Роберсон Дженнифер. Танцор меча

   Дел перевела взгляд на Терона.
   – Главное другое: ан-кайдин встретился с ан-истойя в круге, и кровный клинок утолил жажду.
   Лицо Терона напряглось.
   – Возможно кайдины и истойя придут к выводу, что у ан-истойя была причина для убийства. Но также не исключено, что они непредвзято признают ее виновной и вынесут ей смертный приговор.
   – Но ты бы не хотел, чтобы она вернулась.
   Терон покачал головой.
   – Если она решит отправиться домой на суд, я буду удовлетворен. Если ее приговорят к смерти, я буду удовлетворен, – он засмеялся. – Я в любом случае не проигрываю.
   Мое раздражение против Терона росло.
   – Если она не выберет круг.
   Терон улыбался.
   – Я надеюсь, что она выберет круг.
   – Он танцор меча, – спокойно объяснила Дел. – Его обучал тот же ан-кайдин, что и меня. Терон был одним из немногих ан-истойя, которым предложили выбор по окончании школы: стать танцором меча или ан-кайдином,
   – лицо Дел оставалось невозмутимым. – Ты понимаешь, Тигр? Он был ан-истойя. Лучший из лучших. Только ан-истойя может сделать выбор между обучением танцам и танцами, – она слабо вздохнула. – Терон решил стать танцором меча, а не кайдином, и ан-кайдины, которых сейчас очень мало, лишились молодого, сильного человека, в котором так нуждались. Человека, который мог бы тренировать одаренных истойя до высочайшего ранга.
   – Ан-истойя, – повторил я. – Лучший из лучших.
   – Ты слышал, – ровно сказал Терон. – Ты знаешь теперь, как старый ан-кайдин – мастер, который учил меня – предложил женщине ан-истойя выбирать, и как она отреклась от него. Как она пригласила его в круг, чтобы напоить кровью клинок, пока меч не успел попробовать другой крови, – голос Терона звенел от ярости. – Ты знаешь, что она выбрала.
   – Это кровная вражда, – тихо сказала Дел. – Танцор меча против танцора меча. Ан-истойя против ан-истойя, – она улыбнулась. – И, как давно мечтал Терон, мужчина против женщины. Чтобы он мог доказать, что он сильнее.
   Терон сказал что-то на Северном. Слова прозвучали напевно и мне не составило труда узнать ритуальный вызов. Я сам произносил и выслушивал такое много раз.
   Когда он закончил, Дел кивнула, ответила тоже на Северном, потом встала и вышла из дома на свет дня.
   Терон повернулся, чтобы выйти за ней. Поравнявшись со мной, он улыбнулся.
   – Можешь посмотреть, танцор меча. Кровный долг получают при свидетелях.
   Я не пошевелился, пока он не вышел из комнаты, потом взглянул на Алрика.
   – Что-то я не пылаю любовью к этому отродью Салсетской козы.
   Алрик серьезно кивнул. Он сказал что-то Лене и девочкам – наверное попросил их оставаться в доме – и пошел за мной за улицу.
 
   Круг, который рисовали мы с Алриком, почти стерся, только местами в песке еще виднелся след кривой линии. Его нужно было рисовать заново.
   Я взглянул на Терона. Он спокойно снимал сандалии, пояс, перевязь. Все, кроме набедренной повязки. Потом он вынул из ножен свой меч, и я увидел чужие руны.
   Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Северянин и Южанин. Мы оценивали свои силы. Это был не наш танец, но мы присматривались друг к другу, потому что он понял, что если Дел проиграет, его следующим противником в круге будет танцор меча по имени Песчаный Тигр.
   Дел ловко выскользнула из бурнуса, развязала сандалии и откинула их в сторону. Расстегнула перевязь и положила на сандалии. В одной тунике, с яватмой в руках она повернулась к Терону.
   – Я хочу попросить Песчаного Тигра нарисовать круг.
   Терон не улыбнулся.
   – Согласен. Он нарисует круг, но он не может судить. Песчаный Тигр вряд ли будет беспристрастен к женщине, которая является ножнами для его другого меча.
   Я ожидал, что Дел начнет все отрицать, но ей были безразличны его выпады.
   А вот мне хотелось ответить. Не словами. Просто подойти и разбить его Северную рожу.
   – Я буду судьей, – Алрик стоял рядом со мной. Он тоже смотрел на Терона.
   Терон кивнул, принимая предложение.
   – Согласен. Как Северянин, ты лучше разбираешься в ритуалах, – другая тонкая насмешка надо мной. Или он метил в Дел? Трудно сказать, хотя было вполне возможным, что Терон надеялся до начала танца вывести Дел из себя.
   Но я никогда не видел Дел злой, действительно злой, и сомневался, что его прием сработает.
   – Тигр, – сказала она, – мне будет приятно, если ты начертишь круг.
   Для танца поверхность была неудобной. Мы с Алриком тренировались в аллее потому что другого места не было. Между двумя рядами домов остался неширокий поход, и на пересечении с другим переулком мы начертили круг. По утоптанному слою земли ветер рассыпал пыль и песок. Алрик и я провели много времени, без всякой цели скользя по периметру, стараясь только ни на секунду не терять равновесия. Для тренировки место нас устраивало, но исход настоящего танца часто зависел от почвы под ногами.
   Дел и Терон ждали. Алрик сжал губы, и я понял, что он знал не хуже меня, что танец будет до смерти. Но избежать его было нельзя. Дел и Терон ждали начала.
   Я вынул из ножен Разящего и прижал острие к земле.
   Когда черта замкнулась, я убрал меч и посмотрел на танцоров.
   – Готовьтесь.
   Терон и Дел вошли в круг, положили мечи точно в центре и вышли за линию.
   Я посмотрел на их оружие. Меч Дел я знал, по крайней мере я выяснил о нем все, что был в состоянии понять. Меч Терона был для меня совсем чужим. Холодная странная сталь; сталь, которая не была сталью, как объяснил Алрик. Клинок Дел светился уже привычным мне жемчужно-розовым. Меч Терона отливал пурпурным.
   Они смотрели друг на друга. Я хорошо знал команду «готовьтесь». Я вставал вне круга, принимал позу, которая позволяла быстро влететь в круг и занять самую выгодную позицию. Момент вне круга – секунда для самоанализа и самооценки, прежде чем разум скажет мускулам что делать. Но Дел и Терон проводили это время иначе.
   Я забыл о Северных ритуалах. Я забыл, насколько могут отличаться подобия. Дел и Терон стояли по разные стороны круга и пели.
   Тихо. Так тихо, что я едва слышал их.
   Доверие. Искренность. Призыв. Все это, и что-то еще.
   Песня смерти? Нет. Песня жизни и ожидание победы.
   Алрик занял свое место. Никто не танцует без судьи. Это судья решает, выигран танец или проигран. Даже если сомнений нет и один танцор погиб, ритуал требовал решения судьи.
   Я отошел от круга. Свое дело я сделал. Терон был прав, я не мог беспристрастно судить Дел. Но не потому что мы делили постель.
   Потому что я хотел этого.
   Но еще потому что я понял, что эта женщина была не просто женщиной.
   Я улыбнулся и покачал головой. Алрик недоуменно нахмурился, глядя на меня через круг, но я не стал ничего объяснять. Это касалось только меня.
   – Танцуйте, – сказал Алрик. Они получили то, что хотели.
   Мечи они схватили одновременно. Я увидел вспышку в руках Дел: вверх-вниз. И Терона: вверх-вниз.
   А потом я перестал смотреть на их руки, я перестал слушать их песни. Потому что мечи ожили.
   Дел сказала мне однажды, что именной клинок не живой, но добавила, что он и не мертвый. И когда я, не сдержав возглас изумления, перевел взгляд на мечи, я понял этот парадокс.
   Жемчужно-розовый, вспыхивающий под солнечным лучами, и бледно-пурпурный Терона. Мечи были те же, но совсем другие. Цвета менялись, сбегая от рукояти к острию клинка, пока я не увидел радуги под солнцем. Только эти радуги были не из семи цветов, а из оттенков света и тьмы. Бледно-розовый переходил в густеющий пурпурный, а тот в темно-фиолетовый. Все цвета ночи. Все цвета заката, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Вся темная гамма. Сильные, глубокие цвета.
   Оба клинка казались размытыми пятнами. Движения запястий были слишком тонкими, чтобы я мог проследить за приемами, которых никогда прежде не видел. Но я понимал, что происходило в круге, потому что каждый клинок оставлял после себя след в воздухе. Мечи превратились в жезлы, наполненные светом, и рассыпали сияние, полыхавшее как след от быстро пронесенного факела.
   Лезвия прорубали воздух как нож прорубает плоть.
   Они танцевали. Как они танцевали! Кружась, скользя, обводя, подкрадываясь, раскалывая на части день и оставляя в этих трещинах сверхъестественный накал: кобальтово-синий, ярко-пурпурный, огненно-розовый.
   Я собрал все силы и заставил себя оторваться от мечей и взглянуть на танцоров, чтобы уловить их приемы, впитать все то знание, которое они предлагали мне – знание Северного стиля.
   А стиль, как я уже говорил, был совсем чужим. С моими ростом, силой и длиной рук я могу долго обмениваться ударами с лучшими танцорами и побеждать выносливостью. Я могу рубить, полосовать, сметать, толкать, отражать и парировать. Я утомляю противников. Я могу принять ближний бой и расправиться с ними, блокируя их выпады. Я могу танцевать с танцорами, обладающими лучшей реакцией, потому что несмотря на большой вес и мощные мускулы, я быстр. Но не так быстр как Дел.
   Терон, физически похожий на меня, был более близок к моему стилю, но чувствовалось, что обучали его не на Юге. Как и Дел, он обладал огромной силой в запястьях и руках, и использовал короткие, рубящие удары. Как стилет против топора, если вы захотите сравнить его стиль с моим. Он танцевал отлично, но танец вела она. И я уже понял, что если Терон не изменит тактику, он проиграет.
   В душе я каялся перед Дел. Со всем моим высокомерием и гордостью за мою репутацию (оправданную конечно) я так и не поверил в ее потрясающее мастерство. Я насмехался над ней, потому что мне даже в голову не приходило, что женщина может войти в круг с мужчиной и победить. Даже менее подготовленного танцора, чем я. Я поторопился с выводами и теперь понял, как ошибался.
   Терон видимо тоже. Я прочитал это в его глазах. Поединок был уже не просто попыткой покарать убийцу или получить кровный долг. Дел задела мужскую гордость и этим уколола Терона в кишки так же как клинком уколола в руку, державшую меч.
   Дел танцевала не просто хорошо. Она танцевала намного лучше Терона.
   Чужая сталь звенела и скрежетала – клинок о клинок в какофонии танца. Скольжение, скольжение, удар. Звон стали, шелест голых ног по песку на утоптанной аллее.
   И сверкающие под солнцем решетки ударов, нарисованные мечами.
   Сияние всех оттенков от жемчужно-розового до бледно-пурпурного.
   По разгоряченным телам стекал пот. От него золотистая загорелая кожа Дел блестела. Голые руки и ноги, открытое лицо и светлые волосы, завязанные сзади. На лице застыла жестокая решимость. Для Дел не существовало ничего, кроме танца. Красивого танца с хорошим противником.
   Терон не скрывал, что сражался чтобы убить. Танец не всегда кончается смертью. Главное в танце – победа. Если танцор побежден и после просьбы сдается, судья объявляет победителя. Довольно часто люди входили в круг чтобы продемонстрировать свои способности или испытать себя. Мне приходилось танцевать для развлечения с сильными и слабыми противниками. Я танцевал и для того, чтобы убить, но убийство никогда не доставляло мне удовольствия. Мне нравился сам танец, нравилось выживание.
   Дел, думал я, выживет. Терон скорее всего нет.
   Подул ветерок. Он поднял тонкий слой золотистого песка. Потом ветерок усилился и бросил мне в лицо колкие песчинки. Я нетерпеливо протер глаза.
   Но ветер не унимался. Он стал еще сильнее, пробежал по кругу как детский волчок, потом свернулся и закружился смерчем в центре круга как бесформенный демон из пыли. Смерч затягивал в себя песок. Дел и Терону пришлось отскочить друг от друга, потому что демон вклинился между ними.
   Кружение, кружение, кружение, такое быстрое, что следить за ним не успевали ни глаз, ни разум, хотя я очень старался. А потом смерч рассыпался, окатив нас дождем грязи и пыли, и на месте демона появился человечек.
   Что-то вроде человечка. Скорее существо. Маленькое. Не уродливое и не симпатичное. Просто бесформенная тень со слабым намеком на человеческие черты. Она висела в воздухе между Дел и Тероном.
   – Я Африт, – объявила она. – Моему хозяину нужен меч.
   Изумились мы все четверо.
   – Я Африт, – повторило существо, выдавая свое нетерпение. – Моему хозяину нужен меч.
   – Ты это уже говорил, – существо не показалось мне опасным, а странностей хватает у всех, и я решил, что от разговора хуже не будет.
   На небольшой головке существа постепенно проявлялись черты лица. Существо хмурилось и смотрело на нас.
   Сформировались руки, ноги, появились уши и нос. Одежды на существе не было и вскоре стало ясно, что это мужчина. Я внимательно всматривался в него и вдруг все понял.
   – Африт, – сказал я, – это же не имя. Он просто называет себя.
   – Ну и что он такое? – спросила Дел с неприязнью.
   – Я африт, – объявил африт в который раз. – Моему хозяину нужен меч.
   Терон и Дел одновременно шагнули подальше от крошечного существа, плавающего в воздухе. Я даже подумал, что они спрячут мечи за спины, чтобы убрать их с его глаз.
   Видимо африт ожидал того же. Он… оно… засмеялась.
   И если бы вы слышали как смеется африт, вы бы удовольствия не получили.
   – Я африт, – снова затянул он. – Моему хозяину…
   – Знаем-знаем, – прервал я его. – Скажи что-нибудь новенькое, маленький… – пауза, – человечек. Кто твой хозяин и зачем ему меч?
   – Мой хозяин Лахаму, и Лахаму нужен меч силы.
   – И он послал тебя за ним, – вздохнул я. – Маленький африт, ты меня не испугал. Ты только проявление силы твоего хозяина, но через тебя эта сила не действует. Иди домой, возвращайся к Лахаму. Посоветуй ему поискать другой меч.
   – Тигр, – встревожилась Дел, – ты не забыл, что ты за линией, а мы в круге…
   – Ничего серьезного он с тобой не сделает, – успокоил я ее. – Он может бросить песок в лицо или дернуть тебя за волосы, но больше у него ничего не получится. Он обыкновенный африт. Посланец. Он не настоящий демон.
   – А кто такой Лахаму? – не унималась Дел. – Может не стоит грубить его слуге?
   – Лахаму не демон, – подал голос Алрик с другой стороны круга. – Он танзир. Правит Русали.
   – Танзир с афритом? – удивился даже я. – Странная парочка…
   – Лахаму балуется магией, – неохотно объяснил Алрик. – Он не самый светлый ум на Юге, Тигр. Он унаследовал титул, а это не значит, что он заслуживает его, – Алрик покосился на африта. – О Лахаму ходят странные истории, но я не собираюсь повторять их при этих маленьких ушах. Скажу только, что Лахаму… не самый популярный человек в городе.
   – А-а, – я кинул мрачный взгляд на африта. – Значит ему нужен магический меч.
   Африт снова засмеялся.
   – Магический Северный меч с магическими свойствами. Он лучше чем Южные мечи, которые хороши только в руках танцоров, как говорит мой хозяин.
   Я кивнул.
   – Значит Лахаму балуется еще и танцами мечей?
   – Видимо да, – вздохнул Алрик. – Наверное ему не дает покоя твоя слава.
   Африт посмотрел на него.
   – У Лахаму много талантов.
   На этот раз я засмеялся.
   – Прости, маленький африт, но сейчас у нас нет времени на тебя. Мы слишком заняты.
   Крошечное личико свирепо сморщилось.
   – Моему хозяину нужен меч. Он хочет получить его.
   – Как? – мягко спросил я. – Ты надеешься украсть его?
   – Украсть танцора – украсть меч, – афритская улыбка обнажила острые зубы. – Не женщину, мужчину.
   Терону не хватило времени. Я увидел как взлетел клинок, чтобы разрубить африта, но смерч уже поглотил Северянина. И с ним Северный меч.
   Тонкое облачко пыли опустилось на землю. Алрик и я щурились друг на друга через круг. В круге стояла Дел и сердито смотрела на меня.
   – Ты кажется говорил, что африт ничего не может сделать или я ослышалась?
   – Считай, что я ошибся.
   – Скажи ему, чтобы он вернул Терона! Скажи ему, что я не закончила танец! – Дел нахмурилась. – И кстати, если Лахаму так нужен был Северный меч, почему он взял один, если мог получить два?
   – Думаю я знаю почему, но тебе это не понравится.
   Она смотрела на меня в упор.
   – Почему?
   – Потому что как Южанин Лахаму невысокого мнения о женщинах, – я пожал плечами. – Меч Терона получить достойнее.
   Дел помрачнела, потом выругалась. Тихо, почти про себя.
   – Какое это имеет значение? – раздраженно спросил я. – По крайней мере теперь Терон тебе не будет мешать. Ты должна сказать спасибо Лахаму за то, что он послал Африта.
   – Сказать спасибо? За то, что он украл мой бой? – Дел хмуро смотрела на меня. – Я хотела одолеть Терона… я хотела победить его…
   – Победить? Или убить?
   Она с вызовом подняла голову.
   – А ты думаешь, что я не способна ни на то, ни на другое?
   – Я думаю, что ты способна на все.
   Дел долго рассматривала меня, и я заметил как едва уловимо менялось выражение ее лица. А потом она отвернулась и вышла из круга, и я понял, что танец окончен.
   Танец, который она танцевала против Терона.

19

   На деньги Сабо Алрик купил лошадей и все, что нужно было для поездки, и через три дня мы с Дел собрались в путь. Я поблагодарил Северянина и его жену за гостеприимство, извинился за то, что выставил их из спальни, крепко обнял обеих малышек и на этом закончил.
   У Дел прощание отняло больше времени чем у меня, особенно когда очередь дошла до девочек. Она подняла каждую на руки, прошептала что-то на ухо, обняла, поцеловала и снова опустила на землю. Она была очень разной: женщина с ребенком, женщина с мечом.
   Я вскочил на своего чалого мерина и подождал, пока Дел сядет на серую кобылу. Кобыла была маленькая, похожая на хрупкую статуэтку, но я заметил широкую грудь и сильные плечи, что говорило о выносливости и быстроте. Мой чалый был крупнее и мускулистее. С тупой мордой, исхудалыми боками и толстыми бедрами он казался неуклюжим, но на самом деле ничем не уступал большинству своих собратьев (не считая низкого происхождения). Какая-то лошадь изжевала его грифельно-серый хвост, оставив короткий клочок – не самая удобная мухобойка.
   Я посмотрел на Алрика и скорчил полунедовольную-полуудивленную физиономию. Он меня понял: денег, которые я дал ему, хватило бы на покупку прекрасных животных, а он приобрел лошадей далеко не исключительного качества. Хотя на них легче было смешаться с толпой в Джуле.
   Я с грустью вспомнил гнедого жеребца. Уйдут годы на то, чтобы найти лошадь, похожую на него.
   Передышка (если это можно было так назвать) в Русали почти стерла воспоминания о Пендже из наших умов. Но ступив на пески, мы быстро вернулись к жестокой реальности. Как же нам повезло, что нас нашли Салсет и мы остались живы. Дел накинула абрикосовый капюшон и сгорбила плечи под солнцем. Я потер больное плечо и прикинул, когда же смогу двигать рукой, не испытывая при этом боли. Танцор меча не может позволить себе надолго выйти из строя, иначе он проиграет не только танец.
   – Сколько до Джулы? – спросила Дел.
   – Два или три дня.
   Она повернулась в седле.
   – Так близко?
   Я привстал в стременах, пытаясь перевести чалого с тряской, неровной рыси на более приемлемый аллюр. Если и дальше так пойдет, он выбьет мне все зубы.
   – Насколько я помню, Русали расположен к северо-западу от Джулы. Конечно все зависит от настроения Пенджи, но мы должны доехать за два дня,
   – я снова лязгнул зубами и приподнялся над седлом. – Тупая лошадь.
   Дел придержала свою серую. Убедившись, что соревнования не будет, чалый перешел на относительно нормальный шаг рядом с кобылой.
   – Лучше? – заботливо спросила Дел.
   – Я продам этого убийцу Песчаных Тигров как только мы доедем до Джулы, – уши с темной шерстью по краям повернулись ко мне. – Да, я говорю о тебе, – я взглянул на Дел. – Так ты решила, что будем делать когда доберемся до места?
   – Ты уже спрашивал меня об этом.
   – И ты так ничего и не ответила.
   – Нет, – согласилась она. – И сейчас говорить об этом хочу не больше, чем тогда.
   – Потому что ты сама не знаешь.
   Она бросила на меня хмурый взгляд.
   – Надо полагать, ты знаешь.
   – Ну вообще-то… – я ухмыльнулся.
   Дел вздохнула и убрала прядь выгоревших под солнцем волос за правое ухо. Серебряная рукоять ее Северного меча – ее яватмы – слепила глаза.
   – Следовало догадаться… Ладно, что ты придумал?
   – Я стану работорговцем, – объяснил я, – в руках у которого оказалась великолепная баска с Севера, – я кивнул. – Торговец не дурак, он прекрасно понимает, что в Джуле огромный выбор мужчин и женщин с Севера и… поскольку не всегда легко красть их… он решил разводить их.
   – Разводить!
   – Да. И если уж к нему попал такой прекрасный экземпляр, он хочет найти достойного ее мужчину с Севере.
   Бледные брови сошлись у переносицы.
   – Тигр…
   – Этот Северянин не должен быть старым, потому что она молода, – продолжал я развивать свою мысль. – Работорговец ищет сильного юношу, такого же красивого как она, чтобы вероятность получить столь же прекрасных детей была больше. В общем, нужен ее двойник, только другого пола, – я замолчал.
   Дел не сводила с меня глаз.
   – Ты хочешь использовать меня как приманку, чтобы к тебе привели моего брата?
   – Точно в цель, баска. Я предложу сделку человеку, который купил Джамайла. Могу пообещать ему первого ребенка в придачу к золоту, чтобы он и сам смог заняться тем же.
   Дел рассматривала плетеные поводья. Пальцы теребили ремешки.
   – Дел…
   – Может сработать, – в ее голосе появилась обреченность.
   – Конечно сработает… если ты согласишься сделать все как нужно…
   – А как? – ее голубые глаза встретились с моими зелеными.
   Я глубоко вздохнул, оттягивая ответ, но она смотрела на меня честно и прямо.
   – Ты должна стать рабыней. Настоящей. Как все рабы носить ошейник и служить мне, покорно и безропотно.
   Ее губы сжались.
   – Не думаю, что я подхожу на эту роль.
   – Может и нет, – сухо согласился я, – но это единственный реальный шанс. Хочешь им воспользоваться?
   Она отвернулась от меня, теребя сильными пальцами коротко подстриженную гриву кобылы. Абрикосовый капюшон соскользнул с головы и лежал складками на плечах. Масляно-желтый оттенок ее волос почти полностью выгорел и превратился в платиново-белый, но волосы остались тем же блестящим шелком, не утратившем своей красоты и в косе.
   – Дел?
   Она решительно посмотрела на меня и убрала пальцы со стриженой гривы.
   – Может лучше просто сказать, что мы ищем пятнадцатилетнего мальчика с Севера?
   Я покачал головой.
   – Во-первых, их заинтересует, почему я хочу купить именно его. Во-вторых, если они увидят тебя, они обязательно сделают мне предложение. Если выяснится, что ты свободная женщина с Севера, они просто украдут тебя, – я не улыбался, шутки кончились. – Но если ты уже рабыня, они придут ко мне торговаться за тебя. А я им, естественно, откажу.
   – Ты любишь деньги, – отметила Дел. – Ты очень любишь деньги.
   – Но я не мечтаю тебя продать, – парировал я. – Ты мне еще должна заплатить как договаривались.
   – Только после того, как мы найдем моего брата.
   – Мы его не найдем, если не используем единственный реальный шанс.
   Дел вздохнула и сжала зубы так, что на лице проступили все мышцы.
   – Ты возьмешь у меня мой нож… и меч?
   Я снова представил серебряную рукоять в своей ладони, вспомнил, что рассказывал Алрик об утолении жажды меча кровью врага.
   Или кровью уважаемого ан-кайдина.
   – Да, – сказал я, – рабы обычно не носят ножи и мечи.
   – И ты оденешь ошейник мне на шею…
   – Это обычай.
   Она выругалась. Вернее я решил, что она выругалась, а Алрика не было рядом чтобы перевести.
   – Хорошо, – согласилась она. – Только боюсь, что я еще пожалею об этом.
   – Баска, ведь я буду твоим хозяином.
   – Именно поэтому.
 
   Первый же кузнец, которого мы нашли на окраине Джулы, был более чем счастлив сделать ошейник для Дел. После нашего разговора она отдала мне меч – в перевязи и ножнах – я привязал перевязь к моему седлу, а нож сунул себе за пояс. Дел была похожа на очень упрямую рабыню, пока сидела на песке и ждала, когда на ее шею наденут ошейник.
   Я следил за кузнецом у наковальни. Он бил кувалдой, быстро и умело выковывая кольцо. Он только раз взглянул на Дел и сказал, что не будет терять времени: баска, такая как она, принесет мне много денег, и я конечно не хотел рисковать потерять ее. Дел, плохо понимавшая грубый диалект и вульгарный Южный сленг, посмотрела на кузнеца с нескрываемой злобой когда я попросил его поторопиться.
   Он ухмыльнулся, показав желтые от ореха беза зубы, и сплюнул едкий сок и слюну.
   – А почему ты раньше не надел на нее ошейник?
   – Я купил ее у человека, который считал, что у рабов есть достоинство.
   Кузнец фыркнул и снова сплюнул, прицелившись в кувалду. Попал.
   – Чокнутый, – констатировал он. – Ни один раб не должен знать, что такое достоинство, – он еще раз ударил по ошейнику. – Лучше надеть на нее цепь. Судя по ее взгляду, она попытается дать деру при первой же возможности.
   – Хорошо, – я скрипнул зубами.
   – Прикажи ей подойти и встать на колени.
   Я махнул рукой. Дел медленно подошла. Кузнец внимательно, оценивающе посмотрел на нее и произнес несколько слов, за которые она всадила бы ему нож в кишки, если бы их поняла. Но перевода и не потребовалось, смысл был ясен из интонации. Дел покраснела, потом побледнела. Голубые глаза потемнели от гнева.
   Я не мог оградить ее от этого. Рабы на Юге меньше чем ничто и оскорблять их может каждый. Дел становилась мишенью для всех видов оскорблений. Пока кузнец не нанес ей физический вред, я не мог наброситься на него.