Робертс Нора. Кому она рассказала?

   Компьютер выдал дату звонка, время, использованные коды. На экране всплыло лицо Байсона. Таким же его увидела Натали на экране своего мобильного телефона.
   «Красивый парень, — подумала Ева. — Был красивым, пока ему не раскроили лицо».
 
 
   — Привет, Нэт.
   — Бик. Ты один?
   — Да, но у меня сейчас совещание. А в чем дело?
   — Мне надо с тобой поговорить о… Я тут кое-что нашла. Ты можешь взять перерыв на ленч?
   — Не могу. У меня деловая встреча за ленчем. А что случилось?
   — Мне кажется, об этом не стоит говорить по телефону. После работы… Зайдем ко мне, я должна тебе кое-что показать. Спускайся, когда закончишь, хорошо? Мне кажется, это очень важно.
   — Ладно, увидимся позже.
 
 
   Компьютер объявил конец записи.
   — Обеспокоенная, немного нервная, но в то же время возбужденная, — задумчиво проговорила Ева, словно размышляя вслух. — Вроде как хотела сказать: «Смотри, что я нашла».
   Второй звонок был записан на следующий день. Это был входящий звонок.
 
 
   — Привет, детка. Стараюсь отменить этот чертов ужин, но ничего не выходит. Хочешь, я приду потом?
   — Нет-нет, все нормально. Я работаю, Бик, и я нашла еще кое-что. Мне кажется, тут есть еще много чего. Может, встретимся за завтраком? На нашем месте.
   — Идет. Семь тридцать?
   — Отлично. Боже, Бик, я просто поверить не могу. Мы должны все выяснить. Этому надо положить конец.
   — Мы могли бы пойти в полицию.
   — Не сейчас. Мы должны быть абсолютно уверены. Мы не знаем, кто замешан с этого конца. Мы же этого точно пока не знаем. Мы должны быть очень осторожны. Я тебе утром все расскажу.
   — Не работай допоздна. Целую.
   — И я тебя целую.
 
 
   Было еще несколько разговоров — все более напряженных и столь же загадочных. Последний состоялся около полуночи всего за пару часов до первого убийства.
 
 
   — Просто хотела с тобой поговорить.
   — Нэт, послушай. Я только что вошел.
   — Да, уже поздно, а у тебя был такой трудный день. Со мной в общем-то все в порядке. Просто немного нервничаю. И Палма скоро будет здесь. Знаешь, мне всегда как-то неловко, когда я прошу тебя остаться на ночь и она приезжает.
   — Пуританка.
   — Да, наверное.
   Но она засмеялась.
   — Я ей все расскажу, Бик. Хочу поделиться с ней.
   — Мне не нравится, как они среагировали, Нэт. Они хотели тебя подкупить.
   — Ну и что? Насколько им известно, я все еще обдумываю предложение.
   — Нет, это был не подкуп, это было больше похоже на ультиматум. Они могут устроить покушение.
   — Я попросила сорок восемь часов, чтобы обдумать предложение. Время у меня есть. Им нет смысла что-то предпринимать, пока я не дала им свой ответ. Я врезала новый замок. «Глазок». Палма приедет. Я уже взялась за это дело, Бик, я хочу довести его до конца. Я просто хочу еще раз все обдумать, обговорить с Палмой. Завтра мы передадим все это дело властям.
   — Я приду к тебе завтра утром. Мы пойдем вместе.
   — Не бери с собой копии файлов. Пусть это будет… ну, что-то вроде страховки, понимаешь? Если полиция ничего не сможет сделать, мы обратимся в СМИ. Это надо придать гласности.
   — Так или иначе, Нэт, мы поджарим им задницы.
   — Л сами заживем своей жизнью. Жутко хочется за тебя замуж.
   — Я тебя обожаю. Спи крепко, детка. Завтра все кончится.
   — Скорей бы. Не могу дождаться. Целую. Пока.
 
 
   — Наивные, — вздохнула Ева, ощущая мучительную, жгучую смесь жалости и досады. — В детективов играют. Пошли бы в полицию, были бы живы.
   — Наткнулись на что-то горяченькое, — согласился Макнаб. — Подкуп, угрозы, и все кончается кровавым убийством. Я попробую отмотать подальше назад, может, она раньше упоминала о чем-то более конкретном. Одно, по-моему, ясно: она что-то обнаружила у себя на работе.
   — А я все еще жду ордера на ее рабочие файлы. Адвокаты, черт бы их побрал. А пока я жду, кто-то при желании может изъять инкриминирующие данные, сфальсифицировать — в общем, прикрыть свои делишки. А почему нет? Времени полно.
   — Все оставляет след. Ищейки ОЭС возьмут его. — Макнаб извлек диск и передал его Еве. — Ужасно жаль этих ребятишек. Сразу видно, что у них все было серьезно.
   — Вот и занимались бы своими делами, а плохих парней оставили бы нам. И было бы у них все серьезно на этом свете, а не на том.
   Но Ева вышла из кабины с тяжелым сердцем. Ее переполняла жалость.
   — Работай, — сказала она Макнабу. — Мотай назад как можно дальше. Мне кажется, если кто-то контактировал с ней по телефону по этому поводу, она сохранила бы запись разговора. Она же думала, что у нее целое дело сшито. Бухгалтера, они такие: у них все разнесено по колонкам, и главное — чтоб баланс сходился. Они все записывают и хранят все записи. Если был электронный контакт, значит, он у нее где-то есть.
   «Или был». — мысленно добавила Ева, с облегчением покидая электронный отдел. Натали выложила бы своему убийце все, что он хотел узнать, прежде чем он с ней покончил.
   По дороге домой Ева заглянула в лабораторию. Ей хотелось взять за горло заведующего лабораторией Дика Беренски по кличке Дикхед и заставить его выдать результаты, имеющиеся хотя бы на данный момент. Но, пробираясь по лабиринту среди застекленных кабинок и лабораторных отсеков, она заметила Урсу Харво, лаборантку, с которой ей уже дважды приходилось работать раньше.
   Короткие, стоящие дыбом, как у дикобраза, рыжие волосы Харво были спрятаны под защитную шапочку, расписанную, заметила Ева, обнаженными мужскими телами.
   — Симпатичная шляпка.
   — Ловим кайф где можем. — Харво щелкнула жевательной резинкой цвета легких здорового человека. — Если ищешь Дикхеда, его нет. Отпуск у него, улетел на юг. Небось уже балдеет там и пристает к какой-нибудь несчастной женщине, которой всего-навсего хотелось тихо и мирно выпить свою пинаколаду [Прохладительный коктейль с ананасным соком] .
   — А кто же главный по дурдому?
   — Есть один тип, но его сейчас тоже нет, он на полевой работе. Выловили «клецку» из Ист-Ривер. Это его любимый жанр, вот он и выехал на место. Если хочешь, я тебе выдам все, что у нас есть по твоему двойному убийству.
   — По гроб буду обязана.
   — Служить людям — наш долг.
   Вместо того чтобы вести Еву в кабинет Дикхеда, Харво предпочла свой собственный закуток.
   — А тебе нравится полевая работа, Харво?
   — Нет. Предпочитаю свой улей. — Харво уселась на высокий табурет, зацепилась черно-зелеными кроссовками на толстой подошве за перекладину. — И все эти дела с утопленниками меня не вдохновляют. Нет такого блюда в моем меню. Мне подавай отдельные улики, понимаешь? — Она поерзала на табурете, устраиваясь поудобнее, и пробежалась по клавиатуре длинными яркими ногтями. — Изоленту обрабатывала не я. А тот лаборант только что ушел. Наверно, послал тебе отчет, но раз уж ты здесь…
   — Раз уж я здесь…
   — Изолента в обоих случаях взята с одного мотка. Вот, видишь? Кромка от куска на лодыжках женщины тык-в-тык стыкуется с кромкой на руках мужчины. Часами пришлось биться, чтобы расправить эти чертовы концы, но совпадение стопроцентное. Изолента садового типа.
   — Вряд ли стоит уповать на чудо. Отпечатков нет?
   — Ни единого. Зато есть ДНК. На теле женщины — ничего, у нее под ногтями — ничего. «Пальчики» в первой точке: жертвы, второй жертвы, сестры первой жертвы. Брызги крови — исключительно первой жертвы. Она не причинила никакого вреда убийце. А вот вторая жертва… Мужчина успел навесить ему пару раз.
   — Значит, получили ДНК во второй точке.
   — Во второй точке не вся кровь принадлежит убитому. Сняли отличные образцы с костяшек пальцев убитого. Он врезал ублюдку. Зацапаешь его, мы сравним и получим совпадение. Во второй точке чертова уйма отпечатков.
   — Там шел ремонт.
   — Да, мы так и поняли. Придется все это просеивать. Мы их для тебя прокачаем, дадим имена и адреса. На теле — ничего, как и у первой жертвы. Но на костяшках второй жертвы мы нашли кровь и слюну. Не его. Веревка, использованная для удушения во втором случае, была взята на месте: отрезана от связки.
   — Он тоже ловил кайф где мог.
   — Можно и так сказать. Вот еще кое-что. Наружные замки в доме женщины — полное дерьмо. Взломал их гладким круглым орудием. Типа небольшого молотка. Бум, бум — и ты внутри. Наверху замки получше. Пустил в ход слесарный инструмент.
   Ева и сама это знала, но кивнула:
   — Он подготовился. Знал, что она сменила замок.
   — Ну, словом, мы установим, кому принадлежат отпечатки на второй точке, а ты их прокачаешь.
   — Спасибо.
   «Следил за ней, — думала Ева, пробиваясь сквозь чудовищные заторы на улицах. — Сперва пытался подкупить… но в конце концов все равно убил бы. Копперфильд думала, что предложение подкупа даст ей время, но она ошиблась. Он это время использовал по-своему. Все спланировал и подготовился».
   Если дело так горячо, чтобы из-за него убить двоих, значит, оно слишком горячо, чтобы рисковать с подкупом. А все дело в аудиторской фирме — это как пить дать. Надо — кровь из носа! — добыть эти чертовы файлы. Ева воспользовалась телефоном на приборном щитке: позвонила заместителю окружного прокурора Шер Рио.
   — Ты меня в дверях поймала, — сказала Рио. — Свидание у меня, понимаешь? Не ломай мне кайф, а?
   — У меня два трупа в морге. Мне нужен ордер. Не ломай мне кайф, а?
   — Ты хоть представляешь, сколько бумаг может составить адвокат за пару часов?
   — Это теоретический вопрос? Типа сколько ангелов может уместиться на острие булавки?
   Рио сухо усмехнулась:
   — Типа того.
   — А с какой стати ангелам устраивать пляски на острие булавки? Они же могут отплясывать свои буги-вуги в облаках.
   — Я предпочла бы облака, — хищно осклабилась Рио. — Но я не ангел.
   — И я тоже. Все, хватит философии. Что насчет этих адвокатов? И что насчет моего ордера?
   — Я его достану, Даллас, но я достану его не раньше завтрашнего утра. Мы же говорим не просто об адвокатах, мы говорим о чертовски богатых адвокатах. Они уже получили свой жирный задаток, у них орды помощников, готовых отыскать любой прецедент в стоге сена.
   — В стоге сена? А что, прецеденты ищут в стоге сена?
   — Ты что, не понимаешь? Это поговорка. Ладно, проехали. — Рио тяжело вздохнула, — Это был тяжелый день: вот самое меньшее, что я могу сказать. Вот у меня прямо сейчас судья сидит и проверяет их последний блок возражений. Если он готов пожертвовать ужином, может, ордер будет выписан через пару часов. Ну а я дам знать. Как только, так сразу.
   — В ту же минуту, — сказала Ева и отключила телефон.
   Слишком долго, думала она. Слишком много времени уходит на согласование, на утряску всяких юридических формальностей. Тот, кто убил Натали и Бика — или заказал их убийство, — наверняка уже начал стирать или подчищать файлы.
   Дай-то бог, чтобы Макнаб оказался прав насчет ищеек из ОЭС, способных взять любой след. Она не сомневалась, что следы заметаются в этот самый момент, пока адвокаты копаются в своем стоге сена. Что бы это ни означало.
   Но даже если ОЭС ее подведет, у нее есть собственная ищейка. Очень хитрая и ловкая.
   С этими мыслями Ева въехала в ворота дома.

Глава 5

   Поскольку мысли ее витали далеко, Соммерсету удалось захватить Еву врасплох, когда она вошла в дом.
   — Вам требуются бланки заявления о перемене адреса?
   — А? Что? — Усилием воли Ева заставила себя вернуться в настоящее и тут же пожалела об этом. В настоящем был он — костлявый, облаченный в черное живой кошмар, достававший ее до печенок. — Слушайте, а вы не могли бы обитать где-нибудь в другом месте? Я слыхала об одном доме на Двенадцатой авеню. Там требуются привидения.
   Он поджал губы, хотя Ева не понимала, как можно еще больше поджать губы — если это вообще можно было назвать губами, — и без того вечно сжатые в неуловимую тонкую линию.
   — Я полагал, поскольку вы, по всей видимости, здесь больше не живете, вам понадобятся соответствующие бланки.
   Ева сняла пальто и демонстративно бросила его на столбик перил.
   — Да, давай сюда бланки, я их заполню. — Она начала подниматься по лестнице. — Как пишется «Соммерсет»? Сколько «м»?
   Она оставила его в вестибюле. Рорк, наверно, дома, Решила Ева, но сначала она отойдет подальше от этих всеслышащих ушей и только потом попытается это уточнить.
   Велик был соблазн пройти прямо в спальню, растянуться на кровати и полежать минут двадцать, но дело не давало ей покоя, и она поднялась этажом выше: прямо к себе в кабинет.
   Рорк был там. Он разливал вино.
   — Долгий у вас был день, лейтенант. Я тут подумал и решил, что бокал вина придется кстати.
   — Не помешает. — Неужели она такая предсказуемая? А может, он экстрасенс? — Давно ты дома?
   — Пару часов.
   Ева, нахмурившись, взглянула на часы.
   — Я не думала, что уже так поздно. Извини. Наверно, надо было позвонить домой, предупредить.
   — Не помешало бы. — Но он подошел к ней и передал бокал. Другой рукой он взял ее за подбородок и внимательно заглянул в лицо, а потом коснулся губами ее губ. — Долгий и трудный день?
   — Бывали дни полегче и покороче.
   — И, судя по всему, ты собираешься его продолжить. Красное мясо?
   — И почему в этом доме изъясняются какими-то загадками?
   Рорк улыбнулся и провел кончиком пальца по маленькой ямочке у нее на подбородке.
   — Никаких загадок. Тебе не помешает бифштекс с кровью. Да, конечно, есть пиццу за письменным столом было бы проще, а тут будут нужны ножи и вилки. Считай это наказанием за то, что не позвонила домой и не предупредила.
   — Ладно, это по-честному.
   — Мы поужинаем наверху, в зимнем саду. — Не слушая никаких возражений, Рорк просто подхватил ее под руку и повел к лифту. — Это поможет тебе прояснить мысли.
   Наверное, он был прав. И в мире Рорка это было обычным делом — заказать настоящий ужин со всей сервировкой, пить за ужином вино при свечах, в роскошной обстановке, с зажженным камином и городскими огнями, весело мигающими за черным стеклом.
   Иногда Ева спрашивала себя, уж не страдает ли она от последствий культурного шока.
   — Очень мило, — выдавила она из себя, пытаясь поймать соответствующее настроение.
   — Расскажи мне о жертве.
   — Жертвах. Это может подождать.
   — Ты же не можешь о них не думать. Нам обоим станет легче, если ты расскажешь.
   — А разве ты не хочешь поболтать за ужином о политике, о погоде, о последних новостях в мире знаменитостей?
   Рорк улыбнулся, откинулся на спинку стула и отсалютовал ей своим бокалом.
   Ева рассказала ему все по порядку, описала оба убийства, время, метод, обстановку.
   — Вот я слушала, как они разговаривают друг с другом… И меня это просто садануло. Между ними что-то было. Это было не что-то поверхностное, это уходило глубже, ты меня понимаешь? Гораздо глубже первой влюбленности с ее воркованием и телячьими нежностями.
   — У них был потенциал, было будущее… Это не просто убийство одного или даже двух человек. Это уничтожение целой жизни, которую они могли создать вместе.
   — Да, наверно, дело в этом. — Ева долго молчала, отвернувшись к черному стеклу, за которым мигали огоньки большого города, предлагавшего все самое хорошее и самое плохое. — Меня это бесит.
   — Тоже мне новость. Убийцы редко вызывают у тебя иные чувства, кроме злости.
   — Да это само собой. Нет, я хочу сказать, они меня бесят. Убитые. О чем они только думали, черт бы их собрал?! — Бессильная досада прозвучала в голосе Евы, загорелась в ее глазах. — Почему они не пошли в полицию? Они мертвы не только потому, что кто-то захотел, чтобы они были мертвы, но и потому, что они играли в какую-то игру, хотя заведомо не могли в ней выиграть.
   — Многие из нас не бегут в полицию по любому поводу.
   — Кое-кто из вас бежит от полиции, — сухо заметила Ева. — Она врезала новый замок всего за два дня до убийства. Значит, чего-то все-таки опасалась. Взяла с собой в спальню нож: если я правильно оценила обстановку на месте, она принесла его специально. Значит, она была напугана. Но… — Ева яростно вонзила вилку в бифштекс. — В то же время она ни слова не сказала об опасности своей сестре, хотя та собиралась приехать переночевать у нее. Могла бы, по крайней мере, жениха позвать на эту ночь, но нет, и этого она не сделала!
   «А ты за них страдаешь, — подумал Рорк, — потому что убийство можно было предотвратить, если бы она вовремя обратилась к кому-то вроде тебя».
   — Она ощущала свою независимость и была убеждена в том, что сама сумеет справиться с ситуацией.
   Ева покачала головой:
   — Нет, тут другое. Типичное заблуждение: «Это не может случиться со мной». Оно толкает людей на прогулки в опасных районах города или заставляет экономить на приличной охранной системе. Насилие — это то, что происходит с другим, с соседом. И знаешь, что еще? — добавила она, взмахнув вилкой. — Они увлеклись. Им это понравилось. «Вот это да! Вы только посмотрите, что мы накопали. Мы это обнародуем, мы будем давать интервью. Мы станем знаменитыми».
   — Обыкновенные люди, обыкновенная жизнь, и вдруг происходит что-то вырывающее их из повседневности. Кстати, эта аудиторская фирма имеет превосходную репутацию.
   — Но ты не их клиент. Я это проверила. Главным образом потому, что получилась бы грандиозная заваруха, если бы ты оказался их клиентом.
   — Было время, когда я об этом задумывался. Но Слоун показался мне слишком чопорным и негибким.
   — Разве финансисты не все такие?
   — Стыдись! — со смехом укорил ее Рорк. — Какое банальное представление! Есть на свете люди, дорогая Ева, которые умеют искусно управляться с цифрами, с финансами и делают это с удовольствием, но в то же время их никак нельзя назвать чопорными или негибкими.
   — А я-то думала, ты один такой. Исключение из правил. Да нет, я просто вредничаю, — призналась Ева. — Настроение поганое. Фирма натравила на нас своих адвокатов, и они целый день блокировали нам ордер. У них убили двух служащих, а они не дают мне делать мою работу.
   — Таким образом они делают свою работу, — напомнил Рорк. — Извините, лейтенант, но, если бы они не использовали свое влияние и силу закона, чтобы защитить интересы своих клиентов, не было бы у них такой превосходной репутации.
   — Кто-то из служащих фирмы знает то, что знали Копперфильд и Байсон. Они были лишь спицами в колеснице. Не последними, но все-таки спицами. Знает кто-то еще. Кто-то сидящий ближе к верхам.
   Рорк отрезал еще кусочек бифштекса.
   — Я бы не сказал, что невозможно получить доступ к файлам из рабочего компьютера Копперфильд со стороны, если речь идет об обладателе исключительных хакерских навыков.
   Ева ответила не сразу: она и сама думала о том же. Она обдумывала этот спрямленный, срезающий углы подход.
   — Я не могу.
   — Я так и думал. А причина та же, по которой фирма платит своим адвокатам, чтобы они заваливали протестами окружного прокурора. Такая у тебя работа. В настоящий момент тебе неизвестно, чьи еще жизни находятся под угрозой. И ты не можешь оправдать краткий путь.
   — Нет, не могу.
   — Я полагаю, ты будешь пробиваться к другим спицам этого колеса. Непосредственный начальник Копперфильд?
   — Я ее уже опросила и прокачала. Я ее не вычеркиваю, но если она не была искренне расстроена и потрясена смертью Копперфильд, значит, она упустила свое истинное призвание и зарыла талант в землю. Но это еще не значит, что ей неизвестно о фактах, которые нарыла Копперфильд. Возможно даже, она замешана в том, что обнаружила Копперфильд. Почему, спрашивается, Копперфильд не обратилась к своей непосредственной начальнице, с которой ее якобы связывали дружеские отношения? Значит, предположила, что Кара Грин, ее начальница, знает секрет. В любом случае она этого опасалась.
   — А ты твердо уверена, что это нечто происходящее в фирме?
   — Все указывает на это. Отмывание денег, уклонение от налогов, мошенничество, нелегальные доходы? Легальная фирма, прикрывающая что-то нелегальное? — Ева пожала плечами. — Это может быть все что угодно. Может, ты знаком с людьми, которых обслуживает эта фирма?
   — Наверняка.
   — Кое-что для заднего кармана, — задумчиво добавила Ева. — И это не какая-нибудь мелочь, не просто утаивание прибыли, — добавила она. — При таком накале страстей, при такой дерзости и жестокости убийства это не могло быть мелочью. Это было большое дело. Сначала ее хотели подкупить, а кончилось все двумя насильственными смертями.
   Рорк хотел вновь наполнить их бокалы, но решил, что это было бы пустой тратой хорошего вина. Его целеустремленный коп не станет баловать себя вторым бокалом вина, если собирается после ужина еще поработать.
   — Профессионалов проверяла?
   — Не похоже. Не тот почерк. И потом, если бы действовал профессионал, почему он не пошел дальше? Мог бы все замаскировать, представить как ограбление, изнасилование, личную месть. Но в то же время это не была грязная работа. Когда найду автора, не удивлюсь, если окажется, что это не первое его «мокрое дело».
 
 
   Спустившись к себе в кабинет, Ева устроила такую же доску, как в управлении, прикрепила фотографию. Рорк стоял и наблюдал. И изучал. Кот терся о его ноги.
   — Вспыльчив и труслив.
   Ева остановилась и повернулась к нему.
   — Почему ты так говоришь?
   — Ну, во-первых, ее лицо. Потребовалось несколько ударов, чтобы так изуродовать ее лицо. В этом не было никакой необходимости, верно?
   — Верно. Продолжай. Рорк пожал плечами:
   — Связал ее по рукам и ногам так туго, что остались синяки. Это бешенство, я бы сказал. Ожоги на подошвах. Тут чувствуется расчет и холодная злоба. Подлость. Это подло и трусливо — душить женщину, связанную по рукам и ногам. Впрочем, и мужчину тоже. Использование электрошокера — тоже подлость. Не знаю, мне так кажется.
   — Мне тоже так кажется. Но кое-что ты упустил. Он еще и кайф ловил, пока убивал их. Иначе какой смысл глядеть им в лицо, пока он их душит? Это придает акту интимность. Не сексуальный оттенок, а именно интимность. И он сорвал изоленту с их ртов, когда душил. Предпринял этот лишний шаг. Это мощный заряд — следить, как жизнь уходит, видеть это и слышать, пока сам выжимаешь ее по капле. У него была тысяча разных способов, но он выбрал этот. — Глаза Евы сделались совершенно бесстрастными. Она повернулась к только что прикрепленным фотографиям. — Чтобы прочувствовать руками, мышцами. Чтобы слышать, как они хрипят, кашляют, задыхаются. С изолентой ничего такого не услышишь. Да, вспыльчивость тут, конечно, есть, но жажда власти сильнее. Ева села и принялась за работу, ничуть не удивляясь, что кот исчез из кабинета вслед за Рорком. Рорк окажет Галахаду куда больше внимания, чем она. Кот прекрасно понимал, что в ближайшие пару часов от нее толку не будет.
   Она изучила данные, которые Пибоди перебросила на ее домашний компьютер. Соседей Копперфильд, по ее мнению, можно было вычеркнуть из списка подозреваемых. Зачем возиться с новым замком, если твой враг может схватить тебя в коридоре или в лифте?
   Соседи Байсона тоже не казались ей подозрительными. Источником проблем была Копперфильд, а не ее жених.
   «Зарубежные счета, — думала Ева. — Это территория Копперфильд. Контрабанда никогда не выходит из моды. Импозантный клиент как вывеска для контрабанды наркотиков, оружия, живого товара?»
   Ева вновь проиграла запись разговоров между жертвами, вслушиваясь в голоса. Расстройство, решила она, пожалуй, волнение, но испуга, подлинного страха нет.
   А разве они не испугались бы, если бы обнаружили что-то связанное, например, с убийством?
   На ее взгляд, это было должностное преступление. Высокие должности, большие доллары, но, по крайней мере, они были убеждены, что это не связано с насилием.
   Тут ей в голову пришла мысль, заставившая ее вскочить и пройти в смежный кабинет к Рорку. Но там было пусто. Не успела она нахмуриться, как у нее за спиной раздался его голос:
   — Ты не меня ищешь?
   — Черт, подкрадываешься, прямо как кот.
   — Обижаешь. Эта гора сала подкрадываться не умеет. Пошли спать.
   — Я только хотела…
   — Двадцать часов — это более чем достаточно. — Опять он взял ее под руку. — Твой ордер подписан?
   — Полчаса назад. Я только хотела…
   — Вернешься к этому утром.
   — Ладно, ладно. — Ева согласилась, потому что слишком устала. Если бы он потащил ее силой, она не сумела бы оказать достойного сопротивления. — Я просто хотела спросить: вот ты у нас магнат, так? И вот мне интересно: сколько заградительных барьеров надо пробить кому-нибудь из твоих подчиненных, чтобы обратиться к тебе напрямую?
   — Это зависит от подчиненного и от того, по какой причине ему или ей нужно до меня добраться.
   — Ну кто бы это ни был и какова бы ни была причина, есть еще такой барьер, как Каро, верно? — спросила Ева. Секретарша Рорка всегда внушала ей трепет.
   — Да, скорее всего.
   — Даже если бы подчиненный придумал какую-нибудь вескую причину, Каро знала бы, что ему назначена встреча.
   — Безусловно.
   — И каждый из больших начальников в этой фирме имеет свою Каро.
   — Есть только одна Каро, и она принадлежит мне. Но на твой вопрос я опять отвечу — да, у каждого из них есть свой личный секретарь и, я полагаю, хорошо знающий свое дело.
   В спальне Ева, раздеваясь, была как в тумане и только теперь поняла: весь запас сил, что у нее еще оставался, она растеряла, когда оставила неоконченную работу.
   — Завтра с утра пораньше, — пробормотала Ева, — возьмусь за эти чертовы файлы. Мне бы только их на руки получить. Из-за этих проклятых адвокатов целый день пропал. Надрала бы я им задницы.
   — Да, дорогая.
   — Издеваешься. Хочешь меня поддеть, да? — Она скользнула в постель, позволила ему обнять себя. Он притянул ее к себе, прижался к ней сзади, и она согрелась. — Купила сегодня подарок на смотрины детского приданого.
   — Хорошо.
   Ева тоже знала, чем его поддеть. Она усмехнулась в темноте:
   — Если у Мэвис начнутся роды прямо на смотринах детского приданого, тебе придется везти ее в родильный дом.
   Секунд на десять воцарилась мертвая тишина.
   — Хочешь, чтобы меня кошмары замучили? Как это низко с твоей стороны.
   — Мне сегодня кое-кто сказал: «Ловим кайф где можем».
   — Вот как? Ну что ж. — Его руки скользнули под ее рубашку, он обхватил ладонями ее груди. — Смотри, что я нашел.
   — Тут некоторые спать хотят.
   — О, нет, я так не думаю. — Подушечкой большого пальца он принялся растирать сосок, его зубы легонько прикусили ее кожу на шее. — Но если хочешь спать — пожалуйста. Я просто словлю свой кайф и заодно разгоню кошмары. Многоцелевое задание.
   Его руки и губы работали неутомимо, и Еве пришлось признать, что этот человек знает, как выполнять многоцелевые задания. Медленно вскипающее возбуждение прогнало, развеяло туман усталости. Ее тело выгнулось дугой в предвкушении удовольствия. Она повернулась к нему лицом, обняла его, нашла губами его рот.
   Вкус поцелуя — ее вкус — проник в него и пронзил его насквозь. Он всем телом ощущал ее длинное стройное тело, ее руки у себя на спине, и это ощущение захватило его целиком. Соблазнитель сам поддался соблазну.
   Ему хотелось чувствовать ее кожу, бурное биение пульса у нее на шее, упругий изгиб крепкой, нежной и теплой груди. Ее дыхание пресеклось и наконец вырвалось из груди долгим, протяжным стоном удовлетворения. Ее бедра приподнялись, приглашая и требуя. Она двигалась вместе с ним, ее тело дрожало, и таившееся у него внутри, никогда не утоляемое до конца желание вырвалось наружу.
   «Да, сейчас, — подумала она. — Прямо сейчас».
   Ее обожгло, опалило, когда он проник в нее, она испытала волшебное чувство обладания. Он покорил ее, но и она его покорила. Даже в тот момент, когда волна подхватила ее и подняла на гребень, она видела, что он не сводит с нее глаз. Волна швырнула ее в стремительный и жаркий водоворот.
   — Со мной, — проговорила она, задыхаясь. — Вместе со мной.
   Его губы смяли ее рот, шторм закипел с новой силой, и, когда новая волна подняла их на гребень, они сорвались с нее вдвоем.
   Задыхаясь, с трудом приходя в себя, она взглянула на темное небо в потолочном окне над кроватью. Он лежал на ней, придавливая ее своим телом, и ей казалось, что его сердце бьется прямо у нее в груди.
   Она ощущала чудесную сонливость. «Наверное, — лениво подумалось ей, — так чувствует себя Галахад, объевшись сметаны».
   — Вот уж никогда не знаешь, где словишь свой кайф.
   Он провел губами по ее волосам и перевернулся, Увлекая ее за собой.
   — Я всегда знаю.
   Она уютно свернулась клубочком, прижимаясь к Нему, и уснула с улыбкой на лице.
   Когда Ева проснулась, Рорк, как обычно, уже сидел за письменным столом в спальне и просматривал утренние сводки. Она почувствовала запах кофе, но первым делом отправилась под душ.
   Как только она вышла из душевой, этот чудный запах вновь коснулся ее ноздрей. Втягивая воздух, как гончая, Ева повернулась и увидела большую фаянсовую кружку на краю раковины.
   Ева улыбнулась. В душе у нее что-то смягчилось, как раньше, когда она засыпала. Все еще мокрая, вся в каплях воды, она с наслаждением отпила первый глоток кофе, отставила кружку и ушла в сушильную кабину. Потом надела халат, подхватила кружку и, выйдя из ванной, направилась прямо к Рорку. Наклонившись, она наградила его поцелуем таким же крепким, как кофе.
   — Спасибо!
   — На здоровье. Была у меня мысль присоединиться к тебе под душем и разогреть твою кровь несколько иным способом, но, как видишь, я уже одет. — Не сводя глаз с Евы, Рорк погрозил пальцем Галахаду: жадный кот пытался подползти к блюду с едой. — У тебя вполне отдохнувший вид.