Роберсон Дженнифер. Танцор меча (Легенды о Тигре и Дел - 1)

   Но тут меч выскользнул из ладони и упал мне на колени.
   Холодное, ледяное лезвие хищно прижалось к теплой плоти.
   Я шарахнулся и меч соскользнул на ковер. Мне хотелось убраться от него, бежать, лететь, лишь бы он был подальше...
   А потом мне вдруг пришло в голову, до чего это было бы глупо - разве я не танцор меча, играющий со смертью каждый раз, когда вхожу в круг? - и я не побежал. Не побежал, хотя все мышцы были уже готовы к броску. Я сидел и смотрел на меч. И никак не мог отделаться от ощущения, что ледяная пустота проникает в мое тело и заполняет его. Этому нельзя было поддаваться.
   Северный меч. А Север это родина льда и снега.
   Первый шок прошел. Моя кожа, смирившаяся с близким присутствием чужого металла, уже не пыталась съежиться. Я попытался унять дрожь во внутренностях, глубоко вздохнул и подвинулся поближе к мечу, чтобы рассмотреть оружие повнимательнее. Не трогая его.
   Лезвие меча было очень бледного, жемчужно-розового цвета с синевато-стальным отливом - только на сталь это не было похоже. Руны, тянувшиеся от искривленной крестовины до конца клинка, радужно переливались. Прочитать их я не смог.
   Надо было успокоиться и я занялся делом более привычным - выдернул из головы волос и опустил на край меча. Волос коснулся грани и распался. По остроте странный меч не уступал моему стальному Разящему. Это мне совсем не понравилось.
   Дальше сидеть и раздумывать было бессмысленно. Я поднес к мечу ножны и холодеющими, дрожащими руками отправил в них клинок - онемение и озноб тут же исчезли.
   Меч лежал передо мной. Теперь, в ножнах, он ничем не отличался от обычного оружия. Меч как меч.
   Я перевел дыхание и посмотрел на Муна.
   - И хорошо она им владеет?
   Вопрос вырвался непроизвольно и удивил его, но сам я удивился еще больше. Может блондинка и произвела впечатление на Муна, помахав перед его носом мечом (он ведь привык, что женщины, рыдая, ползают у его ног и умоляют освободить их, а не пытаются проткнуть его толстый живот), но меня-то такими представлениями не проведешь. Женщины Юга не пользуются мечами; насколько мне известно, для Севера это тоже необычно. Меч мужское оружие.
   Мун злобно покосился в мою сторону.
   - Так хорошо, что и тебе стоит призадуматься. Она выхватила из ножен эту штуку и иначе я не сумел бы накинуть на нее веревку.
   - Так как ты ее остановил? - у меня уже появились подозрения.
   Длинным, покрытым лаком ногтем Мун задумчиво постучал по золотым коронкам и пожал плечами.
   - Ударил ее по голове.
   Я мрачно уставился на него, но Мун только вздохнул.
   - Я выжидал, пока она не начала потрошить моего евнуха и слишком увлеклась. Но даже когда она теряла сознание, чуть не выпустила мне кишки, - широченная ладонь Муна прижала к толстому животу складки бурнуса. Просто повезло, что жив остался.
   Я неопределенно хмыкнул и поднялся, держа Северный меч за кожаные ножны.
   - В каком она хиорте?
   - В красном, - охотно сообщил Мун. Боги, так значит он действительно хотел от нее избавиться. Меня это вполне устраивало.
   - Кстати, за то, что она еще здесь, можешь сказать мне спасибо, Тигр. Ее еще кое-кто искал.
   Я резко развернулся на пороге.
   - Еще кое-кто?
   - Мужчина. Как зовут - не сказал. Высокий, темноволосый, похож на тебя. Акцент Северный, но говорит хорошо, - Мун пожал плечами. - Он сказал, что разыскивает девушку с Севера... которая носит меч.
   Я нахмурился.
   - А почему ты ее не выдал?
   Вконец разобиженный Мун гордо выпрямился.
   - Она передала мне твои слова. Не выполнить просьбу друга значит обесчестить себя.
   - Прости меня, - попросил я и добавил как бы невзначай: - Он еще здесь?
   - Переночевал и уехал. Он ничего о ней не узнал.
   Я хмыкнул и пошел к красному хиорту.
   Мун не преувеличил. Он действительно скрутил блондинку как жертвенного козла - запястья были прикручены к лодыжкам так, что она сложилась пополам. Но это была еще не самая неудобная поза, в которой Мун оставлял своих пленниц.
   Она была в сознании. Не скажу, что одобряю методы Муна (и его занятие, если уж быть откровенным), зато он ее не упустил. А ведь мог продать этому "кое-кому", который искал ее.
   - Песчаный Тигр просит придержать товар, - тихонько сказал я и она повернула голову, пытаясь меня разглядеть. Восхитительные волосы рассыпались по плечам и по ковру, на котором она лежала. Осмун сорвал с нее белый бурнус (наверное чтобы увидеть, от чего он отказывался) и на ней осталась только короткая, подпоясанная туника из мягкой кожи. Туника едва доходила до середины бедер, руки были обнажены и я понял, что блондинка была гораздо сильнее, чем мне показалось вначале. Она попыталась приподняться и под бледной кожей напряглись сильные, тренированные мышцы. Глядя на них, я поверил, что меч действительно принадлежал ей, хотя это и казалось неправдоподобным. Такие руки могли держать оружие.
   - Так это тебе я обязана всем этим? - поинтересовалась она.
   Солнечные лучи проходили сквозь тонкую малиновую ткань хиорта. Странное освещение придавало ее коже жутковатый красный оттенок, а ковер казался засохшим кровавым пятном.
   - Так это мне ты обязана всем этим, - охотно согласился я, - потому что иначе ты была бы уже у нового хозяина, - я вытащил нож, наклонился и перерезал веревки. Она попыталась разогнуться и сморщилась от боли. Я положил ее меч на ковер, опустился рядом и начал массировать ее плечи. Под нежной кожей чувствовались тугие мышцы.
   - У тебя мой меч! - она удивилась настолько, что на мои руки не обратила внимания.
   Я уже хотел провести массаж чуть поюжнее плеч, но передумал. Может за несколько дней плена у нее и затекли руки и ноги, но если я не ошибся в оценке ее реакции, после такой выходки у меня были бы большие неприятности. Не стоило портить с ней отношения в самом начале знакомства.
   - Если это действительно твой меч, - усомнился я.
   - Мой, - она вырвалась из кольца моих рук и вскочила, едва сдерживая стон. Мягкая кожаная туника оставляла открытыми стройные ноги. У горла туника была расшита странными руническими символами. Узор был такого же цвета, как ее глаза. Похожие символы покрывали и низ туники.
   - Ты вынимал меч из ножен? - она требовала ответа таким тоном, что я не сразу сообразил, что говорить. Секунду помявшись, я все же соврал:
   - Нет.
   Она сразу расслабилась и ласково коснулась рукояти меча. Не знаю, чего я ждал после проведенного эксперимента, но она видимо не почувствовала ледяного онемения. Она держала меч как влюбленный держит руку своей любимой после долгой разлуки.
   Меня переполняли странные чувства и неожиданно я спросил:
   - Кто ты?
   Руны на лезвии меча, руны на тунике. Невероятное переплетение узоров на рукояти. Ощущение близости смерти, когда я коснулся меча. А если ее послали боги, чтобы определить, а не подошло ли мое время и куда в этом случае меня отправить - в валхайл или в аиды, на вечный отдых... или на мучения?
   И тут я понял, какой несу бред. За всю мою жизнь я ни разу не задумался о конце. Танцор меча танцует пока кто-то не убивает его. Мы не тратим время на размышления об устройстве мира или высшем предназначении. Я-то уж этим точно никогда не занимался.
   На Северянке были такие же, как и на мне, сандалии. Длинные золотистые ремешки обвивали стройные ноги до колен. Когда она поднялась и выпрямилась, я не смог скрыть изумления. Она оказалась очень высокой голова на уровне моего подбородка. За всю мою жизнь я встречал лишь несколько мужчин такого роста.
   Она приподняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза и слабо нахмурилась.
   - А я думала, что Южане невысокие.
   - Большинство. Я - нет. Дело в том, что... - я открыто улыбнулся. - Я не совсем обычный Южанин.
   Она изобразила удивление.
   - А обычные Южане тоже посылают женщин в ловушку?
   - Чтобы спасти от большой ловушки, я отправил тебя в маленькую, ухмыльнулся я. - Сознаюсь, это был обман, и возможно он доставил тебе некоторые неудобства, зато ты избавлена от лап какого-нибудь похотливого танзира, так? Когда ты сказала Муну "Песчаный Тигр просил придержать товар", он оставил тебя здесь до моего прихода, а мог и продать кому-нибудь за большие деньги. Ты так рвалась к нему, что остановить тебя я не смог. От моего сопровождения ты отказалась. Я решил хоть так помочь.
   Что-то блеснуло в ее глазах. Она обдумывала мои слова.
   - Значит ты хотел... меня защитить?
   - В некотором смысле - да.
   Она недоверчиво покосилась на меня, задумалась, а потом кончики губ едва заметно приподнялись. Я стоял и смотрел как она надевала перевязь так, чтобы рукоять меча находилась за левым плечом, как у моего Разящего. Все движения были быстрыми, отработанными и я уже не сомневался, что хотя евнуху почти нечего было терять, Северянка могла лишить его последнего.
   Тут я снова вспомнил, как коснулась меня смерть, когда я дотронулся до Северного меча, и ладони защипало.
   - Может все же расскажешь, какое у тебя дело к старому Муну? Вдруг я могу помочь? - выдавил я, пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний.
   - Не можешь, - она поправила перевязь и раздраженно засунула за ухо мешавшую прядь.
   - Почему нет?
   - Не можешь и все, - она вышла из хиорта и, увязая в песке, пошла к жилищу Муна.
   Я кинулся следом, но опоздал. Она сжимала серебряную рукоять меча и одним взмахом срезала полог, закрывающий вход. Когда я влетел в хиорт, она стояла рядом с лежащим Муном, приставив остро отточенный кончик сверкающего клинка к коричневому горлу торговца.
   - Если бы это случилось в моей стране, я убила бы тебя за то, что ты сделал, - она говорила мягко, без надрыва. Обычно такие красивые фразы оказываются пустыми угрозами - женщина может убить только в порыве ярости, а блондинка казалась совершенно спокойной, но я почему-то был уверен, что жизнь Муна висела на волоске. - В моей стране, если бы я не убила тебя, меня обвинили бы в трусости. Это недостойно не только ан-истойя, но даже истойя. Но ваша страна для меня чужая и обычаев ваших я не знаю, поэтому я оставляю тебе жизнь, - острие меча коснулось горла Муна и на коже выступила капля крови. - Ты ничтожный глупец. Даже не верится, что ты мог распоряжаться жизнью моего брата.
   Бедный старина Мун. Его поросячьи глазки чуть не вылезли из орбит, а вспотел он так, что я просто удивился, как меч не соскальзывает с шеи.
   - Твоего брата? - выдавил Мун.
   Шелковистые волосы прикрывали ее плечи.
   - Пять лет назад мой брат был похищен у Северной границы. Ему было десять лет, работорговец... всего лишь десять лет, - голос ее едва не сорвался, но она справилась с собой. - Мы знаем, работорговец, как высоко вы цените наши светлые волосы, голубые глаза, бледную кожу. В стране темноволосых и темнокожих мужчин по-другому и быть не может, - острие вошло поглубже. - Ты украл моего брата, работорговец. Я хочу его вернуть.
   - Я его украл! - оскорбленный Мун дернулся и чуть не проткнул себе горло. - Меня не интересуют мальчики, баска. Я занимаюсь женщинами.
   - Лжец, - мягко сказала она. Даже слишком мягко для женщины, готовой убить мужчину. - У вас на Юге полно извращенцев. Они любят выбирать для своих развлечений мальчиков с Севера и хорошо за это платят. Я пять лет училась вести дела, работорговец, так что не ври мне, - носком сандалии она ткнула Муна в объемистый живот. - Светловолосый, голубоглазый мальчик, работорговец, с бледной кожей, похож на меня.
   Глазки Муна сверкнули в мою сторону. Я понял его просьбу. С одной стороны, он хотел, чтобы я вмешался и помог ему, с другой, понимал, что если я сделаю хотя бы шаг, она может вонзить клинок в его горло. Я взвесил все за и против и избрал наилучший вариант - подождать.
   - Пять лет назад? - Мун так взмок, что желтый бурнус покрылся коричневыми пятнами. - Баска, я ничего не знаю. Пять лет - долгий срок. Да, дети с Севера пользуются спросом, и я часто вижу их. Откуда мне знать, был среди них твой брат или нет.
   Я ничего не услышал, но заметил движение ее губ. Она произнесла одно слово и хотя меч не двинулся ни на йоту, капли крови у острия из ярко-красных превратились в угольно-черные и застыли на побелевшей коже.
   Мун судорожно хватал ртом воздух. Дыхание вырывалось со свистом и тут же превращалось в пар, как на морозе. Мун прохрипел:
   - Был... был мальчик. Пять лет назад или больше. Я пересекал Пенджу, увидел его там... - Мун пожал плечами. - В бараке, в Джуле был маленький мальчик, но я не уверен, что это был твой брат. В Джуле много Северян.
   - Джула, - повторила она. - Где это?
   - На Юге, - я влез в разговор. - Опасные места.
   - Это неважно, - она снова ткнула Муна ногой в живот. - У кого ты его видел, работорговец?
   - У Омара, - жалобно признался Мун. - Он мой брат.
   - Тоже работорговец?
   Осмун закатил глаза.
   - Это занятие семейное.
   Северянка подняла меч и, не взглянув на ножны, отправила его в место хранения. На такой фокус уходят годы практики. Не сказав ни слова, она отодвинула меня с дороги и вышла. Я посмотрел на трясущегося, подвывающего Муна.
   Он прижимал дрожащие пальцы к царапине на шее.
   - Холод, - прошептал он. - Какой холод...
   - Таковы почти все женщины, - сообщил я и пошел искать Северянку.
   3
   Я нашел ее около лошадей. Она уже оседлала небольшого серого мерина, стоявшего неподалеку от моего жеребца, и привязывала к седлу кожаные фляги с водой. Белый бурнус остался в одном из хиортов Муна и на Северянке была только короткая туника. Солнце палило нещадно и, глядя на ее белую кожу, я подумал, что к вечеру она станет красной, а блондинку ждет беспокойная ночь.
   Она делала вид, что меня не замечает, а я прислонился плечом к шершавому стволу ближайшей пальмы и смотрел, как Северянка перекидывала на шею серого яркие желтые поводья и пробовала седло. Под палящим солнцем ее волосы казались почти белыми, а блеск серебряной рукояти меча слепил глаза.
   У меня снова пересохло во рту.
   - Собираешься в Джулу?
   Она бросила на меня взгляд через плечо, не переставая заниматься подпругой.
   - Ты сам все слышал.
   Я пожал плечом - тем, которое не упиралось в дерево.
   - Была там когда-нибудь?
   - Нет, - она снова проверила подпруги, подобрала повод и, ухватившись левой рукой за короткую, жесткую гриву мерина, легко запрыгнула в седло, лежащее на ярком чепраке. Под Южным солнцем краски быстро выцветают, ярко-красный цвет желтеет, а потом становится коричневым. Северянка вдела ногу в медное стремя, обшитое кожей, боковой разрез туники распахнулся и я увидел стройное бедро.
   Я проглотил комок в горле и попытался справиться с голосом.
   - Одной тебе трудно будет добраться до Джулы.
   Голубые глаза смотрели на меня с подкупающей искренностью.
   - Трудно.
   Я ждал. Она тоже. Про себя я скривился. Похоже было, что умение вести разговор к числу ее достоинств не относилось. Но это в женщине не главное.
   Мы смотрели друг на друга. Она сидела на беспокойном сером мерине, покрытом слоем шафрановой пыли, а я стоял на ногах (тоже успев изрядно пропылиться, пока дошел от кантины до хиорта Осмуна), небрежно прислонившись к пальме. Сухие, ломкие листья почти не давали тени. Я покосился на женщину на лошади и решил еще подождать.
   Она улыбнулась. Улыбка была очень личная, адресованная не мне, а развеселившей ее мысли.
   - Это предложение, Песчаный Тигр?
   Я снова пожал плечами.
   - Чтобы попасть в Джулу, тебе придется пересечь Пенджу. Ты там когда-нибудь была?
   Она откинула назад волосы.
   - Я никогда еще не была на Юге... но сюда я добралась, - последовала многозначительная пауза. - Добралась сама.
   Я хмыкнул и лениво погладил шрамы, пересекавшие мою правую щеку.
   - Ты сама добралась только до той захудалой кантины, а сюда доставил тебя я.
   Серый ударил копытом, поднял пыль и она повисла облаком в теплом воздухе. Потом облако медленно опустилось и смешалось с песком. Руки Северянки, державшие поводья, сплетенные из лошадиной гривы и хлопковых нитей, действовали, казалось, независимо от нее. Кисти рук были тонкими и наверное очень сильными, потому что она легко сдерживала лошадь - мерин не стоял на месте, чувствуя всадника на спине. Но она, кажется, и не замечала, что серый нервно приплясывает.
   - Я уже говорила, мне не нужен танцор меча.
   - Пенджа - моя страна, - любезно объяснил я. - Большую часть своей жизни я провел там. А если не знать расположения колодцев и оазисов, из пустыни не выйдешь, - я показал рукой на Юг. Над землей поднимались волны горячего воздуха. - Видишь?
   Она посмотрела. Пустыня тянулась на мили вперед и сливалась с горизонтом в бесконечности. А до сердца песков, Пенджи, было еще много часов пути.
   Я ждал знакомого ответа "мне не нужен танцор меча". В конце концов, она просто женщина, а их гордость оборачивается глупостью, когда они хотят доказать, что могут сделать что-то сами.
   Она рассматривала пустыню. Даже небеса побелели, удержав лишь у горизонта ободок медно-голубого, пропитанного пылью сияния.
   Северянка поежилась. Поежилась так, словно замерзала.
   - Кто создал все это? - внезапно спросила она. - Что за безумный бог превратил плодородную землю в мертвую пустыню?
   Я пожал плечами.
   - Есть легенда. В ней говорится, что когда-то Юг был зеленым, прохладным и плодородным. А потом два брата-чародея устроили поединок, чтобы решить, кто будет править миром.
   Она повернула голову, чтобы взглянуть на меня, и я встретил ясный, прямой взгляд.
   - Предположительно они друг друга убили. Но перед этим успели разбить землю на две части: Север и Юг. Два мира, разных как мужчина и женщина, я улыбнулся, показывая, что сказка закончена. - Ты не согласна?
   Она поудобнее уселась в седле.
   - Ты не нужен мне, танцор меча. Мне не нужен ты... и мне не нужен твой меч.
   Взглянув на нее, я понял, что она отказывает не Разящему. Одинокая женщина, независимо оттого, прекрасна она или нет, быстро узнает, чего хотят от нее мужчины. Я не был исключением, но от такой откровенности растерялся.
   Пришлось снова пожать плечами.
   - Я всего лишь пытаюсь предложить тебе свою помощь, баска.
   Если подвернется шанс, я покажу ей, чего стою с мечом... с двумя мечами.
   Я увидел, как дернулся уголок ее рта.
   - Что-то ты не похож на инвалида. А иначе зачем танцору меча с твоей репутацией предлагать свои услуги в качестве проводника?
   Это предположение задело мою гордость. Я нахмурился.
   - Раз в год я обязательно езжу в Джулу. И как раз собирался отправляться.
   - Сколько ты хочешь?
   Мой взгляд скользнул по ее стройным ногам; светлая кожа просто притягивала. Я открыл рот, чтобы ответить, но она поняла, что готово было сорваться с моего языка для определения цены и прямо заявила:
   - Золотом.
   Я засмеялся. Она прекрасно осознавала свою женскую привлекательность, а это давало мне надежду. И делало игру еще более приятной.
   - Может отложим окончательное решение до Джулы? - любезно предложил я. - Я всегда устанавливаю цену в зависимости оттого, насколько опасным и сложным было путешествие. Если я спасу тебе жизнь больше одного раза, цена соответственно поднимется.
   Я не упомянул о мужчине, который ее разыскивал. Если бы она знала о нем и искала встречи с ним, она сама бы об этом сказала, но судя по ее поведению, Северянка была уверена, что путешествует без сопровождающих. Так что цена могла возрасти в самое ближайшее время.
   Губы ее изогнулись, но я заметил блеск в голубых глазах.
   - Ты все свои дела ведешь таким образом?
   - Всякое бывает, - я подошел к своему гнедому жеребцу, покопался в переметной суме и наконец вытащил ярко-красный бурнус.
   - Вот. Надень или к полудню поджаришься.
   Не скажу, что бурнус был сшит со вкусом. Я его просто ненавидел, но он меня частенько выручал. Например в случае, когда какой-нибудь местный танзир приглашал меня составить ему компанию за обедом, чтобы обсудить дела - красный бурнус с пышными золотыми кисточками на рукавах и капюшоне по местным представлениям свидетельствовал о достатке владельца. В шве левого плеча я сделал разрез, чтобы сквозь него легко проходила рукоять Разящего. В такой работе как моя, главное чтобы меч легко оказывался в руках в любое время.
   Северянка взяла бурнус и прищурилась.
   - По-моему он слишком изящный для тебя, - заметила она, и надела бурнус через голову, проследив, чтобы рукоять меча вышла из разреза за плечом. Капюшон она откинула на плечи. Бурнус оказался ей слишком велик, за множеством складок едва угадывалась изящная фигурка, но смотрелся он на ней гораздо лучше, чем на мне.
   - Когда доедем до Джулы?
   Я отвязал жеребца, дружески похлопал его по левому плечу и вскочил в седло.
   - Зависит от многих обстоятельств. Может уложимся в три недели... а может в три месяца.
   - Три месяца!
   - Мы поедем через Пенджу, - я поправил налобный ремень, чтобы жеребцу не мешали выгоревшие кисточки, украшавшие уздечку. Под пустынным солнцем ничто долго не сохраняет свой цвет, в конечном счете все становится коричневым всех оттенков.
   Она взглянула на меня серьезно.
   - Тогда давай больше не будем терять время.
   Я смотрел, как она подбирала поводья и поворачивала маленького серого мерина на юг. По крайней мере направление она знала отлично.
   Бурнус развевался на скаку как малиновое знамя танзира пустыни. Рукоять ее Северного меча была серебряным маяком, сверкавшим в солнечных лучах. Мягкие, шелковистые волосы вбирали в себя сияние солнца... Да, Северянку трудно было потерять из виду. Я цокнул жеребцу и поскакал за ней.
   Лошади шли голова в голову неторопливой рысью. Мой гнедой жеребец не слишком обрадовался возможности попутешествовать в компании маленького серого мерина, предпочитая более быстрый, размашистый ход (довольно часто это был резвый галоп, приправленный периодическими попытками сбросить меня со спины), но после короткой "дискуссии" мы нашли компромисс. Я выбирал направление, а он шел, как хотел.
   И выжидал момент для очередной попытки избавиться от меня.
   Я заметил, что она наблюдала за моей разборкой с лошадиным мятежом, но не мог решить, оценила она мои способности или нет. На моего жеребца никто другой по своей воле не полез бы, он всегда был угрюмым и раздражительным. Я выигрывал на нем пари, когда находились Южане, которые воображали, что могут выйти победителями в схватке с жеребцом. Мы с гнедым давно выработали соглашение: он старательно устраивал яростные представления, а я подогревал к ним интерес; если на этом нам удавалось заработать несколько монет, гнедой получал лишнюю порцию зерна. Соглашение оказалось выгодным для нас обоих.
   Северянка молчала, пока жеребец не успокоился и не начал отфыркиваться, сдувая пыль с ноздрей, но я чувствовал на себе ее взгляд.
   - Ты едешь не на Северном коне, - отметил я, приглашая ее к разговору. - Он Южанин, как и я. А какие лошади у вас на Севере?
   - Они крупнее ваших.
   Я ждал. Она ничего не добавила. Я попытался снова.
   - Быстрые?
   - Довольно быстрые.
   Я нахмурился.
   - Слушай, впереди у нас долгое путешествие. Мы сможем сделать его короче, если будем вести разговор, - я помолчал. - Даже плохой разговор.
   Она улыбнулась. Правда при этом попыталась спрятать улыбку за занавесью волос, но я успел заметить.
   - Я думала, танцоры мечей в основном люди замкнутые, - неохотно сказала она, - живущие только ради того, чтобы проливать кровь.
   Я шлепнул ладонью по груди.
   - Я? Нет. В душе я очень мирный человек.
   - А-а, - вся мудрость мира вместилась в этот звук.
   Я вздохнул.
   - А имя у тебя есть? Или я могу звать тебя Блондиночка?
   Она ответила не сразу. Я ждал, отрывая колючки песчаника от стриженой гривы моего жеребца.
   - Делила, - наконец сказала она и натянуто улыбнулась. - Зови меня Дел.
   - Дел, - повторил я. Имя ей не подходило. Оно было грубым и коротким... и слишком мужским для девушки ее сложения и красоты.
   - Ты действительно разыскиваешь брата?
   Она покосилась на меня.
   - А ты думал, что я придумала все, что рассказала работорговцу?
   - Может и придумала, - я пожал плечами. - Мое дело довести тебя до Джулы, меня не должно интересовать, зачем тебе туда понадобилось.
   Она почти улыбнулась.
   - Я ищу своего брата. Это не выдумка.
   Значит правда.
   - А ты представляешь, где он может быть или что с ним случилось?
   Ее пальцы разбирали короткую гриву мерина.
   - Я уже рассказала работорговцу, что брата украли пять лет назад. Я проследила его до этого городка... теперь до Джулы, - она посмотрела на меня. - Еще вопросы?
   - Да, - я открыто улыбнулся. - Почему, в аиды, такая девушка как ты должна разыскивать пропавшего брата? Чем в это время занимается твой отец?
   - Он мертв.
   - Дядя?
   - Мертв.
   - Братья?
   - Все они мертвы, танцор меча.
   Я внимательно посмотрел на нее. Голос ее оставался ровным, но я научился вслушиваться в то, что люди не говорят внимательнее чем в то, что они произносят.
   - Что произошло?
   Она передернула плечами.
   - Налетчики. Они пересекли Северную границу, а мы в это время ехали на Юг, к пограничным землям. Они заметили нас и напали на караван.
   - Увели твоего брата, - я не ждал от нее подтверждения, - и убили остальных.
   - Всех, кроме меня.
   Я остановил жеребца и резким движением схватил поводья мерина. Кисточки на ремешках успели выгореть и потускнели.
   - Как, в аиды, - потребовал я, - налетчики пропустили тебя?
   На несколько секунд голубые глаза скрылись за опустившимися веками, а потом она посмотрела на меня.
   - А я не сказала, что меня пропустили.
   Я потерял дар речи. Передо мной стояла картина: Южные налетчики стаскивали с лошади Северную девочку. Приятных эмоций я при этом не испытал. А прекрасная Северянка не сводила с меня глаз, как будто точно знала, о чем я думал, и смирилась с этим, не испытывая ни стыда, ни унижения от открывшихся мне сцен. Это был просто факт из ее жизни.