Страница:
На экране мелькали все новые и новые рапорты и записи камер наблюдения; сведения о денежных суммах — — полученных, выплаченных и похищенных; кадровые назначения; случаи насильственной трансплантации органов…
«Девятка» вдруг остановилась, набрала предыдущий запрос и снова вернулась к досье обслрки-ваюшего персонала. Один из стражников был оштрафован на пять кредиток за опоздание на работу в том самом цикле, когда был уничтожен Ц5.
Процессоры «Девятки» заработали в сверхускоренном режиме, побитово сверяя кажды и факт.
Факт: Два уничтоженных дроида, чьи функции в точности соответствуют двум доставленным сегодня пленникам.
Факт: Стражник, случайно связанный с обоими эпизодами.
Предположение: Совпадения маловероятны.
Вывод: Но заговоры — — вполне.
«Девятка» быстро ввела имя стражника, опоздавшего на пост. Тамтел Скридж. Он служил во дворце меньше одного сезона. Его ИД-номер оказался фальшивым, но, согласно служебному досье, его командир расценил это положительно. «Девятке» новые данные не понравились. Она вызвала изображение Скриджа. Над консолью начало формироваться лицо гуманоида: темный наружный покров, узкая полоска шерсти над глотательно-коммуникационным отверстием…
Процессоры «Девятки» пропустили цикл обновления данных.
Она узнала этот организм.
Ландо Калриссиан, барон-администратор Облачного города.
«Девятка» ухватилась за консоль — — из-за прецессии гироскопов она на миг потеряла равновесие.
Два новых дроида вовсе не были причастны к какому-то неизвестному ей заговору против Джаббы Хатта.
Они могли быть причастны только к плану Калриссиана по захвату ЕВ-9Д9.
Вывод казался неопровержимым. По-другому просто нельзя было объяснить, для чего Калриссиан и эти два дроида явились на Татуин, во дворец Джаббы.
«Девятка» отключила параноидные цепи. Они больше не были нужны. Стало ясно, что на нее готовится покушение.
Пришло время двигаться дальше.
ЖНК закричал в последний раз и перестал функционировать, но на этот раз его вопль «Девятку» не потешил. Сейчас ее могло потешить лишь одно: демонтаж этого самого модуля Р2. Добраться бы до него и медленно, субпроцессор за субггроцессором, снять с него все активные цепи — а золоченый дроид пусть смотрит и записывает боль своего товарища. А потом — кто знает? Возможно, настало время расширить творческие эксперименты и заняться демонтажем органической конструкции. Например, Ландо Калриссиана.
«Девятка» встала из-за консоли и прошла мимо неподвижного, дымящегося трупа ЖНК. Нужно было сделать очень много, а рабочих циклов оставалось мало.
Четырьмя уровнями ниже, словно кишки сар-лакка, извивались длинные коридоры, покрытые фосфоресцирующей зеленой дрелловой слизью, заполненные клубами пара и утыканные обызве-ствленными столбами-опорами. Там «Девятка» устроила себе настоящую мастерскую.
Разумеется, была еще одна мастерская. Напоказ, Она не отличалась от прочих помещений во дворце Джаббы. Там, наверху, прямо за главным залом, стояли длинные столы для робосекции, ящики с деталями и архаичная испытательная аппаратура, на которую не польстился бы последний мусоршик-йава. Сейчас, наверное, в этой мастерской устанавливали ограничительные блоки золоченому дроиду и новоиспеченному бармену Р2. Впрочем, зная Калриссиана, «Девятка» догадывалась, что дроидов втихаря переконфигурировали таким образом, что эти блоки не будут работать. Это возможно. «Девятка» сама сделала себе такую модификацию.
Но здесь этих дроидов не спасли бы никакие модификации. Войдя в эту мастерскую, ни один дроид из нее уже не выходил. Время от времени «Девятку» посещала мысль о том, какое это несчастье, что больше никто не оценит тех шедевров, в которые превратились некоторые из дрои-дов. Но разве искусство не требует жертв?
Вход в мастерскую был спрятан внутри древней каменной стены, которая когдато поддерживала дворец, более древний, чем тот, что соорудил Джабба. Сколько таких построек стояло на этом месте, не могли подсчитать даже удивительные процессоры «Девятки». Между двумя каменными блоками неместного происхождения виднелась узкая щель; осыпающаяся известь содержала следы пролитого переносчика кислорода какого-то из органических существ. «Девятка» заглянула в щель, и все три ее органических сканера замигали в кодовой последовательности.
Стена вздрогнула. Сдвинулись каменные противовесы. Потайная дверь медленно отворилась с протяжным скрипом.
Как художник входит в свою студию, «Девятка» вступила в святая святых.
Вдоль сочащихся стен огромной комнаты висели факелы с горючей жидкостью; они закоптили каменный свод, но зато ни один управляющий не обнаружит кражу энергии. У одной стены ее ждали клетки, из которых слышались шорохи и лязганье дроидов, которым вырезали громкоговорители, чтобы их крики не привлекли нежелательного внимания.
«Девятка» осмотрела ближайший ряд клеток. В одной содержалось туловище ЛВ3, к которому были искусно приделаны манипуляторы трех разобранных Б4К. Процессоры ЛВ не справлялись с ориентационными требованиями дополнительных конечностей, и он постоянно натыкался на стены и железные прутья своей клетки, гремя трансмиссией. Время от времени «Девятка» включала у этого уродца симулятор боли, чтобы наслаждаться бесконечным сигналом тревоги и дезориентации. Для «Девятки» этот сигнал был словно торжественный гимн, волнующие аккорды которого вызывали в памяти файлы самых грандиозных ее планов • переделать всех дроидов во дворце, переставляя конечность за конечностью, и создать таким образом тысячи искореженных, скорченных конструкций. Это будет одна обширная, колышущая масса бесцельного механического движения, а имитаторы боли, включенные в цепи обратной связи, будут транслировать страдания участников не только «Девятке», но и самим дрои-дам, которые будут исполнять в реальном времени симфонию боли, усиливая восхитительный выходной сигнал до невероятных высот.
«Девятка» с трудом переборола искушение немедленно взяться за работу. У нее было такое множество великолепных замыслов! Но не здесь. Не сейчас.
Первым делом нужно было замести следы. Прибрать мастерскую, чтобы никто не узнал, куда она отправится после того, как разберется с двумя новыми дроидами и Калриссианом. «Девятка» снова задумалась, припоминая шаги, которые она предприняла во время побега с Беспина. Ее сильно удивило, как это администратор Облачного города вычислил, что она на Татуине.
Для органического существа это была впечатляющая ловкость. Впрочем, Калриссиану она не поможет.
«Девятка» подошла к автономной консоли, которая управляла оборудованием всей мастерской, получая энергию от маленькой термоядерной батареи. Она собиралась перезаписать все ячейки памяти консоли, а затем запрограммировать батарею на перегрузку через два цикла, чтобы никто не узнал, какие работы велись в этой мастерской. Но перед этим нужно было остановить один специфический эксперимент.
«Девятка» повернулась к ближайшей стене, где висел вниз головой серебристый дроид с потускневшей обшивкой; в его системе охлаждения был пробит аккуратный ряд отверстий, через которые медленно, капля по капле, вытекала жидкость. Температура внутри машины повышалась на протяжении бесконечно долгих циклов. Серебристый дроид слабо извивался в своих путах, и с его черепа разлетались искрящиеся синие капли охладителя. При таком положении последними отключатся его высшие функции, причем уже после того, как его мозг зарегистрирует остановку всех остальных компонентов платформы из-за перегрева. Имитатор боли работал два последних цикла на более чем сто десять процентов от номинальной мощности, и «Девятке» было ужасно досадно, что этот эксперимент придется прервать.
— Как жаль, что я не могу ускорить темп твоего исследования, — сказала она, проводя кончиком манипулятора по ручейку маслянистой жидкости. — Но кое-кто здесь не ценит мой труд.
Устремленные на нее фоторецепторы дроида слабо мигнули. «Девятка» почувствовала печаль, в последний раз вкушая трансляцию его боли. Она охватила манипуляторами шею серебристого дроида и сжала так, что лопнули гидравлические трубы, а из закороченных проводников посыпались искры. Дроид обвис в своих путах, и на глазах у «Девятки» огоньки в его глазницах медленно потухли.
— Ах как изысканно, — прошептала дроидес-са в тишине мастерской, наслаждаясь пережитым моментом выключения — она особенно любила этот порог между рабочим состоянием и окончательной дезактивацией.
Остальные дроиды тоже почувствовали смерть сотоварища — об этом свидетельствовал всплеск активности их сверхчувствительных имитаторов боли. Они зашевелились в своих клетках, скрипя несмазанными шарнирами и искря временными соединениями; в воздухе доплыл аромат разлитой гидравлической жидкости. Хотя ни один не мог даже пискнуть, металлические тела создавали какофонию глухих звуков — то был плач машин, выходящих из строя.
— Я знаю, — печально сказала им «Девятка». — Все заканчивается слишком рано.
Ее собственные ощущения воспарили на восхитительную высоту; она чувствовала одновременно реакцию всех своих пленников — — сложное наложение сигналов, подобное хору высших логических измерении, которые, несмотря на каторжный труд, ей удавалось разглядеть лишь в смутных очертаниях.
Бросить все это будет очень трудно. Но она начнет снова — в другом месте. За долгие годы она узнала от органических существ основополагающую истину: боль вечна. Ни одна другая мысль не вдохновляла ее до такой степени. Третий сканер «Девятки» вспыхнул, питаемый энергией знания.
Вдруг дроиды в клетках замерли. В течение нескольких циклов обновления «Девятка» не могла понять причину. Но наконец она идентифицировала то, что регистрировали ее акустические сенсоры.
Движение каменных противовесов. Знакомое раскатистое громыхание.
Кто-то ломился в ее святая святых.
Все дроиды одновременно повернули головы в направлении открывающейся двери. «Девятка» продолжала стоять у консоли, на мгновение зациклившись из-за конфликта программ. Она была настолько уверена, что здесь ее никто не найдет, что даже не продумала алгоритмических ветвей на случай такого события.
Она переключила оптические сенсоры на высокую чувствительность и низкий контраст. Фигура в потайном проеме превратилась в черный силуэт на светящемся зеленом фоне коридора. Вокруг ее ног клубился туман.
Гуманоид, отметила «Девятка». Она увеличила чувствительность сканеров. Гуманоид сделал шаг вперед; вокруг его плеч развевался плащ, лицо закрывал характерный шлем со щитком, окруженным кальциевыми клыками.
«Девятка» узнала эту оболочку. Униформа.
Униформа дворцового стражника.
В ее логических цепях мелькнул единственно возможный вывод: Калриссиан.
— Итак, барон-администратор, мы встретились снова.
Калриссиан уронил маленькое устройство, на котором мигали три оптических сканера, расположенных в той же конфигурации, что и у «Девятки». Прибор с грохотом покатился по каменному полу.
— Замечательное устройство, — молвила «Девятка», поняв, каким образом Калриссион подобрал ключ к двери.
Одновременно она оценила траекторию до паяльной лампы, свисавшей с потолка над робо-секционным столом. Она думала разорвать Кал-риссиана акустической завесой, но поняла, что при таком неожиданном развитии событий придется импровизировать.
— Я знаю, ты не держишь на меня зла, — быстро сказала «Девятка».
Она давно поняла, что органических существ часто можно сбить с толку разговорами. Очевидно, их процессоры не могли справиться с таким непосильным многозадачным процессом, как одновременное выполнение двух простых процедур.
Но Калриссиан на ее заявление никак не отреагировал. Его рука скользнула под плащ и появилась снова с кореллианским бластером. Той модели, что имела всего один режим — режим деструкции.
— Давай не будем принимать поспешных решений, — предупредила «Девятка».
Она отступила на шаг за свою консоль, стараясь расположить ее между собой и дулом бластера. Такое агрессивное поведение было весьма необычным для организма, особенно если учесть, что единственным ее преступлением было уничтожение дроидов. На Татуине все еще были места, куда дроидов вообще не пускали.
— Может быть, мы обсудим варианты? предложила «Девятка», когда Калриссиан поднял бластер.
Ее ориентапионные субпроцессоры торопливо сосредоточили внимание на мушке оружия, чтобы рассчитать, куда целится Калриссиан. Но сразу за тем подпрограммы визуальной активности переключили сканеры на кисть руки, сжимавшей рукоятку бластера.
На этой кисти отсутствовали пальцы.
Вместо них наличествовали придатки манипулятора.
Ее противник был дроидом.
Противопылевая крышка громкоговорителя на лице «Девятки» рухнула вниз.
Бластер выстрелил.
Воздух прорезала желтая вспышка плазмы, осветившая мастерскую так, словно под землей взошли оба солнца Татуина.
Плечевой шарнир «Девятки» взорвался, и сегмент ее манипулятора отлетел в сторону. Она дернулась назад; все ее цепи залила ни с чем не сравнимая волна обжигающей боли. Ее третий оптический сканер вспыхнул яростным светом. Почувствовав ее собственную боль, дро-иды в клетках нетерпеливо задвигались взад и вперед.
Бластер выстрелил снова; дроид в униформе шагнул вперед, лязгая двигательными придатками по каменному полу.
Вторая рука «Девятки» превратилась в плазменный шар.
Еще два быстрых выстрела отделили ее ноги, и «Девятка» свалилась на пол, под неподвижный корпус серебристого дроида.
Боль не поддавалась описательному кодированию. Никогда прежде «Девятка» не чувствовала такого единения с окружающей обстановкой. В глубине операционной системы она желала, чтобы дроид стрелял еще и еще, чтобы ее боль никогда не прекращалась.
Но, к великому ее сожалению, дроид спрятал бластер в кобуру; функции оружия были выполнены. Она смотрела, как дроид снимает с головы шлем.
«Девятка» просчитала, что с восьмидесятитрехпроцентной вероятностью перед нею тот самый золоченый дроид, но, к еще большему своему удивлению, она не смогла идентифицировать лицо своего противника. Это был всего-навсего дроид серии 1-2, похожий на тех, которых она с таким успехом…
В происходящем вдруг появился смысл.
— Я 1-2-4Ц-4-1, — произнес дроид.
Плащ за его плечами затрепетал.
— Диспетчер. Второй класс. Ты дезактивировала остальных из моей партии. Нужно сбалансировать уравнение.
«Девятка» полностью обработала его аргумент. На этот раз он звучал логично.
4-1 подошел к консоли с каким-то тонким инструментом в руке. «Девятка» услышала неприятный звук открывающихся клеток.
— Тебя неверно проинформировали, — сказала она. — Эти дроиды больше не годятся для работы. Они теперь предметы искусства. Мои шедевры.
4-1 повернулся к ней; — Они годятся для одной последней работы.
«Девятка» услышала новые неприятные звуки: грохот и царапанье волочащихся по полу обесточенных конечностей, мокрое чавканье свисающих проводов, ползущих по лужицам застывающего охладителя. Дроидесса наклонила голову, пытаясь разглядеть, куда двигаются дроиды, но она лежала вдоль стены и не видела их. Гидравлическая жидкость, вытекавшая из дезактивированного дроида, капала ей на череп и затуманивала сканеры. Процессоры единогласно, со стопроцентной вероятностью выдавали следующий шаг 4-1. «Девятка» задумалась о том, насколько такое развитие событий вписывается в ее основной план.
— Очень хорошо, — сказала она. — Я принимаю свою судьбу. Но ты в свою очередь должен сказать мне, каким образом Ландо Калриссиан меня нашел.
4-1 присел возле нее на корточки.
— Барон-администратор Калриссиан? — — переспросил он. ™ Он не знает, что ты здесь. Ему до тебя нет дела.
— Но он здесь, — возразила «Девятка». — На Татуине. Во дворце Джаббы.
4-1 постучал зубчатым инструментом по черепу «Девятки», словно проверяя его на прочность.
— Несколько лет назад, когда я последний раз видел барона-администратора Калриссиана, он был в Облачном городе. Если он здесь, значит, он прибыл сюда по другой причине, а не для того, чтобы демонтировать тебя.
— Но что может быть важнее, чем я и моя работа? — спросила «Девятка».
Она перестала видеть логику в его словах. Но теперь она видела, хоть и смутно, неуклюжие, изуродованные фигуры, что ползли к ней из клеток, ковыляя на оплавленных обрубках ног и погнутых манипуляторах. «Девятка» переключила болеобрабатывающие процессоры на крайний уровень чувствительности, чтобы уловить каждый нюанс своей неизбежной ликвидации. Она была знакома с этим процессом не понаслышке и по меньшей мере представляла, чего ожидать. Ни одна наносекунда ее постепенного перехода в нерабочее состояние не будет упущена. Сейчас «Девятка» была практически уверена, что целью всего ее существования являлась подготовка к этому мгновению полного освобождения. Возможно, это даже будет кульминация всех ее усилий, и она поймет наконец что это значит — пересечь порог между двумя великими состояниями — «вкл» и «выкл».
— Приступай, — повелительно сказала она 4-1. — Ты — орудие моей финальной трансформации.
4-1 склонился над нею, держа в манипуляторах инструменты. «Девятка» услышала царапанье металла о металл между главными оптическими сенсорами. Вдруг она почувствовала исчезновение питания и взвизгнула, увидев, что 4-1 вытаскивает замасленным зондом ее третий сканер.
— Нет, — простонала «Девятка», ощутив переход на цикл паники. — Я не смогу видеть в высших измерениях.
4-1 отшвырнул аномальный сканер в сторону и снял грудную пластину «Девятки», вскрыв ее внутреннюю начинку.
— Ах, — облегченно вздохнула «Девятка», решив, что 4-1 собирается разбирать ее пошагово.
Так еще лучше. Она нетерпеливо ждала первого горько-сладкого рывка проводов, подняв тактовую частоту до максимальной величины. Но первыми пострадали не центральные платы.
4-1 удалял имитатор боли.
— Не-е-е-ет! — — «Девятка» изо всех сил попыталась согнуть шею и отодвинуться от инструментов 4-1.
Но дроид был неумолим.
— Ты не понимаешь, — умоляюще сказала «Девятка», когда пробник нашел жилы питания имитатора. — Не забирай его у меня. Я не смогу почувствовать свою гибель.
— Есть веши, которые дроиды чувствовать не должны, — ответил 4-1.
За его спиной виднелись синхронно ковыляющие дроиды. Они были похожи на какого-то громадного зверя, ползущего вперед с намерением убить; свет факелов бросал слабые блики на их корпуса.
— Но тонкости, детали, нюансы, оттенки… — «Девятка» умолкла, почувствовав рассоединение контактов. С растущим ужасом она поняла, что это случилось практически безболезненно.
4-1 вынул имитатор боли, мигавший огоньками состояния; с него капало машинное масло. Крохотное устройство все еще было подсоединено к «Девятке» одним-единственным проводком. Зрелище было жуткое, даже для закаленных сенсоров «Девятки».
— Двоичный язык лучше, — молвил 4-1. — Отныне для тебя не существует ни оттенков, ни нюансов. Только «да» и «нет».
Он перерезал провод и раздавил прибор передним сегментом манипулятора.
«Девятка» просканировала блестящую пыль и обломки имитатора, впервые за много лет не зная, что ее ждет. И в то время как она анализировала эту последнюю задачу, ее настиг первый из изувеченных дроидов.
Эти дроиды сами рассыпались на глазах, и их усилия были совершенно неэффективны. Четыре цикла они кололи, долбили и рвали «Девятку», пока она не перешла в нерабочее состояние. Как раз в это время в Дюнном море взорвалась баржа Джаббы, и Калриссиан, и два новых дроида, и их товарищи выполнили свой план, даже не догадываясь о судьбе «Девятки».
До завершения мести дроида 124-Ц-4-1, которого давно уже здесь не было, осталось лишь одно. Глубоко внутри «Девятки» работала последняя подпрограмма, и до самой дезактивации ЕВ-9Д9 испытывала глубокое сожаление, что впервые у нее нет нехорошего ощущения.
«Девятка» вдруг остановилась, набрала предыдущий запрос и снова вернулась к досье обслрки-ваюшего персонала. Один из стражников был оштрафован на пять кредиток за опоздание на работу в том самом цикле, когда был уничтожен Ц5.
Процессоры «Девятки» заработали в сверхускоренном режиме, побитово сверяя кажды и факт.
Факт: Два уничтоженных дроида, чьи функции в точности соответствуют двум доставленным сегодня пленникам.
Факт: Стражник, случайно связанный с обоими эпизодами.
Предположение: Совпадения маловероятны.
Вывод: Но заговоры — — вполне.
«Девятка» быстро ввела имя стражника, опоздавшего на пост. Тамтел Скридж. Он служил во дворце меньше одного сезона. Его ИД-номер оказался фальшивым, но, согласно служебному досье, его командир расценил это положительно. «Девятке» новые данные не понравились. Она вызвала изображение Скриджа. Над консолью начало формироваться лицо гуманоида: темный наружный покров, узкая полоска шерсти над глотательно-коммуникационным отверстием…
Процессоры «Девятки» пропустили цикл обновления данных.
Она узнала этот организм.
Ландо Калриссиан, барон-администратор Облачного города.
«Девятка» ухватилась за консоль — — из-за прецессии гироскопов она на миг потеряла равновесие.
Два новых дроида вовсе не были причастны к какому-то неизвестному ей заговору против Джаббы Хатта.
Они могли быть причастны только к плану Калриссиана по захвату ЕВ-9Д9.
Вывод казался неопровержимым. По-другому просто нельзя было объяснить, для чего Калриссиан и эти два дроида явились на Татуин, во дворец Джаббы.
«Девятка» отключила параноидные цепи. Они больше не были нужны. Стало ясно, что на нее готовится покушение.
Пришло время двигаться дальше.
ЖНК закричал в последний раз и перестал функционировать, но на этот раз его вопль «Девятку» не потешил. Сейчас ее могло потешить лишь одно: демонтаж этого самого модуля Р2. Добраться бы до него и медленно, субпроцессор за субггроцессором, снять с него все активные цепи — а золоченый дроид пусть смотрит и записывает боль своего товарища. А потом — кто знает? Возможно, настало время расширить творческие эксперименты и заняться демонтажем органической конструкции. Например, Ландо Калриссиана.
«Девятка» встала из-за консоли и прошла мимо неподвижного, дымящегося трупа ЖНК. Нужно было сделать очень много, а рабочих циклов оставалось мало.
Четырьмя уровнями ниже, словно кишки сар-лакка, извивались длинные коридоры, покрытые фосфоресцирующей зеленой дрелловой слизью, заполненные клубами пара и утыканные обызве-ствленными столбами-опорами. Там «Девятка» устроила себе настоящую мастерскую.
Разумеется, была еще одна мастерская. Напоказ, Она не отличалась от прочих помещений во дворце Джаббы. Там, наверху, прямо за главным залом, стояли длинные столы для робосекции, ящики с деталями и архаичная испытательная аппаратура, на которую не польстился бы последний мусоршик-йава. Сейчас, наверное, в этой мастерской устанавливали ограничительные блоки золоченому дроиду и новоиспеченному бармену Р2. Впрочем, зная Калриссиана, «Девятка» догадывалась, что дроидов втихаря переконфигурировали таким образом, что эти блоки не будут работать. Это возможно. «Девятка» сама сделала себе такую модификацию.
Но здесь этих дроидов не спасли бы никакие модификации. Войдя в эту мастерскую, ни один дроид из нее уже не выходил. Время от времени «Девятку» посещала мысль о том, какое это несчастье, что больше никто не оценит тех шедевров, в которые превратились некоторые из дрои-дов. Но разве искусство не требует жертв?
Вход в мастерскую был спрятан внутри древней каменной стены, которая когдато поддерживала дворец, более древний, чем тот, что соорудил Джабба. Сколько таких построек стояло на этом месте, не могли подсчитать даже удивительные процессоры «Девятки». Между двумя каменными блоками неместного происхождения виднелась узкая щель; осыпающаяся известь содержала следы пролитого переносчика кислорода какого-то из органических существ. «Девятка» заглянула в щель, и все три ее органических сканера замигали в кодовой последовательности.
Стена вздрогнула. Сдвинулись каменные противовесы. Потайная дверь медленно отворилась с протяжным скрипом.
Как художник входит в свою студию, «Девятка» вступила в святая святых.
Вдоль сочащихся стен огромной комнаты висели факелы с горючей жидкостью; они закоптили каменный свод, но зато ни один управляющий не обнаружит кражу энергии. У одной стены ее ждали клетки, из которых слышались шорохи и лязганье дроидов, которым вырезали громкоговорители, чтобы их крики не привлекли нежелательного внимания.
«Девятка» осмотрела ближайший ряд клеток. В одной содержалось туловище ЛВ3, к которому были искусно приделаны манипуляторы трех разобранных Б4К. Процессоры ЛВ не справлялись с ориентационными требованиями дополнительных конечностей, и он постоянно натыкался на стены и железные прутья своей клетки, гремя трансмиссией. Время от времени «Девятка» включала у этого уродца симулятор боли, чтобы наслаждаться бесконечным сигналом тревоги и дезориентации. Для «Девятки» этот сигнал был словно торжественный гимн, волнующие аккорды которого вызывали в памяти файлы самых грандиозных ее планов • переделать всех дроидов во дворце, переставляя конечность за конечностью, и создать таким образом тысячи искореженных, скорченных конструкций. Это будет одна обширная, колышущая масса бесцельного механического движения, а имитаторы боли, включенные в цепи обратной связи, будут транслировать страдания участников не только «Девятке», но и самим дрои-дам, которые будут исполнять в реальном времени симфонию боли, усиливая восхитительный выходной сигнал до невероятных высот.
«Девятка» с трудом переборола искушение немедленно взяться за работу. У нее было такое множество великолепных замыслов! Но не здесь. Не сейчас.
Первым делом нужно было замести следы. Прибрать мастерскую, чтобы никто не узнал, куда она отправится после того, как разберется с двумя новыми дроидами и Калриссианом. «Девятка» снова задумалась, припоминая шаги, которые она предприняла во время побега с Беспина. Ее сильно удивило, как это администратор Облачного города вычислил, что она на Татуине.
Для органического существа это была впечатляющая ловкость. Впрочем, Калриссиану она не поможет.
«Девятка» подошла к автономной консоли, которая управляла оборудованием всей мастерской, получая энергию от маленькой термоядерной батареи. Она собиралась перезаписать все ячейки памяти консоли, а затем запрограммировать батарею на перегрузку через два цикла, чтобы никто не узнал, какие работы велись в этой мастерской. Но перед этим нужно было остановить один специфический эксперимент.
«Девятка» повернулась к ближайшей стене, где висел вниз головой серебристый дроид с потускневшей обшивкой; в его системе охлаждения был пробит аккуратный ряд отверстий, через которые медленно, капля по капле, вытекала жидкость. Температура внутри машины повышалась на протяжении бесконечно долгих циклов. Серебристый дроид слабо извивался в своих путах, и с его черепа разлетались искрящиеся синие капли охладителя. При таком положении последними отключатся его высшие функции, причем уже после того, как его мозг зарегистрирует остановку всех остальных компонентов платформы из-за перегрева. Имитатор боли работал два последних цикла на более чем сто десять процентов от номинальной мощности, и «Девятке» было ужасно досадно, что этот эксперимент придется прервать.
— Как жаль, что я не могу ускорить темп твоего исследования, — сказала она, проводя кончиком манипулятора по ручейку маслянистой жидкости. — Но кое-кто здесь не ценит мой труд.
Устремленные на нее фоторецепторы дроида слабо мигнули. «Девятка» почувствовала печаль, в последний раз вкушая трансляцию его боли. Она охватила манипуляторами шею серебристого дроида и сжала так, что лопнули гидравлические трубы, а из закороченных проводников посыпались искры. Дроид обвис в своих путах, и на глазах у «Девятки» огоньки в его глазницах медленно потухли.
— Ах как изысканно, — прошептала дроидес-са в тишине мастерской, наслаждаясь пережитым моментом выключения — она особенно любила этот порог между рабочим состоянием и окончательной дезактивацией.
Остальные дроиды тоже почувствовали смерть сотоварища — об этом свидетельствовал всплеск активности их сверхчувствительных имитаторов боли. Они зашевелились в своих клетках, скрипя несмазанными шарнирами и искря временными соединениями; в воздухе доплыл аромат разлитой гидравлической жидкости. Хотя ни один не мог даже пискнуть, металлические тела создавали какофонию глухих звуков — то был плач машин, выходящих из строя.
— Я знаю, — печально сказала им «Девятка». — Все заканчивается слишком рано.
Ее собственные ощущения воспарили на восхитительную высоту; она чувствовала одновременно реакцию всех своих пленников — — сложное наложение сигналов, подобное хору высших логических измерении, которые, несмотря на каторжный труд, ей удавалось разглядеть лишь в смутных очертаниях.
Бросить все это будет очень трудно. Но она начнет снова — в другом месте. За долгие годы она узнала от органических существ основополагающую истину: боль вечна. Ни одна другая мысль не вдохновляла ее до такой степени. Третий сканер «Девятки» вспыхнул, питаемый энергией знания.
Вдруг дроиды в клетках замерли. В течение нескольких циклов обновления «Девятка» не могла понять причину. Но наконец она идентифицировала то, что регистрировали ее акустические сенсоры.
Движение каменных противовесов. Знакомое раскатистое громыхание.
Кто-то ломился в ее святая святых.
Все дроиды одновременно повернули головы в направлении открывающейся двери. «Девятка» продолжала стоять у консоли, на мгновение зациклившись из-за конфликта программ. Она была настолько уверена, что здесь ее никто не найдет, что даже не продумала алгоритмических ветвей на случай такого события.
Она переключила оптические сенсоры на высокую чувствительность и низкий контраст. Фигура в потайном проеме превратилась в черный силуэт на светящемся зеленом фоне коридора. Вокруг ее ног клубился туман.
Гуманоид, отметила «Девятка». Она увеличила чувствительность сканеров. Гуманоид сделал шаг вперед; вокруг его плеч развевался плащ, лицо закрывал характерный шлем со щитком, окруженным кальциевыми клыками.
«Девятка» узнала эту оболочку. Униформа.
Униформа дворцового стражника.
В ее логических цепях мелькнул единственно возможный вывод: Калриссиан.
— Итак, барон-администратор, мы встретились снова.
Калриссиан уронил маленькое устройство, на котором мигали три оптических сканера, расположенных в той же конфигурации, что и у «Девятки». Прибор с грохотом покатился по каменному полу.
— Замечательное устройство, — молвила «Девятка», поняв, каким образом Калриссион подобрал ключ к двери.
Одновременно она оценила траекторию до паяльной лампы, свисавшей с потолка над робо-секционным столом. Она думала разорвать Кал-риссиана акустической завесой, но поняла, что при таком неожиданном развитии событий придется импровизировать.
— Я знаю, ты не держишь на меня зла, — быстро сказала «Девятка».
Она давно поняла, что органических существ часто можно сбить с толку разговорами. Очевидно, их процессоры не могли справиться с таким непосильным многозадачным процессом, как одновременное выполнение двух простых процедур.
Но Калриссиан на ее заявление никак не отреагировал. Его рука скользнула под плащ и появилась снова с кореллианским бластером. Той модели, что имела всего один режим — режим деструкции.
— Давай не будем принимать поспешных решений, — предупредила «Девятка».
Она отступила на шаг за свою консоль, стараясь расположить ее между собой и дулом бластера. Такое агрессивное поведение было весьма необычным для организма, особенно если учесть, что единственным ее преступлением было уничтожение дроидов. На Татуине все еще были места, куда дроидов вообще не пускали.
— Может быть, мы обсудим варианты? предложила «Девятка», когда Калриссиан поднял бластер.
Ее ориентапионные субпроцессоры торопливо сосредоточили внимание на мушке оружия, чтобы рассчитать, куда целится Калриссиан. Но сразу за тем подпрограммы визуальной активности переключили сканеры на кисть руки, сжимавшей рукоятку бластера.
На этой кисти отсутствовали пальцы.
Вместо них наличествовали придатки манипулятора.
Ее противник был дроидом.
Противопылевая крышка громкоговорителя на лице «Девятки» рухнула вниз.
Бластер выстрелил.
Воздух прорезала желтая вспышка плазмы, осветившая мастерскую так, словно под землей взошли оба солнца Татуина.
Плечевой шарнир «Девятки» взорвался, и сегмент ее манипулятора отлетел в сторону. Она дернулась назад; все ее цепи залила ни с чем не сравнимая волна обжигающей боли. Ее третий оптический сканер вспыхнул яростным светом. Почувствовав ее собственную боль, дро-иды в клетках нетерпеливо задвигались взад и вперед.
Бластер выстрелил снова; дроид в униформе шагнул вперед, лязгая двигательными придатками по каменному полу.
Вторая рука «Девятки» превратилась в плазменный шар.
Еще два быстрых выстрела отделили ее ноги, и «Девятка» свалилась на пол, под неподвижный корпус серебристого дроида.
Боль не поддавалась описательному кодированию. Никогда прежде «Девятка» не чувствовала такого единения с окружающей обстановкой. В глубине операционной системы она желала, чтобы дроид стрелял еще и еще, чтобы ее боль никогда не прекращалась.
Но, к великому ее сожалению, дроид спрятал бластер в кобуру; функции оружия были выполнены. Она смотрела, как дроид снимает с головы шлем.
«Девятка» просчитала, что с восьмидесятитрехпроцентной вероятностью перед нею тот самый золоченый дроид, но, к еще большему своему удивлению, она не смогла идентифицировать лицо своего противника. Это был всего-навсего дроид серии 1-2, похожий на тех, которых она с таким успехом…
В происходящем вдруг появился смысл.
— Я 1-2-4Ц-4-1, — произнес дроид.
Плащ за его плечами затрепетал.
— Диспетчер. Второй класс. Ты дезактивировала остальных из моей партии. Нужно сбалансировать уравнение.
«Девятка» полностью обработала его аргумент. На этот раз он звучал логично.
4-1 подошел к консоли с каким-то тонким инструментом в руке. «Девятка» услышала неприятный звук открывающихся клеток.
— Тебя неверно проинформировали, — сказала она. — Эти дроиды больше не годятся для работы. Они теперь предметы искусства. Мои шедевры.
4-1 повернулся к ней; — Они годятся для одной последней работы.
«Девятка» услышала новые неприятные звуки: грохот и царапанье волочащихся по полу обесточенных конечностей, мокрое чавканье свисающих проводов, ползущих по лужицам застывающего охладителя. Дроидесса наклонила голову, пытаясь разглядеть, куда двигаются дроиды, но она лежала вдоль стены и не видела их. Гидравлическая жидкость, вытекавшая из дезактивированного дроида, капала ей на череп и затуманивала сканеры. Процессоры единогласно, со стопроцентной вероятностью выдавали следующий шаг 4-1. «Девятка» задумалась о том, насколько такое развитие событий вписывается в ее основной план.
— Очень хорошо, — сказала она. — Я принимаю свою судьбу. Но ты в свою очередь должен сказать мне, каким образом Ландо Калриссиан меня нашел.
4-1 присел возле нее на корточки.
— Барон-администратор Калриссиан? — — переспросил он. ™ Он не знает, что ты здесь. Ему до тебя нет дела.
— Но он здесь, — возразила «Девятка». — На Татуине. Во дворце Джаббы.
4-1 постучал зубчатым инструментом по черепу «Девятки», словно проверяя его на прочность.
— Несколько лет назад, когда я последний раз видел барона-администратора Калриссиана, он был в Облачном городе. Если он здесь, значит, он прибыл сюда по другой причине, а не для того, чтобы демонтировать тебя.
— Но что может быть важнее, чем я и моя работа? — спросила «Девятка».
Она перестала видеть логику в его словах. Но теперь она видела, хоть и смутно, неуклюжие, изуродованные фигуры, что ползли к ней из клеток, ковыляя на оплавленных обрубках ног и погнутых манипуляторах. «Девятка» переключила болеобрабатывающие процессоры на крайний уровень чувствительности, чтобы уловить каждый нюанс своей неизбежной ликвидации. Она была знакома с этим процессом не понаслышке и по меньшей мере представляла, чего ожидать. Ни одна наносекунда ее постепенного перехода в нерабочее состояние не будет упущена. Сейчас «Девятка» была практически уверена, что целью всего ее существования являлась подготовка к этому мгновению полного освобождения. Возможно, это даже будет кульминация всех ее усилий, и она поймет наконец что это значит — пересечь порог между двумя великими состояниями — «вкл» и «выкл».
— Приступай, — повелительно сказала она 4-1. — Ты — орудие моей финальной трансформации.
4-1 склонился над нею, держа в манипуляторах инструменты. «Девятка» услышала царапанье металла о металл между главными оптическими сенсорами. Вдруг она почувствовала исчезновение питания и взвизгнула, увидев, что 4-1 вытаскивает замасленным зондом ее третий сканер.
— Нет, — простонала «Девятка», ощутив переход на цикл паники. — Я не смогу видеть в высших измерениях.
4-1 отшвырнул аномальный сканер в сторону и снял грудную пластину «Девятки», вскрыв ее внутреннюю начинку.
— Ах, — облегченно вздохнула «Девятка», решив, что 4-1 собирается разбирать ее пошагово.
Так еще лучше. Она нетерпеливо ждала первого горько-сладкого рывка проводов, подняв тактовую частоту до максимальной величины. Но первыми пострадали не центральные платы.
4-1 удалял имитатор боли.
— Не-е-е-ет! — — «Девятка» изо всех сил попыталась согнуть шею и отодвинуться от инструментов 4-1.
Но дроид был неумолим.
— Ты не понимаешь, — умоляюще сказала «Девятка», когда пробник нашел жилы питания имитатора. — Не забирай его у меня. Я не смогу почувствовать свою гибель.
— Есть веши, которые дроиды чувствовать не должны, — ответил 4-1.
За его спиной виднелись синхронно ковыляющие дроиды. Они были похожи на какого-то громадного зверя, ползущего вперед с намерением убить; свет факелов бросал слабые блики на их корпуса.
— Но тонкости, детали, нюансы, оттенки… — «Девятка» умолкла, почувствовав рассоединение контактов. С растущим ужасом она поняла, что это случилось практически безболезненно.
4-1 вынул имитатор боли, мигавший огоньками состояния; с него капало машинное масло. Крохотное устройство все еще было подсоединено к «Девятке» одним-единственным проводком. Зрелище было жуткое, даже для закаленных сенсоров «Девятки».
— Двоичный язык лучше, — молвил 4-1. — Отныне для тебя не существует ни оттенков, ни нюансов. Только «да» и «нет».
Он перерезал провод и раздавил прибор передним сегментом манипулятора.
«Девятка» просканировала блестящую пыль и обломки имитатора, впервые за много лет не зная, что ее ждет. И в то время как она анализировала эту последнюю задачу, ее настиг первый из изувеченных дроидов.
Эти дроиды сами рассыпались на глазах, и их усилия были совершенно неэффективны. Четыре цикла они кололи, долбили и рвали «Девятку», пока она не перешла в нерабочее состояние. Как раз в это время в Дюнном море взорвалась баржа Джаббы, и Калриссиан, и два новых дроида, и их товарищи выполнили свой план, даже не догадываясь о судьбе «Девятки».
До завершения мести дроида 124-Ц-4-1, которого давно уже здесь не было, осталось лишь одно. Глубоко внутри «Девятки» работала последняя подпрограмма, и до самой дезактивации ЕВ-9Д9 испытывала глубокое сожаление, что впервые у нее нет нехорошего ощущения.