Поставив на столик свой бокал рядом с бокалом графа, Чарльз направился к двери, поглядывая, однако, на Меган. И то выражение, которое он заметил на ее лице, заставило Стэнтона удовлетворенно улыбнуться. У двери секретарь обернулся и пристально посмотрел на графа.
– Скажи ей то, что говорил мне, – проговорил он вполголоса.
Затем Стэнтон вышел из розовой гостиной и тихо прикрыл за собой дверь.
Джастин перевел настороженный взгляд на жену. Затем, не говоря ни слова, сунул руки в карманы и стал покачиваться с каблуков на носки. Воцарилась гнетущая тишина, но граф, похоже, не выказывал ни малейшего желания беседовать с женой. Меган поняла: если она хочет, чтобы их отношения наладились, ей необходимо первой сделать шаг к примирению. Теперь-то молодая женщина знала: любовь не терпит гордости. И сейчас, глядя на мужа, который стоял перед ней с видом нашкодившего мальчишки, ожидающего наказания, Меган осознала, что любит этого человека больше всего на свете.
– Ты не мог бы сесть? – сказала она наконец. – Нам надо поговорить.
Меган уселась на стул, с которого только что встал Чарльз. Казалось, этот хрупкий стульчик предназначен именно для ее изящной фигурки.
Джастин неожиданно расхохотался.
– А помнишь, еще совсем недавно я говорил тебе то же самое? – пробормотал он, и не думая садиться.
На лицо Меган легла тень – она прекрасно помнила, когда ее муж произнес эти роковые слова – в тот вечер, когда она упала со скалы.
Заметив, как изменилось лицо жены, Джастин смутился. Наконец снова уселся на свое место.
– Говори то, что хочешь сказать, – пробормотал он, глядя на жену усталыми глазами. – Я понимаю, что заслуживаю осуждения. Все произошло только из-за меня – с самого начала. Но знай: нет таких слов, какие ты хотела бы сказать мне и которых я бы сам не говорил себе. Я осудил себя собственным судом.
– Джа-астин! – с укоризной воскликнула Меган.
Больше всего на свете ей сейчас хотелось подбежать к нему, обвить его шею руками и никогда – никогда! – не отпускать от себя. Но Меган понимала, что муж пока не готов принять ее любовь. Им еще многое предстояло обсудить.
– В случившемся я виновата не меньше, чем ты, – продолжала Меган. – Ты действительно считаешь, что соблазнил меня, а, дорогой? Но если это пришло тебе в голову, мой любимый, то знай: еще ни одна женщина так страстно не желала быть соблазненной, как я. Сколько ночей я лежала без сна, представляя себе нашу близость! Но никакие грезы не были столь же прекрасны, как реальность! Воспоминанием о нашей первой ночи я буду дорожить до конца дней! Мне было так хорошо с тобой, Джастин! Неужели ты думаешь, я не понимаю, что ни с кем не испытала бы подобного блаженства? Когда лорд Айвор целовал меня и… Дональд… – При упоминании этих имен в глазах графа Уэстона промелькнуло недоброе выражение, но Меган решительно продолжала говорить, понимая, что лишь полная откровенность может решить все проблемы, стеной вставшие между ними. – Так вот, мой дорогой, когда они целовали меня, меня передергивало от отвращения. Ты единственный мужчина, которого я желала, кроме тебя, мне никто не нужен, поверь!
– Но ты же хотела выйти замуж за Винспера, – напомнил Джастин. – Ты утверждала, что любишь его.
Меган в отчаянии всплеснула руками.
– Я же говорила это тебе!.. Просто мне казалось, что лишь таким образом я смогу уговорить тебя дать мне разрешение на замужество. И разумеется, я хотела выйти за Дональда только из-за ребенка. Я так любила нашего малыша! Но мне не хотелось, чтобы он был рожден… неподобающим образом, я не желала, чтобы ребенок всю жизнь стыдился своего происхождения и носил, клеймо незаконнорожденного. Ведь тогда мне и в голову не приходило, что ты можешь жениться на мне. Я считала, что Дональд – мой единственный шанс. Но даже еще до твоего возвращения я была рада, что ты не позволил мне обвенчаться с Винспером. Знаешь, как только ты уехал отсюда, я поняла, что с ним я была бы несчастна. Потому что счастье мне можешь подарить лишь ты, любимый.
– Ты… – нерешительно проговорил граф, – ты действительно говоришь то, что думаешь? – Его глаза потеплели, и Джастин вновь обрел надежду.
– Клянусь тебе, Джастин, – ответила Меган, твердо глядя в глаза мужу. – Я любила только тебя. Веришь ли, я по-прежнему хочу только тебя!
– Я так и не извинился за то, что ударил тебя. Но как только я сделал это, мне захотелось руку себе отрубить! И я сделаю это, если хоть раз позволю себе подобное! Да я покончу с собой, если хоть один волосок по моей вине упадет с твоей головы! – Джастин перешел на шепот, и Меган пришлось наклониться к нему поближе, чтобы расслышать его слова.
Но графа стоило послушать. Губы Меган дрогнули; на глаза ее навернулись слезы.
– Дорогой… – На сей раз она уже не думала о том, готов ли он принять ее любовь.
Склонившись над мужем, Меган обняла его широкие плечи, крепко прижимая к себе. На мгновение тело графа напряглось. Потом он обхватил жену за талию и усадил к себе на колени; сам же уткнулся лицом в ямочку на ее изящной шейке. К горлу Меган подступил ком; она с нежностью поглаживала мужа по жестким курчавым волосам.
– Прошу тебя, – прошептал он, легонько целуя ее в шею, – прошу, не испытывай ко мне ненависти. Я знаю, что заслужил ее, но прошу, моя дорогая, не испытывай ко мне ненависти.
– Джастин… – судорожно сглотнув, проговорила Меган. Ей было трудно найти нужные слова, но ради их будущего необходимо было сделать это. – Джастин, мой дорогой, выслушай меня. Наш ребенок умер, но… тебе не следует обвинять себя в его смерти. Ты не должен был бить меня, а я не должна была убегать от тебя, но даже если бы мы оба не совершили этих глупостей, о которых до сих пор жалеем, то он все равно мог бы не выжить. Дженет сказала, что никто не может знать наверняка, когда именно пуповина обмоталась вокруг шейки ребенка. Не исключено, что это произошло несколько недель назад, и наш сын мог в любое время умереть от удушья. Даже если бы ничего не случилось, если бы роды начались вовремя. Представляешь, Джастин, я могла бы носить его девять месяцев, и он все равно мог умереть по той же причине! Ты слышал, что я говорила?! Ты не больше моего виноват в случившемся, – продолжала Меган. – Мы должны считать его смерть волей Господа. Мы ничего не могли сделать, видит Бог. Но теперь мы просто должны начать все сначала.
– Я не заслуживаю любви такой женщины, как ты, – прохрипел Джастин, поднимая голову и глядя в лицо жене.
Меган чувствовала, как слезы жгут ей глаза. И вдруг увидела, что и глаза ее мужественного Джастина тоже как-то странно поблескивают. Она провела дрожащей рукой по влажной дорожке, что пролегла от уголка его глаза к подбородку.
– Может, и нет, – прошептала Меган с улыбкой. – Но ты получил меня. Навсегда, если только ты хочешь быть со мною.
– Если хочу быть с тобой… – эхом отозвался Джастин. Внезапно голос его дрогнул. Крепко прижав жену к груди, он положил ее голову к себе на плечо, словно хотел вечно держать любимую в своих объятиях. – Господи, если я хочу быть с тобой!.. – повторил он.
И, обнимая Меган, он прошептал ей на ухо, что это было самым заветным в его жизни желанием.
Глава 22
Эпилог
– Скажи ей то, что говорил мне, – проговорил он вполголоса.
Затем Стэнтон вышел из розовой гостиной и тихо прикрыл за собой дверь.
Джастин перевел настороженный взгляд на жену. Затем, не говоря ни слова, сунул руки в карманы и стал покачиваться с каблуков на носки. Воцарилась гнетущая тишина, но граф, похоже, не выказывал ни малейшего желания беседовать с женой. Меган поняла: если она хочет, чтобы их отношения наладились, ей необходимо первой сделать шаг к примирению. Теперь-то молодая женщина знала: любовь не терпит гордости. И сейчас, глядя на мужа, который стоял перед ней с видом нашкодившего мальчишки, ожидающего наказания, Меган осознала, что любит этого человека больше всего на свете.
– Ты не мог бы сесть? – сказала она наконец. – Нам надо поговорить.
Меган уселась на стул, с которого только что встал Чарльз. Казалось, этот хрупкий стульчик предназначен именно для ее изящной фигурки.
Джастин неожиданно расхохотался.
– А помнишь, еще совсем недавно я говорил тебе то же самое? – пробормотал он, и не думая садиться.
На лицо Меган легла тень – она прекрасно помнила, когда ее муж произнес эти роковые слова – в тот вечер, когда она упала со скалы.
Заметив, как изменилось лицо жены, Джастин смутился. Наконец снова уселся на свое место.
– Говори то, что хочешь сказать, – пробормотал он, глядя на жену усталыми глазами. – Я понимаю, что заслуживаю осуждения. Все произошло только из-за меня – с самого начала. Но знай: нет таких слов, какие ты хотела бы сказать мне и которых я бы сам не говорил себе. Я осудил себя собственным судом.
– Джа-астин! – с укоризной воскликнула Меган.
Больше всего на свете ей сейчас хотелось подбежать к нему, обвить его шею руками и никогда – никогда! – не отпускать от себя. Но Меган понимала, что муж пока не готов принять ее любовь. Им еще многое предстояло обсудить.
– В случившемся я виновата не меньше, чем ты, – продолжала Меган. – Ты действительно считаешь, что соблазнил меня, а, дорогой? Но если это пришло тебе в голову, мой любимый, то знай: еще ни одна женщина так страстно не желала быть соблазненной, как я. Сколько ночей я лежала без сна, представляя себе нашу близость! Но никакие грезы не были столь же прекрасны, как реальность! Воспоминанием о нашей первой ночи я буду дорожить до конца дней! Мне было так хорошо с тобой, Джастин! Неужели ты думаешь, я не понимаю, что ни с кем не испытала бы подобного блаженства? Когда лорд Айвор целовал меня и… Дональд… – При упоминании этих имен в глазах графа Уэстона промелькнуло недоброе выражение, но Меган решительно продолжала говорить, понимая, что лишь полная откровенность может решить все проблемы, стеной вставшие между ними. – Так вот, мой дорогой, когда они целовали меня, меня передергивало от отвращения. Ты единственный мужчина, которого я желала, кроме тебя, мне никто не нужен, поверь!
– Но ты же хотела выйти замуж за Винспера, – напомнил Джастин. – Ты утверждала, что любишь его.
Меган в отчаянии всплеснула руками.
– Я же говорила это тебе!.. Просто мне казалось, что лишь таким образом я смогу уговорить тебя дать мне разрешение на замужество. И разумеется, я хотела выйти за Дональда только из-за ребенка. Я так любила нашего малыша! Но мне не хотелось, чтобы он был рожден… неподобающим образом, я не желала, чтобы ребенок всю жизнь стыдился своего происхождения и носил, клеймо незаконнорожденного. Ведь тогда мне и в голову не приходило, что ты можешь жениться на мне. Я считала, что Дональд – мой единственный шанс. Но даже еще до твоего возвращения я была рада, что ты не позволил мне обвенчаться с Винспером. Знаешь, как только ты уехал отсюда, я поняла, что с ним я была бы несчастна. Потому что счастье мне можешь подарить лишь ты, любимый.
– Ты… – нерешительно проговорил граф, – ты действительно говоришь то, что думаешь? – Его глаза потеплели, и Джастин вновь обрел надежду.
– Клянусь тебе, Джастин, – ответила Меган, твердо глядя в глаза мужу. – Я любила только тебя. Веришь ли, я по-прежнему хочу только тебя!
– Я так и не извинился за то, что ударил тебя. Но как только я сделал это, мне захотелось руку себе отрубить! И я сделаю это, если хоть раз позволю себе подобное! Да я покончу с собой, если хоть один волосок по моей вине упадет с твоей головы! – Джастин перешел на шепот, и Меган пришлось наклониться к нему поближе, чтобы расслышать его слова.
Но графа стоило послушать. Губы Меган дрогнули; на глаза ее навернулись слезы.
– Дорогой… – На сей раз она уже не думала о том, готов ли он принять ее любовь.
Склонившись над мужем, Меган обняла его широкие плечи, крепко прижимая к себе. На мгновение тело графа напряглось. Потом он обхватил жену за талию и усадил к себе на колени; сам же уткнулся лицом в ямочку на ее изящной шейке. К горлу Меган подступил ком; она с нежностью поглаживала мужа по жестким курчавым волосам.
– Прошу тебя, – прошептал он, легонько целуя ее в шею, – прошу, не испытывай ко мне ненависти. Я знаю, что заслужил ее, но прошу, моя дорогая, не испытывай ко мне ненависти.
– Джастин… – судорожно сглотнув, проговорила Меган. Ей было трудно найти нужные слова, но ради их будущего необходимо было сделать это. – Джастин, мой дорогой, выслушай меня. Наш ребенок умер, но… тебе не следует обвинять себя в его смерти. Ты не должен был бить меня, а я не должна была убегать от тебя, но даже если бы мы оба не совершили этих глупостей, о которых до сих пор жалеем, то он все равно мог бы не выжить. Дженет сказала, что никто не может знать наверняка, когда именно пуповина обмоталась вокруг шейки ребенка. Не исключено, что это произошло несколько недель назад, и наш сын мог в любое время умереть от удушья. Даже если бы ничего не случилось, если бы роды начались вовремя. Представляешь, Джастин, я могла бы носить его девять месяцев, и он все равно мог умереть по той же причине! Ты слышал, что я говорила?! Ты не больше моего виноват в случившемся, – продолжала Меган. – Мы должны считать его смерть волей Господа. Мы ничего не могли сделать, видит Бог. Но теперь мы просто должны начать все сначала.
– Я не заслуживаю любви такой женщины, как ты, – прохрипел Джастин, поднимая голову и глядя в лицо жене.
Меган чувствовала, как слезы жгут ей глаза. И вдруг увидела, что и глаза ее мужественного Джастина тоже как-то странно поблескивают. Она провела дрожащей рукой по влажной дорожке, что пролегла от уголка его глаза к подбородку.
– Может, и нет, – прошептала Меган с улыбкой. – Но ты получил меня. Навсегда, если только ты хочешь быть со мною.
– Если хочу быть с тобой… – эхом отозвался Джастин. Внезапно голос его дрогнул. Крепко прижав жену к груди, он положил ее голову к себе на плечо, словно хотел вечно держать любимую в своих объятиях. – Господи, если я хочу быть с тобой!.. – повторил он.
И, обнимая Меган, он прошептал ей на ухо, что это было самым заветным в его жизни желанием.
Глава 22
Было уже далеко за полночь, когда Джастин подхватил жену на руки и понес в постель. Раздевшись, он лег рядом с ней, и в теплой темноте его руки прижали к себе Меган.
– Спи, – прошептал он, касаясь губами ее чуть влажного лба.
У Меган, уже успевшей задремать, было такое чувство, словно она вернулась домой после долгого и полного лишений путешествия.
Когда она проснулась, солнце уже было в зените. Джастин куда-то исчез. Меган в недоумении покачала головой, спрашивая себя: не пригрезились ли ей события прошедшей ночи? Но она лежала в постели Джастина, в его комнате, и это свидетельствовало о том, что все ее воспоминания – реальность. Прошлой ночью они помирились, а утром он просто ушел. Взглянув на подушку Джастина, еще хранившую отпечаток его головы, Меган внезапно встревожилась. Куда все-таки мог пойти муж? Ведь последние недели были сущим адом для Джастина, винившего себя во всех смертных грехах. И тут Меган догадалась: граф отправился на встречу с самим дьяволом, чтобы попытаться договориться с ним.
Быстро выбравшись из постели, Меган подняла с пола голубой халат, в котором была накануне, надела его и побежала по длинному коридору в свою комнату.
У дверей ее комнаты стояла Дженет, явно чем-то встревоженная. Когда Меган пробегала мимо нее, на лице нянюшки появилось выражение такого облегчения, что молодая женщина наверняка рассмеялась бы, если бы не торопилась так, как в эти мгновения.
– Я напугала тебя, Дженет? – на ходу бросила Меган, подбегая к двери.
Дженет вошла в комнату вслед за Меган, удивленно глядя на хозяйку. Та поспешно вытащила из шкафа платье и начала стаскивать с себя халат и ночную сорочку.
– Да. Немножко напугали, миледи, – призналась горничная. Но тон, которым были сказаны эти слова, свидетельствовал о том, что Дженет не на шутку встревожилась.
Меган невольно улыбнулась. И лишь несколько секунд спустя сообразила: впервые с тех пор, как она стала женой Джастина, она не испытывала неловкости, когда к ней обращались «миледи». А вслед за этим поняла и другое: теперь она уже никогда не будет испытывать неловкость. Потому что минувшей ночью она действительно стала женой Джастина. Теперь он не являлся ее опекуном, надменным графом, не был обворожительным мужчиной, научившим ее премудростям плотской любви. Нет. все изменилось: прошедшей ночью он стал просто Джастином, ее второй половиной, ее мужем, любимым…
– Прости, пожалуйста, – сказала Меган, натягивая через голову сначала белую сорочку, а поверх нее – простенькое платье из хлопка бледно-лимонного цвета. Никогда больше не наденет она траурных одежд, которые носила с тех пор, как умер их сын. Ее жизнь – их с Джастином жизнь – началась заново. Меган решила оставить позади все, что напоминало ей о прошлом.
Дженет подошла ближе, чтобы помочь хозяйке, поправив платье, она застегнула на спине Меган мелкие крючки.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – спросила пожилая женщина, застегнув последний крючок.
По тону горничной Меган поняла: та каким-то образом догадалась о том, что произошло ночью между супругами, хотя и она сама, и вся прислуга в доме в это время уже спали.
Меган снова улыбнулась:
– Нет, Дженет, не надо. Спасибо тебе.
Едва плеснув в лицо водой из кувшина, Меган провела щеткой по своим непокорным кудрям. И тотчас же бросилась к двери.
Меган догадалась, что Джастин ушел пешком, но она слишком торопилась. Так торопилась, что даже пританцовывала на месте, пока молодой конюх запрягал лошадь в коляску. Ей не хотелось, чтобы Джастин оказался с дьяволом наедине.
Но вот наконец коляска была готова. Меган уселась в нее, взмахнула кнутом – и лошадь дернулась, поскакала. Стоял прекрасный летний день. По ясному голубому небу пробегали белоснежные облачка. С моря дул мягкий, теплый ветерок. Дорога, бежавшая по изумрудной зелени травы, казалась коричневой, бархатной полоской на ярко-зеленом ковре. Из-под копыт лошади и из-под колес поднимались легкие облачка пыли.
Церквушка и кладбище находились на вершине небольшого холма. Натянув поводья, Меган осадила лошадь и спрыгнула на землю. Привязала поводья к коновязи. Она не ошиблась в своих предположениях: Джастин, склонив голову, стоял у маленького могильного холмика.
Осторожно ступая, Меган отворила железные ворота кладбища и направилась к могиле сына. Она остановилась рядом с мужем.
Джастин по-прежнему был в трауре. Черный шерстяной камзол облегал его широкие плечи, черные же панталоны в обтяжку подчеркивали стройность его длинных мускулистых ног.
Меган молча положила руку на плечо мужа. Граф поднял голову и повернулся к Меган. Секунду-другую он пристально смотрел в глаза жене. Меган испытывала к этому мужчине такую пронзительную любовь, что, казалось, ею была пропитана каждая клеточка ее тела. Вероятно, Джастин догадался о ее чувствах. Глядя в глаза жене, он едва заметно улыбнулся; его золотистые глаза наполнились нежностью. По-прежнему не говоря ни слова, граф Уэстон обнял Меган за талию и привлек ее к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, положив руки ему на плечи. Стоя в объятиях мужа у крохотного холмика, под которым покоился их сын, Меган впервые со дня смерти ребенка сумела заплакать. Склонив голову, Джастин стал нашептывать на ухо жене слова любви.
Прошло немало времени, прежде чем слезы перестали литься из глаз Меган. Как ни странно, молодая женщина почувствовала себя исцеленной.
– Джастин, – прошептала она, чуть отстраняясь от графа, чтобы взглянуть ему в лицо.
Обнимая ее одной рукой за талию, граф сунул другую руку в карман камзола и вытащил белоснежный носовой платок. Затем осторожно утер слезы со щек жены.
– Высморкайся, – проговорил он с улыбкой, поднося платок к ее изящному носику.
Меган послушно зашмыгала носом.
– Итак… – сказал граф, убирая платок в карман. – Итак, что ты говорила?
Губы Меган дрожали, но в ее глазах уже не было слез.
– Я очень люблю тебя, – проговорила она звонким голосом.
Джастин молча посмотрел на нее, и от его взгляда ей хотелось плакать, хотелось смеяться, хотелось кричать в восторге.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал он.
Тронутая до глубины души, Меган провела ладонью по его щеке. Джастин поцеловал кончики ее пальцев.
– Пойдем домой, дорогая, – сказал он, с любовью глядя на жену.
Обнявшись, они шли по дорожке, ведущей к кладбищенским воротам.
– Спи, – прошептал он, касаясь губами ее чуть влажного лба.
У Меган, уже успевшей задремать, было такое чувство, словно она вернулась домой после долгого и полного лишений путешествия.
Когда она проснулась, солнце уже было в зените. Джастин куда-то исчез. Меган в недоумении покачала головой, спрашивая себя: не пригрезились ли ей события прошедшей ночи? Но она лежала в постели Джастина, в его комнате, и это свидетельствовало о том, что все ее воспоминания – реальность. Прошлой ночью они помирились, а утром он просто ушел. Взглянув на подушку Джастина, еще хранившую отпечаток его головы, Меган внезапно встревожилась. Куда все-таки мог пойти муж? Ведь последние недели были сущим адом для Джастина, винившего себя во всех смертных грехах. И тут Меган догадалась: граф отправился на встречу с самим дьяволом, чтобы попытаться договориться с ним.
Быстро выбравшись из постели, Меган подняла с пола голубой халат, в котором была накануне, надела его и побежала по длинному коридору в свою комнату.
У дверей ее комнаты стояла Дженет, явно чем-то встревоженная. Когда Меган пробегала мимо нее, на лице нянюшки появилось выражение такого облегчения, что молодая женщина наверняка рассмеялась бы, если бы не торопилась так, как в эти мгновения.
– Я напугала тебя, Дженет? – на ходу бросила Меган, подбегая к двери.
Дженет вошла в комнату вслед за Меган, удивленно глядя на хозяйку. Та поспешно вытащила из шкафа платье и начала стаскивать с себя халат и ночную сорочку.
– Да. Немножко напугали, миледи, – призналась горничная. Но тон, которым были сказаны эти слова, свидетельствовал о том, что Дженет не на шутку встревожилась.
Меган невольно улыбнулась. И лишь несколько секунд спустя сообразила: впервые с тех пор, как она стала женой Джастина, она не испытывала неловкости, когда к ней обращались «миледи». А вслед за этим поняла и другое: теперь она уже никогда не будет испытывать неловкость. Потому что минувшей ночью она действительно стала женой Джастина. Теперь он не являлся ее опекуном, надменным графом, не был обворожительным мужчиной, научившим ее премудростям плотской любви. Нет. все изменилось: прошедшей ночью он стал просто Джастином, ее второй половиной, ее мужем, любимым…
– Прости, пожалуйста, – сказала Меган, натягивая через голову сначала белую сорочку, а поверх нее – простенькое платье из хлопка бледно-лимонного цвета. Никогда больше не наденет она траурных одежд, которые носила с тех пор, как умер их сын. Ее жизнь – их с Джастином жизнь – началась заново. Меган решила оставить позади все, что напоминало ей о прошлом.
Дженет подошла ближе, чтобы помочь хозяйке, поправив платье, она застегнула на спине Меган мелкие крючки.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – спросила пожилая женщина, застегнув последний крючок.
По тону горничной Меган поняла: та каким-то образом догадалась о том, что произошло ночью между супругами, хотя и она сама, и вся прислуга в доме в это время уже спали.
Меган снова улыбнулась:
– Нет, Дженет, не надо. Спасибо тебе.
Едва плеснув в лицо водой из кувшина, Меган провела щеткой по своим непокорным кудрям. И тотчас же бросилась к двери.
Меган догадалась, что Джастин ушел пешком, но она слишком торопилась. Так торопилась, что даже пританцовывала на месте, пока молодой конюх запрягал лошадь в коляску. Ей не хотелось, чтобы Джастин оказался с дьяволом наедине.
Но вот наконец коляска была готова. Меган уселась в нее, взмахнула кнутом – и лошадь дернулась, поскакала. Стоял прекрасный летний день. По ясному голубому небу пробегали белоснежные облачка. С моря дул мягкий, теплый ветерок. Дорога, бежавшая по изумрудной зелени травы, казалась коричневой, бархатной полоской на ярко-зеленом ковре. Из-под копыт лошади и из-под колес поднимались легкие облачка пыли.
Церквушка и кладбище находились на вершине небольшого холма. Натянув поводья, Меган осадила лошадь и спрыгнула на землю. Привязала поводья к коновязи. Она не ошиблась в своих предположениях: Джастин, склонив голову, стоял у маленького могильного холмика.
Осторожно ступая, Меган отворила железные ворота кладбища и направилась к могиле сына. Она остановилась рядом с мужем.
Джастин по-прежнему был в трауре. Черный шерстяной камзол облегал его широкие плечи, черные же панталоны в обтяжку подчеркивали стройность его длинных мускулистых ног.
Меган молча положила руку на плечо мужа. Граф поднял голову и повернулся к Меган. Секунду-другую он пристально смотрел в глаза жене. Меган испытывала к этому мужчине такую пронзительную любовь, что, казалось, ею была пропитана каждая клеточка ее тела. Вероятно, Джастин догадался о ее чувствах. Глядя в глаза жене, он едва заметно улыбнулся; его золотистые глаза наполнились нежностью. По-прежнему не говоря ни слова, граф Уэстон обнял Меган за талию и привлек ее к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, положив руки ему на плечи. Стоя в объятиях мужа у крохотного холмика, под которым покоился их сын, Меган впервые со дня смерти ребенка сумела заплакать. Склонив голову, Джастин стал нашептывать на ухо жене слова любви.
Прошло немало времени, прежде чем слезы перестали литься из глаз Меган. Как ни странно, молодая женщина почувствовала себя исцеленной.
– Джастин, – прошептала она, чуть отстраняясь от графа, чтобы взглянуть ему в лицо.
Обнимая ее одной рукой за талию, граф сунул другую руку в карман камзола и вытащил белоснежный носовой платок. Затем осторожно утер слезы со щек жены.
– Высморкайся, – проговорил он с улыбкой, поднося платок к ее изящному носику.
Меган послушно зашмыгала носом.
– Итак… – сказал граф, убирая платок в карман. – Итак, что ты говорила?
Губы Меган дрожали, но в ее глазах уже не было слез.
– Я очень люблю тебя, – проговорила она звонким голосом.
Джастин молча посмотрел на нее, и от его взгляда ей хотелось плакать, хотелось смеяться, хотелось кричать в восторге.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал он.
Тронутая до глубины души, Меган провела ладонью по его щеке. Джастин поцеловал кончики ее пальцев.
– Пойдем домой, дорогая, – сказал он, с любовью глядя на жену.
Обнявшись, они шли по дорожке, ведущей к кладбищенским воротам.
Эпилог
В этот день – пятнадцать месяцев спустя – теплый сентябрьский дождик барабанил в окна второго этажа Брант-Холла. Меган только что вышла из детской, где кормила свою трехмесячную дочь Александру Джастину. По настоянию молодой матери малышку назвали в честь отца и его матери. Но если бы она знала, что Джастин будет называть ее просто Алекс, то наверняка предпочла бы дать дочери другое имя. Меган подозревала, что девочка, когда подрастет и начнет все понимать, будет не очень-то довольна, что ее зовут именем, которым обычно называют мальчишек, но тогда уже ничего не изменишь. Даже Дженет стала называть малышку «мисси Алекс», а такие прозвища на всю жизнь.
Зайдя в их с Джастином спальню, Меган хотела причесаться и умыться перед тем, как снова спуститься вниз, на кухню, чтобы обсудить с кухаркой меню.
Брант-Холл был родовым гнездом графа, находившимся в самом центре графства Вустершир, где Джастин вырос и где его жена Меган стала настоящей хозяйкой. Молодая женщина вникала во все хозяйственные дела, и дни ее проходили в постоянных заботах. Составление обеденного меню являлось одной из них.
Пройдя с полкомнаты, Меган почувствовала сильный запах табака. Инстинктивно схватившись за горло, она обернулась. Джастин сидел у окна, положив ноги на небольшой столик, и лениво покуривал ароматную сигару. Кольца дыма плавно кружились над ним, а затем медленно поднимались вверх, к потолку.
– Ты меня ужасно напугал, – проговорила Меган.
Джастин с удовольствием оглядел жену с ног до головы с видом хозяина, осматривающего свою собственность. Меган стала очень хороша, превратившись из хрупкой девушки в цветущую женщину. Ее блестящие волосы были уложены на макушке в простой пучок, удивительно изящно подчеркивающий точеные черты ее лица и белизну гладкой и чистой кожи. Ее грудь и бедра обрели женственную округлость, а талия оставалась по-девичьи тонкой. Ощутив знакомое тепло в чреслах, граф криво усмехнулся. Он не переставал удивляться тому, как близость этой женщины действовала на него, а ведь с тех пор, как они в последний раз занимались любовью, прошла, кажется, целая вечность. Доктор посоветовал им избегать близости в последние два месяца беременности, а после рождения малышки Джастин просто опасался дотрагиваться до Меган, чтобы не причинить ей вреда. Подумать только: он, граф Уэстон, который всегда с насмешкой говорил о воздержании, сам не только почти полгода не притрагивался к женщине, но даже и не пытался сделать это. А ведь мог запросто поехать в Лондон и переспать там с одной из всегда готовых предложить свои услуги дам определенного сорта или, на худой конец, соблазнить какую-нибудь молоденькую горничную, которая не посмеет отказать господину. Однако, к собственному удивлению, Джастин не хотел никакой другой женщины, кроме жены, и видел в этом большое преимущество законного брака. Эта красавица с фиолетовыми глазами околдовала его, так крепко поймала в сети своего очарования, что Джастин постоянно думал только о ней. Для других женщин этот человек больше не существовал, и это не только нравилось графу, но и поражало его. И ко всему прочему он был уверен, что станет дожидаться сколько угодно, пока Меган сможет разделить с ним ложе.
– Прости, пожалуйста. – Граф ответил на укоризненный взгляд жены обезоруживающей улыбкой.
Подойдя к нему, Меган наклонилась и нежно поцеловала мужа в губы. После поцелуя она хотела было отойти, но Джастин, ловко схватив Меган за руку, усадил ее к себе на колени. Женщина засмеялась и, усевшись поудобнее, положила голову ему на грудь.
– Почему ты в такое время дома? – ласково спросила она.
Джастин выпустил колечко дыма. В последнее время он неожиданно для себя самого увлекся сельским хозяйством и теперь большую часть времени проводил на полях, следя за тем, как вырастают посаженные по его распоряжению культуры.
– Идет дождь, моя любимая, – объяснил граф, обнимая Меган за талию. – Хотя, может быть, это и ускользнуло от твоего внимания. Не хочешь же ты, чтобы я промок.
– Небольшой дождик никогда не отрывал тебя от дел, – усмехнулась графиня, лениво водя пальчиком по его груди.
Джастин снял с себя камзол и шейный платок и остался лишь в простой хлопчатобумажной рубашке, просторных штанах и ботфортах.
Расстегнув ворот его сорочки, Меган стала нежно поглаживать кожу на груди мужа, игриво наматывая на пальцы жесткие курчавые волосы.
Джастин нервно хмыкнул.
– Так вот, – заявил он, – я и спросил себя, не следует ли мне проведать моих прелестных девочек.
Меган сделала удивленное лицо:
– Александра сейчас спит, а я раздумываю над тем, что приказать повару приготовить на обед. Может, ты хотел бы чего-нибудь особенного?
Глаза Джастина встретились с ее глазами, и он рассмеялся.
– Нечто из самых изысканных яств, – ответил граф, пронзительно глядя на жену.
Меган прижалась к Джастину, внезапно почувствовав, как шевельнулась его плоть под ее бедрами. Он так долго был терпелив, так долго ждал ее, и женщина была очень благодарна мужу за это. Но она уже полностью оправилась после довольно трудных родов, а упругое и теплое тело Джастина было так близко от нее.
– Джастин! – прошептала она, поигрывая верхней пуговицей на его сорочке.
– М-м-м? – отозвался граф.
– Ты не хочешь поцеловать меня?
Граф взглянул на нее из-под опущенных ресниц.
– Думаю, не стоит, – ответил он через мгновение, но не стал останавливать жену, когда она принялась расстегивать его пуговицы все ниже и ниже.
– Но почему же? – разочарованно спросила Меган, не сводя улыбающихся глаз с мужа.
– Ну-у-у… – протянул Джастин, – потому что сейчас я не в настроении для поцелуев.
– А-а, – прошептала Меган. Расстегнув его рубашку до пояса, она водила губами по груди мужа, чувствуя, как от ее движений напрягаются его мышцы.
– Джастин!
– М-м-м? – хрипло ответил он.
Меган улыбнулась, ощутив запах его кожи.
– Я тоже…
Джастину потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить смысл ее слов, а потом она услышала, с какой скоростью забилось его сердце у ее уха.
– Дорогая, еще слишком рано. – Его голос стал более хриплым.
Этого было достаточно для Меган. Улыбнувшись, она провела языком вниз, до пояса штанов Джастина.
– Мега-а-н, – едва слышно выдохнул Джастин, когда жена, соскользнув с его колен, опустилась перед ним на полу, расстегивая его пояс.
– Ну, если хочешь, чтобы я остановилась… – невинным тоном прошептала она, а потом кокетливо взглянула мужу в глаза.
– Если ты остановишься, – пробормотал Джастин, – то я, пожалуй, удавлю тебя.
Услышав его шутку, Меган усмехнулась и стянула с бедер Джастина штаны настолько, чтобы обнажить ту часть тела, которая больше всего интересовала ее в данный момент. Когда прохладные пальчики дотронулись до его восставшей плоти, Джастин застонал. Он преподал ей добрые уроки отношений с мужчиной и теперь пожинал плоды собственных трудов. Меган знала, как доставить мужу удовольствие, поэтому ее не смущало то, что она делает. Ей нравилось трогать его плоть, вдыхать ее аромат. И вдруг Меган захотелось попробовать ее на вкус. Столько раз Джастин ласкал ее самое сокровенное место языком, но ни разу не просил ее сделать то же самое, а ей и в голову не приходило, что она может так же ласкать мужа.
И вот теперь она сделала это. Склонилась над Джастином – и услышала его блаженный стон.
– Это из арсенала шлюх, – донесся до нее хриплый шепот Джастина, пытавшегося оттолкнуть ее.
Меган, смутившись, подняла голову, но, увидев блаженство, написанное на лице Джастина, лукаво улыбнулась. Затем, когда он опустился на пол рядом с ней, она вновь принялась ласкать его.
– Кто научил тебя этому? – спросил граф с угрозой в голосе. Дыхание его участилось.
– Ты, конечно, – ответила Меган. – Кто же еще?
– Я не учил тебя, – пробормотал граф, укладывая жену на пол.
Меган с готовностью обняла его за плечи.
– А все же… это было замечательно, – сказал он.
– Разумеется, – усмехнулась Меган.
– Да, замечательно, – повторил Джастин. – Поэтому долго мне не вытерпеть.
– Я и не хочу, чтобы ты терпел, – ласково улыбнулась Меган.
– Дорогая, – пробормотал Джастин, – а ты уверена, что уже… можно?
Меган покачала головой.
– Как же мне соблазнить тебя, Джастин? – Она снова улыбнулась. – Или ты хочешь, чтобы я умоляла тебя?
– Да, хочу, – отозвался граф.
Весело засмеявшись, Меган всем телом прижалась к мужу. Его тело обжигало ее даже сквозь одежду.
– Ты слышишь меня, Джастин? – снова обратилась она к графу. – Я умоляю тебя.
– Господи, как же я люблю тебя, – пробормотал он, склоняясь над ней.
Меган с готовностью приоткрыла губы, и ее язык проскользнул в его рот. Она крепко обняла мужа за шею и задрожала, когда тот принялся расстегивать ее платье. В груди ее возникло и все росло знакомое томление.
– Боже мой, ну почему у женщин на одежде так много крючков? – проворчал граф, отрываясь на мгновение от жены.
Меган засмеялась:
– Чтобы было интереснее.
– Сейчас я сделаю с тобой кое-что более интересное, соблазнительница, – заявил Джастин, справившись наконец с крючками и стягивая с жены сорочку до пояса.
Меган вздрогнула и смущенно покраснела под взглядом мужа, пожирающего ее нежные, налившиеся груди.
– Это похоже на клубнику, – пробормотал он, дотрагиваясь губами до ее розового, отвердевшего от возбуждения соска. – Но на вкус это не клубника. Гораздо вкуснее, – добавил он.
А потом лихорадочно подрагивающие руки графа сорвали с Меган остатки одежды.
– Господи, как ты прекрасна! – воскликнул Джастин, любуясь обнаженным телом жены, лежащей на пушистом персидском ковре. Внезапно насмешливые нотки исчезли из его голоса. Быстро встав на колени между ее ног, он с легкостью проскользнул в ее влажное и теплое лоно. Меган вскрикнула так громко, что Джастину показалось, будто он причинил ей боль. Он стал отодвигаться, но она вновь закричала, не отпуская его, замкнув свои ноги за его спиной.
Ее бедра ритмично двигались ему навстречу. Джастин взял голову любимой обеими руками и впился в ее губы долгим, страстным поцелуем, с каждым толчком проникая все глубже и глубже в ее лоно. Меган опять закричала, забилась в конвульсиях, которые передались и ему.
– Да! – выкрикнула она. – Да, Джастин, да!
Она лежала под ним не двигаясь, но он слышал, что ее учащенное дыхание постепенно успокаивается. Приподнявшись на локте, граф заглянул ей в лицо. Меган улыбалась.
– Это было прекрасно, – проворковала она. – И ты был великолепен.
Граф усмехнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
– Благодарю вас, леди, – промолвил он, по-прежнему улыбаясь. – Стоит ли добавлять, что все женщины говорили мне то же?
Сжав кулачок, Меган с озорной улыбкой ударила мужа по скуле.
– Надутый самодовольный индюк, – прошептала она, с любовью глядя на Джастина.
Меган была уверена, что после свадьбы муж даже не смотрел в сторону других женщин, и у нее не было оснований сомневаться в его верности. Она хотела еще что-то сказать, но в это мгновение где-то вдалеке пробили часы.
– Боже мой, я и не знала, что уже так поздно! – вскричала Меган. – Кухарка недоумевает, куда я запропастилась. Пусти меня, Джастин, иначе нам до десяти вечера не пообедать.
– А у меня что-то появился иного рода аппетит, – заявил граф, снова укладывая жену на пол.
Меган хотела вырваться, но не могла совладать с мужем. К тому же ее разбирал смех.
– Знаешь, мне вдруг пришло в голову, что Алекс не следует расти одной, – проговорил он задумчиво. – А ты как считаешь?
Меган немного помолчала.
– Кажется, я где-то слышала, что дети, выросшие без братьев и сестер, становятся жуткими эгоистами. – Она говорила серьезным тоном, но на губах играла улыбка.
– Да что ты?! – с притворным удивлением воскликнул Джастин. – В таком случае я доставлю Алекс удовольствие и подарю ей дюжину братьев и сестричек.
Так и случилось…
Зайдя в их с Джастином спальню, Меган хотела причесаться и умыться перед тем, как снова спуститься вниз, на кухню, чтобы обсудить с кухаркой меню.
Брант-Холл был родовым гнездом графа, находившимся в самом центре графства Вустершир, где Джастин вырос и где его жена Меган стала настоящей хозяйкой. Молодая женщина вникала во все хозяйственные дела, и дни ее проходили в постоянных заботах. Составление обеденного меню являлось одной из них.
Пройдя с полкомнаты, Меган почувствовала сильный запах табака. Инстинктивно схватившись за горло, она обернулась. Джастин сидел у окна, положив ноги на небольшой столик, и лениво покуривал ароматную сигару. Кольца дыма плавно кружились над ним, а затем медленно поднимались вверх, к потолку.
– Ты меня ужасно напугал, – проговорила Меган.
Джастин с удовольствием оглядел жену с ног до головы с видом хозяина, осматривающего свою собственность. Меган стала очень хороша, превратившись из хрупкой девушки в цветущую женщину. Ее блестящие волосы были уложены на макушке в простой пучок, удивительно изящно подчеркивающий точеные черты ее лица и белизну гладкой и чистой кожи. Ее грудь и бедра обрели женственную округлость, а талия оставалась по-девичьи тонкой. Ощутив знакомое тепло в чреслах, граф криво усмехнулся. Он не переставал удивляться тому, как близость этой женщины действовала на него, а ведь с тех пор, как они в последний раз занимались любовью, прошла, кажется, целая вечность. Доктор посоветовал им избегать близости в последние два месяца беременности, а после рождения малышки Джастин просто опасался дотрагиваться до Меган, чтобы не причинить ей вреда. Подумать только: он, граф Уэстон, который всегда с насмешкой говорил о воздержании, сам не только почти полгода не притрагивался к женщине, но даже и не пытался сделать это. А ведь мог запросто поехать в Лондон и переспать там с одной из всегда готовых предложить свои услуги дам определенного сорта или, на худой конец, соблазнить какую-нибудь молоденькую горничную, которая не посмеет отказать господину. Однако, к собственному удивлению, Джастин не хотел никакой другой женщины, кроме жены, и видел в этом большое преимущество законного брака. Эта красавица с фиолетовыми глазами околдовала его, так крепко поймала в сети своего очарования, что Джастин постоянно думал только о ней. Для других женщин этот человек больше не существовал, и это не только нравилось графу, но и поражало его. И ко всему прочему он был уверен, что станет дожидаться сколько угодно, пока Меган сможет разделить с ним ложе.
– Прости, пожалуйста. – Граф ответил на укоризненный взгляд жены обезоруживающей улыбкой.
Подойдя к нему, Меган наклонилась и нежно поцеловала мужа в губы. После поцелуя она хотела было отойти, но Джастин, ловко схватив Меган за руку, усадил ее к себе на колени. Женщина засмеялась и, усевшись поудобнее, положила голову ему на грудь.
– Почему ты в такое время дома? – ласково спросила она.
Джастин выпустил колечко дыма. В последнее время он неожиданно для себя самого увлекся сельским хозяйством и теперь большую часть времени проводил на полях, следя за тем, как вырастают посаженные по его распоряжению культуры.
– Идет дождь, моя любимая, – объяснил граф, обнимая Меган за талию. – Хотя, может быть, это и ускользнуло от твоего внимания. Не хочешь же ты, чтобы я промок.
– Небольшой дождик никогда не отрывал тебя от дел, – усмехнулась графиня, лениво водя пальчиком по его груди.
Джастин снял с себя камзол и шейный платок и остался лишь в простой хлопчатобумажной рубашке, просторных штанах и ботфортах.
Расстегнув ворот его сорочки, Меган стала нежно поглаживать кожу на груди мужа, игриво наматывая на пальцы жесткие курчавые волосы.
Джастин нервно хмыкнул.
– Так вот, – заявил он, – я и спросил себя, не следует ли мне проведать моих прелестных девочек.
Меган сделала удивленное лицо:
– Александра сейчас спит, а я раздумываю над тем, что приказать повару приготовить на обед. Может, ты хотел бы чего-нибудь особенного?
Глаза Джастина встретились с ее глазами, и он рассмеялся.
– Нечто из самых изысканных яств, – ответил граф, пронзительно глядя на жену.
Меган прижалась к Джастину, внезапно почувствовав, как шевельнулась его плоть под ее бедрами. Он так долго был терпелив, так долго ждал ее, и женщина была очень благодарна мужу за это. Но она уже полностью оправилась после довольно трудных родов, а упругое и теплое тело Джастина было так близко от нее.
– Джастин! – прошептала она, поигрывая верхней пуговицей на его сорочке.
– М-м-м? – отозвался граф.
– Ты не хочешь поцеловать меня?
Граф взглянул на нее из-под опущенных ресниц.
– Думаю, не стоит, – ответил он через мгновение, но не стал останавливать жену, когда она принялась расстегивать его пуговицы все ниже и ниже.
– Но почему же? – разочарованно спросила Меган, не сводя улыбающихся глаз с мужа.
– Ну-у-у… – протянул Джастин, – потому что сейчас я не в настроении для поцелуев.
– А-а, – прошептала Меган. Расстегнув его рубашку до пояса, она водила губами по груди мужа, чувствуя, как от ее движений напрягаются его мышцы.
– Джастин!
– М-м-м? – хрипло ответил он.
Меган улыбнулась, ощутив запах его кожи.
– Я тоже…
Джастину потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить смысл ее слов, а потом она услышала, с какой скоростью забилось его сердце у ее уха.
– Дорогая, еще слишком рано. – Его голос стал более хриплым.
Этого было достаточно для Меган. Улыбнувшись, она провела языком вниз, до пояса штанов Джастина.
– Мега-а-н, – едва слышно выдохнул Джастин, когда жена, соскользнув с его колен, опустилась перед ним на полу, расстегивая его пояс.
– Ну, если хочешь, чтобы я остановилась… – невинным тоном прошептала она, а потом кокетливо взглянула мужу в глаза.
– Если ты остановишься, – пробормотал Джастин, – то я, пожалуй, удавлю тебя.
Услышав его шутку, Меган усмехнулась и стянула с бедер Джастина штаны настолько, чтобы обнажить ту часть тела, которая больше всего интересовала ее в данный момент. Когда прохладные пальчики дотронулись до его восставшей плоти, Джастин застонал. Он преподал ей добрые уроки отношений с мужчиной и теперь пожинал плоды собственных трудов. Меган знала, как доставить мужу удовольствие, поэтому ее не смущало то, что она делает. Ей нравилось трогать его плоть, вдыхать ее аромат. И вдруг Меган захотелось попробовать ее на вкус. Столько раз Джастин ласкал ее самое сокровенное место языком, но ни разу не просил ее сделать то же самое, а ей и в голову не приходило, что она может так же ласкать мужа.
И вот теперь она сделала это. Склонилась над Джастином – и услышала его блаженный стон.
– Это из арсенала шлюх, – донесся до нее хриплый шепот Джастина, пытавшегося оттолкнуть ее.
Меган, смутившись, подняла голову, но, увидев блаженство, написанное на лице Джастина, лукаво улыбнулась. Затем, когда он опустился на пол рядом с ней, она вновь принялась ласкать его.
– Кто научил тебя этому? – спросил граф с угрозой в голосе. Дыхание его участилось.
– Ты, конечно, – ответила Меган. – Кто же еще?
– Я не учил тебя, – пробормотал граф, укладывая жену на пол.
Меган с готовностью обняла его за плечи.
– А все же… это было замечательно, – сказал он.
– Разумеется, – усмехнулась Меган.
– Да, замечательно, – повторил Джастин. – Поэтому долго мне не вытерпеть.
– Я и не хочу, чтобы ты терпел, – ласково улыбнулась Меган.
– Дорогая, – пробормотал Джастин, – а ты уверена, что уже… можно?
Меган покачала головой.
– Как же мне соблазнить тебя, Джастин? – Она снова улыбнулась. – Или ты хочешь, чтобы я умоляла тебя?
– Да, хочу, – отозвался граф.
Весело засмеявшись, Меган всем телом прижалась к мужу. Его тело обжигало ее даже сквозь одежду.
– Ты слышишь меня, Джастин? – снова обратилась она к графу. – Я умоляю тебя.
– Господи, как же я люблю тебя, – пробормотал он, склоняясь над ней.
Меган с готовностью приоткрыла губы, и ее язык проскользнул в его рот. Она крепко обняла мужа за шею и задрожала, когда тот принялся расстегивать ее платье. В груди ее возникло и все росло знакомое томление.
– Боже мой, ну почему у женщин на одежде так много крючков? – проворчал граф, отрываясь на мгновение от жены.
Меган засмеялась:
– Чтобы было интереснее.
– Сейчас я сделаю с тобой кое-что более интересное, соблазнительница, – заявил Джастин, справившись наконец с крючками и стягивая с жены сорочку до пояса.
Меган вздрогнула и смущенно покраснела под взглядом мужа, пожирающего ее нежные, налившиеся груди.
– Это похоже на клубнику, – пробормотал он, дотрагиваясь губами до ее розового, отвердевшего от возбуждения соска. – Но на вкус это не клубника. Гораздо вкуснее, – добавил он.
А потом лихорадочно подрагивающие руки графа сорвали с Меган остатки одежды.
– Господи, как ты прекрасна! – воскликнул Джастин, любуясь обнаженным телом жены, лежащей на пушистом персидском ковре. Внезапно насмешливые нотки исчезли из его голоса. Быстро встав на колени между ее ног, он с легкостью проскользнул в ее влажное и теплое лоно. Меган вскрикнула так громко, что Джастину показалось, будто он причинил ей боль. Он стал отодвигаться, но она вновь закричала, не отпуская его, замкнув свои ноги за его спиной.
Ее бедра ритмично двигались ему навстречу. Джастин взял голову любимой обеими руками и впился в ее губы долгим, страстным поцелуем, с каждым толчком проникая все глубже и глубже в ее лоно. Меган опять закричала, забилась в конвульсиях, которые передались и ему.
– Да! – выкрикнула она. – Да, Джастин, да!
Она лежала под ним не двигаясь, но он слышал, что ее учащенное дыхание постепенно успокаивается. Приподнявшись на локте, граф заглянул ей в лицо. Меган улыбалась.
– Это было прекрасно, – проворковала она. – И ты был великолепен.
Граф усмехнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
– Благодарю вас, леди, – промолвил он, по-прежнему улыбаясь. – Стоит ли добавлять, что все женщины говорили мне то же?
Сжав кулачок, Меган с озорной улыбкой ударила мужа по скуле.
– Надутый самодовольный индюк, – прошептала она, с любовью глядя на Джастина.
Меган была уверена, что после свадьбы муж даже не смотрел в сторону других женщин, и у нее не было оснований сомневаться в его верности. Она хотела еще что-то сказать, но в это мгновение где-то вдалеке пробили часы.
– Боже мой, я и не знала, что уже так поздно! – вскричала Меган. – Кухарка недоумевает, куда я запропастилась. Пусти меня, Джастин, иначе нам до десяти вечера не пообедать.
– А у меня что-то появился иного рода аппетит, – заявил граф, снова укладывая жену на пол.
Меган хотела вырваться, но не могла совладать с мужем. К тому же ее разбирал смех.
– Знаешь, мне вдруг пришло в голову, что Алекс не следует расти одной, – проговорил он задумчиво. – А ты как считаешь?
Меган немного помолчала.
– Кажется, я где-то слышала, что дети, выросшие без братьев и сестер, становятся жуткими эгоистами. – Она говорила серьезным тоном, но на губах играла улыбка.
– Да что ты?! – с притворным удивлением воскликнул Джастин. – В таком случае я доставлю Алекс удовольствие и подарю ей дюжину братьев и сестричек.
Так и случилось…