Страница:
В 1960 г. появились первые и наиболее сильные признаки пробуждающегося национализма. Именно в 1960 г. была учреждена ОПЕК. И хотя на всем протяжении 1960-х местные нефтяные компании тщательно следили за событиями, все же, когда к началу 1970-х гг. настало время национализации, для некоторых это стало сюрпризом.
В 1968 г. национализировала свою нефтедобывающую промышленность Венесуэла, а ливийский лидер Муаммар Каддафи начал этот процесс в 1970 г. Тем не менее многие полагали, что национализация в Венесуэле была отдельным событием, а Каддафи являлся авантюристом, а значит, эти события не составляли тенденции. Поскольку те нефтедобывающие страны, которые национализировали свои нефтяные объекты, сделали это в частном порядке, их действия не расценивались как коллективные.
Затем, 24 февраля 1971 г., Алжир национализировал 51 % французских нефтяных концессий на своей территории. 1 июня 1972 г. Ирак национализировал концессию Iraq Petroleum Company, принадлежавшую British Petroleum, Royal Dutch Shell, Compagnie Francaise des Petroles, Mobil и Standard Oil of New Jercey. Сопротивления не было оказано, и ранние случаи национализации заложили основу национальных нефтяных компаний, таких как ARAMCO в Саудовской Аравии и Petrobras в Венесуэле, которые впоследствии стали игроками мирового класса.
До 80-х годов ХХ в. ключевые нефтяные игроки находились на Среднем Востоке и в Северном полушарии, однако в настоящее время все изменилось. Центр тяжести мировой нефтедобычи начал смещаться к Южному полушарию, к развивающимся государствам, к странам, конфликтующим и коррумпированным на самом высоком политическом уровне. В результате добыча нефти становится нестабильной, а цены растут. Впервые будущее можно описать не как «спокойствие с временно возникающим напряжением», а как «напряжение с временно возникающим спокойствием».
После Второй мировой войны США заключили с Саудовской Аравией своего рода молчаливое соглашение относительно цен на нефть. Мы все больше убеждались, что однажды Америка станет чистым импортером нефти, а Саудовская Аравия возьмет на себя обязательство осуществлять эффективные, недорогие и непрерывные ее поставки. США «согласились» покупать нефть у Саудовской Аравии и защищать как полезные ископаемые, так и жителей этой страны. Молчаливое соглашение имеет очевидные преимущества для обеих стран. Ведь никаких совместных заявлений не было сделано. И действительно, обе стороны были очень осторожны, даже скрытны по отношению друг к другу. Тем не менее между ними существовало некое имплицитное взаимопонимание, и его оказалось вполне достаточно, чтобы удовлетворить США.
В 1974 г. эмбарго на поставку арабской нефти и последующее увеличение цен на нее напугало американцев. Ведь они полагали, что у них есть «понимание» с арабами. Тем не менее иллюзии американцев быстро рассеялись.
К 1975 г. потребление нефти Америкой снизилось до 16 млн баррелей в день. Однако к 1979 г. оно медленно начало подниматься, а затем исламская революция в Иране стала причиной нового падения в начале 80-х гг.
В 2005 г. американский импорт нефти достиг 12,2 млн баррелей в день, а ключевыми поставщиками полезных ископаемых в эту страну считались Канада, Мексика, Саудовская Аравия, Венесуэла и Нигерия. США делали рискованные ставки на них, поскольку некоторые из этих стран были нестабильными. В ноябре 2009 г. импорт нефти США снизился до 9,6 млн баррелей в день.
Тот факт, что предложение не было принято, указывает, насколько невообразимым было будущее, в котором нефть может быть дорогой и трудно добываемой.
Глава 3
Огромные объемы экономической и политической власти получили не только Сан-Томе и Принсипи и Чад, но и Экваториальная Гвинея, Габон и несколько других небольших африканских государств.
В Сан-Томе и Принсипи, крохотном африканском государстве, расположенном на двух островах, находящихся приблизительно в 250 км от Западной Африки, дожди не идут лишь с мая по октябрь. На протяжении длительного времени местные жители занимались рыболовством, собирали фрукты в джунглях и производили какао на экспорт. Государство Сан-Томе и Принсипи должно было выглядеть как настоящий рай на острове, однако на самом деле его граждане страдали в оковах нищеты, которые они, казалось, были не в состоянии сбросить. Будучи одним из наименьших государств Африки Сан-Томе и Принсипи не обладало существенными природными ресурсами, и фактически половина его населения была моложе 14 лет. Одна из беднейших стран в мире, Сан-Томе и Принсипи была сонным царством, которое находилось за пределами мирового внимания. Чтобы выжить, страна получала субсидии от Кубы, Северной Кореи и Китая. Иностранная помощь составляла 35 млн долл. США в год. В 80-х гг. ХХ в. государство Сан-Томе и Принсипи согласилось принять политических заключенных басков из Франции в рамках сделки с испанским правительством. В обмен на это правительство Франции пообещало увеличить помощь Сан-Томе и Принсипи. Также у страны были иные, нестандартные пути увеличения капитала – предоставление международных номеров для оказания услуги «Секс по телефону» и продажа марок с изображением Мэрилин Монро. Большую часть прибыли государство получало благодаря продаже традиционных сельскохозяйственных культур, таких как какао и кофе.
В 2003 г. внутренний валовой продукт составлял 1300 долл. на душу населения, а годовой бюджет – лишь 74,11 млн долл. США. Сан-Томе и Принсипи являлось тем самым редким суверенным государством, где мир царил как внутри, так и за его пределами. Политологи любят говорить, что бедные государства обладают куда меньшей возможностью отрастить демократические корни, чем богатые, и неминуемо взращивают насилие. Однако жители Сан-Томе и Принсипи доказали, что ученые заблуждались.
Демократия постепенно развивалась в Сан-Томе и Принсипи, начиная с 1991 г., а вот насилие – нет. Оба переворота (в 1995 и 2003 гг.) были подавлены. Политическая жизнь превратилась в череду страшных, быстро развивающихся и непостоянных союзов. За последние 12 лет правительство менялось 14 раз, а это гораздо чаще, чем в большинстве других африканских стран.
Поскольку средства Сан-Томе и Принсипи были ничтожны, жители страны не боялись внешней агрессии, и, казалось, что их экономика никогда не будет успешной. Большинство людей жило в условиях ужасающей нищеты. Многие не имели ни водопровода, ни электричества. 19 июня 2004 г. в одной из коротких заметок в британской газете Daily Telegraph о Сан-Томе и Принсипи говорилось как о «вымирающем от болезней поселении рабов времен Португальской колониальной империи».
В 2005 г. на 199 тыс. человек приходилось лишь 7100 проводных телефонов, 12 тыс. мобильных телефонов и лишь у 23 тыс. жителей был Интернет. Протяженность дорог в стране составляла около 320 км, из которых всего 159 км были асфальтированными. Существовало лишь два аэропорта с замощенными взлетно-посадочными полосами. А единственная школа проводила пятичасовые занятия в три смены, при этом университета в стране не было.
Как и другие национальные правительства, лидеры Сан-Томе и Принсипи сочли необходимым увеличить армию, несмотря даже на то, что годовой военный бюджет составлял лишь 1 млн долл. США. Плохая новость состояла в том, что у армии не было ни автомобилей, ни самолетов, и она была недостаточно подготовлена к отражению вражеского нападения. Однако была и хорошая новость – у государства не было врагов. Когда США сообщили, что отправили военного атташе для укрепления армии Сан-Томе и Принсипи, граждане государства обрадовались, несмотря на бессмысленность миссии атташе и отсутствие подготовленных солдат в стране. Так же, как и большинству других крошечных государств, которые внезапно проснулись уже в современном мире в конце ХХ столетия, Сан-Томе и Принсипи требовалось чудо.
В 1997 г. в ходе геологической разведки неподалеку от побережья были обнаружены огромные залежи нефти (4—11 млрд баррелей). Перспективы были настолько хороши, что группа крупных нефтедобывающих компаний предложила Сан-Томе и Принсипи[6] 237 млн долл. США за возможность добывать нефть с шельфа. Внезапно у бедняков появилась надежда: нефть могла не только спасти их от нищеты, но даже сделать миллионерами.
Люди не могли в это поверить, но, тем не менее, произошло настоящее чудо. Чудесным было даже не то, что Сан-Томе и Принсипи не продержалось бы без порции хороших новостей и наличных, а то, что бедные страны обычно не находят таких подарков на своем пороге. И даже в том случае, если на пороге их ждал бы сюрприз, у граждан Сан-Томе и Принсипи не было ни технологий, ни знаний, которые требовались, чтобы превратить сырье в рентабельный продукт.
Жителям Сан-Томе и Принсипи было не так-то просто отнестись к этому открытию серьезно. Реальность оказалась такова, что требовалось некоторое время, прежде чем они смогли бы добыть первый баррель нефти на экспорт. Так и произошло в 2000–2001 гг., когда Сан-Томе и Принсипи и Нигерия второпях решили вопрос со спорными морскими границами и согласились вести совместную нефтеразведку в прибрежных водах. Уже тогда прогнозировали, что из зоны совместных разработок можно было бы получать 250 тыс. баррелей нефти в день на протяжении пяти лет. Тем не менее страна, которая хотела стать азартным игроком на нефтяной арене, должна была производить как минимум 1 млн баррелей нефти в день. Скептики полагали, что даже через какое-то время в этой стране не сможет возникнуть экономика «просачивающегося богатства». Вероятнее всего, деньги просто оседали бы в карманах политиков.
В 2001 г. к власти пришел президент Фрадике де Менезеш, бывший торговец какао. Ранее он торжественно заявлял, что в отличие от Нигерии, его страна не падет жертвой коррупции, которая является неотвратимой судьбой всех нефтяных государств. Международное сообщество с радостью восприняло намерение президента использовать нефтяные богатства на благо своей страны. Кроме того, эта страна более походила на европейское государство, чем на африканское. Одежда горожан, архитектура, местная кухня и язык (португальский) – все было европейским. При этом, видимо, не были приняты во внимание этнические конфликты, нестабильность и жестокость правительства. Такой расклад подходил для нефтяной промышленность, а многие должностные лица возлагали свои надежды на политическую стабильность и получение прибыли обычными людьми от добычи нефти.
В 2004 г. ChevronTexaco, ExxonMobil и норвежская фирма Equity Energy сделали совместное привлекательное предложение о покупке одного из девяти блоков разведанных запасов нефти за 123 млн долл. США. Гонка началась. Шведские фирмы решили разрабатывать телекоммуникационные проекты, бельгийские предприятия искали работу в строительстве, а компании из США, Китая, Норвегии и Канады отправляли на острова команды своих специалистов.
Почему возникло столько шума вокруг маленькой нефтедобывающей страны? Во-первых, государство Сан-Томе и Принсипи предлагало нефть с небольшим содержанием серы, которую можно было легко переработать в неэтилированный бензин. Во-вторых, Сан-Томе и Принсипи не входило в состав стран OПЕК и, следовательно, не имело обязательной квоты на добычу. Обильные запасы морских месторождений можно было грузить на танкеры так, что ни одна иностранная компания не ступила бы на землю Сан-Томе и Принсипи. И наконец, для стран, потреблявших нефть, Сан-Томе и Принсипи олицетворяло собой ту самую необходимую гарантию на случай, если где-либо еще в мире добыча нефти прекратится. Если бы на Саудовскую Аравию упала бомба или в Венесуэле началась забастовка, цены на нефть неизбежно повысились бы. В этом случае на счету была бы каждая капля нефти, и 15 % нефти, импортируемой Америкой из западной Африки, стали бы просто необходимы.
Поскольку Сан-Томе и Принсипи занимает стратегическую позицию в богатом нефтяными месторождениями Гвинейском заливе, США заявили, что они собираются создать там военно-морскую базу, чтобы контролировать и охранять нефтедобывающие платформы и передвижение нефтяных танкеров. Желая снять опасения островного государства относительно иностранного вмешательства в политику, президент Джордж Буш заверил де Менезеша, что войска не будут базироваться на самом острове Сан-Томе и Принсипи, а останутся на борту судов недалеко от берега. Де Менезеш одобрил предложение, поскольку база создала бы рабочие места для местных жителей (уровень безработицы в Сан-Томе и Принсипи достигал 55 %). Тот факт, что такая страна, как США, была заинтересована даже в крошечных островных государствах, указывал на то, насколько изменился мир нефтедобычи.
Теперь граждане Сан-Томе и Принсипи начали относиться к своей нефти серьезно, причем настолько серьезно, что хотели бы потратить доходы от добычи нефти прежде, чем эти доходы будут получены. Тем временем в воздухе носится ожидание бума. На острова зачастили лоббисты и нефтяники из США. Однако старожилы нефтяной индустрии знают, что добыча нефти начинается не сразу после открытия месторождения, и возникший ажиотаж был скорее вокруг открывающихся перспектив, а не самой нефти.
Президент де Менезеш, желая удостовериться в том, что его страна с умом использует недавно обретенные богатства, обратился к профессору Джеффри Саксу из Колумбийского университета, американскому эксперту по вопросам помощи в развитии. Сакс увидел возможность создания из Сан-Томе и Принсипи такой модели, в которой бедное государство могло бы успешно обладать нефтью, при этом не участвуя в ожесточенных конфликтах и не имея зависимости от своего сырья. В результате в декабре 2004 г. Сан-Томе и Принсипи приняло закон, который был самым лучшим из подобных. Согласно этому закону доходы от добычи нефти отдавались на хранение в Federal Reserve Bank of New York. В местный бюджет шла лишь небольшая часть от этих средств, а остаток надлежало сохранить на будущее. Контроль над нефтью осуществляла комиссия, состоящая из жителей Сан-Томе и Принсипи.
Сакс продолжил работать с чиновниками над вопросами прозрачности деятельности, разработки нефтяных законодательств, развития, борьбы с малярией. Однако, учитывая то, что нефтедобыча должна была начаться не сразу, надежды, связанные с нефтяным проектом, уменьшались.
«Подъем был относительно недолгим… Закон вступил в силу, но выстоял бы он под давлением настоящих нефтяных потоков? Что мы старались сделать, так это создать такую структуру, которая помогла бы не растратить впустую появившуюся нефть. Она должна была поспособствовать строительству школ, дорог и клиник… Мы никогда не бываем уверены, сможем ли добиться успеха, однако я полагал, что это дело стоит того… Удивительно, как среди 140 тыс. жителей нашлось столько политиков»[7], – говорит Сакс, качая головой. В 2009 г. бурение, наконец, завершилось, так что получение прибыли должно было начаться через несколько лет.
Чад получил независимость от Франции в 1960 г. В то время это полупустынное государство, не имеющее выхода к морю, зависело от единственной товарной культуры – хлопка. В 1985 г. World Bank причислил Чад к одной из пяти беднейших стран в мире.
В 1985 г. население Чада составляло 10 млн человек, а валовой национальный продукт насчитывал лишь 160 долл. США на душу населения. 80 % людей жили на 1 долл. в день, а 98,5 % граждан были лишены электричества, питьевой воды или доступа к водопроводу и канализации. Основным топливом для приготовления пищи служили навоз и дерево.
В 1985 г. произошел обвал мировых цен на хлопок, который являлся единственной товарной культурой Чада. Вторым по значимости источником дохода государства являлось разведение крупного рогатого скота, однако 1/3 национального поголовья, составлявшего 4,7 млн голов, погибла во время засухи 1984–1985 гг.
Дуала, ближайший к столице Чада портовый город, располагается на расстоянии 1700 км и находится в Камеруне. К середине 1980-х гг. немногочисленные мощеные дороги, связывающие столицу с внешним миром, исчезли из-за отсутствия ремонта. Из приблизительно 30,4 тыс. км существовавших грунтовых дорог и трактов, в сезон дождей проходимыми оставались лишь 1248 км. В Чаде отсутствовали железные дороги, а в 1980–1981 гг. во время боевых действий был разрушен международный аэропорт. В 1985 г. в стране было лишь две международные телефонные линии.
Идрис Деби вступил в должность президента Чада 2 декабря 1990 г., в возрасте 38 лет. Как мусульманин, он был женат несколько раз и имел 10 детей. Хотя Деби был всего лишь сыном пастуха, он поступил в Офицерское училище в Нджамене, столице Чада, затем был отправлен во Францию, а в 1976 г., получив летную лицензию профессионального пилота, вернулся в Чад. Деби был предан воинскому долгу и президенту Феликсу Маллуму до тех пор, пока в 1979 г. правительство не развалилось.
После этого Деби связал свою карьеру с военным диктатором Хиссеном Хабре. В 1982 г. Хабре стал президентом, и Деби был назначен личным военным советником Хабре. Затем в 1989 г. между Хабре и Деби возникли разногласия по вопросу увеличения гвардии президента. Когда Хабре обвинил Деби в подготовке государственного переворота, последний бежал сначала в Ливию, а затем в Судан. Там он организовал Патриотическое движение спасения, группу повстанцев, поддерживаемую Ливией и Суданом. В октябре 1989 г. отряды Деби атаковали силы Хабре в Чаде. В начале декабря 1990 г. войска Деби без сопротивления вошли в Нджамену. 28 февраля 1991 г. он был избран президентом Чада, набрав 64,67 % голосов.
В 1999 г. международное сообщество сделало попытку использовать доход от добычи нефти в Чаде для вывода населения этой страны из крайней нищеты. Инициировав совместные капиталовложения с правительством Чада и группой нефтедобывающих компаний во главе с Exxon-Mobil, Всемирный банк планировал проложить более 1000 км трубопровода, по которому было бы можно перекачивать 225 тыс. баррелей в день. Нефтепровод должен был пройти от Камеруна до Гвинейского залива и связать нефтяные месторождения на юге Чада с перевалочными пунктами на Атлантическом побережье Камеруна. Отсюда нефть можно было переправлять на западное побережье США. Банк смотрел на данную схему как на новый смелый план по ликвидации нищеты не только в Чаде, но и в других развивающихся странах с богатыми природными ресурсами. План по добыче нефти в стране начал реализовываться. Получив финансирование проекта, Чад вскоре стал привлекательным для международных инвестиций государством.
В обмен на свое участие Всемирный банк настоял на законном условии – соблюдении Закона об управлении доходами от нефтедобычи (Petroleum Revenue Management Law – PRML) – поддержки нефтепровода, связывающего Чад и Атлантическое побережье Камеруна. Приняв эти условия, правительство Чада обязалось не вносить изменения в положения закона, если такие поправки будут «существенно и неблагоприятно влиять» на стратегию PMRL по сокращению бедности. В случае нарушения договора со стороны Чада Всемирный банк мог приостановить новые капиталовложения, остановить выплату средств и потребовать погашения кредитов.
Согласно данному соглашению банк вложил 190 млн долл. США в запуск проекта. Ожидалось, что строительство нефтепровода будет завершен к июлю 2003 г. Трубопровод должен был не только принести чадскую нефть во внешний мир, но и доказать, что нефть может способствовать подъему экономики развивающихся стран.
Качать нефть в Чаде начали лишь в 2003 г. Хотя средняя производительность за год составляла скромные 250 тыс. баррелей в день, инвесторы, в частности, американские гиганты Chevron и ExxonMobil, а также малайзийская национальная нефтяная компания Petronas, были заинтересованы в новых месторождениях Чада и неисследованных районах пустыни. Сложно поверить, но в 2004 г. благодаря инвестициям и экспорту нефти по новому нефтепроводу, экономика Чада стала самой быстро развивающейся экономикой в мире.
В 1968 г. национализировала свою нефтедобывающую промышленность Венесуэла, а ливийский лидер Муаммар Каддафи начал этот процесс в 1970 г. Тем не менее многие полагали, что национализация в Венесуэле была отдельным событием, а Каддафи являлся авантюристом, а значит, эти события не составляли тенденции. Поскольку те нефтедобывающие страны, которые национализировали свои нефтяные объекты, сделали это в частном порядке, их действия не расценивались как коллективные.
Затем, 24 февраля 1971 г., Алжир национализировал 51 % французских нефтяных концессий на своей территории. 1 июня 1972 г. Ирак национализировал концессию Iraq Petroleum Company, принадлежавшую British Petroleum, Royal Dutch Shell, Compagnie Francaise des Petroles, Mobil и Standard Oil of New Jercey. Сопротивления не было оказано, и ранние случаи национализации заложили основу национальных нефтяных компаний, таких как ARAMCO в Саудовской Аравии и Petrobras в Венесуэле, которые впоследствии стали игроками мирового класса.
До 80-х годов ХХ в. ключевые нефтяные игроки находились на Среднем Востоке и в Северном полушарии, однако в настоящее время все изменилось. Центр тяжести мировой нефтедобычи начал смещаться к Южному полушарию, к развивающимся государствам, к странам, конфликтующим и коррумпированным на самом высоком политическом уровне. В результате добыча нефти становится нестабильной, а цены растут. Впервые будущее можно описать не как «спокойствие с временно возникающим напряжением», а как «напряжение с временно возникающим спокойствием».
После Второй мировой войны США заключили с Саудовской Аравией своего рода молчаливое соглашение относительно цен на нефть. Мы все больше убеждались, что однажды Америка станет чистым импортером нефти, а Саудовская Аравия возьмет на себя обязательство осуществлять эффективные, недорогие и непрерывные ее поставки. США «согласились» покупать нефть у Саудовской Аравии и защищать как полезные ископаемые, так и жителей этой страны. Молчаливое соглашение имеет очевидные преимущества для обеих стран. Ведь никаких совместных заявлений не было сделано. И действительно, обе стороны были очень осторожны, даже скрытны по отношению друг к другу. Тем не менее между ними существовало некое имплицитное взаимопонимание, и его оказалось вполне достаточно, чтобы удовлетворить США.
В 1974 г. эмбарго на поставку арабской нефти и последующее увеличение цен на нее напугало американцев. Ведь они полагали, что у них есть «понимание» с арабами. Тем не менее иллюзии американцев быстро рассеялись.
К 1975 г. потребление нефти Америкой снизилось до 16 млн баррелей в день. Однако к 1979 г. оно медленно начало подниматься, а затем исламская революция в Иране стала причиной нового падения в начале 80-х гг.
В 2005 г. американский импорт нефти достиг 12,2 млн баррелей в день, а ключевыми поставщиками полезных ископаемых в эту страну считались Канада, Мексика, Саудовская Аравия, Венесуэла и Нигерия. США делали рискованные ставки на них, поскольку некоторые из этих стран были нестабильными. В ноябре 2009 г. импорт нефти США снизился до 9,6 млн баррелей в день.
Лучшей иллюстрацией самонадеянного поведения Америки при решении вопросов о нефти является посещение иранским шахом похорон президента Дуайта Эйзенхауэра в 1969 г. После траурной церемонии шах нанес визит президенту Ричарду М. Никсону, который только что занял свое место. В ходе их встречи шах предложил Никсону обсудить создание стратегического нефтяного резерва и продать США 10-летнюю поставку иранской сырой нефти (1 млн баррелей) по цене 1 долл. за баррель.Если бы одному из американских лидеров, правящих в начале XXI в., сделали бы такое предложение, ни один из них ни минуты не сомневался и принял бы его. Тем не менее в 1969 г. Ричард Никсон обсуждал этот вопрос со своими советниками на протяжении полугода и, в конце концов, решил, что предложение шаха не имеет ценности.
Тот факт, что предложение не было принято, указывает, насколько невообразимым было будущее, в котором нефть может быть дорогой и трудно добываемой.
Глава 3
Африканский фактор. Сравнительный анализ
Со времен арабского нефтяного эмбарго 1973–1974 гг. США, хотя и не предполагали полностью уходить из стран Персидского залива, продолжали искать способ, как положить конец своей «наркотической» зависимости от арабской нефти. К 1990-м гг. поиски нефти становились все более сложным делом. Новым потребителям приходилось искать нефть за пределами традиционных каналов. Им оставалась нефть, добываемая в небольших, нестабильных, зачастую довольно опасных странах, и многие из этих стран находились в Африке. Кроме того, озабоченность экологическими проблемами ограничивала добычу нефти в перспективных геологических районах. Неожиданно стали учитывать каждую каплю нефти. Крохотные страны, о которых мало кто слышал, начали находить свои пути привлечения общественного внимания. Именно нефть стала причиной такой расстановки сил, в рамках которой появились те, кто ею обладал, и те, кто в ней нуждался. События 11 сентября 2001 г. лишь усилили царящие в мире страхи.Когда в мире вспоминали об Африке, то, по большей части, думали о гражданских войнах, голоде, эпидемии СПИД, высокой детской смертности, массовой нищете и коррупции должностных лиц. Однако открытие нефти дало надежду на то, что жизнь многих африканцев изменится к лучшему.
Огромные объемы экономической и политической власти получили не только Сан-Томе и Принсипи и Чад, но и Экваториальная Гвинея, Габон и несколько других небольших африканских государств.
В Сан-Томе и Принсипи, крохотном африканском государстве, расположенном на двух островах, находящихся приблизительно в 250 км от Западной Африки, дожди не идут лишь с мая по октябрь. На протяжении длительного времени местные жители занимались рыболовством, собирали фрукты в джунглях и производили какао на экспорт. Государство Сан-Томе и Принсипи должно было выглядеть как настоящий рай на острове, однако на самом деле его граждане страдали в оковах нищеты, которые они, казалось, были не в состоянии сбросить. Будучи одним из наименьших государств Африки Сан-Томе и Принсипи не обладало существенными природными ресурсами, и фактически половина его населения была моложе 14 лет. Одна из беднейших стран в мире, Сан-Томе и Принсипи была сонным царством, которое находилось за пределами мирового внимания. Чтобы выжить, страна получала субсидии от Кубы, Северной Кореи и Китая. Иностранная помощь составляла 35 млн долл. США в год. В 80-х гг. ХХ в. государство Сан-Томе и Принсипи согласилось принять политических заключенных басков из Франции в рамках сделки с испанским правительством. В обмен на это правительство Франции пообещало увеличить помощь Сан-Томе и Принсипи. Также у страны были иные, нестандартные пути увеличения капитала – предоставление международных номеров для оказания услуги «Секс по телефону» и продажа марок с изображением Мэрилин Монро. Большую часть прибыли государство получало благодаря продаже традиционных сельскохозяйственных культур, таких как какао и кофе.
В 2003 г. внутренний валовой продукт составлял 1300 долл. на душу населения, а годовой бюджет – лишь 74,11 млн долл. США. Сан-Томе и Принсипи являлось тем самым редким суверенным государством, где мир царил как внутри, так и за его пределами. Политологи любят говорить, что бедные государства обладают куда меньшей возможностью отрастить демократические корни, чем богатые, и неминуемо взращивают насилие. Однако жители Сан-Томе и Принсипи доказали, что ученые заблуждались.
Демократия постепенно развивалась в Сан-Томе и Принсипи, начиная с 1991 г., а вот насилие – нет. Оба переворота (в 1995 и 2003 гг.) были подавлены. Политическая жизнь превратилась в череду страшных, быстро развивающихся и непостоянных союзов. За последние 12 лет правительство менялось 14 раз, а это гораздо чаще, чем в большинстве других африканских стран.
Поскольку средства Сан-Томе и Принсипи были ничтожны, жители страны не боялись внешней агрессии, и, казалось, что их экономика никогда не будет успешной. Большинство людей жило в условиях ужасающей нищеты. Многие не имели ни водопровода, ни электричества. 19 июня 2004 г. в одной из коротких заметок в британской газете Daily Telegraph о Сан-Томе и Принсипи говорилось как о «вымирающем от болезней поселении рабов времен Португальской колониальной империи».
В 2005 г. на 199 тыс. человек приходилось лишь 7100 проводных телефонов, 12 тыс. мобильных телефонов и лишь у 23 тыс. жителей был Интернет. Протяженность дорог в стране составляла около 320 км, из которых всего 159 км были асфальтированными. Существовало лишь два аэропорта с замощенными взлетно-посадочными полосами. А единственная школа проводила пятичасовые занятия в три смены, при этом университета в стране не было.
Как и другие национальные правительства, лидеры Сан-Томе и Принсипи сочли необходимым увеличить армию, несмотря даже на то, что годовой военный бюджет составлял лишь 1 млн долл. США. Плохая новость состояла в том, что у армии не было ни автомобилей, ни самолетов, и она была недостаточно подготовлена к отражению вражеского нападения. Однако была и хорошая новость – у государства не было врагов. Когда США сообщили, что отправили военного атташе для укрепления армии Сан-Томе и Принсипи, граждане государства обрадовались, несмотря на бессмысленность миссии атташе и отсутствие подготовленных солдат в стране. Так же, как и большинству других крошечных государств, которые внезапно проснулись уже в современном мире в конце ХХ столетия, Сан-Томе и Принсипи требовалось чудо.
В 1997 г. в ходе геологической разведки неподалеку от побережья были обнаружены огромные залежи нефти (4—11 млрд баррелей). Перспективы были настолько хороши, что группа крупных нефтедобывающих компаний предложила Сан-Томе и Принсипи[6] 237 млн долл. США за возможность добывать нефть с шельфа. Внезапно у бедняков появилась надежда: нефть могла не только спасти их от нищеты, но даже сделать миллионерами.
Люди не могли в это поверить, но, тем не менее, произошло настоящее чудо. Чудесным было даже не то, что Сан-Томе и Принсипи не продержалось бы без порции хороших новостей и наличных, а то, что бедные страны обычно не находят таких подарков на своем пороге. И даже в том случае, если на пороге их ждал бы сюрприз, у граждан Сан-Томе и Принсипи не было ни технологий, ни знаний, которые требовались, чтобы превратить сырье в рентабельный продукт.
Жителям Сан-Томе и Принсипи было не так-то просто отнестись к этому открытию серьезно. Реальность оказалась такова, что требовалось некоторое время, прежде чем они смогли бы добыть первый баррель нефти на экспорт. Так и произошло в 2000–2001 гг., когда Сан-Томе и Принсипи и Нигерия второпях решили вопрос со спорными морскими границами и согласились вести совместную нефтеразведку в прибрежных водах. Уже тогда прогнозировали, что из зоны совместных разработок можно было бы получать 250 тыс. баррелей нефти в день на протяжении пяти лет. Тем не менее страна, которая хотела стать азартным игроком на нефтяной арене, должна была производить как минимум 1 млн баррелей нефти в день. Скептики полагали, что даже через какое-то время в этой стране не сможет возникнуть экономика «просачивающегося богатства». Вероятнее всего, деньги просто оседали бы в карманах политиков.
В 2001 г. к власти пришел президент Фрадике де Менезеш, бывший торговец какао. Ранее он торжественно заявлял, что в отличие от Нигерии, его страна не падет жертвой коррупции, которая является неотвратимой судьбой всех нефтяных государств. Международное сообщество с радостью восприняло намерение президента использовать нефтяные богатства на благо своей страны. Кроме того, эта страна более походила на европейское государство, чем на африканское. Одежда горожан, архитектура, местная кухня и язык (португальский) – все было европейским. При этом, видимо, не были приняты во внимание этнические конфликты, нестабильность и жестокость правительства. Такой расклад подходил для нефтяной промышленность, а многие должностные лица возлагали свои надежды на политическую стабильность и получение прибыли обычными людьми от добычи нефти.
В 2004 г. ChevronTexaco, ExxonMobil и норвежская фирма Equity Energy сделали совместное привлекательное предложение о покупке одного из девяти блоков разведанных запасов нефти за 123 млн долл. США. Гонка началась. Шведские фирмы решили разрабатывать телекоммуникационные проекты, бельгийские предприятия искали работу в строительстве, а компании из США, Китая, Норвегии и Канады отправляли на острова команды своих специалистов.
Почему возникло столько шума вокруг маленькой нефтедобывающей страны? Во-первых, государство Сан-Томе и Принсипи предлагало нефть с небольшим содержанием серы, которую можно было легко переработать в неэтилированный бензин. Во-вторых, Сан-Томе и Принсипи не входило в состав стран OПЕК и, следовательно, не имело обязательной квоты на добычу. Обильные запасы морских месторождений можно было грузить на танкеры так, что ни одна иностранная компания не ступила бы на землю Сан-Томе и Принсипи. И наконец, для стран, потреблявших нефть, Сан-Томе и Принсипи олицетворяло собой ту самую необходимую гарантию на случай, если где-либо еще в мире добыча нефти прекратится. Если бы на Саудовскую Аравию упала бомба или в Венесуэле началась забастовка, цены на нефть неизбежно повысились бы. В этом случае на счету была бы каждая капля нефти, и 15 % нефти, импортируемой Америкой из западной Африки, стали бы просто необходимы.
Поскольку Сан-Томе и Принсипи занимает стратегическую позицию в богатом нефтяными месторождениями Гвинейском заливе, США заявили, что они собираются создать там военно-морскую базу, чтобы контролировать и охранять нефтедобывающие платформы и передвижение нефтяных танкеров. Желая снять опасения островного государства относительно иностранного вмешательства в политику, президент Джордж Буш заверил де Менезеша, что войска не будут базироваться на самом острове Сан-Томе и Принсипи, а останутся на борту судов недалеко от берега. Де Менезеш одобрил предложение, поскольку база создала бы рабочие места для местных жителей (уровень безработицы в Сан-Томе и Принсипи достигал 55 %). Тот факт, что такая страна, как США, была заинтересована даже в крошечных островных государствах, указывал на то, насколько изменился мир нефтедобычи.
Как заметил сам президент Сан-Томе и Принсипи г-н Фрадике де Менезеш, после событий 11 сентября миру стали необходимы альтернативные источники нефти, находящиеся за пределами капризного Среднего Востока. Заинтересованным лицам он напомнил, что его страна занимает «стратегическое положение в самом важном мировом регионе по добыче нефти – в море, неподалеку от западного побережья Африки». Хотя многие люди могли бы поспорить с тем, что Средний Восток по-прежнему оставался самым важным источником нефти в мире, но никто не стал бы отрицать, что Западная Африка становилась все более и более значимой. Американцы уже импортировали 15 % нефти из Африки южнее Сахары, и предполагается, что за несколько лет эта цифра вырастет до 25 %.Хронология событий в Сан-Томе и Принсипи
Годы – События
1997 – Геологическая разведка указывает на вероятность нахождения нефти у берегов страны.
2000, август – В преддверии начала поиска месторождений нефти поспешно обозначается плохо защищенная морская граница с Нигерией. Два государства основывают Зону совместных разработок.
2001 – Президентом Сан-Томе и Принсипи избран де Менезеш.
2002 – Де Менезеш заявил о размещении американской военно-морской базы в Сан-Томе и Принсипи для защиты нефтяных интересов страны.
2003 – Нефть найдена.
2003, октябрь – Нефтяные компании ведут борьбу за участки нефтяных месторождений на шельфе, контролируемом Сан-Томе и Принсипи и Нигерией. За право на ведение разработок Сан-Томе и Принсипи предлагают сотни миллионов долларов.
2004, май – Экономист Джеффри Сакс встречается с правительственными чиновниками Сан-Томе и Принсипи по вопросу национального капитала.
2004, декабрь – Парламент принимает закон о нефтяных месторождениях, который должен предохранить доходы от коррупционных правонарушений.
2005, февраль – Сан-Томе и Принсипи и Нигерия подписывают с иностранными нефтедобывающими компаниями первое соглашение о разведке нефти на шельфе и о долевом распределении добычи.
2006 – Нефтедобывающая компания Chevron, ведущая разработки на участке № 1, заявила, что открытое ими месторождение не будет коммерчески выгодным.
2010 – Началась добыча нефти.
Теперь граждане Сан-Томе и Принсипи начали относиться к своей нефти серьезно, причем настолько серьезно, что хотели бы потратить доходы от добычи нефти прежде, чем эти доходы будут получены. Тем временем в воздухе носится ожидание бума. На острова зачастили лоббисты и нефтяники из США. Однако старожилы нефтяной индустрии знают, что добыча нефти начинается не сразу после открытия месторождения, и возникший ажиотаж был скорее вокруг открывающихся перспектив, а не самой нефти.
Президент де Менезеш, желая удостовериться в том, что его страна с умом использует недавно обретенные богатства, обратился к профессору Джеффри Саксу из Колумбийского университета, американскому эксперту по вопросам помощи в развитии. Сакс увидел возможность создания из Сан-Томе и Принсипи такой модели, в которой бедное государство могло бы успешно обладать нефтью, при этом не участвуя в ожесточенных конфликтах и не имея зависимости от своего сырья. В результате в декабре 2004 г. Сан-Томе и Принсипи приняло закон, который был самым лучшим из подобных. Согласно этому закону доходы от добычи нефти отдавались на хранение в Federal Reserve Bank of New York. В местный бюджет шла лишь небольшая часть от этих средств, а остаток надлежало сохранить на будущее. Контроль над нефтью осуществляла комиссия, состоящая из жителей Сан-Томе и Принсипи.
Сакс продолжил работать с чиновниками над вопросами прозрачности деятельности, разработки нефтяных законодательств, развития, борьбы с малярией. Однако, учитывая то, что нефтедобыча должна была начаться не сразу, надежды, связанные с нефтяным проектом, уменьшались.
«Подъем был относительно недолгим… Закон вступил в силу, но выстоял бы он под давлением настоящих нефтяных потоков? Что мы старались сделать, так это создать такую структуру, которая помогла бы не растратить впустую появившуюся нефть. Она должна была поспособствовать строительству школ, дорог и клиник… Мы никогда не бываем уверены, сможем ли добиться успеха, однако я полагал, что это дело стоит того… Удивительно, как среди 140 тыс. жителей нашлось столько политиков»[7], – говорит Сакс, качая головой. В 2009 г. бурение, наконец, завершилось, так что получение прибыли должно было начаться через несколько лет.
Крупные нефтяные компании сначала пришли в Африку в надежде, что континент обеспечит их новыми источниками нефти. Впрочем, время шло, а Африка, казалось, создавала столько же новых проблем, сколько предлагала решений проблем старых.К северу от Сан-Томе и Принсипи находится государство Чад, также являющееся бедной страной. В 60-х гг. прошлого столетия в Чаде были открыты месторождения низкосортной нефти, однако ее добыча началось не сразу, поскольку инвесторы боялись политической нестабильности и коррупции.
Компании обнаружили, что ведение бизнеса в Саудовской Аравии и Кувейте не вполне сравнимо с ведением бизнеса в африканских странах. Страны Ближнего и Среднего Востока, сколь нестабильными они бы ни казались, по меньшей мере, имели предсказуемые политические режимы, тогда как в Африке перевороты происходят по несколько раз в год. Можно сегодня заключить сделку с генералом-мятежником – и на следующий день обнаружить, что этого человека бесцеремонно убрали.
Некоторые из инвесторов, вложивших средства в начале экономического освоения Африки, остались, но кое-кто стал выводить капиталы из Африки и создавать возможности странам, где меньше страх неопределенности и меньше озабоченности потенциальными опасностями африканских беспорядков.
Чад получил независимость от Франции в 1960 г. В то время это полупустынное государство, не имеющее выхода к морю, зависело от единственной товарной культуры – хлопка. В 1985 г. World Bank причислил Чад к одной из пяти беднейших стран в мире.
В 1985 г. население Чада составляло 10 млн человек, а валовой национальный продукт насчитывал лишь 160 долл. США на душу населения. 80 % людей жили на 1 долл. в день, а 98,5 % граждан были лишены электричества, питьевой воды или доступа к водопроводу и канализации. Основным топливом для приготовления пищи служили навоз и дерево.
В 1985 г. произошел обвал мировых цен на хлопок, который являлся единственной товарной культурой Чада. Вторым по значимости источником дохода государства являлось разведение крупного рогатого скота, однако 1/3 национального поголовья, составлявшего 4,7 млн голов, погибла во время засухи 1984–1985 гг.
Дуала, ближайший к столице Чада портовый город, располагается на расстоянии 1700 км и находится в Камеруне. К середине 1980-х гг. немногочисленные мощеные дороги, связывающие столицу с внешним миром, исчезли из-за отсутствия ремонта. Из приблизительно 30,4 тыс. км существовавших грунтовых дорог и трактов, в сезон дождей проходимыми оставались лишь 1248 км. В Чаде отсутствовали железные дороги, а в 1980–1981 гг. во время боевых действий был разрушен международный аэропорт. В 1985 г. в стране было лишь две международные телефонные линии.
Идрис Деби вступил в должность президента Чада 2 декабря 1990 г., в возрасте 38 лет. Как мусульманин, он был женат несколько раз и имел 10 детей. Хотя Деби был всего лишь сыном пастуха, он поступил в Офицерское училище в Нджамене, столице Чада, затем был отправлен во Францию, а в 1976 г., получив летную лицензию профессионального пилота, вернулся в Чад. Деби был предан воинскому долгу и президенту Феликсу Маллуму до тех пор, пока в 1979 г. правительство не развалилось.
После этого Деби связал свою карьеру с военным диктатором Хиссеном Хабре. В 1982 г. Хабре стал президентом, и Деби был назначен личным военным советником Хабре. Затем в 1989 г. между Хабре и Деби возникли разногласия по вопросу увеличения гвардии президента. Когда Хабре обвинил Деби в подготовке государственного переворота, последний бежал сначала в Ливию, а затем в Судан. Там он организовал Патриотическое движение спасения, группу повстанцев, поддерживаемую Ливией и Суданом. В октябре 1989 г. отряды Деби атаковали силы Хабре в Чаде. В начале декабря 1990 г. войска Деби без сопротивления вошли в Нджамену. 28 февраля 1991 г. он был избран президентом Чада, набрав 64,67 % голосов.
В 1999 г. международное сообщество сделало попытку использовать доход от добычи нефти в Чаде для вывода населения этой страны из крайней нищеты. Инициировав совместные капиталовложения с правительством Чада и группой нефтедобывающих компаний во главе с Exxon-Mobil, Всемирный банк планировал проложить более 1000 км трубопровода, по которому было бы можно перекачивать 225 тыс. баррелей в день. Нефтепровод должен был пройти от Камеруна до Гвинейского залива и связать нефтяные месторождения на юге Чада с перевалочными пунктами на Атлантическом побережье Камеруна. Отсюда нефть можно было переправлять на западное побережье США. Банк смотрел на данную схему как на новый смелый план по ликвидации нищеты не только в Чаде, но и в других развивающихся странах с богатыми природными ресурсами. План по добыче нефти в стране начал реализовываться. Получив финансирование проекта, Чад вскоре стал привлекательным для международных инвестиций государством.
В обмен на свое участие Всемирный банк настоял на законном условии – соблюдении Закона об управлении доходами от нефтедобычи (Petroleum Revenue Management Law – PRML) – поддержки нефтепровода, связывающего Чад и Атлантическое побережье Камеруна. Приняв эти условия, правительство Чада обязалось не вносить изменения в положения закона, если такие поправки будут «существенно и неблагоприятно влиять» на стратегию PMRL по сокращению бедности. В случае нарушения договора со стороны Чада Всемирный банк мог приостановить новые капиталовложения, остановить выплату средств и потребовать погашения кредитов.
Согласно данному соглашению банк вложил 190 млн долл. США в запуск проекта. Ожидалось, что строительство нефтепровода будет завершен к июлю 2003 г. Трубопровод должен был не только принести чадскую нефть во внешний мир, но и доказать, что нефть может способствовать подъему экономики развивающихся стран.
Качать нефть в Чаде начали лишь в 2003 г. Хотя средняя производительность за год составляла скромные 250 тыс. баррелей в день, инвесторы, в частности, американские гиганты Chevron и ExxonMobil, а также малайзийская национальная нефтяная компания Petronas, были заинтересованы в новых месторождениях Чада и неисследованных районах пустыни. Сложно поверить, но в 2004 г. благодаря инвестициям и экспорту нефти по новому нефтепроводу, экономика Чада стала самой быстро развивающейся экономикой в мире.