Страница:
— Джо и Пит? — фыркнула Уилла, раскачиваясь на пятках. — Это совершенно невозможно, Бен. Мальчишки носятся повсюду и дерутся друг с дружкой почем зря, но они никогда не стали бы мучить старого кота.
Он потер шрам на подбородке.
— Почем ты знаешь?
— Что у меня, глаз нет? — К горлу снова подступила тошнота, и Уилла глубоко вздохнула. — От него отрезали по кусочкам, а об мех тушили сигареты. Это не ребята Вуда. Адам прошлой весной подарил им парочку котят. Так они тех котят нянчили, как малышей.
— Адам ссорился с кем-нибудь в последнее время?
Уилла отвернулась.
— Это не для Адама сделали, а для меня.
— Ладно. — Бен кивнул, потому что и сам так думал. И это его тревожило. — А ты с кем-нибудь ссорилась в последнее время?
— Кроме тебя?
Он слегка улыбнулся и приблизился к ней вплотную.
— Со мной ты затеваешь ссоры всю твою жизнь. Мы уж давно со счету сбились. Это не в счет. — Он взял ее за руки, крепко сжал пальцы. — Как ты думаешь, у кого-нибудь есть причины желать тебе зла?
Смущенная его прикосновением, Уилла посмотрела вниз на их сцепленные руки. — Нет. Разве что Маринад и Вуд злятся, что я теперь командую. Особенно Маринад. Мол, не бабское это дело. Но против меня лично, я думаю, они ничего не имеют.
— А Маринад был в то время в горах, — задумчиво произнес Бен. — Как ты думаешь, мог он сотворить такое, чтобы попугать тебя?
Уилла уязвленно взглянула на него:
— По-твоему, я испугалась?
— Уж лучше бы испугалась. — Бен передернулся. — Мог он это сделать?
— Пару часов назад я бы сказала «нет». А сейчас я ни в чем не уверена. — Она вдруг поняла, что в этом и заключается кошмар. Не знать, кому можно доверять, а если можно, то до какой степени. — Вообще-то, вряд ли. Характер у него, конечно, преотвратный, постервозничать он любит, но чтобы вот так безо всякой причины взять и убить животное…
— Ну, причина-то как раз была. И мы обязательно должны ее вычислить.
Уилла вскинула подбородок.
— Мы?
— Твои владения соседствуют с моими, Уилл. А в течение всего следующего года я еще и по закону отвечаю за все, что у тебя тут происходит. — Бен только крепче стиснул ей руку, когда она попыталась ее отнять. — Так уж получилось, и нам обоим придется к этому привыкать. Я намерен глаз не спускать ни с тебя, ни с твоего ранчо.
— Если кто-то слишком рьяно сует нос в чужие дела, Бен, он рискует голову потерять.
— Я приму это к сведению. — Бен прижал ее руки к бокам. — Следующий год обещает быть интересным. Весьма интересным. Я с тобой не дрался… лет двадцать, наверное. А ты ничего, в теле.
Зная, что он больше весит и что мускулы у него крепче, Уилла тем не менее была готова к драке.
— Как красиво ты заговорил, Бен. Прямо настоящий поэт. Послушай, как забилось мое сердце.
— Дорогуша, я бы очень хотел послушать, но ты же постараешься меня ударить.
Она рассмеялась и сразу почувствовала себя лучше.
— Нет, Бен. Я не постараюсь, я обязательно тебя ударю. Ты теперь иди. Я ужасно устала и хочу есть.
— Ладно, пойду. — Но еще не сейчас, подумал он. Он скользнул руками к ее запястьям и поразился, как сильно бьется у нее пульс. Ни за что бы не подумал, сказал себе Бен, ведь глаза у нее такие холодные, темные. Про Уиллу Мэрси вообще мало что можно понять с одного взгляда. — Разве ты не поцелуешь меня на прощанье?
— Я могу попортить при этом твою физиономию, а она тебе пригодится для игр с другими женщинами.
— И все же я бы рискнул. — Тем не менее он отступил назад. Не время, да и не место. Но он чувствовал, что время придет, и очень скоро. — Я вернусь.
— Ага. — Она сунула руки в карманы и стала смотреть, как он усаживается в джип. Сердце ее все еще билось очень сильно. — Я знаю.
Уилла подождала, пока не исчезнут из виду габаритные огни машины. Потом оглянулась на дом, на светящиеся окна. Как же ей хотелось принять горячую ванну, хорошенько поесть и завалиться спать. Но все это придется отложить. Ранчо «Мэрси» принадлежит ей, и она должна поговорить со своими людьми.
Хотя Уилла и управляла ранчо, она старалась держаться подальше от общежития. Она понимала, что мужчины имеют право на отдых и уединение, а это деревянное строение с каменными скамейками на крыльце служило им домом. Здесь они спали и ели, читали книги, если им приходило в голову читать. Они до хрипоты ругались за картами и жаловались друг другу на хозяев.
Нелл готовила пищу в бунгало, которое занимала с Вудом и сыновьями, и относила ее мужчинам. Она им не прислуживала, поэтому они убирали помещение сами, назначая дежурного на неделю. Так что питались они, как им вздумается: не умывшись после работы, а то и в одном белье. А за едой, наверно, трепались о бабах и хвастали размером своего члена.
Что ж, это был их дом.
Поэтому Уилла постучалась и дождалась приглашения войти внутрь. Все были на месте, кроме Вуда, который обычно ужинал со своим семейством. Мужчины собрались вокруг стола, во главе сидел Хэм. Стул его был слегка отодвинут, это означало, что он с ужином уже покончил. Билли и Джим еще поглощали курятину с картошкой, похожие на двух изголодавшихся волков. Маринад сидел с недовольной миной и пил пиво.
— Извините, что помешала вам ужинать.
— Да мы почти закончили, — ответил Хэм. — Билли, убирай-ка тарелки. Если ты съешь еще кусок, ты лопнешь. Хочешь кофе, Уилл?
— Не откажусь. — Она сама подошла к плите, налила себе черного кофе. Она понимала, что разговор предстоит деликатный, необходимо говорить тактично и в то же время без обиняков. — Ума не приложу, кому понадобилось потрошить старого кота. — Она отпила кофе, давая им время осознать ее слова. — У кого-нибудь есть идея?
— Я проверил насчет ребят Вуда. — Хэм поднялся налить себе кофе. — Нелл говорит, что они почти весь вечер были дома. У обоих есть перочинные ножи, Нелл принесла мне их показать. Ножи чистые. — Хэм скривился. — Младший, Пит, разрыдался, когда узнал про старого Майка. ТЫ не гляди, что он высокий, ему ведь всего восемь.
— Я слышал, дети занимаются всякими гадостями вроде этого, — прогнусавил Маринад. — А потом из них вырастают маньяки-убийцы.
Уилла метнула в него взгляд. Если есть человек, способный малевать все черной краской, так это Маринад.
— Вряд ли сынишки Вуда усиленно готовятся к карьере Джека-Потрошителя.
— Может, это Маккиннон. — Билли загремел тарелками в раковине в надежде, что Уилла обратит на него внимание. Он всегда надеялся привлечь к себе ее внимание, потому что давно уже втрескался в нее по уши. — Он же был здесь. — Мотнув головой, чтобы откинуть со лба непослушные соломенные космы, он принялся усерднее нужного тереть тарелки. — А его люди тоже пасли скот в горах, когда нашли того забитого бычка.
— Ты думай, прежде чем языком-то трепать, придурок, — беззлобно оборвал его Хэм. По его мнению, любой мальчишка, не достигший тридцатилетия, был придурком. А Билли с его вечными фантазиями — уж точно. — Маккиннон не из тех, кто станет резать какую-то драную кошку.
— Но он же был здесь, — упрямо возразил Билли и покосился в сторону, где сидела Уилла: слышит ли она?
— Да, он был здесь, — подтвердила она. — И был в доме, со мной. Я сама открыла ему дверь, и на крыльце еще ничего не было.
— Ничего подобного не случалось, когда был жив старик. — Маринад, запрокинув голову, глотнул пива и исподлобья поглядел на Уиллу.
— Да ладно тебе, Маринад. — Джим поднялся со своего скрипучего стула, пытаясь разрядить неловкую паузу. — Ты же не можешь винить Уилл в том, что произошло.
— Я просто говорю как есть.
— Правильно, — равнодушно кивнула Уилла. — Ничего подобного не случалось, когда был жив старик. Но он умер, и теперь хозяйка здесь — я. И когда я найду тех, кто это сделал, я разберусь с ними как следует. — Она поставила чашку на стол. — Я хочу, чтобы все вы пораскинули мозгами, вспомнили: может, кого видели или что слышали. Если что придет в голову, вы знаете, где меня найти.
Когда дверь за ней закрылась, Хэм так пнул стул, на котором сидел Маринад, что тот кубарем полетел на пол.
— Ну что же ты за кретин! Девочка из кожи вон лезет, чтобы все делать как надо.
— Она же баба, разве нет? — «И этим уже все сказано», — добавил он про себя. — Им нельзя доверять, а уж тем более от них зависеть. Кто поручится, что этот псих, который зарезал кота, не сотворит то же самое с человеком? — Маринад хлебнул пива, помолчал, чтобы до всех дошли его слова. — Она, что ли, тебя защитит? Сомневаюсь.
Билли уронил тарелку. Его глаза округлились и остекленели от ужаса.
— Ты думаешь, с нами может произойти что-то вроде этого? На нас тоже могут напасть и зарезать?
— Да заткнись ты, дьявол тебя побери! — Хэм резко стукнул чашкой по столу. — Маринад хочет, чтобы мы все вроде него злились из-за того, что теперь в подчинении у женщины. Брось, одно дело убить корову или блохастого кота, и совсем другое — человека.
— Хэм прав. — Но Джим сглотнул, словно ему что-то мешало в горле, да и к булочкам на тарелке он уже интереса не проявлял. — Однако меры предосторожности принять не мешает. Все-таки теперь на ранчо еще две женщины живут. — Он отодвинул тарелку и встал. — Наверно, нам надо за ними приглядывать.
— Я буду приглядывать за Уилл, — быстро сказал Билли и тут же получил от Хэма по уху.
— Будете работать как обычно. Мне не нужна свора трусов, боящихся собственной тени. — Хэм допил кофе, снова наполнил чашку. — Маринад, если ты не способен сказать что-нибудь умное, так лучше держи свой поганый рот на замке. К остальным это тоже относится. — Он острым колючим взглядом просверлил каждого из мужчин, потом кивнул, довольный произведенным эффектом. — Я собираюсь смотреть телик.
— Вот что я скажу, — прерывающимся голосом начал Маринад. — Я намерен держать свое ружье поближе, да и нож не выпущу из рук. И если мне что-нибудь не понравится, я уж разберусь по-своему. — Он допил свое пиво и вышел вон.
Джим тоже решил выпить пивка. Он взглянул на бледное лицо Билли. Бедняга, теперь его наверняка начнут по ночам мучить кошмары.
— Ничего, Билли, он побухтит да успокоится. Ты же его знаешь.
— Да, но… — Билли вытер рот ладонью. «Это же всего лишь кошка, — напомнил он себе. — Старая, полудохлая кошка». — Конечно, я его знаю.
Уиллу мучили кошмары. Она проснулась в холодном поту, сердце готово было выпрыгнуть из груди, в горле застрял крик ужаса. Она лежала среди скомканных простыней и молотила руками воздух. Чувствуя себя одинокой и несчастной, девушка села на кровати. Через окно сочился лунный свет, легкий ветерок слегка шевелил занавеску.
Уилла не помнила, что именно ее так напугало во сне. Кровь, страх, паника. Ножи. Шедшая прямо на нее обезглавленная кошка. Уилла хотела посмеяться над собственными страхами, она подтянула колени к подбородку и хохотнула. Смешок вышел подозрительно похожим на всхлип.
Когда она встала с кровати, ноги ее слегка подкашивались, но Уилла приказала себе пойти в ванную, включила свет и, склонившись к раковине, стала горстями плескать себе в лицо ледяную воду. Смыв с себя липкий пот, Уилла почувствовала себя получше. Подняв голову, она взглянула в зеркало.
Обычное лицо, как всегда. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего. Просто ночной кошмар. Что, она не имеет права испугаться после всего, что произошло? Груз ответственности целиком ложится на ее плечи, и разделить его не с кем.
Она одна отвечает за сестер, за ранчо, вообще за все, что здесь происходит. Ей рассчитывать не на кого.
Если что-то и изменилось в ней самой, так это возникшее в глубине ее естества нечто исконно женское. А с этим она справится. У нее нет ни времени, ни желания устраивать тут любовные игры с Беном Маккинноном.
Уж он-то вовсю старается ее разозлить и одурачить. Уилла откинула волосы, упавшие на влажные щеки, налила воды в стакан. Бен никогда не обращал на нее внимания. А если сейчас и обратил, то только чтобы поиздеваться. Это так на него похоже. Полоща рот, она чуть не улыбнулась.
А еще она подумала, что могла бы его поцеловать. Так просто — чтобы отвязаться. И попробовать. Может, сейчас лучше бы спалось. И тогда бы он ушел из ее снов и ночных кошмаров. И тогда бы она перестала удивляться тому, что неведомые ей доселе чувства тревожат душу, занималась бы только делами ранчо.
Уилла взглянула на кровать, передернулась. Нужно спать дальше, но она не хотела снова видеть кровь и истерзанные тела. А раз не хочет, значит, не будет.
Прежде чем забраться в постель, Уилла глубоко вздохнула. Она прогонит страхи прочь, будет думать о чем-нибудь другом. О весне, которая придет еще совсем не скоро. О цветах, цветущих на лугах, о теплом ветре, дующем с гор.
Но когда она уснула, ей снова снились кровь, смерть и ужас.
Глава 6
Он потер шрам на подбородке.
— Почем ты знаешь?
— Что у меня, глаз нет? — К горлу снова подступила тошнота, и Уилла глубоко вздохнула. — От него отрезали по кусочкам, а об мех тушили сигареты. Это не ребята Вуда. Адам прошлой весной подарил им парочку котят. Так они тех котят нянчили, как малышей.
— Адам ссорился с кем-нибудь в последнее время?
Уилла отвернулась.
— Это не для Адама сделали, а для меня.
— Ладно. — Бен кивнул, потому что и сам так думал. И это его тревожило. — А ты с кем-нибудь ссорилась в последнее время?
— Кроме тебя?
Он слегка улыбнулся и приблизился к ней вплотную.
— Со мной ты затеваешь ссоры всю твою жизнь. Мы уж давно со счету сбились. Это не в счет. — Он взял ее за руки, крепко сжал пальцы. — Как ты думаешь, у кого-нибудь есть причины желать тебе зла?
Смущенная его прикосновением, Уилла посмотрела вниз на их сцепленные руки. — Нет. Разве что Маринад и Вуд злятся, что я теперь командую. Особенно Маринад. Мол, не бабское это дело. Но против меня лично, я думаю, они ничего не имеют.
— А Маринад был в то время в горах, — задумчиво произнес Бен. — Как ты думаешь, мог он сотворить такое, чтобы попугать тебя?
Уилла уязвленно взглянула на него:
— По-твоему, я испугалась?
— Уж лучше бы испугалась. — Бен передернулся. — Мог он это сделать?
— Пару часов назад я бы сказала «нет». А сейчас я ни в чем не уверена. — Она вдруг поняла, что в этом и заключается кошмар. Не знать, кому можно доверять, а если можно, то до какой степени. — Вообще-то, вряд ли. Характер у него, конечно, преотвратный, постервозничать он любит, но чтобы вот так безо всякой причины взять и убить животное…
— Ну, причина-то как раз была. И мы обязательно должны ее вычислить.
Уилла вскинула подбородок.
— Мы?
— Твои владения соседствуют с моими, Уилл. А в течение всего следующего года я еще и по закону отвечаю за все, что у тебя тут происходит. — Бен только крепче стиснул ей руку, когда она попыталась ее отнять. — Так уж получилось, и нам обоим придется к этому привыкать. Я намерен глаз не спускать ни с тебя, ни с твоего ранчо.
— Если кто-то слишком рьяно сует нос в чужие дела, Бен, он рискует голову потерять.
— Я приму это к сведению. — Бен прижал ее руки к бокам. — Следующий год обещает быть интересным. Весьма интересным. Я с тобой не дрался… лет двадцать, наверное. А ты ничего, в теле.
Зная, что он больше весит и что мускулы у него крепче, Уилла тем не менее была готова к драке.
— Как красиво ты заговорил, Бен. Прямо настоящий поэт. Послушай, как забилось мое сердце.
— Дорогуша, я бы очень хотел послушать, но ты же постараешься меня ударить.
Она рассмеялась и сразу почувствовала себя лучше.
— Нет, Бен. Я не постараюсь, я обязательно тебя ударю. Ты теперь иди. Я ужасно устала и хочу есть.
— Ладно, пойду. — Но еще не сейчас, подумал он. Он скользнул руками к ее запястьям и поразился, как сильно бьется у нее пульс. Ни за что бы не подумал, сказал себе Бен, ведь глаза у нее такие холодные, темные. Про Уиллу Мэрси вообще мало что можно понять с одного взгляда. — Разве ты не поцелуешь меня на прощанье?
— Я могу попортить при этом твою физиономию, а она тебе пригодится для игр с другими женщинами.
— И все же я бы рискнул. — Тем не менее он отступил назад. Не время, да и не место. Но он чувствовал, что время придет, и очень скоро. — Я вернусь.
— Ага. — Она сунула руки в карманы и стала смотреть, как он усаживается в джип. Сердце ее все еще билось очень сильно. — Я знаю.
Уилла подождала, пока не исчезнут из виду габаритные огни машины. Потом оглянулась на дом, на светящиеся окна. Как же ей хотелось принять горячую ванну, хорошенько поесть и завалиться спать. Но все это придется отложить. Ранчо «Мэрси» принадлежит ей, и она должна поговорить со своими людьми.
Хотя Уилла и управляла ранчо, она старалась держаться подальше от общежития. Она понимала, что мужчины имеют право на отдых и уединение, а это деревянное строение с каменными скамейками на крыльце служило им домом. Здесь они спали и ели, читали книги, если им приходило в голову читать. Они до хрипоты ругались за картами и жаловались друг другу на хозяев.
Нелл готовила пищу в бунгало, которое занимала с Вудом и сыновьями, и относила ее мужчинам. Она им не прислуживала, поэтому они убирали помещение сами, назначая дежурного на неделю. Так что питались они, как им вздумается: не умывшись после работы, а то и в одном белье. А за едой, наверно, трепались о бабах и хвастали размером своего члена.
Что ж, это был их дом.
Поэтому Уилла постучалась и дождалась приглашения войти внутрь. Все были на месте, кроме Вуда, который обычно ужинал со своим семейством. Мужчины собрались вокруг стола, во главе сидел Хэм. Стул его был слегка отодвинут, это означало, что он с ужином уже покончил. Билли и Джим еще поглощали курятину с картошкой, похожие на двух изголодавшихся волков. Маринад сидел с недовольной миной и пил пиво.
— Извините, что помешала вам ужинать.
— Да мы почти закончили, — ответил Хэм. — Билли, убирай-ка тарелки. Если ты съешь еще кусок, ты лопнешь. Хочешь кофе, Уилл?
— Не откажусь. — Она сама подошла к плите, налила себе черного кофе. Она понимала, что разговор предстоит деликатный, необходимо говорить тактично и в то же время без обиняков. — Ума не приложу, кому понадобилось потрошить старого кота. — Она отпила кофе, давая им время осознать ее слова. — У кого-нибудь есть идея?
— Я проверил насчет ребят Вуда. — Хэм поднялся налить себе кофе. — Нелл говорит, что они почти весь вечер были дома. У обоих есть перочинные ножи, Нелл принесла мне их показать. Ножи чистые. — Хэм скривился. — Младший, Пит, разрыдался, когда узнал про старого Майка. ТЫ не гляди, что он высокий, ему ведь всего восемь.
— Я слышал, дети занимаются всякими гадостями вроде этого, — прогнусавил Маринад. — А потом из них вырастают маньяки-убийцы.
Уилла метнула в него взгляд. Если есть человек, способный малевать все черной краской, так это Маринад.
— Вряд ли сынишки Вуда усиленно готовятся к карьере Джека-Потрошителя.
— Может, это Маккиннон. — Билли загремел тарелками в раковине в надежде, что Уилла обратит на него внимание. Он всегда надеялся привлечь к себе ее внимание, потому что давно уже втрескался в нее по уши. — Он же был здесь. — Мотнув головой, чтобы откинуть со лба непослушные соломенные космы, он принялся усерднее нужного тереть тарелки. — А его люди тоже пасли скот в горах, когда нашли того забитого бычка.
— Ты думай, прежде чем языком-то трепать, придурок, — беззлобно оборвал его Хэм. По его мнению, любой мальчишка, не достигший тридцатилетия, был придурком. А Билли с его вечными фантазиями — уж точно. — Маккиннон не из тех, кто станет резать какую-то драную кошку.
— Но он же был здесь, — упрямо возразил Билли и покосился в сторону, где сидела Уилла: слышит ли она?
— Да, он был здесь, — подтвердила она. — И был в доме, со мной. Я сама открыла ему дверь, и на крыльце еще ничего не было.
— Ничего подобного не случалось, когда был жив старик. — Маринад, запрокинув голову, глотнул пива и исподлобья поглядел на Уиллу.
— Да ладно тебе, Маринад. — Джим поднялся со своего скрипучего стула, пытаясь разрядить неловкую паузу. — Ты же не можешь винить Уилл в том, что произошло.
— Я просто говорю как есть.
— Правильно, — равнодушно кивнула Уилла. — Ничего подобного не случалось, когда был жив старик. Но он умер, и теперь хозяйка здесь — я. И когда я найду тех, кто это сделал, я разберусь с ними как следует. — Она поставила чашку на стол. — Я хочу, чтобы все вы пораскинули мозгами, вспомнили: может, кого видели или что слышали. Если что придет в голову, вы знаете, где меня найти.
Когда дверь за ней закрылась, Хэм так пнул стул, на котором сидел Маринад, что тот кубарем полетел на пол.
— Ну что же ты за кретин! Девочка из кожи вон лезет, чтобы все делать как надо.
— Она же баба, разве нет? — «И этим уже все сказано», — добавил он про себя. — Им нельзя доверять, а уж тем более от них зависеть. Кто поручится, что этот псих, который зарезал кота, не сотворит то же самое с человеком? — Маринад хлебнул пива, помолчал, чтобы до всех дошли его слова. — Она, что ли, тебя защитит? Сомневаюсь.
Билли уронил тарелку. Его глаза округлились и остекленели от ужаса.
— Ты думаешь, с нами может произойти что-то вроде этого? На нас тоже могут напасть и зарезать?
— Да заткнись ты, дьявол тебя побери! — Хэм резко стукнул чашкой по столу. — Маринад хочет, чтобы мы все вроде него злились из-за того, что теперь в подчинении у женщины. Брось, одно дело убить корову или блохастого кота, и совсем другое — человека.
— Хэм прав. — Но Джим сглотнул, словно ему что-то мешало в горле, да и к булочкам на тарелке он уже интереса не проявлял. — Однако меры предосторожности принять не мешает. Все-таки теперь на ранчо еще две женщины живут. — Он отодвинул тарелку и встал. — Наверно, нам надо за ними приглядывать.
— Я буду приглядывать за Уилл, — быстро сказал Билли и тут же получил от Хэма по уху.
— Будете работать как обычно. Мне не нужна свора трусов, боящихся собственной тени. — Хэм допил кофе, снова наполнил чашку. — Маринад, если ты не способен сказать что-нибудь умное, так лучше держи свой поганый рот на замке. К остальным это тоже относится. — Он острым колючим взглядом просверлил каждого из мужчин, потом кивнул, довольный произведенным эффектом. — Я собираюсь смотреть телик.
— Вот что я скажу, — прерывающимся голосом начал Маринад. — Я намерен держать свое ружье поближе, да и нож не выпущу из рук. И если мне что-нибудь не понравится, я уж разберусь по-своему. — Он допил свое пиво и вышел вон.
Джим тоже решил выпить пивка. Он взглянул на бледное лицо Билли. Бедняга, теперь его наверняка начнут по ночам мучить кошмары.
— Ничего, Билли, он побухтит да успокоится. Ты же его знаешь.
— Да, но… — Билли вытер рот ладонью. «Это же всего лишь кошка, — напомнил он себе. — Старая, полудохлая кошка». — Конечно, я его знаю.
Уиллу мучили кошмары. Она проснулась в холодном поту, сердце готово было выпрыгнуть из груди, в горле застрял крик ужаса. Она лежала среди скомканных простыней и молотила руками воздух. Чувствуя себя одинокой и несчастной, девушка села на кровати. Через окно сочился лунный свет, легкий ветерок слегка шевелил занавеску.
Уилла не помнила, что именно ее так напугало во сне. Кровь, страх, паника. Ножи. Шедшая прямо на нее обезглавленная кошка. Уилла хотела посмеяться над собственными страхами, она подтянула колени к подбородку и хохотнула. Смешок вышел подозрительно похожим на всхлип.
Когда она встала с кровати, ноги ее слегка подкашивались, но Уилла приказала себе пойти в ванную, включила свет и, склонившись к раковине, стала горстями плескать себе в лицо ледяную воду. Смыв с себя липкий пот, Уилла почувствовала себя получше. Подняв голову, она взглянула в зеркало.
Обычное лицо, как всегда. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего. Просто ночной кошмар. Что, она не имеет права испугаться после всего, что произошло? Груз ответственности целиком ложится на ее плечи, и разделить его не с кем.
Она одна отвечает за сестер, за ранчо, вообще за все, что здесь происходит. Ей рассчитывать не на кого.
Если что-то и изменилось в ней самой, так это возникшее в глубине ее естества нечто исконно женское. А с этим она справится. У нее нет ни времени, ни желания устраивать тут любовные игры с Беном Маккинноном.
Уж он-то вовсю старается ее разозлить и одурачить. Уилла откинула волосы, упавшие на влажные щеки, налила воды в стакан. Бен никогда не обращал на нее внимания. А если сейчас и обратил, то только чтобы поиздеваться. Это так на него похоже. Полоща рот, она чуть не улыбнулась.
А еще она подумала, что могла бы его поцеловать. Так просто — чтобы отвязаться. И попробовать. Может, сейчас лучше бы спалось. И тогда бы он ушел из ее снов и ночных кошмаров. И тогда бы она перестала удивляться тому, что неведомые ей доселе чувства тревожат душу, занималась бы только делами ранчо.
Уилла взглянула на кровать, передернулась. Нужно спать дальше, но она не хотела снова видеть кровь и истерзанные тела. А раз не хочет, значит, не будет.
Прежде чем забраться в постель, Уилла глубоко вздохнула. Она прогонит страхи прочь, будет думать о чем-нибудь другом. О весне, которая придет еще совсем не скоро. О цветах, цветущих на лугах, о теплом ветре, дующем с гор.
Но когда она уснула, ей снова снились кровь, смерть и ужас.
Глава 6
Из дневника Тэсс Мэрси:
"Провела два дня на ранчо и пришла к выводу, что я ненавижу Монтану, коров, лошадей, ковбоев, а более всего — кур. Бесс Прингл, тщедушная диктаторша этого концлагеря, вверила моему попечению курятник. Я узнала о новом повороте в своей карьере вчера после ужина. На ужин, между прочим, подавали жареную медвежатину. Оказывается, наша Кожаная Колготка в горах застрелила медведя-гризли. Мясцо подванивало.
Нет, вру. На самом деле оно казалось мне очень вкусным, пока я не узнала, чем меня кормят. Могу со всей ответственностью заявить, что, вопреки распространенному убеждению, мясо гризли совсем не похоже на курятину. Единственное положительное качество, которым отличается Бесс, а о ее отрицательных качествах я могу написать целую поэму, состоит в том, что она здорово готовит. Мне нужно следить за собой, иначе я снова превращусь в пухляшку.
Пока я ездила за вещами, в этой дыре произошла сенсация. Кто-то изрезал на мелкие кусочки корову на горном пастбище. Я сначала не поняла, сказала, что корове коровья смерть, но любимая сестрица чуть не испепелила меня взглядом. Надо отдать ей должное — глаза у нее весьма выразительные. Если бы она не была такая стерва, я, пожалуй, могла бы с ней подружиться.
Однако я отвлекаюсь.
Выяснилось, что корову искромсали самым зверским образом, и это событие вызвало переполох среди туземцев. Дальше — больше. Вечером, накануне моего возвращения, кто-то отрезал голову кошке и швырнул трупик на крыльцо. Находку обнаружила бедная Лили.
Прямо не знаю, как к этому отнестись. То ли у них тут такоеслучается сплошь и рядом и не следует придавать этому значения, то ли имеет смысл покрепче запираться на ночь. Однако королева ковбоев обеспокоена не на шутку. При иных обстоятельствах я бы позлорадствовала — сестренка здорово действует мне на нервы. Но если учесть, сколько месяцев нам суждено прожить вместе, а тут творятся такие вещи… Делается жутковато.
Лили почти все время проводит с Адамом и его лошадьми. Синяки у нее почти прошли, но нервы по-прежнему на взводе. По-моему, эта дуреха даже не замечает, что Благородный Туземец в нее втюрился. Наблюдать за ними — сущая потеха. Вообще-то Лили мне симпатична, она такая беззащитная, растерянная. И потом, мы ведь с ней в общем-то оказались в одинаковой ситуации.
Из других персонажей отмечу Хэма. Он как будто из вестерна сбежал: кривоногий, волосы с проседью, мозолистые клешни, глаза-бусинки. Вместо «здрасьте» дотрагивается двумя пальцами до шляпы, рта в моем присутствии почти не раскрывает.
Еще тут есть Маринад. Не знаю, как его зовут на самом деле. Кислая рожа, сварливый характер, ковбойские сапоги с острыми носками, лысая башка, здоровенные рыжие усищи. Почти все время насупленный, но я видела, как он работает со скотиной. Свое дело этот человек знает.
Семейство Бук. Нелл готовит для ковбоев, она такая симпатичная, хоть и некрасивая. Они с Бесс все время о чем-то сплетничают и выполняют всякую женскую работу, о которой я хотела бы знать как можно меньше. Мужа Нелл зовут Вуд. Как я выяснила, полное его имя — Вудроу. У Вуда красивая черная борода, добродушная улыбка и прекрасные манеры. Меня он называем «мэм» и настоятельно рекомендует обзавестись «нормальной шляпой» — чтобы у меня не обгорело лицо. У Буков два мальчика, одному лет восемь, другому лет десять. Они все время бегают, вопят и молотят друг друга. Мальчишки прехорошенькие. Я тут видела, как они состязаются, кто дальше плюнет. Оба проявили незаурядное мастерство.
Джим Брюстер. Классический герой-ковбой. Такой стремительный, с видом победителя. Собою чудо как хорош. Ему ужасно идут обтягивающие джинсы, хотя в заднем кармане топорщится нечто круглое — я подозреваю, что это какая-нибудь гадость вроде жевательного табака. Джим мне зазывно подмигивает и нахально улыбается. Пока держусь.
Самый юный из ковбоев — Билли. Его только-только допустили к работе. Смотрит на нашу амазонку щенячьими глазами. Все время болтает, и ему постоянно советуют заткнуться, но Билли ничуть не обижается. Затыкаться он и не думает. У меня к нему почти материнское чувство.
Ковбоя-адвоката я за все время ни разу не видела. Не видела я и знаменитого Бена Маккиннона с ранчо «Три скалы». Этот Бен — главный злодей в жизни моей ненаглядной сестрицы. Я готова полюбить его уже за одно это. Надо будет как-нибудь подольститься к Бесс, чтобы она рассказала мне про Маккиннонов поподробнее. Но сейчас времени нет — меня ждут важные дела в курятнике.
Буду смотреть на это как на захватывающее приключение".
Вставать рано Тэсс привыкла. Она и дома никогда не просыпалась позже шести утра. Часок в спортзале, деловой завтрак, потом — часов до двух поработать. В середине дня она обычно ходила в бассейн или отправлялась пройтись по магазинам — конечно, если не было какого-нибудь делового свидания. Бывали и любовные встречи, но условия всегда диктовала она. Тэсс любила сама распоряжаться своей жизнью.
Но вставать в шесть утра, чтобы возиться с дурами, — это уже из другой оперы.
Курятник был здоровенный и, слава богу, чистый. Здесь проживали пятьдесят кур, которые на первый взгляд показались городской жительнице существами хищными и опасными.
Действуя согласно инструкции, Тэсс набросала птицам корму, налила воды, потом отряхнула руки и с тоской покосилась на клетку с наседкой.
— Нужно достать яйца. Я подозреваю, что ты, подружка, на них сидишь. С твоего позволения…
Она осторожно протянула руку, следя за движениями курицы. Сразу же стало ясно, кто здесь главный. Тэсс завопила, отдернула палец с капелькой крови.
— Спокойно, сестренка! Я всего лишь выполняю приказ. Началась битва не на жизнь, а на смерть. Кудахтанье, крики, летящие во все стороны перья. Остальные курицы проявили солидарность, и курятник превратился в настоящий сумасшедший дом. В конце концов Тэсс сумела-таки выдернуть из-под наседки теплое яичко. Раскрасневшаяся победительница держала в руке свой трофей, пытаясь отдышаться.
— Интересная у вас методика, — раздался чей-то голос, и Тэсс от неожиданности уронила драгоценное яйцо. Оно шлепнулось на пол и разбилось.
— Проклятье! Оно мне досталось с таким трудом! — Извините, я вас испугал.
Нэйт заглянул в курятник, заинтригованный доносившимся оттуда шумом. Он думал, что там Уилла, но увидел калифорнийскую штучку. В дорогих джинсах и блестящих новых сапожках штучка сражалась с курицей. Сцена была поистине захватывающая.
— Собираете яйца к завтраку?
— Нечто в этом роде. — Тэсс откинула прядь со лба. — А вам-то что здесь нужно?
— У меня деловая встреча с Уиллой. Глядите-ка, у вас кровь на руке.
— Знаю. — Тэсс сердито лизнула палец. — Эта сволочь на меня набросилась.
— Вы неправильно себя вели.
Он перевязал ей руку платком и подошел к следующей клетке. Несмотря на свой несуразный рост, Нэйт умудрился согнуться в три погибели вполне грациозно и даже не стукнулся ни обо что головой.
— Нужно вести себя естественно, не пугать наседку. Действуйте быстро, но не резко.
Он ловко просунул руку под курицу и вынул яйцо. Наседка даже не шелохнулась.
— Я первый раз в жизни занимаюсь этим делом, — пробурчала Тэсс й подставила лукошко. — Обычно я встречаюсь с курами лишь в супермаркете. Там они лежат, завернутые в целлофан.
Нэйт двинулся по проходу, собирая яйца, Тэсс тащилась следом.
— У вас, наверное, своих кур дома полно.
— Раньше, но не теперь.
— Чем же вы занимаетесь, коровами?
— Нет.
Тэсс удивилась:
— Неужели овцами? Я видела в кино, что овцеводы все время воюют с ковбоями.
— Нет, не овцами. — В лукошко опустилось еще одно яйцо. — Лошадьми. Вы верхом ездите, мисс Мэрси?
— Не езжу. — Она пожала плечами. — Правда, мне тут все говорят, что нужно научиться. По крайней мере, будет чем заняться.
— Адам может научить вас. Я тоже могу.
— Правда? — Она целомудренно улыбнулась и взмахнула ресницами. — Неужели вы пойдете ради меня на такую жертву, мистер Торренс?
— Да чего там. Мы же соседи.
Пахнет от нее приятно, подумал Нэйт. Интересный аромат — чуть зловещий, с привкусом опасности. Но в то же время очень женственный.
Он положил в корзинку еще одно яйцо.
— Зовите меня просто Нэйт.
— Договорились, — промурлыкала Тэсс, поглядывая на собеседника из-под густых ресниц. — Так мы с вами соседи, Нэйт?
— Ну, в общем, да. Я живу на востоке отсюда. От вас приятно пахнет, мисс Мэрси. Особенно если учесть, что вы успели повоевать с курами.
— Зовите меня просто Тэсс. Вы что, со мной флиртуете, Нэйт?
— Вы со мной, я с вами, — добродушно улыбнулся он. — Ведь вы со мной флиртовали, я правильно понял?
— Привычка.
— Если вам нужен мой совет…
— Я знаю, адвокаты вечно дают советы, — прервала его Тэсс.
— Это уж точно. Так вот, я советую вам чуть сбавить мощность флирта. Наши парни не привыкли к стильным женщинам. На них может подействовать слишком сильно.
— Понятно…
На самом деле Тэсс не поняла, что это было — комплимент или оскорбление. На всякий случай решила, что комплимент.
— А вы? Вы привыкли к стильным женщинам?
— Не думаю. — Он задумчиво осмотрел ее с головы до ног. — Но когда я вижу стильную женщину, то узнаю ее сразу. Боюсь, из-за вас парни сойдут с ума и начнут резать друг другу глотки.
Пожалуй, это действительно был комплимент, подумала Тэсс.
— Это здорово оживило бы местную жизнь.
— Насколько я слышал, здесь и так оживления хватает.
— Да, эти убиенные кошки и коровы. — Она поморщилась. — Пакость какая. Хорошо, что меня здесь не было.
— Но вы уже здесь. — Он заглянул в корзинку. — По-моему, хватит.
— Более чем. Господи, какие же они грязные.
Она с отвращением смотрела на яйца, думая, что ей теперь не скоро захочется омлета.
— Их можно помыть. — Он протянул ей лукошко. — Успели обжиться?
— Пытаюсь. Конечно, среда обитания — ну, в смысле, обстановка — здесь не та, к которой я привыкла.
Нэйт задумчиво склонил голову.
— Вообще-то люди из вашей… среды обитания частенько к нам наведываются. Правда, надолго не задерживаются.
Он наклонился, чтобы не стукнуться головой о балку. — Сюда приезжают люди из Голливуда, покупают за бешеные деньги дома и землю, хотят выращивать бизонов, спасать мустангов и так далее.
— Вы что, не любите калифорнийцев?
— Они в Монтане не приживаются. Как правило. Очень быстро убегают обратно, к своим ночным клубам и ресторанам. — Нэйт оценивающе посмотрел на нее. — Вы ведь тоже сбежите, когда год закончится.
— Еще бы! В гробу я видала ваши просторы. Предпочитаю Беверли-Хиллз.
— Смог, грязь, землетрясения?
Она мечтательно улыбнулась:
— Не нужно, а то меня ностальгия замучает.
Адвокат был ей более или менее ясен. Родился и вырос в Монтане, тугодум, любит, чтобы пиво было холодным, а бабы тихими. Таких обычно показывают в бездарных вестернах. В конце фильма герой непременно целует в морду своего любимого коня.
Но при этом милашка, спору нет.
— Почему вы решили заняться юриспруденцией, Нэйт? Кто-нибудь пытался отсудить у вас табун?
— В последнее время нет. — Он нарочно делал шаги покороче, чтобы она от него не отставала. — Меня интересует право. Стройность, система. К тому же знание юриспруденции дает мне дополнительный доход. А это идет на пользу и моей репутации, и моему ранчо.
— Значит, вы пошли на юридический, чтобы был приработок? И где же вы учились? В Монтанском университете? — ухмыльнулась она. — У вас в Монтане есть университет?
— Насколько мне известно, есть, — спокойно ответил Нэйт. — Но я учился не здесь, а в Йеле.
— Что-что?
Она замерла на месте, и потом пришлось догонять Нэйта бегом.
— В Йеле? Вы что же, закончили Йельский университет, а потом вернулись в эту дыру? Обслуживаете ковбоев и скотовладельцев? Что за дурацкие игры?
— Это не игры. С законом не играют.
Он галантно прикоснулся к шляпе, поклонился и нырнул в загон.
— Ну и дела. Йель…
Она покачала головой. Потом подхватила лукошко и припустила следом за Нэйтом.
— Эй, Нэйт, постойте!
Она не договорила и остановилась. В загоне происходило что — то непонятное. Двое ковбоев и Уилла возились с маленькой коровкой, причем коровка происходящему явно не радовалась. Должно быть, ставят тавро, подумала Тэсс. Ей стало любопытно — как это происходит. Да и с Нэйтом хотелось продолжить разговор, а он тоже заинтересовался происходящим.
Тэсс прижала к себе лукошко, вошла в ворота, но никто не обратил на нее внимания. Все были заняты несчастной коровкой. Тэсс встала на цыпочки, заглянула Уилле через плечо и увидела, как Джим Брюстер очень ловко и аккуратно кастрирует теленка. От этого зрелища глаза у Тэсс закатились, и она беззвучно бухнулась в обморок. Уилла услышала треск битых яиц и обернулась.
"Провела два дня на ранчо и пришла к выводу, что я ненавижу Монтану, коров, лошадей, ковбоев, а более всего — кур. Бесс Прингл, тщедушная диктаторша этого концлагеря, вверила моему попечению курятник. Я узнала о новом повороте в своей карьере вчера после ужина. На ужин, между прочим, подавали жареную медвежатину. Оказывается, наша Кожаная Колготка в горах застрелила медведя-гризли. Мясцо подванивало.
Нет, вру. На самом деле оно казалось мне очень вкусным, пока я не узнала, чем меня кормят. Могу со всей ответственностью заявить, что, вопреки распространенному убеждению, мясо гризли совсем не похоже на курятину. Единственное положительное качество, которым отличается Бесс, а о ее отрицательных качествах я могу написать целую поэму, состоит в том, что она здорово готовит. Мне нужно следить за собой, иначе я снова превращусь в пухляшку.
Пока я ездила за вещами, в этой дыре произошла сенсация. Кто-то изрезал на мелкие кусочки корову на горном пастбище. Я сначала не поняла, сказала, что корове коровья смерть, но любимая сестрица чуть не испепелила меня взглядом. Надо отдать ей должное — глаза у нее весьма выразительные. Если бы она не была такая стерва, я, пожалуй, могла бы с ней подружиться.
Однако я отвлекаюсь.
Выяснилось, что корову искромсали самым зверским образом, и это событие вызвало переполох среди туземцев. Дальше — больше. Вечером, накануне моего возвращения, кто-то отрезал голову кошке и швырнул трупик на крыльцо. Находку обнаружила бедная Лили.
Прямо не знаю, как к этому отнестись. То ли у них тут такоеслучается сплошь и рядом и не следует придавать этому значения, то ли имеет смысл покрепче запираться на ночь. Однако королева ковбоев обеспокоена не на шутку. При иных обстоятельствах я бы позлорадствовала — сестренка здорово действует мне на нервы. Но если учесть, сколько месяцев нам суждено прожить вместе, а тут творятся такие вещи… Делается жутковато.
Лили почти все время проводит с Адамом и его лошадьми. Синяки у нее почти прошли, но нервы по-прежнему на взводе. По-моему, эта дуреха даже не замечает, что Благородный Туземец в нее втюрился. Наблюдать за ними — сущая потеха. Вообще-то Лили мне симпатична, она такая беззащитная, растерянная. И потом, мы ведь с ней в общем-то оказались в одинаковой ситуации.
Из других персонажей отмечу Хэма. Он как будто из вестерна сбежал: кривоногий, волосы с проседью, мозолистые клешни, глаза-бусинки. Вместо «здрасьте» дотрагивается двумя пальцами до шляпы, рта в моем присутствии почти не раскрывает.
Еще тут есть Маринад. Не знаю, как его зовут на самом деле. Кислая рожа, сварливый характер, ковбойские сапоги с острыми носками, лысая башка, здоровенные рыжие усищи. Почти все время насупленный, но я видела, как он работает со скотиной. Свое дело этот человек знает.
Семейство Бук. Нелл готовит для ковбоев, она такая симпатичная, хоть и некрасивая. Они с Бесс все время о чем-то сплетничают и выполняют всякую женскую работу, о которой я хотела бы знать как можно меньше. Мужа Нелл зовут Вуд. Как я выяснила, полное его имя — Вудроу. У Вуда красивая черная борода, добродушная улыбка и прекрасные манеры. Меня он называем «мэм» и настоятельно рекомендует обзавестись «нормальной шляпой» — чтобы у меня не обгорело лицо. У Буков два мальчика, одному лет восемь, другому лет десять. Они все время бегают, вопят и молотят друг друга. Мальчишки прехорошенькие. Я тут видела, как они состязаются, кто дальше плюнет. Оба проявили незаурядное мастерство.
Джим Брюстер. Классический герой-ковбой. Такой стремительный, с видом победителя. Собою чудо как хорош. Ему ужасно идут обтягивающие джинсы, хотя в заднем кармане топорщится нечто круглое — я подозреваю, что это какая-нибудь гадость вроде жевательного табака. Джим мне зазывно подмигивает и нахально улыбается. Пока держусь.
Самый юный из ковбоев — Билли. Его только-только допустили к работе. Смотрит на нашу амазонку щенячьими глазами. Все время болтает, и ему постоянно советуют заткнуться, но Билли ничуть не обижается. Затыкаться он и не думает. У меня к нему почти материнское чувство.
Ковбоя-адвоката я за все время ни разу не видела. Не видела я и знаменитого Бена Маккиннона с ранчо «Три скалы». Этот Бен — главный злодей в жизни моей ненаглядной сестрицы. Я готова полюбить его уже за одно это. Надо будет как-нибудь подольститься к Бесс, чтобы она рассказала мне про Маккиннонов поподробнее. Но сейчас времени нет — меня ждут важные дела в курятнике.
Буду смотреть на это как на захватывающее приключение".
Вставать рано Тэсс привыкла. Она и дома никогда не просыпалась позже шести утра. Часок в спортзале, деловой завтрак, потом — часов до двух поработать. В середине дня она обычно ходила в бассейн или отправлялась пройтись по магазинам — конечно, если не было какого-нибудь делового свидания. Бывали и любовные встречи, но условия всегда диктовала она. Тэсс любила сама распоряжаться своей жизнью.
Но вставать в шесть утра, чтобы возиться с дурами, — это уже из другой оперы.
Курятник был здоровенный и, слава богу, чистый. Здесь проживали пятьдесят кур, которые на первый взгляд показались городской жительнице существами хищными и опасными.
Действуя согласно инструкции, Тэсс набросала птицам корму, налила воды, потом отряхнула руки и с тоской покосилась на клетку с наседкой.
— Нужно достать яйца. Я подозреваю, что ты, подружка, на них сидишь. С твоего позволения…
Она осторожно протянула руку, следя за движениями курицы. Сразу же стало ясно, кто здесь главный. Тэсс завопила, отдернула палец с капелькой крови.
— Спокойно, сестренка! Я всего лишь выполняю приказ. Началась битва не на жизнь, а на смерть. Кудахтанье, крики, летящие во все стороны перья. Остальные курицы проявили солидарность, и курятник превратился в настоящий сумасшедший дом. В конце концов Тэсс сумела-таки выдернуть из-под наседки теплое яичко. Раскрасневшаяся победительница держала в руке свой трофей, пытаясь отдышаться.
— Интересная у вас методика, — раздался чей-то голос, и Тэсс от неожиданности уронила драгоценное яйцо. Оно шлепнулось на пол и разбилось.
— Проклятье! Оно мне досталось с таким трудом! — Извините, я вас испугал.
Нэйт заглянул в курятник, заинтригованный доносившимся оттуда шумом. Он думал, что там Уилла, но увидел калифорнийскую штучку. В дорогих джинсах и блестящих новых сапожках штучка сражалась с курицей. Сцена была поистине захватывающая.
— Собираете яйца к завтраку?
— Нечто в этом роде. — Тэсс откинула прядь со лба. — А вам-то что здесь нужно?
— У меня деловая встреча с Уиллой. Глядите-ка, у вас кровь на руке.
— Знаю. — Тэсс сердито лизнула палец. — Эта сволочь на меня набросилась.
— Вы неправильно себя вели.
Он перевязал ей руку платком и подошел к следующей клетке. Несмотря на свой несуразный рост, Нэйт умудрился согнуться в три погибели вполне грациозно и даже не стукнулся ни обо что головой.
— Нужно вести себя естественно, не пугать наседку. Действуйте быстро, но не резко.
Он ловко просунул руку под курицу и вынул яйцо. Наседка даже не шелохнулась.
— Я первый раз в жизни занимаюсь этим делом, — пробурчала Тэсс й подставила лукошко. — Обычно я встречаюсь с курами лишь в супермаркете. Там они лежат, завернутые в целлофан.
Нэйт двинулся по проходу, собирая яйца, Тэсс тащилась следом.
— У вас, наверное, своих кур дома полно.
— Раньше, но не теперь.
— Чем же вы занимаетесь, коровами?
— Нет.
Тэсс удивилась:
— Неужели овцами? Я видела в кино, что овцеводы все время воюют с ковбоями.
— Нет, не овцами. — В лукошко опустилось еще одно яйцо. — Лошадьми. Вы верхом ездите, мисс Мэрси?
— Не езжу. — Она пожала плечами. — Правда, мне тут все говорят, что нужно научиться. По крайней мере, будет чем заняться.
— Адам может научить вас. Я тоже могу.
— Правда? — Она целомудренно улыбнулась и взмахнула ресницами. — Неужели вы пойдете ради меня на такую жертву, мистер Торренс?
— Да чего там. Мы же соседи.
Пахнет от нее приятно, подумал Нэйт. Интересный аромат — чуть зловещий, с привкусом опасности. Но в то же время очень женственный.
Он положил в корзинку еще одно яйцо.
— Зовите меня просто Нэйт.
— Договорились, — промурлыкала Тэсс, поглядывая на собеседника из-под густых ресниц. — Так мы с вами соседи, Нэйт?
— Ну, в общем, да. Я живу на востоке отсюда. От вас приятно пахнет, мисс Мэрси. Особенно если учесть, что вы успели повоевать с курами.
— Зовите меня просто Тэсс. Вы что, со мной флиртуете, Нэйт?
— Вы со мной, я с вами, — добродушно улыбнулся он. — Ведь вы со мной флиртовали, я правильно понял?
— Привычка.
— Если вам нужен мой совет…
— Я знаю, адвокаты вечно дают советы, — прервала его Тэсс.
— Это уж точно. Так вот, я советую вам чуть сбавить мощность флирта. Наши парни не привыкли к стильным женщинам. На них может подействовать слишком сильно.
— Понятно…
На самом деле Тэсс не поняла, что это было — комплимент или оскорбление. На всякий случай решила, что комплимент.
— А вы? Вы привыкли к стильным женщинам?
— Не думаю. — Он задумчиво осмотрел ее с головы до ног. — Но когда я вижу стильную женщину, то узнаю ее сразу. Боюсь, из-за вас парни сойдут с ума и начнут резать друг другу глотки.
Пожалуй, это действительно был комплимент, подумала Тэсс.
— Это здорово оживило бы местную жизнь.
— Насколько я слышал, здесь и так оживления хватает.
— Да, эти убиенные кошки и коровы. — Она поморщилась. — Пакость какая. Хорошо, что меня здесь не было.
— Но вы уже здесь. — Он заглянул в корзинку. — По-моему, хватит.
— Более чем. Господи, какие же они грязные.
Она с отвращением смотрела на яйца, думая, что ей теперь не скоро захочется омлета.
— Их можно помыть. — Он протянул ей лукошко. — Успели обжиться?
— Пытаюсь. Конечно, среда обитания — ну, в смысле, обстановка — здесь не та, к которой я привыкла.
Нэйт задумчиво склонил голову.
— Вообще-то люди из вашей… среды обитания частенько к нам наведываются. Правда, надолго не задерживаются.
Он наклонился, чтобы не стукнуться головой о балку. — Сюда приезжают люди из Голливуда, покупают за бешеные деньги дома и землю, хотят выращивать бизонов, спасать мустангов и так далее.
— Вы что, не любите калифорнийцев?
— Они в Монтане не приживаются. Как правило. Очень быстро убегают обратно, к своим ночным клубам и ресторанам. — Нэйт оценивающе посмотрел на нее. — Вы ведь тоже сбежите, когда год закончится.
— Еще бы! В гробу я видала ваши просторы. Предпочитаю Беверли-Хиллз.
— Смог, грязь, землетрясения?
Она мечтательно улыбнулась:
— Не нужно, а то меня ностальгия замучает.
Адвокат был ей более или менее ясен. Родился и вырос в Монтане, тугодум, любит, чтобы пиво было холодным, а бабы тихими. Таких обычно показывают в бездарных вестернах. В конце фильма герой непременно целует в морду своего любимого коня.
Но при этом милашка, спору нет.
— Почему вы решили заняться юриспруденцией, Нэйт? Кто-нибудь пытался отсудить у вас табун?
— В последнее время нет. — Он нарочно делал шаги покороче, чтобы она от него не отставала. — Меня интересует право. Стройность, система. К тому же знание юриспруденции дает мне дополнительный доход. А это идет на пользу и моей репутации, и моему ранчо.
— Значит, вы пошли на юридический, чтобы был приработок? И где же вы учились? В Монтанском университете? — ухмыльнулась она. — У вас в Монтане есть университет?
— Насколько мне известно, есть, — спокойно ответил Нэйт. — Но я учился не здесь, а в Йеле.
— Что-что?
Она замерла на месте, и потом пришлось догонять Нэйта бегом.
— В Йеле? Вы что же, закончили Йельский университет, а потом вернулись в эту дыру? Обслуживаете ковбоев и скотовладельцев? Что за дурацкие игры?
— Это не игры. С законом не играют.
Он галантно прикоснулся к шляпе, поклонился и нырнул в загон.
— Ну и дела. Йель…
Она покачала головой. Потом подхватила лукошко и припустила следом за Нэйтом.
— Эй, Нэйт, постойте!
Она не договорила и остановилась. В загоне происходило что — то непонятное. Двое ковбоев и Уилла возились с маленькой коровкой, причем коровка происходящему явно не радовалась. Должно быть, ставят тавро, подумала Тэсс. Ей стало любопытно — как это происходит. Да и с Нэйтом хотелось продолжить разговор, а он тоже заинтересовался происходящим.
Тэсс прижала к себе лукошко, вошла в ворота, но никто не обратил на нее внимания. Все были заняты несчастной коровкой. Тэсс встала на цыпочки, заглянула Уилле через плечо и увидела, как Джим Брюстер очень ловко и аккуратно кастрирует теленка. От этого зрелища глаза у Тэсс закатились, и она беззвучно бухнулась в обморок. Уилла услышала треск битых яиц и обернулась.