Робертс Нора. На берегу

   – Ты рисовал ее голой?
   – Я сделал около дюжины эскизов. Она была такая естественная. Никаких предрассудков.
   – Господи, ты меня убиваешь.
   – И у нее была самая изумительная… – Сет поднял руки к груди. – Фигура, – закончил он, резко опуская руки. – Привет, Анна.
   – Обсуждаете живопись? – сухо сказала она. – Как мило, что у вас нашлись общие культурные интересы.
   – Хм, да. – От ее ослепительной улыбки у Сета всегда пропадал дар речи, поэтому он ограничился невинной ухмылкой.
   – На сегодня семинар по искусству и культуре окончен. Кевин, по-моему, у тебя полно домашних заданий.
   – Да, конечно. Прямо сейчас и начну. – Ухватившись за доклад по истории, как за спасение, Кевин метнулся прочь.
   Анна вошла в комнату и вкрадчиво спросила:
   – Думаешь, той девушке понравилось бы, что ты оценил только ее грудь?
   – Э-э-э… я еще упомянул ее глаза. Почти такие же сказочные, как твои.
   Анна вынула из открытого ящика рубашку и аккуратно сложила ее.
   – Ты думаешь, со мной это пройдет?
   – Нет. Умоляю, не бей меня. Я только что вернулся домой.
   Анна вынула еще одну рубашку и тоже ее сложила.
   – Кевину шестнадцать, и я прекрасно сознаю, что в данный момент его главный интерес – обнаженные женские груди, а самое отчаянное желание – добраться до как можно большего их количества.
   Сет поморщился.
   – Господи, Анна…
   – Я также сознаю, – продолжала она, не моргнув глазом, – что это пристрастие – со временем более цивилизованное и контролируемое – остается с мужчинами на всю жизнь.
   – Эй, не хочешь посмотреть мои тосканские пейзажи?
   – Я окружена мужчинами. – С легким вздохом Анна достала следующую рубашку. – Я в подавляющем меньшинстве с того самого момента, как вошла в этот дом. Однако это не означает, что я не могу при необходимости вправить всем вам мозги. Я ясно выразилась?
   – Да, мэм.
   – Хорошо. Покажи мне свои пейзажи.
 
   Позже, когда дом затих, а над водой поднялась луна, Анна нашла Кэма на заднем крыльце. Он обнял ее одной рукой, потер покрывшееся мурашками плечо.
   – Всех утихомирила?
   – Как всегда. Прохладно сегодня. – Анна посмотрела на небо, на ледяную россыпь звезд. – Надеюсь, в воскресенье будет ясно. – Она прижалась лицом к груди мужа. – О, Кэм…
   – Я знаю. – Он ласково провел ладонью по ее волосам, потерся о них щекой.
   – Видеть, как он сидит за кухонным столом… Смотреть, как он борется с Джейком и этой глупой собакой… Даже слышать, как он болтает с Кевином о голых женщинах…
   – Каких голых женщинах?
   Анна засмеялась, откинула назад волосы, посмотрела на мужа.
   – Ты их не знаешь. Как хорошо, что он вернулся.
   – Я говорил тебе, что он вернется. Куины всегда возвращаются к корням.
   – Думаю, ты прав. – Она крепко обняла его, поцеловала долгим, жарким поцелуем. – Пойдем наверх? Я и тебя утихомирю.

2

   – Подъем, парень. Это тебе не ночлежка.
   Сет застонал от восторженного садизма, прозвучавшего в этом голосе, перевернулся на живот и натянул на голову подушку.
   – Уйди. Уйди как можно дальше.
   – Если ты надеялся спать здесь до обеда, не обольщайся. – Кэм с наслаждением сдернул подушку. – Вставай.
   Сет открыл один глаз и с усилием сфокусировал его на циферблате будильника. Еще не было и семи. Он снова уткнулся в матрас и пробормотал по-итальянски грязное ругательство.
   – Если ты думаешь, что, прожив столько лет со Спинелли, я не знаю, как по-итальянски «поцелуй меня в задницу», ты не только ленив, но и глуп. – Чтобы разом решить проблему, Кэм сдернул простыню, схватил Сета за лодыжки и стянул на пол.
   – Черт! Черт! – Голый, со звенящим от удара о тумбочку локтем, Сет свирепо уставился на мучителя. – Какой бес в тебя вселился? Это моя комната, моя кровать, и я пытаюсь в ней спать!
   – Накинь что-нибудь. Я тебе сюрприз приготовил.
   – Черт побери, мог бы хоть сутки не заводиться!
   – Парень, я завелся, когда тебе было десять, и конца-края еще не видно. У меня работа, так что пошевеливайся.
   – Господи! – Сет выхватил у Кэма простыню и стыдливо завернулся в нее. – Господи, Анна, я тут голый!
   – Так оденься, – спокойно предложила она и удалилась.
   – Встретимся за домом, – сказал Кэм, выходя из комнаты. – Через пять минут.
   – Да, да, да.
   Кое-что никогда не меняется, думал Сет, натягивая джинсы. Он может прожить в этом доме до шестидесяти, а Кэм все будет стаскивать его с постели, как двенадцатилетнего.
   Он схватил старую фуфайку с надписью «Университет Мэриленда», натянул ее через голову и покинул свою комнату. Если на кухне не окажется кофе, свежего и горячего, придется кого-нибудь хорошенько поколотить.
   – Мама! Я не могу найти ботинки! – раздалось из комнаты Джейка, когда Сет проходил мимо.
   – Они здесь, внизу, – отозвалась Анна. – В самом центре моей кухни, где им совсем не место.
   – Не те ботинки. Господи, мам. Другие.
   – Попытайся посмотреть выше своей задницы, – спокойно предложил Кевин из своей комнаты. – Голова у тебя уже там.
   – Тебе задницу найти легче, – прошипел Джейк. – Она у тебя на плечах.
   Знакомая семейная перебранка вызвала бы у Сета улыбку, если бы не семь часов утра. И не пульсирующий локоть. И не отсутствие кофеина в организме.
   – Ни один из вас не смог бы найти свою задницу даже руками, – проворчал он, угрюмо топая по лестнице вниз. – Что с Кэмом, черт побери? – спросил он Анну, вваливаясь в кухню. – Есть хоть какой-нибудь кофе? И почему все здесь орут, не успев проснуться?
   – Ты нужен Кэму на улице. Да, осталось полкофейника. И все, просыпаясь, орут, потому что так мы встречаем новый день. – Анна налила кофе в массивную белую кружку. – Завтракай сам. У меня раннее совещание. И не дуйся. Я привезу мороженое.
   День начинал потихоньку проясняться.
   – «Рокки Роуд»?
   – «Рокки Роуд». Джейк! Забери из моей кухни башмаки, пока я не скормила их собаке. Сет, выметайся отсюда, а то испортишь Кэму его отличное настроение.
   – Вряд ли. Он так бодренько стаскивал меня с кровати.
   Кипя от возмущения, Сет вышел из кухни на двор.
   Они стояли там почти так же, как он нарисовал их много лет назад. Кэм, засунувший большие пальцы в карманы джинсов. Филип в элегантном костюме. Этан в выцветшей бейсболке на взлохмаченной голове.
   Сет сглотнул кофе вместе с застрявшим в горле комком.
   – И ради этого ты вытащил меня из постели?
   – А ты никогда за словом в карман не лез. – Филип крепко обнял его, поблескивая совершенно не потускневшими с годами золотистыми глазами, скептически покосился на старую фуфайку и потертые джинсы. – Господи, парень, разве я тебя ничему не научил? – Качая головой, он пощупал тускло-серый рукав. – Италия тоже с тобой не справилась.
   – Фил, это всего лишь одежда. Спасает от холода и ареста.
   Страдальчески поморщившись, Филип отступил.
   – И где я сбился с пути?
   – А по-моему, нормально. Все еще немного костлявый. А это что? – Этан дернул Сета за волосы. – Длинные, как у девчонки!
   – Ты не видел его вчера, с прелестным хвостиком, – сообщил Кэм. – Вот это было миленько.
   – Рад стараться, – рассмеялся Сет.
   – Мы подарим тебе розовую ленточку, – ухмыльнулся Этан, сжимая Сета в медвежьих объятиях.
   Филип выхватил у Сета кружку и глотнул кофе.
   – Решили взглянуть на тебя, не дожидаясь воскресенья.
   – Рад вас видеть. Действительно, очень рад. – Сет взглянул на Кэма, покачивавшегося на пятках. – Мог сказать, что все здесь, а не выдергивать меня из кровати.
   – Но так гораздо веселее.
   – Конечно, – согласился Филип, ставя кружку на перила крыльца.
   – Конечно. – Этан снова дернул Сета за волосы, а потом железной хваткой впился в его предплечье.
   – В чем дело?
   Кэм только усмехнулся и схватил его за вторую руку. Сет все понял бы и без озорного блеска в глазах Кэма.
   – Бросьте. Вы ведь шутите?
   – Необходимость. – Не успел Сет опомниться, как Филип схватил его за ноги. – Вода не сильно испортит твой шикарный наряд.
   – Перестаньте.
   Братья стащили брыкающегося Сета с крыльца.
   – Я серьезно. Вода чертовски холодная!
   – Думаю, парень камнем пойдет ко дну, – рассудительно сказал Этан уже на причале. – Похоже, жизнь в Европе превратила его в слизняка.
   – Слизняк, черт побери! – Он боролся с ними и со смехом. – Вам только втроем удалось схватить меня. Немощное старичье! – Со стальной хваткой, мысленно добавил он.
   Филип вздернул брови.
   – Как далеко, по-вашему, мы его закинем?
   – Сейчас проверим. – Братья начали раскачивать Сета над причалом.
   – Раз, – объявил Кэм.
   – Я убью вас! – Хохоча и ругаясь, Сет извивался, как пойманный угорь.
   – Два, – ухмыльнулся Филип. – Лучше побереги дыхание, парень.
   – Три. Добро пожаловать домой, Сет! – Под это напутствие Этана троица швырнула его в воду.
   Он оказался прав. Ледяная вода вышибла из него остатки воздуха и пробрала до костей. Когда он вынырнул, отплевываясь и смахивая волосы с лица, братья покатывались со смеху. Они стояли на причале плечом к плечу. Рассветное солнце освещало их и старый белый дом за их спинами.
   Я Сет Куин, подумал он. И я дома.
 
   Утреннее купание помогло преодолеть последствия долгого перелета, и Сет решил, что раз уж все равно пришлось встать в такую рань, то вполне можно заняться делами. Он поехал в Балтимор, сдал взятую напрокат машину и после долгих переговоров с дилером вернулся на побережье гордым обладателем мощного серебристого «Ягуара» с откидывающимся верхом. Автомобиль одним своим видом напрашивался на штраф за превышение скорости, но устоять перед искушением Сет не смог.
   Продажа собственных картин была для него обоюдоострым мечом. Сердце кровоточило каждый раз, как он расставался с очередным полотном. Но картины продавались хорошо, так почему бы не воспользоваться плодами своего труда? Братья позеленеют от зависти, увидев этот автомобиль, самодовольно подумал он.
   Въезжая в Сент-Крис, Сет сбавил скорость. Маленький прибрежный городок с оживленными причалами и тихими улочками был для него еще одной картиной, которую он воссоздавал снова и снова в бесчисленных ракурсах.
   Маркет-стрит с ее магазинами и ресторанами бежала параллельно пристани. Моряки, в том числе и Этан, доставляли сюда дневной улов. Здесь сборщики крабов расставляли по выходным столы и устраивали шоу для туристов.
   Подальше от залива в тени раскидистых деревьев простирались жилые кварталы: старые викторианские дома и домики, обшитые вагонкой, двухэтажные с фасада и одноэтажные с тыла, ухоженные газоны. Опрятность, оригинальность, история притягивали туристов. Они приезжали сюда отдохнуть на выходные: бродили по магазинам, обедали в ресторанах, ночевали в уютных пансионах «Ночлег и завтрак».
   Местные жители научились жить с приезжими, как научились жить со штормовыми ветрами, дующими с Атлантики, и засухами, опустошающими их соевые поля. Как научились жить со своенравным заливом и его истощающимися дарами.
   Сет проехал мимо кафе «У Кроуфорда», вспоминая о водянистых сандвичах с мясом, сыром и помидорами, о вафельных рожках с подтаивающим мороженым и городских сплетнях. По этим улочкам он гонял на велосипеде наперегонки с Дэнни и Биллом Миллерами, а позже гордо разъезжал с ними же на подержанном «Шевроле», который они с Кэмом отремонтировали тем летом, когда ему стукнуло шестнадцать. Он любил сидеть за одним из этих столиков под зонтом среди городской суеты, пытаясь ухватить все, что в этом единственном месте на планете было ему так дорого.
   Но он не был уверен, удалось ли ему это и удастся ли когда-нибудь вообще.
   Сет оставил автомобиль на стоянке, решив прогуляться к причалам. Он хотел вспомнить свет и тени, цвета и формы и уже сожалел, что не захватил этюдник.
   Изобилие красоты вокруг всегда поражало его. Все неуловимо менялось прямо на глазах. Только что отражались от воды солнечные лучи, и вот уже свет рассеивается набежавшим облаком. Или профиль той маленькой девочки, следившей за полетом чайки: смех менял очертания ее рта, ее пальчики в безграничном доверии сплетались с пальцами матери. Во всем этом была невыразимая мощь.
   Его взгляд привлекла белая яхта, скользившая по голубой воде под наполненными ветром парусами. Он понял, что ему не терпится снова выйти в море. Может, удастся на несколько часов умыкнуть Обри. Он сделает еще пару остановок, потом завернет на верфь и попробует уговорить сестренку.
   Сет направился к своей машине, поглядывая по сторонам. Его внимание привлекла вывеска на фасаде одного из домов. «Бутон и цветение». Цветочный магазин. Его тут раньше не было. Сет подошел поближе, увидел яркие горшки по обе стороны витрины.
   Сама витрина была заполнена растениями и всякой всячиной для ухода за ними. Умные хозяева, подумал Сет, улыбаясь пятнистой черно-белой корове с растущими из спины анютиными глазками.
   В нижнем правом углу витрины тем же изысканным шрифтом, что и вывеска, было написано: «Друзилла Уитком-Бэнкс, владелица», а дальше сообщалось, что магазин открылся в сентябре прошлого года.
   Имя было ему незнакомо, и он представил себе суетливую пожилую вдову. Седую, в накрахмаленном платье со строгим цветочным узором, в удобных туфлях на невысоких каблуках и обязательно с полуочками на длинной золотой цепочке. Они с мужем приезжали в Сент-Крис на выходные, а когда он умер, у нее осталось слишком много денег и свободного времени. Вдова переехала сюда и открыла маленький цветочный магазин, чтобы жить там, где они так хорошо проводили время вдвоем и куда она втайне стремилась давным-давно.
   Придумав эту историю, Сет сразу полюбил миссис Уитком-Бэнкс и ее чванливую кошку – у нее обязательно должна быть кошка – по кличке Эрнестина. Он решил купить цветы и осчастливить вдову, а также многочисленных женщин своей жизни.
   Дверь открылась под музыкальный перезвон колокольчиков. Хозяйка имеет вкус, подумал он. И дело не только в цветах, в конце концов, это всего лишь растения. Она отлично расположила их. Потоки цвета, комбинации форм, контрасты текстур создали живописное полотно ее магазина, опрятного, как он и ожидал, но не строгого, не официального.
   За годы жизни с Анной он узнал о цветах достаточно, чтобы понять, насколько искусно хозяйка соединила ярко-розовые герберы с темно-синим дельфиниумом, снежно-белые лилии с элегантными красными розами. Буйство цвета разбавлялось сочной зеленью широких и узких листьев.
   И снова разгул фантазии, заметил он, очарованный. Чугунные свинки, играющие на флейтах лягушки, злобные горгульи.
   Горшки и вазы, ленты и кружева, мелкие блюда с травами и пышные комнатные растения. Создавалось впечатление умело созданного беспорядка в небольшом, но выгодно используемом пространстве. И над всем этим витали сказочные звуки «Полуденного отдыха фавна».
   Отлично, миссис Уитком-Бэнкс, подумал он и решил не скупиться.
   Женщина, появившаяся из двери позади длинного прилавка, оказалась полной противоположностью созданному Сетом образу талантливой вдовы, но, видит бог, отлично вписывалась в затейливый сад. Сет мысленно похвалил хозяйку за умелый подбор персонала: продавщица навевала мужчинам грезы о феях и зачарованных принцессах.
   – Могу ли я вам помочь?
   – О да. – Сет направился к прилавку, не сводя с нее глаз.
   Высокая, тоненькая и изысканная, как роза. Волосы черные, как вороново крыло, короткие, облегающие изумительной формы голову и оставляющие открытым элегантный стебель шеи. Для создания такого образа необходимы сильный характер и уверенность в себе.
   Безукоризненный, не обрамленный прической овал лица, кожа изысканного цвета слоновой кости. Боги были в отличном настроении в тот день, когда создавали ее, когда рисовали эти удлиненные, миндалевидные зеленые глаза с янтарным ободком вокруг зрачков. Нос маленький, прямой, рот широкий, губы очень пухлые, подкрашенные соблазнительно-розовой помадой. Подбородок с едва заметной ямочкой, как будто создатель чуть коснулся его пальцем.
   Сет нарисовал бы это лицо, без вопросов. И всю ее нарисовал бы. Он мысленно видел ее лежащей в постели, усыпанной лепестками красных роз. Эти сказочные глаза с сонной поволокой, эти губы, слегка изогнутые, словно она только что очнулась от грез о любовнике…
   Ее улыбка не дрогнула под его изучающим взглядом, но темные крылья бровей приподнялись.
   – И чем же я могу вам помочь?
   И голос приятный, размышлял он. Уверенный, спокойный. Не местная.
   – Мы можем начать с цветов. Потрясающий магазин.
   – Спасибо. Какие цветы вы хотели бы купить?
   – Мы дойдем до этого. – Он оперся о прилавок. В Сент-Крисе никогда не спешили, всегда находилось время поболтать. – Вы давно здесь работаете?
   – С самого начала. Если вы уже задумались о Дне матери, у меня есть прелестные…
   – Нет-нет. О Дне матери я позаботился. Вы не местная. Акцент, – объяснил он, когда она снова вскинула брови. – Не побережье. Возможно, немного севернее.
   – Верно. Округ Колумбия.
   – Итак, название магазина «Бутон и цветение». Уистлер?
   Удивление промелькнуло на ее лице.
   – Вообще-то да. Вы первый заметили связь.
   – Один из моих братьев здорово разбирается в таких вещах. Не могу вспомнить цитату точно. Что-то о совершенстве не только цветка, но и бутона.
   – «Шедевр должен являться художнику цветком – совершенным в бутоне, как и в цветении».
   – Да. Возможно, я узнал цитату, потому что краски – моя стихия.
   – Правда?
   Она напомнила себе, что надо проявить терпение, расслабиться. Жизнь в маленьком городке требует неторопливых разговоров с незнакомцами. Она уже составила мнение о нем. Его лицо казалось смутно знакомым, в ослепительно синих глазах светился неподдельный интерес. Она не опустится до флирта, уж точно не ради бизнеса, но она вполне способна быть дружелюбной.
   Она приехала в Сент-Крис, чтобы быть дружелюбной.
   Решив, что парень красит дома, она мысленно перебрала варианты, соответствующие его бюджету.
   – Вы работаете в городе?
   – Сейчас да. Я уезжал. А вы работаете здесь одна? – Он огляделся, прикинул количество труда, вложенного в создание интерьера. – Хозяйка помогает?
   – Я работаю одна. Пока. И я сама хозяйка.
   Он рассмеялся.
   – Господи, я совсем не угадал! Приятно познакомиться, Друзилла Уитком-Бэнкс. – Он протянул руку. – Сет Куин.
   Сет Куин. Она машинально вложила свою ладонь в его, быстро соображая. Это лицо она видела не в городе, а в журнале. Не маляр, несмотря на старые джинсы и вылинявшую фуфайку. Художник. Местный парень, ставший любимцем Европы.
   – Я восхищаюсь вашей работой.
   – Спасибо. Я восхищаюсь вашей. И, кажется, отвлекаю вас от нее. Постараюсь возместить потраченное на меня время. Мне надо произвести впечатление на дам. Вы могли бы мне помочь?
   – Дамы? Множественное число?
   – Да. Три, нет, четыре, – сказал он, подумав об Обри.
   – Удивительно, что у вас остается время на живопись, мистер Куин.
   – Сет. Я справляюсь.
   – Не сомневаюсь. – Некоторые мужчины всегда со всем справляются, подумала она. – Срезанные цветы, цветочные композиции или комнатные растения?
   – М-м-м… срезанные цветы. В красивой коробке. Это более романтично, не так ли? Позвольте подумать. – Он рассчитал маршрут, время и решил, что сначала заглянет к Сибил. – Номер один – утонченная, шикарная, умная и практичная, но чувствительная. Думаю, розы.
   – Если хотите быть предсказуемым.
   – Давайте будем непредсказуемыми.
   – Минуточку. У меня есть кое-что в кладовке. Вам понравится.
   То, что здесь, мне уже нравится, подумал он, когда она направилась к задней двери, и погладил грудь в области сердца.
   Прохаживаясь по магазину, он представил реакцию братьев. Филип одобрил бы простые классические линии ее костюма цвета спелого персика. Этан задумался бы, как помочь в ее явно нелегком бизнесе. А Кэм… ну, Кэм просто пристально посмотрел бы на нее и ухмыльнулся.
   Сет предположил, что в нем есть немного от каждого из братьев.
   Она вернулась с охапкой экзотических темно-фиолетовых цветов на длинных стеблях.
   – Калы. Элегантно, просто, стильно и в этом цвете эффектно.
   – Точно в цель.
   Она поставила цветы в коническую вазу.
   – Следующая?
   – Сердечная, старомодная в самом лучшем смысле. Нежная, но не слабохарактерная. Со стальным внутренним стержнем.
   – Тюльпаны, – сказала Друзилла, подходя к холодильному шкафу с прозрачной дверцей. – Нежно-розовые. Неброский цветок, но крепче, чем кажется.
   – Отлично. Вы мастер своего дела.
   – Не спорю. – Дрю уже наслаждалась не только вырисовывающейся выгодной сделкой, но и самим процессом. Именно поэтому она и открыла этот магазин. – Номер три?
   Обри, подумал он. Как охарактеризовать Обри?
   – Юная, порывистая, веселая. Упорная и безгранично верная.
   – Подождите. – Дрю снова упорхнула в кладовку и принесла охапку подсолнечников с головками размером с десертную тарелку.
   – Господи, они идеальны! Вы выбрали правильный бизнес, Друзилла.
   Самый лучший из комплиментов, подумала она.
   – А какой смысл заниматься не своим делом? И поскольку вы вот-вот побьете мой личный рекорд единовременных продаж, можете называть меня Дрю.
   – С удовольствием.
   – И четвертая счастливица?
   – Дерзкая, прекрасная, умная и сексуальная. С сердцем… – С сердцем Анны, подумал он. – С потрясающим сердцем. Самая чудесная женщина из всех, кого я когда-либо знал.
   – Похоже, вы знали довольно многих. Минуточку. – Она снова исчезла в кладовке, оставив его восхищаться подсолнечниками, и вскоре вынесла азиатские лилии победного алого цвета.
   – О, боже! Они так похожи на Анну. – Сет осторожно дотронулся до ярко-красного лепестка. – Абсолютное попадание. Вы только что сделали меня героем.
   – Рада помочь. Я уложу их в коробки и перевяжу лентами соответствующего цвета. Вы сможете не трясти их?
   – Думаю, справлюсь.
   – Цена карточек включена. Выбирайте любые со стеллажа.
   – Мне не нужны карточки. – Наблюдая, как она запечатывает концы стеблей в капсулы с водой, Сет заметил отсутствие обручального кольца. Он все равно нарисовал бы ее, но, будь она замужем, сорвались бы прочие его планы.
   – А какой цветок – вы?
   Укладывая первый букет в выстланную папиросной бумагой коробку, Дрю мельком взглянула на Сета.
   – Все. Я люблю разнообразие. – Она обвязала коробку фиолетовой лентой. – Как, похоже, и вы.
   – Ужасно не хочется разрушать иллюзию о моем гареме. Сестры. А подсолнечники – племянница, кузина, сестра… Точная родственная связь несколько туманна.
   – Хм-хм.
   – Жены моих братьев. И старшая дочь одного из братьев. Я решил, что должен прояснить ситуацию, поскольку собираюсь вас рисовать.
   – Неужели? – Она перевязала вторую коробку розовой лентой с белой кружевной каймой. – Вы серьезно?
   Пока Дрю упаковывала подсолнечники, Сет достал и положил на прилавок кредитку.
   – Вы думаете, что я просто хочу добраться до вас обнаженной, и я бы действительно не возражал.
   Дрю вытянула золотистую ленту.
   – С чего бы вам возражать?
   – Вот именно. Но мы могли бы начать с вашего лица. Хорошее лицо. И отличная форма черепа.
   Впервые ее пальцы дрогнули. С легким смешком она подняла голову и пристально посмотрела на него.
   – Форма черепа?
   – Ну да. Вам тоже нравится, иначе вы не носили бы такую прическу. Убедительное заявление без лишнего шума.
   Дрю завязала бант.
   – Вы ловко характеризуете женщин парой метких фраз.
   – Я люблю женщин.
   – Я это поняла.
   Когда она заканчивала укладывать красные лилии, в магазин вошли двое покупателей и принялись разглядывать цветы. Отлично, подумала Дрю. Пора прощаться с художником Куином.
   – Я польщена вашим восхищением формой моего черепа. – Она взяла его кредитку, чтобы пробить чек. – И желанием такого талантливого и знаменитого художника нарисовать меня. Однако бизнес съедает почти все мое время, а тем, что остается, я распоряжаюсь очень эгоистично. – Дрю озвучила сумму и подвинула ему чек на подпись.
   – Вы закрываетесь в шесть и не работаете по воскресеньям.
   Вместо раздражения она почувствовала заинтересованность.
   – От вас мало что ускользает, не так ли?
   – Важна каждая деталь. – Подписав чек, Сет выхватил одну из подарочных карточек, перевернул и на чистой стороне быстро нарисовал лицо хозяйки магазина в виде цветка на длинном стебле, добавил номер домашнего телефона и расписался. И протянул ей карточку. – На случай, если вы передумаете.
   Дрю внимательно рассмотрела карточку, и губы ее дрогнули.
   – Я смогла бы продать это на интернет-аукционе за кругленькую сумму.
   – Вы до этого не опуститесь. – Сет сгреб коробки. – Спасибо за цветы.
   – Пожалуйста. – Дрю вышла из-за прилавка, чтобы открыть ему дверь. – Надеюсь, вашим… сестрам понравится.
   – Не сомневаюсь. – Он оглянулся. – Я вернусь.
   – Я буду здесь.
   Сунув набросок в карман, она закрыла дверь.
 
   Как чудесно увидеться с Сибил, провести с ней целый час. Какое удовольствие смотреть, как она расставляет цветы в высокой хрустальной вазе.
   Фиолетовые калы идеально подходят Сибил, решил Сет, как и дом, который они с Филипом купили, просторный викторианский дом со всеми присущими эпохе деталями.