все поймешь, когда будешь постарше, дорогая…» И вот наступил тот день, когда Эмбер поняла свою мать.
Но прежде чем это случилось, Клодин умерла. Как потом Эмбер догадалась, ее мать приняла слишком большую дозу снотворного после разрыва с очередным, как оказалось, последним любовником. Тогда-то Эмбер и переехала на постоянное жительство в поместье «Холл».
Только здесь она постепенно начала понимать, каким причудливым было ее воспитание у матери, мятущейся от одной «страсти» к другой. И хотя Эмбер не могла питать к суровой тетушке и доли того обожания, какое питала к своей легкомысленной матери, она была благодарна госпоже Фаррелл за ту основательность в жизни, которую обрела в поместье «Холл».
Теперь же страсть опалила и ее. Но в отличие от матери она не собиралась давать волю этому чувству, разрешить ему руководить ее жизнью. Мысленно она вернулась к тому порыву, который заставил ее безрассудно броситься в объятия Джейка Фаррелла, но воспоминания о нем взволновали ее, и Эмбер принудила себя отвлечься от опасных мыслей.
Как она могла пойти на поводу у своих желаний? Но, может, это рука судьбы? Встреча с Джейком прояснила те сомнения, какие терзали ее по поводу помолвки с Саймоном. Она догадывалась, что не испытывает подлинной страсти к своему жениху. Теперь же она точно знала, что страсть и привязанность разные вещи…
– Эмбер, дорогая, тебя к телефону.
Необычайно ласковый голос тетушки вывел девушку из задумчивости.
– Одну минуту, тетя Белла. – Решительно свернув оба вечерних платья, она уложила их в чемодан. Саймон купил эти наряды вместе с другими подарками; он знает лучше, что ей необходимо иметь.
А если ей понадобится еще что-нибудь, думала она, сбегая по лестнице вниз, Саймон купит, когда они прибудут на место. Он с удовольствием пройдется с ней по магазинам. «Хочу побаловать свою женушку…» – скажет он.
Голос, прозвучавший в телефонной трубке, поразил ее точно удар грома.
– Эмбер, ты меня слышишь? Нам надо поговорить.
– Да… да, я слушаю, Джейк. Но я думаю, нам уже не о чем говорить. – Она беспокойно озиралась по сторонам, но, к счастью, тетушки поблизости не было.
– Я ведь сказала тебе, чтобы ты обо мне не тревожился. Я знаю, что делаю.
– Неужели? Я так не думаю. – Наступило молчание, и Эмбер решила повесить трубку. Словно догадавшись о ее намерении, Джейк опять заговорил:
– Эмбер, послушай меня, пожалуйста. Не вешай трубку. – Тон его речи был спокойным и рассудительным. – Только выслушай меня, и я больше не буду тебя тревожить.
Он ждал ответа. Вот теперь настало время закончить все раз и навсегда. Но раздался ее голос:
– Говори, я слушаю.
– Молодец, Эмбер. Так вот, то, что произошло, потрясло меня не меньше, чем тебя, и поэтому мои поступки не были продуманы. Я напугал тебя и сожалею об этом. Но – поезд ушел, забудь меня. Тигровый Глаз, мы больше не увидимся. Что бы ни случилось, выходи замуж за Саймона. Хоть мы оба понимаем, что ты его не любишь… – Она пыталась перебить Джейка, но его глубокий голос продолжал:
– Да, погоди, послушай меня: ты не любишь Саймона. Ты ведь и сама в этом призналась. Сейчас ты думаешь, что это не имеет значения. Думай, что хочешь, но я испытал на себе брак без любви и знаю, что это такое. Мне неизвестно, что рассказал тебе Саймон обо мне…
– Ничего он мне не рассказывал! – Ее голос окреп. – Зачем он будет рассказывать о тебе? Я думала, ты уехал…
Джейк горько усмехнулся.
– Однако я вернулся. Послушай, Эмбер, у нас нет времени углубляться в подробности моей истории. Ты лишь должна знать, что я женился семь лет тому назад. В то время мне казалось, что я поступаю правильно. А на самом деле эта женитьба чуть не загубила три жизни. – Грубоватый тон его речи свидетельствовал о глубоком переживании, и Эмбер невольно откликнулась душой на его слова. Может, Джейк и правда любит?.. – Я не могу допустить, чтобы то же самое случилось и с тобой, Тигровый Глаз, – продолжал он. – Не принимай пока никаких решений; я прошу тебя подождать. Отложи свадьбу и подумай как следует…