Робертс Нора. Братья по крови

   По краям пруда плотной стеной стоял рогоз, а на скользком берегу росли кусты диких оранжевых лилий, которые так любила мать. Похожие на веер листья папоротника карабкались вверх по каменистому склону, а среди них проглядывали кустики ежевики; сок ее спелых ягод был похож на кровь, и пальцы от него окрашивались в алый цвет.
   В прошлый раз Кэл видел черную змею, бесшумно скользившую вверх по склону, так что папоротник почти не шевелился.
   Фокс испустил радостный крик и снял рюкзак. В мгновение ока он скинул кроссовки, рубашку, джинсы и со всего размаху бросился в воду, не думая о змеях, призраках или чем-то еще, что могло скрываться на дне.
   – Давайте сюда, трусы! – Фокс ловко нырнул, вновь появился на поверхности и теперь плыл через пруд, словно тюлень.
   Кэл сел, расшнуровал стильные кеды, снял, затем аккуратно сложил внутрь носки. Потом перевел взгляд с резвящегося Фокса на Гейджа, который просто стоял и смотрел на воду.
   – Идешь?
   – Нет.
   Кэл снял рубашку и тоже сложил – по привычке.
   – Мы же договаривались. Купаться должны все.
   – Да, да. – Гейдж не шевелился, хотя Кэл уже успел раздеться до трусов.
   – Мы все должны – показать, что мы ничего не боимся.
   Пожав плечами, Гейдж сбросил кроссовки.
   – Давай, гомик, чего ты ждешь? Хочешь посмотреть, как я раздеваюсь?
   – Гадость какая. – Кэл сунул очки в левый кед, набрал в легкие воздух и, радуясь тому, что перед глазами все расплылось, прыгнул в пруд.
   Холодная вода обожгла его.
   Фокс тут же брызнул ему в лицо, полностью ослепив, и, не дожидаясь ответа, поплыл к зарослям рогоза. Едва Кэл протер близорукие глаза, как в воду сиганул Гейдж, снова ослепив его.
   – Потише, парни!
   От плывшего по-собачьи Гейджа расходились мелкие волны, и Кэл без труда обогнал его. Он плавал лучше приятелей. У Фокса была скорость, но он быстро уставал. А Гейдж… словно сражался с водой.
   Кэл боялся – какая-то часть его души этого даже желала, что когда-нибудь придется применить приемы спасения на воде, которым обучил его отец, чтобы не дать утонуть Гейджу.
   Он представлял, как Гейдж и Фокс с благодарностью и восхищением смотрят на него, и тут чья-то рука схватила его за ногу и потянула на дно.
   Кэл точно знал, что это рука Фокса, но, оказавшись под водой, почувствовал, как душа ушла в пятки. В приступе паники он беспомощно барахтался, забыв обо всем, чему его учили. Вырвавшись из пальцев, стискивавших его лодыжку, Кэл приготовился вынырнуть на поверхность и в эту секунду заметил какое-то движение слева.
   Оно, вернее, она – будто скользила к нему сквозь толщу воды. Волосы струились во все стороны от белого лица, глаза были черными и бездонными. Она протянула руку, и Кэл открыл рот, собираясь закричать. Захлебнулся и с трудом вынырнул на поверхность.
   В ушах стоял ее смех, отдававшийся каким-то дребезжащим эхом, похожий на звук старенького транзистора, который иногда слушал отец. Страх подступал к горлу, и Кэл с трудом доплыл до мелководья.
   – Я ее видел. Я ее видел. В воде… я ее видел, – бормотал он, пытаясь выбраться на берег.
   Перед его глазами стояла картина – она плывет к нему, стремительная, как акула, с такими же острыми, похожими на ножи зубами.
   – Вылезайте! Вылезайте из воды! – Задыхаясь, Кэл на четвереньках прополз по скользкой траве, оглянулся и увидел друзей, бредущих по воде. – Она здесь. – Он едва сдержал всхлип и нагнулся, чтобы достать очки из кеда. – Я ее видел. Выходите. Быстрее!
   – Ой, привидение! Помогите, помогите! – Фокс ушел под воду, сделав вид, что захлебывается.
   Кэл вскочил; пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Голос звенел от ужаса и ярости:
   – Выходите, черт бы вас побрал!
   Улыбка сползла с лица Гейджа. Он пристально посмотрел на Кэла и схватил за руку Фокса, который со смехом вынырнул на поверхность.
   – Вылазим.
   – Да ну. Придуривается из-за того, что я его утопил.
   – Он не шутит.
   Фокс поежился – то ли на него подействовал серьезный тон Гейджа, то ли выражение лица Кэла, на которого он наконец посмотрел. Он поспешно поплыл к берегу и несколько раз со страхом оглянулся.
   Гейдж последовал за ним, отчаянно загребая по-собачьи – этот стиль всегда вызывал у Кэла опасения.
   Когда друзья выбрались на берег, Кэл без сил опустился на землю. Подтянул колени к груди и уткнулся в них лицом. Его била дрожь.
   – Эй. – Фокс переминался с ноги на ногу; с него капала вода. – Я просто потянул тебя за ногу, а ты уже с ума сходишь. Мы же баловались.
   – Я ее видел.
   Фокс присел на корточки и откинул с лица мокрые волосы.
   – Парень, ты же ничего не видишь без этих двух стекляшек.
   – Заткнись, О’Делл. – Гейдж присел рядом с ними. – Что ты видел, Кэл?
   – Ее. У нее волосы плавали вокруг головы, а глаза… глаза были черными, как у акулы в «Челюстях». На ней было длинное платье с длинными рукавами, и все такое, и она протягивала руки, как будто хотела меня схватить…
   – Костлявыми пальцами, – вставил Фокс, но презрительное замечание не попало в цель.
   – И вовсе не костлявыми. – Кэл поднял голову; глаза за толстыми линзами очков сверкали яростью и страхом. – Я тоже так думал, но только они выглядели… вся она выглядела… как живая. Не привидение и не скелет. Я ее видел, честное слово. Я не придумываю.
   – Черт. – Фокс еще на шаг отодвинулся от пруда, затем вполголоса выругался, оцарапав руку о колючие кусты. – Черт, поранился. – Он вырвал пучок травы и принялся стирать кровь.
   – Даже не думай. – Кэл заметил, как Гейдж смотрит на воду – он узнал этот любопытный блеск в его глазах. – Никто туда не пойдет. Все равно ты плохо плаваешь.
   – А почему ее видел только ты?
   – Не знаю, но мне все равно. Просто нужно валить отсюда.
   Кэл вскочил, схватил джинсы и принялся натягивать их, но в этот момент увидел спину Гейджа.
   – Черт. У тебя на спине живого места нет.
   – Старик обработал вчера вечером. Ерунда.
   – Ну да. – Фокс обошел его вокруг, внимательно разглядывая. – Должно быть, больно.
   – От воды легче.
   – У меня есть аптечка… – начал Кэл, но Гейдж оборвал его:
   – Я же сказал – ерунда. – Он схватил рубашку и поспешно надел. – Если у вас двоих нет яиц, чтобы вернуться и посмотреть, что там такое, тогда идем.
   – У меня нет, – упавшим голосом произнес Кэл, и Гейдж рассмеялся.
   – Тогда надевай трусы, чтобы я не гадал, что там болтается у тебя между ног.
   Фокс открыл пакет «Литл Деббис» и банку кока-колы из той упаковки, которую он купил на рынке. Происшествие на пруду и шрамы на спине Гейджа были слишком важными вещами, чтобы их обсуждать. Не дожидаясь, пока высохнут волосы, мальчики снова тронулись в путь, на ходу жуя печенье и передавая друг другу банку теплого напитка.
   Когда под музыку Бон Джови они преодолели половину пути, Кэл принялся размышлять о том, что видел. Почему он один? Почему лицо девушки было так отчетливо видно в мутной воде, хотя его очки лежали в кеде? Неужели он ее и вправду видел? С каждым шагом, отдалявшим его от пруда, Кэлу все легче было убедить себя, что все это ему привиделось.
   Хотя он никогда, ни за что не признался бы, что просто запаниковал от страха.
   Теплый воздух высушил кожу, и на ней проступили капельки пота. Должно быть, подумал Кэл, рубашка Гейджа прилипла к исполосованной спине. Красные вздувшиеся рубцы, наверное, болели. Он и раньше видел Гейджа после порки, которую ему устраивал старик Тернер, но такого еще не было. Жаль, что Гейдж не позволил смазать спину мазью.
   А что, если в раны попадут микробы? Вдруг у Гейджа начнется заражение крови и он потеряет сознание, когда они будут далеко, у Языческого камня?
   Придется отправить Фокса за помощью. Да, он так и поступит – отправит Фокса за помощью, а сам останется с Гейджем и будет лечить его раны и чем-нибудь поить, чтобы не допустить… как это называется… обезвоживания.
   Разумеется, им всыплют по первое число, когда за ними придет отец, но Гейджу станет лучше.
   Может, отца Гейджа даже посадят в тюрьму. И что тогда? Гейджу придется переезжать в приют?
   Думать об этом было почти так же страшно, как о девушке в пруду.
   Они остановились передохнуть, затем уселись в тени и выкурили одну из украденных Гейджем сигарет. От табака у Кэла почти всегда кружилась голова, но было так приятно сидеть здесь, среди деревьев, слушая журчание ручья за спиной и крики сумасшедших птиц, переговаривавшихся друг с другом.
   – Можно устроить лагерь прямо здесь. – Кэл обращался в основном к самому себе.
   – Ни за что. – Фокс хлопнул его по плечу. – Мы идем к Языческому камню. Планы не меняются. Будем там через час. Правда, Гейдж?
   Гейдж задумчиво смотрел на деревья.
   – Да. Не надо было брать с собой столько всякой ерунды – давно бы уже пришли.
   – Я что-то не заметил, чтобы ты отказывался от печенья, – напомнил ему Фокс.
   – Кто же откажется от «Литл Деббис». Ладно… – Он потушил сигарету, затем прижал камнем окурок. – Отряд, по коням.
   Здесь не ступала нога человека. Кэл знал, что это не так – в сезон в здешних местах охотились на оленей.
   Но ощущение такое, что людей тут никогда не было. Предыдущие два раза, когда они ходили к Языческому камню, Кэла охватывало точно такое же чувство. Но раньше они выходили из дома утром, а не после обеда. И к двум часам возвращались.
   Теперь, если верить его «Таймексу»^[6], уже почти четыре. Несмотря на съеденное печенье, желудок настоятельно требовал еды. Кэлу хотелось вновь сделать привал и расправиться с тем, что мать напихала в эту дурацкую корзину.
   Но Гейдж не останавливался, торопясь добраться до Языческого камня.
   Земля на поляне выглядела обожженной, как будто посреди леса вспыхнул огонь и дотла сжег деревья. Это был почти идеальный круг в обрамлении дубов, вязов и кустарника. В центре лежал камень, на два фута возвышавшийся над обожженной землей; верхняя часть его была плоской и напоминала маленький столик.
   Ходили слухи, что это алтарь.
   Кое-кто утверждал, будто Языческий камень – это всего лишь обломок скалы, вышедший на поверхность, а цвет почвы объясняли минералами, подземной рекой или, возможно, пещерами.
   Другие с большей готовностью рассуждали на эту тему, указывая, что именно здесь находился поселок Хоукинс Холлоу и однажды ночью на этой поляне тринадцать человек погибли ужасной смертью, сгорев заживо.
   Одни связывали происшествие с колдовством, другие с поклонением дьяволу.
   Существовала еще одна гипотеза: здесь негостеприимные индейцы убили людей, а потом сожгли их тела.
   Как бы то ни было, светло-серый камень торчал из черной земли, словно памятник.
   – Пришли! – Фокс бросил рюкзак и сумку на землю, подбежал к камню и, приплясывая, сделал круг по поляне. – Правда, круто? Круто? Никто не знает, где мы. И всю ночь мы можем делать все, что угодно.
   – Все, что угодно, в чаще леса, – прибавил Кэл. Без телевизора и холодильника.
   Фокс вскинул голову и издал крик, эхом разнесшийся среди деревьев.
   – Понятно? Никто не услышит. На нас могут напасть мутанты, ниндзя или космические пришельцы, и никто не услышит.
   Кэл почувствовал, что от этой мысли спокойнее ему не стало.
   – Нужно собрать дрова для костра.
   – Бойскаут прав, – решил Гейдж. – Вы, парни, идите за дровами, а я поставлю пиво и колу в ручей, пусть банки охладятся.
   Привыкший к порядку, Кэл первым делом разметил площадку для лагеря. Припасы с одной стороны, одежда с другой, инструменты отдельно. Положив в карман скаутский нож и компас, он отправился за хворостом и тонкими ветками. Колючий кустарник царапал кожу. Нагруженный охапкой дров, Кэл не заметил, как несколько капель крови упали на землю у края круга.
   Не видел он и того, как кровь пузырилась, дымилась, а затем впиталась в израненную землю.
   Фокс поставил радиоприемник на камень, и мальчики принялись разбивать лагерь под песни Мадонны, групп «U2» и «Босс». По совету Кэла они сложили костер, но не стали разжигать его, пока светит солнце.
   Вспотевшие и грязные, они уселись вокруг импровизированного стола и жадно набросились на содержимое корзинки для пикника. По мере того как привычная еда наполняла желудок и успокаивала нервы, Кэл пришел к выводу, что не зря он притащил сюда эту корзину.
   Насытившись, мальчики растянулись на земле и стали смотреть в небо.
   – Ты правда думаешь, что все те люди умерли прямо тут?
   – Так написано в книгах из библиотеки. Как это… вспыхнул «огонь неизвестного происхождения» и сжег их.
   – Непонятно, зачем они сюда пришли.
   – А мы зачем?
   Гейдж лишь усмехнулся в ответ.
   – Моя мама рассказывала, что первыми белыми людьми, которые тут поселились, были пуритане. – Фокс выдул огромный пузырь из жвачки, которую он купил на рынке. Строгие пуритане, или что-то вроде этого. Они хотели религиозной свободы, но считали свободными только тех, кто согласен с ними. Мама говорит, многие люди похожи на них. Я этого не понимаю.
   Гейдж подумал, что он понимает – по крайней мере, отчасти.
   – В мире много злых людей, а еще больше тех, кто считает себя лучше других. – Именно так окружающие всегда относились к нему.
   – Может, они были колдунами и жители Холлоу сожгли их на костре? – Фокс перевернулся на живот. – Мама говорит, что колдовство тоже что-то вроде религии.
   – Твоя мама чокнутая.
   Фокс улыбнулся – потому что Гейдж произнес это шутливым тоном.
   – Мы все чокнутые.
   – За это нужно выпить. – Гейдж встал. – Возьмем одну банку, а остальные пусть охлаждаются.
   Он пошел к ручью, а Кэл с Фоксом переглянулись.
   – Ты когда-нибудь пил пиво? – спросил Кэл.
   – Нет. А ты?
   – Шутишь? Мне даже колу разрешают по особым случаям. А вдруг я опьянею и отключусь?
   – Мой папа иногда пьет пиво. И все нормально. Думаю, ничего не случится.
   Они умолкли – вернулся Гейдж с мокрой банкой в руке.
   – Вот. Нужно отпраздновать, что в полночь мы перестанем быть детьми.
   – Может, не стоит пить до полуночи? – предположил Кэл.
   – Потом возьмем еще одну. Это вроде… ритуала, что ли.
   Звук открывающейся банки громко прозвучал в тишине леса; хлопок подействовал на Кэла, как выстрел. Он сразу же почувствовал запах пива – кислятина. Интересно, какой у него вкус?
   Гейдж высоко поднял руку с банкой, словно сжимал пальцами рукоятку меча. Затем опустил и сделал большой глоток.
   Полностью скрыть свои чувства ему не удалось – лицо его приняло такое выражение, будто он пил что-то странное и невкусное. Щеки его порозовели, и он с шумом выдохнул.
   – Еще теплое, но… – Гейдж закашлялся. – То, что надо. Теперь ты.
   Он передал пиво Фоксу. Пожав плечами, тот повторил жест приятеля. Всем известно, что если речь идет о какой-нибудь проделке, то Фокса уговаривать не придется.
   – Уф. Как моча.
   – А ты пил мочу?
   В ответ на вопрос Гейджа Фокс ухмыльнулся и передал пиво Кэлу.
   – Твоя очередь.
   Кэл внимательно разглядывал банку. Вряд ли глоток пива его убьет или что-то в этом роде. Он задержал дыхание и выпил.
   Желудок обожгло, на глазах выступили слезы.
   – Совсем не похоже на мочу.
   – Думаю, его пьют не ради вкуса. Все дело в ощущениях. – Гейдж сделал еще глоток, торопясь узнать, что при этом чувствуешь.
   Они сидели, скрестив ноги и касаясь друг друга коленями, и передавали друг другу банку.
   Желудок у Кэла словно разбух, но тошноты не было – по крайней мере, не сильная. Голова тоже разбухла, но при этом Кэл чувствовал себя каким-то отупевшим и веселым. От пива захотелось в туалет. Когда Кэл встал, все вокруг закружилось, отчего он беспомощно засмеялся и нетвердой походкой направился к дереву.
   Расстегнув молнию, Кэл прицелился в дерево, которое будто убегало от него.
   Когда Кэл вернулся, Фокс пытался прикурить сигарету. Мальчики передавали ее друг другу, пока неокрепший желудок Кэла не взбунтовался. Кэл отполз в сторону, и его вырвало. Потом он приполз назад, лег навзничь и закрыл глаза, желая только одного – чтобы мир перестал вращаться.
   Ему казалось, что он плавает в пруду и его медленно затягивает под воду.
   На поверхность Кэл вынырнул почти в сумерках.
   Он сел, надеясь, что его больше не вырвет. Внутри – в голове и желудке – ощущалась какая-то пустота, но тошнить перестало. Фокс спал, привалившись к камню. Кэл на четвереньках подполз к корзине с едой. Избавляясь от вкуса пива и рвоты во рту, он с благодарностью вспомнил о матери, заставившей его взять лимонад.
   Почувствовав себя увереннее, Кэл помассировал глаза под очками и увидел Гейджа, который сидел и смотрел на сложенные для костра ветки.
   – Доброе утро, Салли.
   Криво улыбнувшись, Кэл подошел к нему.
   – Я не знаю, как поджечь эту штуку. Наверное, уже пора, но мне нужен бойскаут.
   Кэл взял у Гейджа коробок спичек и с нескольких сторон поджег сухие листья, которые он подложил под ветки.
   – Вот так. Ветер довольно слабый, и на поляне нечему гореть. Мы будем поддерживать огонь, а завтра утром, перед уходом, потушим.
   – Ну, прямо Медведь Смоки^[7]. Как ты?
   – Нормально. Из меня все вышло – с рвотой.
   – Не нужно мне было брать пиво.
   Кэл дернул плечом и посмотрел на Фокса.
   – Ничего с нами не случилось, зато теперь не нужно гадать, какое оно на вкус. Мы точно знаем – как моча.
   Гейдж засмеялся.
   – Мне от него не было плохо. – Он взял веточку и сунул в костер. – Я хотел узнать, что будет, и подумал, отчего бы не попробовать вместе с тобой и Фоксом. Вы мои лучшие друзья, и поэтому я могу попробовать пиво вместе с вами и посмотреть, что из этого выйдет.
   – И что вышло?
   – Голова разболелась. И до сих пор не прошла. Меня не вырвало, как вас, но тошнило. Я взял банку колы и выпил. После этого полегчало. Почему он столько пьет, если потом так плохо?
   – Не знаю.
   Гейдж уткнулся головой в колени.
   – Он плакал, когда бил меня вчера вечером. Выл и плакал, обрабатывая меня ремнем. Почему людям хочется доводить себя до такого состояния?
   Стараясь не потревожить раны на спине Гейджа, Кэл обнял друга за плечи. Он не знал, что ответить.
   – Когда я вырасту, то сразу же уеду отсюда. Может, запишусь в армию или наймусь на какое-нибудь судно или нефтяную платформу.
   Гейдж поднял голову, и глаза его блеснули. Кэл отвел взгляд – он знал, что это слезы.
   – В случае чего ты всегда можешь пожить у нас.
   – Возвращаться будет еще хуже. Но через несколько часов мне исполнится десять. А еще через несколько лет я стану таким же большим, как он. А может, и больше. И уже не позволю ему себя бить. – Гейдж потер лицо. – Давай разбудим Фокса. Нечего спать в такую ночь.
   Фокс стонал и ворчал, потом встал и потащился к опушке, чтобы сходить в туалет, а на обратном пути захватил банку кока-колы из ручья. Мальчики выпили колу, закусив ее еще одной порцией «Литл Деббис». Наконец дошла очередь до «Пентхауса».
   Кэл уже видел обнаженную грудь. В библиотеке, в журнале «Нэшнл джиографик» – нужно только знать, где искать.
   Но тут все было по-другому.
   – Эй, парни, вы когда-нибудь думали, как это бывает? – спросил Кэл.
   – Еще бы, – в один голос ответили друзья.
   – Тот, кто сделает это первым, должен обо всем рассказать остальным. О том, что чувствуешь, – продолжал Кэл. – Что ты делаешь и что она. Все. Мы должны поклясться.
   Призыв к клятве был священен. Гейдж плюнул на тыльную сторону ладони и протянул руку. Фокс накрыл его руку своей, тоже плюнул себе на ладонь. Кэл последовал его примеру.
   – Клянемся, – хором сказали они.
   Мальчики расселись вокруг костра. На небе появились звезды, а где-то в лесной чаще кричала сова.
   Долгая и трудная дорога, явление призрака, дурнота после пива – все забылось.
   – Мы должны каждый год так отмечать свой день рождения, – решил Кэл. – Даже когда станем старыми. Когда нам исполнится тридцать или больше. Будем приходить сюда втроем.
   – Пить пиво и рассматривать фотографии голых девушек, – прибавил Фокс. – Я предлагаю…
   – Нет, – поспешно прервал его Гейдж. – Мне нельзя клясться. Я не знаю, где буду в это время, но точно не здесь. Может, вообще сюда не вернусь.
   – Тогда мы приедем к тебе, если сможем. Мы всегда будем лучшими друзьями. – Ничто не сможет этого изменить, подумал Кэл и мысленно произнес клятву. Ничто не сможет. Потом посмотрел на часы. – Скоро полночь. У меня есть идея.
   Он вытащил бойскаутский нож, раскрыл и сунул лезвие в огонь.
   – Зачем ты это делаешь? – спросил Фокс.
   – Стерилизую. Вроде очистки. – Нож так нагрелся, что Кэл отдернул руку и подул на пальцы. – Помните, Гейдж говорил о ритуале? Десять лет – круглая дата. Мы знакомы друг с другом почти всю жизнь. И родились в один день. Это делает нас… особенными. – Он с трудом подыскивал нужные слова. – Ну, не такими, как все. Мы лучшие друзья. Мы друг другу как братья.
   Гейдж посмотрел на нож, потом в лицо Кэлу.
   – Побратимы.
   – Да.
   – Круто. – Фокс с готовностью протянул руку.
   – В полночь, – остановил его Кэл. – Мы должны сделать это в полночь и придумать какую-нибудь речь.
   – Произнесем клятву, – предложил Гейдж. – Смешаем нашу кровь, и она как бы станет общей. Что-то вроде этого. В знак верности друг другу.
   – Хорошо. Запиши, Кэл.
   Кэл достал из своего рюкзака карандаш и лист бумаги.
   – Запишем слова, а потом вместе их прочтем. Сделаем надрезы на запястьях и смешаем кровь. У меня есть пластырь – если понадобится.
   Кэл записывал слова клятвы мягким карандашом на листе голубой линованной бумаги, зачеркивая лишнее, когда кто-то вносил поправки.
   Фокс подбросил дров в костер, и пламя затрещало, освещая три хрупкие фигурки рядом с Языческим камнем.
   За несколько секунд до полуночи лица мальчиков, озаряемые светом звезд и пламенем костра, стали серьезными. Гейдж кивнул, и над лесом разнеслись звонкие юные голоса, произносящие слова клятвы:
   – Мы родились десять лет назад в одну и ту же ночь, в одно время, в один год. Мы браться. Здесь, у Языческого камня, мы приносим клятву верности, честности и братства. Мы смешиваем нашу кровь.
   Кэл набрался храбрости и, задержав дыхание, полоснул ножом по запястью.
   – Черт.
   – Мы смешиваем нашу кровь. – Фокс стиснул зубы, когда Кэл провел лезвием по его руке.
   – Мы смешиваем нашу кровь. – Грейдж не дрогнул, наблюдая, как сталь вспарывает кожу.
   – Все за одного, один за всех.
   Кэл вытянул руку, Фокс и Гейдж последовали его примеру.
   – Братья по духу, братья по разуму. Братья по крови на все времена.
   Пока друзья произносили слова клятвы, небо заволокло тучами, скрывшими и полную луну, и яркие точки звезд. Капли смешавшейся крови упали на землю.
   Вой внезапно налетевшего ветра был похож на хриплый крик. Пламя маленького костра огненной башней взметнулось вверх. Неведомая сила, словно невидимая рука, подняла мальчиков в воздух и швырнула на землю. Вспыхнул яркий свет, будто разом взорвались тысячи звезд.
   Кэл открыл было рот, собираясь закричать, но почувствовал, как что-то обжигающее и безжалостное проникает в него, заполняет легкие, сжимает сердце, не давая вздохнуть, причиняя невыносимую боль.
   Свет погас. В кромешной тьме подул ледяной ветер, от которого немела кожа. Теперь его вой напоминал рев животного, чудовища, существовавшего только на страницах книг. Земля под Кэлом дрожала, а когда он пытался уползти, какая-то сила отбрасывала его назад.
   Что-то поднялось из ледяного мрака, из содрогающейся земли. Огромное и ужасное.
   С налитыми кровью глазами, которые казались… голодными. Оно улыбнулось, и его зубы блеснули, подобно серебряным кинжалам.
   Кэлу показалось, что он умер и чудище проглотило его – одним глотком.
   Но потом он пришел в себя и услышал стук собственного сердца. Услышал крики друзей.
   Кровных братьев.
   – Господи, господи, что это было? Ты видел? – Голос Фокса был похож на шелест тростника. – Господи, Гейдж, у тебя из носа идет кровь.
   – У тебя тоже. Что-то…. Кэл. Эй. Кэл.
   Кэл неподвижно лежал на спине, чувствуя, как по лицу течет теплая струйка крови. Он был так ошеломлен, что даже не испугался.
   – Ничего не вижу, – прерывающимся шепотом произнес он. – Не вижу.
   – Ты разбил очки. – Фокс на четвереньках подполз к нему; лицо его было перепачкано сажей и кровью. – Одно стекло треснуло. Черт, мать тебя убьет.
   – Разбились. – Трясущейся рукой Кэл снял с носа очки.
   – Что-то случилось. – Гейдж стиснул плечо Кэла. – Странное – я чувствовал. Когда все завертелось, мне показалось, что внутри меня что-то шевелится. Потом… Ты видел? Ты видел эту штуку?
   – Я видел ее глаза, – сказал Фокс, стуча зубами. – Нам нужно убираться отсюда. Уходить.
   – Куда? – спросил Гейдж. Дышал он еще с трудом, но все же подобрал с земли нож Кэла и крепко сжал рукоятку. – Мы не знаем, в какую сторону оно двинулось. Может, это медведь? Или…
   – Это не медведь. – Кэл уже успокоился. – Оно давным-давно пряталось тут, на этом месте. Я видел… видел его. Оно может притвориться человеком, когда захочет. Но это не человек.
   – Послушай, ты ударился головой.
   Кэл посмотрел на Фокса; глаза его стали почти черными.
   – Я вижу его, и второго тоже. – Он разжал пальцы той руки, на которой порезал запястье; на ладони лежал камень, зеленый с красными пятнышками. – Это его.