Робертс Нора. Большой риф

   – Я в полном порядке. – Она прижала обе руки ко рту, пытаясь сдержать взрыв истерического смеха. – Мы оба чувствуем себя прекрасно. Правда, Мэтью?
   – Великолепно, – согласился он. – Мы просто немного повеселились.
   – Успокойся, детка. Давай освободим тебя от этого костюма. – Мариан нетерпеливо оглянулась на Мэта. – Что за веселье? Тейт вся дрожит.
   – Сейчас я объясню. Вот только встану. Дайте мне встать. – Тейт поднялась и, дрожа от смеха и заливаясь слезами, вывернула свою сумку, расстегнула «молнию» костюма.
   На палубу хлынул золотой дождь.
   – Будь я проклят! – прохрипел Бак.
   Тейт закинула голову и крикнула солнцу:
   – Мы нашли главный груз!
   Обняв отца, она закружила его, отпустила и метнулась к матери, по дороге чмокнув оцепеневшего Бака в лысину, а покружив маму, бросилась в объятия Мэта. Не успел он опомниться, как ее губы уже впились в его рот. Он знал, что должен оттолкнуть ее, однако беспомощность захлестнула его, и его руки сомкнулись на ее талии.
   В конце концов Тейт высвободилась сама. Ее глаза сияли, лицо, прежде мертвенно-бледное, раскраснелось.
   – Я чуть не потеряла сознание, когда увидела монеты. Я чувствовала себя точно так же, только когда ты в первый раз поцеловал меня.
   Мэтью провел рукой по ее волосам.
   – Мы неплохая команда.
   – Мы замечательная команда. – Тейт потащила его к Баку и Рэю, уже надевавшим гидрокостюмы. – Папа, как жаль, что ты это не видел. Мэтью махал насосом, как волшебной палочкой.
   Пересказывая взахлеб все детали открытия, Тейт помогала Баку и отцу надевать акваланги, и только Мэтью заметил странное молчание Мариан и озабоченность в ее глазах.
   – Я спущусь с вами сделать фотографии, – объявила Тейт, закрепляя полные баллоны. – Необходимо все задокументировать. Обещаю, что еще до конца операции мы украсим обложку «Национального географического журнала».
   – Нельзя никому ничего сообщать. Мы должны держать все в секрете. – Бак огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть армаду несущихся к ним катеров. – Эта находка – одна на миллион, и многим захочется урвать кусок.
   Тейт только ухмыльнулась и прыгнула в воду.
   – Поставь в холодильник бутылку шампанского! – крикнул Рэй жене. – Вечером у нас будет двойной праздник. Тейт заслужила незабываемую вечеринку. Готов, напарник?
   – Готов и полон энтузиазма, приятель.
   Мэтью запустил компрессор и с благодарностью взял протянутый Мариан стакан ледяного лимонада.
   – Потрясающий день, – заметила она.
   – Да. Нечасто выпадают такие.
   – Ровно двадцать лет назад я считала, что никогда не буду счастливее. – Мариан села в шезлонг, поправила широкополую шляпу. – Однако потом у меня было много счастливых дней. Тейт всегда была нашим с Рэем счастьем. Она умна, энергична, щедра.
   – И вы хотите, чтобы я держался от нее подальше, – заключил Мэтью.
   – Я не знаю. – Мариан вздохнула. – Я не слепая, Мэтью, и видела, как зарождаются ваши отношения. Это естественно, когда два привлекательных молодых человека живут и работают в непосредственной близости.
   Мэтью снял с шеи золотую цепь, погладил сверкающие изумруды. «Как глаза Тейт», – подумал он.
   – Ничего не случилось.
   – Я высоко ценю твое признание, но, видишь ли, если бы я не научила Тейт принимать собственные решения, то, как мать, потерпела бы поражение. Я не верю, что проиграла, но это не мешает мне тревожиться. Ее ждет прекрасное будущее, и я хочу, чтобы у нее было все и в нужный момент. Я только прошу тебя быть бережным с ней. Если она любит тебя…
   – Мы об этом не говорили, – поспешно сказал Мэтью.
   В других обстоятельствах растерянность, прозвучавшая в его голосе, развеселила бы Мариан.
   – Если она любит тебя, то ее ничто не остановит. Тейт считает себя практичной и здравомыслящей, и она действительно такая… пока не затронуты ее чувства. Так что будь с ней побережнее. – Мариан улыбнулась и встала. – А сейчас я приготовлю тебе ленч. – Положив ладонь на плечо Мэта, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Наслаждайся своим триумфом, милый.

6

   В считаные дни морское дно покрылось многочисленными лунками. «Санта-Маргарита» щедро делилась своими богатствами. С помощью пневмонасоса, угольного совка и голыми руками дружная команда добывала все новые находки. Деревянная изъеденная червями чаша, массивная золотая цепь, обломки курительных трубок и ложки, великолепный золотой крест, усыпанный жемчугом, – все это ведрами поднималось из песчаного хранилища, где пролежало сотни лет.
   Иногда мимо проплывал прогулочный катер, и если Тейт оказывалась на палубе, она болтала с экскурсантами. Невозможно было скрыть мутное пятно на поверхности – результат работы пневмонасоса. Слухи о подводных раскопках распространялись быстро. Удавалось лишь скрывать результаты. Пока. Каждый день увеличивал вероятность появления конкурентов, и Лэситеры с Бомонтами работали все быстрее и усерднее.
   – Официальная заявка ни черта не значит для пиратов, – в который раз говорил Бак, застегивая на толстом животе «молнию» гидрокостюма. – Надо быть бдительными и хитрыми, девочка. – Он подмигнул, отдавая Тейт свои очки. – Только тогда мы поднимем все ценности.
   – Обязательно поднимем. – Тейт протянула ему маску. – Мы уже нашли больше, чем я могла бы себе представить.
   – Не стесняйся мечтать, девочка. – Бак ухмыльнулся, поплевал в маску, протер ее. – Хорошо, когда рядом такая молодежь, как ты и Мэтью. Пожалуй, вы могли бы работать по двадцать часов в сутки. Ты хороший ныряльщик и хороший охотник.
   – Спасибо, Бак.
   – Я знаю немного женщин, которые могли бы сравниться с тобой.
   – Правда?
   – Чистая правда. Многие девушки любят нырять, но, когда доходит до тяжелой работы, они не выдерживают. Ты держишься молодцом.
   Тейт улыбнулась:
   – Я буду считать это комплиментом.
   – Хорошо. – Бак хлопнул по плечу Рэя. – Лучшая команда после моего отца и брата. Конечно, когда мы все поднимем, придется убить этого парня. Пожалуй, забью Рэя до смерти его собственными ластами.
   – Опоздал, Бак. Я уже решил придушить тебя диванной подушкой. Сокровища – мои. – Рэй угрожающе рассмеялся. – Мои. Слышишь? Все мои. – Закатив глаза, Рэй закусил загубник и нырнул.
   – Я за тобой, приятель. – Бак повернулся к Тейт и Мэту. – Может, прибью его угольным совком. – И с этим обещанием он плюхнулся в воду.
   – Они сошли с ума, – решила Тейт. – Никогда не видела, чтобы папа так веселился.
   – Обычно Бак так расслабляется после кварты виски.
   – И дело не только в сокровище.
   – Да, наверное, не только. – Не сводя глаз с воды, Мэт взял Тейт за руку. – Но оно помогает.
   Тейт положила голову на его плечо и тихо рассмеялась.
   – Не мешает. Они понравились друг другу и без сокровища. Как и мы. – Она подняла голову, пощипала губами его подбородок. – Мы нашли друг друга, Мэтью. Это судьба.
   Мэт обнял ее и поцеловал. Ее губы были теплыми и нежными. Неотразимыми. Ему казалось, что он медленно-медленно тонет, погружается в обольщение по имени Тейт. Она словно окружила его вкусами и ароматами, такими неповторимыми, что он узнал бы ее, даже если бы был глух и слеп. Ни одной другой женщине никогда не удавалось так абсолютно обезоружить его. Он хотел ее так отчаянно, что испытывал почти панический страх.
   Когда Тейт отстранилась, ее глаза были затуманены, губы изгибались в мечтательной улыбке. Господи! Она и понятия не имеет ни о его отчаянном желании, ни о его страхах.
   – Что случилось?
   – Ничего. – Он сделал над собой усилие и улыбнулся. – Просто обдумываю ситуацию.
   – Что именно?
   – Как только Бак разделается с Рэем, мне придется избавиться от тебя.
   – Да! И каким же образом?
   – Думаю, просто удушу тебя, а потом швырну за борт. Правда, Мариан придется оставить. Прикуем ее к плите. Мужчины должны питаться.
   – Ты очень практичен, но это сработает только в том случае, если раньше я не прикончу тебя.
   Грозно нахмурившись, Тейт ткнула его кулаком в ребра. Мэтью рассмеялся и, еле удержавшись на ногах, попытался схватить ее, но не успел: она исчезла за рубкой.
   Мэт бросился к левому борту и остановился как вкопанный, увидев Тейт с полным ведром. Уворачиваться было поздно, и через мгновение с него уже текли потоки холодной морской воды.
   Пока Мэт отплевывался, Тейт стояла подбоченившись, но, увидев выражение его лица, взвизгнула и бросилась бежать. В панике она совершила ошибку: уронила ведро.
   Привлеченная шумом, Мариан выбежала из рубки и столкнулась с дочерью.
   – Господи! Началась война?
   – Мама! – Нервно хихикая, Тейт нырнула за спину матери как раз в тот момент, когда появился Мэтью, успевший снова наполнить ведро.
   – Мариан, лучше отойдите.
   Тейт обхватила мать за талию, используя ее как щит.
   – Она никуда не уйдет.
   – Дети, пожалуйста, ведите себя прилично.
   – Это она начала, – заявил Мэтью, не в силах стереть с лица глупую ухмылку. Уже много лет он не чувствовал себя таким беззаботным. – Не прячься, трусиха. Выходи.
   – Ни за что! – Тейт самодовольно ухмыльнулась. – Ты проиграл, Лэситер. Ты же не обольешь мою маму.
   Мэтью прищурился, покосился на ведро, затем перевел взгляд на Тейт.
   – Простите, Мариан, – сказал он, окатил их обеих и бросился к борту за новыми боеприпасами.
   Сражение шло без правил, с засадами и контрударами, и вскоре Мэту пришлось отступить перед превосходящими силами противника и нырнуть в воду.
   – Мам, ты отличный стрелок, – выдавила Тейт, обессиленно повиснув на поручнях.
   – Ну, я выполнила свой долг. – Мариан поправила взлохмаченные волосы. Где-то во время сражения она потеряла шляпу, а ее накрахмаленная блузка и шорты промокли, однако выглядела она элегантно, как всегда, а в голосе звучало неизменное добродушие: – Сдаешься, янки?
   – Да, мадам! – крикнул Мэт из воды. – Я разбит наголову.
   – Тогда поднимайся на борт, дорогой.
   Мэт подплыл к трапу и опасливо покосился на Тейт.
   – Мир?
   – Мир, – согласилась она и, когда Мэтью схватился за ее протянутую руку, прищурилась. – Даже не думай об этом, Лэситер.
   Но он подумал, и мысль стянуть ее в воду показалась очень привлекательной, хотя… мщение может подождать. Мэтью подтянулся и выбрался на палубу.
   – Я и представить себе не могла, что ты окатишь маму.
   Мэт ухмыльнулся:
   – Иногда приходится страдать невиновным. А она бесподобна. Тебе повезло.
   – Да.
   Тейт устроилась рядом с ним на скамье у поручней, вытянула ноги.
   – Ты никогда не рассказывал о своей матери.
   – Я плохо ее помню. Она сбежала, когда я был совсем маленьким.
   – Сбежала?
   – Мы жили тогда во Флориде. Отец и Бак строили яхты, подрабатывали ремонтом, но денег не хватало. Родители часто ссорились. Как-то она отослала меня к соседям. Сказала, что у нее много дел, а я болтаюсь под ногами. Когда я вернулся, ее уже не было.
   – Какой ужас! Мне очень жаль.
   – Мы это пережили. – За долгие годы обида притупилась, но изредка еще напоминала о себе. – После смерти отца я нашел бумаги, касающиеся развода, и письмо адвоката, пришедшее года через два после ее побега. Она отказывалась от опеки и права посещения. Ей нужна была свобода, и она ее получила.
   – И ты ее больше не видел? – Тейт не могла понять, как мать, любая мать, могла так хладнокровно отвернуться от своего ребенка. – Никогда-никогда?
   – Ни разу. Она жила своей жизнью, мы – своей. Мы часто переезжали с места на место. Восточное побережье, Калифорния, острова. И иногда нам везло. А во время спасательных работ в заливе Мэн отец познакомился с Ван Дайком.
   – Кто это?
   – Сайлас Ван Дайк. Убийца моего отца.
   – Но… – Тейт побледнела. – Если ты знаешь, кто…
   – Я знаю, – тихо сказал Мэтью. – Они были партнерами около года. Ну, может, не партнерами, поскольку отец работал на него. Ван Дайк – один из тех воротил, кто может купить все, что пожелает. Ван Дайк искал амулет, путь которого проследил до корабля, затонувшего у Большого Барьерного рифа.
   – И нанял твоего отца?
   – Отец был лучшим, а Ван Дайк хотел только лучшего. Отец научил его всему и сам попался на крючок: легенда захватила его. «Проклятие Анжелики».
   – Что это значит? Бак о нем тоже говорил.
   – Это колье. – Мэтью подошел к ящику-холодильнику, выудил две банки пепси. – По преданию, оно принадлежало колдунье, которую сожгли в тысяча пятьсот каком-то году где-то во Франции. Золото, рубины, бриллианты. Бесценное колье. Но Ван Дайка интересовала его власть. Он даже заявлял, что между ним и той колдуньей существует какое-то родство. – Мэтью снова сел, протянул Тейт холодную банку. – Чушь, конечно, но часто убивают и за меньшее.
   – Какого рода власть?
   – Колдовство, – фыркнул Мэтью. – Если хозяин может контролировать колье, то оно приносит несметные богатства и власть. Если же колье подчиняет себе хозяина, тот теряет самое дорогое. Полная чушь, но Ван Дайк в нее верит. Он помешан на власти.
   – Потрясающе. Никогда раньше не слышала эту историю.
   – Документов почти не сохранилось. Только обрывки информации. Колье часто меняло хозяев, сея панику и несчастья.
   – Как «Алмаз надежды»?
   – Да. Если увлекаешься подобными сказочками. – Мэт окинул Тейт долгим взглядом. – Как ты.
   – Но ведь это очень интересно. И Ван Дайк нашел его?
   – Нет. Он вбил себе в голову, что отец знает, где оно, и был недалек от истины. – Мэтью отхлебнул пепси. – Отец нашел бумаги, где говорилось, что колье было продано то ли богатому испанскому купцу, то ли аристократу, и исследования привели его к «Изабелле», но об этом знал только Бак.
   – Твой отец не доверял Ван Дайку?
   – И должен был доверять еще меньше. – Воспоминания молнией пронзили Мэтью. – Я слышал, как они спорили накануне последнего погружения. Ван Дайк обвинял отца в том, что он прячет колье, а отец просто смеялся над ним. И это свело Сайласа с ума. На следующий день отец был мертв.
   – Ты никогда не рассказывал, как он умер.
   – Он утонул. Говорили, что виновато снаряжение, но это ложь. Я отвечал за снаряжение и проверял его утром. Все было в порядке. Ван Дайк повредил акваланг, и на глубине восьмидесяти футов отец наглотался азота.
   – Помрачение сознания. «Зов бездны», – прошептала Тейт.
   – Да. Ван Дайк заявил, что пытался поднять отца, а тот отталкивал его. Когда я спустился, отец был уже мертв.
   – Мэтью, это мог быть несчастный случай. Нелепая случайность.
   – Нет, не несчастный случай. И не проклятье, как думает Бак. Это было убийство. – Алюминиевая банка смялась в его напрягшихся пальцах. – Когда я поднял мертвого отца, Ван Дайк улыбался.
   – О, Мэтью! – Тейт снова прильнула к нему. – Как это ужасно!
   – Когда-нибудь я найду «Изабеллу» и колье. Ван Дайк явится за ним, а я буду ждать.
   Тейт задрожала.
   – Нет, даже не думай.
   – Я не очень часто об этом думаю. – Мэтью обнял Тейт за плечи. – Как я и говорил, прошлое – прошлому. Сегодня слишком хороший день для черных мыслей. Может, устроим выходной в конце недели? Покатаемся на водных лыжах или полетаем с парашютом за катером.
   – Полетаем. А ты уже пробовал?
   – Конечно. После подводного плавания самое лучшее – летать над водой.
   – Я согласна. Только если мы хотим уговорить остальных отдохнуть, то сейчас пора работать. Где твой молоток, Лэситер?
   Не успели они взяться за дело, как услышали крик. Тейт отряхнула руки, подошла к левому борту…
   – Мэтью! – Ее голос прозвучал совсем тоненько. – Иди сюда скорее. Мама! – Она откашлялась. – Мама! Скорее! Возьми камеру. Скорее!
   – Ради бога, успокойся, Тейт. Я жарю креветки. – Мариан неохотно вышла на палубу, правда, захватив видеокамеру. – У меня нет времени на съемки.
   – Думаю, это тебе захочется снять.
   Мариан подбежала к поручням. Бак и Рэй с сияющими лицами бултыхались в воде, поддерживая ведро, сверкающее золотыми дублонами.
   – Боже милостивый! – выдохнул Мэтью. – Оно полное?
   – До краев! – крикнул Рэй. – И еще два ждут внизу.
   – Мальчик, ты никогда не видел ничего подобного. Мы богаты, как короли, – подхватил Бак. – Так и будешь стоять, разинув рот? Мне что, швырять их в тебя по одному?
   Рэй расхохотался и толкнул своего напарника. Ведро качнулось, плеснув золотом.
   – Подождите. Я должна сфокусировать камеру. – Пальцы не слушались, и Мариан выругалась, рассмеялась. – О черт, никак не могу найти кнопку!
   – Я сама. – Тейт выхватила у матери видеокамеру. – Не шевелитесь, парни. Улыбочку.
   – Они потопят друг друга. – Мэтью поймал веревку. – Какое тяжелое! Помогите!
   Продолжая смеяться, Мариан перегнулась через поручни, чуть не свалилась в воду, но успела ухватить веревку и помогла Мэту вытянуть ведро. Засняв эту сцену, Тейт по локти погрузила руки в золото.
   – Господи, кто бы мог подумать? Я купаюсь в золоте.
   – Я же говорил: не стесняйся мечтать, девочка, – откликнулся Бак. – Мариан, надевайте лучшее платье, потому что сегодня мы будем танцевать.
   – Это моя жена, приятель.
   – Ты забыл, что я собираюсь убить тебя? А сейчас я отправляюсь за следующим ведром.
   Тейт вскочила и бросилась за своим гидрокостюмом.
   – Я сфотографирую их и помогу.
   – Я с тобой… Мариан. – Мэтью щелкнул пальцами перед расширенными глазами Мариан. – Мариан, кажется, креветки горят.
   – О… О господи! – Сжимая горсть дублонов, Мариан метнулась к камбузу.
   – Ты понимаешь, что это значит? – спросила Тейт.
   Мэтью подхватил ее и закружил по палубе.
   – Мы чертовски богаты.
   – Подумай, какое снаряжение мы сможем купить! Эхолокатор, магнетометры, большую яхту. – Поцеловав Мэта, Тейт вывернулась из его объятий. – Две большие яхты. И компьютер.
   – Автономный аппарат с робототехникой?
   – Хорошо, – кивнула Тейт. – Автономный аппарат для глубоководных исследований.
   – А как насчет модной одежды, автомобилей, драгоценностей?
   – Это не главное в жизни. Мама! Мы спускаемся помочь папе и Баку.
   – Может, наловите еще креветок. – Мариан показала им блюдо с обугленными комочками. – Это придется выбросить.
   – Мариан, я куплю вам целый траулер креветок и еще один – с пивом. – Поддавшись порыву, Мэтью обхватил ладонями лицо Мариан и поцеловал ее в губы. – Я люблю вас.
   – Лучше бы мне это сказал, – пробурчала под нос Тейт и прыгнула в воду.
   Плывя вдоль троса сквозь мутное песчаное облако, она нашла Рэя и Бака, копающихся в грунте, и успела запечатлеть момент, когда отец словно на дуэли ткнул старинным кинжалом в Бака, загородившегося серебряным блюдом.
   Подплывший Мэтью покачал головой и покрутил пальцем у виска.
   Тейт сделала несколько снимков, стараясь поймать в объектив и маленькую пирамиду из серебряных слитков, и причудливую скульптуру из сросшихся с кораллами золотых монет… Краеугольный камень музея Бомонтов! Пригласительный билет в «Национальное географическое общество»!
   «Да, мы все немного сошли с ума, но разве это не прекрасно?»
   Тейт взяла у отца старинный кинжал и осторожно поскребла его ножом. У нее захватило дух, когда кровавым светом вспыхнул огромный рубин. Она, как заправский пират, сунула кинжал за пояс.
   Бак просигналил, что они с Мэтью поднимаются, Рэй жестами показал, как открывает бутылку и пьет шампанское. Бак одобрительно кивнул, и, поддерживая полное ведро, Лэситеры отправились наверх.
   Тейт нацелила фотоаппарат на отца, гордо поставившего ногу, обутую в ласт, на кучку серебряных слитков… и тут заметила, что подводный мир словно замер.
   «Странное спокойствие, – рассеянно подумала она. – Все рыбы исчезли. Даже Везунчик убрался прочь…» Тишина вдруг стала тягостной, давящей.
   Тейт взглянула наверх сквозь неподвижную мутную воду, увидела тени Мэтью и Бака.
   А потом начался кошмар.
   Все случилось так быстро и безмолвно, что ее мозг просто отказался отреагировать. Только что две мужские фигуры спокойно плыли навстречу пробивающимся сквозь водную толщу солнечным лучам, и вдруг к ним пулей метнулась страшная тень.
   Кто-то закричал. Позже отец скажет, что кричала она, и ее крик предупредил его.
   Акула длиной примерно в полтора человеческих роста уже раскрыла зубастую пасть.
   Тейт бросилась наверх. Она снова закричала, но уже знала, что слишком поздно.
   Мужчины бросились врассыпную. Золото обрушилось на дно ослепительным дождем. Задыхаясь от ужаса, Тейт уставилась на акулу, схватившую Бака и трясшую его, как собака – крысу. С Бака слетела маска, изо рта выскочил загубник. В воде заклубилась кровь.
   Мэтью бросился на акулу, целясь ножом в мозг, но промахнулся, и обезумевшее от крови чудовище не выпустило из зубов добычу.
   Бак мертв. Мэтью был уверен, что Бак мертв, и продолжал наносить удары с одной целью – отомстить. Наконец черные, похожие на стеклянные глаза закатились, челюсти разжались, тело Бака тихо закружилось, погружаясь на дно, а акула, еще живая и полная сил, бросилась на назойливого врага. Мэтью приготовился убить или умереть, когда кровавый водоворот молнией пронзила Тейт с подводным ножом в одной руке и старинным кинжалом в другой.
   Мэту казалось, что большего страха невозможно испытывать, но в это мгновение паника вспыхнула с новой силой и парализовала его. Очнувшись, он бросился в кровавую пелену, по рукоять вонзил нож в спину раненой акулы… и понял, что умеет молиться.
   Он проводил мрачным взглядом кувыркающуюся в воде тушу и увидел, что не только его нож достиг цели. Тейт вспорола чудовищу брюхо.
   Рэй подплыл к ним, поддерживая одной рукой обмякшее тело Бака, другой – сжимая нож. Зная, что кровь привлечет новых хищников, Мэтью потянул Тейт к поверхности.
   – Залезай на яхту.
   Однако она вряд ли могла выполнить его приказ. Ее лицо было белым как мел, глаза потускнели. Только после второй пощечины ее взгляд снова стал осмысленным.
   – Быстро на яхту! Подними якорь. Живее! – крикнул Мэтью и нырнул.
   Тейт кивнула, всхлипнула и стала неуклюже взбираться по скользкому трапу. Она забыла снять ласты, не смогла глотнуть достаточно воздуха, чтобы перекричать льющийся из радиоприемника голос Мадонны. Только удар баллонов о палубу привлек внимание Мариан. Через секунду она уже сидела на корточках перед дочерью.
   – Мама… Акула… – Тейт перекатилась на четвереньки, и ее вырвало. – Господи, Бак! О господи!
   – А ты… – Голос Мариан сорвался. – Малышка, боже мой, как ты?
   – Баку нужна помощь. Скорее…
   – Где Рэй?
   – Он невредим. Скорее. Свяжись по радио с островом.
   Мариан скрылась в рубке. Тейт с трудом встала, расстегнула тяжелый пояс, отводя взгляд от своих окровавленных рук. Затем, закусив губу, чтобы не упасть в обморок, бросилась к борту.
   – Он жив, – сказал Рэй, хватаясь за поручни трапа. – Помоги поднять его на палубу. – Его полные ужаса и боли глаза встретились с глазами дочери. – Держись, малышка.
   Когда бесчувственное тело втащили на яхту, Тейт увидела, почему отец предупредил ее. Акула отхватила правую ногу Бака ниже колена.
   Сглотнув подступившую к горлу желчь, Тейт сжала зубы, и тошнота отступила. За спиной послышался сдавленный вздох Мариан, но, когда Тейт оглянулась, мама уже взяла себя в руки.
   – Нам нужны одеяла, Тейт. И полотенца. Принеси их скорее. И аптечку. Рэй, я связалась с островом. Нас ждут во Фригат-Бэй. Становись за штурвал.
   Мариан сорвала с себя блузку, оставшись в белом кружевном бюстгальтере, и прижала хлопчатобумажное полотно к окровавленной культе Бака.
   – Молодец, девочка, – прошептала она вернувшейся с охапкой полотенец Тейт. – Мэтью, обложи рану полотенцами и прижми посильнее. Мэтью! – Ее голос, абсолютно спокойный и повелительный, заставил Мэта вскинуть голову. – Пойми, мы должны остановить кровотечение, иначе он умрет.
   – Он не умер, – тупо сказал Мэтью, и Мариан самой пришлось прижать его ладони к уже пропитавшимся кровью полотенцам.
   – Да, он не умер. И мы не позволим ему умереть. – Мариан чуть не расплакалась, увидев ласт на левой ноге Бака, но ее быстрые и ловкие руки не дрожали, когда она стягивала жгутом жуткий обрубок его правой ноги. – Надо держать его в тепле. Через несколько минут он будет в больнице. Всего через несколько минут.
   Накрыв Бака одеялом, Тейт опустилась на колени на залитую кровью палубу, взяла Бака за руку, протянула вторую руку Мэту.
   Так она и поддерживала их обоих, пока яхта неслась к берегу.

7

   Мэтью сидел на полу больничного коридора, пытаясь хоть ненадолго избавиться от страшных воспоминаний. Он снова и снова оказывался в кровавом водовороте, видел круглые глаза акулы и ряды смертоносных зубов, впившихся в Бака, фонтаны воздушных пузырьков – спутники безмолвных подводных криков, мелькающее лезвие своего ножа.
   Кошмар, занявший всего несколько минут, растягивался в мучительные часы. Каждое движение с жуткой четкостью замедленной съемки проплывало перед мысленным взором.
   Мэтью медленно сжал кулак, вспомнив, как пальцы Бака стискивали его руку. Только поэтому он знал, что Бак еще жив…
   «Проклятие Анжелики», думал Мэт, сломленный горем и угрызениями совести. Может, Бак был прав. Дьявольское колье затаилось на дне в ожидании очередной жертвы.
   Мэт разжал кулак, с силой потер лицо. Море и колдовское колье уже отняли двух людей, которых он любил, но больше никого не отнимут.
   «Наверное, я сошел с ума, – подумал он. – Человек убил отца, акула покалечила Бака, а я придумываю жалкие оправдания собственного бессилия. Я не смог уберечь их и обвиняю в этом побрякушку, которую никогда не видел».