Вопрос: Как Вы выбрали название «Газель»?
Соломон: Я долго и упорно обдумывал название для фирмы. То есть я считаю, что название очень важно.
Вопрос: Это не очень по-еврейски!
Соломон: Ну, знаете, в еврейской традиции есть что-то о том, что выбор имени должен влиять на результат.
Вопрос: Я знаю, но «Газель» мне кажется скорее жертвоприношением! Не знаю, как это относится именно к фонду.
Соломон: Но газели элегантны…
Вопрос: Быстры…
Соломон:…это проворные животные, которые могут быстро ринуться вперед и вверх.
Вопрос: Что Вы, безусловно, делали.
Соломон: Да, приятно сказать, что это так.
Вопрос: Чуть раньше Вы рассказали из своей биографии случай, когда Вы продали неиспользованный билет на Эйфелеву башню. По-моему, здесь напрашивается вопрос. Как Вы считаете, Ваша успешная биржевая торговля – это скорее природный дар или набор приобретенных навыков?
Соломон: В конечном итоге, я думаю, это и то, и другое, то же самое, что у тебя должен быть талант, чтобы стать музыкантом, но тебе также нужно учиться у мастера.
Вопрос: Расскажите немного о своей музыке. Вы – обладатель степени магистра математики в Кембридже и Вы также выиграли стипендию в Музыкальной школе Гилдхолл. Я слышал, что во время торговой сессии Вы находите время на то, чтобы играть сонаты Бетховена на фортепиано «Бехштейн». Это правда?
Соломон: Да, абсолютная правда, это очень помогает сбросить груз обыденности и снять дневной стресс.
Вопрос: Это меняет Ваше состояние души? И позволяет снова сфокусироваться на биржевой торговле?
Соломон: Да, безусловно, в этом есть что-то духовное, освобождающее голову.
Вопрос: Давайте вернемся к вопросу о том, считаете ли Вы биржевую торговлю скорее приобретенным навыком или природным даром. Вы сказали, что считаете, что в Вашем случае это комбинация того и другого, так что наличие ряда навыков так же важно, как и интуиция. Верно?
Соломон: Да, полагаю, что так. То есть существуют трейдеры, которые, я знаю, полностью полагаются на интуицию, и другие, которые имеют гораздо более научный подход.
Вопрос: И они в равной степени успешны?
Соломон: Я думаю, что интуитивные трейдеры, вероятно, более непостоянны в успехе, их действия более сумбурны. Люди с научным подходом склонны быть более узконаправленными. Затем внезапно их настигает что-то, что не вписывается в их модель. Я могу привести этому пример.
Думаю, это было в 1988 году, люди приходили на рынок опционов в Лондоне и платили довольно крупные премии за опционы «колл» крупной добывающей компании. Там был один трейдер, который пользуется невероятным уважением на рынке, считается очень умным человеком, настоящим экспертом по опционам в смысле математики. Этот участник финансового рынка продал довольно много этих опционов. Согласно его модели, он продал их по завышенным ценам. С другой стороны, там был еще один широко известный на лондонском рынке персонаж – интуитивный трейдер, лучше воздержимся от упоминания имен – который за день до того продал те же самые опционы. Все это произошло за день до Йом Киппур и он решил – он был евреем – что что-то в этом не так, и он закрыл всю позицию. Он захеджировал свои короткие коллы один к одному с акцией.
На Йом Киппур на эту компанию пришло предложение о поглощении. И трейдер с научным подходом, храня верность своей модели, потерял довольно много денег. Ему просто не хватило гибкости или интуиции, чтобы сделать ход.
Вопрос: Соломон, за Вашу торговую карьеру встречались ли Вам какие-то запоминающиеся люди?
Соломон: Дэвид Херон, мой бывший начальник в «Джеймс Кэпел», был тем, кого я уважал и кем восхищался.
Вопрос: Что в нем было такого, что особенно выделялось?
Соломон: Я никогда не встречал таких, как он, до того. Он был чрезвычайно успешен и у меня была возможность наблюдать за ним вблизи. Меня поразил тот факт, что независимо от того, чем он занимался, в том, как он вел бизнес, всегда присутствовал спокойный профессионализм – он всегда был спокоен, ничего не делал под влиянием эмоций. Никогда не заключал сделку, скрестив пальцы в надежде, что она выгорит, а вместо этого просчитывал все возможности так, что в случае если что-то пойдет не так, то это был бы исход, который уже был предусмотрен. В том, как он действовал, было что-то очень похожее на пантеру, очень гладкое и уверенное.
Вопрос: Похожее на пантеру, не на газель?
Соломон: Да, я бы сказал, что это так.
Вопрос: В каком отношении? Я думаю, что и газели, и пантеры – уверенные, гладкие, элегантные животные, быстро движущиеся вперед, но в пантере, безусловно, есть что-то хищное. Вы это имеете в виду?
Соломон: Я полагаю, в этом есть такой элемент. Я не уверен, что хочу распространяться на эту тему и дальше. Это тот аспект рынка, который я считаю наименее привлекательным!
Вопрос: Хищные аспекты.
Соломон: Да.
Вопрос: Когда Вы работали в «Джеймс Кэпел», Вы стали свидетелем краха фондового рынка в 1987 году.
Соломон: На самом деле я ушел за месяц до этого.
Вопрос: Какова была Ваша реакция на крах?
Соломон: Он не застал меня совсем врасплох. В конце июля на лондонском рынке произошел очень резкий спад – думаю, он был связан с плохими цифрами торгов. Затем рынок отрикошетил и я решил продавать. Если ли ты пристально за этим следил, то там было много признаков, что астрономический рост рынка не будет продолжаться вечно. Сказав это, я должен добавить, что когда крах действительно наступил, это было шокирующе. Быть свидетелем этой плавящейся окружающейся обстановки было жутко! Это было просто воплощение мысли о том, что может случиться невероятное.
Вопрос: И что, из этой ситуации был свой выход?
Соломон: Да, конечно. Из этой ситуации были свои выходы, но я думаю, что с тех пор я запомнил, что всегда существует вероятность, что случится что-то в этом роде, а, следовательно, когда я растягиваю свои операции вместо того, чтобы заработать много денег в девяти случаях из десяти, а затем разориться на десятый раз, лучше зарабатывать немного меньше, но каждый раз, сохраняя при этом свое место в таблице.
Вопрос: Как говорят в операционных залах Чикаго, просто убедитесь, что у Вас достаточно ресурсов, чтобы пройти через этот турникет завтра. Ведь смысл в этом, не так ли?
Соломон: Да, поскольку как только ты вылетаешь из игры, ты вылетаешь навсегда.
Вопрос: В чем, на Ваш взгляд, Ваша сила как трейдера?
Соломон: Это комбинация всех навыков, которыми я обладаю. Это интуитивное чутье рынка и способность думать точно и математически, понимание психологии рынков и людей, которые за ними стоят. Признание того, что информация распределяется по рынкам неравномерно и знание того, что имея проанализированную информацию я, как правило, могу сделать правильный вывод.
Вопрос: В чем, на Ваш взгляд, Ваша самая большая слабость как трейдера?
Соломон: Это сильный вопрос. Моя самая большая слабость в том, что у меня бесчеловечно высокие стандарты.
Вопрос: Очень хорошо обладать такой слабостью!
Соломон: В некотором смысле.
Вопрос: Какие косвенные последствия Вы в этом находите?
Соломон: Я думаю, что это означает добиваться чрезмерных успехов в определенных областях, иногда ценой общего счастья.
Вопрос: Ну, знаете, Ваши инвесторы счастливы, что у Вас такая слабость, поскольку если бы ее у Вас не было, они имели бы доход только в 97, а не 297 процентов, как это получилось у Вас. Так что не думаю, что они жалуются на Ваши высокие стандарты, не так ли?
Соломон: Возможно. Но люди, которые на меня работают, или те, с кем я веду дела, жалуются!
Вопрос: Давайте поговорим немного об этом, Соломон. Какое влияние оказывает биржевая торговля на Ваши социальные отношения? Мы еще не обсуждали, женаты ли Вы.
Соломон: Только на «Газели».
Вопрос: Что?
Соломон: Только на «Газели».
Вопрос: А, на «Газели»! Когда Вы произносите это название, оно становится все больше и больше похоже на еврейское!
Соломон: Будем надеяться, что никто не обвинит меня в скотоложестве. Должен уточнить, мы говорим о виртуальной газели!
Я склонен работать так, как музыкант, который напряженно готовится к концерту, дает представление, а затем идет в отгулы. Я склонен к сильным приливам сосредоточенности, когда я выкладываюсь до конца. Я могу это вынести только на протяжении определенного промежутка времени и именно поэтому я управляю приуроченным к событиям фондом вместо того, чтобы заниматься чем-то, что требует более низкого уровня концентрации внимания или стойкой самоотверженности сутки напролет. Последствием этого является то, что мне часто приходится вставать в 2 или 3 часа ночи. Были периоды, когда я заключал сделки в Лондоне, Нью-Йорке и Австралии в течение одних суток. Это несколько трудно, заключать сделки в трех временных зонах. Но затем, в конце этой сделки, как только я привел ее к успешному завершению и мы заработали хорошую норму прибыли, я могу позволить себе роскошь сделать перерыв, когда у меня будет достаточно времени, чтобы заниматься тем, чем я хочу.
Я думаю, что многие успешные люди больше всего жалуются на то, что независимо от того, сколько денег они зарабатывают или от того, насколько они преуспевают, они в любом случае не могут себе позволить отдыхать больше четырех недель в году, и им приходится работать по многу часов в день. И единственный шанс сделать что-нибудь чудесное – поехать в Южную Америку или на сафари, или еще что-то, который получают эти люди, – это тогда, когда они меняют работу или отдыхают от работы несколько месяцев.
Вопрос: Расскажите о самом чудесном, чем Вы когда-либо занимались.
Соломон: Полагаю, самым замечательным временем было то, когда я шесть месяцев провел, путешествуя по свету, я ездил по всяким чудесным местам, в Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Лос Анжелес, Гонконг, Токио, Сидней и так далее. Я всегда следовал одной и той же схеме: я встречался с людьми, которых знал по рынку, ходил в операционные залы бирж этих городов. Я также навещал дальних родственников – удивительно, у меня есть родственники в огромном множестве мест – а еще встречался с людьми и навещал друзей. Этот опыт изменил меня. В результате я уехал из Лондона и решил жить в Нью-Йорке.
Вопрос: Как Вы изменились?
Соломон: Ну, если ты проводишь большую часть своей жизни в том месте, где родился, то это все, что ты знаешь. Когда ты путешествуешь, ты начинаешь ставить свою культуру в определенную проекцию.
Вопрос: Ранее Вы упомянули, что биржевая торговля дала Вам возможность пересекать интеллектуальные границы и категории, а теперь Вы говорите, что в результате Ваших путешествий, пересечения физических границ, Вы развили в себе более глубокое осознание того, кто Вы, и как действовать. Это верно?
Соломон: Я долго и упорно обдумывал название для фирмы. То есть я считаю, что название очень важно.
Вопрос: Это не очень по-еврейски!
Соломон: Ну, знаете, в еврейской традиции есть что-то о том, что выбор имени должен влиять на результат.
Вопрос: Я знаю, но «Газель» мне кажется скорее жертвоприношением! Не знаю, как это относится именно к фонду.
Соломон: Но газели элегантны…
Вопрос: Быстры…
Соломон:…это проворные животные, которые могут быстро ринуться вперед и вверх.
Вопрос: Что Вы, безусловно, делали.
Соломон: Да, приятно сказать, что это так.
Вопрос: Чуть раньше Вы рассказали из своей биографии случай, когда Вы продали неиспользованный билет на Эйфелеву башню. По-моему, здесь напрашивается вопрос. Как Вы считаете, Ваша успешная биржевая торговля – это скорее природный дар или набор приобретенных навыков?
Соломон: В конечном итоге, я думаю, это и то, и другое, то же самое, что у тебя должен быть талант, чтобы стать музыкантом, но тебе также нужно учиться у мастера.
Вопрос: Расскажите немного о своей музыке. Вы – обладатель степени магистра математики в Кембридже и Вы также выиграли стипендию в Музыкальной школе Гилдхолл. Я слышал, что во время торговой сессии Вы находите время на то, чтобы играть сонаты Бетховена на фортепиано «Бехштейн». Это правда?
Соломон: Да, абсолютная правда, это очень помогает сбросить груз обыденности и снять дневной стресс.
Вопрос: Это меняет Ваше состояние души? И позволяет снова сфокусироваться на биржевой торговле?
Соломон: Да, безусловно, в этом есть что-то духовное, освобождающее голову.
Вопрос: Давайте вернемся к вопросу о том, считаете ли Вы биржевую торговлю скорее приобретенным навыком или природным даром. Вы сказали, что считаете, что в Вашем случае это комбинация того и другого, так что наличие ряда навыков так же важно, как и интуиция. Верно?
Соломон: Да, полагаю, что так. То есть существуют трейдеры, которые, я знаю, полностью полагаются на интуицию, и другие, которые имеют гораздо более научный подход.
Вопрос: И они в равной степени успешны?
Соломон: Я думаю, что интуитивные трейдеры, вероятно, более непостоянны в успехе, их действия более сумбурны. Люди с научным подходом склонны быть более узконаправленными. Затем внезапно их настигает что-то, что не вписывается в их модель. Я могу привести этому пример.
Думаю, это было в 1988 году, люди приходили на рынок опционов в Лондоне и платили довольно крупные премии за опционы «колл» крупной добывающей компании. Там был один трейдер, который пользуется невероятным уважением на рынке, считается очень умным человеком, настоящим экспертом по опционам в смысле математики. Этот участник финансового рынка продал довольно много этих опционов. Согласно его модели, он продал их по завышенным ценам. С другой стороны, там был еще один широко известный на лондонском рынке персонаж – интуитивный трейдер, лучше воздержимся от упоминания имен – который за день до того продал те же самые опционы. Все это произошло за день до Йом Киппур и он решил – он был евреем – что что-то в этом не так, и он закрыл всю позицию. Он захеджировал свои короткие коллы один к одному с акцией.
На Йом Киппур на эту компанию пришло предложение о поглощении. И трейдер с научным подходом, храня верность своей модели, потерял довольно много денег. Ему просто не хватило гибкости или интуиции, чтобы сделать ход.
Вопрос: Соломон, за Вашу торговую карьеру встречались ли Вам какие-то запоминающиеся люди?
Соломон: Дэвид Херон, мой бывший начальник в «Джеймс Кэпел», был тем, кого я уважал и кем восхищался.
Вопрос: Что в нем было такого, что особенно выделялось?
Соломон: Я никогда не встречал таких, как он, до того. Он был чрезвычайно успешен и у меня была возможность наблюдать за ним вблизи. Меня поразил тот факт, что независимо от того, чем он занимался, в том, как он вел бизнес, всегда присутствовал спокойный профессионализм – он всегда был спокоен, ничего не делал под влиянием эмоций. Никогда не заключал сделку, скрестив пальцы в надежде, что она выгорит, а вместо этого просчитывал все возможности так, что в случае если что-то пойдет не так, то это был бы исход, который уже был предусмотрен. В том, как он действовал, было что-то очень похожее на пантеру, очень гладкое и уверенное.
Вопрос: Похожее на пантеру, не на газель?
Соломон: Да, я бы сказал, что это так.
Вопрос: В каком отношении? Я думаю, что и газели, и пантеры – уверенные, гладкие, элегантные животные, быстро движущиеся вперед, но в пантере, безусловно, есть что-то хищное. Вы это имеете в виду?
Соломон: Я полагаю, в этом есть такой элемент. Я не уверен, что хочу распространяться на эту тему и дальше. Это тот аспект рынка, который я считаю наименее привлекательным!
Вопрос: Хищные аспекты.
Соломон: Да.
Вопрос: Когда Вы работали в «Джеймс Кэпел», Вы стали свидетелем краха фондового рынка в 1987 году.
Соломон: На самом деле я ушел за месяц до этого.
Вопрос: Какова была Ваша реакция на крах?
Соломон: Он не застал меня совсем врасплох. В конце июля на лондонском рынке произошел очень резкий спад – думаю, он был связан с плохими цифрами торгов. Затем рынок отрикошетил и я решил продавать. Если ли ты пристально за этим следил, то там было много признаков, что астрономический рост рынка не будет продолжаться вечно. Сказав это, я должен добавить, что когда крах действительно наступил, это было шокирующе. Быть свидетелем этой плавящейся окружающейся обстановки было жутко! Это было просто воплощение мысли о том, что может случиться невероятное.
Вопрос: И что, из этой ситуации был свой выход?
Соломон: Да, конечно. Из этой ситуации были свои выходы, но я думаю, что с тех пор я запомнил, что всегда существует вероятность, что случится что-то в этом роде, а, следовательно, когда я растягиваю свои операции вместо того, чтобы заработать много денег в девяти случаях из десяти, а затем разориться на десятый раз, лучше зарабатывать немного меньше, но каждый раз, сохраняя при этом свое место в таблице.
Вопрос: Как говорят в операционных залах Чикаго, просто убедитесь, что у Вас достаточно ресурсов, чтобы пройти через этот турникет завтра. Ведь смысл в этом, не так ли?
Соломон: Да, поскольку как только ты вылетаешь из игры, ты вылетаешь навсегда.
Вопрос: В чем, на Ваш взгляд, Ваша сила как трейдера?
Соломон: Это комбинация всех навыков, которыми я обладаю. Это интуитивное чутье рынка и способность думать точно и математически, понимание психологии рынков и людей, которые за ними стоят. Признание того, что информация распределяется по рынкам неравномерно и знание того, что имея проанализированную информацию я, как правило, могу сделать правильный вывод.
Вопрос: В чем, на Ваш взгляд, Ваша самая большая слабость как трейдера?
Соломон: Это сильный вопрос. Моя самая большая слабость в том, что у меня бесчеловечно высокие стандарты.
Вопрос: Очень хорошо обладать такой слабостью!
Соломон: В некотором смысле.
Вопрос: Какие косвенные последствия Вы в этом находите?
Соломон: Я думаю, что это означает добиваться чрезмерных успехов в определенных областях, иногда ценой общего счастья.
Вопрос: Ну, знаете, Ваши инвесторы счастливы, что у Вас такая слабость, поскольку если бы ее у Вас не было, они имели бы доход только в 97, а не 297 процентов, как это получилось у Вас. Так что не думаю, что они жалуются на Ваши высокие стандарты, не так ли?
Соломон: Возможно. Но люди, которые на меня работают, или те, с кем я веду дела, жалуются!
Вопрос: Давайте поговорим немного об этом, Соломон. Какое влияние оказывает биржевая торговля на Ваши социальные отношения? Мы еще не обсуждали, женаты ли Вы.
Соломон: Только на «Газели».
Вопрос: Что?
Соломон: Только на «Газели».
Вопрос: А, на «Газели»! Когда Вы произносите это название, оно становится все больше и больше похоже на еврейское!
Соломон: Будем надеяться, что никто не обвинит меня в скотоложестве. Должен уточнить, мы говорим о виртуальной газели!
Я склонен работать так, как музыкант, который напряженно готовится к концерту, дает представление, а затем идет в отгулы. Я склонен к сильным приливам сосредоточенности, когда я выкладываюсь до конца. Я могу это вынести только на протяжении определенного промежутка времени и именно поэтому я управляю приуроченным к событиям фондом вместо того, чтобы заниматься чем-то, что требует более низкого уровня концентрации внимания или стойкой самоотверженности сутки напролет. Последствием этого является то, что мне часто приходится вставать в 2 или 3 часа ночи. Были периоды, когда я заключал сделки в Лондоне, Нью-Йорке и Австралии в течение одних суток. Это несколько трудно, заключать сделки в трех временных зонах. Но затем, в конце этой сделки, как только я привел ее к успешному завершению и мы заработали хорошую норму прибыли, я могу позволить себе роскошь сделать перерыв, когда у меня будет достаточно времени, чтобы заниматься тем, чем я хочу.
Я думаю, что многие успешные люди больше всего жалуются на то, что независимо от того, сколько денег они зарабатывают или от того, насколько они преуспевают, они в любом случае не могут себе позволить отдыхать больше четырех недель в году, и им приходится работать по многу часов в день. И единственный шанс сделать что-нибудь чудесное – поехать в Южную Америку или на сафари, или еще что-то, который получают эти люди, – это тогда, когда они меняют работу или отдыхают от работы несколько месяцев.
Вопрос: Расскажите о самом чудесном, чем Вы когда-либо занимались.
Соломон: Полагаю, самым замечательным временем было то, когда я шесть месяцев провел, путешествуя по свету, я ездил по всяким чудесным местам, в Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Лос Анжелес, Гонконг, Токио, Сидней и так далее. Я всегда следовал одной и той же схеме: я встречался с людьми, которых знал по рынку, ходил в операционные залы бирж этих городов. Я также навещал дальних родственников – удивительно, у меня есть родственники в огромном множестве мест – а еще встречался с людьми и навещал друзей. Этот опыт изменил меня. В результате я уехал из Лондона и решил жить в Нью-Йорке.
Вопрос: Как Вы изменились?
Соломон: Ну, если ты проводишь большую часть своей жизни в том месте, где родился, то это все, что ты знаешь. Когда ты путешествуешь, ты начинаешь ставить свою культуру в определенную проекцию.
Вопрос: Ранее Вы упомянули, что биржевая торговля дала Вам возможность пересекать интеллектуальные границы и категории, а теперь Вы говорите, что в результате Ваших путешествий, пересечения физических границ, Вы развили в себе более глубокое осознание того, кто Вы, и как действовать. Это верно?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента