Робертс Нора. Кому она рассказала?

   На что ни бросишь взгляд, все раскачивается, подпрыгивает и издает какие-то безумные звуки.
   И всюду женщины. Одни несут свой плод в животе, другие — уже снаружи, в каких-то разноцветных плетенках или в мягких сумках, пристегнутых заплечными ремнями. Один из этих младенцев заливался тонким пронзительным плачем, переходящим в душераздирающий ультразвук.
   Были и другие дети, побольше. Они сидели в прогулочных колясках или топали вокруг, колотили плюшевых зверей и влезали на все, на что можно было залезть.
   — Смелее, — подбодрила Пибоди и ухватила Еву за руку, прежде чем та попыталась сбежать.
   — Просто укажи на что-нибудь, и я это куплю. Просто ткни пальцем. Цена значения не имеет.
   — Нет, так дела не делаются. Мы подойдем к одному из экранов, видите? Мэвис здесь зарегистрировалась. Значит, мы узнаем, во-первых, чего она хочет, а во-вторых, что ей уже купили. У них тут много замечательных вещей.
   — Зачем тому, кто не умеет ни ходить, ни говорить, ни питаться самостоятельно, столько вещей?
   — Вот по этой самой причине. Детям необходимо поощрение. Им нужен комфорт. Вот и наша очередь.
   Пибоди включила экран, и на нем появилось изображение молодой, жизнерадостно улыбающейся женщины со свежим румянцем на лице.
   — Добро пожаловать в «Белый аист»! Чем я могу вам помочь?
   — Регистрационный список Мэвис Фристоун, пожалуйста.
   — Минуточку! Вы хотите увидеть весь список мисс Фристоун или только то, что еще не куплено?
   — Что не куплено, — быстро ответила Ева.
   — Еще одну минутку!
   — Почему она так разговаривает? — спросила Ева, повернувшись к Пибоди. — Как будто у меня атрофия мозга.
   — Она вовсе не…
   — Даллас? — Нервы Евы были в таком состоянии, что она чуть не подскочила, когда ее окликнули по имени. Повернувшись, она увидела Тэнди Уиллоуби, приближающуюся к ней своей утиной походкой. — О, а это Пибоди! Мы однажды встречались у Мэвис.
   — Да, конечно, я вас помню. Как поживаете?
   — Отлично. — Тэнди погладила себя по животу. — Скоро уже обратный отсчет. Вы хотите купить что-нибудь для Мэвис?
   — Просто подскажите мне, что купить. — Ева уже готова была умолять. — Я на работе.
   — Без проблем. По правде говоря, у меня как раз есть то, что вам нужно. Отменить поиск регистрационного списка, — приказала она. — Возможно, вы не готовы так много потратить…
   — Готова. Просто заверните.
   — Боюсь, оно великовато, чтобы просто завернуть. Знаете, мне раз десять уже приходилось останавливать Мэвис. Я ее уговаривала не скупать все, что есть в магазине, дождаться смотрин, а уж потом докупать недостающее. Ей очень понравилось это кресло-качалка.
   Тэнди двинулась вперед, прокладывая дорогу через джунгли и лабиринты товаров для детей. Длинный хвост золотистых волос мотался у нее за спиной.
   — Я уговорила моего босса заказать один экземпляр любимого цвета Мэвис. Я не сомневалась: если она не получит его в подарок, обязательно сама купит после праздника. Я покажу вам нашу выставочную модель, а потом вы сможете увидеть ту, что мы заказали для Мэвис, на экране. Она на складе.
   — Не нужно. Все и так хорошо. Просто замечательно. Давайте, я просто заплачу. Эй! — воскликнула Ева, когда Пибоди толкнула ее локтем в бок.
   — Хоть взгляните на него, — прошипела Пибоди.
   — О, вы должны его увидеть! — подхватила Тэнди, устремив на Еву бесхитростный взгляд своих больших голубых глаз. — Это просто чудо что такое!
   Тэнди широко повела рукой, и Ева увидела. Она увидела сложную конструкцию цвета мяты. По каким-то непостижимым для Евы причинам Пибоди, увидев этот агрегат, заворковала.
   — Оно откидывается, раскачивается и вибрирует. В памяти устройства также двадцать популярных мелодий, можно делать и воспроизводить записи, можно загружать с Дисков. Оно может воспроизводить голос матери, голос отца, все, что хотите. — Тэнди бережно провела ладонью по верхнему изгибу. — Материал водонепроницаемый, легко моющийся, и, смотрите, какой он мягкий. Вот попробуйте.
   Ева поняла, что ей не отвертеться, и погладила кресло.
   — Очень мило. Мягкое. Прочное. Я его беру.
   — Вы просто обязаны в него сесть, — настойчиво пригласила Тэнди.
   — Я не…
   — Вперед, Даллас. — Пибоди подтолкнула ее, — Вы должны попробовать.
   — О господи! Ладно, ладно. — Чувствуя себя полной идиоткой, Ева опустилась в кресло и почувствовала как оно всколыхнулось под ней, словно живое. — Оно шевелится!
   — Гелевые подушки адаптируются к форме вашего тела, — просияла Тэнди. — Оно приспосабливается к вам, или вы можете запрограммировать предпочтительное положение. Положение спинки, покачивание — все можно регулировать вручную или голосом. Щитки управления расположены под обоими подлокотниками: для левшей и правшей. Вот, можете открыть одним движением пальца. — Тэнди показала, как открывается щиток управления. — А на модели люкс есть новая опция — Мэвис от нее просто без ума. Ребенок уснул? Мама устала? — Тэнди нажала на три кнопки. Кресло тихо загудело, его боковая сторона открылась, оттуда выскользнул и поднялся небольшой, обитый мягким, открытый ящик.
   — Вам стоит чуть подвинуться, уложить ребенка в боковую колыбельку, и вы можете немного вздремнуть.
   — Потрясающе! — как горлица, проворковала Пибоди.
   — Надежно выдерживает вес до двадцати фунтов, покачивается автономно, вне зависимости от кресла. С другой стороны имеется небольшое отделение для хранения салфеток, прокладок, памперсов. Уверяю вас, это кресло может все. Оно не сможет разве что накормить и перепеленать ребенка вместо вас.
   — Хорошо.
   С немалым облегчением Ева вылезла из кресла.
   — Кресло получило высочайшие оценки журналов «Детский стиль», «Родители и дети» и «Современная семья». Канал «Мамочки-мамаши» держал его во главе списка лучших товаров весь прошлый год.
   — Куплено!
   — Правда? — Радостный румянец окрасил щеки Тэнди. — О, это замечательно! Это просто класс!
   — Вы можете доставить его к нам домой в день праздника?
   — Безусловно. И поскольку я тут имею кое-какой вес, я организую вторую доставку — от вас в квартиру Мэвис. Без дополнительной платы.
   — Спасибо. — Словно что-то вспомнив, Ева снова оглядела кресло. — А сколько стоит эта штуковина?
   Когда Тэнди назвала цену, Пибоди громко сглотнула, а Ева тихонько выругалась.
   — Знаю, это ужасно дорого, но оно стоит этих денег. И я могу предложить вам десятипроцентную скидку на любой другой товар, купленный сегодня, если вы откроете счет в «Белом аисте».
   — Нет, спасибо, — поспешно отказалась Ева. «Это, — подумала она, лихорадочно потирая лицо обеими руками, — все равно что искушать судьбу». — Я заплачу полную цену.
   — Это просто потрясающий подарок, Даллас, — с восторгом проговорила Пибоди.
   — Да. Это правда. — У Тэнди даже слезы навернулись на глаза. — Ей так повезло, что у нее есть такая замечательная подруга, как вы.
   — Чертовски верно.
   «Это всего лишь деньги, — напомнила себе Ева, расплачиваясь за покупку. — Всего лишь чертова уйма денег». Пока она приходила в себя от ценового шока, Тэнди и Пибоди болтали о детях, о детском приданом, обо всяких приспособлениях для ухода за детьми. Когда они перешли к кормлению грудью, Ева решила, что с нее хватит.
   — Нам пора. Убийства и всякая такая ерунда.
   — Я так рада, что вы заглянули, и дело не только в покупке. Я просто не могу дождаться субботы, когда у нас будут смотрины детского приданого. Моя светская жизнь стала несколько скудна в последнее время, — призналась Тэнди с легким, беспечным смехом. — В моем календаре приданое для ребенка Мэвис значится как центральное событие, а справа и слева ничего. Если не считать дня рождения. — Она многозначительно погладила себя по животу. — Кресло будет доставлено за день, к полудню. Если вдруг возникнут какие-нибудь проблемы — любого рода! — просто позвоните мне сюда.
   — Я так и сделаю. Спасибо, Тэнди.
   — До скорого!
   Выйдя из теплого, наполненного благоуханием и музыкой помещения на холодную, ветреную, шумную улицу, Ева ощутила блаженство.
   — Который час, Пибоди?
   — Э-э-э, около тринадцати тридцати.
   — Мне хочется пойти прилечь в темной комнате.
   — Но…
   — На дежурстве, Пибоди, отдыхать не полагается. Даже травмированным. Придется довольствоваться соевыми чипсами.
   — Мы поедим? — Пибоди чуть не запрыгала от радости. — Нам надо чаще ходить за покупками.
   — Типун тебе на язык.

Глава 4

   Ева не знала, как это может характеризовать ее, но она лучше чувствовала себя в морге, чем в детском магазине. А в общем, ей было все равно, кто и что о ней подумает. Холодные белые стены, запах смерти, пробивающийся сквозь сдобренный хвоей запах дезинфекции, — все это было привычно и хорошо ей знакомо.
   Она толкнула тяжелую дверь и вошла в прозекторскую в тот самый момент, когда Моррис переносил мозг Бика Байсона из его черепа на весы.
   — Итак, два по цене одного, как я вижу.
   Моррис в прозрачном пластиковом балахоне поверх очередного щегольского костюма ввел данные в компьютер и перенес мозг на поднос. Он был невысок ростом, но хорошо сложен, и шоколадный костюм с рубашкой цвета старого золота прекрасно сидел на нем. Он выглядел удивительно сексуально: темные, чуть раскосые глаза и черные, как тушь, волосы, заплетенные на затылке в тугую косу.
   — Вот и я так думаю, — согласилась Ева. — Ты подтверждаешь? Тот же метод, тот же убийца?
   — Травмы нанесены с большой физической силой. Другими словами, удары он наносил сплеча. Связал по рукам и ногам. Буду очень удивлен, если эксперты не подтвердят, что изолента для обеих жертв взята из одного мотка. Смерть в результате удушения в обоих случаях. Мужчина был парализован электрошокером: полный контакт прямо над грудиной. Имеются также, как ты уже отметила в своем отчете на месте, синяки и ссадины на костяшках пальцев. Он сопротивлялся. Я извлек несколько осколков керамики из его спины и ягодиц.
   — Разбитая лампа. Похоже, он схватил ее в спальне, вышел в большую комнату, пытался использовать ее как оружие против нападающего.
   — Никаких посмертных травм не было в обоих случаях. Когда убийца с ними покончил, он там больше не задерживался. Сексуального насилия не было в обоих случаях. Убитая женщина…
   Моррис вытер обработанные изолирующим составом руки и подошел к столу, на котором лежала обнаженная и обмытая Натали с биркой на ноге.
   — Это не твой фирменный разрез, — заметила Ева, нахмурившись и внимательно изучая тело.
   — Глаз-алмаз у тебя, Даллас. — Глаза самого Морриса задорно блеснули. — Нет, я наблюдал за работой нового патологоанатома. Наш лозунг: «Умри, но научись». Женщину перед смертью пытали. Пальцы сломаны. Угол смещения пальцев указывает на давление спереди назад. — Моррис поднял свою собственную руку, схватил мизинец другой рукой и потянул его назад и вниз. — Эффективно и очень больно.
   Ева вспомнила, как ей было больно, как она задохнулась и впала в шок, когда отец сломал ей руку.
   — Да, это очень больно.
   — Ожоги. Плечо, живот, подошвы обеих ног. Похоже на контактные ожоги, нанесенные каким-то лазерным инструментом. Видишь, следы круглой формы. Нужно было не просто прикасаться, а нажимать очень сильно, чтобы не только прожечь кожу, но и оставить столь глубокий след.
   Ева надела очки-микроскопы, чтобы рассмотреть получше.
   — Следы, очень четкие, почти нет наплывов. Ее ноги были туго связаны в лодыжках, но она должна была дергаться и уклоняться, пока он ее жег. Значит, он держал ее за ногу. Держал с силой, наваливался всем телом, чтобы она не дергалась. Да, он очень серьезно отнесся к своей работе. — Ева стянула с себя очки. — У нее нос сломан.
   — Зря очки сняла. В микроскопах можно рассмотреть деталировку гематом по обе стороны ноздрей.
   Моррис взял пару, которую сняла Ева, и протянул их Пибоди, когда Ева указала на свою напарницу. Нацепив очки, Пибоди наклонилась.
   — Вижу только большую массу лопнувших кровеносных сосудов. — Она нахмурилась, сосредоточилась, когда Моррис подсветил точечным фонариком кожу сбоку от носа Натали.
   — А, да, теперь вижу. Я бы, наверно, не заметила, но теперь вижу. Он заклеил ей рот, а потом зажал нос. Сильно сжал большим и указательным пальцами. Перекрыл доступ воздуха.
   — Со сломанным носом ей и без того было очень трудно дышать. Он сделал так, чтобы ей было еще тяжелее.
   — Допрос с пристрастием, — сказала Ева Моррису. — Если бы это было просто садистское убийство, порезал бы ее, сломал бы больше костей, пожег бы еще больше, и ожоги были бы более обширными. Скорее всего, было бы сексуальное насилие или травмы груди и гениталий.
   — Согласен. Он просто хотел причинить ей боль. С мужчиной он сократил программу, пыточную часть пропустил. От драки перешел прямо к удушению.
   — Потому что женщина сказала ему все, что ему нужно было знать, дала ему то, что требовалось, — уверенно заключила Пибоди.
   — А мужчина должен был умереть, потому что женщина сказала убийце, что ее жениху известно то же, что и ей. Или он видел то же, что и она. Мотив в ней, — тихо сказала Ева.
 
 
   В управлении Ева сидела у себя в кабинете за письменным столом, поглощая кофе и добавляя данные к своему первоначальному отчету. Она еще раз позвонила в контору окружного прокурора, спросила насчет ордера. Выслушала в ответ обычные отговорки.
   «Адвокаты, — поняла Ева. — Адвокаты аудиторской фирмы внесли ходатайство о блокировании ордера». У них это выходило автоматически, как коленный рефлекс. «Ничего неожиданного», — твердила себе Ева. Ордер они все равно получат, но, скорее всего, не раньше конца рабочего дня.
   Она позвонила в лабораторию, чтобы поторопить их с работой. У нее это тоже было нечто вроде коленного рефлекса. Ответ она опять получила стандартный: вещественные улики изучаются. Мы не волшебники. И так далее, и тому подобное.
   Итак, на руках у нее два трупа. Жених и невеста, убиты каждый в своем доме, в нескольких кварталах друг от друга, с интервалом примерно в час. Сперва женщина. Одно и то же место работы, но разные отделы. Насильственная смерть, пропавшие компьютеры и диски.
   Никаких врагов.
   «Убийца не мог обойтись без средств передвижения, — думала она. — Невозможно пехом тащить на себе компьютер от одного места преступления к другому». Ева, хмурясь, проверила входящую почту: может, Пибоди уже установила, какого типа компьютеры были в собственности убитых. Оказалось, что ее надежная напарница уже скопировала для нее список компьютеров, зарегистрированных на обоих. Два настольных, два ППК. В список не входили электронные записные книжки, не требовавшие регистрации в Службе компьютерной охраны. Наверняка у убитых были такие книжки. Но книжек, как и компьютеров, на месте преступления не оказалось. В обоих случаях.
   Хорошее оборудование и довольно компактное, решила Ева, изучая модели. Но она как-то слабо себе представляла убийцу, втаскивающего компьютер Натали Копперфильд вверх по пожарной лестнице в квартиру Бика Байсона.
   Нет, у него была машина для транспортировки. Компьютер Натали он надежно запер, пока заканчивал свою ночную работу.
   Где же он припарковался? Может, он живет где-то поблизости? Он работает один?
   Принес изоленту с собой, скорее всего, и электрошокер тоже, а также лазерную указку или что он там использовал для ожогов. Подготовился. Но орудие удушения и в том, и в другом случае находил на месте. Значит, полагается на случай.
   Он знал, что в доме первой жертвы нет ни камер наблюдения, ни сигнализации. Знал, что дом второй жертвы охраняется гораздо лучше. Значит, он все изучил заранее. Опять-таки подготовился. А может, уже бывал раньше в обоих местах? Еще до убийства?
   Может, имел личные контакты с убитыми?
   Ева встала, подготовила свою доску и снова села.
   — Что ты знала, Натали? Что у тебя было? О чем ты догадалась? Что бы это ни было, ты встревожилась, — вслух размышляла Ева.
   Сказалась больной утром накануне убийства. Вставила новый замок с «глазком», хотя всего через несколько месяцев собиралась выехать из этого дома. Да, ты была встревожена.
   Но не настолько, чтобы сказать сестре или начальнице, с которой якобы поддерживала дружеские отношения.
   А вот Бик пришел на работу в тот день. Возможно, не был так сильно встревожен. Возможно, хотел проверить, откуда ветер дует.
   А Натали была не настолько встревожена, не настолько испугана, чтобы попросить жениха приехать, не оставлять ее одну на ночь.
   Она не опасалась за свою жизнь, несмотря на нож в спальне. Взволнована, расстроена, встревожена. Но она думала, что ее жизни ничего не угрожает. Наверно, | она чувствовала себя глупо, даже стыдилась себя самой, когда принесла в спальню нож. Но она была не настолько испугана, чтобы позвонить в полицию или хотя бы переехать к жениху на пару дней.
   Может, она над чем-то работала. Ей хотелось остаться одной, чтобы было тихо, чтобы никто не мешал, не стеснял. Но вот стемнело, и Натали стало немного тревожно.
   Чтобы освежить свою память, Ева еще раз прослушала запись с мобильного телефона Палмы.
 
 
   — Привет, Нэт!
   — Палма? Ты где?
   — Где-то над Монтаной. Линия Вегас — Нью-Йорк, помнишь? Челночные рейсы. Туда-сюда, туда-сюда. Все билеты проданы. Я вернусь в Нью-Йорк поздно. Ты не против, если я к тебе вломлюсь? Не передумала?
   — Конечно, нет! Я очень хочу тебя повидать. Я соскучилась.
   — Я тоже. У тебя ничего не случилось?
   — Нет. Нет, просто мне о многом надо подумать.
   — Ты поссорилась с Биком?
   — Нет, у нас все в порядке. Просто… много чего происходит. Послушай, ты завтра свободна?
   — После такой смены? Можешь не сомневаться. Может, плюнешь на работу, и устроим девичник?
   — Я с удовольствием. Мы могли бы походить по магазинам.
   — Свадебные дела?
   — Ага. И я могла бы прояснить мозги, может, кое-что обсудить с тобой.
   — Собираешься перебежать под другие знамена?
   — Что? Нет, ничего подобного. Дело в том, что…
   — Черт, опять меня вызывает кресло 5А.
   — Иди. Поговорим завтра утром. Нет, погоди, у тебя есть новый ключ и код? Я тебе послала сегодня утром.
   — Конечно, есть, не волнуйся. У тебя такой усталый голос, родная. Что… О, ради всего святого! И как не надоест трезвонить? Извини, Нэт.
   — Ничего страшного. Иди. Скоро увидимся. Палма, я так рада, что у нас будет время поговорить!
   — Я тоже рада. Оладушки на завтрак?
   — Можешь не сомневаться.
   — Пока!
 
   «У жертвы явный стресс, — подумала Ева. — Даже незачем проводить голосовой анализ». Она явно это слышала. Не страх, а напряжение и усталость.
   Она собиралась сказать сестре, что ее тревожило. Рассказать ей все в подробностях, как она — Ева в этом не сомневалась — все рассказала жениху. Палме повезло, что ее не было в городе в момент совершения убийств.
   Натали нужен был совет. Она искала, с кем бы поделиться своей ношей. «Я это знаю, я это обнаружила, я это подозреваю. Я не уверена, не знаю, что мне делать».
   Закрыв глаза, Ева вызвала в памяти квартиру Натали. Аккуратное, типично женское желище. Все подобрано со вкусом, все гармонично. Вся одежда, которую Ева перебрала в шкафу, была выдержана в определенном стиле. Трудолюбивая бухгалтерша. Практичная и организованная. Новый замок. Осторожная и предусмотрительная .
   Что бы у нее ни было, что бы она ни узнала, это случилось совсем недавно. Натали Копперфильд производила на Еву впечатление женщины, которая хорошо знала, как ей жить и что делать.
   Может, она поделилась информацией еще с кем-то, кроме жениха. Если так, вероятно, она сказала это не тому человеку.
   Взяв предоставленный ей список, Ева начала стандартную проверку коллег убитой и руководящего состава компании. Потом она позвонила Пибоди по внутреннему телефону.
   — Отыщи и прокачай всех жильцов в доме Копперфильд. Может, они видели что-то около дома или по соседству.
   — Я как раз собиралась этим заняться. Только что перечитала показания соседей из обоих домов. На поверхности — ничего.
   — Значит, мы должны спуститься в глубину. Я получила «зеленый свет» на исследование их финансов. Займусь этим.
   — Они не были шантажистами. Нет таких флюидов.
   — А мы все равно проверим.
   Флюидов нет. С этим Ева была согласна. И все же она вывела на экран личное дело Натали. Она нашла именно то, чего можно было ожидать от аудитора. Организованная, бережливая, никогда не превышала кредит. Иногда позволяла себе пройтись по магазинам. Один раз, три месяца назад, выложила кругленькую сумму в ателье «Белая свадьба» за платье, фату и белье. В квартире никакого подвенечного наряда не было. Ева сообщила об этом Пибоди.
   — Его надо подгонять по фигуре, — объяснила напарница. — Оно, наверно, осталось в ателье. Примерки обычно прекращаются за неделю до дня икс.
   — А, да, верно. И все-таки давай проверим.
   — У меня пара случаев хранения нелегальных препаратов. Жилец с первого этажа в доме убитой. Паули Майкл. Последний случай три года назад. В доме убитого буйство в пьяном виде и мелкие магазинные кражи. И то и другое довольно давно.
   — Я проверяла ее финансы. Перешлю тебе данные, ты их сохрани. А я пойду в ОЭС, проверю, что они сумели вытащить из ее мобильного.
   — Я могу сходить в ОЭС.
   — Хренушки. Не пущу я тебя туда обжиматься с Макнабом.
   — У-у-у.
   — Прокачай фамилии, Пибоди. Если что-то выскочит, звони мне. Если нет, перешли мне данные на рабочий компьютер и на домашний. Когда закончишь, можешь считать себя свободной. Можешь идти домой и хватать его за задницу.
   — Да у него почти не за что хватать, но то, что есть…
   Ева отключила связь, чтобы избавить себя от подробностей. Чтобы добраться до отдела электронного сыска, она предпочла эскалаторы и тем самым избавила себя от толкотни в лифте. В пересменок лифт превращался в душегубку, полную тел и тяжелых запахов, На эскалаторах тоже было несладко: здесь тоже было полно полицейских, заступающих на смену, уходящих со смены, здесь вели подозреваемых на допрос, волокли проштрафившихся. Ева пробралась к выходу и последний марш прошла по лестнице. Она вошла в коридор электронного отдела, и ее буквально ослепили неистовые завитушки цвета «электрик» на интенсивно розовом фоне. Только один человек на свете — Йен Макнаб — мог назвать такое рубашкой.
   — Хотела бы я знать, где ты свои вещички покупаешь.
   — А? Что? Привет, Даллас.
   — Потому что я не хочу допустить смертельной ошибки и попасть туда хотя бы ненароком. — Ева вытащила из кармана несколько кредиток. — Купи мне банку пепси у этой гадостной штуки, которую люди называют торговым автоматом.
   — Без проблем. — Он на лету подхватил брошенные ему кредитки.
   В одном Пибоди, безусловно, была права: хватать там было особо нечего. Он был сложен, как тростинка, одевался, как цирковой клоун, но у него была душа хакера.
   Гладко зачесанные назад и стянутые на затылке в хвост светлые волосы оставляли красивое и дерзкое лицо открытым. В левом ухе поблескивало множество серебряных колечек. Ева удивлялась, как они не оттягивают ему голову на сторону.
   — Мне досталось ваше дело, — сказал он и бросил ей банку пепси. — Собирался вам позвонить.
   — У тебя для меня что-нибудь есть?
   — Разговоры первой жертвы за последнюю неделю. Могу нарыть еще. Понимаете, даже когда стираешь разговоры с аппарата, они на жестком драйвере сохраняются еще…
   — Не надо мне лекций читать, мне нужен результат.
   — Ну, тогда идемте.
   Если отдел убийств выдерживал строгий деловой стиль одежды, электронный отдел жил по законам высокой моды. Ультрамариновые загогулины Макнаба прекрасно вписывались в общий фон кричащих, контрастирующих красок, блескучих тканей, башмаков на толстенной подошве и тяжелой, как корабельный балласт, бижутерии.
   Если отдел убийств гудел, то электронный отдел пел. Точнее, визжал. Гудки, жужжание, голоса, музыка и вой электронного оборудования.
   Ева сошла бы с ума через час в таких условиях. Она удивлялась, как ее прежний напарник, Финн, капитан отделения, здесь выживает. Но ей пришлось признать, что он не просто выживал, он цвел среди павлиньих и радужных красок.
   Макнаб взял диск со своего компьютерного стола.
   — Пошли в кабину.
   Он ловко лавировал в лабиринте ОЭС. Большинство его коллег приплясывали вокруг, что-то бормотали в свои беспроводные устройства. У Евы они вызывали нервную дрожь. Она прошла вслед за Макнабом сквозь двойные двери туда, где выстроились, как солдатики, стеклянные кабинки. Больше половины из них были заняты.
   Макнаб занял одну, вставил диск в прорезь дисковода.
   — Большинство звонков — на телефон второй жертвы. Ну, есть еще звонки матери, сестре, на работу. И еще в магазины и всякое такое. Она же замуж собиралась, так?
   — Да, вроде того.
   — Ну, вот, она звонила, узнавала насчет цветов, платья, всякого такого.
   — Мы можем это пропустить?
   — Я так и думал, потому и сделал два файла. Вот в этом — только разговоры с женихом. Другой можете прослушать, если захотите. Пуск, — скомандовал он.